CC BY
325
BECTH. MOCK. УН-ТА. СЕР. 14. ПСИХОЛОГИЯ. 2007. № 1
Л. В. Матвеева
КУЛЬТУРА И СМИ: РАЗМЫШЛЕНИЯ О ФЕНОМЕНЕ
«РАЗОРВАННОЙ КОММУНИКАЦИИ»
На современном этапе развития науки понятие «культура» рассматривается в двух аспектах. B первом, традиционном, культура понимается как совокупность всех человеческих достижений, включающая материальную, духовную и физическую составляющие. Каждая из этих составляющих содержит как предмет культуры, так и правила обращения и сценарий деятельности с ним. Во втором аспекте культура рассматривается как творческая деятельность человека в области эстетики и развлечений. B этом понимании значение слова культура совпадает со значением слова стиль (Рождественский, 2000). Современные средства массовой информации, или коммуникации (СМИ, CMK), появившиеся в результате целенаправленной научной и технологической деятельности человека, активно используются как для распространения продуктов культуры в традиционном ее понимании, так и для создания различного вида «культур», понимаемых как разные стили, начиная от «сотворения» новых кумиров, звезд, героев и кончая изобретением таких понятий, как «качество жизни», «шопинг», «трудоголизм», «корпоративная культура», «стиль питья» и т.п.
Разными исследователями феномена массовой коммуникации были выделены следующие основные функции СМИ в обществе: информационная, образовательная, пропагандистская, мобилизационная, инновационная, оперативная, формирование общественного мнения, социализация, критика и контроль. С психологической точки зрения это означает, что главное предназначение СМИ заключается в управлении информационными потоками для формирования картины мира человека и побуждении его или социальной группы к определенным действиям в конкретных реальных ситуациях. При этом одной из важнейших предпосылок конструктивного взаимодействия культуры и института СМИ оказывается отсутствие искажений в информационно-поисковой системе, обеспечивающей формирование содержания и формы текстов СМИ. Однако современное общество отличается многообразием социальных групп, желающих и способных влиять на смысловое содержание информационно-поисковых систем и таким образом искажать содержание текстов СМИ. Почему же это происходит?
Информационное общество, пришедшее на смену индустриальной и постиндустриальной эпохам развития цивилизации, выд-
119
вигает иные (отличные от традиционных) ценности, сферы жизнедеятельности человека, новые принципы управления производством с помощью информационных систем, предполагает тотальную доступность к информационным потокам подавляющего большинства населения планеты, предъявляет особые требования к способностям и умениям человека. В результате формируется феномен «цифрового неравенства», появляется новое — информационное — пространство взаимодействия людей, организованное с помощью СМИ, и как результат возникают эффективные средства влияния на поведение и сознание людей. Соединение рынка и высоких информационных технологий сопровождается вовлечением в процесс управления людьми (на экономическом, социальном, политическом уровнях) современных достижений гуманитарных наук, особенно психологии как научного ресурса влияния на человека.
Институализация медиасистем привела к появлению нового типа власти — «райтократии», то есть власти «пишущих», создающих информационные продукты. В современных условиях жизни личный опыт предоставляет человеку незначительную часть знания о мире по сравнению с той, которую он получает посредством текстов, информационных продуктов, подготовленных другими людьми. «Пишущие» становятся, по меткому выражению А.И. Юрьева (1992), органами социального восприятия, хранителями коллективной памяти общества. Однако в силу законов функционирования власти, когда «существует возможность одного человека или одной группы людей реализовывать свою собственную волю в совместном действии даже вопреки сопротивлению других людей, участвующих в данном действии» (Вебер, 1991, с. 7), они (пишущие) используют эту возможность для перераспределения различного рода ресурсов — финансовых, материальных, духовных, информационных и т.д. Субъекты медиакоммуникации, в той или иной форме склонные извлекать из властного ресурса индивидуальную или корпоративную выгоду, формируют информационную элиту, которая презентует себя обществу посредством всей мощи информационных средств. Так появляются феномены «главного редактора», главного издателя, главы медиахолдинга, популярной телевизионной личности, «кинозвезды», «шоумена». Стихийная толпа превращается в публику, в аудиторию, в неформальную группу по информационным интересам, а лидер из ритора, вожака-оратора модифицируется в публициста, актера, учителя, политического телевизионного лидера, неформального лидера по интересам. Так, А.К. Пушков считает, что телевидение — мощный инструмент, который в нечистых руках становится оружием массового информационного поражения: «Пока у нас очень большие колебания этого маятника: то олигархи почем зря ис-
120
пользуют телевидение в качестве политической дубинки, то власть начинает ограничивать его в самовыражении...» (Пушков, 2004, с. 71). Согласно Ю. Хабермасу (Habermas, 1989) и Ф. Уэбстеру (2004), развитие информационного общества в своих технологических, экономических, социальных, пространственных и культурных измерениях приводит к расширению сфер наблюдения и контроля, возрастанию степени регулирования повседневной жизни и ослаблению гражданского общества. Одним из важнейших субъектов данного процесса являются СМИ. В XX в. СМИ превратились в экономические монополии, которые видоизменили свою главную функцию — доводить до общественности достоверную информацию — и стали служить каналом для выражения интересов класса капиталистов и формирования общественного мнения в угоду правящей элите. Ю. Хабермас также указывает на существенную модификацию общества, возникающую в результате «рефеодализации» некоторых сторон жизни, в частности публичной сферы, когда СМИ и государственный аппарат используются крупными монополиями для лоббирования своих интересов. В этом случае свобода информации становится мифом. Однако еще П. Лазарс-фельдом и Р. Мертоном (Lazarsfeld, Merton, 1960) был сформулирован закон о зависимости СМИ от бизнеса: производство и распространение продукции СМИ финансируется большим бизнесом, и это вне зависимости от любых намерений означает, что тот, кто платит, тот и распоряжается.
Новый социальный уклад, согласно Д. Беллу (Bell, 1999), зиждется на телекоммуникативных «интеллектуальных технологиях», которые становятся главным инструментом системного анализа проблем общества и средством принятия решений. Включение компьютерных технологий в телекоммуникативные системы «размывает» различие между обработкой информации и коммуникацией. Знания и информация становятся стратегическими ресурсами, что открывает возможность для разного рода злоупотреблений в контроле над информацией, начиная с ее сокрытия и заканчивая ее незаконным обнародованием.
Одной из фундаментальных особенностей функционирования института СМИ является ее срежиссированная технология производства информации, в которой творческий субъект, порождающий информационное сообщение, отчужден от собственности на средства производства информации, то есть он в медиасистемах является наемным рабочим и используется владельцами СМИ как посредник в производстве и передаче информации от одной группы людей, владеющих ресурсами власти, к другой, являющейся объектом власти — народом, населением, аудиторией. Феномен «разорванной коммуникации» в СМИ состоит в том, что интересы, потребности и ценности собственников СМИ, творческих субъек-
121
тов СМИ и аудитории принципиально не совпадают, а зачастую оказываются прямо противоположными, что порождает психологические барьеры общении.
С 1992 г. в России началась работа по регулярному (волновому) измерению телевизионной аудитории в рамках международного проекта «Медиа-фокус». По единой методике измерялись телевизионные пристрастия, коммуникативные установки аудитории СМИ большинства европейских государств. В России опрос проводился только в Москве и Санкт-Петербурге (Телерекламный бизнес.., 2001).
В настоящее время монополию на рейтинги держит компания «Gallup Media», использующая электронные средства измерения телеаудитории. Цель таких измерений — информационное обеспечение рекламного бизнеса. В российском исследовании участвуют 1200 семейств. Именно благодаря этим измерениям были внесены серьезные изменения в программную политику большинства телеканалов. Так, по данным исследования О.И. Карпухина и Э.Ф. Макаревича (2000) этот сдвиг касается основных блоков программной типологии по С. Хеду, который разделил коммуникативные вкусы, интересы и потребности современных слушателей и зрителей на шесть функциональных категорий: информация, образование, культура, религия, развлечение, реклама (Head, 1986). Существенно, что эта типология не связана ни с особенностями образа жизни и труда членов аудитории, ни с социально-демографическими факторами. Динамика составляющих программной типологии измерялась относительно Первого канала в течение одной недели в сентябре 1986 г. и относительно канала ОРТ в течение одной недели в сентябре 1996 г. По мнению авторов сравнительного анализа, результаты (см. таблицу) указывают на значительное изменение роли СМИ в обществе.
В нашем исследовании, проведенном совместно с Т.Н. Землянских в 2005 г., выявлена динамика изменения доли общественнополитических и развлекательных программ в сетке вещания Российского государственного телевидения с 1991 по 2004 г. Так, если в 1991 г. доля общественно-политических программ была 49%, а развлекательных — 6%, то к 1994 г. оба этих жанра были примерно на уровне 20%. В 1996 г. во время выборов президента развлекательных программ было 10%, а общественно-политических — 35%. Однако с 2000 г. положение начало меняться в сторону увеличения доли развлекательных программ (2004 г. — 25%) и устойчивого снижения доли общественно-политических программ (2004 г. — 4%), что свидетельствует, на наш взгляд, об отказе телевидения от своих основных функций: информирования, социализации, вписывания членов общества в политический контекст страны и т.д. и фактическом переносе доминанты на развлекательную функцию.
122
Доля (%) разных программ в сетке вещания Первого канала в 1986 и 1996 гг. (по: Карпухин, Макаревич, 2000, с. 56)
Страна Типология программ
i 2 3 4 5 6
Инфор- мация Образо- вание Культура Религия Развле- чения Реклама
СССР (1986) 45.0 20.5 30.5 0 4.0 0
Россия (1996) 28.0 7.0 5.0 4.0 38.0 18.0
Глобализация информационного пространства и технические достижения в области СМИ превратили телевидение и Интернет в мощнейший фактор воздействия на картину мира как отдельного человека, так и политических и экономических коллективных субъектов. СМИ в настоящее время представляют собой громадный этнокультурный перекресток, на котором осуществляется попытка построения «информационной Вавилонской башни», проводятся информационные войны и реализуются сценарии информационного терроризма. Основной целью такого мощного информационного вторжения является структура индивидуального и коллективного сознания человеческого сообщества и размывание смысловых границ понятия «культура» в обоих упомянутых выше аспектах. К достоянию культуры сегодня стали относить продукты шоу-бизнеса, рекламы, веб-сайты.
Прежде всего, нам хотелось бы выделить несколько основных черт, характеризующих существование человечества в информационной «глобальной деревне» М. Маклюэна.
1) Развитие средств массовой коммуникации породило феномен дефицита полезной информации по сравнению с информационным шумом. Согласно Г.Г. Дилигенскому, «...обилие информации способно запутать человека, усилить дефицит информации, воспринимаемой как достоверная и обладающей объяснительной силой. “Ничему нельзя верить” — типичная реакция массового сознания на этот “дефицит от изобилия”» (1996, с. 45—46). Относительно понятия культуры это выражается в том, что даже на телеканале «Культура» возникают рубрики «культура отдыха», «культура еды», «культура бани», «культура спорта» и т.д.
2) Повсеместное распространение мультимедийных средств коммуникации модифицировало все стороны жизни общества (общественно-политическую жизнь, информационные взаимодействия, межличностное общение и т.д.), превратило в спектакль, отрежиссированный как по содержательной, так и по пространственно-
123
временной характеристике, то есть породило еще одну размерность в картине мира человека — перфомансность, что находит свое выражение в смешении игровой и практической деятельности, которое Й. Хейзинга (1992) называет универсальной характеристикой современной культуры, выражающейся в категории «пуирильность» (ребячливость). Хейзинга видит проявление этого феномена в стремлении к банальным развлечениям, тяге к сенсациям, массовым зрелищам и в потребности вести себя как бы по мерке отроческого и юношеского возраста (там же). Так, новости на телевидении все больше приобретают характер шоу, а реальная жизнь стала объектом зрелища, как, например, телевизионный проект Reality-TV (Уразова, 2002).
Одним из базовых взаимодействий между людьми является игра — «забава, установленная по правилам, и вещи, для этого служащие. Играть — значит шутить, тешиться, веселиться, забавляться, проводить время потехой, заниматься чем-либо для забавы, от скуки, от безделья, мелькать, шевелиться туда-сюда, представлять что-то, изображать в театре» (Даль, 1981, с. 634). Существенно, что люди участвуют в игре добровольно. При этом непосредственность выражения чувств, искренность, низкий уровень тревожности и самоконтроля, способность находиться «здесь и теперь» помогают им принять участие в игре. Можно предположить, что участие в игре нацелено на согласование установок, обучение контролю и влиянию, переживание спектра чувств и выражение своих чувств, на формирование у играющих поведенческих норм.
Телевидение, по мнению М. Леви (Lewi, 1979), создает новые формы социальной интеракции и отношения «интимности и дистанции», так как зрители находятся в состоянии общения лицом к лицу с коммуникатором. Он вводит понятие «para-social», которое трактует как сверхсоциальное взаимодействие, когда зритель реагирует на образ или характер человека на экране как на члена своей группы, в которой идет просмотр телепередачи. В результате человек усваивает формы поведения, отношения к жизни героев-акте-ров — участников телепрограмм, популярных блокбастеров и в результате сам теряет границу между реальностью и продуктом фантазии творческого человека.
3) Доминирование опосредствованных способов взаимодействия между людьми привело к тому, что визуальная коммуникация, визуальные коды и визуальные образы стали основным средством передачи информации. В результате изменился образ хорошо одетого человека, порядочного человека, успешного человека, политического лидера, героя дня. Успех такого типа людей стал во многом зависеть от того, насколько хорошо они смотрятся на телевизионном экране, появился новый тип героя — шоумен, и сформировался новый тип популярного человека — телезвезда. Понятие харизмы
124
превращается в понятие имиджа, а понятие красоты — в понятие выразительности.
4) Логика технического развития средств порождения, передачи и трансформации информационных сообщений привела к коммерциализации коммуникативных систем, где творческий субъект, порождающий информацию, оказывается в роли наемного работника. А собственником информационного продукта становится владелец медийного холдинга. Таким образом, контроль над смыслом, содержанием и целями информационного сообщения остается за владельцем телекоммуникационных систем. Основой адаптации творческого работника к новым условиям труда в медийных системах стала гибкость смыслового содержания основных понятий, входящих в картину мира, и в частности понятия культуры. Возникли такие передачи, как «Культурная революция», «Слабое звено», «К барьеру!», «Без комплексов», «Пусть говорят».
Механизмы воздействия и порождения феноменов сознания человека в процессе общения наиболее существенным образом были разработаны в исследованиях Л.С. Выготского и А.Н. Леонтьева, показавших, что развитие индивидуальных психических функций и мотивационной структуры личности осуществляется через различные формы деятельности и общения с миром людей, предметов и самим собой: «...всякая функция культурного развития ребенка появляется на сцене дважды, в двух планах, сперва — социальном, потом — психологическом, сперва между людьми как категория интерпсихическая, затем внутри ребенка как категория интрапси-хическая. Из этого следует, что общение является не только средой, фоном, на котором происходит становление индивидуального сознания, но и его содержанием» (Выготский, 1956, с. 445).
Телевидение может быть рассмотрено как «орудие» для построения образа мира и освоения жизненного пространства личности. Согласно П.А. Флоренскому (1996), орудия расширяют область нашей деятельности тем, что продолжают наше тело. А.Н. Леонтьев в своей концепции построения образа мира выделяет пять объективных измерений образа мира — три пространственных, одно временное (движение) и одно субъективное — квазиизмерение, или «смысловое поле». Если по отношению к информации о пространственных характеристиках объективной реальности человек может быть относительно свободен, то есть он может материально зафиксировать их и манипулировать с ними, то построение картины мира по оси времени затруднительно в связи с тем, что образы постоянно ускользают. Появление фотографии, кино, а затем и телевидения, способных зафиксировать образы, длящиеся во времени, преодолевает барьер несвободы во временной размерности картины мира. Человек получает возможность использовать зафиксированные перцептивные впечатления, воспроизводящие некие события
125
с опорой на межмодальные сигналы (зрительные, слуховые и тактильные, по М. Маклюэну) для увеличения презентативности субъективной картины мира. Однако М. Маклюэн (1987) серьезно упрощал ситуацию, считая, что важнейшие эффекты СМК вытекают в первую очередь из самих этих средств. Пятое измерение картины мира, понимаемое А.Н. Леонтьевым (1977) как «мерность внутрисистемных связей объективного предметного мира», может быть соотнесено с содержанием телевизионной коммуникации, понимаемой как совокупность субъективных оценок, межличностных отношений, смысловых схем и ролевых взаимодействий участников коммуникации. Таким образом, телевидение может быть рассмотрено как экстериоризация некоего «функционального органа» личности, позволяющего расширить возможности индивидуального сознания во взаимодействии с коллективным сознанием при построении картины мира.
С точки зрения коммуникативного подхода, феномен массовой коммуникации может быть представлен следующим образом. Нажимая кнопку включения телевизора, человек расширяет рамки своего обычного обитания и вступает в отношение с искусственно организованной средой существования. Зритель не только и не столько воспринимает информацию, сколько сопереживает поведению героев, с которыми себя идентифицирует. Он защищается или заражается эмоциональной атмосферой происходящих на экране событий, принимает или отвергает, вступая во внутреннюю дискуссию с определенными мнениями, суждениями, оценками, формирует определенное отношение к дикторам, комментаторам как к партнерам по реальному общению, требуя от них эмоциональной теплоты, уважения к себе, «похожести» на себя, на свой идеал или на «авторитет». Таким образом, человек «проживает» в этой искусственной среде часть своей жизни, и уровень погружения в состояние общения с этой средой зависит как от того, насколько авторами этой среды учтены и закодированы все аспекты процесса общения, так и от готовности зрителя участвовать в таком процессе и декодировать смыслы, заключенные авторами в телесообщении.
Основными структурными единицами анализа становятся: поведение партнеров по общению; значение этого поведения для каждого из них; аффективная оценка происходящего взаимодействия. При этом реальное содержание телесообщения выступает как предмет, по поводу которого происходит или организуется общение.
Схему структурных процессов общения в телекоммуникации можно представить как трехуровневую систему взаимодействий, напоминающую вложенных друг в друга «матрешек» (Матвеева, 2000).
126
Первый уровень взаимодействия содержит: с одной стороны, социального заказчика, его представления о партнере по общению (в данном случае о состоянии общественного мнения по тому или иному вопросу), представления о характере изменения в партнере по общению в результате взаимодействия (цель взаимодействия), характеристику средств, которыми могут быть достигнуты желаемые изменения (работа телевизионных редакций по созданию телепродукции); с другой стороны, объективную потребность зрителей в определенного рода информации, которую можно получить, вступая во взаимодействие с телевидением, отношение к телевидению как к источнику такой информации, потенциальную готовность к изменениям, которые планируются в процессе такого взаимодействия.
На втором уровне взаимодействия можно выделить: с одной стороны, процесс переформулировки цели взаимодействия конкретной авторской группой, работающей над передачей, образ или портрет зрителя, к которому будет обращено телесообщение, выбор средств и форм построения телесообщения, прогнозирование эффекта взаимодействия; с другой стороны, социально-психологические факторы, опосредующие восприятие телеинформации, групповые нормы, ценностные ориентации, профессиональные и демографические характеристики аудитории, образ коллектива коммуникаторов (авторов телесообщения) и их намерений в процессе коммуникации, отношение доверия/недоверия, компетентности/ некомпетентности к партнеру по общению. При этом используются все возможные виды коммуникации:
по средствам:
— образное, невербальное обращение преимущественно к правому полушарию;
— вербальное, словесное обращение к левому полушарию с помощью аргументов, логических схем и вербального диалога;
по уровням:
— сознательные механизмы организации процесса общения;
— бессознательные механизмы регуляции эмоционального контекста общения;
по формам:
— ритуальное общение;
— коммуникативные действия (обмен информацией и состоянием);
— игра;
— динамика психологической близости;
— манипулятивные действия.
127
Третий уровень взаимодействия включает: с одной стороны, процессы межличностного общения режиссера и редактора телесообщения с героем или участниками передачи, их профессиональные качества и коммуникативный стиль деятельности; с другой стороны, восприятие и понимание зрителями цели и содержания передачи, характер и контекст общения с героями передачи, отношение к авторам передачи.
Функционально эти уровни разнесены во времени и в психологическом анализе могут быть представлены как два различных этапа коммуникации: 1) этап подготовки телесообщения как определенной среды взаимодействия со зрителем и 2) этап восприятия телесообщения зрителями как взаимодействие с этой средой. Если на первом этапе происходит проигрывание коммуникативной ситуации, то на втором — ее переживание, потребление и усвоение. Структура описанных процессов может быть представлена схематически.
Спецификой телевизионного общения на первом этапе (рис. 1) является:
а) коллективный характер творческого труда при подготовке передачи. К зрителю обращается коллективный партнер по общению, однако лидером в этом коллективе является режиссер передачи, и характер сообщения определяется его индивидуальным представлением о цели сообщения и предполагаемом образе зрителя;
Автор ^.
>
Телесообщение
128
Рис. 1. Схема создания информационного сообщения в телевизионной коммуникации
б) публичность процессов взаимодействия авторов и героев передачи. Даже если во время съемки нет никого, кроме съемочной группы, образ воображаемого многоликого зрителя является реальным участником телесъемки;
в) индивидуальные и личностные особенности участников телесообщения превращаются в средство передачи информации, необходимой для адекватной интерпретации содержательных аспектов передачи;
г) характер взаимодействия между режиссером и участниками передачи и их отношение к содержанию сообщения определяют коммуникативный аспект телесообщения и проявляются в выборе средств и форм воздействия в структуре телекоммуникации.
На рис. 2 схематически представлено воздействие информационного сообщения на зрителя.
Телесообщение ^
-►
Зритель
Рис. 2. Схема воздействия информационного сообщения на зрителя в телевизионной коммуникации
129
На основе коммуникативного подхода нами проведен сравнительный анализ категориальной структуры восприятия разных видов телевизионного сообщения у различных групп индивидов, выявлены общие и дифференцирующие свойства их субъективных семантик. Впервые показано, что эффективность коммуникативного взаимодействия зависит от согласованности системы категорий, по которым строятся образы «реального» и «идеального» телесообщения у участников взаимодействия. Базовыми категориями являются когнитивная проработка информации, эмоциональная насыщенность и коммуникативная символика как содержания, так и формы телесообщения, при этом особенности категориальной структуры образов телепередач разного типа определяет уровень вовлечения телезрителей в коммуникацию.
Исследование восприятия рекламных телевизионных сообщений, выполненных в традициях различных культур (американской, японской, английской, русской), выявило следующие категории восприятия: психологический комфорт, уровень культуры, разговорный дискурс, уровень соответствия нормам закона, динамичность и реалистичность образов героев.
Нами показано, что феномен популярности в телекоммуникации проявляется в том, что популярный телевизионный ведущий входит в круг «значимых других» для представителей зрительской аудитории, а непопулярный ведущий рассматривается в роли «делового партнера». Эффект популярности телепередачи и человека на экране состоит в том, что между автором и зрителем возникает единое эмоциональное и когнитивное пространство общения, которое практически нивелирует компонент опосредствованности в СМИ (Матвеева, 2000, 2002 а, б).
Все это приводит к размыванию норм цивилизованного «человеческого общежития» в глобальном информационном обществе, человек начинает искать базисные, устойчивые категории для самоидентификации и находит их в гендерных характеристиках, этнокультурной сфере и в духовной области, в частности в религии. В силу этого основными категориями анализа межкультурного информационного пространства являются культурно-этнические стереотипы и этническая картина мира, которая характеризуется прежде всего ритуалами, характером восприятия пространства и времени, системой ценностей и отношениями личности и общества. В частности, Дж. Гофстед (Hofstede, 1979) выделил четыре уровня анализа этих отношений: уровень властной дистанции, характер избегания неопределенности, индекс индивидуализма, степень маскулин-ности/феминности. Но СМИ вторгаются и в содержание этих базовых категорий.
В настоящее время мы можем наблюдать размывание нормообразующих ценностей и категорий индивидуальной и коллективной
130
картины мира в современном медиапространстве по всем основным медиаканалам. Радио стало пространством разговорного дискурса, часто выходящего за рамки культурной и этической нормы речи, в то же время подбор большинства музыкальных произведений явно направлен на адресата, озабоченного тем, «как бы еще себя развлечь в течение суток». Интернет наряду с информационными сайтами предоставляет интернет-ресурсы для ICQ, компьютерных игр явно не познавательного содержания и, наконец, для сайтов, которые могут служить удовлетворению психопатологических потребностей части населения планеты. Телевизионные передачи познавательного характера носят название «ток-шоу», то есть разговор как развлечение, спектакль. Развлекательные передачи в свою очередь построены по международному сценарию, где отношения и действия героев определяются некой фабулой игры, причем игры, направленной на разрушение основных норм человеческого общежития. Так, передача «Слабое звено» разрушает социальную иерархию путем создания ситуаций, когда более слабый человек (пожилой, не умный, не умелый и т.д.) может быть изгнан из группы людей более успешных и сильных. Передачи «Реал ТВ-шоу» производят метаморфозу с базовой для личности категорией «интимный/публичный»; передача «О, счастливчик» и подобные ей делает нас рабами алчности и потребности поживиться без особого труда, формирует установку надежды на «счастливый случай»; передачи «Окна», «Большая стирка», «Моя семья» предлагают сценарии антигероя, где герой как спаситель и герой как разрушитель уравновешиваются по субъективным ценностям. Передачи про магию возвращают нас в допотопное состояние коллективного менталитета, когда природа человека была извращена общением с падшими духами, за что человечество уже было наказано Всемирным потопом.
Страсть к лицезрению порочной стороны человеческого существа стала одним из приоритетных направлений в информационных программах, зрелища кровавых сцен, агрессии, отклонений от биологической, психической и социальной нормы являются дежурными сюжетами в новостных передачах на многих каналах. Создается впечатление, что информация о мире является жутким «фоном» для «фигуры», в качестве которой выступает рекламная продукция, призванная как бы компенсировать человеку несовершенство его природы и окружающего жизненного пространства. В этом случае спасителями и пророками выступают работники СМИ и транснациональные корпорации.
Последний виток развития телевизионного зрелища может быть представлен передачами «Я готов на все» Д. Диброва, «Розыгрыш», новыми передачами А. Абдулова и Н. Фоменко. Содержанием такого рода передач являются пытки и мучения, которым доброволь-
131
но подвергает себя участник передачи ради достижения определенных целей. Но вопрос не о тех людях, которые соглашаются ради денег участвовать в этих передачах, а о тех представителях рафинированной культурной элиты российского общества, которые придумывают и осуществляют подобные проекты как зрелище. Остается констатировать, что формируется феномен «разорванности» в коммуникации между культурой и СМИ.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Вебер М. Избранные произведения. М., 1991.
Выготский Л.С. Избранные психологические исследования. М., 1956.
Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. Т. 2. М., 1981.
Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М., 1996.
Карпухин О.И., Макаревич Э.Ф. Влияние на человека. М.; Барнаул, 2000.
Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1977.
Маклюэн М. Телевидение: Робкий гигант // Телевидение вчера, сегодня, завтра. Вып. 7. М., 1987.
Матвеева Л.В. Общение в сфере телевидения: Автореф. дис. ... докт. психол. наук. М., 2000.
Матвеева Л.В. Гуманитарная составляющая информационной безопасности в СМИ // Информационная и психологическая безопасность в СМИ. Телевизионные и рекламные коммуникации / Под ред. А.И. Донцова и др. Т. 1. М., 2002а.
Матвеева Л.В. Психологические аспекты медиакоммуникации // Информация. Дипломатия. Психология / Под ред. Ю.Б. Кашлева. М., 2002б.
Пушков А.К. Многомерная правда телевидения // Фома. 2004. № 6 (23).
Рождественский Ю.В. Принципы современной риторики. М., 2000.
Телерекламный бизнес (информационно-аналитическое обеспечение) / Сост. и общ. ред. В.П. Коломиец. М., 2001.
Уразова С.Л. Reality TV в России: Первый опыт телеклонирования // Информационная и психологическая безопасность в СМИ. Телевизионные и рекламные коммуникации / Под ред. А.И. Донцова и др. Т. 1. М., 2002.
Уэбстер Ф. Теории информационного общества. М., 2004.
Флоренский П.А. Избранные труды по искусству. М., 1996.
Хейзинга Й. В тени завтрашнего дня. М., 1992.
Юрьев А.И. Введение в политическую психологию. СПб., 1992.
Bell D. The Coming of Post-Industrial Society: A Venture in Social Forecasting. N.Y., 1999.
Habermas J. The Structural Transformation of the Public Sphere: An Inquiry into a Category of Bourgeois Society / Trans. by Thomas Burger with the assistance of Frederick Lawrence. Cambridge, 1989.
Head S. World Broadcasting Systems. A Comparative Analysis. Belmont, CA, 1986.
Hofstede G. Value System in Forty Countries: Interpretation, Validisation and Consequences for Theory // Cross-Cultural Contributions to Psychology / Ed. by L. Eckensberger et al. Allblasserdam, 1979.
Lazarsfeld P.F., Merton R.K. Mass Communication, Popular Taste and Organized Social Action // Mass Communications. A Book of Readings / Select. and ed. by W. Schramm. Urbana, 1960.
Lewi M.R. Watching TV News as Para-Social Interaction // TV and Prosocial Behav. 1979. Vol. 23. N 3.
132
