CC BY
838
АСТРАХАНСКИЙ ВЕСТНИК ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ
№ 4 (22) 2012. с. 44-64. КОНЦЕПЦИЯ УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ КАК ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ И ПОЛИТИЧЕСКИЙ ФУНДАМЕНТ ГЛОБАЛИЗАЦИИ:
ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ВНЕДРЕНИЯ
Владимир Борисович Павленко Доктор политических наук Научно-аналитический журнал «Обозреватель-Observer»
устойчивое развитие, глобальное потепление, глобальное управление, новый мировой порядок, Римский клуб, конференция ООН по окружающей среде и развитию, всемирный саммит ООН по целям развития
Статья посвящена критическому анализу идеологических и политических аспектов концепции устойчивого развития. С помощью широкого круга официальных источников и документов исследуется ее влияние на трансформацию мирового порядка, доказывается последовательная управляемость этого процесса. Вскрывается не только общий замысел данной трансформации, но и конкретные ее проявления, тесно связанные с созданием и эволюцией Римского клуба. Демонстрируются закономерности и механизмы развития и взаимодействия различных институтов устойчивого развития. Автором показываются механизмы внедрения идей этой концепции в государственную политику, вед ущая роль среди которых отводится теории «глобального потепления».
THE CONCEPT OF SUSTAINABLE DEVELOPMENT AS AN IDEOLOGICAL AND POLITICAL BASE OF GLOBALIZATION: THEORY
AND PRACTICE OF INTRODUCTION
Vladimir B. Pavlenko Doctor of Politology The «Obozrevatel-Observer» Scientific-Analytical Journal [email protected]
sustainable development, global warming, global governance, new world order, Club of Rome, UN Conference on Environment and Development, UN World Summit on Development Goals
The subject of this article is criticism of the ideological and political aspects of the Concept of Sustainable development; the work has been compiled using many original sources and official documents. Due to its analysis, the author examines the influence of this concept on the transformation of the world order and demonstrates the consecutive dirigibility of this process. He stresses the close connection of the whole intention of this transformation and its concrete displays with the Club of Rome's creation and activities. The appropriatenesses and mechanisms of the interactions of different Sustainable development institutes are revealed in the article. The author shows the mechanisms of this concept’s idea inculcate upon the policy of state. He also stresses the main role of the «Global warming» theory in this process.
Термин «устойчивое развитие» стал настолько привычным, что мы, автоматически воспринимая его позитивно, даже не пытаемся по -настоящему вникнуть в смысл этого словосочетания. Никто не против того, чтобы «устойчиво развиваться»: активностью СМИ и стараниями многочисленных пропагандистов и агитаторов общественные представления о данной категории, в целом, находятся именно на этом уровне.
Между тем, перед нами не столько экологическая, сколько весьма тонкая идеологическая конструкция. Именно «устойчивое развитие», трансформируясь из концепции в стратегию, служит оправданием «широкой» трактовки экологии, распространяемой на все сферы социальной и политической жизни (поэтому берем наименование концепции в кавычки). Подрывая суверенитет и независимость государств, «устойчивое развитие» подчиняет их внутреннюю политику интересам глобализации -корпоративного проекта по трансформации мирового порядка*. Поэтому видение этой концепции неким балансом между природной средой и антропогенным воздействием на нее - не что иное, как миф. Заключая в себе совершенно противоположный смысл, она на самом деле ведет не к устойчивости, а к потере ориентиров, дестабилизации и, в конечном счете, к прекращению развития как такового.
Генезис «устойчивого развития»: идеи, институты, документы
Термин «устойчивое развитие» появился в 1987 году, в докладе «Наше общее будущее» («Our Common Future»), подготовленном Всемирной комиссией по окружающей среде и развитию во главе с Г.Х. Брунтланд. На уровень концепции он был выведен сформулированной в нем Всемирной программой изменений, основными направлениями которой провозглашались:
- формирование перспектив, касающихся населения, окружающей среды и устойчивого развития;
- создание системы принятия решений для управления окружающей средой;
- решение проблем энергетики, промышленности, населенных пунктов и международных экономических отношений в аспекте окружающей среды и развития [6].
Комиссия Брунтланд была создана осенью 1983 года резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН №38/161 на основе выводов докладов «Север -Юг: программа выживания» и «Общий кризис: сотрудничество Севера и Юга ради восстановления мира», подготовленных в 1980 и 1983 годах Независимой комиссией по проблемам международного развития (комиссией В. Брандта). Комиссии Брандта и Брунтланд, а также Независимая комиссия по вопросам разоружения и безопасности (У. Пальме) составили триаду совместных международных институтов ООН и Социнтерна, нацеленных на преобразование мирового порядка. Все трое лидеров возглавляли входившие в Интернационал европейские социал-демократические партии, а Брандт являлся его президентом. (На состоявшемся в ноябре 2006 г. Конгрессе Социнтерна в Сантьяго в его структуре появилась специальная Комиссия по устойчивому глобальному обществу [61].)
После распада СССР взаимодействие ООН и Социнтерна заметно активизировалось и перешло в практическую плоскость. В 1992 году была создана Комиссия по глобальному управлению и сотрудничеству, председателем которой стал вице-президент Интернационала И. Карлссон. В 2001 году ее сменила Комиссия по глобализации, созданная с участием форумов «Состояние мира» и мировой политики, тесно связанных с
Авторство появившегося в 1985 г. термина «глобализация» принадлежит американскому политологу Р. Робертсону. Известный российский ученый А.И. Фурсов считает, что глобализация разрушает единство планеты (и, следовательно, человечества. - Авт.), исключая «все лишнее, “нерентабельное” население из двух сотен “точек роста”, связанных <.. .> между собой в сеть, наброшенную на остальной мир <...>» [56].
45
Международным Горбачев-фондом. Эта комиссия ориентировалась на «привлечение лидеров из всех секторов общества для обсуждения и кооперативных действий, направленных на конструктивную реформу конкретных аспектов глобализационного процесса» [72]. Разумеется, на условиях согласия с идеологией и конечными целями этого процесса.
Важнейшей задачей, поставленной в ООН перед Комиссией по глобальному управлению, стала «оценка структурной организации мира и подготовка рекомендаций по ее реконструкции или укреплению» [7]. В вышедшем в 1995 году докладе «Наше глобальное соседство» («Our Global Neighbourhood»)* комиссией в этих целях выдвигался проект коренного переустройства ООН. Предлагалось создать Совет экономической безопасности (СЭБ) - новый управленческий центр, параллельный Совету Безопасности ООН. При этом СЭБ отводилось руководство формированием «международного консенсуса в экономической, социальной и экологической областях» [26], то есть функция «мирового экономического правительства».
Специализированные организации и учреждения ООН (ЮНЕСКО, ВТО, МОТ, ВОЗ, ФАО и др.) этим планом возводились в ранг «глобальных министерств» [27].
Предполагалось, что в СЭБ войдут крупнейшие экономические державы, а также представители «регионов -экономик» и региональных организаций [28]. Характерно, что под предлогом необходимости консенсуса в совете не предусматривалось права вето. Иначе говоря, делалось все, чтобы обеспечить в СЭБ устойчивое проамериканское «агрессивно-послушное большинство», отодвинув от принятия глобальных стратегических решений геополитических конкурентов Запада, прежде всего Российскую Федерацию и Китайскую Народную Республику.
На период до создания СЭБ его функции докладом отводились созданной в том же 1992 году Комиссии ООН по устойчивому развитию - межправительственному органу, формирующемуся по региональным квотам, распределение которых опять -таки обеспечивает ему проамериканское большинство*.
После создания СЭБ эта комиссия должна была превратиться в «центр координации программ, осуществляемых различными учреждениями ООН» («глобальными министерствами») [29], фактически взяв функцию «мирового правительства» уже на себя. Однако в связи с неудачей проекта СЭБ, комиссию в итоге передали под руководство Экономического и социального совета (ЭКОСОС) ООН, замкнутого на Программу ООН по развитию (ПРООН) как на главный «глобальный экологический орган». (Подчеркнем: «главным экологическим» признается международный институт, в названии которого нет слова «экология» - такая вот терминологическая эквилибристика.)
Очень важно, на наш взгляд, следующее. Докладом «Наше глобальное соседство» предусматривалось, что «если специализированные учреждения ООН не сумеют превратить себя в центры управления, то эта роль <...> будет переходить к Всемирному банку, сетям научно-исследовательских организаций и региональным организациям» [30]. Именно это и происходило на протяжении конца прошлого и начала нынешнего столетий. Переход к «сетевой», формально децентрализованной, модели глобального управления вывел на авансцену региональные организации и структуры: как публичные - НАТО,
*
Из обращения этот первоисточник изъят: в Москве нашелся лишь один экземпляр - в Государственной исторической библиотеке, причем, истребованный по неоднократным, настоятельным запросам автора в Парламентскую библиотеку (у самих законодателей его нет). На руки он выдается только в читальном зале. Отыскать же работы, всячески пропагандирующие «устойчивое развитие» (включая соответствующую учебную литературу), но при этом избегающие упоминания о конкретных мерах, связанных с его внедрением, труда не составляет [54].
По 13 членов Комиссии ООН по устойчивому развитию представляют «коллективный Запад» (Европу и Северную Америку) и Африку, 11 - Азию, 10 - Латинскую Америку и страны Карибского бассейна и лишь 6 - Восточную Европу, к которой отнесена Россия.
46
Европейский союз, ОБСЕ, Совет Европы, региональные экономические комиссии (РЭК), так и латентные - Совет по международным отношениям, Бильдербергский клуб, Трехстороннюю комиссию.
Наш анализ будет неполным без упоминания еще об одном звене этой «сети», перед которым первоначально ставилась задача международной и общественной легитимации и продвижения идеи и практики «мирового правительства» - Инициативы «Хартии Земли». Формально ее авторство принадлежало генсеку Конференции по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро (1992 г.) М. Стронгу и почетному президенту
Международного зеленого креста М.С. Горбачеву, фактически - стоящим за ними влиятельным международным кругам, связанным с глобальной олигархией.
Общественному мнению «Хартия» была преподнесена в качестве демократической, социально и экологически ориентированной модели взаимодействия личности, общества и государства. На деле же она фактически провозглашалась «глобальной конституцией» -системой норм, требующих «фундаментальных перемен в системе ценностей и институтах»*, то есть стирания и унификации цивилизационных идентичностей и различий. Манифест «Хартии» имеет отчетливые идеологические признаки и требует «создания на всех уровнях (локальном, национальном, региональном и глобальном) устойчивого образа жизни» и «нового устойчивого глобального общества» [62]. (Не забудем, что именно такое название получила созданная через 16 лет комиссия Социнтерна.)
Инициатива «Хартии Земли» изначально включала не только Манифест, но и специальную Организационную структуру с управляющими органами - Комиссией «Хартии», Руководящим комитетом и Международным секретариатом, а также с сетью координационных советов и партнерских организаций, объединяющих «тысячи отдельных лиц». К настоящему времени часть этих структур претерпела изменения. Помимо комиссии, инициатива координируется Международной Хартией Земли, которая включает Международный секретариат и Международный совет, а ее «глобальная сеть» состоит из «филиалов, партнеров и молодежных групп» [63].
Таким образом, перед нами не что иное, как модель «глобальной сети» (или власти), представляющая собой многоуровневую систему трансграничных горизонтальных связей, охватывающих большую часть мира и взаимодействующих в обход правительств. Причем, эти горизонтали объединены негласной иерархией управляющих центров, расположенных либо на самом Западе, либо в подконтрольных ему странах. (Например, штаб-квартира ЮНЕП**, координирующей деятельность соглашений в рамках Группы ООН по вопросам управления устойчивым развитием, находится в столице Кении Найроби.) Таким образом, помимо «демократической» системы горизонталей, в проекте «Хартии» обнаруживается еще и незримая авторитарная вертикаль. Возьмем на себя смелость утверждать, что именно она и составляет ее стержень.
«Хартия» и другие «глобализаторские» институты и инициативы, являющиеся частью этой глобальной «сети», целенаправленно размывают государственные суверенитеты. В 2001 году к «Хартии», например, присоединились известный в то время региональной фрондой Государственный совет (парламент) Татарстана; тогда же ее поддержала одна из конференций мэров США.
*
В рамках проектного подхода, которого придерживается автор и который объединяет социальноклассовый, цивилизационный и укладный (теория «больших эпох») подходы, под «нормой» понимается бытовое воплощение базовой проектной идеи. С помощью нормы идея, сердцевину которой составляют система ценностей, образ жизни и общественный менталитет, формируемые доминирующей религией и/или идеологией, реализуется в повседневности.
ЮНЕП - Программа ООН по окружающей среде.
Документ пытались принять дважды. В 1992 году участников конференции в Рио-де-Жанейро отпугнул неприкрытый глобализм «Хартии», и организаторы, после консультаций «в кулуарах», не рискнули вынести на голосование вопрос об ее принятии. В марте 2000 года «Хартия» была открыта к официальному подписанию уже на базе штаб-квартиры ЮНЕСКО в Париже, а через три месяца, в мае того же года, в Гааге последовал ввод ее в действие. Но к этому моменту «приказал долго жить» проект СЭБ - орган, которому и планировалось поручить ее глобальное внедрение [31], а стать ему полноценной заменой ЭКОСОС ООН так и не смог.
Тем не менее, в преддверие состоявшейся 20 -22 июня 2012 года Конференции ООН по окружающей среде и устойчивому развитию «Рио+20», рядом сил, в том числе в России, были предприняты активные попытки реанимировать проект «Хартии», причем, увязав его с провалившимся курсом российско-американской «перезагрузки». Вот, например, выдержка из документа «Устойчивое развитие: проблемы и перспективы (предложения для “Рио+20”)», подготовленного Институтом устойчивого развития Общественной палаты России: «<...> Определение приоритетов совместных действий предполагает общепринятые правила поведения, этический кодекс, принятый на уровне мирового сообщества. <...> Основой документа могла бы стать “Хартия Земли” -выработанное к 2000 году общими усилиями мнение о принципах устойчивого развития, необходимых для обеспечения экологической целостности, социальной справедливости, демократии и мира <...>» [64].
Теоретический фундамент концепции «устойчивого развития» был заложен Римским клубом, который был создан в 1969 году А. Печчеи - крупным итальянским бизнесменом и политиком с весьма неоднозначной репутацией. Именно Печчеи стал автором так называемого «глобального плана», выдвинутого им в лекции «Вызов 70-х годов современному миру», прочитанной в конце сентября 1965 года в Национальном военном колледже Буэнос-Айреса. План предполагал создание «европейского союза» и его интеграцию с США в рамках «атлантического содружества» с последующим «конвергентным» включением в эти процессы СССР и «восточного блока» [38]*.
*
У «глобального плана» Печчеи имеются глубокие исторические корни, уходящие в завершающий период Второй мировой войны, в неудачные попытки Запада предотвратить полный разгром фашистской Германии и появление в центре Европы советских войск. Сама фигура Печчеи во многом раскрывает противоречивость целей, которые ставили перед собой западные союзники СССР по Антигитлеровской коалиции. Отказавшись на Нюрнбергском процессе свидетельствовать против гитлеровских преступников, Печчеи, в то же время, с 1942 года работал на разведывательный центр США в Швейцарии под руководством будущего главного идеолога холодной войны А. Даллеса. (Возможно, именно это обстоятельство сохранило ему жизнь и обеспечило освобождение из тюрьмы, несмотря на смертный приговор, вынесенный при режиме Муссолини.)
Объяснение «агентурной многовекторности» Печчеи, выраженной его одновременными контактами и с нацистами, и с западными союзниками, связано с тщательно скрываемыми и по сей день «альтернативными вариантами» завершения Второй мировой войны. Малоизвестно, что решением состоявшегося 20 августа 1943 года в Квебеке совещания президента США и премьер-министра Великобритании (с участием их начальников штабов), одновременно с основным планом открытия второго фронта в Западной Европе «Оверлорд» (июнь 1944 г.), разрабатывался еще один, совершенно секретный план «Рэнкин». Им предусматривалось устранение Гитлера (вспомним неудавшееся покушение на него 20 июля 1944 г.) и установление с фашистской Германией сепаратного мира, а при необходимости - и военного союза, вплоть до открытия совместных военных действий против советских войск. Поэтому в ходе всей экспедиционной операции 1944-1945 годов штабы союзников функционировали в режиме постоянной готовности перехода к реализации плана «Рэнкин» [55].
В Великобритании часть этих планов недавно была предана огласке, и мир узнал о разработке на завершающей стадии войны, с марта 1945 года, операции «Немыслимое» («Unthinkable»), предполагавшей развязывание союзниками совместно с остатками вермахта 1 июля 1945 года войны против СССР в Центральной Европе [65].
Главное отличие Римского клуба - в его негосударственном или, точнее, частном характере, как бы предвосхищавшем запущенный клубом процесс замены государственной власти правительств частной властью глобальной олигархии (речь о ее роли в этих процессах пойдет ниже).
В целях реализации «глобального плана» Печчеи в работу Римского клуба был вовлечен ряд советских ученых. Активное участие в его работе с самого начала принимали академики О.Т. Богомолов и Е.К. Федоров, а также будущий академик С.П. Капица; позднее в его состав вошел академик Е.М. Примаков, а почетным членом стал М.С. Горбачев. Координирующие функции были возложены на академика Д.М. Гвишиани
- зятя Председателя Совета Министров СССР А.Н. Косыгина, оказавшего организаторам этого проекта немалую политическую поддержку. Работа над созданием Римского клуба началась в 1963 году с формирования ряда международных системно-аналитических структур [42]. На базе московского филиала венского Международного института прикладного системного анализа (IFIAS) - Всесоюзного НИИ системных исследований -еще в начале 1980-х годов была сформирована «реформаторская команда» Гайдара-Чубайса [71].
В 1967-1968 годах прошли два крупных международных форума:
- «Конференция по трансатлантическому дисбалансу и сотрудничеству» (Довиль, Франция), результаты которой были опубликованы в программном труде Печчеи «Перед бездной» (представлявшем собой расширенное толкование положений упомянутой лекции в Буэнос-Айресе), а также в нашумевшей, но так и не изданной на русском языке книге Зб. Бжезинского «Между двух веков. Роль Америки в технотронной эре»;
- «Долгосрочное прогнозирование и планирование» (Белладжио, Италия), по решению которого на базе Массачусетского технологического института (МТИ) была создана группа Дж. Форрестера - Д. Медоуза; в задачу группе вменялась разработка моделей управляемого глобального развития под названиями «Мир-1» и «Мир-2».
Первый доклад Римскому клубу «Пределы роста» был основан на вытекающей из них «синтетической» модели «Мир -3», также разработанной в МТИ (группа Д. Медоуза, 1972 г.). Документ был распространен в пяти миллионах экземпляров и вышел на двух десятках языков. Одно это указывает на крайнюю степень чьей -то заинтересованности в его распространении. Тем не менее, «Пределы роста» стали скорее политической и даже идеологической, чем научной разработкой, ибо его авторы взяли за основу анализа лишь пять произвольно выбранных факторов: быструю индустриализацию, рост численности населения, нехватку природных ресурсов, истощение их невозобновляемых запасов и деградацию природной среды [43].
Стремление представить эти факторы как неразрывно и, главное, императивно взаимосвязанные, и тогда, и сейчас подвергается весьма жесткой, но, на наш взгляд, обоснованной критике. Внимание к этому автор статьи привлек критическим анализом содержания недавнего выступления Медоуза на одном из российских федеральных телеканалов [36].
Второй доклад Римскому клубу - «Человечество на перепутье» (М. Месарович - Э. Пестель, 1974 г.) - сформировал «десятирегиональную» модель, смысл которой заключался в полном и окончательном закреплении сложившейся системы международного разделения труда и увековечивании доминирования так называемого «золотого миллиарда» на основе принципа регионализма. По сути, это не что иное, как политическая интерпретация теории «зависимого капитализма», поделившей человечество на статичные «центр» и «периферию» и подвижную «полупериферию». Ликвидация полупериферии и окончательное разделение мира на «цивилизованное ядро» и «недоразвитых остальных» (знаменитая формула С.П. Хантингтона «The West and the Rest»), которые и можно считать конечными целями «устойчивого развития»,
воспроизводит неофашистские по своей сути идеи фундаментального неравенства людей в рамках будущего «многоэтажного человечества». «Нижние этажи» при этом охватят большую его часть и, по Фурсову, сформируются за счет «исключения из точек роста» населения, проживающего вне соответствующих «мега-агломераций». (Выделенные категории были введены в научно-аналитический оборот известным политиком и политологом С.Е. Кургиняном [24].)
Вот лишь некоторые выдержки из интерпретации идеи «многоэтажного человечества», тесно смыкающейся с концепцией «устойчивого развития», «демократическим» экс-мэром Москвы Г.Х. Поповым, известным сторонником создания «мирового правительства»:
«<...> Нужна передача под глобальный контроль всего человечества всех богатств недр нашей планеты. Прежде всего - запасы углеводородного сырья. (Понятно, что речь в первую очередь идет о российских ресурсах, ибо большинство остальных и так давно уже находится под контролем западных ТНК. - Авт.) Под мировой контроль должна перейти охрана окружающей среды и мирового климата. (Для этого и разыгрывается весь этот спектакль с «глобальным потеплением», одной частью инсценированный [51]*, а другой, по-видимому, опирающийся на новейшие достижения Запада в области геофизики [23]**. - Авт.)
<...> Должны быть установлены жесткие предельные нормативы рождаемости с учетом уровня производительности и накопленного каждой страной богатства. Пора выйти из тупика, на который указывал еще Мальтус: нельзя, чтобы быстрее всех плодились нищие. <...> Наиболее перспективным представляется генетический контроль еще на стадии зародыша и тем самым постоянная очистка генофонда человечества. (Что это, как не «обыкновенный фашизм» в действии? - Авт.)
<...> Необходима разработка новой системы человеческой жизни, основ новой цивилизации. Среди ее параметров: потребление энергии должно быть минимальным. Речь идет о малоэнергозатратной цивилизации. (Наглядной иллюстрацией к этому тезису служит рассматриваемый властями Москвы региональный законопроект о введении социальной нормы потребления электроэнергии, которая исключает такие «излишества», как телевизор, компьютер, холодильник, стиральную машину, кондиционер и т.д. - Авт.)
<...> Новая цивилизация предполагает рациональное расселение человечества в наиболее благоприятных зонах планеты <...>» и т.д. [41].
Геополитический аспект «десятирегиональной» модели связан с проектами структуризации упомянутых десяти регионов в три «мировых блока», - Западный, Центральный и Восточный. Один из таких проектов, разработанный структурами, близкими к семейному клану Ротшильдов, предполагает расчленение Российской Федерации с включением ее европейской части («ЕвроРоссии») в Центральный блок, а Сибири и Дальнего Востока («России XXI века») - в Восточный [57].
* Приведем выдержку из нашумевшей Интернет-переписки ученых климатологического центра Университета Восточной Англии со своими американскими коллегами, обнародованной сайтом WikiLeaks в конце ноября 2009 г., в канун Конференции Сторон Рамочной конвенции ООН по изменению климата в Копенгагене. «Только что сделал трюк Майкла из журнала ,,Nature“ и увеличил температуру для каждой серии за последние 20 лет (то есть с 1981 г.), - пишет в США руководитель центра проф. Ф. Джонс, - и с 1961 г. для Кейта, чтобы скрыть тот факт, что она понижается...» [59].
** Поскольку по данному вопросу в научном сообществе ведется интенсивная полемика, победить в которой и, следовательно, доказать свою правоту пока не может ни одна из сторон, используем метод «от противного». Зададим риторический вопрос: если разговоры о геофизическом (климатическом) оружии являются фантастикой, что тогда побудило ведущие государства мира, включая СССР и США, заключить в мае 1977 г., под эгидой ООН, международную Конвенцию о запрещении военного или любого иного враждебного воздействия на природную среду? [66].
Последующие основополагающие для «устойчивого развития» документы Римского клуба - доклад «За пределами роста» (Э. Пестель, 1987 г.) и Отчет «Первая глобальная революция» (А. Кинг - Б. Шнайдер, 1990 г.) - соединили эту концепцию с выдвинутой в них теорией «глобального потепления» как инструментом ее реализации. Так, Кинг и Шнайдер, акцентировав внимание на эрозии суверенитетов, предложили сформировать глобальное управление на основе многоуровневых институтов, предоставив им право «контролировать сотрудничество и взаимодействие суверенных государств» и расширив при этом полномочия экспертократии (то есть поставить межгосударственные отношения под контроль международных элит) [44].
Предложения Кинга и Шнайдера явились продолжением инициатив Римского клуба, сформулированных его создателем Печчеи и видным функционером Э. Ласло, учредившим и возглавившим в 1993 году восточноевропейский аналог Римского клуба -Будапештский клуб:
- Печчеи предложил «создать систему связанных, но географически различно расположенных центров принятия социально ответственных решений, действующих на всех уровнях человеческой организации» [39];
- Ласло же (в пятом докладе Римскому клубу - «Цели для человечества», 1977 г.) соединил перспективы обеспечения безопасности с переориентацией всех действующих политических субъектов на «глобальные цели» [58].
Непосредственным же автором «глобально-управленческой» инициативы доклада «Первая глобальная революция» следует считать нобелевского лауреата Я. Тинбергена, который еще в 1976 году обнародовал четвертый доклад Римскому клубу под претенциозным названием «Пересмотр международного порядка». «<...> Изменения <.> предполагают действия, основанные не только на официальных формах сотрудничества <...>, - пишет Тинберген, - но и на неофициальном и добровольном сотрудничестве между индивидуумами, индивидуумами и институтами, а также между институтами. (Ниже мы увидим, о каких именно индивидуумах и институтах здесь шла речь. - Авт.). При нынешнем международном порядке огромная власть сосредоточена в руках государств <.> С точки зрения всего человечества это должно считаться нежелательным. Принимая решения на более высоких уровнях, можно эффективнее распорядиться средствами <...>» (курс. - Авт.) [53].
Вот мнение об этом докладе легендарного советского разведчика-нелегала и крупного аналитика генерала Ю.И. Дроздова. По его мнению, Тинберген имел в виду, что «<...> обеспечение безопасности нельзя отдать на усмотрение суверенных национальных государств» и что нужно «стремиться к созданию децентрализованного планетарного суверенитета и сети сильных международных институтов, которые будут его осуществлять» [22].
Вряд ли случайно поэтому, что конференцией «Рио+20» было подтверждено, что «для достижения наших целей в области устойчивого развития нужно создать на всех уровнях эффективно действующие, транспарентные, подотчетные и демократические институты» [11]. На данной основе Итоговым документом этого саммита было провозглашено создание к 2015 году в структуре ООН прообраза «мирового правительства» в лице «Политического форума высокого уровня» [12]. Тем самым был фактически реанимирован упомянутый проект СЭБ, выдвинутый докладом «Наше глобальное соседство», но уже в другой, усиленной «упаковке» - как центра не только глобальной экономической, но и глобальной политической власти.
Понятно, что все эти инициативы полностью соответствовали стратегии размягчения и дезинтеграции существующих государств, особенно крупных, с их последующим включением, по Бжезинскому, в некий «мировой центр по-настоящему совместной политической ответственности» [3]. Идеологи «устойчивого развития», во -первых,
адаптировали эти положения к «перестроечным» процессам в СССР и «бархатным» революциям конца 1980-х годов в Восточной Европе, а во-вторых, соединили экологию с социально-экономической и геополитической проблематикой.
Прежде всего, объемную и расплывчатую «Повестку дня XXI века» («Agenda-XXI»), принятую в 1992 году конференцией ООН в Рио-де-Жанейро, в 2000 году, на Саммите тысячелетия в Нью-Йорке, дополнили (а фактически заменили) компактными «Целями развития тысячелетия» (ЦРТ). Из этой точки реализация концепции пошла по двум параллельным направлениям.
Сначала, на следующем нью-йоркском Всемирном саммите 2005 года, была продекларирована самостоятельность восьмой ЦРТ - «Глобального партнерства в целях развития», в результате чего в центр повестки дня ООН было поставлено управление конфликтами («миростроительство»). Причем, не внешними, а внутренними, что открыло широкие возможности для так называемой «превентивной дипломатии» - внешнего вмешательства во внутренние дела суверенных государств.
При этом термин «превентивная дипломатия» был официально введен в использование Генеральным секретарем ООН Б.-Б. Гали в 1992 году [5]. Наглядным примером соединения «превентивной дипломатии» с «миростроительством» явилось так называемое «урегулирование» кризиса в Косово, осуществленное европейскими силами KFOR* (этот регион, под названием «Западные Балканы», включен в список «:пилотных проектов» такого влиятельного «think tank», как Фонд братьев Рокфеллеров [67]). Указанные решения Всемирного саммита 2005 года опирались на предложения созданной в 2003 году Группы высокого уровня ООН по угрозам, вызовам и переменам; Россию в ней представлял академик Примаков. В декабре 2004 года эта группа обнародовала доклад [17], выводы которого, в том числе в части «превентивной дипломатии» и «миростроительства», были одобрены и поддержаны Генеральным секретарем ООН К.А. Аннаном [1].
Организационно эту стратегию на саммите 2005 года «упаковали» в форму созданной специальными резолюциями Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи ООН Комиссии по миростроительству [19]. Для обеспечения ее функционирования в комиссии создали руководящий орган - Организационный комитет, в Секретариате ООН -Управление по поддержке миростроительства, а при Генеральном секретаре - Фонд миростроительства.
Характерно, что в Итоговом документе конференции «Рио+20» содержится требование уже к 2015 году дополнить, а фактически заменить ЦРТ некими «общемировыми» «Целями устойчивого развития» (ЦУР), которые, следовательно, приобретая самостоятельность, превращаются в еще один, едва ли не главный, инструмент внешнего вмешательства. Для этого декларируется, что ЦУР окажутся «глобальными по характеру и применимыми ко всем странам», станут «опираться на настоящий Итоговый документ» и «впоследствии будут предложены Генеральной Ассамблее для утверждения» [13].
Таким образом, с разрушением СССР был запущен процесс создания системы глобальных институтов, охватывающих пространство как внутри ООН (Комиссия по устойчивому развитию, Комиссия по миростроительству), так и вне этой организации (Комиссия по глобальному управлению, а также ее преемница - Комиссия по глобализации). Предполагалось, что появление такой системы позволит не только «выбирать» сценарии управления развитием, но и с помощью Инициативы «Хартии Земли» сочетать глобальный уровень управления с региональным.
Ту же самую модель планировалось применить в 2008 г. в Южной Осетии, а затем в Абхазии, но этому воспрепятствовало своевременное военное вмешательство России.
52
Для продвижения проблематики «устойчивого развития» в «большую политику» в документы каждого крупного международного форума, начиная с Декларации Рио (1992 г.), последовательно закладывалась интеграция его экономического, социального и экологического «направлений» («аспектов», «компонентов», «составляющих»). В Итоговом документе конференции «Рио+20», например, эта формула воспроизведена более чем в полутора десятках статей, включая 1 -ю и 3-ю статьи Преамбулы.
Случайно ли, что именно тема интеграции экологии с экономикой, социальной и политической сферой (то есть внедрения экологии в эти сферы) составляет ядро Программного заявления вышеуказанного Фонда братьев Рокфеллеров? Основными направлениями его деятельности названы «демократическая практика», «миростроительство» и все то же «устойчивое развитие», приравненное, заметим, к «глобальному управлению» [68].
Более эффективное внедрение концепции «устойчивого развития» в экономическую, социальную и политическую повестку стран-членов ООН потребовало институционально оформленного разделения межправительственных форумов и институтов на две группы:
1) Конференции ООН по окружающей среде и устойчивому развитию формируют институты, распространяющие экологическую проблематику «устойчивого развития» на экономическую и социальную сферу. Имеются в виду саммиты Стокгольм-1972, Рио-1992, Йоханнесбург -2002, Рио-2012 («Рио+20»).
2) Всемирные саммиты ООН по целям развития адаптируют и внедряют «устойчивое развитие» в сферу политики («миротворчество») и геополитики («миростроительство»). Среди них Саммит тысячелетия-2000, всемирные саммиты 2005 и 2010 годов. Именно под эти планы с 1994 года в структуре НАТО функционирует «миротворческая» программа «Партнерство ради мира» (ПРМ).
В промежутках между конференциями ООН по окружающей среде и устойчивому развитию действуют институты рамочных конвенций ООН по различным направлениям «устойчивого развития». Наибольшую известность сегодня приобрела Рамочная конвенция ООН по изменению климата (UNFCCC*], ежегодно собирающая конференции Сторон конвенции. В 1997 году третьей такой конференцией был принят Киотский протокол - международное соглашение по ограничению выбросов парниковых газов; официальный срок его действия истекал 31 декабря 2012 года. Вопрос о его продлении или принятии нового всеобъемлющего, юридически обязывающего документа явился центральном пунктом и узлом многостороннего противостояния на конференциях Сторон UNFCCC 2009, 2010 и 2011 годов в Копенгагене, Канкуне и Дурбане. В итоге в ЮАР срок действия протокола продлили на семь лет, до 2020 года (три года на разработку нового соглашения и еще пять - на его ратификацию). От участия во втором периоде Киото, выработка условий которого стоит в центре внимания начавшейся 26 ноября т.г. очередной конференции Сторон UNFCCC в Катаре, отказалась Канада, покинувшая список участников протокола в декабре 2011 года**.
* UNFCCC - United Nations Framework Convention on Climate Change.
** Россия жестко выступала против своего дальнейшего участия в Киотском протоколе, но в октябре 2012 г., под давлением общественных объединений бизнеса (РСПП, «Деловой России»), главой правительства Д.А. Медведевым было принято решение вернуться к изучению данного вопроса. Подобный разворот государственной политики на одном из ее наиболее принципиальных направлений, на наш взгляд, в наибольшей мере связывается с личной позицией премьера, возглавлявшего российскую делегацию на конференции «Рио+20», где он выступил с докладом, содержание которого автором рассматривается как радикальное глобалистское, идеологически мотивированное и политически иррациональное, в корне противоречащее национальным интересам России [60].
По определению Комиссии Брунтланд, «устойчивым» называется такое развитие, которое «удовлетворяет потребности настоящего времени, но не ставит под угрозу способности будущих поколений удовлетворять свои потребности» [8]. Однако с этим согласны далеко не все. Не только оппоненты, но и многие адепты «устойчивого развития», указывают на неопределенность структуры будущих потребностей, рост этой неопределенности ввиду ускорения темпов научно-технического развития и социальных перемен и, главное, постоянное сокращение запасов невозобновляемых природных ресурсов, которое якобы лишает следующие поколения равных возможностей с прошлыми и нынешними [9].
Именно здесь и выходит на передний план вышеупомянутая проблема централизованного глобального контроля над природными ресурсами.
В историческом контексте представление о «неспособности страны эффективно управлять своими ресурсами» как основания для введения в ней «внешнего управления» (пусть и применительно к колониальным захватам в Африке) впервые было сформулировано в Генеральном акте Берлинской конференции 1884-1885 годов, в рамках принципа так называемой «эффективной оккупации» [4]. В Атлантической хартии президента США и премьер-министра Великобритании (от 12 августа 1941 г.) эта проблематика получила развитие в направлении «равного доступа к природным ресурсам, взаимосвязанного с социальным развитием» [2].
Современная дискуссия вокруг проблемы контроля над природными ресурсами прошла несколько этапов.
В 1970-х годах вперед были поставлены вопросы ресурсных ограничений экономического и демографического роста. Так, докладом «Пределы роста» предлагалось ввести меры ограничения рождаемости (не больше двух детей в семье) и заморозить промышленное производство на уровне 1975 года [45].
В 1980-е годы, особенно после появления теории «глобального потепления», речь завели о загрязнении окружающей среды и «парниковом эффекте». Стало быть, вопросы контроля над природными ресурсами были переведены в плоскость поощрения запрета на их суверенное использование, то есть на развитие как таковое. Официально итоговые декларации конференций по окружающей среде в Стокгольме (1972 г.) и Рио-де-Жанейро (1992 г.) признавали государственные суверенитеты над природными ресурсами, но в принципе 27-м Декларации Рио содержалось положение о «дальнейшем развитии международного права в области устойчивого развития» [14]. В Рамочной конвенции ООН по изменению климата (1992 г.), конференции Сторон которой, как помним, и уполномочены осуществлять такое международно-правовое «развитие», уже вполне конкретно ставился вопрос о целесообразности ограничения суверенитетов под предлогом «неуместности и необоснованности с точки зрения экономических и социальных издержек для других стран <...>» [18]. А в 1995 году, в докладе «Наше глобальное соседство», прозвучало требование открыто признать природные ресурсы объектом международного контроля, для чего были введены категории:
- «глобальное общее достояние», в которое со временем предполагалось включить все «мировые ресурсы», установив над ними «коллективный суверенитет»;
- «глобальные налоги», которые предлагалось взимать за пользование «глобальным общим достоянием» [34].
Принципом расчета при этом предполагалось сделать стоимость не товара, а потребленных при его производстве энергоресурсов. Способом же заставить платить «реальную экологическую цену» за ограничиваемое таким образом развитие провозглашалась «рыночная экономика», превратившаяся в инструмент выкручивания
государствам и частным компаниям рук с помощью денег, формально - без политического принуждения (то есть «демократическим» путем). Проиллюстрируем взаимодополняющее сочетание идеологем «демократии» и «рынка» на примере упомянутой Концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию. «Демократизация общественной жизни, - записано в этом документе, - позволяет повысить роль граждан и негосударственных организаций в подготовке и принятии хозяйственных и иных решений с учетом экологического фактора. Рыночные механизмы в сочетании с мерами государственного регулирования должны сформировать экономические стимулы бережного отношения к природным ресурсам и окружающей среде для субъектов хозяйственной деятельности» [69] (курс. - Авт.).
В 1990-х годах, после политического и социально -экономического обвала в бывшем СССР, в центре внимания адептов «устойчивого развития» оказалось его социальное измерение, связанное с поляризацией богатства и бедности. «Бедным» странам бросились «помогать», но весьма специфическим образом. Учитывая, что именно в «третий мир» Запад переводил наиболее «грязные» производства, заблаговременно был сформулирован перечень условий для их модернизации, изложенный в 1987 году в докладе Римскому клубу «За пределами роста» (Э. Пестель).
Автору статьи удалось собрать воедино эти условия, которые в целях маскировки истинного смысла были разбросаны Пестелем по тексту доклада.
В качестве первого условия все развивающиеся страны призывались к «резкому и немедленному снижению темпов роста населения, следуя примеру Китая» [46]. (Отметим, что эксперимент «одна семья - один ребенок» получил поддержку одного из крупнейших глобальных олигархов Д. Рокфеллера.)
Второе условие: «пересадку» передовой технологии «на почву» развивающихся стран некоей «целостной стратегией» увязали с копированием западных политических институтов, то есть поставили под политический контроль [47].
Третье условие: предлагался запуск с целью «пересадки технологий» в
развивающиеся страны «небольших заграничных фирм» для создания совместных предприятий <...> при посредничестве местных торгово-промышленных палат [48]. Создание таких палат обеспечивало фактическую «покупку» Западом политических и деловых элит «третьего мира».
Четвертое условие предполагало проведение развивающимися странами индустриализации. Но не промышленной, а «постиндустриальной»: развитие химии, микроэлектроники, информационно-коммуникационных и биотехнологий и генной инженерии [49]. Причем, на принципах внешней технологической зависимости, а также, исключая тяжелую промышленность, особенно машиностроение, прежде всего оборонное.
В 2000 году, в докладе Генерального секретаря ООН Саммиту тысячелетия («Мы, народы: роль ООН в XXI веке»), прозвучало еще одно, пятое условие. Предлагалось ввести так называемый «механизм чистого развития» (МЧР), позволяющий «начислять очки» за инвестиции в «экологически чистые» производства в развивающихся странах (то есть за свертывание в них промышленного производства) не им самим, а экспортирующим соответствующие технологии развитым государствам Запада [16].
Таким образом, реализация концепции «устойчивого развития» одновременно предоставляет Западу рычаги воздействия на демографию государств «третьего мира», навязывает им «демократические институты», привязывая к себе политически и идеологически, формирует в развивающихся странах компрадорские, прозападные элиты и режимы (охотно поддерживающие Запад в ООН и других международных организациях), ограничивает развитие их реального (промышленного) сектора экономики. Кроме того, она позволяет извлекать сразу тройную прибыль из инвестиций в
«экологически чистые» технологии: деньгами и ресурсами этих стран, а также квотами на выброс парниковых газов, получаемыми за «очки» МЧР, которыми торгуют западные глобальные банки.
Итак, внедрение «устойчивого развития» требуется Западу для реализации двух крупных задач. Во-первых, в локальном плане с помощью этой концепции он пытается затормозить развитие стран «третьего мира», ведущие из которых (прежде всего Китай и Индия) стремительно обгоняют его в глобальной конкуренции, что угрожает «золотому миллиарду» резким снижением потребительских стандартов и уровня жизни. Во -вторых, прикрываясь «охраной окружающей среды» и «приведением потребностей людей в соответствие с возможностями природы», Запад стремится реализовать упоминавшуюся нами глобальную социальную концепцию «многоэтажного человечества», что означает остановку развития как такового. То есть глобальное неразвитие.
И эти, весьма сомнительные, задачи «упаковываются» в привлекательную экологическую форму, имеющую мало общего с экологией, как таковой, но создающую инициаторам, организаторам и исполнителям этой глобальной мистификации имидж «ответственных мужей», погруженных в думы и заботы о будущем, радеющих о всеобщем благе.
Все это позволяет с полным основанием назвать «устойчивое развитие» концепцией «трех Д»:
- деиндустриализации («презентованной» мировой общественности еще в «Пределах роста»);
- депопуляции (уходящей корнями в тот же самый доклад Римского клуба и, как мы сейчас убедимся, получившей развитие в последующих глобалистских документах);
- десоциализации, а также идущей с ней рука об руку архаизации, о чем свидетельствуют соответствующие футурологические «сценарии будущего»*.
Приведем документальное подтверждение этого, на первый взгляд, неожиданного вывода. В официальном документе ООН - Копенгагенской декларации о социальном развитии (1995 г.) - «устойчивое развитие» увязывается с «экономическим развитием, социальным развитием и охраной окружающей среды» [15]. А вот в многократно упомянутом докладе «Наше глобальное соседство» в том же 1995 году говорится прямо противоположное: «Для достижения устойчивого развития необходимо сокращать не только численность населения, но и снижать уровень потребления» [32].
При этом основой и декларации, и доклада остается итоговый документ Конференции ООН в Рио-де-Жанейро (1992 г.) - Декларация Рио. А в ней, в принципе 8 -м, эта установка формулируется предельно четко, жестко и однозначно: «Для достижения устойчивого развития и более высокого качества жизни <...> государства должны ограничить и ликвидировать нежизнеспособные модели производства и потребления и поощрять соответствующую демографическую политику» [14].
«Первоисточником» же для всех трех перечисленных документов, в свою очередь, является первый официальный документ «устойчивого развития», появившийся задолго до официального провозглашения самой концепции, - все тот же доклад Римскому клубу «Пределы роста» (1972 г.)**. «Чрезмерный рост населения <...>, - указывается в этом документе, - явление недавнего времени, результат снижения смертности. <...> Есть только два способа исправить возникший дисбаланс - либо снизить темпы прироста численности населения и привести их в соответствие с низким уровнем смертности, либо
В качестве примеров подобной социальной фантастики приведем три произведения: «Машина времени» британского писателя и крупного разведчика Г. Уэллса, советских и российских фантастов - И.А. Ефремова («Час быка») и братьев А. и Б. Стругацких («Град обреченный»)
По понятным причинам в этом докладе вместо «устойчивого развития» фигурирует термин «глобальное равновесие».
позволить уровню смертности снова возрасти. Все “естественные”, “природные” меры по ограничению численности населения следуют по второму пути, ведут к повышению смертности. Любое общество, желающее избежать подобного исхода, должно добровольно <...> снизить темпы прироста численности населения» [50]. Не нужно объяснять, чем обернется (уже оборачивается!) реализация этих «предначертаний» в России и других субъектах бывшего СССР.
В дополнение отметим, что проблематике «устойчивого развития», разработанной упоминавшимися «независимыми» комиссиями ООН и Социнтерна - Брандта, Брунтланд и Пальме, - попытались отыскать не только теоретическое, но и методологическое обоснование. Соединение в рамках этой концепции экологии (окружающей среды) с экономикой и социальной сферой (развитием) и политикой (разоружением) было объявлено некоей «самостоятельной отраслью знаний» - политической экологией (экополитологией). Причем, не скрывается сугубо прикладной характер этой дисциплины. В частности, открыто говорится о том, что экополитологическая теория исследует «политические формы и средства адаптации отдельных обществ к экологическим императивам (Римского клуба. - Авт.)», а практика занята «изысканием для этого политических механизмов» [10] (курс. - Авт.).
Таким образом, из проведенного анализа следует, что «устойчивое развитие» - это не что иное, как идеологема и алгоритм, обеспечивающие интеграцию экологической проблематики с социальной и политической. Логика формирования и развития этой концепции, включая ее трансформацию в стратегию, с самого начала определялась рамками холодной войны. Сформулировать некий «общий» для Востока и Запада подход к решению глобальных проблем, как, собственно, и сами эти проблемы, можно было лишь в двух сферах - экологии (окружающей среды) и разоружения. Любая иная тематика неминуемо была бы отвергнута советским руководством как идеологически неприемлемая.
Но как только холодная война окончилась, а СССР - распался, необходимость в этих уловках отпала. Создателю Римского клуба А. Печчеи принадлежит следующее знаменательное признание: «Ахейцам, осаждавшим Трою, потребовалось десять лет, чтобы додуматься до уловки с деревянным конем. Римскому клубу посчастливилось гораздо быстрее найти своего Троянского коня и одержать первую стратегическую победу в той исторической баталии, которая только начиналась» [40].
«Устойчивое развитие» в России
Внедрение концепции «устойчивого развития» в политическое и правовое поле Российской Федерации осуществляется с 4 февраля 1994 года, когда президентом Б.Н. Ельциным был подписан Указ №236 «О государственной стратегии Российской Федерации по охране окружающей среды и обеспечению устойчивого развития». Правительству России этим указом поручалось уже в 1994 году разработать и внести на рассмотрение главы государства проект Концепции перехода Российской Федерации на модель устойчивого развития [69].
Дальнейшие события, происходившие вокруг этого поручения (выполненного, как увидим, только в 1996 г.), мы представим в конспективном изложении одного из функционеров бывшей Российской партии жизни (РПЖ)* А. Романовича. По его свидетельству, «в Указе Президента РФ №440 от 1 апреля 1996 года [70], утвердившего эту концепцию, имелось поручение Правительству России разработать Государственную
РПЖ, созданная членом Комиссии Социнтерна по устойчивому глобальному обществу С.М. Мироновым, послужила организационным фундаментом для создания входящей в Социнтерн партии «Справедливая Россия».
стратегию устойчивого развития. Такой проект был разработан рабочей группой правительства и одобрен в декабре 1997 года на заседании кабинета министров под председательством B.C. Черномырдина. Еще несколько месяцев ушло на доработку проекта, но окончательно он так и не был принят из -за отставки премьер-министра, а в дальнейшем из-за частой смены глав кабинета и последовавших достаточно серьезных критических замечаний в адрес доработанного проекта со стороны авторитетных ученых. <...> В 1998 году доработанная редакция проекта <...> была представлена для обсуждения в Комиссию по законодательному обеспечению проблем устойчивого развития Государственной думы РФ <...>*. Документ был рекомендован к кардинальной переработке <...>» [52] (курс. - Авт.).
Несмотря на появление в 2000-2003 годах Основных направлений и Программы социально-экономического развития России на долгосрочную и среднесрочную перспективу, Экологической доктрины и Энергетической стратегии России, ряда других документов, внедрение «устойчивого развития» почти нигде в них не было выделено в самостоятельную проблему и, тем более, задачу. Во втором президентском сроке В.В. Путина и в дальнейшем вопрос о «Стратегии устойчивого развития» России начал плавно «спускаться на тормозах». Одновременно снижался уровень представительства на соответствующих международных форумах (так, на Всемирном саммите по целям развития в 2010 г. нашу страну, в отличие от абсолютного большинства других государств, представлял не президент или премьер -министр, а глава МИД С.В. Лавров**).
Все это свидетельствует о постепенном осознании государственным руководством России (за исключением Медведева и окружающих его либералов) несоответствия концепции «устойчивого развития» национальным интересам страны и пагубности последствий ее практической реализации.
Вместе с тем, открытым остается вопрос о причинах ее поддержки упомянутыми видными и авторитетными учеными. На взгляд автора, такая поддержка обусловлена, прежде всего, постановкой ими в центр «устойчивого развития “по-российски”» популярной в 1990-х годах идеи равного распределения среди населения ренты от экспорта природных ресурсов, что указывает на существенную переоценку данной частью академического сообщества способности ослабленной распадом СССР Российской Федерации проводить независимую и суверенную внутреннюю политику. В том числе ввиду очевидной незаинтересованности в этом самой российской элиты.
«Устойчивое» или «управляемое» развитие?
В заключение о субъектах и концептуальных корнях «устойчивого развития», а также об основных перспективах, которые эта концепция, в случае реализации, сулит России.
В докладе «Наше глобальное соседство» имеется очень примечательный фрагмент, которым открывается начальный параграф первой главы, озаглавленный «Концепция глобального управления и сотрудничества». «Управление и сотрудничество, - пишут его
В состав комиссии входили Председатель Государственной думы Г.Н. Селезнев, заместитель Председателя Правительства России В.Б. Христенко, академики М.Ч. Залимханов, Д.С. Львов, А.Г. Гранберг, В.М. Матросов, А.Д. Урсул и другие ученые, которые, по словам Романовича, проявили «заинтересованность во вхождении страны в новую парадигму развития мирового сообщества». По итогам работы в 2002 г. вышла «Научная основа стратегии устойчивого развития Российской Федерации», представленная в Государственной думе как «Основные положения стратегии устойчивого развития России» [35].
** Исключением из этой тенденции, продиктованным, по-видимому, логикой внутриполитического процесса и идеологического противостояния в России, явилась конференция «Рио+20», на которой уровень представительства нашей страны был поднят до премьер-министра.
авторы, - есть совокупность многих способов, с помощью которых отдельные лица и организации, как государственные, так и частные, ведут свои общие дела. Это непрерывный процесс сглаживания противоречий интересов, их различий в целях осуществления совместных действий. Он включает всю систему правления и официальные институты, призванные обеспечить уступчивость, согласие и существующие неофициальные договоренности между отдельными лицами и организациями, которые отвечают их интересам» [33] (курс. - Авт.).
«Отдельные лица и организации» - это не что иное, как эвфемизм глобальной олигархии. В рассматриваемом докладе они еще также именуются «частными и независимыми группами», в Копенгагенской декларации (1995 г.) - «неформальным сектором». По-видимому, именно это Я. Тинберген, как помним, понимал под «сотрудничеством индивидуумов и институтов», а Д. Рокфеллер прямо называл их альянс «интеллектуальной элитой и мировыми банкирами». Обратим внимание: в сводках правоохранительных органов любой страны «неофициальные договоренности», «отвечающие интересам» «отдельных лиц и организаций», как правило, именуются мафиозными сделками, а включение в них «официальных институтов» - коррупцией. Здесь же речь идет о «большой политике» - процессе, «охватывающем всю систему правления».
Стремление замаскировать олигархический контроль над формированием пресловутого «Нового мирового порядка» вызвало к жизни мифологему так называемого «гражданского общества»*. На саммитах по устойчивому развитию в Йоханнесбурге (2002 г.) и Рио-де-Жанейро (2012 г.), наравне с правительствами, участвовали многочисленные НПО, НКО и бизнес-структуры, вовлеченные в реализацию целей «устойчивого развития» с помощью Глобального договора [20]. Соединение олигархического бизнеса с НПО и «интеллектуальными элитами» (по Д. Рокфеллеру), таким образом, - важнейший инструмент воздействия на власть, а также ресурс ее управляемой смены под влиянием извне, осуществляющейся в ходе так называемых «цветных» революций. Важными компонентами этого постмодернистского, контристорического альянса являются европейская аристократия (включая монархические дома), СМИ, а также руководство спецслужб и профсоюзов.
Именно образованный этим альянсом транснациональный субъект, ставящий своей целью приблизить «конец истории» (по Ф. Фукуяме), и взял на вооружение концепцию «устойчивого развития», разработанную увлеченными, но бесконечно далекими от политики интеллектуалами.
В заключение приведем ряд цитат из упоминавшейся Концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию, в которой:
- ставится задача «добиться коренного улучшения состояния окружающей среды за счет экологизации экономической деятельности в рамках институциональных и структурных преобразований, позволяющих обеспечить становление новой модели хозяйствования <...>»;
- «основными направлениями перехода России к устойчивому развитию» провозглашаются:
* Де-факто к «гражданскому обществу» принадлежит лишь узкая, преимущественно прозападная, прослойка «креативных» членов политических и общественных организаций - неправительственных (НПО) и некоммерческих (НКО), а также идущие за ними сторонники. Остальное, не охваченное этими структурами большинство, считается, а иногда и прямо объявляется «косным», «тупым» и, следовательно, уничижительно рассматривается объектом социально-политического экспериментирования. Тот же Попов в свое время предлагал ввести в России образовательный и имущественный цензы, исключив выборную «популистскую демократию» [41]. Ряд записных интеллектуалов в ходе президентской кампании 2012 г. открыто выступили с позиций социального апартеида, сравнивая «креативное» оппозиционное меньшинство с «пчелами» и «дельфинами», а лояльное большинство - с «мухами» и «анчоусами» [25].
59
а) «<...> совершенствование действующего законодательства, определяющего, в частности, экономические механизмы регулирования природопользования и охраны окружающей среды;
<...>
г) формирование эффективной системы пропаганды идей устойчивого развития и создание соответствующей системы воспитания и обучения»;
- утверждается, что «одним из основных условий перехода к устойчивому развитию является обеспечение прав и свобод граждан, <...> открытого общества, включающего в качестве системных элементов правовое государство, рыночное хозяйство и гражданское общество»;
- отмечается, что «переход к устойчивому развитию предполагает строгое соблюдение ряда ограничений», в том числе «осуществление хозяйственных мероприятий преимущественно на уже освоенных территориях и отказ от реализации любых проектов, которые наносят невосполнимый ущерб окружающей среде или экологические последствия которых недостаточно изучены»;
- недвусмысленно указывается, что «роль России в решении планетарных экологических проблем определяется обладанием большими по площади территориями, практически не затронутыми хозяйственной деятельностью и являющимися резервом устойчивости всей биосферы в целом»;
- ставится задача «продолжить усилия по основным направлениям международной деятельности в области охраны окружающей среды, в том числе:
<...>
ж) по «обеспечению безопасного уничтожения химического и ядерного оружия»;
- подчеркивается, что на начальном этапе «экологическое благополучие территории страны обеспечивается прежде всего за счет рационализации использования богатого природного потенциала России и снижения его относительных затрат на душу населения» (курс. - Авт.) [69].
Итак, переход России к «устойчивому развитию», встраивающий нашу страну в целый ряд разрушительных глобальных процессов, предполагает ядерное разоружение и введение жестких ограничений промышленного развития, включая сдерживание освоения и обустройства громадных территорий Сибири, Дальнего Востока и крайнего Севера, рассматривающихся «резервом устойчивости глобальной биосферы». Нам предлагается признать безусловность приоритета рыночных методов экономической деятельности, сократить пользование энергоресурсами, перестроить всю систему образования и обеспечить «промывание мозгов» согражданам с помощью пропаганды. Кроме того, провозглашается принудительное разрушение автохтонной цивилизационной идентичности нашего народа и ее замену некоей «универсальной», а также институциональное закрепление результатов навязывания нашей стране западных моделей общественного и политического устройства.
Становится понятным, что речь идет о внедрении парадигмы, не имеющей ничего общего с традиционным историческим опытом России, ее цивилизационной проектностью, и, следовательно, несовместимой с выживанием страны, не говоря уж об ее развитии.
В глобализационной перспективе концепция «устойчивого развития» не просто подрывает государственный суверенитет, но ведет к утрате территориальной целостности России, которая приносится в жертву уже обнародованным планам создания трех «мировых блоков», а также формированию на ее территории двадцатки филиалов глобальной сети «мега-агломераций» [37]. Это предполагает неизбежное опускание «не вписавшегося» в них населения в архаику и, в конечном счете, «зачистку» от него территории, осуществляемой в интересах глобальных олигархических монополий. Ясно
ведь, что этот проект обрекает на уничтожение моногорода и наукограды и является логическим продолжением курса, начатого ликвидацией «неперспективных деревень», концепция которого была выдвинута в 1980-е годы академиком Т.А. Заславской и поддержана пресловутым «архитектором перестройки» А.Н. Яковлевым.
Следует четко отдавать себе отчет в том, что этот проект, развивающийся в русле и духе идей «устойчивого развития», - не что иное, как «обновленный» гитлеровский Генеральный план «Ост» в версии XXI века, ибо ничто не ново в истории. В ходе встречи с посланником британского премьер -министра лордом В.Э. Галифаксом, состоявшейся 19 ноября 1937 года в Оберзальцберге и запустившей механизм «мюнхенского сговора», Гитлер заявил: «Имеются две возможности оформления отношений между народами. Игра свободных сил, которая во многих случаях означала бы активное вмешательство в жизнь народов и могла бы вызвать серьезные потрясения нашей культуры, созданной с таким трудом. Вторая возможность, - продолжил собеседник Галифакса, - состоит в том, чтобы, вместо игры свободных сил, допустить господство “высшего разума”; при этом нужно, однако, отдать себе отчет в том, что этот высший разум должен привести примерно к таким же результатам, какие были бы произведены действием свободных сил. Он (фюрер) последние годы часто задавал себе вопрос, достаточно ли разумно современное человечество, чтобы заменить игру свободных сил методом высшего разума» [21].
Концепция «устойчивого развития», поэтапно распространяемая из экологической сферы на экономику, социальную жизнь и политику, - не что иное, как современная интерпретация гитлеровского «высшего разума». Внешне привлекательная и адаптированная к повестке XXI века, она, тем не менее, продолжает преследовать ту же самую цель, что и семь десятилетий назад, - достижение мирового господства. Поэтому имеются все основания именовать ее концепцией не столько «устойчивого», сколько «управляемого» развития.
* * *
Авторское внимание к «устойчивому развитию» - этому базовому концепту Постмодерна - объясняется контристорическим характером данного уклада, призванного «завершить историю», навечно закрепив глобальное господство «интеллектуальной элиты и мировых банкиров». Из накопленного опыта внедрения этой концепции необходимо извлечь соответствующие уроки. Следует четко отдавать себе отчет в том, что попытка ее реализации в России ни в коей мере не ослабит остроты экологических проблем, но при этом окончательно загонит нашу страну в формируемое глобализацией периферийное гетто «зависимого капитализма».
При этом ряд положений «устойчивого развития», несомненно, может найти применение в государственном и интеграционном (в масштабах бывшего СССР) форматах, но лишь при деидеологизации и, шире, деполитизации экологии и непременном, четко зафиксированном, отказе от трех вещей:
- явно завышенных претензий на мировоззренческое обоснование всего сущего и продиктованной этим подрывной «революционной» активности, особенно характерной для «зеленой», наиболее радикальной части экологического сообщества;
- внешнего управления со стороны соответствующих глобалистских институтов (включая ООН);
- скомпрометированного названия самой концепции, заключающей в себе, при всей благозвучности, идеологический смысл и посыл, абсолютно неприемлемый для суверенной России и перспектив постсоветской интеграции.
Экология - комплексный взгляд на окружающий мир, но только под одним из углов зрения, и потому она является важным, но лишь отдельным элементом национальной безопасности, который встраивается в общий контекст государственной стратегии на компромиссной основе. (Понятно, например, что производство, хранение, эксплуатация, а тем более применение ядерных и других вооружений не улучшают окружающей среды, но их наличие, тем не менее, является императивом высшего порядка, никакое посягательство на который недопустимо).
Автор убежден, что отечественной экологической стратегии и экологической политике потребуется иная фундаментальная концепция, базирующаяся на осознании самодостаточности России и традиционных проектных ценностях.
Литература
1. Аннан К.А. Записка Генерального секретаря // Документ ООН А/59/565. - П. 261-269. - С. 86-88. -[Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012): http://www.un.org/russian/secureworld/a59-565.pdf - П. 14. - С. 4.
2. Антология мировой политической мысли. В 5-ти томах / Под ред. Г.Ю. Семигина. - М., 1997. - Т. V.
- С. 332.
3. Бжезинский Зб. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. - М., 2002. - С. 235.
4. Бурбаки В. Зачем России быть сильной? (I). - [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012): http://www.fondsk.ru/news/2012/02/23/zachem-rossii-nado-byt-silnoj-i.html
5. Гали Б.-Б. Повестка дня для мира. Превентивная дипломатия, миротворчество и поддержание мира. Доклад Генерального секретаря в соответствии с заявлением, принятым 31 января 1992 года на заседании Совета Безопасности на высшем уровне (2 июля 1992 г.). Документ ООН А/47/50-8/24111. - [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012): http://www.un.org/ru/siteindex/agenda_forpeace.pdf
6. Глобалистика. Международный энциклопедический словарь / Под ред. И.И. Мазура, А.Н.Чумакова.
- М.,-СПб.,-Нью-Йорк, 2006. - С. 609-610.
7. Там же. - С. 420.
8. Там же. - С. 918.
9. Там же. - С. 921.
10. Там же. - С. 1046-1048.
11. Документ ООН А/С0№.216^.1. - Ст. 10. - С. 2. - [Электронный ресурс] - Режим доступа
(27.11.2012): http://www.uncsd2012.org/content/documents/779futurewewant_russian.pdf
12. Там же. - Ст. 84. - С. 19.
13. Там же. - Ст. 247-248. - С. 58-59.
14. Документ ООН А/СООТ.151/26. - Режим доступа (27.11.2012):
http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/riodecl.shtml
15. Документ ООН А/С0№\166/9. - П. 6. - [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012): https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/copdecl.shtml
16. Документ ООН А/54/2000. - П. 273 (Вставка 9). - С. 53-54. - [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012): http://www.un.org/russian/secureworld/a59-565.pdf
17. Документ ООН А/59/565. - П. 261-269. - С. 86-88. - [Электронный ресурс] - Режим доступа
(27.11.2012): http://www.un.org/russian/secureworld/a59-565.pdf
18. Документ ООН РССС/ЮТОКМАЬ/84. - Преамбула. С. 2. - [Электронный ресурс] - Режим доступа
(27.11.2012): http://unfccc.int/resource/docs/convkp/convru.pdf
19. Документ ООН 8/ЯБ8/1645. - [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012): http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UND0C/GEN/N05/654/19/PDF/N0565419.pdf70penElement; Документ ООН А/ЯБ8/60/180.
- [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012): http://daccess-dds-
ny.un.org/doc/UND0C/GEN/N05/498/42/PDF/N0549842.pdf70penElement
20. Документы Глобального договора (Десять принципов; Женевская декларация саммита лидеров Глобального договора ООН) // Павленко В.Б. Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот? (Прил. 8). - М., 2011. - С. 822-827.
21. Документы и материалы кануна Второй мировой войны. Из Архива МИД Германии. - М., 1948. -Т. I (ноябрь 1937-1938 гг.). - С. 20.
22. Дроздов Ю.И. Россия для США - не поверженный противник. - [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012): http://www.fontanka.ru/2011/03/05/042
23. Круглов В., Иванов Ю., Асеев А. Какое оружие будет применяться в войнах XXI века? // Обозреватель-ОЬБегуег. - 2004. - № 8. - С. 49-61; Соколов А.В., Бурмакин А.Л. Геофизическое (климатическое) оружие - война уже началась? // Там же. - 2010. - №10. - С. 86-95.
24. Кургинян С.Е. Суть времени. Вып. 5, 15, 20, 40, 41. - [Электронный ресурс] - Режим доступа
(27.11.2012): http://www.kurginyan.ru/publ.shtml? cmd=add&cat=4
25. Минкин А. Не играй в наперстки. Что думать? // Московский комсомолец. - 2011. - 23 сентября;
Попов Г.Х. Кризис и глобальные проблемы (к апрельской встрече глав двадцати главных стран мира) //
Указ. соч.; Путинское большинство. Юрий Сапрыкин и Юлия Латынина о том, что стоит за этим понятием
сегодня. - [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012): http://www.kommersant.ru/doc/1902191
26. Наше глобальное соседство. Доклад Комиссии по глобальному управлению и сотрудничеству. -М., 1996. - С. 165-166, 278.
27. Там же. - С. 279-280.
28. Там же. - С. 168-169.
29. Там же. - С. 221.
30. Там же. - С. 280.
31. Там же. С. 228.
32. Там же. - С. 155.
33. Там же. - С. 19.
34. Там же. - С. 45, 226-230.
35. Основные направления Стратегии устойчивого развития России / Под ред. А.М. Шелехова. - М., 2002. - 161 с.
36. Павленко В.Б. Тени из прошлого vs. будущее. - [Электронный ресурс] - Режим доступа
(27.11.2012): http://www.iarex.ru/articles/29878.html
37. Передел России // Ведомости. - 2010. - 16 ноября.
38. Печчеи А. Вызов 70-х годов современному миру. Тема для дискуссии // Римский клуб. История создания, избранные доклады и выступления, официальные материалы / Сост. Д.М. Гвишиани, А.И. Колчин, Е.В. Нетесова, А.А. Сейтов. - М., 1997. - С. 329.
39. Он же. Человеческие качества. - М., 1980. - С. 262.
40. Он же. Указ. соч. - С. 119.
41. Попов Г.Х. Кризис и глобальные проблемы (к апрельской встрече глав двадцати главных стран мира) // Московский комсомолец. - 2009. - 25 марта.
42. Римский клуб. История создания, избранные доклады и выступления, официальные материалы / Сост. Д.М. Гвишиани, А.И. Колчин, Е.В. Нетесова, А.А. Сейтов. - М., 1997. - С. 28-36.
43. Там же. - С. 127.
44. Там же. - С. 202, 228, 243-244, 246, 246-247.
45. Там же. - С. 134.
46. Там же. - С. 179.
47. Там же. - С. 177.
48. Там же. - С. 183.
49. Там же. - С. 177.
50. Там же. - С. 133-134.
51. Рогинко С.А. От Киото-97 к Копенгагену-09 и дальше: «глобальное потепление» // Безопасность Европы. Сборник / Под ред. В.В. Журкина. - М., 2011. - С. 591-615.
52. Романович А. Переход России к устойчивому развитию: проблемы и перспективы // Государственная служба. - 2002. - №5. - С. 122-129.
53. Тинберген Я. Пересмотр международного порядка. Четвертый доклад Римскому клубу. - М., 1980.
- С. 128-129.
54. Тураев В.А. Глобальные проблемы современности. - М., 2001. - 192 с.; Глобальное управление. Учебное пособие / Под ред. А.И. Соловьева. - М., 2007. - 252 с. и др.
55. Фалин В.М. Россия и Запад в XX веке: связь времен. - [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.imperiya.by/politics-10373.html
56. Фурсов А.И. Рукотворный кризис. - [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012): http://www.zlev.ru/95_10.htm
57. Хаггер Н. Синдикат. История мирового правительства. - М., 2009. С. 59-60, 285-290; [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012): http://martinis09/livejournal.com/221599.html
58. Цит. по: Лейбин В.М. «Модели мира» и образ человека. Критический анализ идей Римского клуба. - М., 1982. - С. 19-20, 72-73.
59. Цит. по: Подорванюк Н. Искривление потепления. - [Электронный ресурс] - Режим доступа
(27.11.2012): http://oko-planet. su/pogoda/listpogoda/24453 -iskrivlenie-potepleniya.html
60. [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012): http://government.ru/docs/19427
61. [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012):
http://www. socialistinternational.org/viewArticle.cfm? ArticleID= 1S29
62. [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012):
http://ihst.ru/~biosphere/terminal/ADD_11_02/Hartiya.htm
63. [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012): http://www.earthcharterinaction.org/content
64. [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012):
http://www.sustainabledevelopment.ru/index.php?cnt=73
65. [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012):
http://www.polemics.ru/articles/?articleID=13935
66. [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012):
http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/hostenv.shtml
67. [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012): http://www.rbf.org/program/pivotal-place-western-balkans
6S. [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012): http://www.rbf.org/program/sustainable-development
69. [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012): http://www.referent.ru/1/3S97
70. [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012): http://www.bestpravo.ru/rossijskoje/er-instrukcii/f3v.htm
71. Stringer-007. Лонжюмо имени Андропова. - [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012): http://stringer-news.com/publication.mhtml?Part=39&PubID=400; Гречневский О. Главная тайна всемогущего КГБ. - [Электронный ресурс] - Режим доступа (27.11.2012): http://www.contrtv.ru/common/1542
72. The Financial Times. - 2001. - December 13.
(Текст выступления Д.А. Медведева на саммите Рио+20 приведен в приложении к Колонке редактора в этом номере журнала. - Ред.)
