CC BY
41
А. И. Гореликов
КОРЕННЫЕ МАЛОЧИСЛЕННЫЕ НАРОДЫ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА В УСЛОВИЯХ НЭПА: ВЫХОД ЗА РАМКИ НАТУРАЛЬНОГО ХОЗЯЙСТВА
Автором ставится задача обобщить особенности завершающего этапа эволюционного развития этнических обществ, выявить, в какой мере новая экономическая политика способствовала ускоренному развитию традиционного хозяйства аборигенных народов. Представить целостное видение перехода от присваивающего хозяйства к общественному в доиндустриальной фазе развития.
Анализ проведенных экономических преобразований традиционного уклада аборигенных обществ и позволяет выделить два хронологических отрезка нэпа с различными ведущими тенденциями экономического и политического развития аборигенных народов.
Первый период (1922-1926 гг.) — это время осуществления рыночной экономической реформы хозяйств коренного населения.
Второй период (1927-1929 гг.) — годы подготовки к политическим, экономическим и культурным преобразованиям.
Для понимания особенностей проведения новой экономической политики у коренных малочисленных народов необходим, по мнению автора, подробный анализ документов, раскрывающих суть этого явления.
В. Ленин, обосновывая введение нэпа, писал: «Сегодня только слепые не видят, что мы больше нанационализировали, наконфисковали, набили и наломали, чем успели подсчитать. В этом отношении нами было сделано много просто ошибочного»1.
И. Сталин, вскрывая сущность нэпа, утверждал: «Пока есть нэп, должны быть сохранены обе ее стороны. И первая сторона, направленная против режима военного коммунизма и имеющая своей целью обеспечение известной свободы частной торговли, и вторая сторона, направленная против полной свободы частной торговли и имеющая своей целью обеспечение регулирующей роли государства на рынке. Уничтожьте одну из этих сторон, — и у нас не будет новой экономической политики»2.
Как считают А. П. Деревянко и Н. А. Шабельникова, «нэп включал комплекс экономических и социально-экономических мероприятий, которые означали «отступление» от принципов «военного коммунизма»3. По их оценке, «модель нэповской организации общества, разработанная прежде всего Лениным, в начале 20-х гг. ХХ в. состояла из следующих компонентов: в политико-идеологической области — жесткий авторитарный режим; в экономике — государственная собственность на крупную, значительную часть средней промышленности и торговли, неэквивалентный обмен с деревней (безвозмездное отчуждение части ее продукции в форме продналога); торможение роста индивидуального крестьянского хозяйства»4.
Выясняя суть новой экономической политики, С. Кара-Мурза считает, что «нэп был вызван всем типом России как крестьянской страны. Это был огромный шаг вперед, это было освоение категории собственности и права уже на траектории построения развитого
© А. И. Гореликов, 2008
и модернизированного, но не буржуазного жизнеустройства. Скорее всего, это было самым сложным шагом в советском проекте, и он удался лишь частично из-за форсированных исторических обстоятельств»5.
Документами, вводимыми нэп, являлись: декрет СНК РСФСР от 9 января 1921 г. — «Наказ Совета Народных Комиссаров о проведении в жизнь новой экономической политики», «Наказ о хозяйственной работе», принятый IX Всероссийским съездом Советом 28 декабря 1921 г., и постановление ВЦИК (июнь 1922 г.) «Об основных частных имущественных правах, признаваемых РСФСР, охраняемых ее законами и защищающих судами РСФСР»6. К концу 1929 г. было издано более 20 правовых актов, предопределивших меры как по легализации и правовой защите частного предпринимательства, так и по его сдерживанию.
В отношении коренных малочисленных народов политика советской власти была выражена в двух четко дифференцированных направлениях. В области налогов, кредита, заготовок, создании кооперации и т. д. новая экономическая политика была направлена на поддержание традиционного хозяйства, одновременно предельно ограничивая экономическое усиление зажиточной части аборигенных хозяйств. Это нашло отражение в утвержденном ВЦИК 3 февраля 1922 г. «Положении о промысловом налоге». 14 февраля того же года ВЦИК издал отдельный декрет «О порядке обложения кооперативов промысловым налогом». 18 января 1923 г. в свет выходит декрет ВЦИК и СНК «Об утверждении и введении в действие положения о государственном промысловом налоге». Осенью того же года дважды (12 и 19 сентября) вносились изменения в «Положение о промысловом налоге». Трижды за короткое время изменялся единый натуральный налог7.
Реализация ленинской концепции нэпа для коренного населения Дальнего Востока началась зимой 1922 г. со сбора продовольственного налога. Размер его, по мнению официальных властей, был чрезвычайно высок и не соответствовал реальным доходам аборигенных хозяйств. Введение осенью 1923 г. единого сельхозналога, собираемого деньгами, еще более обострило и без того тяжелую для аборигенного населения ситуацию. Этому также способствовало преждевременное и экономически необоснованное введение государственной монополии на установление закупочных цен не по рыночным, а намеренно заниженным ценам на сельхозпродукты, что до крайности ухудшило экономическое положение коренного населения. Подтверждением тому служат выводы доклада заведующего отделом национальных меньшинств ВЦИК А. Е. Скачко «О положении национальных меньшинств в Сибири и населяющих их малых народностей», подготовленного в 1923 г., где говорилось, что эксплуатация коренных народов региона «никогда еще не достигала таких бесстыдных размеров и форм, как при советской власти». Государственные торговые организации являлись, по его словам, самыми худшими спекулянтами и эксплуататорами. «Они доходили до таких невероятных пределов, до которых никогда не доходили частные предприниматели»8.
Будет справедливым отметить, что местные органы власти также не оставались в стороне, вводя все новые и новые сборы, руководствуясь лишь кратковременной выгодой. «Отголоски традиций царского приходится изживать и в наши дни», — говорилось в докладе Дальневосточного Комитета Севера в 1925 г. Обложение коренных жителей края различными налогами практиковали местные власти на Камчатке (50 коп. с головы оленя), в Амурской губернии (1 белка с охотника), в Чумиканском подрайоне (полсажени дров)9. Стало ясно, что без продуманной, научно обоснованной программы подъема и развития хозяйства малочисленных народов Дальнего Востока нельзя изменить их положение.
Важным шагом в этом направлении стало заседание Малой коллегии народного комиссариата по делам национальностей, которое постановило создать специальный орган, призванный объединить усилия учреждений и ведомств в решении насущных проблем аборигенных народов. В мае 1925 г. на основании этого постановления был создан Дальневосточный Комитет содействия народностям северных окраин региона в составе: председатель — Я. Б. Г амарник, заместитель — И. Ф. Федоров. В положении о Комитете говорилось, что его основная цель — содействие и проведение планомерной работы по советизации и устроению малочисленных народов Дальневосточного края в хозяйственноэкономическом, административно-судебном и культурно-санитарном отношениях10.
С этого момента национальная политика по отношению к аборигенным народам Дальнего Востока приобретает новое качество. Подъем экономики и культуры малочисленных народов был признан задачей государственного значения, которую должны были решать все структуры властей. Предусматривалось изучение жизни и нужд коренного населения, его истории, быта и культуры, развитие путей сообщения и упорядочение промыслов, кооперирование, медико-санитарное обслуживание, организация «туземных» школ, содействие укреплению хозяйства, юридическая защита и др.
Учитывая катастрофическое положение коренных жителей, летом 1925 г. Комитетами содействия был поднят вопрос о необходимости ускорить проведение в законодательном порядке освобождения аборигенных народов от всех видов прямых налогов. Это привело к принятию правительством СССР в октябре 1925 г. решения о частичном освобождении северных народов от налогов11.
Его введение предоставляло возможность получения реальных денежных средств под развитие товарного производства, следовательно, порождало стремление к доходности. Кредитование вводилось с целью воздействия на все сегменты традиционного уклада, что вело к интенсивному вовлечению аборигенных хозяйств в экономическую сферу, более эффективному освоению природных ресурсов, к выводу потребляемого хозяйства за рамки натуральности.
Особое значение кредитованию аборигенных хозяйств придавалось в оленеводстве, которое играло огромную роль в жизни кочевого населения. Несмотря на сложное экономическое положение, на развитие оленеводства в крае правительство выделяло следующие суммы: 1925 г. — 25 тыс. руб.; 1926 г. — 40 тыс. руб.; 1927 г. — 60 тыс. руб12.
По мере укрепления данной отрасли возрастали и средства, ежегодно выделяемые на ее развитие. Так, в 1929 г. Дальневосточному краю на эти цели было отпущено уже 200 тыс. руб.13
Попытки кредитопроводящих организаций использовать отпускаемые средства более выгодным образом наталкивались на давление партийных органов, которые, игнорируя кредитную политику, настойчиво боролись за проведение классовой линии. Поэтому выделяемые средства предоставлялись неимущим или слабым хозяйствам, которые были не в состоянии рационально использовать кредит. Кредитные организации несли убытки. По данным Усть-Амурского союза кооператоров, задолжности «туземного» населения низовья Амура только на первое полугодие 1925 г. составили 85244 руб.14
Кредитование малочисленных народов вызывало определенные трудности. Во-первых, хозяйства коренного населения в связи с тяжелым экономическим положением нуждались в значительных суммах. Но таких средств кредитные организации не имели. Во-вторых, классовый подход к хозяйственной политике требовал перераспределения средств в соответствии с экономическим уровнем хозяйства. В-третьих, жестко
ограниченные рамки возвращения кредитов не позволяли рационально воспользоваться ими и делали их невыгодными для населения. Так, выделенный Далькрайсоюзом специальный кредит коренным жителям региона в размере 110 тыс. руб. сроком на семь месяцев с самого начала придал работе с населением характер краткосрочной коммерческой операции, поскольку предусматривал необходимость срочного возврата кредита в текущем сезоне15.
Анализируя состояние оленеводства в Охотском районе в 1927 г., председатель правления Дальохотсоюза Амосов указывал на необходимость увеличить сроки возврата кредита, т. к. из-за экономической слабости хозяйства население не в состоянии покрыть задолжность по краткосрочным кредитам16.
Однако, несмотря на имеющиеся недостатки, на развитие охотничьих и рыболовецких производственных объединений Дальнего Востока выделялись кредиты по нарастающей: 1928 г. — 60 тыс. руб., 1929 г. — уже 796 тыс. руб.17
Третья особенность развития хозяйств коренного населения была связана с курсом укрепления традиционного хозяйствования и отводилась кооперированию. Следует отметить, что кооперативное движение на Дальнем Востоке началось лишь со второй половины 20-х гг. Первые кооперативы появились в 1925 г. и часто имели интегральный характер, т. е. объединяли следующие функции: потребительские, заготовительные и кредитные.
В 1925 г. «туземный» подотдел при Дальревкоме выделил 200 тыс. руб. для организации особых «туземных» кооперативов, в задачу которых входило обслуживание исключительно аборигенного населения18. При Далькрайсоюзе создается отдел, непосредственно руководящий работой «туземных» кооперативов; его основной задачей было регулирование и направление работы по кооперации аборигенного населения. «Туземная» кооперация становилась не лавочкой, обеспечивающей туземцев, а организацией, ведущей культурнопросветительную работу и привлекающей «туземную» массу к самодеятельности19.
В целях развития кооперации были определены такие задачи, как укрепление существующих кооперативов путем организации отделений, специальных экспедиций и развозного торга; всесторонняя помощь коренному населению в переходе к оседлому образу жизни; направление в «туземные» кооперативы особых уполномоченных, в задачи которых входила культурно-просветительская работа; открытие кооперативных курсов для народов Севера и проведение предварительной подготовки в школах; организация сбыта населением продуктов своего промысла и производства20.
В июле 1926 г. вышло положение о смешанных (интегральных) кооперативных объединениях, которые должны были выполнять следующие задачи: организация снабжения и сбыта продукции, содействие промыслу, обслуживание кредитом. Система интегральных кооперативов способствовала укреплению экономики тем, что концентрировала средства в одних руках и, таким образом, препятствовала их распылению. Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 28 марта 1928 г. «туземная» кооперация была освобождена от налогов. Это способствовало более быстрым темпам кооперирования аборигенных народов Дальнего Востока. Если в 1928 г. насчитывалось 33 «туземных» кооператива, то за год их количество увеличилось до 4521.
Шел процесс проникновения кооперации в самую глубь традиционной экономики. Мелкое промысловое производство все больше втягивалось в товарные отношения, что, в свою очередь, стимулировало дальнейшее создание кооперативных объединений товаропроизводителей, подталкивало к формированию национального самостоятельного рыночного уклада.
Анализ архивных данных позволяет сложить определенное конкретно-историческое представление о кооперативном движении у коренных народов Дальнего Востока. Оно включало, во-первых, конкретную идеологию, отражающую сущность родовой общины как вид неформальных инициатив аборигенной общественности, сочувствующей кооперативному строительству, и возможность власти влиять на ее членов «сверху».
Во-вторых, по мнению Ю. В. Братющенко, «кооперация в условиях нэпа рассматривалась как системный механизм, применение которого должно обеспечить достижение двуединой цели» — эффективное использование традиционного уклада, его вовлечение в экономический процесс товарного производства и гарантированное достижение внеэкономических целей ускоренного общественно-экономического развития22.
В-третьих, одной из целий нэпа была подготовка аборигенного населения к масштабным политическим, экономическим и культурным преобразованиям, т. е. к интеграции традиционного уклада в социалистическую экономику. Это нашло отражение в принимаемых властями решениях.
25 июня 1927 г. СНК РСФСР принял постановление «О рыбном хозяйстве РСФСР», согласно которому в районах, населенных народами Севера, рыбопромысловые угодья местного значения передавались в трудовое пользование коренных жителей. 5 июня 1928 г. президиумом Далькрайисполкома было принято специальное постановление, которым поручалось Дальрыбаправлению при распределении рыболовных угодий в предстоящий сезон учесть нужды «туземцев» и усилить контроль за выполнением постановления о запрещении лова рыбы неместному населению23.
В мае 1928 г. президиумом Далькрайисполкома для ограждения экономических интересов коренных народов и сохранения природных пушных ресурсов от хищнического истребления в Хабаровском округе устанавливались промысловые районы, в границах которых, так же, как и в местах обитания аборигенов, запрещалась охота для некоренного населения24.
Необходимо особо подчеркнуть, что важным фактором экономического влияния правительства на коренные малочисленные народы стала организация снабжения. В начале 20-х гг. значительную роль в снабжении населения национальных районов Дальнего Востока играл частник, деятельность которого вызывала крайне негативную оценку со стороны советских и государственных органов власти. В ряде случаев она была обоснована, «.. .вздутые цены, с одной стороны, создают долг купцу, а с другой — повышают погоню за пушниной, т. е. разрушают основное благостояние туземных хозяйств. Спекулятивные цены, не регулируемые ничем, вынуждают туземца в силу необходимости безудержно истощать свои промыслы»25.
В докладе народного комиссариата Внешней торговли РСФСР в декабре 1924 г. говорилось, что отсутствие в большинстве туземных районов кооперативных и государственных складов дают возможность «спекулянтам высасывать из туземцев все, что они с таким трудом добывают». Так, по расчетам Наркомторга, стоимость пуда муки на рынке оценивалась в 1-2 руб.; то же количество муки для туземцев — 20-25 белок. Если взять среднюю цену белки в 1 руб., то аборигену мука обходилась в 20 руб.26 По схожей «таксе» оценивались и другие товары для коренного населения. Беспокойство Наркомторга вызывало и то, что такой важный источник дохода государственного бюджета, как пушнина, «уходит за границу»27.
Председатель Дальревкома Я. Б. Гамарник в сентябре 1925 г. подчеркивал, что основная задача различных государственных и кооперативных организаций в туземных
районах на данном этапе — «увеличение массы товаров и достижение максимального снабжения туземцев»28.
Ужесточение государственной политики в отношении частной торговли изменило ситуацию в снабжении коренных народов Дальнего Востока. Созданная для снабжения Камчатки и Охотского побережья Охотско-Камчатское акционерное рыбопромышленное общество (ОКАРО) в 1924 г. в первый же год своей деятельности открыло 26 факторий и завезло товаров на сумму 2 808 тыс. руб.29
Отводя значительную роль государственным и кооперативным структурам в укреплении хозяйства коренных малочисленных народов, пленум Комитета Севера при Президиуме ВЦИК в мае 1925 г. указывал определять деятельность заготовительных организаций в северных районах не только экономическим расчетом, но и общегосударственными интересами упорядочения промыслов и подъема экономики местного населения30.
Сентябрьским постановлением 1925 г. ВЦИК и СНК РСФСР «О мероприятиях, направленных к организации правильной торговли в северных окраинах РСФСР и защите туземного населения от торговой эксплуатации со стороны частного капитала» региональным органам власти было предоставлено право утверждать список местных государственных и кооперативных организаций, которые могли осуществлять торговые операции на этих территориях31. Постановление позволяло регулировать деятельность не только частных предприятий, но и государственных учреждений.
Однако цели и методы ведения дел государственными и кооперативными организациями не отличались от методов, на которых основывалась частная торговля. «Существующая госторговля ведет свою работу теми же методами, что и частные торговцы. применяя эксплуататорские способы работы», — говорилось в письме Камчатского районного союза промысловых и потребительских кооперативов, направленном в национальное Бюро при правлении Центросоюза в ноябре 1926 г.32
Одной из существенных особенностей была концентрация всех местных торговых организаций на сборе пушнины; интересы аборигенного населения оставались на втором плане. Олени и оружие, предназначенные для беднейших промышленников, реализовались в коммерческих целях. В отчете Дальневосточного Комитета Севера за 1925-26 гг. указывалось, что существенным недостатком в туземных районах являлся «пушной уклон» и недостаточное снабжение промысловыми орудиями. В особо сложном положении оказались этносы побережья Чукотского полуострова33.
Высокие цены на товары, ввозимые в районы Камчатки, Чукотки, Охотского побережья, определялись не только коммерческой выгодой, но и значительными транспортными расходами. Так, при доставке груза населению Колымского округа в 1926 г. на сумму 248 тыс. руб. дополнительно на погрузочные и транспортные работы было затрачено 190 тыс. руб. Цена товара возросла на 76,7 %34.
Представляется вполне логичным, что правительство, сделав выводы, предоставило определенные льготы торговым организациям, осуществляющим свою деятельность в северных районах, а также освободило торговые предприятия от налогов и пошлин. «Кооперация должна торговать, включив только организационные расходы по ведению дел, но без торговой прибыли»35.
Вместе с тем, ужесточение государственной политики в отношении частного предпринимательства и усиление централизации в торгово-снабженческой деятельности привело к тому, что снабженческие функции оказались сосредоточены в руках единого государственного органа. В 1926 г. ОКАРО ликвидируется, и функции снабжения Дальнего
Востока переходят к Государственной экспортно-импортной конторе, в качестве представителя которой выступает ее дальневосточное отделение — Дальгосторг.
В 1928 г. создается акционерное Камчатское общество (АКО), монополизировавшее торговлю в северных районах края. Несмотря на то, что товарооборот на Камчатке с каждым годом увеличивался — в 1924-25 гг. он составил 1817 тыс. руб., в 1925-26 гг. — 2160 тыс. руб., в 1928-29 гг. — 3500 тыс. руб., качество снабжения продолжало оставаться низким36.
Большое значение для укрепления хозяйства коренных малочисленных народов имело развитие охотничьего промысла. В большинстве случаев охота являлась для них одним из главных способов существования. Перед властями стояла задача снабжения коренного населения оружием. Еще в 1922 г. Министерство по национальным делам ДВР, обращая внимание на катастрофическое положение охотников-аборигенов, отмечало, что промысловики совершенно не имеют подходящих для охоты ружей. Так, выданные еще в 1892 г. ружья совершенно износились. Военное ведомство в 1925 г. бесплатно выдало народам Севера 3 тыс., а в 1926 г. — 5 тыс. ружей37.
Ставился вопрос о выделении долгосрочного кредита жителям в годы неудачного промысла, а снабжение населения производить из запасных магазинов38.
Экономическое совещание РСФСР принимает решение приступить к учреждению хлебозапасных магазинов (ХЗМ) в местах проживания коренных народов39. 8 мая 1926 г. была утверждена смета Наркомторга на создание 11-ти ХЗМ в сумме 174479 руб. В принятом положении о ХЗМ, кроме главной цели, заключавшейся в поддержании экономического благосостояния и хозяйственного развития коренного населения Севера, определялось и их расположение. По положению, данные торговые точки должны были снабжать население хлебом, солью, боеприпасами, орудиями промысла, табаком, чаем, сахаром. Кроме того, оказывать помощь при стихийных бедствиях и в непромысловые годы, вести кредитную работу посредством возвратных ссуд маломощным хозяйствам в обычное время.
На 1926-27 гг., согласно постановлению СНК РСФСР от 2 сентября 1926 г., для обеспечения районов Севера необходимыми учреждениями для обслуживания малочисленных народов, расходы, связанные с принятием на государственный бюджет сети из ХЗМ, определялись в сумме 879 тыс. руб. Перед соответствующими ведомствами ставилась задача в 2-х недельный срок разработать 3-летний план организации ХЗМ в районах, населенных народами Севера, с тем чтобы количество магазинов, учрежденных за счет государственного бюджета, было не менее 10-ти. В 1929 г., согласно утвержденного плана, предусматривалось развернуть 65 ХЗМ40. Несмотря на значительные трудности в осуществлении этой задачи, она была решена. Создание ХЗМ, при всех их недостатках, сыграло важную роль в стабилизации снабжения коренных малочисленных народов во второй половине 20-х гг.
Суммируя сказанное, не будет большим преувеличением утверждать, что в условиях нэпа были созданы некоторые экономические элементы для перехода аборигенных хозяйств к товарному производству, более рациональному хозяйствованию.
В конечном итоге, новая экономическая политика имела для коренных малочисленных народов прогрессивное значение, в ее рамках накапливались и закреплялись самые важные производственные навыки коллективного труда, формировались новые общественные отношения, ведущие к выходу однообразной натурально-хозяйственной системы к масштабному товарному производству.
