CC BY
1УДК: 316 ББК: 60.5 ГРНТИ: 04.21 ВАК: 5.4.4, 5.9.9, 5.5.2 Б01: 10.24412/2949-2513-2024-35-100-117
Ачкасова В.А.
Санкт-Петербург, Россия Чжан Лумэн КНР
КОРРУПЦИЯ КАК СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН: КОММУНИКАЦИОННЫЕ МЕТОДЫ БОРЬБЫ В ПРАКТИКЕ КНР
(ЧАСТЬ 1)
Аннотация. Статья посвящена анализу феномена коррупции, подходам к интерпретации ее места и роли в общественной жизни, а также инновационным формам коррупционного поведения, появляющимся в ходе цифровых и медийных трансформаций социума, - в первую очередь, т.н. «цифровой коррупции». Особое внимание уделяется коммуникационным способам противодействия коррупции. Опыт Китая представляет в этом отношении значительный интерес, поскольку страна, традиционно использующая наиболее жесткие средства борьбы с коррупционными схемами, в настоящее время стремится практиковать и иные методы антикоррупционной деятельности. Речь идет о целом комплексе коммуникационных мер, формирующих общественное правосознание и антикоррупционные установки в национальном менталитете. Авторы делают акцент на той значимой роли, которую играют медиа в качестве канала и средства борьбы с коррупцией.
Ключевые слова: коррупция, антикоррупционная деятельность, коммуникационные способы борьбы, медиа, цифровая коррупция
Achkasova Vera, A St.Petersburg, Russia Zhang Lumen, People's Republic of China
CORRUPTION AS A SOCIO-POLITICAL PHENOMENON: COMMUNICATION METHODS OF STRUGGLE IN THE PRACTICE OF THE PEOPLE'S REPUBLIC OF CHINA
Abstract. The article is deals with the analysis of the phenomenon of corruption, approaches to the interpretation of its place and role in public life, as well as innovative forms of corrupt behavior that appear during digital and media transformations of society, first of all, the so-called "digital corruption". Special attention is paid to communication methods of combating corruption. China's experience is of considerable interest in this regard, since the country, which traditionally uses the most stringent means of combating corruption schemes, is currently seeking to practice other methods of anti-corruption activities. The paper presents a wide range of communication measures that form public legal awareness and anti-corruption attitudes in the national mentality. The authors emphasize the significant role played by the media as both a channel and means of combating corruption.
Keywords: corruption, anti-corruption activities, communication methods of struggle, media, digital corruption
Постановка проблемы
Коррупция - серьезная социальная проблема, распространенная сегодня в той или иной степени практически во всех странах мира. Коррупция - это, которая имеет негативные последствия во многих сферах общества: экономической (расширение теневой экономики, неэффективное
использование бюджетных средств и пр.), социальной (рост бедности, отсутствие решения социальных проблем, укрепление организованной преступности и пр.), политической (уменьшение доверия к власти, смещение целей политики с общенациональных к обеспечению властвования олигархических кланов и др.). Более того, формируемые коррупцией риски ставят под угрозу безопасность самого государства. При этом с феноменом коррупции сталкиваются страны разных уровней экономического развития (наименее развитые, развивающиеся, развитые страны), что доказывает масштаб данной проблемы в мире.
Обзор литературы Исследования феномена коррупции и особенностей борьбы с ней весьма многообразны. Тема коррупции постоянно возникает в связи с рассмотрением проблем власти, бюрократии, олигархии, теневой экономики и т.д. Этим вопросам посвящены работы таких западных исследователей, как И. Мени, В. Пэварала, С. Алам, А. Хайденхаймер [Мепу, 1996; Pavarala, 1996; Alam, 1989; Heidenhemer, 1989] и ряда других ученых.
В российской науке накоплен значительный опыт в изучении не только самого явления коррупции, но и мер противодействия политической коррупции в деятельности органов государственной власти, в электоральных процессах, при этом особое внимание уделяется вопросам повышения эффективности взаимодействия общественных институтов и органов государственной власти в осуществлении антикоррупционных мероприятий [Сатаров, 2001; Антикоррупционная политика, 2024; Косое, 2009 и др.].
Свои традиции в изучении коррупции и взяточничества сложились в современном китайском научном дискурсе, начиная с трактовки самого понятия «коррупция» [Ни Син, 2004; Чэнь Кэсюн, 1994] и заканчивая изучением мотивации субъектов коррупционной деятельности [Жэнь Цзяньмин, 2023].
В результате в мировом академическом сообществе сформировалось несколько подходов к оценке коррупции как одного из самых опасных социально-политических явлений: коррупция как девиантное поведение (К.
Фридрих [Friedrich, 1972]); как дисфункциональная патология общественного развития (функционалисты Т. Парсонс и Р. Мертон [Парсонс, 1998]); как институциональное явление (А. Токвиль, С. Роуз-Эккерман, Р. Михельс, С. Хантингтон [Токвиль, 1992; Роуз-Аккерман, 2003; Хантингтон, 1995]); как издержки клиентелизма (Ш. Айзенштадт, Л. Ронигер и др. [Eisenstadt, Roniger, 1994; Democracy, clientelism and civil society.., 1994]).
Вместе с тем очевидно, что в нынешних условиях, сопровождаемых процессами медиатизации и цифровизации общества, становится остро востребованной проблема разработки релевантных сегодняшнему дню мер и инструментов борьбы с коррупционными явлениями.
В качестве основной цели, поставленной авторами статьи, выступает идентификация коммуникационных средств противодействия коррупции. При этом фокус внимания на практику антикоррупционной деятельности органов КНР является определяющим.
Задачами, приводящими к достижению конечного результата, являются:
- выявление динамики состояния коррупции с акцентом на пандемийный и постпандемийный периоды;
- социальная диагностика форм коррупции, появившихся в последние годы в связи с процессами медиатизации и цифровизации, и соответствующих способов противодействия им;
- систематизация коммуникационных методов и приемов, применяемых для борьбы с противоправными действиями (взяточничеством и другими видами злоупотреблений).
Методология и методика исследования
В основу изучения поставленной проблемы положен метод вторичных исследований, базирующийся на анализе результатов серии исследований российских и китайских ученых (в частности, экспертном опросе по проблемам коррупции, осуществленном Лабораторией проблем повышения эффективности государственного и муниципального управления ЮРИУ -филиале РАНХиГС в ноябре-декабре 2017 г.) [Воронцов, Понеделков, 2018]; панельном опросе, инициированном активом общества «Знание» совместно
с фондом «Национальные ресурсы образования» в 2018 г. [Максименко, Дейнека, Крылова, Духанина, 2020]; статистическом изучении последствий реализуемых в Китае антикоррупционных проектов - исследования, предпринятого учеными Пекинского университета Вань Сюнем и Вань Линем [Чжун Циньлинь, Лу Чжэнфэй, Юань Чунь, 2016]. Необходимо отметить значимость анализа коммуникационных практик борьбы с коррупцией в КНР, поскольку именно Китай по целому ряду причин является лидером в реализации антикоррупционной политики.
В этом отношении весьма интересными являются данные исследовательских проектов западных ученых. Речь идет, в первую очередь, об исследовании Э. Уэйдемана - профессора политологии и директора отдела изучения Китая в Университете штата Джорджия, в котором не только демонстрируются современные ориентиры борьбы с коррупцией, но и указывается, насколько резко повысились риски коррупционного поведения чиновничества, т.е. вырос страх быть разоблаченными [Wedeman, 2022]. Исследование 2022 г., проведенное учеными из Университета Наварры и Манчестерского Университета, аналогично показало, что экономическая коррупция (выражающаяся в большем успехе частных фирм, имеющих политические связи) значительно возросла во время правления Си Цзиньпина [Alonso, Palma, Simon-Yarza1, 2022].
Наконец, проведённый мониторинг китайских онлайн платформ позволил не только классифицировать медиа, интегрированные в осуществление антикоррупционной деятельности, но и выявить эффективные способы воздействия с целью формирования в массовом сознании антикоррупционных установок.
Результаты исследования
Китайская Народная Республика считается не только страной, где проблема коррупции стоит на одном из первых мест, но и государством, в котором накоплен серьезный опыт борьбы с этой «злокачественной опухолью» [Си Цзиньпин назвал коррупцию.., 2022]. При этом итоги данной деятельности невозможно оценить однозначно, поскольку зачастую самые
решительные меры, предпринятые руководством, либо не приносят ожидаемых результатов, либо приносят не совсем те, на которые рассчитывали идеологи антикоррупционных реформ. Отсюда изучение китайской практики борьбы с коррупцией, ее успехов и неудач, играет весьма плодотворную роль в поисках наиболее эффективных мер в решении этой социальной проблемы.
Действительно, за более чем десятилетнюю историю пребывания Си Цзиньпина у власти (с 2012 г.) было сделано достаточно много в отношении борьбы с коррупцией.
Во-первых, вектор этой борьбы был смещен с целевой аудитории «мух» (чиновники мелкого и среднего уровня) на группу «тигров» (аппаратчики высшего уровня государственного управления). В итоге, как отмечает Э. Уэйдман, число чиновников низового уровня («мухи»), обвиненных в коррупции, увеличилось более чем на 13 %, число чиновников нижнего звена («крысы») - на 90 %, число чиновников среднего звена («волки») - более чем в 4 раза, число чиновников высшего звена («тигры») - в 8 раз [Wedeman, 2022].
Во-вторых, антикоррупционные мероприятия направлены не только против государственных служащих, но и тех руководителей крупных компаний, которые подозреваются во взяточничестве. Так, в 2024 г. под особый прицел проверок попали предприятия в сферах энергетики, финансов, инфраструктуры и фармацевтики. Результаты не замедлили себя ждать: президент банка China CITIC Bank, уличенный в присвоении 136,5 млн долл., приговорен к смертной казни с отсрочкой исполнения наказания на два года; Генеральный директор корпорации China Railway за взятки в сумме 7,96 млн. долл. получил 15 лет тюремного заключения; в начале нынешнего года в Китае также прошла кампания по разоблачению врачей-коррупционеров - одним словом, системный контроль с целью выявления коррупционный деятельности становится в Китае продуманным и всеобъемлющим политическим направлением.
В-третьих, серьезным вызовом борьбе с коррупцией стали процессы цифровизации, которые не только породили новые виды коррупционной
деятельности, но и заставили искать иные, по сравнению с традиционными, средства противодействия ей. Так, еще в 2012 г. в Китае была запущена система Zero Trust, работающая на базе искусственного интеллекта. Zero Trust помогал вычислять незаконную передачу имущества, подозрительные приобретения земли и снос домов, инициированные чиновниками. ИИ мог даже сравнивать фотографии со спутника, чтобы удостовериться, что деньги, полученные госслужащими, пошли на постройку дороги, а не были положены в карман. Система также фиксировала изменения счетов чиновников, членов его семьи и близких друзей. Если у ИИ появлялись подозрения, то он высчитывал процент вероятности коррупционной активности. Как только этот процент превышал установленную планку, Zero Trust отправлял соответствующее уведомление властям. При этом нейросеть использовала информацию из 150 баз данных, относящихся к центральному и региональным правительствам.
Вместе с тем ожидаемого падения уровня коррупции в стране не происходит: в 2015 г. доля относительно крупных руководителей среди разоблаченных взяточников и казнокрадов увеличилась в полтора раза, до 41 человека выросло число задержанных в ранге министра или главы провинции. Почти на 23% возросло число тех, кого поймали на взятке или махинации в особо крупном размере - это сумма более 1 млн. юаней (свыше 10 млн руб.) [цит. по: Севальнев, 2016: 108]. В 2017 г. в КНР 159 тыс. человек наказаны за коррупцию и нарушение партийной дисциплины [В КНР в 2017 году 159 тыс. человек наказаны за коррупцию...]. По статистике, ежегодно в руках нечестных чиновников оседают 17-20% государственных финансов [Как в Китае борются с коррупцией?..]. В 2023 г. китайские органы по проверке и надзору за дисциплиной возбудили в общей сложности 626 000 дел, задержали 26 000 человек и наложили 610 000 партийных дисциплинарных и политических взысканий, 75 000 человек были привлечены к дисциплинарной ответственности за коррупцию и стиль работы в сфере жизнеобеспечения населения, дела 17 000 человек были поданы на расследование в отношении лиц, дававших взятки [Доклад Ли Си..., 2024].
До сих пор в противодействии коррупции рельефно выделяется репрессивный аспект, реализуемый системой правоохранительных органов. Нет сомнения, что коррупционные проявления должны пресекаться в соответствии с действующим законодательством. В этом отношении китайская политико-правовая система вполне преуспела - она отличается серьезной проработкой и применением мер наказания:
- за взятку до 100 тысяч юаней налагается наказание от административной ответственности до 10 лет тюрьмы;
- взятка от 100 тысяч юаней карается от 10 лет до взятия под стражу пожизненно;
- за взятку от 3 миллионов юаней предусмотрена смертная казнь [Как в Китае борются с коррупцией?..].
Динамика результатов борьбы с коррупцией демонстрирует: репрессивный метод необходим, но не достаточен, поскольку борьба ведется не с коррупцией, причинами и факторами ее порождающими, а с коррупционерами, что далеко не одно и то же.
В современной политической коммуникативистике коррупция рассматривается как взаимоотношения специфической зависимости между субъектами политической, хозяйственной и иной деятельности, которая предполагает оказание разного рода услуг за разнообразное официально непредусмотренное вознаграждение.
В современном социуме закрепилось несколько форм коррупции, которые считаются «традиционными» [Галиулллина, Лифанова, Герасимова, Сафина, 2020]:
1) взяточничество;
2) злоупотребление своим положением и властью;
3) торговля внутренней информацией;
4) непотизм (кумовство - выдвижение на должности своих родственников и покровительство им в дальнейшем);
5) лоббизм (деятельность представителей экономически сильных структур, оказывающих влияние на государственную политику);
6) нецелевое использование средств.
Буквально в последние годы в ряде стран в рамках борьбы с указанными традиционными формами стали применятся новейшие методы - речь идет о практиках корпоративного комплаенса без судебного преследования. Китай особо преуспел в этом - с 2020 г. здесь запущен пилотный проект по использованию этого механизма [Михайлова, Шао, 2024]. Применение механизма корпоративного комплаенса распространяется только на компании, которые совершили незначительное коррупционное преступление, требующее уголовного наказания. Суть корпоративного комплаенса без судебного преследования - декриминализация: такие компании не ликвидируются, напротив, они принимают на себя обязательство повысить стандарты своей деятельности, что в перспективе должно продемонстрировать позитивный результат в виде снижения количества и масштабов коррупционных сделок [Михайлова, Шао, 2024: 84].
Процессы тотальной цифровизации, которые масштабно развернулись в 2010-х гг., практически повсеместно вызвали к жизни новые формы коррупции. Так, С. Попова и С. Акулин отмечают, что постепенно начинает входить в общественную жизнь термин «цифровая коррупция». Под цифровой коррупцией понимается злоупотребление должностным лицом его полномочиями с целью извлечения собственной выгоды путем использования цифровых технологий [Попова, Акулин, 2023]. С одной стороны, речь идёт о получении выгоды в виде цифровых средств, с другой стороны, могут подразумеваться новые формы коррупции, которые используют цифровые технологии в качестве способа коррупционной деятельности. При этом к цифровым средствам, которые используют в качестве взятки, относят виртуальную валюту (криптовалюту), невзаимозаменяемый токен (№Г) и электронные подарочные сертификаты.
Китайские ученые Чжоу Кай и Ма Яо указывают на следующие новые формы коррупции в цифровой среде:
1. Так называемые электронные «красные конверты». Ранее «красными конвертами» называли денежные подарки в конвертах, которые вручались во
время праздников. Сейчас этот формат интегрировался в цифровую среду - в мессенджере WeChat появилась функция цифрового «кошелька», который могут пополнять любые контакты. Посредством электронного «красного конверта» происходит мелкое взяточничество, которое практически не отслеживается антикоррупционным надзором, что позволяет вовлечь в коррупционную деятельность широкий круг лиц.
2. Система оплаты покупки третьими лицами «Помоги мне заплатить». Ряд торговых площадок ввели функцию «Помоги мне заплатить», позволяющую отправить ссылку для оплаты третьим лицам, согласным совершить покупку за другого человека. Ввод данной функции привёл к появлению новой формы коррупции, заключающейся в возможности оплачивать взяткодателем покупки коррупционера через встроенный функционал торговой площадки.
3. Курьерские посылки. Появление возможности анонимной отправки посылки через курьерские службы также можно отнести к ещё одной форме коррупции. Покупки через маркетплейсы с указанием адреса доставки взяткополучателя, отправление подарков через курьеров и другие подобные действия используются для совершения коррупции. Данная форма коррупции также является весьма сложной для отслеживания антикоррупционным надзором [Чжоу Кай, МаЯо, 2021].
Как это ни парадоксально звучит, но цифровизация расширила возможности для коррупционной деятельности. Новый формат коррупции характеризуется небольшим размером взяток и скрытыми методами их передачи, что усложняет работу антикоррупционным структурам по отслеживанию всей цепочки коррупционной схемы.
Тем не менее борьба с новейшими формами и видами коррупции, поиск наиболее действенных методов этой борьбы становятся ответом на вызовы цифровизации. В этом отношении коммуникационная составляющая начинает играть серьезную роль, приобретая подчас весьма «экзотические» формы. Так, например, в связи с ростом преступности среди сотрудников полиции в Ростове-на-Дону городское УМВД решило привлечь к решению проблемы
Русскую православную церковь. Издан приказ, согласно которому каждый сотрудник должен вместе с семьей встретиться со священником, а в доказательство этого предоставить видеозапись в ОМПО ОРЛС УМВД по г. Ростову-на-Дону [Воронцов, Понеделков, 2018: 150].
Несмотря на подобные своеобразные методы «воспитания» и борьбы с мздоимством, сегодня остро востребованной становится необходимость выработки антикоррупционных стандартов, стержнем которых выступает антикоррупционное мировоззрение - устойчивая система антикоррупционных взглядов, идей, принципов, ценностных ориентаций, определяющая соответствующее поведение людей. Очевидно, что это долговременный процесс, предполагающий детальную проработку стратегии воздействия коммуникационных технологий на массовое сознание, и результаты его проявляются постепенно, в течение продолжительного времени.
Важнейшим средством формирования антикоррупционного мировоззрения по-прежнему остаются медиа. В российском научном поле эта проблематика получила серьезное развитие. Например, в исследованиях Ю.И. Вдовина, Б.Л. Вишневского, А.А. Шароградской [Коррупция и борьба с ней, 2000], посвященных вопросам роли СМИ в борьбе с коррупционными явлениями, анализируется влияние СМИ на формирование структуры и масштабов коррупции в сознании населения: ориентируясь на информацию в газетах, телепрограммах, социальных сетях люди получают представление об уровне коррупции в стране и ее движущих силах.
Показательно, что в ряде социологических исследований серьезным фактором, снижающим эффективность формирования в обществе отрицательного отношения к коррупции, называется именно
неудовлетворительная работа как центральных, так и местных СМИ. Так, в опросе, проведенном Лабораторией проблем повышения эффективности государственного и муниципального управления филиала РАНХиГС, более 2/3 экспертов считают, что центральные и региональные СМИ освещают только наиболее громкие задержания; около 25% экспертов придерживаются мнения, что результаты борьбы с коррупцией практически не находят
отражения в региональных СМИ, а 47,9% экспертов полагают, что большинство задержаний имело «показательный» характер, создающий видимость борьбы с коррупцией. Удовлетворены деятельностью СМИ по данной проблеме не более 15% экспертов [Воронцов, Понеделков, 2018].
Таким образом, разработка инфокоммуникационных методов противодействия коррупции является генеральным направлением закрепления в массовом сознании комплекса антикоррупционных установок. В этом отношении китайские медиа добились определенных успехов, и их позитивный опыт может стать ориентиром для многих стран. Детальному анализу этой практики и будет посвящена вторая часть статьи.
Библиография
Антикоррупционная политика / под редакцией Г. А. Сатарова. — 2-е изд., перераб. и доп. — Москва: Издательство Юрайт, 2024. — 396 с.
В КНР в 2017 году 159 тыс. человек наказаны за коррупцию и нарушение партийной дисциплины // «Информационное телеграфное агентство России (ИТАР-ТАСС)». 2018. 7 января. URL: https:// tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/4859925
Воронцов С.А., Понеделков А.В. О слабых звеньях коммуникативной деятельности по противодействию коррупции // Коммуникология. 2018.Том 6. № 1. С.143-154
Галиуллина С.Д., Лифанова М.В., Герасимова Д.И., Сафина Е.А. Китайская модель борьбы с коррупцией: истоки и особенности // Проблемы востоковедения. 2020. № 2 (88). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kitayskaya-model-borby-s-korruptsiey-istoki-i-
osobennosti.
Доклад Ли Си на третьем пленуме Центральной комиссии КПК по проверке дисциплины 20-го созыва // Синьхуа. 2024-02-25. URL: https://www.ccdi.gov.cn/toutiaon/202402/t20240225_330105.html. =
Жэнь Цзяньмин. Определение коррупции: споры о правильности и ошибочности, основанные на фактах и логике // Академический мир. 2023, No 4. - С. 84-89. = ^ШВД. ^
ШЖХЖ^т&ТШ^Штт. ^Ж#,2023(4): 80-88.
Как в Китае борются с коррупцией? Может, стоить взять с них пример? URL: https://dzen.ru/a/YDjlNDwvtzbn92Im?ysclid=m30i30b5wq239184205
Коррупция и борьба с ней: роль гражданского общества. - СПб., Норма, 2000. 365 с.
Косое Г.В. Эффективное политическое управление в ситуации политической коррупции как условие обеспечения реализации демократических практик // Проблема коррупции: пути междисциплинарного исследования. Астрахань, Астраханский ун-т, 2009. С. 21-24
Максименко А. А., Дейнека О. С., Крылова Д. В., Духанина Л. Н. Отношение россиян к коррупции // Вестник Санкт-Петербургского университета. Социология. 2020. Т. 13 Вып. 4 С. 000-000. https://doi.org/10.21638/spbu12.2020.404
Михайлова О. В., Шао Ц. Механизмы и технологии противодействия коррупции в современном Китае // Вестник ВГУ. Серия: История. Политология, Социология. 2024. № 1. С. 82-87
Ни Син. Экономическое определение и характеристики коррупции // Журнал Центрального научно-технического университета (социальные науки). 2004. No 5. - С. 8485 = \ш. ^ФЖА^« (ttÄ^^ffi) , 2004,18(5): 8488.
Парсонс Т. Система современных обществ / науч. ред. пер. М. С. Ковалева. -Москва: Аспект Пресс, 1998.
Попова С.А., Акулин С.В. Новые формы коррупции, связанные с цифровыми технологиями // Юридическая наука. 2023. № 3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/novye-formy-korruptsii-svyazannye-s-tsifrovymi-tehnologiyami
Роуз-Аккерман С. Коррупция и государство. Причины, следствия, реформы / пер. с англ. О.А. Алякринского. М.: Логос, 2003. 343 с.
Севальнев В. В. Стратегия противодействия коррупции: опыт Российской Федерации и Китайской народной Республики // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения, 2016. № 5. С. 106-110.
Си Цзиньпин назвал коррупцию в КПК раковой опухолью: tass.ru, М.., 16.10.2022. URL: https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/16068071
Токвиль A. де. Демократия в Америке. М.: Прогресс, 1992. 559 с. URL: http://www. civisbook.ru/files/Füe/TokviUe.Democmcy.Lpdf
Хантингтон С. Будущее демократических перемен: от экспансии к консолидации // Мировая экономика и международные отношения. 1995. № 6, с. 87-94.
Чжун Циньлинь, Лу Чжэнфэй, Юань Чунь. Антикоррупция, корпоративная производительность и ее канальные эффекты: исследование на основе антикоррупционной кампании 18-го съезда КПК // Финансовые исследования. 2016. № 9. С. 161-176. = ffi^^,
#1Ш^,2016 (9) pp.161-176.
Чжоу Кай, Ма Яо. Новые формы коррупции у руководящих кадров и меры предотвращения — из перспективы цифровых медиа // Лидерство и наука. 2021. № 13. С.
107-109. = тшлт. м^шшшшшшммишж —штш^шштя
(13), pp. 107-109.
Чэнь Кэсюн. Противодействие коррупции должно быть решительным: интервью с известным экономистом Ву Цзиньлянь // Синьхуа дайджест. 1994, No 1. - С. 21-34 =
1994,(1)
: 25.
Alam S. MAnatomy of Corruption: An Approach to the Political Economy of Underdevelopment. American Journal of Economics and Sociology. 1989. Vol. 48. № 4 (October) Alonso, M., Palma N. and Simon-Yarza1 B. The value of political connections: evidence from China's anti-corruption campaign in: Journal of Institutional Economics (2022), 18, 785-805 doi:10.1017/S1744137422000017
Democracy, clientelism, and civil society, ed. Roniger L., Gune-Ayata A. Boulder, 1994 https://doi.org/10.1515/9781685859114
Eisenstadt S.N., Roniger L. Patrons, Clinets & Friends: Interpersonal Relations and the Structure of Trust in Society. N.Y., 1984.
Friedrich C.J. The Pathology of Politics: Violence, Betrayal, Corruption, Secrecy, and Propaganda. N.Y.: Шег & Row, 1972
Heidenheimer A., Johnston M., Levine V. (eds.). Political Corruption: A Handbook. New Brunswick: Transaction Publishers, 1989
Мепу Y. Corruption «fin de side»: Changement, crise et transformation des valeurs. Revue intemationale des sciences sociales. 1996. № 149 (September)
Pavarala V. Intereting Corruption: Elite Perspectives in India. New Delhi etc.: Sage Publications, 1996.
Wedeman A. The Dynamics and Trajectory of Corruption in Contemporary China / A. Wedeman // China Review. - 2022. - Vol. 22. - P. 21-48
References
Alam S.M. (1989) Anatomy of Corruption: An Approach to the Political Economy of Underdevelopment. American Journal of Economics and Sociology, Vol. 48, № 4 (October).
Alonso M., Palma N. and Simon-Yarza1 B. The value of political connections: evidence from China's anti-corruption campaign in: Journal of Institutional Economics (2022), 18, 785-805 doi:10.1017/S1744137422000017
Antikorruptsionnaya politika [Anti-corruption policy] (2024). In: Satarov G.A. (ed.). 2nd ed., rev. and enl. Moscow: Yurayt Publ.,. 396 p.
Chen Kexiong (1994). Protivodeystviye korruptsii dolzhno byt' reshitelnym:
intervju s izvestnym ekonomistom Vu Tszin'lyan' (^^I&^M^^ttf^--W^^Mffi^MM
WW^S) // Sin'khua daydzhest [Xinhua Digest]. 1. C. 25.(in Chinese)
Democracy, Clientelism, and Civil Society. Edited by Roniger L., Gune-Ayata A. Boulder, 1994. URL: https://doi.org/10.1515/9781685859114
Doklad Li Si na tret'em plenume Centralnoj komissii KPK po proverke discipliny' 20-go sozy^va (2024) [Li Xi's report at the third Plenum of the CPC Central Commission for Discipline Inspection of the 20th convocation] Sinxua. URL:
https://www.ccdi.gov.cn/toutiaon/202402/t20240225_330105.html. (in Chinese)
Eisenstadt S.N., Roniger L. (1984) Patrons, Clients & Friends: Interpersonal Relations and the Structure of Trust in Society. New York.
Friedrich C.J. (1972) The Pathology of Politics: Violence, Betrayal, Corruption, Secrecy, and Propaganda. New York: Harper & Row.
Galiullina S.D., Lifanova M.V., Gerasimova D.I., Safina E.A. (2020) Kitayskaya model' bor 'by s korruptsiyey: istoki i osobennosti [The Chinese model of anti-corruption: origins and features]. Problemy vostokovedeniya [Problems of Oriental Studies], 2(88). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kitayskaya-model-borby-s-korruptsiey-istoki-i-osobennosti (accessed: 13.08.2024).
Heidenheimer A., Johnston M., Levine V. (eds.). (1989) Political Corruption: A Handbook. New Brunswick: Transaction Publishers.
Huntington S. (1995) Budushcheye demokraticheskikh peremen: ot ekspansii k konsolidatsii [The future of democratic changes: from expansion to consolidation]. Mirovaya Ekonomika i Mezhdunarodnye Otnosheniya, 6, pp. 87-94.
Kak v Kitae boryutsya s korruptsiyey? Mozhet, stoit vzyat' s nikh primer? [How is corruption being fought in China? Should we follow their example?]. URL: https://dzen.ru/a/YDjlNDwvtzbn92Im?ysclid=m30i30b5wq239184205 (accessed: 13.08.2024).
Korruptsiya i bor'ba s ney: rol' grazhdanskogo obshchestva [Corruption and its Counteraction: The Role of Civil Society]. St. Petersburg: Norma Publ., 2000. 365 p.
Kosov G.V. (2009) Effektivnoye politicheskoye upravleniye v situatsii politicheskoy korruptsii kak usloviye obespecheniya realizatsii demokraticheskikh praktik [Effective political governance in the context of political corruption as a condition for ensuring the implementation of democratic practices]. In: Problema korruptsii: puti mezhdistsiplinarnogo issledovaniya
[Corruption Issues: Ways of Interdisciplinary Research]. Astrakhan: Astrakhan Univ. Publ., pp. 21-24.
Maksimenko A.A., Deineka O.S., Krylova D.V., Dukhanina L.N. (2020) Otnosheniye rossiyan k korruptsii [Attitudes of Russians towards corruption]. Vestnik Sankt-Peterburgskogo Universiteta. Sotsiologiya, 13 (4): 000-000. https://doi.org/10.21638/spbu12.2020.404
Mixajlova O. V., Shao Cz. (2024). Mexanizmy " i texnologii protivodejstviya korrupcii v sovremennom Kitae [Anti-corruption mechanisms and technologies in modern China] Vestnik VGU. Seriya: Istoriya. Politologiya, Sociologiya. 1, 82-87
Mény Y. (1996) Corruption «fin de siècle»: Changement, crise et transformation des valeurs. Revue internationale des sciences sociales, № 149 (September).
Ni Xing (ШЖ) (2004). Ekonomicheskoye opredeleniye i kharakteristiki korruptsii ЙМ-Щ^-Щ-Ж^Ш®). Zhurnal Tsentral'nogo nauchno-tekhnicheskogo universiteta (Sotsial'nyye nauki) [Journal of Central Scientific and Technical University (Social Sciences)], 18 (5), 84-88. (in Chinese)
Parsons T. (1998) The System of Modern Societies. Moscow: Aspect Press.
Pavarala V. (1996) Interpreting Corruption: Elite Perspectives in India. New Delhi etc.: Sage Publications.
Popova S.A., Akulin S.V. (2023) Novye formy korruptsii, svyazannye s tsifrovymi tekhnologiyami [New forms of corruption related to digital technologies]. Yuridicheskaya Nauka, 3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/novye-formy-korruptsii-svyazannye-s-tsifrovymi-tehnologiyami
Rose-Ackerman S. (2003) Corruption and Government: Causes, Consequences, and Reforms. Moscow: Logos.
Seval'nev V.V. (2016) Strategiya protivodeystviya korruptsii: opyt Rossiyskoy Federatsii i Kitayskoy Narodnoy Respubliki [Anti-corruption strategy: experience of the Russian Federation and the People's Republic of China]. Zhurnal zarubezhnogo zakonodatel'stva i sravnitel'nogo pravovedeniya, 5, pp. 106-110.
Tocqueville A. de. (1992) Democracy in America. Moscow: Progress. 559 p. URL: http://www.civisbook.ru/files/File/Tokville.Democracy.1.pdf
V KNR v 2017 godu 159 tys. chelovek nakazany za korruptsiyu i narusheniye partiynoy discipliny [In China, 159 thousand people were punished for corruption and party discipline violations in 2017]. (2018, January 7). ITAR-TASS. URL: https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/4859925
Vorontsov S.A., Ponedelkov A.V. (2018) O slabykh zv'eniyakh kommunikativnoy deyatel'nosti po protivodeystviyu korruptsii [On weak links in communicative activities to counteract corruption]. Kommunikologiya, 6(1), pp. 143-154.
Xi Jinping nazval korruptsiyu v KPK rakovoy opukhol'yu [Xi Jinping called corruption in the CPC a cancer]. TASS. Moscow, October 16, 2022. URL: https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/16068071
Zhao Bingzhi (2019). Izbrannyye sluchai mezhdunarodnogo presledovaniya i
vozvrata aktivovpo delam o korruptsii Pekin: China Founder
Publishing House. (in Chinese)
Zhen Jianmin (^ШВД) (2023). Opredelenie korrupcii: spory o pravil'nosti i oshibochnosti, osnovannye na faktakh i logike Akademicheskiy mir [Academic World], 4, pp. 84-89. (in Chinese)
Zhong Qinlin, Lu Zhengfei, Yuan Chun (2016). Antikorruptsiya,
korporativnaya proizvoditel'nost' i yeyo kanal'nyye effekty: issledovaniye na osnove
antikorruptsionnoy kampanii 18-go s"yezda KPK (^Щ^^^Ш^^^ШШ^^-ST
ФЛ+Л^ЭД^^Ш^ЙЙб^) // Finansovyye issledovaniya [Financial Research]. 9. pp. 161176 (in Chinese)
Zhou Kai, Ma Yao (2021). Novyye formy korruptsii u rukovodyashchikh
kadrov i mery predotvrashcheniya — iz perspektivy tsifrovykh media (м^^рв^ямшя&йй^
-ШТШ^Ш^ШЙ) // Liderstvo i nauka [Leadership and Science]. 13.
pp. 107-109.(in Chinese)
Wedeman A. The Dynamics and Trajectory of Corruption in Contemporary China / A. Wedeman // China Review. - 2022. - Vol. 22. - P. 21-48
Сведения об авторах
Ачкасова Вера Алексеевна — доктор политических наук, профессор, заведующая кафедрой связей с общественностью в политике и государственном управлении Санкт-Петербургского государственного университета, e-mail: [email protected]
Чжан Лумэн — аспирант Санкт-Петербургского государственного университета, e-mail: [email protected], тел.: +7 (981) 936-68-88.
Achkasova, Vera Alekseevna - Doctor of Political Sciences, Professor, Head of the Department of Public Relations in Politics and Public Administration of St. Petersburg State University, e-mail: [email protected]
Zhang Lumen - postgraduate student at St. Petersburg State University, the People's Republic of China
