CC BY
65
УДК 4-3:49 ББК 81.03:81.60
Е.М. Хачирова
конверсия и субстантивация лексических форм глагола и имени прилагательного в карачаево-балкарском языке
В статье освещаются актуальные вопросы перехода глаголов и прилагательных в существительные по конверсии: 1) конверсия производных глаголов и прилагательных; 2) определение исходного и производного в омонимичных между собой глаголах и существительных; 3) от каких семантических групп глаголов и прилагательных образуются существительные по конверсии; 4) лексикографическая разработка субстантивации глаголов и прилагательных.
Ключевые слова: конверсия, субстантивация, лексико-грамматические омонимы, этимологическое тождество, синкретизм, односложные (непроизводные) слова, семасиологическая обусловленность, первичность и вторичность аналогичных слов.
E.M. Khachirova
CONVERSION AND SUBSTANTIVIZATION of lexical FORMS OF VERBS AND ADJECTIVES IN THE KARACHAY-BALKAR LANGUAGE
The article highlights the urgent topical issues of transition of verbs and adjectives into nouns by conversion: 1) conversion of derived verbs and adjectives; 2) identifying the initial and the derived in homonymous verbs and nouns; 3) which semantic groups of verbs and adjectives form nouns by means of conversion; 4) the development of lexicographic substantivization of verbs and adjectives.
Key words: conversion, substantivization, lexico-grammatical homonyms, etymological identity, syncretism, monosyllabic (non-derivative) words, semasiological conditionality, primary and secondary similar words.
Для решения вопроса о производно-сти или непроизводности амонимичных форм глаголов и существительных важно определить семасиологическую обусловленность их возникновения.
Одним из основных источников синкретизма корней-основ в тюркских языках принято считать каузативный характер значений, комплексность семантики древних слов, обозначавших причинно связанные явления суммарно [6, с. 427, 549].
В каждом тюркском языке имеется определенное количество корневых слов, выражающих одновременно значения глагола и существительного, типа карачаево-балкарских къат 'сохнуть, высыхать' и 'слой', джут - 'глотать' и 'голод, зимняя бескормица', кёр - 'видеть' и 'могила', къыр - 'скоблить, чистить, тереть'
и 'степь, равнина' и др. До сих пор в тюркологии не ставился вопрос о первичности и вторичности аналогичных слов. Существующие со времен Г. Вамбери мнение, что такие слова появились одновременно в двух значениях, глагольном и именном, никем еще не оспорен, не доказана его истинность или ложность на фактах какого-либо языка.
Действительно, довольно трудно, иногда даже невозможно установить, в каком значении, глагольном или именном, первоначально существовали подобные слова. Гораздо проще сделать это в производных словах, бытующих в значении глагола и имени, а также в словах, как корневых, так и производных, совмещающих значения именных частей речи. Например, имя существительное уруш ('война') образовано от глагола уруш
го ш
о ^
т
го X
ш
('воевать'), ибо оба они созданы от глагольного корня ур - 'бить, ударять'. Небо в тюркских языках названо словом кёк 'синий, голубой'. Следовательно, имя существительное кёк - производно от имени прилагательного кёк.
Мы считаем, что в карачаево-балкарском языке не только производные, но и корневые имена существительные, формально совпадающие с глаголами и имеющие генетическую связь с ними, образованы от последних на основании следующих фактов:
1) ни один производный глагол не образуется от имени существительного и ни один любой (корневой и производный) глагол - от других частей речи по конверсии. Глагол в данном языке - единственная часть речи, в которую не конвертируются другие части речи;
2) производность абсолютного большинства корневых имен существительных от глаголов, внешне совпадающих и генетически родственных с ними, доказывается логически.
На материале карачаево-балкарского языка впервые предпринята попытка доказать первичность глаголов и вторич-ность имён существительных в следующих парах корневых слов: тил - разрезать что-л. на тонкие полосы (например, кожу) тил - язык, орган в полости рта. Существительное образовано на основе уподобления языка тонким полосам кожи или другого предмета. Тын 'успокоиться'
- тын 'покой' (балк.) (покой наступает после успокоения), тоз 'изнашиваться'
- тоз 'береста', тонкий слой березовой-коры (возникло на основе уподобления бересты изношенной одежде), сыз 'чертить, подчеркивать что-л., проводить линию' (карач.) - сыз 'линия, черта' (название действия перешло на предмет), чек 'взвешивать что-л.' - чек 'предел, граница' (при взвешивании устанавливается предел веса чего-л.; по сходству с ним и появилась граница - линия раздела между территориями), джар 'колоть, раскалывать' - джар 'обрыв, круча, яр' (обрывом назван откос по берегу реки по сходству с предметом, рассеченным, разбитым на куски), ич 'пить, проглатывать (жидкость)' - ич 'нутро, внутренность чело-
века или животного' (проглоченная жидкость идет внутрь, в пищевод) и другие.
О несостоятельности теории синкретизма говорит тот факт, что сторонники её сами стали сомневаться в правомерности ее, постепенно отходить от нее и признавать конверсию. Так, Э.В. Севортян пишет: 'Древняя глагольно-именная омонимия в более поздние эпохи в отдельных тюркских языках... могла бы иметь тенденцию к перерастанию в конверсию...' [7, с. 40]. Еще определеннее выразил свой отход от этой теории А.Н. Кононов: '... мне представляется более убедительным считать глагольно-именную омонимию результатом конверсии...' [4, с. 82].
Нам представляется, что мнение крупного специалиста общего, в том числе и тюркского языкознания, Б.А. Серебренникова о конверсии в тюркских языках имеет огромное значение для правильного осмысления ее сущности и плодотворного дальнейшего исследования данной проблемы на материале конкретных языков. Критикуя сторонников синкретизма, он пишет: 'Всякое утверждение о возможности одного слова выступать в роли разных частей речи и иметь комплексное слитное значение разных частей речи совершенно ошибочно... Если слово йабыкъ выступает в значении 'худеть', то его внешнее сходство с прилагательным йабыкъ 'тощий' только кажущееся. В функции другой части речи на самом деле выступает другой языковой элемент, строго ограниченный собственной сферой действия. Комплексных значений в действительности не существует... Гипотеза о первоначальном синкретизме имени и глагола в тюркских языках не имеет под собой твердой почвы' [8, с. 149].
Судя по исследованиям, опубликованным начиная с 70-х годов ХХ в., более убедительной представляется нам третья точка зрения. В них на конкретном материале доказывается, что слова типа карачаево-балкарских уруш 'воевать', 'ругать' и уруш 'война', къарт 'старый' и къарт 'старец, старик', башкирских эсе 'киснуть', иэсе 'кислый', къара 'черный' и къара 'чернила' на одинаковых правах яв-
ляются соответственно глаголом и именем существительным, именем прилагательным и именем существительным. Это в полной мере касается процесса перехода и других частей речи.
Доказательством того, что конверсия является особым способом словообразования, на наш взгляд, могут служить следующие аргументы:
1. Полифункциональное слово в рядах одной части речи имеет один состав и характер значений, в рядах другой -другой. Ср.: карач.-балк. Къатыш - 1) 'мешаться, перемешиваться, смешиваться с чем-л.', 2) 'путаться, сбиваться', 3. 'вмешиваться, впутываться во что-л.', 4. 'участвовать в чем-л.'; къатыш 'хаос, неразбериха'. Къыйын - 'трудный, сложный'; и къыйын - 1) 'труд, работа', 2) 'хлопоты', 3) 'заработок'.
2. В большинстве случаев в другую часть речи переходят многозначные слова, при этом обычно переходит одно из его значений. Ср.: карач.-балк. Уруш - 1) 'ругать, бранить кого-что-л.', 2) 'скандалить, ссориться', 3) 'воевать, сражаться' (балк.) и уруш 'война'. Tюз - 1) 'ровный, прямой', 2)'правильный, верный, точный', 3) перен. 'честный', 4) перен. 'правый, невиновный'; и тюз - 'равнина, степь' (балк.).
3. Изоляция и постепенная лексика-лизация отдельных форм исходного или конвертированного слова: узакъ 'далекий, дальний', узакъгъа 'далеко', узакъда 'далеко, вдали', узакъдан 'издали, издалека', узакъ 'даль, место, находящееся далеко', ётюрюк 'ложный' и ётюрюк 'ложь обман' > ётюрюкге 'нарочно'.
4. Последующая конверсия конвертированного слова: Къара- 1) 'черный, темный', 2) 'вороной' (о масти)', 3) 'карий', 4) перен. 'физический'; къара 'траур', 'мишень', Хек 1) 'синий; голубой', 2) 'зеленый', 3) 'серый'; кёкэнебоэ, кёк 'ранняя весенняя трава'.
5. Наличие особых элементов, которые указывают на возможность перехода определенных семантических групп из одной части речи в другую: 1) -ш, -ыш/-иш, -уш/-юш: аууш 'ходить вразвалку' и аууш 'перевал', сермеш 'биться, сражаться' и сермеш 'драка, схватка; битва, бой' и др.;
2) -лы: къанатлы 'имеющий крыло (крылья)' и къанатлы 'птица', атлы 'имеющий коня' и атлы 'верховой, всадник, конный' и др.; 3) -лыкъ/-лик, -лукъ/-люк: айлыкъ 'месячный' и айлыкъ 'оклад, зарплата', кюнлюк 'однодневный' и кюнлюк 'зонт, зонтик' и др.; 4) -къ, -ыкъ/-ик, -укъ/-юк: -джарыкъ- 1) 'светлый, яркий (об источнике света)'; 2) 'яркий, светлый (о цвете, краске)'; 3) перен. 'веселый, жизнерадостный'; и джарыкъ - 1) 'свет', 2) 'освещенное место', бузукъ - 1) 'неисправный, испорченный, дефектный'; 2) перен. 'безнравственный, распущенный'; и бу-зукъ - 'неисправность' и др.
После доказательства словообразовательной сущности конверсии и её распространённости в тюркских, в том числе и карачаево-балкарском, языках правомерно перейти к рассмотрению процесса субстантивации словарных форм глагола и имен прилагательных и этого вопроса в грамматиках и монографиях по словообразованию исследуемого языка.
В грамматических описаниях нет никаких сведений по данному вопросу. Даже авторы специальных исследований по словообразованию предпочитают умалчивать об этом.
В имена существительные путём конверсии переходит определённая часть лексикализованных форм взаимно-совместного залога, например: уруш 'воевать, сражаться' (от взаимн.-совм. уруш 'бить, ударять друг друга или кого-что-л. совместно') - уруш 'война, бой, сражение', таныш 'знакомиться с кем-чем-л.' (от взаимн.-совм. 'узнавать друг друга') - таныш 'знакомый человек' и др. Следовательно, путь к субстантивации грамматических форм глаголов на -ш, -уш/-юш, -ыш/-иш лежит через их лексика-лизацию, хотя некоторые из таких форм могут переходить в имена существительные, как уже отмечалось, и минуя стадию лексикализации. Однако в грамматиках исследуемого языка ни субстантивация, ни адъективация (также имеет место в данном языке) лексикализованных форм глагола взаимно-совместного залога не рассматриваются.
В какой-то степени составляет исключение последняя монография М.А. Хаби-
О .0 ГО к
ЕЕ 2
и °
О-О
О О. ф
§ ^
Ф о
т со ^ ф
<и &
^ О.
и«
го о
° Ь ю 2
г?«
£1 ф Ф
о 5
го ш
о ^
т
го X
ш
чева по именному словообразованию и формообразованию в куманских языках. В ней автор на одной страничке описывает образование имен существительных джыгъыш 'борьба (спорт)' (от джыкъ 'побороть кого-л. (спорт.)'), уруш 'бой, битва' (от ур 'бить, ударять'), джюрюш 'ход, ходьба; походка' (от джюрю 'ходить, ездить, двигаться'), къурулуш 'строительство' (от къурул 'строиться, возводиться; основываться'), батыш 'запад' (от бат 'погружаться во-что'), чыгъыш 'восток; восход' от чыкъ 'выходить', кириш 'вход' (от кир 'входить'), эниш 'спуск' (от эн 'спускаться'), таныш 'знакомец' (от таны 'узнавать'), которые он считает отглагольными, т.е. образованными от глагольных основ по морфологическому способу [9, с. 165-166]. С нашей точки зрения, эти имена существительные образованы разными способами: 1) морфологическим: къурулуш,, батыш, чыгъыш, эниш; 2) по конверсии: таныш (от таныш 'знакомиться'), уруш (от уруш 'воевать'), джыгъыш (от джыгъыш 'бороться (спорт)'), кириш (от кириш 'сжиматься, стягиваться'); 3) морфолого-семантическим (путём лек-сикализации): джюрюш (от джюрюш -взаимно-совм. залог < джюрю).
Глаголы, перешедшие в имена существительные, подразделяются на две группы:
1) глаголы, образованные от формы взаимно-совместного залога, т.е. путём лексикализации его: тюйюш 'драться, биться' (от тюйюш 'бить друг друга или кого-что л. совместно') - тюйюш 'драка, дебош, бой'; даулаш 'ссориться, спорить' (от даулаш 'предъявлять претензии друг другу') - даулаш 'ссора, спор' и др.;
2) глаголы в словарной форме: болуш помогать' - болуш 'обстановка, обстоятельства, условия, положение, состояние'; кириш 'сжиматься, стягиваться' -кириш 'ободок, край') и др.
Грамматики тюркских языков уделяют очень мало внимания субстантивации имен прилагательных. Не составляют исключения в этом вопросе и грамматики карачаево-балкарского языка, в которых возможность субстантивации имен прилагательных упоминается лишь вскользь: атлы 'верховой, конный' (от
атлы'имеющий коня')[2, с.76], айланма 'поворот' (от айланма 'непоседливый'), бурма 'завиток (волос)' (от бурма 'кудрявый, курчавый') [3, с.124, 141]. Многие субстантивированные имена прилагательные, бытующие в языке как омонимы своих исконных основ, приводятся в них только как имена прилагательные: тилчи 'занимающийся доносом', бузукъ'испорченный, неисправный', чирик 'гнилой', ачыкъ 'открытый'[2,с. 94], джукъучу 'сонливый', тырманчы 'ворчливый, брюзгливый', къоркъакъ 'трусливый, боязливый, робкий', эринчек 'ленивый', сайлама 'отборный, лучший' [3, с. 140141]. Все эти имена прилагательные в равной мере употребляются и как имена существительные: тилчи 'доносчик', бу-зукъ 'неисправность', чирик 'гниль', ачыкъ 'открытое место', джукъучу 'соня', тырманчы 'ворчун, брюзга', къоркъакъ 'трус', эринчек 'ленивец'. Как имена прилагательные оценены в этих грамматиках и некоторые имена существительные, которые в функции прилагательного вовсе (ну узуально, ниокказионально) не употребляются: безгек 'малярия', чартлауукъ фурункул, чирей, нарыв', чырмауукъ 'вьюнок, лиана'[2, с. 94]. В позиции определения эти имена существительные употребляются лишь в сложных терминах: без-гекауруу (то же, что безгек), чырмауукъханс (то же что чырмауукъ), чартлауукънартюх 'сорт кукурузы, который идет на изготовление кукурузных хлопьев'.
Эти факты говорят о том, что субстантивация имен прилагательных по существу не отражена в грамматиках исследуемого языка.
Слабо отражена она даже в вышеупомянутой монографии М.А. Хабичева. В ней многие несубстантивированные имена прилагательные приводятся как имена существительные, а субстантивированные, наоборот, - как имена прилагательные. Например, имена прилагательные гырылдауукъ 'болтливый', джырлауукъ 'певчий', алдауукъ 'ложный', джылтырау-укъ 'блестящий', джортуукъ 'рысистый', дыгъырдауукъ 'тарахтящий, дребезжащий' в позиции подлежащего употребляются только окказионально, следовательно, в имена существительные не перешли. Тем
не менее оценены как таковые на основании неправильного перевода на русский язык: болтун, певец, обманщик, блеск, рысак, трещотка [9, с. 169-170].
Как видно из приведенных примеров, при решении вопроса о субстантивации прилагательных, как и причастий, тюркологи, в том числе и карачаево-балкароведы, в большинстве случаев руководствовались переводимостью их на русский язык именами существительными. Второй их ошибкой, на наш взгляд, является отождествление морфологической и синтаксической (контекстуальной, формальной) субстантивации. Например, А.А. Аймурзаева считает, что для полного перехода имен прилагательных в имена существительные без аффиксации требуется лишь употребление их с аффиксами падежей множественного числа, лица, принадлежности. «В подобных случаях, - утверждает она, - пропущенное слово (определяемое) осознается точно (друг, человек)' [1, с. 8]. И для подтверждения своих мыслей ссылается на А.М. Пешковского, который писал: «Мы вообще можем каждое прилагательное употреблять в смысле существительного. Если мы, например, говорим «азбука для слепых», «школа для глухонемых» то мы можем опускать слово «людей», потому что для слепых животных не нужно азбуки, а глухонемых животных и совсем не бывает. Таким образом, искони всякое прилагательное могло употребляться в смысле прилагательного и в смысле существительного» [5, с. 134-135]. А.М. Пеш-ковский безусловно прав: любое имя прилагательное в предложении формально может употребляться в значении имени существительного, выполняя ту синтаксическую функцию, которая свойственна существительному; из-за пропуска определяемого существительного смысл высказывания не становится непонятным, ибо оно легко подразумевается. Здесь речь идет не о морфологической, а о синтаксической субстантивации имен прилагательных, о возможности их употребления в предложении при опущенном имени существительном, роль которого прилагательное играет как бы по совместительству.
Имена прилагательные бузлауукъ 'холодный', себкил 'веснушчатый', къалын 'густой', бузукъ 'неисправный, испорченный', джыртыкъ 'рваный', ууакъ 'мелкий, маленький', тилкъау 'картавый', артыкъ 'лишний', къыйын 'трудный' и многие другие, квалифицированные М.А. Хаби-чевым только таковыми [9, с. 102-170], также устойчиво употребляются и в значении имен существительных. Ср.: бет-нисебкиллери 'веснушки лица', кофеникъа-лыны 'кофейная гуща', машинаныбузугъу 'неисправность машины', джыртыкъла-рыболгъанкёнчек 'брюки с прорехами'; джюзсомлукънубузаргъаууагъымджокъду 'чтобы разменять сторублевку, у меня нет разменных денег'; артыгъынкесингекъой 'оставь излишек себе'; биреунюкъыйыны 'чужой труд'.
Анализ фактического материала показывает, что субстантивации очень редко подвергаются корневые имена прилагательные, и то в основном только обозначающие цвета (акъ 'молочное' от-акъ 'белый', кёк 'небо' от кёк 'синий; голубой', къара 'мишень'(карач.) от къара 'черный'), положение человека в обществе (бай 'богач, бай' от бай 'богатый'; бек 'бек' от бек 'крепкий, твердый'), возраст джаш 'парень', 'мальчик', 'сын' (от джаш 'молодой'; къарт 'старик' (от къарт 'старый').
В абсолютном большинстве случаев субстантивируются имена прилагательные, характеризующие людей, особенно те из них, которые обозначают физические и психические недостатки людей (сокъур 'слепец' от сокъур 'слепой'; сангы-рау 'глухой человек' от сангырау 'глухой'), а также отрицательные качества в их характере (тырманчы 'ворчун, брюзга' от тырманчы 'ворчливый, брюзгливый', хыйлачы 'хитрец, ловкач, жулик' от хый-лачы 'хитрый, ловкий, хитроумный').
Как уже отмечалось, причастия и имена прилагательные субстантивируются только при пропуске имени существительного. Оно же опускается в основном в следующих случаях:
1. Когда предмет, выраженный определяемым именем существительным, известен говорящему из предыдущего предложения или легко подразумевается: Бийниюч уланы болгъанды. Уллусунуаты
О .0
<Я к
Es
Ü ° Q-ü
о Q. ф
ф о т со
S ф g«
ф (Ь
^ О.
о
X
.0
ф
_ н
ю то
г?«
Ü&
äi ф ф
£| о s
Хасан, ортанчысы - Хусей, кичисиуа - Аслан (МХЖ). 'У бея было трое сыновей. Старшего звали Хасан, среднего - Хусей, а младшего - Аслан'.
2. Когда имена прилагательные обозначают свойственные людям естественные общие признаки: Аманнгакъойсанг да, къабар, игиге, къоймасангда, табар (посл.) 'Плохому оставишь (наследство) - изведёт, хорошему и не оставишь - найдёт'.
3. В посессивных конструкциях ти-паджашланытамадасы 'старший из парней', къызланыариуу 'красивая из девушек'. В таких случаях значение предполагаемого определяемого узнается по семантике определения.
4. Когда имя прилагательное обозначает общее, абстрактное понятие (вещь вообще, в очень широком смысле, явле-
ние и т.п.): Эскиникиймеген, джангыныкъ-ыйматынбилмез (посл.). 'Кто не носил старое, тот не знает цену новому'.
5. Когда речь идет о людях, определяемых по тому или иному признаку: Ба-тырбирелюр, къызбаймингёлюр (посл.) 'Храбрый умирает (один) раз, а трус - тысячу раз'.
Таким образом, односложные непроизводные слова как и дву- и трехсложные производные, имеющие один и тот же корень и выражающие значения глагола и существительного, появились не одновременно, а производны одно от другого: существительные - от глаголов. Это доказывается не только тем, что в карачаево-балкарском языке глаголы по конверсии от других частей речи не образуются, но и логически.
Библиографический список
1. Аймурзаева, А.А. Субстантивация имен прилагательных и причастий в современном каракалпакском языке [Текст]: автореф. дис. ... канд. филол. наук / А.А. Аймурзаева. - Ташкент, 1985.
2. Грамматика карачаево-балкарского языка: Фонетика, морфология, синтаксис [Текст]. - Нальчик: Эльбрус, 1966 (на карач.-балк. яз.).
3. Грамматика карачаево-балкарского языка: Фонетика, морфология, синтаксис [Текст]. - Нальчик: Эльбрус, 1976. - 572 с.
4. Кононов, А.Н. Грамматика языка тюркских рунических памятников [Текст] / А.Н. Кононов. -Л., 1980. - 256 с.
5. Пешковский, А.М. Избранные труды [Текст] / А.М. Пешковский. - М., 1959. - 250 с.
6. Севортян, Э.В. Аффиксы глаголообразования в азербайджанском языке [Текст] / Э.В. Севор-тян. - М., 1962. - 643 с.
7. Севортян, Э.В. Этимологический словарь тюркских языков [Текст] / Э.В. Севортян. - М.: На-ука,1974. - 768 с.
8. Серебренников, Б.А. Глагол [Текст] / Б.А. Серебренников, Н.З. Гаджиева // Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков [Текст]. - Баку, 1979. - 304 с.
9. Хабичев, М.А. Именное словообразование и формообразование в куманских языках [Текст] / М.А. Хабичев. - М., 1989. - 218 с.
References
1. Aymurzaeva, A.A. Substantivization of adjectives and participles in modern Karakalpak: Author's abstract. Diss. ... cand. of sciences (Philology). Tashkent, 1985. [in Russian].
2. Grammar of Karachay-Balkar language: Phonetics, morphology, syntax. Nalchik: Elbrus, 1966. [in Karachay-Balkar].
3. Grammar of Karachay-Balkar language: Phonetics, morphology, syntax. Nalchik: Elbrus, 1976. P. 572. [in Karachay-Balkar].
4. Kononov A.N. Grammar of Turkic runic monuments. L., 1980. P. 256. [in Russian].
5. Peshkovski A.M. Selected Works. M.: 1959. P. 250. [in Russian].
6. Sevortyan E.V. Affixes verb formation in Azerbaijani language. M.: 1962. P.643. [in Russian].
7. Sevortyan E.C. Etymological dictionary of the Turkic languages. M.: Nauka 1974. T. 1. P. 768 . [in Russian].
8. Serebrennikov B.A. Verb, Hajiyeva N.Z. Historical and comparative grammar of Turkic languages. Baku, 1979. P. 304. [in Russian].
9. Habichev M.A. Nominal word formation and morphology in Cuman languages. M.: 1989. P. 218. [in Russian].
Хачирова Елена Магомедовна,
кандидат филологических наук, доцент, кафедра русского языка, литературы и методики их преподавания, Карачаево-Черкесский государственный университет имени У. Д. Алиева, г. Карачаевск.
E-mail\ [email protected]
Information about the author: Khachirova Elena Magomedovna,
Candidate of Sciences (Philology),
Associate professor, The Department of Russian
language, literature and their teaching methods
Karachay-Cherkess State University named after
U. D. Aliev, Karachaevsk
E-mail: [email protected]
УДК 49 ББК 81.60
З.Г. Хутежев
о Роли ПОРЯДКА слов В КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКОМ ЯЗЫКЕ
Статья посвящена определению основных функций порядка слов в кабардино-черкесском языке. В ней исследованы синтаксические и стилистические функции порядка слов в кабардино-черкесском языке. Выявлены и описаны особенности словорасположения в разных синтаксических конструкциях. Исследован порядок слов с точки зрения способности выражения им синтаксических связей между компонентами словосочетания и членами предложения. Установлена взаимозависимость порядка слов и актуального членения предложения в кабардино-черкесском языке.
Ключевые слова: кабардино-черкесский язык, синтаксис, словосочетание, предложение, функции порядка слов, субъектно-объектные отношения, актуальное членение, стилистика, фиксированный словопорядок, свободный словопорядок, полиперсональный глагол.
Z.G. Hutezhev
THE ROLE OF WORD ORDER IN THE KABARDIAN LANGUAGE
The article is devoted to the definition of the main functions of word order in the Kabardian Language. It investigates the syntactic and stylistic features of word order in the Kabardian Language. The features of word order in different syntactic constructions are identified and described. The order of words in terms of their ability to express syntactic relationships between the components of phrases and sentences is investigated. The interdependence of word order and the actual division of the sentence in the Kabardian Language is determined.
Key words: Kabardian Language, syntax, phrase, sentence, word order functions, the subject-object relationship, actual division, stylistics, fixed word order, free word order, polypersonal verb.
Являясь многоаспектной синтакси- При этом грамматический аспект пред-ческой единицей, предложение может полагает рассмотрение структурной ор-быть исследовано с разных точек зрения. ганизации, структурной схемы и ее реали-
о
О
О ф
П. Ф т
о
X
s ч
го ю
го ^
CÛ
о о
го ^
к
о с
с; о
