CC BY
256
УДК 291
doi: 10.18097/1994-0866-2015-0-8-149-155
Культовый декор Цугольского цокчен-дацана*
* Работа выполнена по гранту РНФ № 14-18-00444 «Буддизм в социально-политических и культурных процессах России, Внутренней и Восточной Азии: трансформации и перспективы»
© Жамсуева Дарима Санжиевна
кандидат исторических наук, доцент, старший научный сотрудник отдела философии, религиоведения и
культурологии ИМБТ СО РАН
Россия, 670047, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6
E-mail: darisan@rambler.ru
В статье рассматриваются особенности наружного декоративного убранства Цугольского цокчен-дацана, выявляется символика отдельных элементов буддийского декоративного искусства. Даны описания утраченных символов, таких как ганджир, жалсан, бумба, что позволяет определить особенности их культового предназначения, охарактеризовать своеобразие творчества бурятских мастеров.
Для буддийского декоративного искусства характерно использование обширного набора символических сюжетов — это отдельные божества, мистические образы, свирепые защитники. Живописные украшения, символы и эмблемы, которые задействованы при оформлении убранства бурятских дацанов, часто обозначают сложные предметы и понятия, что существенно отличает буддийские храмы от внешнего декора религиозных объектов других конфессий.
Ключевые слова: дацан, символика, культовое зодчество, религиозная атрибутика, буддизм в Бурятии, буддийская община, иконописная школа, наружное убранство.
The Cultic Ornament of Tsugolsky Dzogchen Datsan
Darima S. Zhamsueva
PhD in history, А/Professor, Senior Research fellow of the Department of Philosophy, Culture and Religious Studies Institute of Mongolian, Buddhist and Tibetan Studies of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences
6, Sakhynovoy Str., Ulan-Ude 670047, Russia
In this article the author considers peculiarities of the outside ornament of the Tsugolsky dzogchen datsan exposing the symbolism of certain elements of Buddhist ornamental art. Descriptions of lost symbols, such as gandzhir, zhalsan and bumba are provided. This allows defining the specific features of their cultic use and characterizing the distinctiveness of the art of Buryat masters.
It is characteristic of Buddhist ornamental art to use a broad range of symbolic subjects, such as individual deities, mystical images, and furious guardians. Pictorial decorations, symbols and emblems used for the arrangement of ornamentation of Buryat datsans often denoted complex objects and notions. This considerably distinguishes the Buddhist temples from the outside ornaments of cultic architecture of other religious confessions.
Keywords: datsan, symbolism, church architecture, religious symbols, diary, datsan, Buddhist community, Buryat icon painting school, interior decoration.
Культура кочевых народов Сибири с давних пор была связана с этническими процессами в Центральной Азии. Буддизм, прошедший через культурную среду многих народов Азии, донес до бурятских степей элементы древней индийской цивилизации. Своеобразие народного бурятского искусства обусловлено не только традициями национальной эстетики, но и творческим освоением и переработкой различных культурных влияний.
Бурятская церковная архитектура начинается вместе с утверждением в России буддизма. С принятием буддизма, в частности его северного направления — ламаизма с культом ламы, его основных ритуальных, обрядовых и архитектурных элементов, бурятский народ одновременно позаимствовал сложную религиозную символику, восходящую к древнеиндийским, тибетским и другим традициям. Сложная система этой символики постепенно усваивалась мирянами, творчески перерабатывалась и проникала в их ежедневный быт. Безусловно, вхождение бурят в состав Российского государства обусловило влияние русской крестьянской и городской культуры на их материальную и духовную культуру, в том числе и на развитие бурятского культового зодчества, скульптуры и иконописи. Вместе с тем это влияние прослеживается менее активно и носит слабовыраженный характер.
Символика в организации жизнедеятельности кочевников многообразна. С помощью условных предметов она выражает определенные идеи: может выступить в качестве призывания благополучия, предупреждения; может иметь охранное значение; являться определителем сословных различий и т. д.
Здание Цугольского дацана представляет собой наиболее монументальную, роскошно декорированную постройку, где прослеживаются китайские и тибетские архитектурные стили. Символические образы и декоративные элементы Цугольского дацана1 отличаются разнообразием и многоплановостью: с одной стороны, их изображения играют служебную роль в общем декоративном ансамбле, с другой — в крупной скульптуре и в малых формах выступают в самостоятельном значении. Видимым олицетворением символических значений буддийского монастыря является цокченг-дацан, который заключает в себе сложный свод символических элементов.
Уникальность Цугольского дацана заключается в том, что в оформлении этого монастыря в полной мере отразилось самобытное художественное мастерство местных строителей, мастеров и художников. Особенность монументального ансамбля цокчен-дацана проявляется в творческой переработке архитектурно-художественных традиций буддийского искусства. Три его этажа также символичны — это три драгоценности буддизма: Будда, сангха и учение. Каждый символ, каждый орнамент имеют свое название и символическое значение и представляют собой своеобразные произведения искусства.
Особенно ярко это выражено в полихромии декора. Капитель портика украшена барельефом из мраморных плит, разделенных на три равные части, с изображениями божеств буддийского пантеона: Манжушри3, Майтреи4 и Белой Тары5, исполненными местным мастером Дулзоном Боролдуновым6. Причем капители оставлены в естественном благородном цвете белого мрамора. Мраморные плиты с изображением божеств также включены в состав третьего этажа «с барельефным изображением Арья-бало7 У аршина величины, на южной стороне юго-западного угла такое же изображение богини Маричи8 с запряженными свинками, на северной стороне — барельефное изображение этой же богини. На самой середине северной стены два таких же изображения: направо Падма-Самбхава9, налево Зонхава10... у северо-восточного угла такие же изображения упомянутой богини. В середине восточной стены — изображение богини Зеленой Тары, на южной стороне южно-восточного угла — богини Маричи11. Все эти изображения, вырезанные на камне, исполнены неким ламой Шандива и отчасти бурятом-мирянином Дармой Аюшевым»12.
На обеих лицевых сторонах портика прикреплены медные золоченые изображения вселенской ваджры13, по пять с каждой стороны.
Одним из украшений лицевой стороны храма является ажурная чугунная лестница, перила которой украшены решетчатыми культовыми элементами — фигурами львов-чакр. Лев — один из представителей «четырех всесильных существ», непременный атрибут наружных украшений монастырских зданий, применяется он, как правило, в форме литых или лепных работ или как произведение настенной живописи. В цугольском варианте он изображен в виде закрытой орнаментальной композиции по типу «облачного узора».
В буддизме лев является важным символом Будды, одним из имен которого стало Шакьясимха, т. е. «Царь рода Шакьев». Речь Будды иногда называют «Львиный рык», что символизирует превосходство его учения над всеми другими доктринами. Будду часто изображают на троне, который несут на спине восемь львов, которые представляют восемь великих бодхисаттв. Белый снежный лев с большой гривой — национальный символ Тибета. Его изображение можно увидеть на тибетском государственном флаге, на печатях и штампах, на монетах и банкнотах, на значках и личном гербе Далай-Ламы. На танках часто изображают пару снежных львов, играющих на вершине снежной горы. Снежный лев нередко изображается рядом с йогинами. Эзотерический смысл этого заключается в том, что духовная реализация йогина подобна льву: грива символизирует обладание тайными учениями, взгляд в пространство — отречение от мирского, а способность снежного льва прыгать с одной вершины на другую указывает, что йогин обрел абсолютную свободу14.
Другой распространенный вид декоративного элемента лестницы — чакра15, в обрамлении облачных узоров символически изображает небесную сферу. Этот барельефный узор является одной из разновидностей обрамляющих декоративных элементов, предназначение которого, как можно предположить, заполнение пустоты, прерывание однообразной нити декоративных элементов, и в то же время выступает как целая композиция, выполненная в литье. Лестница изготовлена по эскизам и формам местных мастеров и отлита в Петровском Заводе.
Конек крыши цокчен-дацана увенчан по центру универсальным охранным знаком храма — ганд-жиром, имеющим «вид цветка лотоса, в котором находится конусообразный священный сосуд бум-
ба16, оканчивается в виде верхушки повторным изображением маленькой бумбы»17. Символическое значение ганджира — он воплощает могущество буддийского учения. По обеим сторонам ганджира установлены жалсаны18. Жалсан и бадан являются особыми видами знамен, а также предметами, подносимыми бурханам в знак уважения и почитания. Жалсан также является символом победы. Детали верхнего пояса жалсана Цугольского дацана украшены барельефной композицией мифических существ и священных, благословенных предметов (аналога не наблюдается в бурятских дацанах). Одними из фрагментов жалсана являются три символических буддийских изображения мифических существ, первый из которых был изображен в виде восьмиконечного мифического существа с телом льва и головой гаруды, держащего в клюве еще не раскрывшийся бутон лотоса, с четырьмя лапами льва, двумя лапами и двумя крыльями гаруды, который может лететь по небу, бежать по земле. Второй символ изображает мифическое существо с телом улитки, заключенное в раковине, со слоноподобной головой водяного чудовища, у которой имеется длинный загнутый кверху хобот и тонкие загнутые кверху бивни, из раскрытой пасти торчит грозный клык, перед ушами торчат лентовидные рога с тупым концом. Третьим изображается существо с телом и хвостом рыбы, головой бобра или выдры. Другим фрагментом жалсана является барельефная композиция из восьми благословенных предметов культа: «драгоценный зонт», «золотая рыба», «волшебный кувшин с главными сокровищами», раскрывшийся лотос (бур. падма), «драгоценная правовинтовая белая раковина», «узел бесконечного счастья», «стяг победителя» (или символ победы высокородных, высокочтимых), «золотое колесо», или хорло (бур.), как одно из волшебных средств передвижения святых.
Художественное решение этих символических предметов отличается многообразием пластического выражения, в котором органично соединены отточенность и «найденность» формы, свидетельствует о поразительной энергии и свободе творческой фантазии бурятских мастеров. В подобных малых архитектурных формах, для которых характерна зримость фантастических образов, мифологическое осмысляется реалистично и обретает гармоническую определенность.
Ближе к краям конька симметрично расположены чинтамани — камни исполнения желаний (в буддийской мифологии камень (кристалл), принадлежащий Авалокитешваре).
Конструктивную прочность здания «оберегают» такие символы, имеющие защитную для религии функцию, как изображение голов водяных чудовищ, украшающих верх опор, которые частично сохранились. При нашем посещении цокчен-дацана у них отсутствовали позолоченные рога и золотые усики. Причем «голова водяного чудовища» установлена только на приподнятых углах крыши верхнего этажа, как бы дополняя барельефное изображение на жалсане и первенствующую ее роль. Как элемент архитектурного декора он не фиксируется ни в одном из бурятских дацанов, которые, как правило, применяли дулэ (бур.) «крыло» — стилизованное изображение руки с пальцами, держащими волшебную драгоценность чинтамани. С конца «крыла» свисали серебряные колокольчики, несущие охранный смысл и издававшие под дуновением ветра мелодичный звон, который якобы изгонял злых духов. Такие же символические элементы «крыла» в Цугольском дацане были применены на углах крыш нижних этажей. На крыше портика помещен один из главных символов буддизма — чакра, или Колесо Учения19, по бокам которого — пара газелей.
Также существенным отличием Цугольского дацана являются не применяемые в практике оформления других бурятских дацанов шесть колонн портика, выполненные из профильного глазурованного зеленоватого кирпича.
На уровне второго этажа боковые стороны южного фасада стены храма украшены двумя большими рельефными мистическими буддийскими монограммами Намчжу вандан. Монограмма была выполнена из меди и покрыта густой позолотой. Эта формула «десяти могуществ» представляет собой мистическую монограмму и является одним из самых сильных символов. Она распространена в буддийском мире так же широко, как и шестисложная мантра «Ом мани падме хум». Очертания Намчжу вандана состоят из санскритских знаков-слогов «ха, кша, ма, ла, ва, ра, я», причудливо сплетенных в единое целое; над ними расположены стилизованные изображения: пламя мудрости, диск солнца и серп луны. Цвета, в которые они окрашены, имеют также символический смысл. Обычно буддисты, не знакомые с мистическими практиками, носят этот амулет, веря, что он будет оберегать их от опасностей и жизненных невзгод.
В частности, форма Намчжу вандана легла в основу орнамента окон и дверей дацана, попеременно переплетаясь со свастикой. Буддисты верят, что свастика является признаком просветления и вечности, символом эзотерического учения Будды. Четыре конца на изображении свастики обозначают четыре качества: беспристрастность, сострадание, любовь и радость.
На северной стене цокчен дацана расположена композиция Белого Старца (бур. Цагаан Убу-
гун)19 — символа долголетия. Он является представителем местных духов, которые охраняют храмы и даруют долголетие служителям культа.
В наружном культовом декоре использовались не только буддийские мотивы. В частности, это проявляется в том, что одним из наиболее излюбленных украшений являются «неведомые звери», фантастические или мифические изображения драконов, львов, быков, птиц, других диких и домашних животных. Так, например, львиные маскароны оформляли двери храмов вторых и третьих этажей, львиные кариатиды украшали различного рода постаменты и седалища. Стилизованной головой льва со свисающими из пасти гирляндами жемчужин, напоминающего больше водяное чудовище, был украшен декоративный чугунный «бойпур» — сосуд для возжигания священных трав, отлитая в Петровск-Забайкальском заводе по модели зурачина Джалсарая Дамьянова.
Таким же многоплановым было использование мотива дракона и в культовом, и в бытовом оформлении. Образ тигра редко выходил из рамок культового искусства и мифологии.
К символическим действиям охраны культовых сооружений относится дорожка (бур. горо) кругового обхода вокруг монастыря, на которой располагаются навесы с хурдэ20, которые служат опознавательными знаками очищенной ритуалом земли. Кроме того, ряды навесов с хурдэ располагались непосредственно у входа в монастырь и вокруг храмов. Ритуал хождения вокруг дацана имеет назначение создавать силой мысли зону охраны, совмещаясь с действием вращения хурдэ, как бы материализует его тем самым. К декоративным символическим элементам относятся также ступы (бур. су-бурганы)21, обязательные части монастырского комплекса, расположенные не только на территории, но и за ее пределами. Считается, что ступы обладают магической силой, очистительной силой от различных пороков и помогают развить добродетели. В начале XX в. Цугольском дацане, по данным Г.-Д. Нацова, насчитывалось 11 субурганов22.
Культовый декор Цугольского дацана составляют декоративные элементы, символические предметы, образуя целую систему, имеющую определенную символическую сущность и смысл религиозных канонов. Цугольский цокчен-дацан обладает сложной символикой и собственной самобытной линией культового зодчества. Бесчисленные скульптурные и живописные изображения богов, богинь, канонические тексты, разнообразная церемониальная утварь, библиотека, постройки для хранения молитвенных объектов и т. д. вкупе с архитектурой храмового комплекса создают неповторимый ансамбль буддийского искусства.
Примечание
1 Цугольский дацан, действующий буддийский монастырь. Расположен в с. Цугол Могойтуйского р-на Читинской обл. Основан в 1826 г. бурятскими родами харгана, хуацай и галзут, входил в число наиболее значительных монастырей Забайкалья. Именно ему принадлежит приоритет в развитии основных направлений школ богословия — цанит и тибетской медицины — манба. Главный соборный храм — Цокчен-дацан — одна из вершин архитектурного мастерства бурятских зодчих. Первоначально существовал как войлочный дуган близ хр. Урдунуй, затем, после ходатайства прихожан 1826 г. и разрешения начальника Нерчинского округа от 1827 г., построены деревянные здания главного дугана: сумэ Найдан (1827), сумэ Майдари, Дэмчок, Гунриг (1931). Из них родовыми аймачными сумэ были: Найдан и Дэмчок — зуун харгана; Гун-риг — зуун хуацай; Махагала — галзут. Далее формируются дуганы, общие для всего прихода. Таким образом, сумэ, кроме цокчен-дугана, первоначально являлся Майдари дуган, основанный в 1831 г. Есть сведения о том, что с 1831 по 1836 г. шла постройка 3-этажного деревянного здания, на хурал освящения которого собрались более 200 лам и 3 тыс. прихожан. Как выглядело это здание — неизвестно. 1-е стационарное здание цокчен-дугана Цугольского дацана (1854) — трехглавое, квадратное в основании, одноэтажное. С сер. 1850-х гг. по 1864 г. велась переписка прихожан с генерал-губернатором Восточной Сибири о строительстве каменного здания цокчен-дугана. В 1864 г. генерал-губернатор М. С. Корсаков разрешил постройку дугана по чертежу, утвержденному в этом же году. Строительство было завершено в 1869 г., но в 1887 г. дацан сгорел. В 1889 г. здание восстановлено. Строителем сгоревшего и восстановленного цокчен-дугана был лама (шанзодба) Цугольского дацана Шойбон Намсараев. С 1890-х гг. в цокчен-дугане проводились перестройки (1893, 1914). Общеприходскими храмами, кроме цокчен-дугана, были сумэ Майдари, дуганы цанит-дацана (сумэ Аюши), где располагалась философская школа и манба-дацана (сумэ Оточи), где располагалась медицинская школа. Известны 3 чертежа сумэ Аюши (1897, 1901, 1910). Чертежи 1901 и 1910 гг., скорее всего относятся к аймачным сумэ Аюши рода барун-харгана. Чертеж 1897 г. изображает квадратное одноэтажное здание типичной конфигурации для школ чойра других бурятских дацанов. Майдари-сумэ располагался севернее главного храма, приблизительно на одной линии с цанит-дацаном. Построен в 1831 г., по проекту 1897 г. выстроено 2-этажное здание с железной крышей на каменном фундаменте. Манба-дуган — каменное 2-этажное здание. История его основания длительная и неясная. В 1866 г. цугольцам не разрешили построить молитвенный дом во имя бога Оточи, но, вероятно, оно построено и оформлено в 1877 г. как дар агинского тайши Т. Тобоева в память его сына — ламы Цугольского дацана Г.-Ж. Тугултурова. Здание было сырым, поэтому ламы ходатайствовали о разрешении сделать деревянную пристройку. Проект датирован 1914 г., но фактически здание построено раньше. В конце XIX в. перестраиваются аймачные сумэ Дэмчок, Гунриг, в 1913 г. род галзут основал свое аймачное сумэ Махагала. В 1911 г. построено сумэ Арья Балаа для хурала маани. Философская школа чойра или цаннит при Цугольском дацане создана в 1845 г., но первоначально не имела специального здания, занятия проходили в аймачном сумэ Найдан. Строительство отдельного здания чой-
ра-дацана утверждено в 1897 г. Закрыт в 1930-е гг. В 1989 г. Цугольский дацан открыт заново. В 2001 г. после реставрации стал действовать главный соборный храм.
2 Цокчен (тиб. tshogs chen, букв. «большое собрание») — главный соборный храм.
3 Mанжушри (Mанджушри) (тиб. 'jam dpal) — один из 8 великих бодхисаттв (святых Mахаяны). Считается воплощением мудрости всех будд. Он дарует понимание, мудрость, овладение Учением, силу истолкования, красноречие и память. Он главный защитник и покровитель астрологов. Mанджушри также почитается как покровитель искусств и наук. В искусстве буддизма Mанджушри изображают как прекрасного шестнадцатилетнего принца. Часто он держит в левой руке стебелек цветка голубого лотоса. На цветке покоится одно из писаний Праджняпарамита, которое связано с пониманием Праджны, или мудрости. Огненным мечом в правой руке он побеждает невежество.
4 Mайтрей — Mайдари (бур.). Культ бодхисаттвы Mайдари, почитавшегося как Грядущий Будда, имел широкое распространение в Забайкалье.
5 Санскр. Тара, тиб. sgrol ma (dolma), букв. «спасительница». Саган и Ногон Дара Икэ — белая и зеленая Тары — Дара-эхэ (от санскр. tara и монг. eke) — популярный женский образ в пантеоне буддийской мифологии. В тантризме супруга (юм) бодхисаттвы Авалокитешвары. Непальская и китайская принцессы, жены царя Сронцзангампо, считались воплощениями этих Тар, первая — белой, вторая — зеленой.
6 АВ ИВР РАН. Ф. 87. Оп. 1. Д. 3. Л. 5.
7 Арья Балаа (бур.) — Авалокитешвара — «Владыка взирающий» — бодхисаттва, воплощение великого сострадания всех будд. Он почитается как защитник религии и сам представлен в буддийском пантеоне в различных формах — своих эманациях, нирманах (spul ba). [См., напр., Древо собрания, 1997, с. 95; Mонгол Зураг, 1986, № 28, 71].
8 Mаричи (тиб. odser chenma), букв. Mерцающий огонёк, Луч света — одно из проявлений бодхисаттвы Тары, супруга идама Хаягривы.
9 Падма-Самбхава (Бадма Самбава) (бур.) — Падмасамбхава (VIII в.) — великий индийский йог и реализатор. Согласно Будону, он был приглашен в Тибет царем Тисрондэцаном, чтобы обуздать сильных тибетских божеств и духов, препятствующих распространению буддизма. Падмасамбхава покорил почти всех тибетских божеств и духов, сделал их Дамжанами (dam can, сокращ. dam tshig can, букв. «обладающий обетом») — давший обет защищать религию Будды и оказывать ей покровительство. Он основал первую в Тибете духовную традицию (систему, секту) Ньинмапа (rnnying ma pa, букв. «старая») [3, с. 252; 9, с. 355]. Падмасамбхава считается духовным покровителем Тибета. Полагают, что он, согласно своему обещанию, посещает Тибет каждое десятое число лунного месяца. В эти дни ему обычно делают подношения и т. д. «Крас-ношапочными», в широком смысле, называют все тибетские системы, не относящиеся к «желтошапочной», а в узком смысле — традицию Ньинмапа.
10 Зонхава (бур.) — Цзонхава (tsong kha pa). Цзонхава (1357-1419) — известный тибетский религиозный деятель, основатель духовной традиции «желтошапочников» — Гелугпа (dge lugs pa, букв. «система блага»), получившей большое распространение в Центральной Азии. Имел двух главных учеников — Джалцаб-Дармаринчена и Хайдуб-Гэлэгбалсана. Главой школы является настоятель монастыря Ганден.
11 АВ ИВР РАН. Ф. 87. Оп. 1. Д. 26. Л. 45.
12 АВ ИВР РАН Ф. 87. Оп. 1. Д. 27. Л. 160.
13 Ваджра — это санскритское слово (тиб. rdo rje / санскр. vajra букв. «владыка камней) обозначает «алмаз», а также особый ритуальный жезл, формы которого разнообразны. Он обычно символизирует метод (санскр. упайа), великое блаженство и т. д. [8, с. 25-26].
14 http://www.kunpendelek.ru/library/buddhism/base/symbols-of-buddhism/2684/
15 Чакра (санскр. cakra) — это колесо с восемью спицами, сосредоточение мистической силы и абсолютной завершенности. Символ совершенства в буддизме [8, с. 163-164].
16 Бумба (тиб. bum pa / санскр. kalasha / бур. бумба) — кувшин. В ритуальной буддийской практике обычно используются два вида кувшинов, изготовляемых из разных сплавов, серебра и т. д.: 1) кувшин без носика, который называется «кувшином деяния» (las kyu bum pa) и используется для превращения помещенной в него воды в аршан, изгоняющий злых духов; 2) кувшин с носиком, который называется кувшином «полной победы» (rnam rgyal gyi bum pa) и используется для превращения помещенной в него воды в аршан, обладающий очистительным действием и применяемый при совершении ритуалов «омовения» бурхана (khrus gsol), «омовения местности» (для очищения местности, оскверненной несоответствующими деяниями человека — рубкой деревьев и т. д.), внешнего и внутреннего «омовения» индивида, у которого возникли серьезные проблемы (byabs khrus — «жабтуй»).
17 АВ ИВР РАН. Ф. 87. Оп. 1. Д. 26. Л. 5.
18 Жалсан (тиб. rgyal mtshan) и бадан (ba dan) букв. «знак победы», санскр. дхваджа. Обычно жалсаны делают из меди, по форме они представляют цилиндры с донышком и крышкой. В Тибете, например, жалсаны устанавливались на высоких местах, откуда, как замечает Позднеев, и пошло их название «знак победителя». Это шест, на котором вверху расположен «цилиндр» из материи без дна, боковая сторона состоит из расположенных горизонтально трех полос трех цветов (белого, красного, синего). У жалсана, в отличие от бадана, «цилиндр» внизу разрезан по вертикали на три части. Mаленькие и большие баданы и жалсаны часто подвешиваются (без шестов) в алтарях.
19 Композиция Белого Старца Цугольского дацана представлена более искусно и имеет глубокую содержательную сторону, состоящую из следующих компонентов: на переднем плане Саган Убугун, Цагаан Убугун (бур.) — символ долголетия, пребывающий при монастыре как представитель местных духов, который охраняет храмы и дарует свое долголетие служителям культа. Барельеф представляет старичка, сидящего в углублении пещеры, с бесконечно добрым лицом, доверчивой улыбкой и наивным взглядом широко открытых глаз. Композиция сказочного мира изображена среди гор, каменных утесов, на берегу речки, возле дерева и над ними возносится к небу Будда, на левой стороне — два благородных оленя, а на правой — два благородных лебедя. Это окружение шести мифологических существ одушевленного мира и шести существ неодушевленного мира. Первые шесть, отличающиеся своим долголетием из сферы одушевленного мира, составляют Аю-ша-бурхан (Ади-Будда), два благородных оленя, два благородных лебедя и сам шестой — Белый старец. Другие шесть долговечных существ из сферы неодушевленного мира составляют камень, деревья, водная стихия, земля, горы, небо. По обеим
сторонам Белого старца в подковообразных формах изображены барельефы крылатых драконов и огня. Дракон как хозяин водной стихии, одолевающий огонь, охраняет здание от пожара. Противопожарное значение приписывается изображению окаменевшего пламени. Вся композиция раскрашена яркими тонами красок.
Сказочная мечта о цветущей жизни здесь выражена конкретно и просто: земля должна быть обильна зеленью, цветами и плодами, а живые существа — безбедно плодиться и размножаться, чтобы наполнить мир жизнью и счастьем благополучия. Гармония бытия здесь строится на утверждении жизни в ее простой и главной основе, в чем и заключается глубокая народность трактовки сюжета. В данном случае нами не рассмотрена его семантика.
20 Хурдэ представляет собой круглый или восьмигранный цилиндр, диаметр и высота которого может колебаться от первых десятков сантиметров до 1,5-2 метров. Посередине этого цилиндра и через оба его дна проходит вертикальная железная ось, к нижнему концу этой оси приделывается металлическая или деревянная ручка, служащая для удобства вращения оси, а вместе с нею и цилиндра. Хурдэ имеет сверху отверстие, в середину его закладывают несколько тысяч отдельных листков, сплошь исписанных мантрами, а иногда и целые религиозные сочинения. Назначение хурдэ состоит в том, чтобы каждый верующий мог повернуть его, т. к. общепринято считать, что вращение хурдэ равняется прочтению всех тех молитв, которые в них заложены. Причем сколько раз прокрутить цилиндр, столько раз прочитана молитва. А. М. Позднеев в «Очерках буддийских монастырей...» (с. 26-27), ссылаясь на рассказ тибетского ламы Чойдона, объясняет первоначальное происхождение вращения хурдэ. В Тибете перед дверьми храма вкапывался столб, на котором были написаны молитвы, подлежащие чтению перед входом в храм для тех богомольцев, которые не знали из наизусть. В больших монастырях, где собиралось много народа и где внутри верующим неудобно обходить вокруг столба, чтобы прочитать все написанное на нем, такие столбы делались вращающимися. Прочитав написанное на одной стороне столба, поворачиваешь его на другой; чем больше раз прочтешь, тем достойнее вступишь в храм. Отсюда сама собою делается понятною мысль о вращении хур-дэ. Время придало ему новое значение и изобрело новые формы. Также они соединяют в себе значение пограничных знаков, принадлежащих монастырю. Таким образом, хурдэ еще служат опознавательными знаками очищенной ритуалом земли.
21 Субурган — обязательная часть монастырского комплекса не только на территории, но и за ее пределами. В архитектуре буддийский космос предстает в форме ступы (субургана), каждый элемент которой несет семантическую нагрузку, соотнося религиозную символику с ритуальными действиями индивида. В каждой буддийской стране имеются свои варианты и особенности в постройке ступ, но везде они представляют один из основных объектов почитания, так как традиционно ступа была местом захоронения мощей буддийских святых. Три части ступы — основание, колоколообразный купол и на-вершие со шпилем — символизируют три сосуда бытия: камалоку, рупалоку и арупалоку, т. е. символизируют три сосуда бытия: мир желаний, мир имеющих форму и мир не имеющих форм. Шпиль — символ мирового древа на вершине горы Меру, являющийся центром мироздания. В свою очередь, каждая из этих частей делится на несколько составляющих, структурное описание которой описано у А. М. Позднеева, но в пределах этой архитектурной схемы возможны варианты. Служа изображением священных предметов, долженствующих напоминать о славных событиях из истории буддизма, су-бурганы являются для буддистов такими же предметами чествования, как и бурханы, или божества. Таким образом, семантика субургана в буддизме представляет собой сложную, строго канонизируемую систему, знание которой помогает понять принципы построения как произведений буддийского искусства, так и канонических текстов. Семантически структуру ступы можно осмыслить по-разному, так, в экзотерическом понимании субурган символизирует пять элементов, на которые распадается человеческое тело после смерти (куб, шар, полушарие, треугольник, сваямбху), последовательно располагающихся друг над другом и символически воспроизводящих один из элементов Вселенной (макрокосма) в том их наборе, который принят в буддизме: в основании этого сооружения лежит массивный блок, являющийся прообразом твердости земли и символизирующий элемент «земля» (эмблема земли — квадрат). Над фундаментом находится шар, символизирующий элемент «вода» (символ круг). Затем идет коническая часть субургана, подобная языку пламени, которая символизирует элемент «огонь» (символ — треугольник). Полусфера, находящаяся на конической части и напоминающая перевернутый купол неба, символизирует элемент «воздух» (символ — полукруг). Увенчивается все сооружение вытянутой каплей, представляющей элемент «небо» (символ — точка). Такая пятичленная структура субургана является пространственной горизонтальной моделью Вселенной. Те же геометрические фигуры, расположенные вертикально в той же последовательности, изображают и человека (микрокосм), вернее те его центры (чакры), в которых с точки зрения практики йоги сконцентрировано управление его психикой и физиологией. Последовательное подавление в себе этих центров приближает человека к высшей стадии созерцания — растворении себя в космическом абсолюте, именуемом в одних тантрийских школах Ади-буддой, в других — Ваджрасаттвой. Техника прохождения через эти состояния описана как в практических руководствах по йоге, так и в научной литературе, т. е. в эзотерическом смысле субурган символизирует постепенный путь к просветлению и достижению нирваны. В буддийской мифологии ступа связана не только с историей распространения и развития буддизма, но и с предсказаниями.
22 ГАРБ. Ф. 248. Оп. 3. Д. 155. Л. 47.
Литература
1. Базар Барадин. Дневники по бурятским дацанам / предисл., примеч., глоссарии Д. С. Жамсуевой. — Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2013. — 208 с.
2. Буддийская живопись Бурятии. — Улан-Удэ: Нютаг, 1995. — 211 с.
3. Будон Ринчендуб. История буддизма (Индия и Тибет): пер. с тиб. и англ. — СПб.: Евразия, 1999. — 336 с.
4. Жамсуева Д. С. Цугольский дацан. Историческая энциклопедия Сибири. — Новосибирск, 2009. — Т. 3. — С. 357.
5. Минерт Л. К. Памятники архитектуры Бурятии. — Новосибирск: Наука, 1983. — 192 с
6. Цултэм Н. Монгольская национальная живопись: «Монгол зураг». — Улан-Батор: Гос. изд-во, 1986. — 32 с.: 192 табл. ил.
7. Позднеев А. Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии в связи с отношением сего последнего к народу. — СПб., 1887. — 492 с.
8. Символы буддизма, индуизма, тантризма. — М.: Золотой Век, 1999. — 216 с.
9. Цыбиков Г. Ц. Избранные труды: в 2 т. — Новосибирск: Наука, 1991. — Т. 1, 2.
10. Щербатской Ф. И. Избранные труды по буддизму. — М.: Наука, 1988. — 428 с.
References
1. Baradin B. Dnevnikipo buryatskim datsanam [Diaries of Buryat datsans]. Ulan-Ude: SB RAS BSC publ., 2013. 208 p.
2. Buddiiskaya zhivopis'Buryatii [Buddhist pictorial art in Buryatia]. Ulan-Ude: Nyutag, 1995. 211 p.
3. Budon Rinchendub. Istoriya buddizma (Indiya i Tibet) [History of Buddhism (India and Tibet)]. St Petersburg: Evraziya, 1999. 336 p. (transl. from Tib. and Engl.)
4. Zhamsueva D. S. Tsugol'skii datsan. Istoricheskaya entsiklopediya Sibiri [Tsugolsky datsan. Historical encyclopedia of Siberia]. Novosibirsk, 2009. V. 3. P. 357.
5. Minert L. K. Pamyatniki arkhitektury Buryatii [Architectural monuments of Buryatia]. Novosibirsk: Nauka 1983. 192 p.
6. Tsultem N. Mongol'skaya natsional'naya zhivopis' [Mongolian national pictorial art]. Mongolzurag. Ulaanbaatar, 1986. 32 p.
7. Pozdneev A. Ocherki byta buddiiskikh monastyrei i buddiiskogo dukhovenstva v Mongolii v svyazi s otnosheniem sego poslednego k narodu [Essays on life of Buddhist monasteries and the Buddhist clergy in Mongolia in connection with their attitude to the people]. St Petersburg, 1887. 492 p.
8. Simvoly buddizma, induizma, tantrizma [The symbols of Buddhism, Hinduism, Tantrism]. Moscow: Zolotoi Vek, 1999. 216 p.
9. Tsybikov G. Ts. Izbrannye trudy [Selected works]. In 2 v. Novosibirsk: Nauka, 1991.
10. Shcherbatskoi F. I. Izbrannye trudy po buddizmu [Selected works on Buddhism]. Moscow: Nauka, 1988. 428 p.
