CC BY
2
УДК 76.044(470)"20"
Ю. И. Арутюнян
Концепция исторической памяти в отечественной графике XXI века: методы интерпретации наследия прошлого1
Историческая память в современном искусстве может быть воплощена на основе сложной системы творческих подходов к интерпретации прошлого. Принципы стилизации эпох историзма и эклектики и постмодернистское цитирование перерабатывают эстетику и идейные основы искусства прошлого, подчиняя само понимание истории современной, нередко анахроничной адаптации. В искусстве XXI в. сохраняется метод освоения художественного наследия прошедших эпох на основе интерпретации стилей и творческого переосмысления исторических реалий. Эстетизация прошлого, ретроспективизм, пассеизм, сформировавшие эстетику рубежа XIX-XX вв., и постмодернистская ирония уступают место методам работы с историей метамодернизма, в основе которых лежит система полисемантических кодов, интерпретирующих прошлое на разных смысловых уровнях. В современном искусстве нередко отсылка к историческим фактам (реальным или мнимым) и феномен памяти используются как художественный прием, осваивается принцип воссоздания истории через артефакты и использование предметов прошлого как маркеров эпохи и региона, включая имитацию «исторического» артефакта как актуального настоящего и игровой аспект переживания исторических реалий, прошлое выступает как метафора, аллегория, узнаваемый образ. В искусстве второй половины ХХ столетия память становится одной из ведущих тем. Интерпретация темы прошлого и историческая концепция, драматизирующая воспоминание как травму, превращают образы, связанные с актуализацией памяти, в комплекс идентифицирующих парадигм, воспроизводящих систему осознания национального наследия. В современном искусстве осмысление темы индивидуальной и всеобщей памяти приобретает различные формы: воплощение личного в проекции на глобальные общечеловеческие проблемы, воспоминание как диалог с травмирующим прошлым на материале истории, обращение к ушедшим эпохам в системе осознания утраты, воплощение мифа сквозь призму архаического мышления, интерпретация исторических объектов и имитация достоверного прошлого современными художниками. Библиотека книжной графики в Санкт-Петербурге в XXI в. стала значимым пространством художественных проектов и выставок, связанных с изучением и репрезентацией искусства, затрагивающего образы личной памяти и исторического наследия. Представленный в геологоразведочном музее проект «Columbarium» П. М. Швецова (2004) воплощает тему утраты и экологическую проблематику, образы исчезнувших животных коррелируют с первобытными наскальными изображениями, научной иллюстрацией и с мемориальными мотивами в искусстве. «Eindruck» (Впечатление) А. А. Морозова (2009) - переработке старинных фотографий, утраченные изображения которых размытыми контурами и пятнами органично вписываются в ритмический строй листов шелкографии, имитируя природную фактуру необработанного грубого камня. «Письма приговоренных» А. А. Морозова (2010) - остродраматическая попытка актуализации исторической памяти на основе полисемантической системы мифологического мышления, объединяющей образы Древнего Египта, греко-римской и славянской мифологии. Образы памяти, прошлого, истории становятся лейтмотивом художественных практик в современном искусстве.
Ключевые слова: графика XXI в., историческая концепция в современном искусстве, отечественное искусство XXI в., искусство в нехудожественном музее, тема памяти в искусстве, современная книжная графика, коллекции графики в музеях Санкт-Петербурга, рецепция и интерпретация современного искусства, выставка как актуализация памяти
Julia I. Arutyunyan
The concept of historical memory in the Russian graphies of the 21st century: methods of interpreting the heritage of the past
Historical memory in modern art can be embodied based on a complex system of creative approaches to the interpretation of the past. The principles of stylization of the epochs of historicism and eclecticism and postmodern citation rework the aesthetics and ideological foundations of the art of the past, subordinating the very
1 Статья подготовлена при выполнении научного проекта «Лаборатория музейного краеведения» в рамках реализации мероприятий программы развития ФГБОУ ВО «Санкт-Петербургский государственный институт культуры» на 2022-2026 гг.
understanding of history to modern, often anachronistic adaptation. In the art of the XXI century, the method of mastering the artistic heritage of past eras is preserved based on interpretation of styles and creative rethinking of historical realities. Aestheticization of the past, retrospectivism, passeism, which formed the aesthetics of the turn of the XIX-XX centuries, and postmodern irony give way to methods of working with the history of metamod-ernism, which are based on a system of polysemantic codes interpreting the past at different semantic levels. In modern art, reference to historical facts (real or imaginary) and the phenomenon of memory are often used as an artistic device, the principle of recreating history through artifacts and the use of objects of the past as markers of an era and region is mastered, including imitation of a "historical" artifact as an actual present and a playful aspect of experiencing historical realities, the past acts as a metaphor, allegory, a recognizable image. In the art of the second half of the XX century images of memory became one of the leading themes. The interpretation of the theme of the past and the historical concept dramatizing memory as a trauma transform images associated with the actualization of memory into a complex of identifying paradigms reproducing the system of awareness of national heritage. In modern art the understanding of the theme of individual and universal memory takes on various forms: the interpretation of the personal past in connection with global problems, remembrance that became dialogical traumatic past based on history, an appeal to past in the sense of awareness of loss, the embodiment of myth through the prism of archaic thinking, interpretation of historical objects and imitation of the authentic past by modern artists. The Library of Book Graphics in St. Petersburg in the XXI century has become an art-space for creative projects and exhibitions related to the study and representation of personal memory and historical heritage. "Columbarium" by P. Shvetsov (2004) presented at the geological exploration museum appeals to the theme of loss and environmental issues, images of disappeared animals correlate with primitive rock carvings, scientific illustration and memorial motifs in art. "Eindruck" (Impression) by A. Morozov (2009) - processing of ancient photographs, the lost images of which, with blurred contours and spots, organically fit into the rhythmic structure of the silk-screen printing sheets, imitating the natural texture of raw rough stone. "Letters of the Condemned" by A. Morozov (2010) is an acute dramatic attempt to actualize historical memory based on a polysemantic system of mythological thinking combining images of Ancient Egypt, Greco-Roman and Slavic mythology. Images of memory, the past, and history become the leitmotif of artistic practices in contemporary art.
Keywords: graphics of the XXI century, historical concept in modern art, domestic art of the XXI century, art in a non-artistic museum, theme of memory in art, modern book graphics, collections of graphics in museums of St. Petersburg, reception and interpretation of modern art, exhibition as actualization of memory DOI 10.30725/2619-0303-2024-4-104-109
Память как система осознанного или бессознательного переживания прошлого, как метод интерпретации укоренившихся традиций, как эстетический в своей сущности принцип акцентирования значимого иного в диахронном срезе, как отражение пространственно-временного континуума и как художественный прием становится основой творческого мышления современности. О двойственной структуре памяти автобиографической (личной) и исторической (внешней, социальной) рассуждает Морис Хальбвакс в исследовании о коллективном характер воспоминаний в контексте формирования общих принципов осмысления прошлого [1, с. 8-9]. «Эпохой всемирного торжества памяти» и временем изменения традиционного отношения к прошлому называет рубеж ХХ-ХХ1 вв. французский историк Пьер Нора, отмечая критическое отношение к официальным версиям истории, попытки к реконструкции утраченных или уничтоженных свидетельств событий, интерес к архивам, расцвет генеалогии и актуализацию поиска своих корней, развитие музеев и расширение значения мемориальных
мероприятий в современной культуре, - все эти признаки исследователь связывает «с чувством принадлежности, с коллективным сознанием и индивидуальным самосознанием, с памятью и идентичностью» [2, с. 202].
Определяя схемы интерпретации традиции в отечественном искусстве, Д. В. Сарабья-нов обозначил один из методов как «пробуждение памяти» по отношению к глубинным и скрытым механизмам влияния, «происходящее бессознательно, вернее, подсознательно, пробуждение ушедших в глубины времени представлений, во многих случаях коренящихся в религиозных концепциях, в вос-точнохристианском толковании различных явлений мира, в церковном предании» [3]. В современной художественной культуре одним из ведущих образов в творчестве мастеров современности становится память [4, с. 34-35] - личная, семейная, социальная, национальная, региональная, всеобщая, -память отражает восприятие прошлого, позиционирование художника в контексте парадигм времени, наследия, исторического мышления [5, с. 71].
Концепт историзма в искусстве начала XXI в. может опираться на постмодернистский принцип цитирования, метод стилизации и интерпретации стилей ушедших эпох. Феномен памяти предстает как художественный прием, отсылка к устоявшимся образам прошлого, имитация и «воссоздание реальных событий»; диалог с историей формирует новое отношение к формам коллективной памяти, осваивающей актуальное наследие. В основе концептуальной структуры «реконструкции прошлого» может быть отсылка к историческим фактам, описание событий, воссоздание истории через артефакты (реальные или мнимые), использование предметов прошлого как знаков эпохи и их творческая обработка. В искусстве первой четверти XXI в. прошлое выступает как метафора, аллегория, узнаваемый образ. Постмодернистская система визуального воплощения порождает игровой аспект переживания минувшего, иронию, сочетание несочетаемого, пересказ истории. Тема освоения и интерпретации наследия прошлого по-разному воплощается художниками книги, работы которых хранятся в фондах Библиотеки книжной графики в Санкт-Петербурге. Современная история выставочного пространства связана с чередой творческих проектов, посвященных графическим искусствам, - экспозиции, ретроспекции, мастер-классы, лекции, интерактивные мероприятия и презентации оставили свой след в истории художественной жизни города первой четверти XXI в. В Библиотеке книжной графики хранится обширный корпус произведений современных художников, возникший на основе проходивших здесь выставок и презентаций; обширные фонды культурной институции позволяют изучить различные подходы к пониманию и воплощению образов памяти в современном искусстве.
В книжной графике Коринны Германовны Претро используются отсылки к национальной художественной традиции с элементами сезаннистского понимания формы. Иллюстрации к «Дереву сказок» Бориса Сергуненкова (2011) приобретают лубочные черты, фигурки персонажей напоминают дымковскую игрушку и городецкую роспись, композиции плоскостны и лаконичны. Упрощенная и лапидарная форма, локальный насыщенный цвет и динамичная композиция замкнутых в картуши сцен приобретают острую выразительность и живую подвижную структуру. Освоение традиции
носит форму переработки узнаваемых моделей, выразительный язык визуальных рядов подчинен принципам стилизации с отсылками к народному искусству. Культурная память выступает в качестве визуальной модели творческой интерпретации мотива, что коррелирует с сюжетно-тематическим корпусом книжной графики К. Г. Претро.
Выставочный проект «Columbarium» Петра Михайловича Швецова [6] - художественное высказывание, отражающее характерные для мастера темы и образы, связанные с трагическим переживанием утраты, экспрессионистским пониманием образности фактуры, переживанием темы памяти и ее увековечивания в формах искусства. Ряд инсталляций художника посвящен мнимым мемориалам, реконструирующим систему воспоминания и отражения утраченного прошлого. «Columbarium» - скорбное повествование о вымерших животных, изображения и описания которых помещены на страницах скорбного атласа. Источниками структуры и образного строя издания могут служить и первобытные петроглифы на стене пещеры с их лаконизмом и выразительностью силуэтов, и научная иллюстрация Нового времени с ее рациональной достоверностью, и формат каталога, неумолимо фиксирующего данные о каждом живом существе, и образ мемориала, каменные плиты которого безжалостно перечисляют утраты. Принципы творческой интерпретации прошлого, особое внимание к фактуре грубо обработанного камня (мастер успешно работает в технике литографии), оппозиция «живое - мертвое», мемориальная составляющая в трактовке истории выстраивают образный язык произведения.
Образы вымерших животных - предупреждение, призыв, размышление о природе и времени, жизни и смерти, памяти и забвении. Высказывание в равной мере оперирует вопросами этического осмысления природы, экологии и выживания, отношения к окружающему миру и осознания его хрупкости, ранимости и непостоянства, несмотря на массив камня, незыблемого и весомого, на который нанесены эфемерные силуэты исчезнувших навсегда существ. Помещенные в пространство Центрального научно-исследовательского геологоразведочного музея им. академика Ф. Н. Чернышева в Санкт-Петербурге листы с изображениями вымерших животных и их описания превращаются в объекты естественнонаучной
экспозиции, изображения включаются в диалог с реальными палеонтологическими экспонатами. Вопрос утраты прошлого, потери связей, непонимания и отвержения приобретает характер сложного многоуровневого полисемантического диалога со зрителем.
Социальная память, травма прошлого и личностное переживание истории становятся темой листов инсталляции «Письма приговоренных» Александра Александровича Морозова в рамках проекта «Смертная казнь: pro еt contra» (2010). Артефакты воссоздают прошлое, ставя вопросы травмы и воспоминания, экстраполируя личный опыт на исторические реалии ХХ в., художественный прием актуализирует высказывание, имитируя документ - свидетельство события в системе реального времени. Биографический метод репрезентации и акцент на индивидуальный опыт в преломлении к историческому контексту формируют авторскую интерпретацию события как реально произошедшего. Ненаписанная история приобретает характер индивидуального высказывания, социальная проблематика драматизируется образами истинного свидетельства, ощущением неизбежности и утраты. Тема фатума, болезненное ощущение неизбежной участи и античный миф обретают в инсталляции воплощение в образах нити судьбы, той самой, которую прядут и обрывают древние Мойры (Парки). В основе визуального строя произведения лежит написанный текст, эпистолярный жанр, переработанный и освоенный визуальной интерпретацией литературной темы. Драма истории приобретает персонализированный характер, тексты написаны на обрывках ткани или погребальных пеленах. Повторяющиеся квадраты ткани со стежками шерстяной нити напоминают тюремный календарь, неумолимо отсчитывающий дни. Символы разных культур - египетских погребений, греческой мифологии, славянских сказок, христианской иконографии - указывают на общечеловеческий характер темы.
«Астрономический журнал» - часть инсталляции, создающая придуманный автором отчет о некоем путешествии, скрупулезно заполненные строки объемного гроссбуха воспроизводят условное описание некоего путешествия, изложенного математическими выкладками и набором цифр, характеризующих перемещение в пространстве или времени. Тема «бортового журнала», с документальной точностью отражающего космическое путешествие, отсылает к обра-
зам фантастики и к теме задокументированного странствия, единственным уцелевшим свидетельством которого и становятся пожелтевшие листы отчета, будто бы найденного по следам экспедиции. Тема странствия и образы судьбы формулируют сложный полисемантический контекст художественного высказывания.
Документ как отражение памяти, как метод фиксации достоверного прошлого используется в искусстве для достижения эффекта реального воспоминания. Фотография, воспринятая как неискаженное отражение действительности, выступает в искусстве XXI в. как свидетельство прошлого. В цикле шелкографий А. А. Морозова «Eindruck» (Впечатление) [7] в качестве основы визуального ряда были, по словам художника, взяты старинные репродукции, поврежденные влагой и плесенью, лишь частично сохранившие размытые контуры фигур. Тема времени, властвующего над историей, стирающего свидетельства прошлого, образ забвения и трансформации наследия, искаженным отражением которого становятся поврежденные листы, становятся лейтмотивом серии. Само название серии отсылает к истории импрессионизма, зыбкость и изменчивость впечатления сродни новому индивидуализированному, преображенному личностным началом восприятию прошлого. Абстрактная игра нечетких форм напоминает фактуру необработанного камня и отсылает к технике литографии, фигуры смутно проступают сквозь розовато-зеленый туман, серебристая дымка лишает контуры четкости очертаний.
Для А. А. Морозов проблема культурной и социальной памяти - ключевой аспект творческого метода, а образ утраченного артефакта выступает в качестве характерного для мастера мотива, указывающего на зыбкость и недостоверность свидетельства прошлого - документального, фотографического, художественного. Проблема культурной памяти и деформации воспоминаний, даже зафиксированных на фотографии, выход за границы допустимого, тема пророчества и визуально воплощенные образы страха, реконструкция истории, особая оптика видения, экспрессивность и стремление сформулировать социально значимое высказывание порождают особый драматизм и напряженную эмоциональность произведений мастера.
Алфавит и азбука - одна из традиционных тем книжной графики. Продолжает и раз-
рушает сложившуюся модель, предполагающую изображение инициала и предметов, названия которых начинаются с этой буквы, на едином листе «Хрустализация кириллицы» Кирилла Хрусталева (2014), ставшая оригинальной попыткой образной интерпретации классической схемы. Разрушая традиционный формат азбуки, автор превращает буквы в лапидарные сюжетные зарисовки, каждый инициал - не буква алфавита, а переработанный воображением мотив, узнаваемый в своем лаконизме и образной выразительности. Буква визуализируется, подпись поясняет смысл образа («В» - «тапки из-под дивана», «Ж» - поцелуй», «П» - «опрокинутый стакан», «У» - человек поскользнулся, «Ъ» -солнце из-за дома» и т. д.). Вместо традиционной подборки слов, начинающихся с одной буквы, повороты сознания, тропы, изменяющие восприятие зрителя, где пояснение запутывает, умножая смыслы. Буквы становятся визуальным ребусом, рисунками, теряющими связь с текстом, но обретающими яркую визуальную интерпретацию. Концептуальный подход к изображению, игровая схема, подчиняющая значения и семантику.
Выставки искусства экслибриса, проводившиеся в Библиотеке книжной графики, стали основой обширной коллекции книжного знака [8]. Классическая традиция личных библиотек приобретает новое значение в современной книжной культуре, экслибрис обосабливается, становясь самостоятельным объектом (в арт-пространстве регулярно проводятся мастер-классы и занятия с детьми по созданию личного экслибриса). В книжных знаках Стаса Казимова осваивается принцип умножения однотипных образов поп-арта, когда вариации цвета меняют впечатление от эстампа. При этом грубоватая суровость изображений, смысловая амбивалентность столкновения брутального образа и мощного экспрессивного штриха создают очевидный контраст изысканного искусства экслибриса и лапидарной формы цветной линогравюры. Образно-пластические принципы работы с формой перекликаются с выразительным языком графики экспрессионизма, плоскостность и упрощение визуального языка тяготеет к «наивному искусству», характер персонажей указывает на диалог с арт-брют, а тиражирование одинаковых изображений в разном колористическом решении напоминает об экспериментах с многократным повторением узнаваемых образов поп-арта. Экслибрис библиотеки - обращение к портрету
М. Ю. Лермонтова как напоминание о посвящении, дань уважения, оммаж приемам поп-арта, ироничное напоминание о портретах писателей в стенах школы и шкодническое желание разрисовать картинку в учебнике.
Экслибрисы О. Ю. Яхнина построены на сюрреалистическом принципе преображения реальности, где память превращается в фантазию, сон, иллюзию, мечту. Сложная структура композиции и виртуозное владение техникой офорта формируют сложный и динамичный образ, пространства умножаются, эпохи беспрепятственно перетекают одна в другую, литературные герои обретают новое бытование, фантастические кони уносят в бесконечную даль, химерические существа угрожают, экзотические растения прорастают, охватывая лианами стены библиотеки. Эстетика фантасмагории, умножение реальности, столкновение отвлеченно-конкретного и ирреального создают сложный мир авторского экслибриса.
В работах Л. М. Куриса книжный знак превращается в повод для создания композиций повествовательного, аллегорического, поэтического и ироничного характера. Экслибрис мастера вариативен и сложен по композиции и структуре, его тематика может быть связана с исторической и национальной памятью (экслибрис дипломата Бенуа Жюно и эстонского художника Прийта Вахера), профессиональной принадлежностью (экслибрис А. М. Гармаева), образами искусства прошлого и современности (в экслибрисе мексиканского художника Алехандро Баррето возникают длинноногие слоны Сальвадора Дали, в экслибрисе Елены Глум - дымковская игрушка), литературные персонажи (Дон Кихот в экслибрисе Сергея Брехова), изображения животных и рыб (экслибрисы Ханны Гловацкой, Михаила Витака, Барбары Драковской), книжный знак может обыгрывать узнаваемые кинематографические образы (экслибрис клуба библиофилов). Разнообразные по композиции и художественному решению, построенные на сложном диалоге текста и визуального ряда офорты Л. М. Куриса интересны вариативностью выразительных средств, отражением закономерностей места, времени, культуры.
В масштабных листах в технике карбо-рандума Александры Гарт личная память претворяется в имитацию семейного архива, образы которого напоминают и классический групповой портрет европейской живописи, и выцветшую школьную фотографию класса, выстроившегося в несколько рядов перед
объективом, и портрет семейства, несколько поколений которого позируют фотографу. Особенности технического решения листа предопределили художественные особенности, отпечаток насыщен по тону, контуры размыты, фигуры деформированы, лица расплывчаты и неузнаваемы, общее решение навевает мысль о прошедшем, о драматическом прошлом, молчаливым свидетелем которого становится безвестная фотография: имена преданы забвению, лица забыты, пространство условно и имперсонально.
Концептуализация памяти как выразительного средства в графике XXI в. строится на принципе воспроизведения условного прошлого, имитации реальной истории, узнаваемости мотивов, стилизации и творческой интерпретации деталей и атрибутов ушедших эпох. В современном искусстве активно используется прием отсылок к исторической и культурной памяти зрителя. Творческая переработка прошлого позволяет обыгрывать заимствования и цитаты. В качестве метода используется система докуметализации личной истории, освоение собственного прошлого как значимого настоящего. Система воссоздания культурной памяти может обращаться к имитации исторического документа, фотографии, артефакта. Эспетивность, ориентированная на ожидания зрителя, порождает использование узнаваемых форм и условно «достоверных» артефактов. Реальный исторический объект может применяться в художественных практиках в новом качестве, его переосмысляют, преобразуют и дорабатывают, интегрируя новые контексты. В качестве визуального диалога с историей может выступать обращение к традиционным техническим приемам и старинным техникам, когда данный факт осмысляется художником как намеренная отсылка к определенной художественной системе. Память может перетекать в сон, фантазию и фантасмагорию как последовательные ступени остранения для актуализации явления. Историческая и культурная память в творческих практиках XXI в. могут быть воплощены через сохранение смыслов, авторское освоение классических форм, переложенных на современное понимание смыслов.
Список литературы
1. Хальбвакс М. Коллективная и историческая память //Неприкосновенный запас.2005. № 2-3 (40-41). С. 8-27.
2. Нора П. Всемирное торжество памяти // Неприкосновенный запас. 2005. № 2-3 (40-41). С. 202-208.
3. Сарабьянов Д. В. Русская живопись. Пробуждение памяти. Москва: Журн. «Искусствознание», 1998. 432, [2] с. URL: http://www.independent-academy.net/science/ library/sarabjanov/index.html (дата обращения: 06.11.2024).
4. Миронова Т. Ю. Оптика документальности в современной выставочной деятельности: практики работы с историей и памятью в современном искусстве (1989-2020-е гг.): дис. ... канд. наук в области искусства и дизайна: 5.10.1. «Теория и история культуры, искусства». Москва, 2022. 244 с.
5. Бурини С. Культурная память как семиотический механизм в искусстве // Память как объект и инструмент искусствознания: сб. ст. / сост. Е. А. Бобринская, А. С. Корн-дорф. Москва: Гос. ин-т искусствознания, 2016. С. 70-79.
6. Columbarium [Изоматериал]: книга художника / худож. П. Швецов. Санкт-Петербург, 2004. 34 л.
7. Eindruck [Изоматериал]: шелкография / худож. А. Морозов. Санкт-Петербург, 2009. 1 л. ил.
8. Экслибрис из коллекции Библиотеки книжной графики / Ком. по культуре Санкт-Петербурга, Межрайонная централизованная библ. система им. М. Ю. Лермонтова, Б-ка книжной графики. Санкт-Петербург, 2013. 52 с.
References
1. Halbwachs M. Collective and historical memory. Inviolable reserve. 2005. 2-3 (40-41), 8-27 (in Russ.).
2. Nora P. A worldwide celebration of memory. Inviolable reserve. 2005. 2-3 (40-41), 202-208 (in Russ.).
3. Sarabyanov D. V. Russian painting. Awakening of memory. Moscow: J. "Art History", 1998. 432, [2] p. URL: http:// www.independent-academy.net/science/library/sarabjanov. html (accessed: Nov.06.2024).
4. Mironova T. Y. Optics of documentality in modern exhibition activities: practices of working with history and memory in contemporary art (1989-2020). dis. on competition of sci. degree Ph.D. in in the field of art and design: 5.10.1. "Theory and history of culture, art". Moscow, 2022. 244 (in Russ.).
5. Burini S. Cultural memory as a semiotic mechanism in art. Memory as an object and tool of art studies: coll. of art. / comp. E. A. Bobrinskaya, A. S. Korndorf. Moscow: State Inst. of Art Studies, 2016. 70-79 (in Russ.).
6. Shvetsov P. M. (artist). Columbarium [Isomaterial]: the artist's book. Saint-Petersburg, 2004. 34 (in Russ.).
7. Morozov A. (artist). Eindruck [Isomaterial]: silk screen printing. Saint-Petersburg, 2009. 1 (in Russ.).
8. Ex Libris: from the collection of the Library of Book Graphics / Comm. for Culture of Saint-Petersburg, Interdistrict centralized libr. system named after M. Y. Lermontov, Libr. of bk. graphics. Saint-Petersburg, 2013. 52 (in Russ.).
