CC BY
429
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2014. № 3 (40). С. 241-248.
УДК 343
КРУГЛЫЙ СТОЛ «АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ»
ROUND TABLE
«ACTUAL PROBLEMS OF QUALIFICATION OF ECONOMIC CRIMES» М. Ю. НЕМЦЕВ (M. JU. NEMTSEV)
Представлены материалы круглого стола, проведенного кафедрой уголовного права и криминологии, посвящённого вопросам квалификации преступлений в сфере экономической деятельности.
Ключевые слова: экономические преступления; предупреждение преступлений в сфере экономики.
Material selection round table held the Department of Criminal Law and Criminology, devoted to issues of qualification and crimes in the economic activity.
Key words: economic crime; crime prevention in the economic sphere.
21 марта 2014 г. на юридическом факультете ОмГУ им. Ф.М. Достоевского состоялся круглый стол «Актуальные проблемы квалификации экономических преступлений», в котором приняли участие представители территориального управления Федеральной службы финансово-бюджетного надзора в Омской области, Следственного управления Следственного комитета России по Омской области, УМВД России по Омской области, преподаватели и аспиранты юридического факультета ОмГУ, Омской академии МВД РФ, Омской юридической академии. С докладами, посвящёнными вопросам квалификации преступлений в сфере экономической деятельности, выступили заместитель руководителя территориального управления Федеральной службы финансово-бюджетного надзора в Омской области Новосильцев Виктор Александрович, доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного права и криминологии ОмГУ Клейменов Михаил Петрович, доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного права и криминологии ОмГУ Непомнящая Татьяна Викторовна и др.
Участники круглого стола обсудили дискуссионные вопросы, связанные с квалификацией преступлений в сфере экономики, вопросы взаимодействия органов государственной власти при выявлении и расследовании указанной категории преступлений, направления по повышению эффективности мероприятий по предупреждению преступлений в сфере экономики.
Некоторые итоги модернизации уголовного законодательства в экономической сфере
М. П. Клеймёнов Модернизация уголовного законодательства в экономической сфере в последние годы в полной мере реализует положения соответствующей Концепции [1]. Такая Концепция разработана вполне в русле либеральной идеологии. Это видно из состава разработчиков и рецензентов, а также из содержания документа.
В основе разработки Концепции находятся следующие тезисы:
- для современного социально-экономического состояния страны характерны такие
© Немцев М. Ю., 2014
явления, как недопустимо низкий уровень защиты права собственности, дискриминация субъектов предпринимательской деятельности и искусственная (а иногда и насильственная) маргинализация социального слоя предпринимателей;
- перераспределение собственности посредством уголовной юстиции сегодня фактически превратилось в одну из основных функций государства;
- в стране сложился формально не закрепленный, но реально существующий и опасный для права собственности и законных интересов предпринимателей правопорядок, ведение предпринимательской деятельности в условиях которого неизбежно означает попадание в группу риска быть безосновательно привлечённым к уголовной ответственности и утратить свою собственность и личную свободу;
- сама защита собственности и свободы предпринимательской деятельности в сложившихся условиях зачастую вынужденно осуществляется коррупционными методами, что продуцирует рост криминального воздействия на бизнес и уголовных репрессий.
Эти энергичные тезисы явно не соответствуют действительности.
Авторы упирают на неэффективную защиту прав собственности, но совершенно игнорируют вопрос о легитимности этой собственности. И дело не столько в криминальной приватизации, сколько в той системе перераспределения государственных (бюджетных) средств. Низкие рейтинги российской экономики объясняются не жесткой эта-тической политикой (ее как раз не наблюдается), а криминализированностью самой экономики. В этой связи концептуальный тезис о чрезмерной криминализации (в уголовно-правовом смысле) имущественных отношений, не являющихся, по сути, преступными деяниями, выглядит весьма сомнительным. Похоже, авторы не знакомы с реальным состоянием отношений собственности в стране, а если знакомы, то сознательно игнорируют такую информацию.
Концепция выполняет социальный заказ: теоретически обосновать необходимость декриминализации экономических преступлений и способствовать легализации «бело-воротничковой» преступности. Совершенно очевидно, что это заказ тех представителей
бизнес-сообщества, которые полагают, что сейчас настал удобный момент для создания наиболее благоприятных условий с целью получения сверхприбылей. Это видно из таких обозначенных целей модернизации уголовного законодательства, как:
- формулирование уголовных запретов в сфере экономической деятельности исключительно в виде реальных составов преступлений, исключающих уголовное преследование без наступления вреда, наносимого деянием;
- введение процедуры возбуждения уголовных дел, связанных с предпринимательской деятельностью, исключительно по заявлению потерпевшего;
- введение процедуры обязательного прекращения уголовных дел, связанных с предпринимательской деятельностью, при установлении отсутствия вреда потерпевшему;
- введение процедур дополнительной юридической защиты привлекаемых к уголовной ответственности в связи с предпринимательской деятельностью лиц и их имущества.
Налицо неприкрытый избирательный подход к уголовно-правовой политике, который выражает классовый интерес. Выясняется, что либералы защищают интересы класса собственников (крупных), демонстрируя появление нового исторического феномена - «классового либерала». Этот феномен никак не совместим с демократическими ценностями и принципом равенства всех перед законом.
Весьма своеобразно авторы Концепции трактуют историю борьбы с экономической преступностью в СССР и России. Так, они указывали, что с 1992 по 2007 г. в стране осуждено свыше 15 млн человек (т. е. более 10 % населения), 5 млн из которых были приговорены к лишению свободы. К уголовной ответственности привлекался в среднем 1 млн человек в год, что является крайне высоким порогом уголовной репрессии даже по сравнению с годами экономического спада и социальных потрясений (с 1987 по 1991 г.), ко -гда было осуждено 2,5 млн человек (т. е. среднегодовое число осуждённых было меньше почти в два раза). Эти цифры в контексте содержания Концепции должны, очевидно, пониматься в смысле чрезвычайно жесткой уголовной репрессии по отношению к экономическим преступникам. Между тем
приведённые авторами Концепции цифры имеют отношение к преступности в целом, а среди осуждённых преступников доля лиц, совершивших экономические преступления (предусмотренные ст. 22 УК РФ), составляет менее одного процента. Недопустимо, оперируя данными одной базы данных, распространять выводы на другую совокупность единиц наблюдения. Это нарушение элементарных правил статистического наблюдения и анализа. Это передергивание фактов, иначе говоря - обман (введение в заблуждение).
Несмотря на тенденциозность Концепции в целом, именно она принята за основу модернизации уголовного законодательства в сфере борьбы с экономической преступностью в 2011-2012 гг. В эти годы законодателем внесены следующие изменения в гл. 22 УК РФ:
- исключена уголовная ответственность за лжепредпринимательство (ст. 173);
- повышен размер крупного (с 250 тыс. до 1,5 млн рублей) и особо крупного ущерба (с 1 до 6 млн рублей) при квалификации преступлений, предусмотренных гл. 22 УК, за исключением ст. 174, 174.1, 178, 185-185.6, 193, 194, 198, 199 и 199.1;
- изменена диспозиция ч. 1 ст. 174.1 «Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления», криминализирующая деяние, совершённое только в крупном размере (на сумму, превышающую 6 млн рублей);
- повышен размер суммы невозвращен-ных средств в иностранной валюте, определяющий преступность деяния, предусмотренного ст. 193 «Невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте», с 5 до 30 млн рублей;
- утратила силу ст. 188 «Контрабанда»;
- признание преступлением сделки, связанной с драгоценными металлами, природными драгоценными камнями либо с жемчугом в нарушение правил, установленных законодательством Российской Федерации, а равно незаконного хранения, перевозки или пересылки драгоценных металлов, природных драгоценных камней либо жемчуга в любом виде, состоянии, совершённых только в крупном размере;
- частично декриминализированы ст. 198 и 199 за счёт примечаний, в которых а) уве-
личены размеры налоговых недоимок, соответствующих крупному и особо крупному размеру; б) предусмотрена возможность освобождения от уголовной ответственности, лица либо организации, уклонение от уплаты налогов и (или) сборов которым вменяется в вину в случае, когда полностью уплачены суммы недоимки и соответствующих пеней, а также сумма штрафа в размере, определяемом в соответствии с Налоговым кодексом Российской Федерации;
- в УК РФ введена ст. 76.1 «Освобождение от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности» в следующей редакции:
1. Лицо, впервые совершившее преступление, предусмотренное ст. 198-199.1 настоящего Кодекса, освобождается от уголовной ответственности, если ущерб, причинённый бюджетной системе Российской Федерации в результате преступления, возмещен в полном объёме.
2. Лицо, впервые совершившее преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 171, ч. 1 ст. 171.1, ч. 1 ст. 172, ч. 2 ст. 176, ст. 177, ч. 1 и 2 ст. 180, ч. 3 и 4 ст. 184, ч. 1 ст. 185, ст. 185.1, ч. 1 ст. 185.2, ст. 185.3, ч. 1 ст. 185.4, ст. 193, ч. 1 ст. 194, ст. 195-197 и 199.2 настоящего Кодекса, освобождается от уголовной ответственности, если возместило ущерб, причинённый гражданину, организации или государству в результате совершения преступления, и перечислило в федеральный бюджет денежное возмещение в размере пятикратной суммы причинённого ущерба либо перечислило в федеральный бюджет доход, полученный в результате совершения преступления, и денежное возмещение в размере пятикратной суммы дохода, полученного в результате совершения преступления.
В этой связи общая направленность модернизации уголовного законодательства в сфере экономической деятельности, пролоббированная представителями либерального клана в 2010-2012 гг., очевидна: ослабление уголовной ответственности за экономические преступления и создание «режима наибольшего благоприятствования» для правонарушителей в «белых воротничках».
Итоги такой модернизации частично видны из материалов таблицы.
Число осуждённых за преступления в сфере экономической деятельности в 2009 и 2013 гг., абс. [2]
Статья УК РФ 2009 2013
1 2 3
169 1 0
170 0 0
170.1 введена 01.07.2010 16
171 904 123
171.1 8 18
171.2. введена 20.07.2011 54
172 33 74
173 55 утратила силу 07.04.2010
173.1. введена 07.12.2011 4
173.2. введена 07.12.2011 4
174 13 24
174.1 84 2
175 3852 1878
176 139 105
177 207 137
178 5 0
179 15 3
180 109 114
181 7 1
183 19 13
184 0 0
185 0 0
185.1 введена 30.10.2009 0
185.2 введена 30.10.2009 0
185.3 введена 30.10.2009 0
185.4 введена 30.10.2009 0
185.5 введена 01.07.2010 6
185.6 введена 20.07.2010 0
186 803 387
187 56 42
188 1774 утратила силу 07.12.2011
189 0 0
190 0 0
191 626 26
192 0 0
193 5 3
193.1. введена 28.06.2013 -
194 27 26
195 21 13
196 28 26
197 0 0
198 1083 77
199 1031 238
199.1 330 48
199.2 243 86
200.1. введена 28.06.2013 -
Всего 11378 3471
Как видим, число осуждённых за экономические преступления с 2009 по 2013 г. сократилось в 3,3 раза. Это было бы оправдано, если бы такая политика способствовала оживлению экономической жизни, улучшению инвестиционного климата, деофшориза-ции экономики и прекращению бегства капиталов за границу. Но ничего этого не происходит. Так, по официальным данным Банка России, чистый отток частного капитала в 2013 г. увеличился на 8,1 млрд долл., или на 14,8 %, составив 62,7 млрд долл. (по сравнению с 54,6 млрд в 2012 г.) [3]. Следовательно, создание «режима наибольшего благоприятствования» для правонарушителей в «белых воротничках» - это разрушительная стратегия, поскольку именно экономическая преступность является определяющей угрозой национальной безопасности страны.
Такое мнение имеет под собой веские социально-психологические основания. По материалам ежегодных опросов населения г. Омска (2010-2014 гг.), 60 % респондентов (колебания не превышают 3 %) уверенно отмечают, что наибольший вред гражданам причиняет экономическая (беловоротничко-вая), а не общеуголовная преступность. Иными словами, респонденты понимают, что потери для каждого гражданина, связанные с угрозами национальной безопасности, порождаемые экономической преступностью (потеря работы, обнищание населения, защита интересов олигархического клана, коррупция и др.), существенно выше угроз общеуголовной преступности (которая к тому же обусловлена маргинализацией населения, т. е. является следствием той же экономической преступности).
На вопрос «Чего следует ожидать от декриминализации экономических преступлений и запрета избрания меры пресечения в виде заключения под стражу для экономических преступников?» (анкетирование 289 человек, 2014 г.) получены следующие ответы:
- улучшения инвестиционного климата - 4,2 %;
- оживления экономической деятельности - 8 %;
- повышения сбора налогов - 12,8 %;
- криминализации экономики - 44,6 %;
- снижения налоговых поступлений -14,5 %;
- увеличения числа экономических преступников - 45,6 %;
- иного - 3,4 %.
Как видим, граждане демонстрируют преимущественно адекватное понимание развития, модернизации уголовной политики в экономической сфере и понимают реальные угрозы и последствия беловоротничковой преступности.
Понимание этого постепенно приходит к законодателю. Именно в таком контексте, на мой взгляд, следует трактовать новеллы Федерального закона от 28 июня 2013 г. № 134-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части противодействия незаконным финансовым операциям», которым внесены изменения в ст. 174, 174.1, 193 УК РФ, усиливающие ответственность за соответствующие преступления, дополнение УК РФ ст. 193.1 «Совершение валютных операций по переводу денежных средств в иностранной валюте или валюте Российской Федерации на счета нерезидентов с использованием подложных документов», ст. 200.1 «Контрабанда наличных денежных средств и (или) денежных инструментов». Осознание императивов успешной борьбы с преступностью - необходимое условие эффективной уголовной политики.
1. Концепция модернизации уголовного законодательства в экономической сфере. - М. : Фонд «Либеральная миссия», 2010. - 196 с.
2. См.: Статистика Судебного департамента при Верховном Суде РФ.
3. Бегство капитала из России. - URL: http://www: forum.za-nauku.ru>index.php.
Наказание за преступления в сфере экономической деятельности Т. В. Непомнящая Наиболее распространенным видом наказаний, назначаемым в последние годы судами в нашей стране за преступления в сфере экономической деятельности, является штраф (к которому осуждается примерно каждый третий осуждённый). Значительное число лиц, совершивших преступления в сфере экономической деятельности, осуждается условно (также почти каждый третий). Но какие наказания действительно соответству-
ют характеру и степени общественной опасности рассматриваемых преступлений?
В отношении некоторых преступлений, в частности против личности, сложно ставить вопрос о соответствии уголовного наказания совершённому преступлению. Но что касается преступлений в сфере экономической деятельности, то главным ориентиром и достаточно очевидным «мерилом» наказания здесь смогла бы выступать величина материального ущерба, причинённого в результате этих преступлений. Поэтому предпочтение в данном случае необходимо отдавать экономическим видам наказания.
Нельзя приравнивать убийц и насильников к лицам, совершившим преступления экономической направленности. Если применительно к насильственной преступности главным должно быть репрессивное начало уголовного закона, установление суровых наказаний, в частности лишения свободы, то за преступления экономической направленности, по возможности, должны преобладать наказания, не связанные с лишением свободы.
В числе положительных сторон штрафа как наказания, имеющего экономическое содержание, можно выделить следующие: он служит источником пополнения государственного бюджета, не требует затрат на исполнение, способствует возмещению материального ущерба, причинённого преступлением. О высокой эффективности данного наказания свидетельствует низкий уровень рецидива среди лиц, осуждённых к штрафу.
Но ущерб, который может быть причинен в результате совершения рассматриваемых преступлений, явно не соответствует размеру штрафа, установленного в качестве уголовного наказания за эти преступления. Так, например, в соответствии с ч. 1 ст. 171 УК РФ в случае извлечения дохода в крупном размере (т. е. если он превышает 1 500 000 рублей) штраф установлен в размере до 300 000 рублей. На наш взгляд, размеры штрафа за совершение преступлений в сфере экономической деятельности явно занижены. Штраф как вид наказания, имеющий чисто экономическое содержание, должен делать совершение преступлений в сфере экономической деятельности невыгодным. Для этого необходимо внести изменения в ст. 46 УК РФ
и установить штраф за совершение преступлений в сфере экономической деятельности в размере, кратном причинённому преступлением ущербу.
В санкциях норм об ответственности за преступления в сфере экономической деятельности практически отсутствует такое наказание, как лишение права занимать определённую должность или заниматься определённой деятельностью. Соответственно, и на практике за совершение таких преступлений оно применяется крайне редко. Но, на наш взгляд, этот вид наказания в данном случае является целесообразным. Сам по себе факт осуждения виновного, отрицательная оценка его поведения в приговоре суда, ограничение трудовой правоспособности, возможности свободного выбора должности, профессиональной или иной деятельности, определённые материальные потери, ограничение некоторых льгот и преимуществ - все эти карательные элементы данного вида наказания делают его весомым в карательном и воспитательном отношениях. По меньшей мере, нелогичным является предоставление возможности индивидуальному предпринимателю продолжать заниматься предпринимательской деятельностью после совершения таких преступлений, как незаконное предпринимательство и т. д.
В то же время за совершение большинства рассматриваемых преступлений вряд ли целесообразным является наказание в виде обязательных и исправительных работ, а также ограничения свободы. Не является эффективным за совершение рассматриваемых преступлений и условное осуждение. Абсолютное большинство осуждённых воспринимают эту меру как безнаказанность. Не случайно среди условно осуждённых высок уровень рецидива.
Что касается лишения свободы, то в настоящее время к этому виду наказания осуждается относительно немного лиц, совершивших преступления в сфере экономической деятельности. В целом считаем это верным. Несмотря на ряд достоинств (этот вид наказания изолирует преступников от общества, действует устрашающе, позволяет осуществлять процесс воспитания осуждённых), лишение свободы имеет и ряд серьёзных недостатков. Так, пребывание осуждённого в
местах лишения свободы приводит к потере полезных социальных связей, нередко влечёт за собой распад семьи, осложнение условий воспитания и материального обеспечения детей. Кроме того, нужно учитывать, что из мест лишения свободы люди выходят далеко не всегда исправившимися, поскольку исправление протекает в неестественной для человека среде. Кроме того, если человека, обвиняемого в совершении экономического преступления, посадить в тюрьму, кто будет возмещать нанесённый ущерб, например в федеральный бюджет? Важно, что данный подход вполне согласуется с государственной политикой в сфере борьбы с такими преступлениями.
Эффективным дополнительным наказанием за совершение преступлений в сфере экономической деятельности могла бы стать конфискация имущества. Во многом это связано с тем, что в качестве вида наказания конфискация имела бы более серьёзный предупредительный эффект. Более четким является механизм исполнения конфискации в качестве дополнительного наказания в отличие от иной меры уголовно-правового характера. Поэтому необходимо вновь ввести конфискацию имущества в систему уголовных наказаний и предусмотреть её за совершение тяжких и особо тяжких преступлений корыстной направленности, в частности преступлений в сфере экономической деятельности.
Специальные виды мошенничества:
характеристика правоприменения
А. И. Кондин
Федеральный закон от 29 ноября 2012 г. № 207-ФЗ «О внесении изменений в Уголов -ный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» [1] дополнил Уголовный кодекс РФ шестью специальными видами:
Статья 159.1. Мошенничество в сфере кредитования: хищение денежных средств заемщиком путём представления банку или иному кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений.
Статья 159.2. Мошенничество при получении выплат: хищение денежных средств или иного имущества при получении пособий, компенсаций, субсидий и иных соци-
альных выплат, установленных законами и иными нормативными правовыми актами, путём представления заведомо ложных и (или) недостоверных сведений, а равно путём умолчания о фактах, влекущих прекращение указанных выплат.
Статья 159.3. Мошенничество с использованием платежных карт: хищение чужого имущества, совершённое с использованием поддельной или принадлежащей другому лицу кредитной, расчётной или иной платежной карты путём обмана уполномоченного работника кредитной, торговой или иной организации.
Статья 159.4. Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности: сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности.
Статья 159.5. Мошенничество в сфере страхования: хищение чужого имущества путём обмана относительно наступления страхового случая, а равно размера страхового возмещения, подлежащего выплате в соответствии с законом либо договором страхователю или иному лицу.
Статья 159.6. Мошенничество в сфере компьютерной информации: хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путём ввода, удаления, блокирования, модификации компьютерной информации либо иного вмешательства в функционирование средств хранения, обработки или передачи компьютерной информации или информационно-телекоммуникационных сетей.
Многие криминалисты критически оценивают законодательные новеллы о мошенничестве. Так, А. Ю. Епихин недоумевает: «По существу, новые специальные виды мошенничества ранее охватывались общей нормой ст. 159 УК РФ "Мошенничество". В этой связи новелла с точки зрения криминализации ничего нового не привнесла в содержание уголовного закона. Возникает вопрос: для чего были внесены эти изменения в уголовно-правовой институт хищения?» [2].
«Целесообразность внесения таких изменений слишком спорна, - пишет Е. И. Майорова. - Попытка законодателя дифференцировать уголовную ответственность за мошенничество в зависимости от различных сфер его совершения представляется поспешной и излишней, поскольку на практике будет порождать ошибки в квалификации совершённых деяний из-за возникающей конкуренции многочисленных норм о мошенничестве» [3].
«Очевидно, что законодательные новеллы связаны со стремлением государства усилить борьбу с новыми проявлениями мошенничества, характерными для общества с рыночной моделью жизнедеятельности, - замечает А. В. Шеслер. - Полагаем, что практика применения уголовного закона покажет, насколько оправдаются ожидания, связанные с законодательными новеллами» [4].
Действительно, критика уголовно-правовых норм вне практики их применения не имеет веских оснований. Такая критика скорее эмоциональна, чем рассудительна, она исходит из «чистой» теории, которая не желает замечать «грязной» реальности. А действительность такова, что реализация уголовной ответственности за мошенничество на основании только ст. 159 нередко блокируется умелыми (и даже не совсем умелыми) действиями адвоката, поскольку мошенник часто выдаёт себя за бизнесмена, оказавшегося в трудных обстоятельствах профессионального риска. К тому же надо помнить, что некоторые виды бизнеса вообще трудно отличить от мошенничества. Именно об этом классическая работа У. Альбрехта, Дж. Венца и Т. Уильямса «Мошенничество: Луч света на тёмные стороны бизнеса» [5]. В этой ситуации конкретность уголовно-правовой нормы является условием её эффективного применения.
Но главные аргументы «pro» или «contra» законодательных новел - и здесь прав А. В. Шеслер - находятся в плоскости правоприменения. В этой связи обратимся к материалам таблицы.
Сведения о зарегистрированных и нераскрытых мошенничествах (по видам) в 2013 г., абс., %
Вид мошенничества -ст. УК РФ Зарегистрировано Прекращено по реабилитирующим основаниям Приостановлено по ч. 1 ст. 208 УПК РФ Приостановлено по ч. 2 и 3 ст. 208 УПК РФ
159 - общее 145 407 (100) 23 487 (16,5) 68 810 (47,3) 2 888 (2,0)
159.1 - в сфере кредитования 15 641 (100) 880 (5,6) 5 224 (334) 204 (1,3)
159.2 - при получении выплат 11 206 (100) 1 313 (11,7) 358 (3,9) 87 (0,8)
159.3 - с использованием платежных карт 1 389 (100) 99 (7,1) 448 (32,2) 4 (0,3)
159.4 - в сфере предпринимательской деятельности 3 581 (100) 553 (15,4) 1 032 (28,8) 142 (3,9)
159.5 - в сфере страхования 522 (100) 44 (8,4) 87 (16,6) 4 (0,8)
159.6 - в сфере компьютерной информации 714 (100) 19 (2,6) 405 (56,7) 31 (4,3)
Всего 174 879 (100) 25 395 (14,5) 76 374 (43,6) 3 360 (1,9)
Источник: статистика МВД РФ (ф. 493).
Как видим, новеллы о мошенничестве применяются - и довольно активно.
1. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации : Федеральный закон от 29 ноября 2012 г. № 207-ФЗ // Российская газета. - 2012. - 3 дек.
2. Епихин А. Ю. Уголовно-правовые аспекты дополнения уголовного закона специальными видами мошенничества // Современное право. - 2013. - № 10. - С. 134-137.
3. Майорова Е. И. Некоторые проблемы совершенствования уголовного законодательства России на современном этапе // Российский следователь. - 2014. - № 1. - С. 27-31.
4. Шеслер А. Мошенничество: проблемы реализации законодательных новелл // Уголовное право. - 2013. - № 2. - С. 67-71.
5. Альбрехт У., Венц Дж., Уильяме Т. Мошенничество: Луч света на темные стороны бизнеса. - СПб. : Питер, 1995.
