Культурное пространство как объект культурологического исследования Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 008 ББК 81.00

М.Г. Трипузов

КУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО КАК ОБЪЕКТ КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Написание статьи продиктовано неоднозначной трактовкой категории «культурного пространства» в научной литературе. В статье освещается широкий спектр вопросов, связанных с теоретическим обоснованием категории «культурного пространства», значением и местом его в культурологической концепции. Феномен «культурного пространства» формируется на основе сложного взаимодействия многих объективных и субъективных факторов, объединенных временным ареалом.

Ключевые слова: культурное пространство; маргинальность; природное пространство; культурный ареал

M.Ge. Tripuzov

CULTURAL SPACE AS AN OBJECT OF CULTURAL STUDY

The writing of this article has been provoked by ambiguous and indistinct treatment of the catego-ry of «cultural space» in the scientific literature. The article covers a wide range of issues related to the theoretical basis for the category of «cultural space», as well as to its value and place in cultural conceptions. The phenomenon of «cultural space» is based on a complex interaction of many objective and subjective factors combined within a temporary habitat.

Key words: Cultural Space; marginality; natural space» a cultural area

В культурологических трудах, не очень часто, но всё-таки встречаются отдельные характеристики категории «культурного пространства», хотя в них чаще всего выявляется лишь расплывчатый образ представлений конкретного автора по данному вопросу. На первый взгляд, кажется сомнительной сама постановка вопроса о том, можно ли вообще жестко обозначить характерные черты «культурного пространства», охватывающие обширнейшие и разноплановые культурновременные, культурно-географические, культурно-этнические пласты, когда даже такой

несравненно более узкий феномен, как «культурная среда», можно рассматривать как в глобальном общемировом, так и в локальном масштабе.

Специфика Пространства состоит в том, что оно, в отличие от находящихся в нем материальных предметов, не может быть воспринято с помощью органов чувств, а потому его образ соединен с определенными метафорами и обусловлен ими. Среди них главные - «зрительные образы и моторные ощущения, которые дают первые представлении о Пространстве, являющиеся различными способами ра-

© Трипузов М.Г., 2012

ционализации указанных зрительных образов, моторных ощущений, и выражающие глубинные особенности миропонимания» [Пигалев, 1998, с. 141]. Именно поэтому Пространство, наряду со Временем, - одна из важнейших категорий науки, определяющих ее неповторимый облик.

Своего рода предостережением от попыток определить дефиницию пространства является мнение А.И. Пигалева, который в своей статье «Пространство культуры», в частности, отмечает: «Все сущее обладает пространственными характеристиками, что делает невозможным дефиницию пространства в классическом смысле. Пространство не может рассматриваться в качестве части или аспекта всеобщего сущего, а потому все его определения тавтологичны» [Пигалев, 1998, с. 141].

Однако человек так уж устроен: если есть какая-нибудь загадка, он, несмотря ни на что, будет искать для нее разгадку. И никакие «предостережения», табу, запреты его не остановят, поэтому, на наш взгляд, вышеприведённое мнение излишне ригористично и вовсе не означает, что люди не задумывались, не задумываются, и не будут задумываться о сущности и понятии пространства. Нет, они осмысливают его и до сих пор, находя все новые и новые грани этого удивительного феномена.

Например, известный отечественный культуролог А.Я. Флиер в одной из своих недавних публикаций подчеркивает, что в понятии «культурное пространство» следует различать два основных его смысла. Географическое или физическое пространство распространенности той или иной локальной культуры, с одной стороны, и его функциональное членение на те или иные культурные зоны (жилую, хозяйственную, сакральную, погребальную и др.) -с другой» [Флиер, 2008, с. 84].

А, потом, что означает дать определение чему-нибудь вообще? Это означает выявить, прежде всего, принципиальные отличия объекта своего анализа от его антитезы. Антитезой Культуры является Природа. Стало быть, в своем стремлении дать определение культурному пространству мы должны противопоставить его пространству природному. Природное пространство имеет десяток вполне убедительных дефиниций как философских, так и естественно-научных. Поэтому, пусть даже не в «классическом», но в рабочем, операци-

онном смысле определения, дефиниции культурного пространства имеют полное право на своё существование.

В своей знаменитой книге «От существующего к возникающему» нобелевский лауреат И. Пригожин утверждает: «Мы переживаем тот период научной революции, когда коренной оценке подвергается место и самое существо научного подхода, - период, несколько напоминающий возникновение научного подхода в Древней Греции или его возрождения во времена Галилея» [Пригожин, 1985, с. 21]. По признанию многих именитых учёных современности, эта, по существу, «первая книга, которая посвящена «истории» развития материи, хотя автор назвал ее книгой о времени, это не совсем так. Она, скорее - попытка слияния, попытка синергетического соединения двух фундаментальных понятий: «пространства» и «времени» [Никифоров, 1993, с. 3].

Связь пространства со временем обнаруживается, в частности в том, что мозаика пространства, состоящая из множества отдельных частей, не считается данностью раз и навсегда, она всегда требует периодического возобновления. «Стык» цикличного времени, на котором встречаются конец старого цикла и начало нового, является моментом распада прежнего единства пространства и конституирования этого единства заново. Иными словами, принципиально важно отметить, что пространство отнюдь не считается некоторой натуральной данностью, оно не дано само по себе и не может существовать без человеческих усилий по сохранению составляющих его частей.

В сознании современного человека пространство мыслится абстрактно, как расстояние от человека до объекта осязания [Пигалев, 1998, с. 141], как некий порядок расположения одновременно существующих объектов [Пигалев, 1998, с. 142]. Однако такому пониманию пространства предшествует множество других мыслительных усилий в истории человечества, появление нескольких его научных и философских трактовок. Полностью сформировавшиеся представление о пространстве, так называемое мифопоэтическое пространство, мы находим уже в архаичной картине мира. Оно породило множество бинарных пространственных оппозиций и координат, предопределив, в целом, развитие современной теории об универсалиях бытия.

Дальнейшая разработка дефиниции «культурного пространства» может быть дана адекватно при его сравнении и сопоставлении, например, с категориями «пространства культуры», «культурного ареала», «культурной среды». При этом не следует забывать мудрую мысль М.М. Бахтина, хотя и высказанную в отношении культуры вообще, но справедливую по отношению к объекту нашего анализа: «Не должно, однако, представлять себе область культуры как некое пространственное целое, имеющее границы, но имеющее и внутреннюю территорию. Внутренней территории у культурной области нет. Она вся расположена на границах, границы проходят повсюду, через каждый момент её <.. .> Каждый культурный акт существенно живет на границах: в этом его серьезность и значительность; отвлеченный от границ, он теряет почву, становится пустым, заносчивым, вырождается и умирает» [Бахтин, 1974, с. 266].

Близким к понятию культурного пространства является понятие культурного ареала, обычно используемое для выделения в пространстве распространения той или иной культуры, более локальной зоны распространения каких-либо черт, форм, диалектов и т. п. Отдельной темой, важность которой подчеркнул М.М. Бахтин, являются вопросы о границах размежевания разных культурных пространств и зоны их стыка, в пределах которых часто имеет место смешение элементов разных локальных культур. И хотя мы не ставим перед собой задачи анализа проблем размежевания на границах различных культурных пространств (действительно, это тема отдельного разговора), мы всё же, хотя бы в тезисном виде, очертим круг тех проблем, которые, с нашей точки зрения, актуализируют эту тему.

Прежде всего, отметим, что культура, действительно, творится на границах и в этом смысле она - маргинальна. Правда, исторически сложилось так, что маргинальность у нас понимается как нечто негативное, так как обычно сравнивается с нормой (социальной, медицинской, этической), любое отклонение от которой воспринимается как нарушение и угроза. Однако можно взглянуть на этот термин и иначе, сместив акцент на социальную и онтологическую ценность все той же маргинальное™. Эта позиция, в частности, убедительно выражена в работах таких авторов,

как В. Тэрнер, М. Элиаде, Ж. Деррида, Р. Барт, М. Фуко. Нужно, просто, вспомнить, что понятие «маргинальность» (от лат. таг$о - граница, край, та^таШ - находящийся на краю) следует определять через его прямую корреляцию с понятиями «граница» и «предел».

Интуитивно мы догадываемся, что любое культурное пространство, любой культурный ареал - имеет свои пределы, свои границы. Однако показателен тот сегодняшний интерес философов и культурологов «к измененным состояниям сознания, пограничным ситуациям, абсурдности, парадоксальности, всему тому, что может обнаружить предел возможностей, в том числе и предел возможностей познания, показать масштаб человеческого в человеке, быть местом встречи с принципиально Другим. Такой подход, - отмечает О.С. Фролова, - можно обозначить как «маргинальную антропологию» [Фролова, 2008, с. 119].

В современной отечественной философской мысли теорию маргинальной антропологии активно разрабатывает С.П. Гурин. Маргинальная антропология, по его мнению, «должна изучать пограничные феномены человеческого бытия и стратегии поведения человека на границе» [Фролова, 2008, с. 119]. Среди таковых, на наш взгляд, можно выделить:

- освоение, обнаружение границ культурных пространств;

- избегание, отталкивание от границы, поскольку граница предстает как нечто опасное и враждебное для собственного культурного пространства;

- стремление к границе, поскольку граница притягивает к себе, как новое и особенное, а «запретный плод», как известно, - всегда «сладок»;

- стирание, размывание границ культурного пространства, отказ признавать различия, пренебрежение границей;

- пребывание на границе в пограничной ситуации, в неопределенности;

- расширение, размыкание границ культурного пространства, развитие;

- совершенствование человеческого опыта и межкультурного диалога;

- пересечение границы, её преодоление (подвиг), нарушение границ (преступление), разрушение границ культурного пространства;

- пребывание за границей, по ту сторону, в ином культурном пространстве;

- в иных сферах человеческого бытия.

Как видим, доказывать каким-либо особым

образом актуальность маргинальнй антропологии в социокультурном смысле, особенно для развития теории культурных пространств не имеет никого смысла - она очевидна. Однако следует признать, что до сих пор остаются не изученными онтологические основания маргинальных феноменов в обществе и культуре. К сожалению, пока отсутствует как культур-философская, так и культурологическая теория маргинальности в целом.

Одним из первых среди российских культурологов, кто обратился к проблеме понятийнокатегориального аппарата и теоретического обоснования категории культурного пространства, был доктор культурологии, профессор

В.Л. Кургузов, который в своей известной статье «О понятии «культурное пространство» и проблеме самоидентификации его регионального образца» подчеркивал: «В Пространстве есть какая-то магическая сила, влекущая к его многообразию, зовущая войти внутрь его бесчисленных тайн, узнать подробнее, в деталях наполняющее его «вещество жизни». Словом увидеть и понять, что же происходит важное, сокровенное «здесь и теперь», в невидимых сетях параллелей и меридианов, вертикалей и горизонталей, рубежей и направлений, - всех тех пространственных характеристиках, которые облегчают или затрудняют наше земное существование.

Составляя, наряду со Временем, главное свойство материи, главное условие нашего бытия, Пространство, как его основополагающая географическая данность наполнено великим смыслом» [Кургузов, 2002, с. 21].

Далее учёный-культуролог делает вывод: «Одна из особых жизненно-смысловых разновидностей Пространства, которое противостоит энтропийным процессам, - пишет он, - его духовная, интеллектуальная, информационная насыщенность. Оно насыщенно неизмеримой массой объемных, линейных и нелинейных представлений о масштабах познавательной, духовно-нравственной, преобразовательной деятельности. Его рабочие инструменты -знания, умения, навыки, чувства, культурные ценности, которые развиваются во времени,

передаются от одного поколения к другому» [Кургузов, 2002, с. 24].

Из вышесказанного становится вполне понятной важность научного осмысления категории «культурное пространство». Какова же его сущность? Есть ли научные дефиниции этого весьма важного феномена? «И тут, - заключает В.Л. Кургузов, - надо прямо сказать, что на этом пути исследователя ждут одни разочарования. Примечательно, что ни в «Большой советской энциклопедии», ни в «Краткой философской энциклопедии», ни в «Словаре по культурологии», ни в «Энциклопедическом словаре по культурологии», ни в «Энциклопедическом словаре культуры XX века» нет даже упоминаний об этой важной культур

- философской категории. Словосочетание -«культурное пространство», хотя и встречается в научных изданиях и публицистике, но фигурирует в предельно вольном и абстрактном толковании чаще всего в административно-территориальном аспекте» [Кургузов, 2002, с. 24].

В рассуждениях В.Л. Кургузова по поводу понятия «культурное пространство» была подчеркнута очень важная деталь: «понятие “культурное пространство”, - пишет он,

- междисциплинарно по своей сути. Если “пространство” - компонент исследования математики и естествознания, то характеристика “культурное” связывает его с комплексом со-циогуманитарных наук» [Там же].

Культурное пространство - это условие жизнедеятельности и, как таковое, оно, во-первых, активно по отношению к находящемуся в них человеку. Кроме людей, культурное пространство содержит вещи, предметы, т. е. артефакты культуры и не относящиеся к культуре природные условия территории. Включённый в культурное пространство человек получает из него средства к существованию и информацию. Во-вторых, эти элементы, используемые в практической жизни, делают пространство способом деятельности субъекта.

В-третьих, субъект постоянно сам воздействует на культурное пространство. В результате “диапазон” этого воздействия протирается от простого присутствия в нём до фактора, выступающего причиной его изменения» [Там же].

Московский культуролог О.И. Горяйнова определяет феномен культурного пространства как «совокупность ценностных отношений к опыту той или иной социальной группы, степень ценностной адаптации к нему, одним словом, превращение внешнего социального во внутреннее личностное достижение» [Горяйнова, 2000, с. 9]. Однако, как полагает она, «чтобы стать пространством, культурный опыт должен быть не хаотичным «набором норм», а иерархически выстроенной смысловой системой» [Там же].

Как нам представляется, при уточнении понятия «культурное пространство» необходимо уйти как от всеобще абстрактных спекулятивнофилософских определений, так и случайных, внеконцептуальных утвеждений. С культурологической точки зрения уточнение любого понятия, включение его в систему конкретно всеобщих понятий зависит от типологической структуры культурной эпохи, реального этапа развития ее духовности, стиля и других типологических характеристик. Понятие «культурное пространство» может быть уточнено также через типологические особенности переходного периода, наиболее характерного для современной российской действительности. Как известно, в переходные периоды структуры культурных эпох претерпевают кризисные изменения, когда падает духовная энергия, появляются новые тенденции и идеи.

Учитывая все вышесказанное, мы отдаем свое предпочтение дефиниции культурного пространства, сформулированной В.Л. Кур-гузовым и вслед за ним полагаем, что культурное пространство - это «сложнейший территориально-исторически и демографически обусловленный, естественно-научный, философский, социально-психологический, культурологический, этнологический конгломерат вещей, предметов, идей, ценностей, настроений, традиций, этнических норм, эстетических, политических и социальных взглядов в определенной культурной ситуации, проявляющейся в границах конкретного ареала и времени» [Кургузов, 2002, с. 27].

Как мы видим из этого определения, категория пространства теснейшим образом связана с категорией времени. Сам собой возникает вопрос о приоритетности этих двух, диалектически связанных феноменов.

В своей статье «Русское культурное пространство и менталитет как факторы сближения народов России и Монголии», недавно опубликованной в Санкт-Петербурге, В.Л. Кургузов даже выдвинул гипотезу о том, что все сторонники так называемого «пространственного подхода», если они игнорируют фактор времени, с неизбежностью «наказываются» историей. «Где, - спрашивает он, - сегодня великие империи и их великие завоеватели - Цезарь, Александр Македонский, Наполеон, Гитлер и прочие любители чужих пространств? Что осталось от Золотой Орды Чингисхана? Что осталось от Российской империи? Что осталось от Великобритании? Ничего. Все ушло в небытие. Как писал один русский поэт “серебряного века” - “Великий Цезарь ныне прах и им замазывают щели”. Такова фатальная закономерность исторического процесса» [Кургузов, 2009, с. 301].

Тем не менее, мы должны признать, что приоритетность пространства сыграла выдающуюся роль в формировании методологии науки и экономики. Основой методологии науки, как известно, является выдающийся плод западной культуры - диалектический материализм, утверждающий первичность материи и вторичность сознания. Объективность проблемы пространства сыграла свою роль в религии и общественном человеческом мироустройстве.

Хотя Пространство и Время - фундаментальные характеристики, не имеющие никаких преимуществ друг перед другом, их основное отличие заключается в том, что Пространство как мера материи стало понятием, в определенной степени, тривиальным. «Другое дело

- Время, - пишет бурятский учёный К. А. Никифоров, - оно оказалось почти неизведанной областью науки. Поскольку материя не возникает и не исчезает, то время не выступает мерой материи: в микромире властвуют законы симметрии, а время инвариантно. Понятие же времени появилось в макромире. Такой подход к миру через призму времени определяет особенности повседневной жизни отдельного человека, общества и государства» [Никифоров, 1993, с. 6].

Что же касается культурного пространства России вообще, и культурного пространства Восточной Сибири и ее главного города - Иркутска, в частности, то оно всегда представля-

ло собой дихотомию Востока и Запада. Необходимо подчеркнуть, что особенностью нашего культурного пространства является его по-лиэтничность. Россия со всеми своими восточными окраинами изначально многонациональная страна. На ее территории проживают сотни представителей самых разных национальностей и вероисповеданий. В этой связи национально-культурное пространство (НКП) можно определить как форму существования национальной культуры в сознании человека. Это культура, отображённая сознанием. Это, если угодно, бытие конкретной национальной культуры в сознании, менталитете и идентичности ее носителя. Если это так, то, говоря о НКП, мы, по сути, имеем дело с сознанием, и в первую очередь - с массовым сознанием представителей того или иного национально-культурного сообщества.

Культурное пространство современной России - это тысячи гимназий, школ, лицеев, колледжей, вузов, Домов культуры, клубов, библиотек, театров и музеев. Это многомиллионная армия подвижников: учителей, преподавателей и профессоров высшей школы, талантливых учёных, артистов, художников, музыкантов, писателей и поэтов. Именно они ведут огромную созидательную работу по ин-культурации населения, приобщению подрастающих поколений к высотам знания, науки и культуры. Культурное пространство - это, наконец - горизонтали и вертикали управления многофункциональной, а потому и необычно сложной системой образования и культуры на федеральном, региональном и муниципальном уровнях.

В текущей повседневности, обыденной жизни культурное пространство сбрасывает с себя категориальные философские одежды. Однако, не теряя своей природной самобытности, оно «сплошь заполнено плотью жизни, существует в понятиях, символах и направлениях, за которыми мы - современные люди со своими заботами, надеждами, огорчениями и радостями. Люди перемещаются в пространстве, движимые своими целями, что-то находят, что-то теряют. Оно, Пространство, порождает у нас что-то такое, о чем заметил в свое время Ж. Жорес, говоря о русских как о широко разбросанном народе» [Кургузов, 2009, с. 296].

Территория нашей страны огромна и не имеет аналогов в мире. Но эта географическая данность состоит не только из лесов, степей, морей и океанов. Эта данность наполнена галактикой ценностей многонациональных культур народов России. Все это требует от нас не только глубокого уважения к сокровищам их культурного наследия, но и всестороннего его изучения. Систематическая культурологическая рефлексия сложного феномена культурного пространства - залог успеха его дальнейшего совершенствования, гарант возрастания его интеллектуального, нравственного и эстетического потенциала.

Библиографический список

1. Бахтин, М.Н. Эстетика слова [Текст] / М.Н. Бахтин // Контекст. - М. : Наука, 1974. - С. 266.

2. Горяйнова, О.И. Человек в культурном пространстве [Текст] / О.И. Горяйнова // Время культуры и культурное пространство: сб. докладов. - М. : МГУКИ, 2000. - С. 9.

3. Кургузов, В.Л. О понятии «культурное пространство и проблеме самоидентификации его регионального образца [Текст] / В.Л. Кургузов // Культурное пространство Восточной Сибири и Монголии : материалы Между нар. науч.-практ. конф. (Улан-Удэ, 14-15 мая 2002 г.). - Улан-Удэ : ВСГА-КИ, 2002. - С. 24-28.

4. Кургузов, В.Л. Русское культурное пространство и менталитет как факторы сближения народов России и Монголии [Текст] / В.Л. Кургузов // Россия - Монголия : самобытность и взаимопонимание культур в условиях глобализации. - СПб. : СП ГУ 2009.-С. 296-301.

5. Никифоров, КА. Пространство и время как факторы развития западной и восточной культур [Текст] / К. А. Никифоров // Наука и культура региона : концепции развития. - Улан-Удэ : БНЦ СО АН РФ, 1993.-С. 6.

6. Пигалев, А.И. Пространство культуры [Текст] / А.И. Пигалев // Культурология. XX век : энциклопедия. - СПб. : Университетская книга, 1998. -С. 141-142.

7. Пригожий, И.С. От существующего к возникающему [Текст] / И.С. Пригожин. - М. : Наука, 1985. -С. 21.

8. Флиер, А.Я. Пространство культурное [Текст] / А.Я. Флиер, М.А. Полетаева // Тезаурус основных понятий культурологии. - М. : МГУКИ, 2008. -С. 84.

9. Фролова, О.С. Культура творится на границе : о перспективах философско-культурологической теории маргинальности [Текст] / О. С. Фролова//Второй Российский культурологический конгресс. -Культурное многообразие : от прошлого к будущему : программа. - СПб. : ЭЙДОС, АСТЕРИОН, 2008.-С. 119.