CC BY
379
КОРРУПЦИОННЫЕ ОТНОШЕНИЯ И ФОРМЫ КОРРУПЦИИ
С.Н. ШИШКАРЕВ,
Председатель Комитета Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по транспорту, кандидат юридических наук
Аннотация. Статья посвящена проблеме теоретико-правового определения коррупционных отношений и форм коррупции. На основе анализа действующего российского законодательства в работе изложены взгляды автора на суть таких категорий, как «коррупционные отношения» и «формы коррупции», а также дана авторская интерпретация этих терминов в целях выработки более конкретных мер противодействия посредством развития современного российского антикоррупционного законодательства.
Ключевые слова: коррупция, коррупционные отношения, формы коррупции, противодействие коррупции, протекционизм, лоббизм, олигополия, непотизм.
Исходя из содержания коррупции как общественного явления, автор придерживается следующего понимания коррупционных отношений. Коррупционные отношения есть отношения лиц, обладающих полномочиями публичной власти и иных лиц, возникающие по поводу неправомерного использования государственных и общественных ресурсов, властных полномочий, целью которых являются личные, групповые или корпоративные интересы. Интерес — основной мотив коррупционных отношений; выступает в качестве субъективирующего фактора, проявления волевого начала.
Следует отметить, что неформализованный характер коррупционных отношений является наиболее существенным признаком, отличающим их от правоотношений. Так, волевое начало присуще и правоотношениям. Однако здесь оно выступает, как способность личности быть носителем совокупности прав и обязанностей. Поэтому, если основанием правоотношений являются субъективные права и обязанности, то основанием коррупционных отношений является общий интерес. Это, естественно, не означает, что в контексте правоотношений интерес вообще отсутствует. Подчеркнем, что интерес, будучи побудительным мотивом действий, поведения, поступков, присущ любому виду общественных отношений. Однако в праве интерес выступает в виде объективированного формализованного общественного блага, где субъективное начало представлено как совокупность легализованных субъективных прав и обязанностей.
Законность и правовой порядок, складывающиеся в обществе, являются не чем иным, как способом реализации общественного интереса, а коррупционные отношения по смыслу данных определений противоречат ему. Таким образом, антисоциальность коррупции состоит в том, что интерес лиц, вступающих в коррупционные отношения, противоречит объективированному в праве общественному интересу. Неформальность коррупционных отношений как основной их признак есть не что иное, как их асоци-
альность и, соответственно, — оппозиция законности и правопорядку.
В этой оппозиции коррупция рассматривается как правовое явление, т.е. в качестве объекта правового регулирования, предполагающего систему санкций за нарушение законности и правового порядка, в социальном контексте рассматриваемого в качестве посягательства на общественное благо. Фактически правовое явление коррупции есть не что иное, как форма ее проявления в контексте действующего законодательства, квалифицирующего ту или иную совокупность деяний как коррупционные. Разные составы деяний, фиксируемые законодательством, выступают, таким образом, формами коррупции, которые в криминологической импликации иногда отождествляются с правонарушениями.
Поэтому очевидно, что формы коррупции имеют основание в коррупционных отношениях и про-изводны от них. Так, законодатель, формируя правовые нормы противодействия и профилактики коррупции, ориентирован на содержание коррупционных отношений, выделяя их путем соответствующих законодательных определений и создавая правовые средства профилактики и борьбы с ней. В этом смысле эффективность правового противодействия коррупции во многом определяется полнотой охвата законодательством всего спектра коррупции как общественного явления. А вновь возникающие коррупционные отношения должны находить отражение в законодательстве, не допуская пробелов в правовом регулировании антикоррупционной деятельности.
Под формами коррупции понимаются правонарушения коррупционного характера, возникающие в результате вступления лиц в коррупционные отношения. При этом следует подчеркнуть, что формы коррупции и коррупционные отношения могут вступать в противоречия того рода, которые вообще могут возникать между формой и содержанием. Как способ организации содержания форма коррупции являет-
ся консервативной стороной отношения и обладает большей устойчивостью по отношению к коррупционным отношениям. Поэтому содержание коррупции как совокупность коррупционных отношений не всегда совпадает с ее юридически фиксируемыми формами. Это противоречие определяет направление развития законодательства в сфере противодействия коррупции.
Исходя из российского законодательства в качестве форм коррупции можно выделить взяточничество, злоупотребления должностными полномочиями, хищения, совершаемые должностными лицами, присвоения и растраты, превышение власти, служебный подлог, незаконное участие в предпринимательской деятельности, занятие государственным служащим иной оплачиваемой деятельностью вопреки требованиям закона, подкуп. Так, Федеральный закон Российской Федерации от 25 декабря 2008 г. № 273-Ф3 «О противодействии коррупции» определяет коррупцию как: «а) злоупотребление служебным положением, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами; б) совершение деяний, указанных подпункте «а» настоящего пункта, от имени или в интересах юридического лица» (п. 1 ст. 1)1. Эти формы коррупции находят определения в уголовном, гражданском, административном законодательстве, предусматривающем ответственность за соответствующие деяния.
Наиболее распространенным видом коррупционного преступления является взятка, которая в Уголовном кодексе Российской Федерации определяется как «получение должностным лицом или через посредника денег, ценных бумаг, иного имущества или выгод имущественного характера за действия (бездействие) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, если такие действия (бездействие) входят в служебные полномочия должностного лица или оно в силу должностного положения может способствовать таким действиям (бездействию), а равно за общее покровительство или попустительство по службе» (ст. 290 Уголовного кодекса Российской Федерации)2.
Определение хищения дано в примечании к ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации: «...совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обособление чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества»3.
Присвоение и растрата как самостоятельные формы хищений выделяются на основании механизма совершения противоправных действий, особенности отношения виновного к похищаемому имуществу. При этом присвоение следует рассматривать как умышленное изъятие, обособление материальных ценностей, вверенных виновному и обращаемых им в свою пользу либо в пользу других лиц путем установления над ними незаконного владения. Соответственно, растрата есть незаконное, безвозмездное расходование, продажа, потребление, передача другим лицам и т.д. вверенного виновному для осуществления определенных правомочий имущества.
В Уголовном кодексе Российской Федерации дается дефиниция коммерческого подкупа, которая по некоторым оценкам4 вполне может быть распространена на понятия подкупа: «незаконная передача лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, денег, ценных бумаг, иного имущества, а равно незаконное оказание ему услуг имущественного характера за совершение действий (бездействия) в интересах дающего в связи с занимаемым этим лицом служебным положением»5. Отличие подкупа от взятки состоит в том, что взятка обычно носит разовый характер за выполнение или невыполнение соответствующих действий. А подкуп предполагает систематическое получение вознаграждения взамен на лояльное поведение в пользу соответствующих лиц и хронологически не совпадает с актом преступного поведения, предваряя его по времени.
Учитывая, что явление подкупа значительно шире его легального определения, суживающегося к «коммерческому подкупу», необходимо согласиться с тем, что «Рассматривая подкуп в качестве самостоятельной формы правонарушения, следует отметить несовершенство ее отражения в современном российском уголовном законодательстве. Он отнесен к главе Уголовного кодекса Российской Федерации, объединяющей преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях, сфера применения которых связана с управленческой деятельностью в коммерческих и иных негосударственных организациях. Учитывая, что одной из сторон коррупционных отношений всегда выступает коррупционер как носитель публичной власти, невозможно распространение ст. 204 Уголовного кодекса Российской Федерации на представителей власти, коррумпированных путем подкупа»6.
Можно выделить совокупность деяний, которые следует рассматривать как разновидность подкупа: использование личных средств в процессе решения служебных вопросов; дарение подарков и оказание иных услуг неслужебного характера; дополнительное незаконное вознаграждение за свою деятельность из государственных и негосударственных фондов; принятие приглашений на турпоездку, в оздоровитель-
ные учреждения и др. за счет принимающей стороны; использование финансовых и материальных ресурсов других физических и юридических лиц в собственных интересах или интересах другого лица; открытие банковских счетов и приобретение недвижимости; включение в число соучредителей хозяйствующих субъектов; приобретение товаров по заниженным ценам и др.
Полагаем, что к злоупотреблению служебным положением можно отнести целый спектр деяний: использование возможностей публичного статуса при решении вопросов, связанных с личными интересами, а также интересами близких родственников и свойственников; использование в личных или групповых интересах конфиденциальной информации, полученной при исполнении государственных функций; нарушение установленного законом порядка обращений; искусственное создание препятствий в реализации прав и законных интересов; использование не предусмотренных законом преимуществ в получении кредитов, ссуд, приобретении ценных бумаг, недвижимости; совершение каких-либо действий или воздержание от них в нарушение должностных обязанностей и пр.
Коррупционные правонарушения не всегда сопровождаются проявлением корпоративности и высоким социальным положением лиц, их совершивших. Тем не менее, воплощенные в них коррупционные деяния могут совершаться высокоинтеллектуальными способами. Российское уголовное право связывает эту форму коррупции с использованием должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы, если это деяние совершено из корыстной или иной личной заинтересован-ности7.
Очевидно, что превышение должностных полномочий как форма коррупции должно включать следующий спектр деяний: отказ в предоставлении информации, ее задержка, недостоверность или неполнота, если это предусмотрено правовыми актами; несвоевременное или неполное доведение информации о правовых актах; требование не предусмотренной законом информации; передача государственных и муниципальных финансовых и материальных ресурсов в избирательные фонды отдельных кандидатов и общественных объединений; экономически неоправданная передача негосударственным структурам финансовых и материальных ресурсов, принадлежащих государственным фондам, хозяйствующим субъектам и т.д. Это соответствует содержанию ст. 286 Уголовного кодекса Российской Федерации, в которой эта форма определяется как «совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства»8.
Согласно ст. 292 Уголовного кодекса Российской Федерации, служебный подлог — это «внесение должностным лицом, а также государственным служащим или служащим местного самоуправления, не являющимся должностным лицом, в официальные документы заведомо ложных сведений, а равно внесение в указанные документы исправлений, искажающих их действительное содержание, если эти деяния совершены из корыстной или иной личной заинтересованности»9.
Такая форма, как незаконное участие в предпринимательской деятельности, рассматривается как «учреждение должностным лицом организации, осуществляющей предпринимательскую деятельность, либо участие в управлении такой организации лично или через доверенное лицо вопреки запрету, установленному законом, если эти деяния связаны с предоставлением такой организации льгот и преимуществ или покровительством в иной форме» (ст. 289 Уголовного кодекса Российской Федерации)10.
Автор разделяет мнение, согласно которому занятие государственным служащим иной оплачиваемой деятельностью, не предусмотренной законом, представляет собой самостоятельную форму коррупции11. Данное мнение представляется обоснованным, поскольку, согласно уголовному законодательству, должностные лица представляют обособленную группу, входящую в категорию государственных служащих. Это вытекает из того, что ст. 289 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает ответственность за незаконное участие в предпринимательской деятельности только должностных лиц. Кроме того, существенным обстоятельством является то, что эта статья устанавливает незаконность участия в предпринимательской деятельности лишь при условии, что она связана со служебным положением должностного лица. Следует отметить, что ст. 11 Федерального закона «Об основах государственной службы в Российской Федерации» устанавливает, что государственные служащие могут заниматься лишь педагогической и научной оплачиваемой деятельностью. Нарушение данного запрета приобретает черты правонарушения в контексте Указа Президента Российской Федерации от 4 апреля 1992 г. № 361 «О борьбе с коррупцией в системе государственной службы», который предусматривает административную санкцию за нарушение данного запрета в виде освобождения от занимаемой должности (п. 2).
Подобная неопределенность законодательства создает благоприятные условия для развития коррупционных отношений, формирования новых форм коррупции. Так, целый ряд коррупционных отношений не находит отражения в российском законодательстве.
Сказанное относится к категории злоупотребления публичным статусом: коррупционный лоббизм, про-
текционизм, олигополия, непотизм, которые в контексте действующего законодательства не являются правонарушениями.
Лоббизм следует рассматривать как деятельность определенных групп или отдельных лиц, направленную на организацию влияния на органы власти с целью принятия ими соответствующих решений. Следует отметить, что лоббизм как таковой не содержит признаков коррупционного поведения и нашел легальные формы во многих государствах мира. Тем не менее лоббизм лиц, обладающих соответствующим публичным статусом, осуществляемый с целью получения материальных или иных выгод, следует рассматривать как форму коррупции. Так, некоторые группы управленческой структуры государства, имеющие возможность оказывать давление на принятие решений органами государственной власти, фактически организованы отношениями коррупционного лоббизма. Они не просто оказывают давление на процесс принятия решений, но в некоторых случаях фактически контролируют его. Лоббизм превращается в одну из форм коррупции при условии, что он имеет антисоциальное содержание, выражаясь в преследовании узких корыстных интересов, как правило, посредством конвертации власти в собственность или собственности во власть.
Очевидно, что в данном случае речь идет не о лоббизме вообще, но о коррупционном лоббизме. По сути дела, коррупционный лоббизм направлен на создание группами лоббистов совокупности условий, в которых можно осуществлять контроль процессов, протекающих в обществе. Поэтому он предполагает такого рода деяния, как создание приоритетов физическим и юридическим лицам в процессе подготовки и принятия управленческих решений, использование служебного положения с целью воздействия на средства массовой информации и др.
Таким образом, вне правового поля остается олигархический тип согласования интересов различных социальных групп. Фактически данная тенденция ведет к сращиванию политической власти и бизнеса, вытесняя демократические механизмы из сферы управления и политики. Итогом является существенное снижение роли государственного регулирования экономической сферы, развитие «теневой экономики». По некоторым оценкам, особенность олигархической формы коррупции заключается в ее внутренней структуре, где отсутствуют корпоративные формы самоорганизации — нет отдельных корпоративных групп или партий интересов. Эта форма отличается внутренней монолитностью. Власть для нее становится и партией и корпорацией. Олигархия всегда стремится к стабильности после бурного процесса формирования, что обусловлено ее стремлением сохранить привилегированное положение в системе власти и управления, укрепить свою экономическую базу, чему способствует слабая органи-
зация государственной власти, не препятствующая деятельности олигархов12.
Очевидно, следует согласиться с тем, что в России возможна «олигархическая модернизация» по китайско-мексиканской модели, в основе которой формирование финансово-промышленных структур, тесно связанных с государственными структурами, что, несомненно, означает авторитаризм13. Такое развитие может привести к демократически оформленному авторитаризму. Общеизвестно, что сегодня в России существуют группы олигархов, контролирующие огромные финансовые потоки, благодаря чему они имеют значительное влияние на принятие решений органами государственной власти. Не имея никаких властных полномочий, они фактически являются лицами, имеющими возможность оказывать влияние на государственную власть. Вместе с тем следует признать плодотворными усилия современной государственной власти России по выправлению данного положения.
Протекционизм как злоупотребление служебным статусом представляет собой вмешательство в деятельность государственных и негосударственных органов и организаций, сопряженное с использованием возможностей публичного статуса, участие в качестве поверенных физических и юридических лиц в государственных и негосударственных органах и организациях, необоснованное предоставление налоговых, таможенных и кредитных льгот хозяйствующим субъектам и т.п. Коррумпированность протекционизма проявляется в случае, если действия участников этого отношения сводятся к созданию условий для удовлетворения только личных, групповых или корпоративных интересов, противоречащих интересам общества и государства.
Протекционизм можно классифицировать по сфере его распространения. В этом случае можно говорить о бюрократическом и политическом протекционизме. Первый связан со злоупотреблением публичным статусом внутри функционирующей системы органов государственной власти. Специфика второго определена правилами сложившейся политической системы.
Так или иначе, в протекционизме весьма существенна роль государственных служащих (бюрократии), которые могут рассматриваться в качестве социального слоя, обладающего особыми интересами. Жизнь государственного аппарата невозможна вне унифицированных норм и механизмов, обеспечивающих функционирование государственной власти. Поэтому бюрократия необходима в качестве способа упорядочивания государственного управления, реализации общественных интересов, которые представляет государство. Однако такое положение слоя бюрократии позволяет использовать власть лицами, ее представляющими, вопреки ее социальному назначению, в процессе чего доминируют личные и корпо-
ративные интересы над общественными, стремление неправомерно использовать социальные блага.
Бюрократический протекционизм, как правило, связан с такими проявлениями коррупции, как внутренний лоббизм или олигополия. Посредством внутреннего лобби они стремятся достичь удовлетворения своих интересов. Для этого они перестраивают структуру органа власти, его кадровое обеспечение, когда бюрократический протекционизм становится наиболее эффективным и широко используемым инструментом. Используя его в своих целях, лоббисты и олигополия получают возможность перестроить государственный механизм в соответствии со своими интересами.
Функциональная направленность политического протекционизма проявляется в создании подконтрольной системы управления внутри политических объединений (организаций), реализующих политическую власть или борющихся за ее осуществление. Проявления политического протекционизма в реальной жизни распространены повсеместно. К ним принято относить формирование выборных «партийных списков», а также процедуры избрания или назначения лидеров политических организаций, формирование правительств по партийной принадлежности и т.д.
Очевидно, что приведенный перечень форм коррупции не является полным. Более детальное исследование форм коррупции относится к компетенции криминологического исследования. В задачу же нашей статьи входит не исчерпывающее изложение данных форм, а выяснение их значения в процессе познания коррупции как правового явления, способствующего выработке эффективных правовых механизмов борьбы с ним.
Важной задачей в данном контексте является установление взаимосвязи коррупционных отношений и форм коррупции, позволяющее выяснить не только содержание коррупции, но и определить адекватные правовые меры воздействия на данный процесс. В этом смысле законодательное определение коррупции и ее форм является не исходным пунктом анализа, а его результатом, когда вырабатываются соответствующие правовые антикоррупционные нормы. Необходима методология исследования данного явления, применение которой даст возможность на основе анализа коррупционных отношений эксплицировать его новые признаки и формы проявления.
Можно предположить, что несмотря на определение коррупции, данное Федеральным законом Российской Федерации от 25 декабря 2008 г. № 273-Ф3 «О противодействии коррупции», разночтения криминологов в вопросе о совокупности ее признаков в ближайшее время не будут устранены. Данное определение дано для целей названного закона и является систематизирующим в отношении действующего законодательства. Поэтому и два других федераль-
ных закона антикоррупционного пакета, принятых в те же сроки, качественно не влияют на ситуацию, как правило, внося изменения неструктурного ха-рактера14.
Проведенный анализ свидетельствует о том, что приведенный перечень форм коррупции, нашедший законодательные дефиниции, далеко не полон в контексте реально складывающихся в стране коррупционных отношений. Это означает, что целый ряд коррупционных отношений не имеет никаких юридических механизмов сдерживания, что в свою очередь способствует их дальнейшему развитию, отрицательно влияя на механизм государства в целом.
На основе анализа коррупционных отношений можно утверждать, что формы коррупции отражают механизмы незаконного присвоения их субъектами общественного блага посредством использования публичной власти. При этом под субъектом коррупционных отношений следует понимать индивида, обладающего способностью самостоятельно выражать свою волю в процессе неправомерного использования публичной власти и действующего исходя из корыстных личных, групповых или корпоративных интересов. Механизм незаконного присвоения есть не что иное, как способ связи субъектов коррупционных отношений в процессе совершения противоправного действия коррупционного характера.
В этом смысле особое значение приобретают законодательные дефиниции субъектов коррупционных отношений, посредством которых может быть дано корректное правовое определение и форм коррупции. Тем не менее в российском законодательстве названия субъектов многих форм коррупции не имеют законодательных дефиниций. 3аконодательную дефиницию имеют субъекты взяточничества, предполагающего совершение неправомерных действий взяткодателем и взяткополучателем.
В заключение необходимо отметить, что исследование коррупционных отношений и форм коррупции принципиально важно в контексте выработки мер противодействия коррупции. Это поможет исследовать специфику участия сторон коррупционных отношений в совместной неправомерной деятельности, разработать эффективный антикоррупционный механизм, действующий на основе правовой базы, оперирующей необходимыми, корректно сформулированными дефинициями. Методологически важным в контексте этой задачи представляется определение формы коррупции. Форма коррупции, являющаяся выражением связи субъектов коррупционных отношений в процессе совершения противоправного действия коррупционного характера, нарушающего нормативное регулирование и развитие той или иной сферы деятельности и осуществляющееся посредством использования публичных возможностей для реализации личных или корпоративных интересов в
ущерб общественным, есть теоретико-правовая категория, отражающая механизмы незаконного присвоения субъектами коррупционных отношений общественного блага посредством использования публичной власти.
1 Федеральный закон Российской Федерации от 25 декабря 2008 г. № 27Э-ФЗ «О противодействии коррупции» // Российская газета. 2008. 26 декабря.
2 Ст. 290 Уголовного кодекса Российской Федерации // Полный сборник кодексов Российской Федерации. — М., 2006. С. 218.
3 Там же. С. 197.
4 См.: ЛунеевВ.В. Коррупция: политические, экономические, организационные и правовые проблемы // Государство и право. 1996. № 8.
5 Ст. 204 Уголовного кодекса Российской Федерации // Полный сборник кодексов Российской Федерации. — М., 2006. С. 205.
6 Селихов Н.В. Коррупция в государственном механизме современной России (теоретические аспекты): Дис. ... канд. юрид. наук. — Екатеринбург, 2005. С. 97.
7 См.: Ст. 285 Уголовного кодекса Российской Федерации // Полный сборник кодексов Российской Федерации. — М., 2006.
8 См.: Ст. 204 Уголовного кодекса Российской Федерации // Полный сборник кодексов Российской Федерации. — М., 2006.
9 Там же. С. 218.
10 См.: Ст. 289 Уголовного кодекса Российской Федерации // Полный сборник кодексов Российской Федерации. — М., 2006.
11 См.: Селихов Н.В. Указ соч.
12 См.: Зудин А. Россия: бизнес и политика // Международная экономика и международные отношения. 1995. № 5.
13 См.: Римашевский Н.М. Базисные сценарии социального развития // Вестник Российской Академии наук. Т. 66. № 8.
14 Речь идет о Федеральном законе Российской Федерации от 25 декабря 2008 г. № 274-ФЗ и Федеральном законе Российской Федерации от 25 декабря 2008 г. № 280-ФЗ.
ЛИТЕРАТУРА
1. Федеральный закон Российской Федерации от 25 декабря 2008 г. № 27Э-ФЗ «О противодействии коррупции» // Российская газета. 2008. 26 декабря.
2. Уголовный кодекс Российской Федерации // Полный сборник кодексов Российской Федерации. М., 2006.
3. Зудин А. Россия: бизнес и политика // Международная экономика и международные отношения. 1995. № 5.
4. Лунеев В.В. Коррупция: политические, экономические, организационные и правовые проблемы // Государство и право. 1996. № 8.
5. Римашевский Н.М. Базисные сценарии социального развития // Вестник Российской Академии наук. Т. 66. № 8.
6. Селихов Н.В. Коррупция в государственном механизме современной России (теоретические аспекты): Дис. ... канд. юрид. наук. — Екатеринбург, 2005.
ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫЕ ОРГАНЫ
6-е изд. 2009 г.
Под редакцией доктора юридических наук, профессора А.В. Ендольцевой, доктора юридических наук, профессора О.А. Галустьяна, заслуженного юриста РФ, кандидата юридических наук, государственного советника юстиции 2-го класса А.П. Кизлыка
Правоохранительные органы
В учебнике на основе правовой категории «правоохрана» определено понятие «правоохранительный орган» и установлен исчерпывающий перечень этих органов. Правовая категория «правоприменение» позволила выделить органы, содействующие правоохране (правоприменительные органы).
Посредством системного подхода установлена структура каждого правоохранительного и правоприменительного органа, установлены их взаимосвязи.
В учебнике (в частях 1—111) учтено законодательство, а также решения органов судебной власти по состоянию на 1 сентября 2008 г.
Для студентов (курсантов, слушателей) высших учебных заведений, осуществляющих подготовку юристов, а также для преподавателей, аспирантов (адъюнктов), практических работников правоохранительных органов и всех интересующихся организацией и функционированием правоохранительных и правоприменительных органов.
