CC BY
113
УДК 82.035
М. В. МОИСЕЕВ
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского
КРИТЕРИИ ОТРАЖЕНИЯ ПРЕЦЕДЕНТНЫХ ФЕНОМЕНОВ В КОММЕНТАРИИ К ПЕРЕВОДУ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ
И ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИХ ТЕКСТОВ___________________
В статье рассматриваются существующие классификации комментария к художественному или публицистическому тексту и возможности их применения к иностранным текстам, переведенным на русский язык. Предлагаются критерии комментария к переведенному на русский язык тексту, разработанные на материале способов передачи прецедентных феноменов. Приводятся рекомендации для комментирования прецедентных феноменов, относящихся к английской лингвокульту-ре и встречающихся в художественных или публицистических текстах, средствами русского языка.
Ключевые слова: критерии, комментарий, прецедентные феномены, перевод, художественный текст.
Выраженная авторская интенция (намерение автора донести до адресата свою идею в наиболее полном объеме) является именно тем аспектом, который объединяет художественные и публицистические тексты. Для наиболее полного воздействия на читателя авторы данных текстов часто прибегают к использованию прецедентных феноменов. Это объясняется тем, что прецедентные феномены кроме прямого языкового значения обладают большим культурным смыслом, то есть они характеризуются определенным набором ассоциаций, детерминированных национальной культурой. При минимуме формы прецедентные явления обеспечивают максимальное содержание, поэтому их можно считать своеобразным эффективным каналом связи, по которому до читателя доносится смысл, закладываемый автором в текст. Так, в следующем примере используется прецедентное имя Нижинский. «Can I dance?" said the Bishop. Can I dance, Mulliner? Have you ever heard of Nijinsky?" "Yes." "My stage name," said the Bishop» [1, c. 183]. Утверждение епископа, что это его сценический псевдоним, говорит читателю, что данный персонаж считает себя выдающимся танцором, но, кроме того, имплицитно означает несоответствие информации действительности. Как справедливо отмечает Т. А. Казакова, в терминах современной когнитивной лингвистики имплицитная информация оказывается более важной составляющей реального употребления языка в практических ситуациях, чем собственно системные значения языковых единиц [2, с. 122].
Как отмечает В. В. Красных, прецедентные феномены могут быть: социумно-прецедентными, национально-прецедентными и универсально-прецедентными [3, с. 173]. Вместе с тем она признает, что последний тип, т.е. феномены, известные любому среднему homo sapiens, носит на сегодняшний день гипотетический характер [3, с. 174]. Представляется более корректным говорить о кросскультурных или межнациональных прецедентных явлениях, известных среди носителей двух и более лингвокультур.
Структура прецедентных феноменов всех типов в большей или меньшей степени включает ассоциативный слой, детерминированный национальнокультурной спецификой. Степень ассоциативного воздействия прецедентного феномена определяется тем, насколько он известен в данной лингвокуль-туре. Так, прецедентное высказывание, известное среднему представителю американской лингвокуль-туры, может быть совершенно не известно представителям русской лингвокультуры, поэтому даже точный его перевод на русский язык не обеспечит необходимых ассоциаций. Следовательно, авторская интенция не будет реализована.
Например, носителю русского языка и культуры будет непонятен пафос ответа леди Джулии из романа П. Дж. Вудхауза «Heavy weather» на обвинение в том, что она заставляла своего сына разорвать помолвку с девушкой, которую она считала недостойной: «I may have pointed out to him once or twice the inadvisability of marrying a girl who appears to be in love with another man. If this be treason, make the most of it [4, с. 161]».
Последнее предложение приписывается Патрику Генри, который якобы произнес его, выступая за независимость Америки от Великобритании в 1765 году. Этот факт известен среднему американскому школьнику и является прецедентным высказыванием, входящим в когнитивную базу среднего представителя англоязычной лингвокультуры. Оно ассоциируется с героическим отстаиванием собственной правоты и готовностью к самопожертвованию. Для полноты реализации авторской интенции при переводе данного текста необходим определенный комментарий.
К сожалению, в последнее время в отечественных изданиях переводов с английского языка текстов, относящихся к художественному и публицистическому стилям, комментарий слишком часто либо отсутствует, либо не предоставляет читателю той информации, которая может вызвать соответствующие ассоциации.
Например, в переводах на русский язык произ-
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №2 (106) 2012 ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №2 (106) 2012
ведений Т. Пратчета, активно использующего прецедентные феномены, комментарий отсутствует, хотя в ряде случаев он представляется необходимым для того, чтобы русский читатель смог понять мысль автора. Так, человеку, не знакомому с австралийской культурой, остаются непонятными описанные в романе Т. Пратчета «Последний континент» страдания кулинара, который не может создать десерт в честь примадонны оперного театра, потому что ее зовут Нелли По [5]. Комментарий, поясняющий, что во время гастролей балерины Анны Павловой в Австралии в ее честь был создан десерт, названный Pav, способствовал бы реализации авторской интенции и в переводе текста, тем более что большинство аллюзий в данном произведении относятся к Австралии. С. Г. Тер-Минасова называет такой комментарий со-циокульурным и указывает, что его цель — обеспечить наиболее полное понимание текста, восполнить недостаток фоновых знаний у читателя, разрешить конфликт культур и перевести его в диалог [6, с. 90]. Комментарий прецедентных явлений, относящихся к сфере исследований лингвокультурологии, можно считать лингвокультурным.
Комментарий как жанр герменевтического дискурса представляет собой вторичное образование и выполняет функции разъяснения, подтверждения, уточнения и критической оценки информации, которая содержится в исходном тексте [7, с. 46]. Существует несколько типологий комментария. Чаще всего используется классификация Н. М. Сикорско-го, выделяющего текстологический, историко-литературный, реальный и словарный комментарий [8, с. 318]. Его классификация учитывает особенности комментария к изданиям художественных текстов. В комментарии Ю. М. Лотмана к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин» противопоставляются предметные, текстуальные и концепционные комментарии [9]. Комментарии первого типа разъясняют реалии. Комментарии второго типа объясняют значение тех или иных слов, ставших непонятными сегодня. В концепционных комментариях характеризуются идеи, требующие пояснения. Типология Ю. М. Лотмана учитывает, в основном, специфику комментария к переизданиям произведений, относящихся к национальной классической литературе. Одной из последних типологий комментария, заслуживающей особого внимания, является классификация В. И. Карасика, выделяющего следующие типы комментария: разъясняющий, подтверждающий,
уточняющий и критический. Данная классификация основывается на функциях, выполняемых комментарием. Разъясняющий комментарий является, по его мнению, прототипической разновидностью комментария. Он разъясняет читателю сущность явлений, неизвестных ему. Подтверждающий комментарий делается с целью зафиксировать правдивость или правдоподобие излагаемой информации. Уточняющий комментарий конкретизирует наши сведения о содержании произведения. Критический комментарий ставит под сомнение информацию в тексте [8, с. 43 — 45].
К сожалению, проблема типологии и критериев комментария к переводу художественных и публицистических текстов не получила достаточного освещения в научных работах по теории и практике перевода. Наиболее точной представляется структурно-функциональная типология переводческого комментария, разработанная Т. А. Казаковой, которая выделяет 5 типов переводческого комментария, условно называемых автором словарным, со-
поставительным, дополняющим, пояснительным и нулевым [2, с. 137—145]. Можно отметить некоторое сходство данной классификации с классификацией В. И. Карасика. Это объясняется неизменной природой основных функций комментария независимо от того является он комментарием к тексту, написанном на русском языке, или к переводу текста с иностранного языка. В последнем случае значение комментария только возрастает, так как переводчик должен не только передать значение текста, но и транслировать культурную специфику другой нации. Нулевой комментарий, выделяемый Т. А. Казаковой в отдельный тип, представляется избыточным, так как отсутствие комментария в тех случаях, когда в нем есть необходимость, относится к сфере переводческих ошибок.
На основании сопоставления и анализа типологий различных авторов можно выделить следующие виды комментария при переводе художественного текста на русский язык: словарный, уточняющий, дополняющий, поясняющий и критический. Словарный комментарий, как отмечает Т. А. Казакова, совпадает по форме и содержанию со статьей двуязычного словаря [2, с. 137]. Уточняющий комментарий конкретизирует знания читателя об описываемом явлении. В дополняющем комментарии сообщается информация, необходимая для дополнения потенциально-возможных знаний читателя, если она существенна для понимания текста. Поясняющий комментарий разъясняет характер контекста, когда в нем встречается сложный для перевода знак. Критический комментарий опровергает ложные сведения, приводимые в тексте, и приводит достоверную информацию. Например, в книге Б. Удэна о Лондоне утверждается, что «последним знаменитым заключенным, имевшим честь быть узником Тауэра, являлся Рудольф Гесс, и последний смертный приговор, приведенный здесь в исполнение, был вынесен именно этому немецкому шпиону, расстрелянному в 1941 г.» [10, с. 418]. Соответствующий комментарий пояснил бы читателю, что Рудольф Гесс прибыл в Англию не как шпион, а для ведения переговоров с британским правительством. В 1941 году он не был расстрелян, а приговорен международным трибуналом в Нюрнберге в 1946 г. к пожизненному заключению, которое и отбывал в одной из немецких тюрем.
Критерии комментария к переведенному на русский язык тексту остаются до сих пор не разработанными. Представляется необходимым уточнить данные критерии на материале комментария к передаче прецедентных феноменов, встречающихся в художественных или публицистических текстах, средствами русского языка.
Первым критерием является точность передачи языковой формы прецедентного феномена переводчиком в комментарии. Например, в комментарии к книге Б. Удэна приводится фамилия полковника ГРУ, работавшего на иностранную спецслужбу — «Пенковский» [10, с. 426]. Правильное написание данной фамилии — Пеньковский. Переводчик должен быть предельно внимателен в пояснении явлений, относящихся к сфере других языков, так как неверная трактовка вводит в заблуждение читателя, незнакомого с иностранным языком. Например, в комментарии к переводу романа Д. Брауна «Код да Винчи» переводчик утверждает, что звук «ф» в латинском написании имени «Софи» передается буквами PHI (Sophie) [11, с. 113]. На самом деле буква «I» в звук «ф» не входит.
Следующим критерием следует считать соответ-
ствие комментария структуре прецедентного феномена. Например, структура прецедентного имени образована дифференциальными признаками, атрибутами и потенциально возможными представлениями и знаниями о прецедентном имени носителей лингвокультуры [3, с. 198]. В дискурсе происходит апелляция к одному или нескольким компонентам этой структуры. Комментарий должен точно отражать именно соответствующие компоненты. Однако в комментариях часто поясняются компоненты структуры прецедентного феномена, к которым апелляция в данном случае не происходит. Это можно объяснить расхождениями в трактовке прецедентного имени представителями разных лингво-культур. Рассмотрим переводческий комментарий к следующему эпизоду романа А.Кристи «Убийство в проходном дворе»: «Мой бедный Джепп! Но это же ... как там говорится? Это же очевидно, мой дорогой Ватсон. Джепп бросил на него свирепый взгляд» [12, с. 50]. В комментарии переводчик поясняет прецедентное имя «Ватсон»: «Ватсон — один из главных персонажей знаменитого детективного цикла о сыщике-любителе Шерлоке Холмсе, написанного английским писателем А. Конан Дойлом» [12, с. 50]. Основной дифференциальный признак данного прецедентного феномена, выделяемый и объясняемый переводчиком — «главный персонаж детективного цикла». Читателю остается непонятной причина, вызвавшая «свирепый взгляд» инспектора полиции Джеппа. Если же обратиться к определению этого имени в английском словаре лингвокультурного типа Oxford Concise Dictionary of Phrase and Fable, то мы сможем выявить иные дифференциальные признаки: «a doctor who is a companion and assistant of Sherlock Holmes in detective stories by Arthur Conan Doyle» [13]. Очевидно, что для представителей английской лингвокультуры основными дифференциальными признаками данного прецедентного имени являются «доктор», «спутник» и «помощник сыщика Шерлока Холмса». Именно эти компоненты структуры прецедентного феномена и следовало отразить в комментарии. В таком случае русскому читателю было бы ясно, что инспектора рассердило то, что Эркюль Пуаро охарактеризовал его как своего спутника и помощника в расследовании, а себе отвел роль великого сыщика.
Не менее важным критерием отражения прецедентных феноменов в комментарии следует считать ориентированность на контекст, так как в разных контекстах на первый план могут выступать различные элементы структуры прецедентных феноменов. Кроме того, один и тот же набор языковых знаков в разных контекстах может относиться к прецедентным феноменам разных типов. Так, сочетание слов «Charge of the Light Brigade» может выражать как прецедентный текст (стихотворение А. Теннисона), так и прецедентную ситуацию (атаку британской кавалерийской бригады в ходе Крымской войны в 1854 году), описанную в этом стихотворении.
Большое значение для осуществления авторской интенции имеет критерий отсутствия в комментарии избыточной информации. Комментарий должен быть точным, но кратким. Избыточная информация отвлекает внимание читателя от основной сущности использования прецедентного феномена в тексте. Рассмотрим комментарий к следующему эпизоду русского перевода романа «Код да Винчи»: «Но большинство туристов предпочитали беглый осмотр. Лэнгдон шутливо называл это пробежкой по Лувру: туристы бодрым шагом проходили по залам музея,
стремясь увидеть три самых знаменитых экспоната: Мону Лизу; Венеру Милосскую и Нику — крылатую богиню победы. Арт Бухвальд как-то хвастался, что на осмотр этих шедевров ему понадобилось всего пять минут и пятьдесят секунд» [11, с. 26-27]. В этом отрывке содержится несколько прецедентных имен, но переводчик совершенно правильно выбрал для пояснения имя «Арт Бухвальд», как наименее известное русскому читателю, но снабдил его следующим комментарием: «Арт Бухвальд — знаменитый американский журналист-фельетонист, его работы печатались даже в СССР» [11, с. 26]. Последняя часть комментария представляется избыточной, так как для реализации авторской интенции не имеет значения тот факт, что работы А.Бухвальда печатались в СССР. Данный текст не имеет отношения к СССР, поэтому информация, содержащаяся в комментарии, отвлекает внимание читателя от основной идеи автора.
Точное соответствие комментария авторской интенции является необходимым условием успешного решения поставленных задач переводчиком, поэтому столь необходимым критерием служит точность формулировок, используемых переводчиком для разъясняющего комментария. В вышеупомянутом переводческом комментарии к роману «Код да Винчи» акцент следовало бы сместить на дифференциальные признаки данного прецедентного имени, так как издание произведений американского журналиста в СССР к ним не относится. Эту информацию можно отнести только к потенциально возможным представлениям и знаниям о прецедентном имени носителей русской лингвокультуры, а в сферу таковых у среднего носителя американской или английской лингвокультуры этот факт входить и не может. В данном случае информацию об особенностях творчества А. Бухвальда, имплицитно связанную с комментируемым эпизодом, следует считать более актуальной для дополняющего или уточняющего комментария. Поэтому в качестве адекватного переводческого решения при комментировании переводимого текста можно предложить следующую формулировку: «Арт Бухвальд — знаменитый американский журналист и сатирик, характерной особенностью творчества которого являлась гипербола (преднамеренное преувеличение тех или иных аспектов описываемого явления)». Как известно, А. Бухвальд часто обличал в сатирической и гротескной форме различные стороны жизни американского общества, используя гиперболу.
Для пояснения различных видов прецедентных феноменов следует использовать разные типы комментария, соответствующие их природе и структуре. Словарный комментарий к прецедентным феноменам, входящим в сферу другой лингвокультуры, применяться не может.
Рассмотренные выше критерии отражения прецедентных имен в переводческом комментарии дополняют друг друга и должны применяться в комплексе. Такое использование данных критериев в практике подготовки комментария к переводу художественных и публицистических текстов повысит степень реализации авторской интенции переводчиками и обеспечит адекватное понимание текста русскими читателями.
Библиографический список
1. Wodehouse, P.G. Mulliner Nights / P.G. Wodehouse. — Harmondsworth : Penguin Books Ltd, 1981. — 146 p.
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №2 (106) 2012 ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №2 (106) 2012
2. Казакова, Т. А. Художественный перевод. Теория и практика : учебник / Т. А. Казакова. — СПб. : ИнЪязиздат, 2006. — 544 с.
3. Красных, В. В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? / В. В. Красных. — М. : Гнозис, 2003. — 375 с.
4. Wodehouse, P.G. Heavy Weather / P.G. Wodehouse. — Harmondsworth : Penguin Books Ltd, 1978. — 249 p.
5. Пратчет, Т. Последний континент / Т. Пратчет. — М. : Эксмо, 2007. — 480 p.
6. Тер-Минасова, С. Г. Язык и межкультурная коммуникация / С. Г. Тер-Минасова. — М. : Слово/Slovo, 2000. — 624 с.
7. Карасик, В. И. Комментарий как жанр герменевтического дискурса / В. И. Карасик // Язык, коммуникация и социальная среда. — Воронеж : Воронежский гос. университет. — 2009. - № 7. - С. 32-47.
8. Сикорский, Н. М. Теория и практика редактирования / Н. М Сикорский. — М. : Просвещение, 1971. — 530 с.
9. Лотман, Ю. М. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий : пособие для учителя / Ю. М. Лотман. — Л. : Просвещение, 1983. - 416 с.
10, Удэн, Б, Лондон, Биография города, Слава, испытания и тайны I Б, Удэн, — СПб, : Евразия, 2009, — 446 с,
11, Браун, Д, Код да Винчи, Роман I Д, Браун ; пер, с англ, Н, В, Рейн, — М, : АСТ, 2005, — 542 с,
12, Кристи, А, Убийство в проходном дворе I А, Кристи II Собрание сочинений, В 20 т, Т, 4, — М, : Артикул, 1992, — С, 7—58,
13, Oxford Concise Dictionary of Phrase and Fable, Ed, By E, Knowles, — Oxford : Oxford University Press, 200З, — 598 p,
МОИСЕЕВ Михаил Владимирович, кандидат филологических наук, доцент (Россия), заведующий кафедрой английской филологии,
Адрес для переписки: e-mail: kafedra110a@yandex,ru
Статья поступила в редакцию 01.03.2012 г.
© М. В. Моисеев
УДК 820 Е. А. ГРИГОРЬЕВА
А. И. ГРИГОРЬЕВ
Омский государственный технический университет
Омский государственный педагогический университет
СОВРЕМЕННОЕ ПОНИМАНИЕ СИСТЕМНЫХ ПОНЯТИЙ И ТЕРМИНОВ В ЭКОЛОГИИ___________________________________________________
В статье рассматривается современное понимание основных системных экологических терминов «экосистема» и «биогеоценоз» в отечественной и англоязычной литературе.
Ключевые слова: биоценоз, сообщество, экотоп, биотоп, экосистема, биогеоценоз, биосфера.
Каждая наука оперирует системой терминов, которые, в свою очередь, отражают уровень развития самой науки [1]. Согласно Л. Б. Ткачёвой (1987), терминология «является источником получения информации инструментом освоения специальности, средством ускорения научно-технического прогресса» [1, с. 3]. Вместе с тем, по ее мнению, термины позволяют определить суть научных открытий, отразить содержание развивающихся областей знаний, передают вновь созданные и уже существующие в науке и технике понятия, служат названием новых предметов и явлений, прокладывают путь к познанию. Термин по В. М. Лейчику «представляет собой единицу языка науки и техники и выполняет ряд важнейших функций, без реализации которых в современную эпоху невозможен научно-технический прогресс: 1) номинативную, 2) информационную, 3) коммуникативную и 4) эвристическую» [2, с. 3].
Как отмечает С. В. Гринев-Гриневич (2008), в настоящее время специальная лексика русского, английского и других развитых языков в большинстве областей знания не представляет собой упорядочен-
ной системы, которая соответствовала бы современному уровню науки и запросам практики [3]. Так, он отмечает распространенность таких негативных явлений, «как омонимия, различное толкование терминов представителями разных научных школ и направлений, синонимия, достигающая в некоторых областях знания 50% от общего числа терминов, произвольная вариантность форм терминов, нечеткое определение многих понятий и необоснованное введение иноязычных терминов, распространение немотивированных и ложноориентирующих терминов, отсутствие научно обоснованных общих принципов образования терминов и конкретных оптимальных моделей образования терминов подавляющего большинства областей знания» [3, с. 5 — 6].
В современных учебных пособиях, монографиях и научных изданиях, справочниках, терминологических словарях сегодня произвольно трактуется ряд фундаментальных понятий и терминов экологии. Это в первую очередь относится к понятиям «экосистема» и «биогеоценоз».
Согласно «экологической энциклопедии» поня-
