CC BY
106
УДК 81'42 ; 821.161.1.09''1992/...'
Азизова Земфира Тохидовна
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
КУЛЬТУРНО-НАЦИОНАЛЬНАЯ МАРКИРОВАННОСТЬ ЯЗЫКОВЫХ ЕДИНИЦ В РОМАНЕ АНДРЕЯ ВОЛОСА «ВОЗВРАЩЕНИЕ В ПАНДЖДРУД»
Заявленная проблема ориентирована на лингвокультурологический аспект исследования. Объектом комплексного изучения является исторический роман, в котором активно используются экзотизмы для воссоздания колорита средневековой эпохи, речевых характеристик героев, связанных с мусульманской религией и восточной философией.
В статье характеризуется система языковых единиц, обладающих в тексте национально-культурной маркированностью; определяются и обосновываются функции анализируемых лексем в литературном произведении.
Исследование языковых особенностей романа соотносится с принципами дискурсивного анализа, привлекается обширный культурно-исторический контекст.
Актуальность проблемы обусловлена обращением к современным вопросам лингвокультурологии, в том числе языковым формам и средствам отражения национальной ментальности.
Национально-культурное своеобразие языковых единиц проявляется, прежде всего, в лексике, так как именно эта область лингвистики тесно связана с конкретным миром вещей и понятий, значимых в определённом обществе. Носителями данных понятий являются языковые единицы разных уровней.
Для создания яркой и образной картины быта восточных народов Андрей Волос использует языковые единицы топонимического и антропонимического типа. Изучение семантики антропонимов в историческом романе даёт возможность познакомиться с выдающимися личностями в истории и культуре мусульманских стран.
Одним из приёмов описания тех или иных национальных и культурных реалий является употребление писателем интертекста, который привносит элемент самобытности в изображение определённой культуры, даёт возможность соприкоснуться с источниками данной самобытности.
Исследование культурно-национальной маркированности языковых единиц в современном историческом романе позволяет выявить особенности национального мышления, религии мусульман и культуры средневекового Востока.
Ключевые слова: культурема, лексема, экзотизм, интертекст, топоним, антропоним, тематическая группа.
Каждый этнос обладает определённым культурным и языковым своеобразием. Неповторимость отдельного народа сопряжена со спецификой ментальных ориентиров и установок, своеобразием национальной картины мира, этническим самосознанием. Язык, как зеркало народной культуры, народной психологии и философии во многих случаях как единственный источник истории народа и его духа, давно воспринимался таковым и использовался учёными разных областей наук [5, с. 32].
Проблема взаимодействия языка и культуры интересует лингвистов, этнографов, культурологов. Одними из первых данной проблемой занимались В. Гумбольдт, А.А. Потебня. Национально-культурное своеобразие языковых единиц исследовалось в системе языка на материале лексикографических источников и паремиологических изданий специалистами в области лингвокультурологии (В.А. Маслова), лингвофольклористики (А.Т. Хро-ленко), когнитивной лингвистики (З.Д. Попова, И.А. Стернин), этнолингвистики и социолингвистики (И.Г. Добродомов, Л.П. Крысин) и др.
Национальная самобытность языковых единиц больше всего проявляется в лексике, наиболее тесно связанной с исторически конкретным миром вещей и понятий, значимых в определённом обществе.
Слова являются национальными ориентирами, носят экзотический характер, отражают в своей семантике своеобразие культурно-исторического опыта народа [5, с. 33].
Основным термином, связывающим область культуры и языка, является термин культурема. В.В. Воробьёв наряду с культуремой выделяет лингвокультурему, при этом культуремой признается элемент действительности (предмет или ситуация), присущий определённой культуре, а лингво-культурему он определяет как проекцию элемента культуры в языковой знак. По его мнению, лингво-культурема, как комплексная межуровневая единица, представляет собой диалектическое единство лингвистического и экстралингвистического (понятийного или предметного) содержания. Эта единица более «глубокая» по своей сути, чем слово [4, с. 44].
Для исследования проблем взаимодействия языка и культуры, а также для выявления особенностей функционирования лингвокультурем в тексте мы выбрали роман Андрея Волоса «Возвращение в Панджруд». Произведение отличается обилием экзотической лексики (караван-сарай, Медина, медресе, мулла), представленной в живописном изображении городов средневековой Азии, в диалогах героев, в авторских примечаниях.
Писатель Андрей Германович Волос - лауреат Госпремии России в области литературы и искусства 2000 года за роман «Хуррамабад», лауреат литературных премий «Антибукер» и «Москва-Пен-не»; отмечен премиями журналов «Крестьянка», «Знамя» (1996), «Новый мир» (2001), «антибуке-ровской» премией «Братья Карамазовы» (1998), финалист премии «Большая книга» (2005, 2006). В 2013 году произведение Андрея Волоса «Возвра-
166
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова № 3, 2015
© Азизова З.Т., 2015
щение в Панджруд» стало лауреатом литературной премии за лучший роман года «Русский Букер» [2].
В романе «Возвращение в Панджруд» в белле-тризованной форме описана жизнь одного из главных таджико-персидских поэтов, родоначальника таджикской литературы, Абу Абдаллаха Рудаки.
Для создания яркой и образной картины жизни восточных народов автор часто использует топонимы и антропонимы, которые образуют ономастическое пространство художественного текста [9, с. 195]. Употребляя топонимы, писатель с точностью описывает историко-географическую картину старого азиатского государства. Топонимы подразделяются на общеизвестные, знакомые большому кругу читателей, и малоизвестные наименования небольших регионов Узбекистана и других азиатских стран. К первым относятся лексемы Бухара («Бухара, благородная Бухара! - это она оставалась за спиной!..»), Самарканд («Как зелены были сады Самарканда, как шумен базар, как душисты порывы весеннего ветра!..»), Мекка, Медина («...то есть через триста с небольшим лет после переселения пророка Мухаммада из Мекки в Медину...») [3, с. 135, 220] и др. Это древнейшие города Центральной Азии и Ближнего Востока, центры мусульманской культуры, науки и религии.
Ко второй группе топонимов относятся города, незнакомые слуху большинства читателей, однако также играющие немалую роль в истории азиатских стран: Нишапур (город в Иране, второй по величине город северо-восточной иранской провинции), Панджруд (кишлак в Пенджикентском районе Согдийской области Таджикистана), Вабкент («Смешное место этот Вабкент..»), Хамадан (город в Иране), Мавераннахр («Междуречье Амударьи и Сырдарьи»), Герат (город в Афганистане) и др. Также в тексте упоминаются названия цивилизаций Древнего мира. Например: Хиндустан - это название Индии, Рум - наименование Древнего Рима и т.д.
Наряду с топонимами Андрей Волос часто использует в тексте антропонимы. Исследование имён собственных с культурно-национальной спецификой позволяет выявить особенности национального мышления, мусульманской религии и восточной философии. В романе встречаются такие имена, как Ислам, Ильхан, Фархад, Шам-суддин, Шейзар, Якуб, Исмаил, Амр, Шеравкан, Муслим, Абу Бакр и др. Изучение семантики антропонимов в историческом романе дает возможность познакомиться с выдающимися личностями в истории и культуре мусульманских стран. Так, мы знакомимся с эмиром Назром, одним из известных правителей саманидской династии: «... после чего шейхи и воинство Бухары, недолго посовещавшись, единодушно выкликнули на царство восьмилетнего сына эмира Убиенного - Назра» [3, с. 136]. Кроме того, в романе представлена история правления всех эмиров этой династии.
Антропоним Рудаки, именующий главного героя, встречается на протяжении всего романа, например: «Ну, допустим. Да, я - Рудаки. Джафар Рудаки. Сын Мухаммеда, Внук Хакима. Отец Абдаллаха, вечная память несчастному малютке. Это так. Правда, насчёт царя поэтов теперь уже не уверен... но был когда-то, был... даже сравнительно недавно» [3, с. 115]. Данный фрагмент текста представляет собой прямую речь главного героя, которая содержит его самохарактеристику. В разговоре с паломником он подтверждает, что действительно когда-то был поэтом, но его речь достаточно скромна, в его словах отсутствует чувство гордыни и первенства. Он словно не хочет признавать величия своего таланта, однако благодаря оригинальному авторскому приему (использованию ряда однородных подлежащих), мы видим гордость поэта за принадлежность к своему роду («.Да, я - Рудаки. Джафар Рудаки. Сын Мухаммеда, Внук Хакима.»). Также использование перифраза царь поэтов вносит долю сарказма в речь персонажа, придавая элемент самокритики, слегка уничижительного отношения к себе как к художнику слова. Для великого писателя важна в большей степени значимость его личности как сына, внука и отца, чем известность его имени в толпе, обществе, истории.
Имя собственное в художественном тексте обладает большими экспрессивными возможностями и выполняет важнейшую конструктивную роль. Антропонимы и топонимы участвуют в создании образов героев литературного произведения, в развёртывании его основных тем и мотивов, формировании художественного времени и пространства [11, с. 85].
В языковом кодировании культурного знания важную роль играют элементы всех уровней текста. Особое место отводится заглавию - элементу словесно-композиционной модели текста. В целом заглавие выступает некой универсальной единицей авторского сознания, которая непосредственно связана с культурной памятью личности и которая сопричастна её жизни [8, с. 359].
Сильные позиции рассматриваемого текста занимает большинство культурем топонимического и антропонимического типа, так как они вынесены в названия глав, в содержание и даже в название самого романа: Панджруд, Вабкент, Самарканд, Ше-равкан, Джафар, Шейзар, Абу Бакр, Гурган и др.
Национальный колорит художественного произведения подчёркивается наличием в его семантике слов-экзотизмов, которые создают разнообразные ассоциации с культурой восточной цивилизации. Этнокультурный компонент лексического значения слова представляет собой отражение в этом значении специфически национального восприятия тем или иным народом каких-либо реалий, фрагментов действительности и даже подлинных фундаментов народного сознания [5, с. 33].
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 3, 2015
167
Для воссоздания этих народных реалий Андрей Волос использует в своем романе большое количество национально-маркированных слов, в том числе заимствованных из восточных языков. Лексемы данного типа объединяются в следующие тематические группы:
- человек (дифференциация по должностной и профессиональной принадлежности): мулла, эмир, муэдзин и т. д.;
- социальные группы людей, в том числе этнонимы и религиозные общности: гулямы, тюрки и др.;
- предметы быта: танур, дастархан, казан и др.;
- постройки: мечеть, зиндан, мазар, хауз и др.;
- одежда (обувь, ткани): чалма, чапан, мата и др.;
- наименования кушаний: халва, шурпа и др.;
- растительный мир: арча, камыш и др.;
- инструменты и оружие: камча, кинжал и др.;
- наименования денежных единиц: дирхемы, фельс и др.;
- религиозные термины: намаз, Коран, сура и др.;
- понятия, касающиеся обычаев, традиций и законов: туй, байрам и др.;
- государственно-административные наименования: халифат, фирман и др.
Самой многочисленной является лексико-се-мантическая группа «Человек». Здесь встречаются в основном лексемы, обозначающие людей по должностной и профессиональной принадлежности. Это такие лексемы, как эмир, муфтий, халиф, муэдзин, аробщик, мустауфи, визирь, караванса-райщик, нукер, катиб, хаджиб, дахбаши, мулла, караван-баши, сипах-салар, султан и др. Значения многих лексем пояснены автором:
«С солдатской прямотой шумнул в учреждении, добиваясь положенного, и по приказу раздражённого мустауфи - начальника финансового управления - был брошен в яму...»;
«Заговорщиков перебили, причем двое перед смертью показали на катиба, то есть главу эмир-ской канцелярии, как на своего главаря и организатора»;
«Ай-Тегин - сипах - салар, самый главный военачальник, командир тюркской дворцовой гвардии. Это серьезная фигура: он занимает третий пост в государстве после хаджиба - распорядителя двора» [3, с. 33, 136, 145].
Часто встречаются в романе слова тематических групп «Предметы быта» и «Постройки». Автор использует лексемы танур, чумбур, бадья, арба, киса, дастархан, курпач, топчан, капкир, казан, сундук, пиала, кетмень; мечеть, кишлак, ма-зар, хауз, зиндан, караван-сарай, базар, минареты, медресе и др. для подробного, детального описания повседневной жизни людей среднеазиатской страны X века:
«В правой половине двора, напротив конюшен, коновязей, разгороженных жердями и пустующих сейчас верблюжьих загонов, расположены квад-
ратные глинобитные возвышения - топчаны, -застеленные паласами»; «Кетмень - мотыга»;
«Зиндан - помещение, в котором содержатся заключенные. Как правило, представляет собой глубокую яму с узким отверстием-входом» [3, с. 92, 129, 27].
Наиболее часто в романе употребляются термины религиозного характера. Указанные лексемы используются автором для воссоздания колорита восточной среды, для понимания нравов и законов людей, проживающих в этой среде. Это такие слова, как намаз, Коран, Кааба, Аллах, гурии, сура, не-фес, Фатиха и др.
Отличительной чертой произведения является наличие в нём интертекста. Каждый художественный текст строится, как «мозаика цитат» (Ю. Крис-тева) [6, с. 148], представляет собой «новую ткань, сотканную из старых цитат» (Р. Барт) [1, с. 394]. В результате смысловых ассоциаций с текстами-предшественниками в литературном произведении формируется сложное межтекстовое коммуникативное пространство. Совокупность интертекстуальных элементов образует единый интертекст [11, с. 111]. В нашем романе в качестве интертекста употребляются фрагменты Корана:
«Кто-то завел молитву. Шеравкан увидел, как бегут слёзы по щекам молодого паломника. Он тоже пел фатиху*».
Писатель в сноске к основному тексту приводит толкования:
«*Фатиха - первая сура Корана (перевод Рави-ля Бухараева):
Во имя Аллаха Милостивого и Милосердного. Вся хвала надлежит Аллаху, Владыке всех миров...» [3, с. 100].
Отрывки из Корана встречаются также в диалогах героев.
«- Смотри-ка, - хмыкнул мулла и проговорил начало фразы одной из сур Корана: - " Разве Я не говорил вам, что знаю сокровенное..."
- ".на небесах и земле, знаю, что вы делаете явно и что вы утаиваете?" - подхватил Джа-фар» [3, с. 227].
В разговоре с муллой Бахани Джафар Рудаки демонстрирует блестящее знание Священного Писания, наизусть цитируя его.
Таким образом, этническая самобытность в тексте исторического романа, безусловно, выражается с помощью культурно-национальной маркированности языковых единиц, проявляющейся через использование автором экзотизмов, интертекстов, культурем топонимического и антропонимическо-го типа. Автор использует данные языковые единицы для воссоздания восточного колорита в романе, с целью ознакомления читателей с реалиями жизни восточных людей, имеющих индивидуальные особенности культуры, традиций и обычаев.
168
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова «¿1- № 3, 2015
Библиографический список
1. Барт Р. Введение в структурный анализ повествовательных текстов // Зарубежная эстетика и теория литературы Х1Х-ХХ вв. - М.: Изд-во МГУ, 1987. - С. 387-422.
2. Биография Андрея Волоса. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://ria.ru/ spravka/20131204/981976359.html (дата обращения 23.04.2015).
3. Волос А.Г. Возвращение в Панджруд: роман. - М.: ОГИ, 2013. - 640 с.
4. Воробьёв В.В. Лингвокультурология: учеб. пособие. - М.: Издательство РУДН, 2006. - 330 с.
5. Джаубаева Ф.И. Язык как зеркало народной культуры (на примере произведений Л.Н. Толстого) // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. - 2007. -№ 9 (47). - С. 31-36.
6. Кристева Ю. Избранные труды: Разрушение поэтики. - М.: РОССПЭН, 2004. - 656 с.
7. Маслова В.А. Лингвокультурология: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. - М.: Академия, 2001. - 208 с.
8. Мещерякова О. А. Заглавие художественного текста как средство кодирования культурного знания // Фразеологизм и слово в национально-культурном дискурсе (лингвистический и лингво-методический аспекты): международная научно-практическая конференция, посвященная юбилею д.ф.н., проф. А.М. Мелерович (Кострома, 2022 марта 2008 г.). - М.: Эллипс, 2008. - С. 359-361.
9. Николина Н.А. Филологический анализ текста: учеб. пособие. - М.: Академия, 2003. - 256 с.
10. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. - Воронеж: Истоки, 2001. -192 с.
11. Фокина М.А. Филологический анализ текста: учеб. пособие. - Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2013. - 140 с.
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова № 3, 2015
169
