CC BY
379
2012
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Серия 6
Вып. 2
СОВЕТСКАЯ И ПОСТСОВЕТСКАЯ ДИПЛОМАТИЯ И ЕЕ ВОСПРИЯТИЕ В ЕВРОПЕ
УДК 327
Н. М. Боголюбова, Ю. В. Николаева
КРАСНЫЙ СПОРТИВНЫЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ И ЗАРОЖДЕНИЕ СОВЕТСКОЙ СПОРТИВНОЙ ДИПЛОМАТИИ
В начале XXI в. термин «спортивная дипломатия» прочно вошел в научный и практический оборот, хотя история этого явления еще недостаточно исследована в российской науке. Становление спортивной дипломатии тесно связано с историей спорта, изменением его роли в общественной, культурной и политической жизни. Также невозможно рассматривать историю спортивной дипломатии в отрыве от истории всего XX в.
Среди ученых нет единого мнения относительно времени зарождения спортивной дипломатии. Сторонники первой точки зрения, среди которых, например, английский ученый Адам Уотсон, датируют зарождение спортивной дипломатии временем создания Международного олимпийского комитета [1-2]. Активизация межгосударственных взаимодействий на рубеже Х1Х-ХХ вв. привела к усложнению дипломатических методов и включению в международные отношения негосударственных акторов. Созданный в 1894 г. Международный олимпийский комитет принял на себя «полудипломатический статус» и постепенно стал участником не только спортивных связей, но и международных отношений. Об этом, в частности, свидетельствует атрибутика МОК как специфический признак его дипломатических возможностей: наличие олимпийского гимна и олимпийского флага — признаки территориального суверенитета, идея о назначении «олимпийских атташе», возрождение понятия «олимпийское перемирие» [1, р. 120, 122].
Сторонники другой точки зрения относят зарождение спортивной дипломатии к началу XX в. и рассматривают ее в контексте формирования так называемой новой дипломатии, когда политики стали использовать спорт как один из инструментов в решении внешнеполитических вопросов. Такой точки зрения, например, придерживается Аарон Биком, профессор Эксетерского университета [3, р. 14]. Основываясь на материалах корреспонденции Министерства иностранных дел Великобритании, он делает вывод, что Олимпийские игры 1908 г., проходившие в Лондоне параллельно с франко-британской выставкой, использовались английским правительством для укрепления торговых отношений с материковой Европой.
© Н. М. Боголюбова, Ю. В. Николаева, 2012
Большинство ученых придерживаются третьей точки зрения, согласно которой спортивная дипломатия зародилась в США в 50-е годы прошлого века. В это время в документах Государственного департамента США спорт начинает фигурировать как средство ведения внешней политики [4, р. 87]. Международные культурные, научно-технические, образовательные и спортивные программы обменов стали рассматриваться американским правительством как часть публичной дипломатии США, развернутой, по словам президента Г. Трумена, с целью распространения правдивой информации о США в мире и для распространения американского влияния и американских ценностей в мире.
При безусловном интересе всех перечисленных точек зрения мы не можем согласиться с ними полностью, так как, на наш взгляд, они основаны на единичных примерах использования спорта в дипломатических целях или не являются первыми в своем роде попытками поставить спорт на службу государственным интересам. Мы полагаем, что начало спортивной дипломатии во многом связано с международным рабочим движением и развитием спортивных связей СССР в 20-30-е годы ХХ в., когда спорт стал целенаправленно использоваться рядом государств как средство достижения внешнеполитических целей.
В 1920-1930-е годы в Европе и США набирали силу спортивные объединения рабочих, активно возникали рабочие спортивные секции, кружки и клубы. Первые рабочие гимнастические общества появились еще в середине XIX в. в Германии и США. К 1860-м годам только в Германии насчитывалось около 2000 клубов для рабочих-спортсменов, в которых занимались около 168 000 человек [5, р. 228]. Многие из них были связаны с левыми течениями демократических и социалистических партий, в первую очередь с коммунистами. Одной из первых крупных спортивных организаций того периода стала Рабочая федерация гимнастики, основанная в 1893 г. в Германии. Вскоре были созданы рабочие спортивные федерации в Австрии, Бельгии, Англии, например, в 1899 г. — Австрийская рабочая федерация велосипедного спорта, в 1904 г. — Бельгийская социалистическая федерация гимнастики и Английская рабочая спортивная федерация и др.
В начале ХХ в. крупные спортивные рабочие секции появились и в России на больших заводах и фабриках. Наиболее известными были рабочие секции Путиловского завода в Петербурге и Орехово-Зуевской мануфактуры под Москвой. Помимо спортивной деятельности они принимали активное участие в рабочих митингах и стачках, поэтому нередко подвергались закрытию, а их члены — арестам.
Постепенно к концу XIX — началу XX в. международное рабочее спортивное движение оформилось в самостоятельную политическую силу, которая ставила целью сплочение трудящихся всех стран и борьбу за их классовые интересы. В 1914 г. по инициативе большинства рабочих спортивных организаций было создано Бюро Международного рабочего культурного и спортивного союза в Брюсселе для координации деятельности международного спортивного рабочего движения [6, с. 266-277]. Окончательное институциональное оформление международного рабочего спортивного движения было связано с созданием и деятельностью двух политизированных спортивных организаций — Люцернского спортивного интернационала и Красного спортивного интернационала в начале 20-х годов XX в.
Под влиянием Октябрьской революции в международном рабочем движении начинает формироваться довольно обширное левое прокоммунистическое крыло. В 1917 г.
108
легкоатлеты, придерживавшиеся левых взглядов, вышли из состава мелкобуржуазных спортивных обществ и в 1922 г. организовали общество САТУС. Повсеместно возникали независимые спортивные рабочие союзы: в Любляне в 1918 г. общество «Свобода», в Финляндии в 1919 г. общество ТУЛ, в Болгарии в 1921 г. общество «Спартак». Они подготовили дальнейшую почву для создания спортивных интернационалов, активная деятельность которых пришлась на 20-30-е годы.
В сентябре 1920 г. в Швейцарии был создан Международный союз физкультуры и спорта, именуемый также Люцернским спортивным интернационалом по месту проведения его учредительного съезда. Он объединил социалистические и демократические рабочие спортивные организации европейских стран. Одной из главных целей организации было осуществление международных спортивных контактов, развитие и укрепление международного спортивного рабочего движения. Членами Люцерн-ского спортинтерна были спортивные организации Австрии, Бельгии, Чехословакии, Румынии, Франции, Финляндии, Венгрии, Германии, Швеции, стоящие на социал-демократической платформе. Однако под влиянием революционных событий в Венгрии в 1920 г. практически сразу после создания Люцернского спортинтерна из его состава вышли радикально настроенные венгерские спортивные секции, отказавшиеся поддержать контрреволюционную деятельность против только что образованной Советской Венгрии.
Люцернский спортивный интернационал начал проводить международные встречи по легкой атлетике (1922, 1923, 1924), рабочие праздники гимнастики (1922), организовал футбольный матч межу Венгрией и Австрией (1921). Однако основной формой его деятельности стала организация с 1925 г. Рабочих олимпиад, на которых собирались спортсмены из рабочих и социалистических организаций и партий. Это были массовые спортивные мероприятия, собиравшие тысячи участников.
Важным событием в истории международного рабочего спортивного движения стало основание Международного Союза физкультурных организаций рабочих и крестьян, более известного как Красный спортинтерн (1921-1937). Основную роль в его создании сыграла Советская Россия, которая рассматривала эту организацию как возможность распространять революционные идеи в мире и укрепить собственные международные позиции. Учредительный съезд Красного спортинтерна (КСИ) прошел на Воробьевых горах в Москве в 1921 г. Идея создания КСИ принадлежала известному русскому революционеру Николаю Ильичу Подвойскому, который стал его первым председателем (1921-1927). Сам же Н. И. Подвойский в течение 1920-1923 гг. возглавлял Высший совет физической культуры в Советской России, который отвечал за физическую подготовку юношей, призываемых в ряды Красной Армии.
Первоначально, в течение 1921-1923 гг., в состав КСИ входили только Россия, Чехословакия и Франция, но затем его ряды стали быстро увеличиваться за счет коммунистических спортивных секций стран Европы и США. В 1924 г. присоединились представители левых рабочих спортивных федераций Аргентины, Канады, Венгрии и Норвегии. К 1933 г. членами КСИ стали коммунистические рабочие спортивные организации Германии, Италии, Нидерландов, Испании, США, Греции, Швейцарии, Великобритании, Австрии. Всего за 1923-1924 гг. бюро КСИ были открыты в 70 странах мира, а к концу 1927 г. численность его членов превысила 3 млн человек [6, с. 274]. Самые многочисленные секции КСИ были в Германии (125 000 человек) и Чехословакии (80 000 человек) [7, р. 24]. В 1924 г. КСИ был признан Коминтерном.
109
В 1924 г. был принят Манифест, в котором сформулированы цели КСИ: сплочение рабочих-спортсменов для классовой борьбы, политическое и идейное просвещение рабочих посредством занятий физкультурой и спортом, привлечение в свои ряды и вовлечение в революционную борьбу спортсменов из тех стран, где не существовало рабочих спортивных организаций, создание рабочих оппозиций в буржуазных спортивных союзах [8, с. 109]. Спорт рассматривался как средство сближения пролетариата и способ борьбы с капиталистической эксплуатацией.
Одной из основных задач КСИ было установление интернациональных связей с пролетарскими спортивными организациями всех стран. К 1926 г. Красный спортинтерн заключил соглашения о проведении спортивных соревнований, обмене делегациями с рабочими спортивными организациями 45 стран, а с 1928 г. стал проводить крупные международные спортивные соревнования. В феврале 1928 г. прошла I зимняя Спартакиада в Осло, а в августе 1928 г. состоялись I Летние игры международной Спартакиады в Москве, в которых приняли участие 612 спортсменов из 14 стран [6, с. 257].
Советские спортсмены в 20-30-е годы не принимали участия ни в олимпийских играх, ни в проводившихся Люцернским спортинтерном Рабочих олимпиадах, поэтому создание Красного спортинтерна и проведение Спартакиад было для них единственной возможностью участвовать в крупных спортивных соревнованиях международного уровня. Спартакиады, «созданные, чтобы продемонстрировать пролетарский интернационализм и противостоять буржуазным Олимпийским играм» [5, р. 230], стали одним из крупных международных спортивных состязаний 20-30-х годов с участием Советской России. Советские спортсмены регулярно принимали в них участие, показывая высокие результаты.
Высшим органом Красного спортинтерна был съезд, который трижды проходил в Москве (1921, 1924, 1928). Также в Москве неоднократно проводились рабочие спортивные встречи (1923, 1925, 1926, 1928), что позволяет говорить об этой организации как о представителе интересов Советской России в международном спортивном движении и как о специфическом инструменте внутренней и внешней политики СССР [9, с. 37].
Таким образом, КСИ, являясь выразителем идей пролетарского течения международного рабочего спортивного движения, действовал как оппонент Люцернского спор-тинтерна, выражавшего интересы социалистического крыла рабочего движения, а также Международного олимпийского комитета, олицетворявшего буржуазное течение в международном спортивном движении. Это была организация, целиком ориентированная на интересы Советской России и служившая реализации этих интересов, как спортивных, так и политических.
Однако причины создания Красного спортинтерна не сводятся только к институциональному оформлению руководства левым, пролетарским, коммунистическим течением в международном спортивном движении 20-30-х годов прошлого века. Более важные причины, на наш взгляд, кроются в интересах Советской России иметь собственный «неполитический» инструмент дипломатии для решения важнейших идеологических и внешнеполитических задач. Участие в деятельности Красного спортинтерна позволяло Советской России не только развивать спортивные и культурные связи с западноевропейскими государствами — членами КСИ, но и расширять возможную сферу своего идеологического влияния в капиталистическом мире, улучшать образ советской власти на Западе
После Октябрьской революции 1917 г. вокруг участия России в Международном олимпийском движении сложилась двойственная ситуация. Созданный 11 марта 1911 г.
110
Российский олимпийский комитет практически сразу после революции был распущен, что, согласно Олимпийской Xартии, лишало Россию членства в МОК. В 1910 г. представителем в МОК от России стал князь Леон Урусов. В 1917 г. он эмигрировал во Францию, но, сохранив российское гражданство, оставался членом МОК вплоть до своей смерти в 1933 г. За годы своей работы в МОК он не раз пытался примирить руководство Международного олимпийского комитета с советскими властями. В частности, Л. Урусов предлагал различные варианты решения проблемы: допустить к участию в олимпийских играх спортсменов-эмигрантов, разрешить параллельное и равноправное участие русских спортсменов, находящихся в эмиграции, и спортсменов из Советской России. Однако его усилия не достигли никакого результата, так как с обеих сторон не было предпринято никаких шагов для нормализации отношений.
С одной стороны, Международный олимпийский комитет, стоявший на буржуазных позициях, не желал видеть в своих рядах Советскую Россию, как и многие руководители западных спортивных федераций, которые негативно воспринимали советскую власть, Советскую Россию и советский спорт. МОК проигнорировал ходатайство советского руководства о допуске на олимпиаду 1920 г. восьми российских спортсменов. В итоге для советских спортсменов дорога на олимпийские игры была закрыта вплоть до 1952 г.
Однако нельзя возлагать вину за отсутствие спортсменов из России на олимпийских играх только на членов МОК. Советское правительство со своей стороны проводило сознательную политику изоляции от международного олимпийского движения, считая его наследием буржуазного прошлого. Известно, что спортивное руководство Советской России несколько раз получало приглашения от различных зарубежных организаций, например Французского олимпийского комитета, принять участие в олимпийских играх 1924, 1932, 1940 гг. [10, с. 26]. Однако советское руководство проигнорировало эти предложения, считая недопустимыми и вредными контакты советских спортсменов с буржуазными атлетами.
Трудности внутреннего и внешнего характера, с которыми столкнулась Россия сразу после Октябрьской революции, также наложили отпечаток на отношения с МОК. В первые годы советской власти молодая Советская республика находилась в чрезвычайно сложном положении, вызванном разрухой, голодом, гражданской войной, контрреволюцией. Кроме того, в стране развернулась дискуссия о «пролетарском спорте», который должен развиваться на совершенно новых принципах, без соперничества и медалей, и поэтому он не вписывался в концепцию олимпийских игр.
И все же наличие этих обстоятельств не означало отсутствия внимания к спорту внутри страны. Напротив, уже в 20-30-е годы спорт в ней был поставлен на службу советскому государству. На развитие спорта, который использовался и как способ объединения молодежи, и как способ пропаганды, и как способ подготовки солдат для Красной Армии, выделялись значительные средства, чтобы воспитать «знаменосцев сталинской политики» [11, р. 15]. В 1918 г. был учрежден Всеобуч — структура, которая занималась физической подготовкой будущих бойцов Красной Армии, в 1931 г. был учрежден знак ГТО (Будь готов к труду и обороне) — программа массового физического и патриотического воспитания молодежи.
Однако спортивные связи с зарубежными странами рассматривались советским правительством исключительно в контексте идеологии и политики, как средство распространения в мире революционных идей. Будучи отлучен от участия в олимпийских
111
играх, до начала Второй мировой войны СССР оставался членом только двух международных спортивных организаций — КСИ и Международной авиационной федерации [10, с. 29]. В то же время Советская Россия нуждалась в расширении внешних контактов и понимала, что установление и развитие культурных и спортивных связей поможет ей решить многие важные задачи политического, идеологического, культурного характера [12, с. 5]. Такие обстоятельства способствовали зарождению советской спортивной дипломатии, чему способствовало участие Советской России в международном рабочем спортивном движении.
Развитие спортивных связей с зарубежными странами посредством рабочего спортивного движения в 20-30-е годы было для Советской России возможностью прорвать политическую изоляцию и расширить сферу общения с внешним миром под неполитическим предлогом. Именно этот факт позволяет говорить о формировании спортивной дипломатии в СССР в 20-30-е годы XX в. в контексте деятельности Красного спортин-терна. Тогда для советской страны спортивные связи оказались своеобразным мостом, который позволил ей общаться с остальным миром.
В период между двумя мировыми войнами международное спортивное рабочее движение было значительным явлением международной жизни и достигло немалых успехов. Оно объединяло множество национальных спортивных секций, тысячи спортсменов-рабочих, вело пропаганду здорового образа жизни, создавало условия для занятия спортом на заводах и фабриках, осуществляло воспитательную деятельность, сплачивало спортсменов из разных стран, создавая условия для их общения. Международное рабочее спортивное движение позволило тысячам советских спортсменов включиться в международный спортивный и культурный обмен, приобщиться к занятиям физической культурой и спортом.
В условиях роста гитлеровской агрессии международное рабочее спортивное движение оказалось способным ослабить стремление фашистских организаций занять руководящие позиции в национальных и международных спортивных организациях. Под влиянием фашистских и милитаристских сил в мире были закрыты многие спортивные рабочие организации, например, в Латвии, Эстонии, Австрии. В то же время во многих странах происходит консолидация антифашистских демократических сил в спорте и попытка объединения двух спортивных интернационалов. В сентябре 1936 г. на совместном заседании КСИ и Люцернского Социнтерна было принято решение о бойкоте Берлинской олимпиады 1936 г. и проведении альтернативной Рабочей олимпиады в Барселоне. В Антверпене в 1937 г. состоялась III Всемирная рабочая олимпиада, на которую поехала большая группа советских спортсменов. Это был триумф советского спорта, советские спортсмены получили почти по всем видам спорта призовые места. Однако объединения двух спортинтернов так и не произошло, и в 1937 г. КСИ был распущен.
Сотрудничество в рамках международного рабочего движения и по линии Красного спортинтерна рассматривалось советским руководством как способ объединения рабочих-спортсменов. Но не менее важно, что подобные связи во многих случаях для Советской России были еще и формой дипломатических отношений со странами капиталистического мира. В западной историографии существует мнение, что Советская Россия использовала международное спортивное рабочее движение как передаточное средство для антибуржуазной деятельности на Западе [11, р. 15]. Однако нельзя ограничиваться только этим обстоятельством, рассматривая его сугубо с идеологических
112
и пропагандистских позиций, поскольку в то время для Советской страны это была важнейшая форма международного культурного обмена с Западом и развития собственной системы физической культуры и спорта.
Одновременно с участием в деятельности КСИ в конце 30-х годов советская спортивная дипломатия активно использует возможности футбольной дипломатии. Второй чемпионат мира по футболу 1934 г., прошедший в фашистской Италии при личной поддержке Бенито Муссолини, показал огромную организующую силу футбола, и многие страны начали использовать его в своей дипломатической практике. Воспользовалась футбольной дипломатией и Советская Россия. В 1937 г. в Москве состоялся матч между столичным «Динамо» и командой «Баски», приехавшей из Испании, охваченной гражданской войной. Этот матч рассматривался не просто как спортивная встреча, а как жест солидарности с «испанскими товарищами» и должен был показать всему миру, что СССР не остается равнодушным к росту фашистской агрессии.
Другим примером советской футбольной дипломатии начала 40-х годов прошлого века может служить серия футбольных матчей, проведенных московским клубом «Спартак» в Болгарии. Данному событию придавалось особое значение — оно рассматривалось как событие государственной важности. В архивах Министерства иностранных дел СССР сохранились документы, в которых поездка «Спартака» характеризуется как политическая акция, которая должна пройти на самом высоком уровне. Не случайно руководил подготовкой этих встреч нарком иностранных дел В. М. Молотов [13, с. 214]. Летом 1940 г. футбольный клуб «Спартак» отправился в Болгарию для товарищеских встреч. К результатам матчей относились очень серьезно. «Спартак» с крупным счетом одержал победу над соперником, а уже в октябре 1940 г. «матч-реванш» был сыгран в Москве, когда болгарские футболисты посетили СССР с ответным визитом. И опять сильнее оказались советские футболисты.
Однако истинное значение этих матчей заключалось в том, что советские спортсмены, используя спорт в качестве дипломатического средства, смогли показать успехи молодого советского спорта и расширить сферу культурных и спортивных контактов Советского Союза.
История советской спортивной дипломатии начинается практически с момента появления советского государства. Молодая советская власть поставила спорт на службу государства, политики и дипломатии уже в 20-30-е годы. Именно поэтому мы склонны считать, что спортивная дипломатия зародилась в 20-30-е годы и была неотъемлемой частью молодой советской дипломатии, помогавшей ей решать насущные задачи, стоявшие перед страной. Мы также считаем, что именно Советский Союз впервые стал регулярно использовать спорт в дипломатических целях в столь широких масштабах. По линии спортивной дипломатии перед началом Второй мировой войны Советская Россия участвовала в международном рабочем, антифашистском движении. Однако истинное развитие советская спортивная дипломатия получила уже после окончания Второй мировой войны, в эпоху холодной войны, биполярного мира и противостояния двух сверхдержав — СССР и США.
Литература
1. Watson A. Diplomacy: The Dialogue Between States. London: Methuen Ltd, 1982. 239 р.
2. Watson. A. The Evolution of International Society. London: Routledge, 1992. 338 р.
113
3. Beacom A. Sport in International Relations: a case for cross-disciplinary investigation // The Sports Historian. 2000. N 20 (2). November. P. 1-23. URL: http://www.zen20110.zen.co.uk/SportHis-tWeb/SPORTS%20HISTORY (дата обращения: 14.03.2011).
4. Gygax J. Diplomatie culturelle et sportive américaine: persuasion et propagande durant la Guerre froide. URL: http://www.cairn.info/revue-relations-internationales-2005-3-page-87.htm (дата обращения: 14.03.2011).
5. Kruger A., Riordan J. The Story of Worker Sport // Journal of Sport History. 1996. Vol. 24, N 2. Р. 218-220. URL: http://www.la84foundation.org/SportsLibrary/.../JSH2402/jsh2402l.pdf (дата обращения: 20.03.2011).
6. Кун Л. Всеобщая история физической культуры и спорта. М.: Радуга, 1982. 400 с.
7. Gounot A. Sport or Political Organization? Structures and Characteristics of the Red Sport International, 1921-1937 // Journal of Sport History. 2001. Spring. Р. 23-39. URL: http://www.la84foundation.org/ index/JSH200 (дата обращения: 15.03.2011).
8. Боголюбова Н. М., Николаева Ю. В. Культурный обмен в системе международных отношений. СПб.: Изд-во С. Петерб. ун-та, 2003. 181 с.
9. Боголюбова Н. М., Николаева Ю. В. Спорт в палитре международных отношений: гуманитарный, дипломатический и культурный аспекты. СПб.: Факультет международных отношений С.-Петерб. ун-та, 2011. 317 с.
10. Столбов В. В. Русско-советская олимпийская одиссея // Труды ученых ГЦОЛИФКа: 75 лет. Ежегодник. М., 1993. С. 23-36.
11. Ramonet I. Le football c'est la guerre. Football et passions politiques. Manière de voir // Le monde diplomatique. 1998. Mai-juin. P. 15-19.
12. Фокин В. И. Международный культурный обмен и СССР в 20-30-е годы. СПб., 1999. 197 с.
13. Столбов В. В. История физической культуры и спорта. М.: Физкультура и спорт, 2001. 423 с.
Статья поступила в редакцию 28 декабря 2011 г.
114
