CC BY
24
УДК 316.7:373
А. А. Сукало
Культура детства: ресурсы противодействия манипулятивным практикам
Проблема противодействия манипулятивным практикам в современном пространстве «культуры детства» актуализирована в силу противоречий, связанных с глобальным культурным противостоянием России и значительной части евро-атлантической цивилизации. Сформировавшаяся в ряде государств русофобия, активное продвижение в информационном пространстве ценностей, диссонирующих с аксиологическими и антропологическими основаниями отечественной культуры, представляют угрозу нормальному развитию детско-юношеского социума. Стремление сформировать у подрастающего поколения негативные установки по отношению к российской государственности, православию, культуре, дискредитировать институты общества стало мейнстримом антироссийской информационной политики и отдельных социальных практик. Противодействие манипулятивным практикам может быть оптимизировано в случае востребования отечественных педагогических ресурсов в целях формирования в детско-юношеском социуме устойчивой картины мира, основанной на системе традиционных для отечественной культуры ценностных ориентаций. Создание комфортной и ценностно-оринтированной информационной среды пространства культуры детства, ограничение окна возможностей деструктивного и манипулятивного воздействия на детско-юношеское сознание является основной педагогической целью, реализация которой должна быть эффективно обеспечена ресурсами современных социально-культурных технологий и практик.
Ключевые слова: культура детства, манипулятивные практики, информационные технологии, защита семьи и детства, социально-культурная деятельность, детско-юношеский социум
Aleksandr A. Sukalo Childhood culture: resources of counteraction manipulative practices
The problem of counteraction to manipulative practices in the modern space of «childhood culture» is actualized due to contradictions related to the global cultural confrontation between Russia and a significant part of the Euro-Atlantic civilization. Formed in a number of states russophobia, active promotion in the information space of values, discordant with the axiological and anthropological foundations of national culture, pose a threat to the normal development of youth society. The desire to form negative attitudes towards Russian statehood, Orthodoxy, culture in the younger generation, discredit the institutions of society has become the mainstream of anti-Russian information policy and certain social practices. Counteraction to manipulative practices can be optimized in case of demand of domestic pedagogical resources in order to form a stable picture of the world in the children's and youth society, based on the system of traditional for the national culture value orientations. Creating a comfortable and value-oriented information environment of the space of childhood culture, limiting the window of opportunities for destructive and manipulative impact on children and youth consciousness is the main pedagogical goal, the implementation of which should be effectively provided with the resources of modern socio-cultural technologies and practices.
Keywords: childhood culture, manipulative practices, information technologies, protection of family and childhood, social and cultural activities, youth society DOI 10.30725/2619-0303-2019-1-156-162
Проблема информационной защиты отечественного культурно-информационного пространства детства и противодействия манипулятивным практикам, ориентированным на детское и подростковое сознание актуализировалась в начале ХХ! в. и особенно обострилась в последние годы по следующим обстоятельствам.
Глобальное культурно-цивилизационное противостояние неолиберальной и традиционалистских ценностных систем в современном мире особенно остро ощущается в отечествен-
ном социокультурном пространстве. Активное позиционирование в нем той части либеральной идеологии, которая диссонирует с аксиологическими и антропологическими основаниями функционирования и развития отечественного социума, представляет существенную угрозу культурной безопасности в целом и культуре семьи и детства в частности.
Основными векторами культурной экспансии, обеспеченными соответствующим информационным инструментарием, являются такие как: русофобия, историческая память, ценностное
пространство, права ребенка, формирование негативных психологических установок по отношению к власти, к традиционным для России религиозным конфессиям, продвижение «новых» тендерных моделей семьи и отношений полов.
Инструментарием продвижения такого культурного контента является глобальная циф-ровизация, цифровое порабощение теми, кто производит «железо, схемы и контент», ресурсы СМИ, использование институтов гражданского общества. В пространстве культуры детства это тематические дискурсы, продвижение определенных мультикумов, в том числе и с морально-деструктивными сюжетами, технологии осквернения традиционных ценностей и норм, псевдоэтика, культурно-символические инверсии, позиционирование идеологии «открытого общества», взглядов о сути «правильного» государственного устройства. Особой проблемой является также и продвижение в подростково-молодежной среде девиантных и делинквент-ных стереотипов социального поведения и межличностной коммуникации.
Стратегическая ориентация на культурное перекодирование и моральное инверсирование пространства культуры детства подкрепляется безапелляционными утверждениями и аргументацией права свободы выбора ребенка на контент, недопустимостью «родительского насилия» над детьми. Закрепленные в новой зарубежной ювенальной юстиции законы и практики, вплоть до изъятия детей из семьи, выступают как некий универсальный международный эталон. Противники такого подхода сразу попадают в категорию представителей «отсталых» цивилизаций (традиционных обществ), морально-ущербных лиц, мракобесов, награждаются аналогичными эпитетами и ярлыками, подвергаются остракизму.
Не факт, что такая культурная политика и практики всегда носят четко направленный антироссийский характер. Это типичный, основанный на неолиберальной идеологии мейн-стрим и дискурс современной англосаксонской и, в значительной степени, западноевропейской моделей культуры семьи и детства. Внутри национальных культурных систем Европы существует оппозиция данным тенденциям, но, как показывает опыт, даже такие мощные религиозные структуры, как католическая церковь, с трудом противостоят, а нередко и уступают нажиму новых ценностно-идеологических ориентаций.
Смысловое и содержательное наполнение данного глобального дискурса в общем возможно свести к нескольким интерпретационным и тактическим схемам.
Прежде всего, это категории «свобода и демократия» как манипулятивные конструкты
продвижения ценностно-нормативных систем. Особенностью этих понятий является их концептуальная универсальность, реализуемая практически в любых дискуссионных ситуациях. В исходном понятийном значении данные категории практически не подлежат сомнению и негативной интерпретации, тем более, что основной контент Интернета и значительной части СМИ активно их канонизирует в неолиберальном понимании.
С учетом психологической специфики неокрепшего детско-подросткового сознания простые формулы кажутся подросткам универсальными истинами. Большинству родителей и даже педагогов трудно убедить представителей юного поколения в том, что свободы без ответственности не бывает, что свобода и культура как система предписаний и запретов часто, по сути, противоречат друг другу, что личная свобода ограничена свободой другого индивида и рамками реальных возможностей ее осуществления на практике.
Но на данной стадии дискурса начинает действовать еще один инструментарий, используемый в морально-инверсионных практиках - права ребенка. Тонкость манипуляции заключается в том, что подлинное обеспечение интересов детей, защита и безопасность пространства детства диверсифицируется в комплекс апелляций к приоритетности прав ребенка перед правами и ответственностью родителей. В сущности, это дискредитирует семью, школу как институты социализации и воспитания. В такой концепции социальные институты в сознании детей постулируются как нечто враждебное, чуждое, но обязанное обеспечивать (в детской интерпретации) их потребительские желания и фантазии. Данная позиция подкрепляется практикой ювенальной юстиции ряда «прогрессивных» зарубежных государств. Родителей привлекают к ответственности за отказы приобретения тех или иных атрибутов престижности в детской среде и даже изымают детей из семей по решению социальных служб.
Внедрение «правовых оснований», инициирующих конфликт детей и родителей, существенно ограничивает и даже парализует возможности социального воспитания в семье, дискредитирует ее как институт, обусловливает деформацию преемственности поколений, основанную на уважении младших к старшим, семейной взаимозаботой и опекой.
Еще одна опасность заключается в реальном материальном положении семьи и постоянно возрастающими потребительскими стандартами. Недостаточно просто накормить и одеть ребенка. Необходимо обеспечить
и определенный культурный стандарт его функционирования в детском и подростковом социуме. Но у значительного числа российских семей просто нет такой возможности. Данное социальное и культурное противоречие пространства семьи и детства становится объектом манипулятивных спекуляций. Семейная солидарность (характерная для российского социума большая семья, предполагающая регулярные контакты и взаимозаботу даже при раздельном проживании разных поколений) становится объектом деформации под лозунгами модернизации и модными современными теориями «исчезновения» традиционной семьи и движения чайлдфри - «не иметь детей».
В данной ситуации манипулятивные практики усиливают действие двух нагативных тенденций: ближнего действия - деконструкцию института семьи (это приветствуется в доминирующих современных зарубежных теориях и практиках) и дальнюю - депопуляцию населения России, что становится критическим социальным фактором (1,6 ребенка на взрослую женщину детородного периода в 2018 г. против 2,2 в 1985 г.).
Следующий социокультурный институт, где происходит деформация социальных взаимоотношений, - в триаде дети - учителя - родители - школа. Помимо комплекса образовательных проблем и внедрения новых технологий, современная школа испытывает колоссальное давление со стороны модернизаторов характера отношений педагог - учащийся внутри образовательного и воспитательного процесса. При этом необходимость и обязательность последнего просто ставятся под сомнение и даже отрицаются как функция общеобразовательного учреждения. Конфликтный потенциал сторон реализуется как в немыслимых для этики отношений в учебном заведении фактах нападений на учителей, угроз в их адрес, размещении компрометирующих видеосюжетов в Сети, так и в имеющих место недопустимых, с точки зрения педагогической этики, действиях со стороны учителей.
Данный вектор попыток раскола традиции отечественного образования и воспитания как совместной духовной деятельности учителя и ученика характеризуется деконструкцией педагогических принципов коллективного обучения в пользу формирования конкурентоспособности учащегося, актуализацией индивидуализма и личного успеха. В результате формирующаяся латентная сегрегация учащихся подкрепляемая, в том числе и с помощью современных тестовых методик различного характера, отражается в насильственных практиках в детско-подростковой среде.
Получивший несколько лет назад широкий общественный резонанс сериал Гай Германики «Школа» при всей его отчаянно-нигилистической пронизанности сюжета и режиссуры отразил, в определенной степени, существующий кризис. Но если это и есть, хотя бы и частично, современная школа (а данный сериал еще и моделирует взгляды и поведение смотревших его учащихся), то резонно возникает вопрос, а куда исчезли попытки художественного осмысления реальности культурно-образовательного пространства детства? Может вместе с Киностудией детских и юношеских фильмов им. М. Горького?
Аналогичная ситуация сложилась и с детско-юношеской литературой. Только в 2019 г. по инициативе Института русской литературы РАН (Пушкинского дома), Национального исследовательского университета Высшая школа экономики - Санкт-Петербург, Университета Гренобль-Альпы и Университета Клермон Овернь разработан проект «ДетКорпус» - аннотированный корпус русской детской литературы, включающий более 1300 наименований.
Позиционируемые в качестве неких универсалий и воспитательных целей личный успех и идеи толерантности по силе негативного влияния превалируют над заложенным в них конструктивным потенциалом. Многочисленные труды, посвященные толерантности, раскрывают преимущественно механизмы формирования психолого-поведенческих стереотипов в подростково-молодежной среде. В предшествующие годы были разработаны комплексные программы, преследующие цели формирования толерантности в подростково-молодежной среде. Но в отечественной ментальности и культурно-ценностном пространстве толерантность (от лат. «1о!егапйа» - терпение), никогда не являлась нравственной категорией. Подмена концептом «толерантности» идеи глубинного уважения к личности косвенно девальвировала, на наш взгляд, характерный для отечественной культурной традиции смысл диалогического восприятия другого человека как равноценного и равноправного носителя своей субъектности.
Культ индивидуального успеха в той или иной формах и различных формулировках также девальвирует принципы социальной солидарности (в отечественной духовной культуре - соборности) и коллективизма. Формула приоритета прав личности перед ближайшим социумом, обществом, государством и примат мажоритарности (доминирования), используемые в современных воспитательных практиках, неизбежно приводят к превращению одного человека в средство для удовлетворения потребностей другого.
Правовой нигилизм и экстремизм в подростково-молодежной среде также выступают в последние годы одним из тревожных факторов. Здесь возможно констатировать ряд моделей асоциальной и деструктивной активности. Отдельные политические лидеры стремятся использовать подростковый синдром как основание психосоциальных манипуляций в своих целях с одновременным формированием потенциального электорального ресурса. Вывод в июне 2017 г. на улицы Москвы подростков, в своей массе не понимающих сути лозунгов, под которыми совершались агрессивные действия, и последующие попытки их использования вынуждают пристально изучить проблему политического воспитания и формирования политической культуры подрастающего поколения.
Как показывают многочисленные научные исследования проявлений и профилактики подростково-молодежного, в том числе и межнационального и межконфессионального экстремизма последних лет (в том числе А. В. Кузьмин, М. Н. Солнцев и др.), статистические данные (согласно информации Портала правовой статистики МВД России), существует тенденция роста преступлений, совершенных несовершеннолетними на почве экстремистских проявлений и увеличения численности подростковых объединений деструктивной ориентации. Особый общественный резонанс вызвал теракт в политехническом колледже города Керчи 17 октября 2018 г., совершенный учащимся и приведший к многочисленным человеческим жертвам.
В правовом поле Российской Федерации создана достаточная нормативная база противодействия экстремистским проявлениям в подростково-молодежной среде. Разработана «Стратегия государственной молодежной политики в Российской Федерации». Специализированными и неспециализированными субъектами социально-профилактической деятельности реализуются комплексные образовательные и социокультурные проекты, такие как: «Балтийский Артек», «Евразия», «Итуруп», «Таврида», «Территория смыслов» и др. В то же время в манипулятивных практиках активно используются сетевые информационные ресурсы. Инициируются и продвигаются сайты и платформы деструктивной направленности, культивируются опинион-лидеры с сомнительной репутацией.
Историческая память как объект спекуляций и манипулятивной инверсии выступает наиболее деликатной сферой педагогической деятельности по формированию детско-под-росткового культурно-исторического сознания. В профессиональном сообществе ведутся слож-
ные дискуссии, существуют тонкости в оценках и интерпретации фактов отечественной истории, особенно советского и постсоветского периода. У заинтересованных в искажении и осквернении сути исторических событий, особенно имеющих сакральное значение, таких как победа советского народа в Великой Отечественной войне, манипулятивные спекуляции и инверсии в оценках преследуют целью перекодирование и замену у подрастающего поколения иными системными представлениями о сути исторических событий. В ряде бывших советских республик перенесена дата Дня победы, переименована в День скорби и памяти, а в Евросоюзе учрежден праздник «Дня Европы» 9 мая. Героизация нацистов и нацизма при нейтральном отношении и даже поддержке в ряде стран обретает все большие масштабы. Даже позиция ООН по данному вопросу вызывает серьезное недоумение.
Более тонкие «атаки», в том числе и с использованием средств художественного воздействия, связаны с фальсификацией фактов продовольственного снабжения Ленинграда в годы блокады, якобы зверствами Советской армии при освобождении стран Западной Европы, уравнивание Гитлера и Сталина и многих других. Сам факт освобождения европейских стран от фашизма называется оккупацией.
«Правдоискательство» как политическая технология направлена на дискредитацию действующей власти, демонстрацию ее якобы неэффективности и преступности в социально-историческом контексте. Это касается сведений о количестве жертв в Великой Отечественной войне, несчастных случаев и чрезвычайных происшествий. Вброс заведомо ложной (фейковой) информации, как это имело место при пожаре ТРЦ в Кемерово в 2018 г. с целью откровенной провокации, также является технологией формирования общественного мнения и настроений на якобы «правде факта». Данная технология широко применяется в информационных практиках, преследующих политические цели и на уровне международных отношений (провокационные действия организации «Белые каски»).
Особая опасность в доведении искаженной информации и «постправды» с соответствующими комментариями до детско-подростковой аудитории заключается в формировании эпистемологической матрицы и нигилистических ориентаций по отношению к институтам российского общества.
Стирание исторической памяти дополняется комплексом попыток деконструкции культурно-символического пространства и культивированием
русофобии как «модного» современного тренда. Основная стратегия - уничтожение репутации российского государства, прямое и косвенное отрицание прав России на государственный суверенитет. Это касается не только сноса памятников как символов-конденсатов в ряде стран и нападений на них (например, в Симферополе, на памятник Вежливым людям в январе 2019 г.), создания негативного отношения к символике Российского государства, запретов георгиевской ленточки и аналогичных действий, но и дискредитации российского флага на Олимпийских играх и ряде международных спортивных соревнований. Крайне негативной коннотацией характеризуются и обвинения отдельными отечественными медийными лицами и политическими деятелями русского народа как неспособной к развитию нацией, агрессивными людьми второго сорта.
В европейском и американском информационном пространстве, в том числе и для детской аудитории, продвигается мем «русские тролли». Эта классическая по форме «страшилка», рассчитанная на широкую аудиторию и преследующая цели обвинения в российском троллинге зарубежного информационного пространства. К числу таких «троллингов» отнесен и мультипликационный сериал «Маша и медведь». В Джортаунском университете США известной журналисткой и политтехнологом Молли Макью разработан и реализуется курс по российским манипулятивным практикам и методам противодействия «кремлевской пропаганде».
Современные активные информационные атаки на православие и попытки его раскола начались еще с начала 90-х гг. ХХ в. Системообразующий характер православия как доминирующей религии, определенного духовного пространства российского социума, хранителя отечественных культурно-исторических традиций обусловлен его исторической ролью. Педагогический аспект проблематики и ее острота заключаются в искусстве сочетания принципов светского воспитания и образования с религиозными традициями в многоконфессиональной культурной среде. В манипулятивных практиках ставка делается на актуализацию межконфессиональных противоречий вплоть до разжигания религиозной вражды и дискредитации православия как составляющей части христианства. В январе 2019 г. международная правозащитная организация Open Doors, ежегодно составляющая «черный список» из 50 стран, включила Россию в число притесняющих христиан государств.
Педагогические ресурсы православия (как, впрочем, и иных конфессий Российской Федерации) широко используются в практиках социаль-
ного воспитания и реабилитации, религиозного просветительства, формирования веротерпимости и уважения к чувствам верующих. В рамках светских научных изысканий существует значительное число исследований, посвященных вопросам использования этики православия в социально-значимых целях.
Особый аспект - семья и современные тендерные отношения в контексте постмодернистской философии отношений полов и брачных отношений. Размывание границ определения нормы и патологии, произвольные «свободные» интерпретации принадлежности к полу, родительскому статусу, подкрепленные законодательством в области брака во многих странах Западной Европы и США, вызывают резкую оппозицию в общественном мнении российского социума.
Однополые браки, нумерация родителей и отчуждение родителей и детей, выбор ребенком половой идентичности противоречат антропологическим и аксиологическим основаниям российской ментальности и духовности. Отношения, основанные на любви, единстве матери и ребенка (культурный код иконы Богоматери), ответственности отца, глубинном уважении к женщине и женщине-матери, единстве мужского и женского в человеческом существе (Вяч. Иванов), уважения к старшим и заботе о младших и др. составляют этические основания отечественных идеалов культуры социального поведения.
Этические нормы поведения и взаимоотношений преимущественно в США и Европейских государствах подменяются сомнительными критериями определения харрасмента (домогательства), апскирта («ирБккЬ - заглядывание под юбки), менспрейдинга (сидячая поза мужчин с раздвинутыми ногами) и др. и активными дискуссиями на эти темы с последующим принятием законодательных актов.
Очевидно, сложившаяся в силу ряда причин - философии постмодерна, агрессивного влияния некомплиментарных культур мигрантов, ослабления религиозных, прежде всего, христианских норм, - этическая депривация западного социума компенсируется иными регуляторами форм социокультурной коммуникации.
Отдельной темой являются практики формирования психологии потребительства и влияния девиантных и криминальной субкультур на детско-юношеский социум. Однако данная проблематика в силу ее масштабности выходит за рамки настоящей статьи.
Возможно констатировать, что обозначенные векторы использования манипулятивных практик, реализующих определенный контент,
рассчитаны на дальнюю перспективу. В силу возрастных особенностей детско-юношеское сознание (включая и детские страхи) восприимчиво к образной и проблемной информации, отличной от существующих представлений. Формирование картины мира, интегрирующей иную систему ценностей у подрастающего поколения, прежде всего с использованием цифровых технологий, ориентировано на конструирование будущего социума как носителя определенной идеологии.
Концентрировано эту стратегию можно представить в виде ряда целевых установок: формирование гражданина мира в противопоставлении гражданину отечества; осуществление демобилизации России на основе навязанного комплекса вины и осквернения национальных святынь; продвижения идеологии «открытого общества» что, по сути, является технологией уничтожения государственного суверенитета; убеждения в том, что православие является формой религиозного мракобесия; русский народ - неполноценен и агрессивен, не имеет права на самостоятельное развитие. По мнению западных политтехноло-гов, Россия была и остается «тюрьмой народов» и отсталой цивилизацией традиционного общественного типа. Дегероизация и осквернение исторического прошлого нашего отечества, утверждения новой модели представлений о семье, браке, взаимоотношениях полов, культивирование психологии потребительства, продвижение культа успеха, деморализация юного поколения также входят в арсенал манипулятивных практик.
Необходимость защиты отечественного пространства культуры детства отмечается в ряде последних культурологических исследований. Так С. Н. Иконникова вполне обоснованно полагает, что насыщение пространства культуры детства насилием, жестокостью, прагматизмом, соперничеством, цинизмом, отсутствием веры в добро порождает только зависть, агрессивность, недоверие, двойную мораль, насилие [1, с. 58]. В этих целях предлагается создание «защитного пояса» культуры, обеспечивающего с помощью различных фильтров и мер цензуры «экологию детства», включающую человеколюбие, традиционные ценности, патерналистскую модель заботы общества о детстве [1, с. 58-59]. Данная точка зрения отражает объективные потребности российского социума в оптимизации ряда направлений государственной культурной политики, в том числе в сфере социального воспитания и области противодействия манипуля-тивным практикам.
Совокупность обозначенных проблем, их актуальность, необходимость поиска оптимальных решений позволяют констатировать следующее:
1. Реализуемая посредством манипуля-тивных практик латентная политизация и идеологизация современного отечественного пространства культуры детства определяют необходимость разработки и актуализации в педагогической практике концептосферы, в перспективе и идеологии, опирающейся на аксиологические и антропологические ресурсы многонациональной и многоконфессиональной российской культуры. Формирование детско-юношеской базовой картины мира должно опираться на концепты любви к Родине и восприятии России как ценности, как своей страны, патриотизме, ощущении общности народа, солидарности и коллективизме, сочетаемых с интересами государства и уважением к правам личности. Необходимо формирование понимания того, что государство, обеспечивающее и защищающее интересы граждан, в то же время не является слугой индивида.
В картину мира должны вернуться приоритеты уважения к личности, взаимоуважения к представителям и культуре других народов и религиозных верований, культ уважения к женщине и особо к женщине-матери, уважение к старшим, забота о младших, нетерпимость к насилию, несправедливости и ряд других, опирающихся на традиционные культурные ценности, выработанные в истории развития человеческой цивилизации.
2. Необходимо переосмысление модели «педагогики любви и свободы» и ее действенным дополнением педагогики дисциплины и ответственности. Отечественный педагогический ресурс, основанный на идеях классиков, в том числе А. С. Макаренко, В. А. Сухомлинского, Ш. А. Амонашвили и ряда других авторов позволяет определить методологические основания использования педагогических практик с учетом современных реалий. На данной основе необходимо отрегулировать модели отношений, прав и обязанностей, зоны ответственности педагогов и обучаемых не только в уставах образовательных учреждений и правилах внутреннего распорядка, но в качестве системообразующих принципов, реализуемых на всех уровнях педагогических практик, в сфере семейных отношений, защиты прав детей, а также в современном информационном пространстве.
3. Обеспечение условий комфортной и педагогически обеспечиваемой, ценностно-ориентированной информационной среды пространства культуры детства. Необходима активизация изучения и продвижения культурно-символических, значимых образов исторического прошлого и создания современных референтных медийных персонажей, дальнейшее наращива-
ние массива мультикумов, а также ограничение воздействия деструктивных опинион-лидеров в интернет-пространстве с учетом современных научных подходов и активизации ресурсов социально-культурной деятельности [2; 3].
Несмотря на то, что существует и реализуется огромное количество программ и проектов в области социального воспитания, совершенствуется нормативная база сферы образования, желаемый результат достигается далеко не всегда. Здесь возникает еще дополнительный вопрос об оценке эффективности педагогических усилий в пространстве культуры детства.
Становится все более очевидным, что педагогика сотрудничества, коллективных и индивидуальных достижений, социально- и личностно-значимого целеполагания, формирования ценностно-ориентированной межкультурной коммуникации должна обрести достойное место в современных педагогических и социокультурных практиках. Основная цель - ограничить окно возможностей деструктивного и манипулятивного воздействия современных практик на детско-юношеское сознание, обеспечить использование отечественного аксиологического и антропологического культурного потенциала в практиках социального воспитания.
Список литературы
1. Иконникова С. Н. «Защитный пояс» культуры и стратегии отношения к детству // Вестн. С.-Петерб. гос. ин-та культуры. 2018. № 4 (37). С. 56-59.
2. Сукало А. А. Информационно-технологический ресурс модернизации современных социокультурных практик // Вестн. С.-Петерб. гос. ин-та культуры. 2018. № 3 (36). С. 96-100.
3. Сукало С. А. Культурно-символические основания политических практик в современной России: монография / М-во культуры РФ, С.-Петерб. гос. ин-т культуры. Санкт-Петербург: С.-Петерб. гос. ин-т культуры, 2017. 132 с.
References
1. Ikonnikova S. N. «Protective belt» of culture and strategy of attitude to childhood. Vestn. of Saint Petersburg State Univ. of Culture. 2018. 4 (37), 56-59 (in Russ.).
2. Sukalo S. A. Information and technological resource of modernization of modern sociocultural practices. Vestn. of Saint Petersburg State Univ. of Culture. 2018. 3 (36), 96-100 (in Russ.).
3. Sukalo S. A. Cultural and symbolic bases of political practice in modern Russia: monograph / Min. of Culture of Russ. Federation, Saint Petersburg State Univ. of Culture. Saint Petersburg: Saint Petersburg State Univ. of Culture, 2017. 132 (in Russ.).
