CC BY
49ОРИГИНАЛЬНАЯ СТАТЬЯ
DOI: 10.34022/2658-3712-2020-38-1-59-72 УДК 331.101.52 ^ 20, 21, 23, 68; I 30
КОНЦЕПЦИЯ И РЕАЛИЗАЦИЯ ИДЕИ БЕЗУСЛОВНОГО БАЗОВОГО ДОХОДА В КОНТЕКСТЕ ТРАНСФОРМАЦИИ СОЦИАЛЬНО-ТРУДОВОЙ СФЕРЫ
Е.С. Садовая
ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН, Москва, Россия https://orcid.org/0000-0002-0553-3047
АННОТАЦИЯ
В статье анализируются тенденции трансформации сферы труда и механизмов регулирования социально-трудовых отношений, а также возможности адаптации социальной политики в контексте глобальных сдвигов, происходящих в современной экономике вследствие ее технологического развития (прежде всего, широкого распространения цифровых форматов ведения бизнеса).
Автор, исследуя механизмы трансформации занятости в условиях цифровой экономики, выделяет ее факторы, основным из которых является необходимость сокращения издержек бизнеса в условиях невозможности дальнейшего экстенсивного расширения рынков. Реализация этого запроса происходит через трансформацию механизмов регулирования социально-трудовых отношений. Анализируя действие этого фактора, автор отмечает его противоречивое влияние на сферу профессиональной занятости, ведущее к существенному снижению издержек на рабочую силу, в итоге чего серьезное ухудшение ситуации наблюдается в социально-трудовой сфере, возникают сложности с реализацией социальной политики. В статье делается вывод о формировании в обществе и в элитах запроса на кардинальную смену самой парадигмы социального государства, как она сформировалась в индустриальную эпоху, реализацию нетривиальных организационных решений в процессе преобразования его институциональной инфраструктуры. Таким образом, императив осмысления социальных последствий технологической трансформации современной экономики обусловлен, по мнению автора, необходимостью поиска даже не столько теоретико-методологических, сколько практических ответов на реальные вызовы цифровой трансформации. Постановка исследовательской задачи в таком ключе предопределила необходимость осмысления процесса технологического развития с точки зрения его социальных последствий, потребовала подробного изучения сильных и слабых сторон, реализованных в разных странах экспериментов по введению безусловного базового дохода, как механизма «монетизации» современного социального государства. Целью работы является концептуализация подходов к исследованию социальной проблематики в условиях технологической трансформации и осмысление международного опыта реформирования социальной политики.
Ключевые слова: социальная политика; социально-трудовые отношения; занятость; краудворкинговые платформы; платформенная занятость; безусловный базовый доход.
Для цитирования: Е.С. Садовая. Концепция и реализация идеи безусловного базового дохода в контексте трансформации социально-трудовой сферы. Социально-трудовые исследования. 2020;38(1):59-72. DOI: 10.34022/2658-3712-2020-38-1-59-72.
ОRIGINAL PAPER
CONCEPT AND IMPLEMENTATION OF THE IDEA OF UNIVERSAL BASIC INCOME IN THE CONTEXT OF CHANGING SOCIAL LABOR SPHERE
E.S. Sadovaya
Primakov National Research Institute of World Economy and International Relations,
Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia https://orcid.org/0000-0002-0553-3047
© Е.С. Садовая. 2020.
ABSTRACT
The article analyzes the trends in the changing world of work and the mechanisms for regulating social and labor relations, as well as the possibility to adapt social policy in the context of global changes in the modern economy due to its technological development (primarily, widespread digital business formats). The author explores the mechanisms of employment changes in the digital economy and highlights its factors. The main factor is the need to reduce business costs due to impossible further extensive expansion of markets. This request is implemented through changing regulation mechanisms of social and labor relations. The author analyzes the effect of this factor and notes its contradictory effect on the sphere of professional employment that leads to a significant reduction in labor costs. As a result, there is a major deterioration of the situation in the social and labor sphere, as well as difficulties with the implementation of social policy. The conclusion presents a call for a radical change in the very paradigm of the social state itself in society and elites. The article considers the formation of the call in the industrial era, the implementation of non-trivial organizational decisions while changing its institutional infrastructure. According to the author, the need to search not theoretical and methodological, but practical solutions to the challenges of digital transformation determines the imperative knowledge of the social consequences of the technological transformation of the modern economy.
Assigned this way, the research problem required a more complete knowledge of the technological development process from the point of view of its social consequences, and a detailed study of the strengths and weaknesses of the experiments on introducing a universal basic income in different countries, as a "monetization" mechanism of the modern social state. The aim of the work is to conceptualize approaches to the study of social issues in the context of technological changes and to understand international experience in reforming social policies.
Keywords: social policy; social and labor relations; employment; crowdworking platforms; platform employment; universal basic income.
For citation: E.S. Sadovaya. Concept and implementation of the idea of universal basic income in the context of changing social labor sphere. Social and labor research. 2020;38(1):59-72. DOI: 10.34022/2658-3712-2020-38-1-59-72.
ВВЕДЕНИЕ
Социальная проблематика приобретает как никогда актуальное звучание, что отчетливо продемонстрировало ежегодное Послание Президента РФ Федеральному собранию 2020 г. Сегодня возможности реализации социальной политики, ставшей «убедительным нарративом эпохи» (Ф. Фукуя-ма) и механизмом легитимации власти, находятся под серьезным давлением, заставляя пересматривать ее базовые принципы, сложившиеся в предыдущую эпоху [1]. Причем это не специфически российская ситуация, это, скорее, глобальный тренд, отражающий сущностные черты современной социальной динамики, проявление которого связывается экспертами, прежде всего, с развитием ситуации в социально-трудовой сфере.
Происходящие здесь под влиянием технологий трансформации настолько глубоки и существенны, что заставляют говорить об исчерпанности прежней системы мироустройства, проводя аналогии с временами Промышленной революции1. Соглашаясь с экспертами, отметим в этой связи важность всестороннего исследования социальных вызовов,
1 Technology Vision 2016. Available at: URL:https://www. accenture.com/ru-ru/company-news-release-techvision-2016
(дата обращения / accessed 30.10.2017).
заложенных в новой организационно-технологической парадигме цифровой экономики.
До последнего времени анализ процессов, происходящих в социальной сфере, редко выходил за достаточно узкие рамки социально-экономического подхода - проблемы бедности и несправедливого перераспределения доходов, стигматизация положения отдельных социально-демографических групп, эффективность институтов социальной политики, структурные параметры занятости, количество безработных, проблемы разбалансировки спроса и предложения на рынке труда.
Даже в условиях кризисов, отклонения параметров функционирования социальной сферы рассматривались как, иногда опасные с социально-политической точки зрения, но все же отдельные «сбои» в работе четко отлаженного механизма. По мере становления новой высокотехнологичной цифровой экономики, определяющей направление всей современной социальной динамики, очевидными становятся заложенные в ней противоречия. В этих условиях сформировалась настоятельная потребность концептуального осмысления этого процесса с точки зрения изучения его влияния на условия работы и жизни каждого отдельного человека.
Это требует проведения междисциплинарных исследований, изменения сложившихся концепту-
альных подходов к изучению социально-трудовой проблематики, уточнения понятий и категорий, поиска новых инструментов эмпирического познания новой реальности, актуализирует значение социогуманитарной проблематики в целом. Общественные науки, и экономическая наука, в частности, будут вынуждены отвечать на эти сложные вопросы, одновременно вырабатывая адекватные ответы на конкретные запросы управляющих систем (позволяющие сводить к минимуму все возрастающие социальные риски и оптимизируя управляющее воздействие) и создавая теорию, которая даст возможность прогнозировать будущее.
ТЕХНОЛОГИИ VS РАБОЧИЕ МЕСТА: МЕТОДОЛОГИЯ АНАЛИЗА
Широко обсуждаемый, не только в научном, но и в общественном дискурсе вопрос влияния технологий на социальную сферу сегодня все чаще приобретает характер экзистенциального и связан он с опасениями, что в высокотехнологичной экономике роботы отнимут у людей рабочие места. Вообще-то, проблематика эта не нова. О взаимосвязи роста производительности труда и сокращении времени, затрачиваемого на производство необходимых человеку товаров и услуг, начали говорить еще на заре становления зрелого индустриального общества. Достаточно вспомнить труды Джона Стюарта Милля или Карла Маркса [2; 3]. Однако сегодня дискуссия вспыхнула с новой силой, учитывая «взрывной» рост технологий, в первую очередь, информационных, не только в производстве, но и буквально «пронизывающих» все социальное пространство, окружающее современного человека.
Примеры тревожных (если не сказать, алармистских) прогнозов относительно масштабов предстоящих в связи с широким распространением цифровых форматов организации экономики исчисляются буквально тысячами. Так, эксперты компании МсЮшеу полагают, что компьютерные алгоритмы могут заменить около 140 млн работников, занятых полный рабочий день во всем мире в ближайшее время2. Всемирный банк подготовил прогноз, согласно которому не менее 57% рабочих мест в странах ОЭСР будут сокращены в ближайшие 15 лет [4]. Банк Англии еще в 2015 г. подсчитал, что не менее 15 млн рабочих мест в стране уже подвергаются риску быть роботизиро-
2 Disruptive technologies: Advances that will transform life, business, and the global economy (May 2013). Report. URL:https:// www.mckinsey.com/business-functions/digital-mckinsey/our-insights/disruptive-technologies (дата обращения / accessed: 18.08.2019)
ванными и автоматизированными [5]. Можно привести еще ряд источников с такого рода прогнозами3. Есть такие данные и по России4.
Процесс роботизации и автоматизации, действительно, набирает обороты в течение последних десяти лет. И здесь необходимо высказать два принципиальных предварительных замечания. Во-первых, учитывая, что около 75% занятых трудятся сегодня в сфере обслуживания, основная угроза автоматизации и замены живого труда касается именно этой категории работников в третичном секторе. Второе замечание вытекает из первого -главными «конкурентами» людей в этих сферах являются не промышленные, а программные роботы (по сути, программное обеспечение), стоимость которых относительно невысока, а возможности тиражирования практически безграничны. Именно это обстоятельство превращает распространение цифровых технологий в безальтернативный процесс.
Согласно исследованию компании Deloitte, примерно половина из опрошенных в 2018 г. руководителей компаний отметили, что они, в той или иной мере, реализуют у себя различные проекты по автоматизации бизнеса. 24% используют искусственный интеллект (ИИ) и робототехнику для выполнения рутинных задач, 16% - для повышения квалификации персонала и 7% - для полной реструктуризации своей деятельности. При этом 42% респондентов высоко оценивают вероятность применения технологий ИИ в их организациях в течение трех-пяти лет (для сравнения - в 2017 г. таковых было лишь 38%)5.
Центр исследований бизнеса SAP и Oxford Economics, также проводивший опрос руководителей высшего звена, свидетельствует, что 3% руководителей уже полностью реализовали проекты цифровой трансформации компании, 90% считают, что искусственный интеллект будет критически важен для выживания бизнеса в течение следующих пяти
3 TECHNOLOGY AT WORK v2.0. The Future Is Not What It Used to. Citi GPS: Global Perspectives & Solutions (January, 2016). URL:https://www.oxfordmartin.ox.ac.uk/downloads/reports/ Citi_GPS_Technology_Work_2.pdf (дата обращения / accessed: 15.08.2019); Workforce of the Future. The Competing Forces Shaping 2030. URL:https://www.pwc.com/gx/en/services/people-organisation/workforce-of-the-future/workforce-of-the-future-the-competing-forces-shaping-2030-pwc.pdf (дата обращения / accessed: 16.10.2017)
4 См., например, URL:http://www.tadviser.ru/index.php/Ста-тья: Как_роботы_заменяют_людей (дата обращения / accessed 14.08.2019)
5 Deloitte. «Global Human Capital Trends 2018. AI, robotics,
and automation: Put humans in the loop. URL:https://www. deloitte.com/insights/us/en/focus/human- capital-trends/2018/ai-robotics-intelligent-machines.html (дата обращения / accessed: 12.08.2019)
лет, 94% цифровых лидеров инвестируют средства в большие данные и аналитику6.
При этом значительная часть аргументов, высказываемых против излишней драматизации социальных последствий цифровизации экономики для социально-трудовой сферы, отсылает нас к прошлому историческому опыту, когда технологические новации в конечном итоге приводили к росту производства, увеличению достатка и благополучия людей. Главное, чего не принимают во внимание сторонники такого подхода - тот факт, что возможности экстенсивного расширения рынков и продолжения на этой основе экономического роста сегодня практически исчерпаны.
Дело в том, что цифровая экономика (как эффективный механизм сокращения издержек) и стала ответом на невозможность дальнейшего экстенсивного расширения рынков [6]. И в первую очередь, цифровизация сокращает затраты на рабочую силу, составляющих в постиндустриальной экономике значительную часть всех издержек.
Конечно, механизм сокращения спроса на труд в условиях высокотехнологичной экономики не так прямолинеен, как казалось исследователям еще несколько десятилетий назад: сокращение спроса на труд - высвобождение людей - безлюдная экономика и армия иждивенцев «на шее» у государства. Механизм этот гораздо сложнее. Во-первых, циф-ровизация бизнес-процессов не ведет автоматически к ликвидации рабочих мест или, тем более, отдельных профессий. Она способствует, в первую очередь, сокращению доли рутинного труда и необходимости пересмотра должностного функционала по многим профессиям. На это, в частности, обращают внимание эксперты компании McKinsey [7].
Как эти потенции реализуются на практике, какими окажутся реальные масштабы высвобождения рабочей силы, будет зависеть от целого ряда обстоятельств. Прежде всего, финансового положения той или иной страны или компании, а также особенностей трудового законодательства и правоприменительной практики. Очевидно, что любые точные оценки и прогнозы в таких обстоятельствах весьма затруднительны.
Во-вторых, люди в условиях снижения спроса на труд не перестанут работать, поскольку нуждаются в средствах к существованию. Скорее, они будут соглашаться на все менее выгодные условия занятости. Механизм ее адаптации к экономическим шокам подробно описан, в частности Р.И. Капе-
6 Цифровая трансформация. URL:https://www.sap.com/cis/ trends/digital-transformation.html (дата обращения / accessed: 10.07.2019)
люшниковым применительно к условиям России 90-х годов [8].
Технологически снижение «качества» занятости в условиях цифровой экономики обусловлено не столько самим процессом роботизации и автоматизации производства, сколько широким распространением платформенных технологий, вызванным к жизни цифровизацией бизнес-процессов и ведущим к серьезному уменьшению себестоимости товаров и услуг, сокращающим издержки бизнеса по всем направлениям (масштаб, логистика, сырье и материалы).
Суть совершающейся сегодня «революции платформ» (Дж. Паркер) состоит в том, что ведение бизнеса теперь не предполагает владения собственностью и найма работников. Цифровые платформы, представляющие собой, в сущности, программное обеспечение, позволяющее значительному числу пользователей взаимодействовать между собой, становятся основой новой экономики. Учитывая возможности для бизнеса, которые открываются с цифровым преобразованием всей макроэкономической среды, оно оказывается, в каком-то смысле, безальтернативным. В упоминаемом выше исследовании Accenture Technology Vision 2016, приводятся данные, согласно которым 81% опрошенных руководителей компаний назвали платформенные бизнес-модели основой стратегии роста их организаций в ближайшие три года7.
В итоге, сегодня фиксируется неуклонный и стремительный рост нестандартных форм использования рабочей силы в экономике большинства стран. Только в Европе, Индии и Соединенных Штатах трудится сегодня около 77 млн граждан, имеющих статус фрилансеров [9]. В США уже несколько лет назад более 40% трудящихся работали в условиях нестандартной занятости, причем их число выросло с 2010 г. на 36% [10]. К 2030 г. доля полностью занятых работников на условиях традиционного найма упадет там до 9% рабочей силы, что является рекордно низким уровнем8. Эти же тенденции подтверждаются и исследованиями компании Deloitte, свидетельствующими, что в 2020 г. компании планируют довести численность работающих по договорам до 37%, фрилансеров -до 33 и работников «по запросу» - до 28% своего
7 Technology Vision 2016. URL:https://www.accenture.com/ru-ru/company-news-release-techvision-2016 дата обращения / accessed: 30.10.2017)
8 Workforce of the Future. The Competing Forces Shaping 2030. URL:https://www.pwc.com/gx/en/services/people-organisation/ workforce-of-the-future/workforce-of-the-future-the-competing-forces-shaping-2030-pwc.pdf (дата обращения / accessed: 16.10.2017)
персонала9. Во многих исследованиях фиксируется стремительный рост доли нестандартной занятости [11].
Согласно опросу, проведенному компанией Deloitte среди руководителей компаний в 2018 г., только 42% респондентов сказали, что в их организации преобладают отношения на основе бессрочного трудового договора, но они планируют в самое ближайшее время существенно увеличить число срочных контрактников, внештатных, временных и других категорий работников в рамках нестандартной занятости10.
Поскольку темпы ее роста значительно опережают возможности правового и социально-экономического осмысления данного явления, механизмы регулирования таких отношений, позволяющие нивелировать социальные последствия происходящих трансформаций, пока не сложились. Новые формы занятости еще ждут своего даже не регулирования, но осмысления, что весьма затруднено именно «текучим», зыбким, ежедневно меняющимся ландшафтом новой социальной действительности.
Вместе с тем, тезис о том, что в условиях высокотехнологичной экономики создается гораздо больше рабочих мест, чем ликвидируется [12], все чаще опровергается самой жизнью. Действительно, в самом начале цифровизации одно рабочее место создавало несколько рабочих мест в смежных областях. Однако М. Кастельс, одним из первых проанализировавший особенности становления цифрового общества, охарактеризовал его как «асимметрично взаимозависимый мир с изменчивой геометрией», «цифровые дивиденды» в котором получают лишь некоторые его участники [13]. Новые возможности доступны тем странам, которые первыми вступили на путь технологической трансформации. Они и получат значительную долю сокращающегося в условиях кризиса спроса, отбирая его у других. В частности, это подтверждают данные по китайской экономике, являющейся флагманом цифровой перестройки (наряду с США), но неспособной, тем не менее, создавать достаточное количество новых рабочих мест в новых технологических условиях [14].
9 Deloitte. Global Human Capital Trends 2018. The Workforce Ecosystem: Managing beyond the Enterprise. URL:https://www2. deloitte.com/insights/us/en/focus/human-capital-trends/2018/ contingent-workforce-management.html (дата обращения / accessed: 02.05.2018)
10 Deloitte. Global Human Capital Trends 2018. The Workforce Ecosystem: Managing beyond the Enterprise. URL:https://www2. deloitte.com/insights/us/en/focus/human-capital-trends/2018/
contingent-workforce-management.html (дата обращения / accessed: 02.05.2018)
Отметим, однако, что происходит не абсолютное сокращение, а скорее замещение качественных рабочих мест некачественными, неустойчивыми, низкооплачиваемыми. Именно с широким распространением технологий и фундаментальные политэкономические работы [15, 16], и доклады различных международных организаций11 связывают стремительный рост неравенства, который наблюдается в последние годы. Совсем недавно на эту тему высказалась и глава МВФ [17].
Главная экономическая и социальная проблема, связанная с ростом неравенства, заключается в том, что он подрывает потребительский спрос, являвшийся базисом непрерывного роста мировой экономики в прошлом и нынешнем столетии. С точки зрения поиска адекватных ответов на эти вызовы важно разобраться в самом механизме трансформации занятости, происходящей под влиянием технологий, оценить ее направление, четко идентифицировать основные факторы происходящих изменений, учитывая, что при сложившейся системе мироустройства осложнение ситуации в социально-трудовой сфере означает ухудшение качества жизни для значительного числа людей и сокращение возможностей доступа к социальной политике.
СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА В НОВЫХ УСЛОВИЯХ: ПОИСК АЛЬТЕРНАТИВЫ
Тотальное снижение издержек, прежде всего, социальных, оказывается главным политэкономи-ческим трендом современности, в соответствии с которым происходит реструктуризация социально-трудовой сферы. Параллельно с платформенной экономикой появляется платформенная занятость, которая все чаще приобретает форму работы «по запросу» - в значительной своей части нестабильной, незащищенной, некачественной. Ее часто называют виртуальной, подчеркивая ее связь с процессами технологической трансформации экономики. Однако зачастую прилагательное «виртуальный» лишь затрудняет анализ реальности.
Являясь антонимом понятия «реальный», этот термин, на самом деле, характеризует не столько новое качество труда, сколько новый механизм его реализации. Виртуальная занятость зачастую является традиционной занятостью, чаще всего оказанием бытовых услуг, однако методы организации такого труда, действительно, виртуальные. В том смысле, что заказчик и исполнитель связы-
11 World Bank. "Overview" in World Development Report 2012: Gender Equality and Development. Washington, D. C., 2012. 40 p.
ваются друг с другом через цифровые платформы с помощью мобильных устройств. В остальном же такой труд мало отличается от хорошо знакомой нам по прежним временам поденной работы.
Принципиальное отличие такой занятости от той, которую принято называть традиционной, состоит в том, что по мере постиндустриальной трансформации из нее исчезает социальная составляющая. В Докладе компании DHL, посвященном исследованию процесса становления платформенной экономики, он не случайно называется «эко-
12
номическим трендом разрушительной силы»12. Имеется в виду разрушение организационных принципов индустриальной экономики.
Но эта тенденция приводит к изменению принципов организации использования рабочей силы. Сегодня мы практически в режиме онлайн можем проследить все этапы этой трансформации, первым из которых стало широкое распространение аутсорсинга отдельных частей единого бизнес-процесса. Это явление начало распространяться в 90-х годах прошлого века, с появлением трехсторонних трудовых отношений, в которых между традиционными субъектами рынка труда - работниками и работодателями - появился посредник в виде частных агентств занятости. Компании стали все чаще прибегать к услугам специализированных колл-центров, центров по обработке данных, компаний, предоставляющих бухгалтерские и маркетинговые услуги и т.д. И если имманентными признаками индустриальных трудовых отношений были бессрочный трудовой договор, широкий охват занятых различными формами коллективно-договорного регулирования социально-трудовых отношений и гарантированная государством система социальной защиты, солидарную ответственность за «наполнение» которой брали на себя, в основном, государство и работодатели, то аутсорсинг различных частей бизнес-процесса, в первую очередь, способствовал выведению трудовых отношений из-под действия коллективно-договорных механизмов их регулирования и серьезно подрывал позиции профсоюзов в процессе определения условий найма.
Дальнейшая автоматизация бизнес-процессов [1] позволила перейти от использования труда в форме стабильных трудовых коллективов к проектному принципу организации рабочей силы, когда «трудовой коллектив» собирается на короткий
12 Sharing Economy logistics. Rethinking logistics with access over ownership. DHL (May 2017). URL:https://www.dhl.com/content/ dam/downloads/g0/about_us/logistics_insights/DHLTrend_ Report_Sharing_Economy.pdf (дата обращения / accessed: 13.08.2019)
период - на время «запуска» бизнес-проекта. При этом он может состоять из людей, проживающих в разных странах, на разных континентах, подпадающих под действие совершенно различных норм национального трудового законодательства. Трудовые отношения при этом стремительно переходят в разряд гражданско-правовых, их социальный характер подвергается дальнейшей эрозии.
Современные «биржи талантов», как сейчас принято называть краудворкинговые платформы, через которые реализуется все более существенная часть занятости, являются, по сути, лишь агрегато-рами (программным обеспечением), они предоставляют человеку возможность быстро находить себе подработку, зачастую оказывающуюся единственной формой заработка. Чтобы осуществлять такую деятельность достаточно скачать мобильные приложения и начать предлагать свои услуги «по запросу». Такая деятельность в большинстве случаев носит одноразовый характер. Ситуация осложняется еще и тем, что «талантами» все чаще становятся роботы, которые все активнее начинают конкурировать с людьми даже на поле когнитивной деятельности.
О том, что автоматизация ждет не только сферу физического, но и нефизического неквалифицированного труда и труда средней квалификации всерьез заговорили лет десять назад [18, 19]. Однако сегодня эти прогнозы реализуются на практике. Интеграция с интернетом, использование облачных технологий многократно расширили функционал современных программных алгоритмов. Усиление их возможностей с помощью технологий ИИ стало новым шагом в процессе сокращения трудоемкости современного производства и роста производительности труда, поскольку позволило повысить ее в отраслях, в которых ранее использование живого труда казалось безальтернативным.
Постепенно концепция управления рабочей силой становится «экономикой концертов» [20] - сетями людей, которые зарабатывают себе на жизнь, работая без какого-либо официального трудового договора, зачастую выполняя вспомогательные функции «на подхвате» у искусственного интеллекта. С одним важным отличием от прежних форм организации труда - в роли работодателя все чаще выступает компьютерная программа. Работодатель становится «сетевым и распределенным», а компьютерные программы не могут и не несут ответственности за социальное самочувствие работника. Эти изменения плохо поддаются точному статистическому учету, однако, на макроэкономическом уровне фиксируются структурные сдвиги
на рынке труда - падение спроса в среднем квалификационном сегменте, рост расслоения работающих, высокая доля нестандартных форм занятости и самозанятости.
Подчеркнем, что в условиях сложившегося уровня разделения труда самозанятость в значительной мере можно рассматривать как превращенную форму занятости по найму. С тем лишь отличием, что в современных условиях работник вынужден сам нести всю финансовую ответственность за свое социальное благополучие - отчисления на социальное, медицинское, пенсионное страхование осуществляются из его «предпринимательского дохода».
В опубликованном в 2016 г. докладе Всемирного банка отмечалось, что в условиях цифровой экономики, как никогда ранее, расширяются возможности для предпринимательской деятельности и самостоятельной занятости13. Однако, вряд ли эту тенденцию можно однозначно оценивать как положительную для экономики (сокращение совокупного спроса) и социальной сферы (ограничение возможностей финансирования социальных расходов), поскольку, согласно европейским исследованиям, современных «предпринимателей» с учетом их доходов невозможно даже с «натяжкой» отнести хотя бы к среднему классу [21].
Таким образом, ожидавшееся на заре постиндустриальной трансформации занятости «освобождение труда» (от тяжелых, рутинных, неинтересных занятий) обернулось его «освобождением» от солидарной ответственности всех субъектов рынка труда, открывающей работнику автоматический доступ к системам социальной защиты.
Как отмечают исследователи, платформенные форматы занятости14, существенно сокращают расходы владельцев платформ, позволяя им экономить на социальных издержках и снижать себестоимость товаров и услуг. Однако экономика в данной ситуации все в меньшей степени способна создавать «качественные» рабочие места и обеспечивать экономический рост.
В среднесрочной перспективе происходящие трансформации ведут к сокращению совокупного платежеспособного спроса, обеспечивавшегося
13 Доклад Всемирного банка «Цифровые дивиденды». The World Bank Report "Digital dividend" (In Russ.). URL:http:// documents.worldbank.org/curated/en/224721467988878739/ pdf/102724-WDR-WDR20160verview-RUSSIAN-WebRes-Box-394840B-0U0-9.pdf (дата обращения / accessed: 07.11.2017)
14 Sharing Economy logistics. Rethinking logistics with access over
ownership. DHL. May 2017. URL:https://www.dhl.com/content/
dam/downloads/g0/about_us/logistics_insights/DHLTrend_ Report_Sharing_Economy.pdf (дата обращения / accessed: 12.03.2018)
именно ростом массового потребления, замедляющегося в силу того, что современным работникам и предпринимателям (значительную часть которых правильнее назвать самозанятыми) необходимо экономить на текущем потреблении, оставляя средства для страхования своих социальных рисков. О снижении не только предпринимательского дохода, но и размера оплаты труда вследствие роботизации и автоматизации производства также свидетельствуют данные исследований [22].
Одновременно значительно сокращается охват работников различными формами социальной защиты. Так, эксперты МОТ констатируют, что в 2017 г. системой медицинского страхования было охвачено менее 60% работающих через кра-удворкинговые платформы и только 35% имели пенсию. В подавляющем большинстве случаев это были люди, имеющие постоянную работу в других компаниях, в офлайн-экономике и лишь подрабатывающие с помощью агрегаторов. Среди тех, для кого платформенная занятость была основным источником дохода охваченных пенсионным страхованием было всего 16%15.
При этом у государства в этих условиях находится все меньше денег, чтобы нивелировать с помощью социальной политики риски для людей, оказавшихся вне формальных рамок сферы труда. Поскольку социальная политика индустриальной эпохи базируется на двух «китах»: постоянном экономическом росте и растущей, практически полной занятости, она тесно «привязана» к трудовой деятельности человека. Достигнутый в условиях высокотехнологичной экономики уровень автоматизации производства сокращает существовавшую ранее обусловленность экономического роста увеличением числа работающих. Современное общество оказывается в некоем порочном круге. Сокращение спроса на труд ведет к экономии на социальных издержках и ограничивает возможности государства реализовывать социальную политику в прежних объемах, а сокращение социальных расходов ведет к росту сбережений населения, вынужденного откладывать средства для страхования себя от различных социальных рисков, и тем самым еще больше подрывает его покупательную способность [14].
Неравенство, из сферы количественной (неравенство в доходах) все в большей мере переходит
15 Digital labour platforms and the future of work Towards decent work in the online world. URL:https://www.ilo.org/wcmsp5/ groups/public/---dgreports/---dcomm/---publ/documents/ publication/wcms_645337.pdf (дата обращения / accessed: 10.10.2019)
в сферу качества жизни. Оно проявляется в неравном доступе к постоянной высокооплачиваемой работе, а, следовательно, к социальной защите, образованию и здравоохранению, а также в ограничении возможности пользоваться социальными услугами, поскольку это напрямую зависит от уплачиваемых страховых взносов или налогов.
Такое явление, как «структурная уязвимость»16, борьба с которой была признана ООН главным направлением социальной политики нового века, приобретает новое звучание, поскольку оказывается связанным не с этническими или территориальными, гендерными или возрастными аспектами, а с «доступом» к качественным и защищенным рабочим местам.
Таким образом, одновременно с трансформацией организационно-технологической парадигмы сферы труда под влиянием целого ряда факторов изменяются и основы социального государства. В условиях сокращения сферы качественной занятости главной социальной проблемой становится возможная маргинализация и фрагментация среднего класса - социальной опоры современного миропорядка и основного налогоплательщика, а, следовательно, уменьшаются возможности современного государства по финансированию социальных расходов.
Оценивая социальные последствия технического прогресса как, по меньшей мере, неоднозначные, О.Н. Яницкий утверждает, что фундаментальная закономерность развития современной техногенной цивилизации состоит в том, что «чем более мир нашей жизни становится искусственным, рукотворным, тем более он нуждается в уходе, профилактике, поддержании в рабочем состоянии» [23]. «Рабочее состояние» для общества - это, в том числе, его способность к трансформации без саморазрушения. Современное же общество оказывается обществом крайней социальной нестабильности в силу того, что в условиях современной техногенной цивилизации, разрушившей все социальные
16 Структурная уязвимость возникает там, где «социальные и юридические институты, властные структуры, политическое пространство или социокультурные нормы и традиции не служат членам общества в одинаковой степени, и где они создают структурные барьеры для некоторых людей и групп, мешающие им пользоваться своими правами и возможностями «выбора». Такая уязвимость часто проявляется в виде глубокого неравенства и масштабной бедности, которые связаны с горизонтальным или групповым неравенством, основанным на социально признанном и сложившемся членстве в группе». - Доклад о человеческом развитии 2014. «Обеспечение устойчивого прогресса человечества: уменьшение уязвимости и формирование жизнестойкости».
Available at: URL:http://hdr.undp.org/sites/default/files/hdr14-summary-ru.pdf (дата обращения / accessed: 21.04.2015)
институты традиционного общества (семья, община), государство, вынужденное взять на себя роль социальной защиты и поддержки населения, не в состоянии более эффективно с ней справляться.
Собственно, проводившиеся в развитых странах в последние три десятилетия структурные реформы социальной сферы - яркое тому подтверждение. Наблюдая этот процесс, мы можем констатировать, что при внешнем сохранении всех традиционных институтов социальной политики и механизмов реализации, реальное ее содержание претерпевает сущностные изменения. Достигнутый предел социальных расходов заставляет научное сообщество, правительства разных стран, гражданское общество искать эффективные ответы на стоящие перед обществом вызовы. Причем вызовы не только финансово-организационного порядка, но и политические.
В этих условиях политики и эксперты заговорили о необходимости поиска новых принципов организации социальной сферы. Подчеркивается, что развитым странам необходимы масштабные реформы социальной сферы, а странам, только приступающим к созданию систем социальной защиты и совершенствованию трудового законодательства, «следует разрабатывать их, ориентируясь на рабочую среду XXI века, а не брать за образец то, что было сделано в промышленно развитых странах при совершенно других условиях трудовой деятельности»17. Имеется ввиду, прежде всего, поиск возможностей «разделения ответственности» (привлечение общества и самого человека к ответственности за социальное благополучие последнего), создания «общества активного участия».
Конечно, учитывая, что сегодня человечество далеко не едино, различные страны будут пытаться реализовывать собственные сценарии «обустройства» этой формирующейся социальной реальности, делая ее «удобной» для проживания. И отдельные локальные примеры поиска выхода мы сегодня наблюдаем. Здесь можно привести пример решений, предложенных Нобелевским лауреатом Мухаммадом Юнусом для бедных стран18.
Можно сослаться на возвращение интереса к так называемой экономике дара (gift-based economy) и лежащему в ее основе принципу реципрокности, которому способствовал К. Полани, подчеркивавший в своей книге «Великая трансформация» его
17 См., напр.: доклад Всемирного банка «Цифровые дивиденды». URL:http://documents.worldbank.org/curated/en /224721467988878739/pdf/102724-WDR-WDR2016Overview-RUSSIAN-WebRes-Box-394840B-OUO-9.pdf (дата обращения / accessed: 11.10.2019)
18 http://www.muhammadyunus.org/ - официальный сайт.
важность как перераспределительного механизма, в основе которого лежат «культурные универсалии», а не законы рынка. Как отмечают исследователи: «Экономика дара нацелена на минимизацию риска путем его перераспределения между участниками сети. Страхование риска совокупными ресурсами участников сети является скрытым мотивом реципрокных взаимодействий, лозунг которых: «Безопасность - прежде всего»» [24]. В определенных условиях реципрокный обмен может выполнять функцию страхования социальных рисков, которую в рыночной экономике выполняет социальная политика. Именно потому, что он «демонстрирует высокую автономность от реформирования формальных институтов, поскольку укоренен в реальности другого порядка», он достаточно гибок и адаптивен, способен противостоять атомизации общества, подразумевает отсутствие иерархии, преобладание горизонтальных связей, персонификацию отношений.
Не случайно и возрождение интереса (как научного, так и практического) к идеям солидаризма, солидарной экономики [1].
БЕЗУСЛОВНЫЙ БАЗОВЫЙ ДОХОД: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
Именно попытки нахождения выхода из сложившейся ситуации привели, на наш взгляд, к возрождению интереса и широким экспериментам по введению безусловного базового дохода (ББД), называемого также «универсальный базовый доход», «безусловный основной доход», проводившимся в последние годы практически по всему миру.
В абстрактно-теоретическом ключе идеи о том, что и сколько должно своим членам общество, обсуждаются, наверное, столько же, сколько оно само существует. Можно упомянуть социалистов-утопистов, например, в частности, Шарля Фурье, рассуждавшего о том, что возникновение института частной собственности на землю, отнявшей у значительной части населения возможность своим трудом на земле обеспечивать себя пропитанием, накладывает на общество соответствующие обязательства. При этом, надо отдать должное, он связывал право на достаточные гарантированные каждому человеку выплаты с таким же неотъемлемым правом работать.
Постепенно, по мере развития рыночной экономики и становления индустриального общества место идеи о долге государства помогать бедным заняли соображения, впервые высказанные математиком Жаном де Кондорсе, о необходимости введения системы страхования от основных со-
циальных рисков. Именно новые принципы организации экономической деятельности и соответствующие им форматы общественных отношений стали тем основанием, на котором родился феномен социального государства.
Действительно, до этого основные споры шли о том, является ли благосостояние «естественным правом» человека или это расточительная благотворительность. Индустриальная эпоха отчасти сняла это противоречие, поскольку сам тип производства требовал постоянного расширения рынка и роста производства, а последний достигался лишь с ростом занятости, позволяя расширять охват социальной политикой различных социально-демографических групп населения. Более того, эффективная социальная политика становится в этот период настоятельным нарративом, предпосылкой и условием устойчивого экономического роста.
Более технологичное производство требовало высокообразованных и здоровых работников, способных своим трудом «окупить» затраты на свое образование. Индустриальная экономика стала эпохой, когда экономическая эффективность напрямую зависела от степени «социальности» государства. Родившийся в этот период концепт «экономики знаний» отражает господствовавшее в этот период понимание соотношения социального и экономического в развитии общества. Именно в этих условиях сформировалось целое направление научных исследований, объединенных общим понятием теории «человеческого капитала», в рамках которого была всесторонне проанализирована взаимосвязь уровня социальных расходов государства и успешности его экономического развития.
И здесь важно отметить еще один принципиальный момент. Благодаря тому, что современное производство, вследствие продолжающегося процесса углубления разделения труда, становится все более технологичным и разделенным, а работник все более «частичным», возрастает его зависимость от социальной политики. В условиях достигнутого высочайшего уровня разделения труда, человек оказывается неспособен прокормить себя и свою семью самостоятельно, он вынужден встраиваться в длиннейшие цепочки создания стоимости. Невозможность найти рабочее место в общественной системе разделения труда превращает его в «иждивенца», забота о котором возлагается на общество.
Не удивительно, что вопрос о том, как именно общество должно заботиться о таких вынужденных «иждивенцах», особенно остро встает в период экономических спадов, когда сокращаются возможности экономики создавать новые и сохранять
старые рабочие места. Идею о необходимости обеспечения гражданам страны безусловного базового дохода в той или иной форме высказывали ученые, придерживавшиеся противоположных идеологических позиций - Томас Пейн, Бертран Рассел, Мил-тон Фридман, Жан-Марк Ферри, Андре Горц. Более того, в 50-60-х годах прошлого века в США и Канаде проводились широкие эксперименты по реализации этих идей на практике, а в 70-е годы в США вообще планировалось полностью реформировать систему социального обеспечения страны, опираясь на принципы безусловного базового дохода [25].
Сегодня обсуждение этой проблематики перешло на новый уровень, а география экспериментов по введению ББД расширилась до размеров земного шара. Можно назвать целый ряд факторов, актуализировавших проблематику поиска новых механизмов перераспределения доходов, уже к концу ХХ в. достигших предела своей эффективности в прежнем виде. Среди них и рост продолжительности жизни, приведший к умножению доли пенсионеров в населении, и вызванное технологическим усложнением производства увеличение времени получения профессионального образования, и рост числа претендентов на получение социальных пособий вследствие интенсификации миграционных процессов. Нельзя сбрасывать со счетов и то, что с развитием техники и технологий услуги здравоохранения, образования, социального обеспечения становились все более дорогостоящими, что также способствовало нарастанию социальных проблем.
Однако основной «вклад» в ухудшение ситуации в социальной сфере вносят процессы, разворачивающиеся в социально-трудовой сфере под воздействием цифровых технологий. Именно с этим эксперты связывают необходимость повсеместного введения безусловного базового дохода19. В частности, речь идет о необходимости установления «нового баланса между четырьмя секторами - правительством, рынком, семьей и обществом» [26]. Не случайно эксперименты по введению безусловного базового дохода финансируются, как правило, технологическими предпринимателями.
Парадоксально, но, несмотря на то, что идея введения безусловного базового дохода активно дискутируется не только внутри научного сообщества, но и широко присутствует в современном общественно-политическом дискурсе, единого понимания этого явления пока не сложилось. Примерно
19 Technology, jobs, and the future of work. May 2017. URL:https:// www.mckinsey.com/featured-insights/employment-and-growth/ technology-jobs-and-the-future-of-work (дата обращения / accessed: 07.06.2019)
с 80-х годов прошлого века начала широко формироваться сначала европейская, а сегодня всемирная сеть некоммерческих организаций, обсуждающих и активно продвигающих эту идею. Сегодня эта сеть воплотилась в международную цифровую платформу, являющуюся площадкой для обсуждения связанных с введением ББД вопросов. На сайте организации дается общее определение этого понятия. ББД - наличная сумма денег, выплачиваемая всем гражданам государства, независимо от их социального статуса, участия/неучастия в общественном производстве, желания искать работу, без каких-либо дополнительных условий.
Экспертами называются его основополагающие
20
характеристики20:
• периодичность выплат (как правило, ежемесячная);
• выплаты осуществляются не чеками (ваучерами), не товарами и услугами, а наличными деньгами, которые получатель может тратить исключительно по своему усмотрению;
• индивидуальный характер выплат (каждому человеку, а не домохозяйству);
• универсальность (получение не зависит от размера дохода или состояния);
• безусловность (выплаты не могут быть обусловлены никакими дополнительными условиями).
Однако все сказанное выше - это, скорее, теория и благие пожелания. Переходя к практике, отметим, что сегодня понятие «безусловного базового дохода» является, скорее, зонтичным для обозначения экспериментов, проводившихся в странах с совершенно разным уровнем социально-экономического развития, развития (наличия) соответствующей инфраструктуры, культурой и традициями, наконец, и поэтому опиравшихся на совершенно различные методологические подходы. Не случайно дискуссионными на сегодняшний день остаются такие основополагающие моменты как: величина ББД, возможности полной или частичной замены им других видов социальной помощи нуждающимся, наличие или отсутствие условий выплаты ББД, а главное - источники финансирования (государственный бюджет, специальные налоги, фонды).
Важнейшим вопросом, разделившим общественный дискурс по проблемам ББД, стал вопрос иждивенчества. С одной стороны оказались те, кто считают труд неотъемлемым правом человека, а общество - обязанным это право ему гарантиро-
20 URL:https://basicincome.org/basic-income/ (дата обращения / accessed: 03.01.2020)
вать [26, 4]. С другой, все громче раздаются голоса, призывающие по-новому взглянуть на свободное время человека, и, либо, кардинальным образом сократить его, либо - вообще пересмотреть свое отношение к работе и перейти к «посттрудовому» обществу [25, 27].
Более практический вопрос - а способен ли безусловный базовый доход в принципе эффективно решать существующие социальные проблемы? Если говорить о социальной защищенности, то, наверное, да. Но только в том случае, если у человека не было вообще никакой социальной защиты. Тогда любая сумма денег улучшает его социальное положение. И это подтверждается положительными результатами экспериментов, проводившихся в наиболее бедных странах Азии и Африки. Однако если говорить о развитых странах, то здесь речь идет о том, что ББД призван заменить собой всю систему социальных пособий. Справедливости ради стоит сказать, что во многих странах эта система сегодня, действительно, крайне запутана и забюрократизирована. Кроме того, администрирование этих пособий достаточно обременительно, поскольку требует сложной и дорогостоящей инфраструктуры.
Однако представить себе, что в условиях экономической нестабильности у государства найдутся средства, чтобы вместо социальных гарантий предоставлять человеку достаточную сумму денег, сложно. В итоге, несмотря на широкую поддержку идеи введения безусловного базового дохода, как гражданами, так и известными учеными, среди которых было немало Нобелевских лауреатов, от идеи стали постепенно отказываться. Прежде всего, в силу высокой затратности такого рода проектов. Даже в таких богатых государствах как Швейцария и Финляндия эту задачу решить не удалось [1; 28]. Да и расчеты, проведенные для Германии, подтверждают эти выводы [26].
Не случайно аргументы, приводимые изначально в пользу введения ББД - необходимость обеспечения свободы и равенства, эффективности и общности, реализации общих прав собственности на Землю и равного распределения благ технического прогресса между членами общества, гибкости рынка труда и достоинства бедных, борьбу с бесчеловечными условиями труда, с опустыниванием сельской местности и межрегиональным неравенством, жизнеспособность кооперативов и поощрение образования взрослых, независимость от начальников, мужей и бюрократов21 - в большинстве своем
21 ШL:https:///basirincome.org/basic-mcome/ (дата обращения / accessed: 03.01.2020)
более актуальны для развивающихся стран, нежели для развитых.
Собственно говоря, наиболее последовательные сторонники ББД и не скрывают, что свою цель они видят в выравнивании условий жизни между развитыми и развивающимися странами и потому выступают, например, за полный запрет регулирования миграции [25]. Однако в сегодняшних условиях такие предложения не выглядят реальными, их реализация требует разрешения противоречия между глобальной платформенной экономикой и национальным характером социального государства, а кроме того, огромных финансовых средств.
Еще более неоднозначным выглядит концепт ББД в контексте растущего неравенства в современном мире. Достаточно нелогичным представляется предложение об универсальности базового дохода, предполагающее уравнивание в правах на его получение людей с разным материальным достатком, работающих и неработающих. Особенно в условиях тех ресурсных ограничений, которые современная экономика накладывает на возможности роста благосостояния граждан. Сокращающиеся ресурсы предполагают, по крайней мере, их более эффективное использование.
Именно поэтому при обсуждении этой концепции родилась идея ее реализации через «отрицательный подоходный налог», называемый в некоторых интерпретациях «налогом Тобина». Таким, в частности, было предложение Милтона Фридмана, считавшего, что нововведение позволило бы отказаться от сложившейся в США сложнейшей системы социальных трансфертов, похожей на «лоскутное одеяло» [29]. Однако такие трактовки идеи достаточно далеки от классического понимания «безусловного базового дохода».
Ухудшение ситуации в сфере занятости в последние десятилетия обнаружило в идее безусловного базового дохода и другие грани. Достаточно широко обсуждались возможности с его помощью решать проблемы безработицы и некачественной занятости, поскольку наличие получаемых человеком безо всяких ограничений средств, должно позволить ему искать подходящую, достойную работу с хорошей оплатой, без страха лишиться выплат и остаться «без куска хлеба». Надо сказать, что анализ практики реализации соответствующих экспериментов в различных странах пока эти надежды опровергает [30].
В свете сказанного выше трудно оценивать проводимые эксперименты в контексте роста патернализма со стороны государства, как это делают некоторые исследователи [31]. Скорее они, при всей
парадоксальности такого заключения, могут рассматриваться как попытка со стороны государства «разделения» с человеком к ответственности за социальное благополучие последнего. Своего рода «монетизация» социального государства. ББД можно квалифицировать, таким образом, как потенциальный механизм сокращения социального государства и переход к более ответственной личной стратегии каждого отдельного гражданина и одновременно как механизм сближения уровня жизни между развитыми и развивающимися странами.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Императив осмысления социальных последствий технологической трансформации современной экономики обусловлен, прежде всего, необходимостью поиска даже не столько теоретико-методологических, сколько практических ответов на реальные вызовы цифровой трансформации. Открывающиеся благодаря новым технологиям возможности для бизнеса экономии на социальных издержках несут в себе социальные риски, как для всего общества, так и для отдельного человека, отражая реальное противоречие между индивидуальными (получение прибыли) и общественными (долгосрочное устойчивое развитие), тактическими и стратегическими целями.
Именно в этом контексте в последние годы, как в научном, так и в общественном дискурсах возникла идея «безусловного базового дохода». Данный концепт насчитывает уже не одну сотню лет, однако в практической плоскости настолько предметно вопрос ранее не ставился. Широко обсуждаемые сегодня возможности введения безусловного базового дохода кажутся справедливым и простым выходом из ситуации. Два основных фактора лежат в основе принятия обществом этих
идей - желание быть включенным в общественную жизнь и стремление к безопасности, получению необходимых для жизни средств (в условиях кардинального сокращения сферы труда).
Тем не менее, несмотря на кажущуюся простоту ответов на сложные вопросы, широко проводившиеся по всему миру эксперименты по введению ББД дали неоднозначные результаты. Их изучение представляется чрезвычайно актуальным в связи с тем, что нам, действительно, необходимо будет найти в самое ближайшее время ответы на серьезные социальные вызовы технологической трансформации. Анализ сложившейся практики введения ББД оставляет без ответов значительное число фундаментальных вопросов, выявленных в ходе широко проводившихся в последние десять лет по всему миру экспериментов. Несомненно, что исследования по данной проблематике должны быть продолжены, требуется глубокая и взвешенная общественная дискуссия.
В широком обсуждении нуждается выработка ответственной политики взаимодействия общества с новейшими цифровыми технологиями в самых его различных проявлениях. В частности, необходимы новые форматы регулирования трудовых отношений, а если говорить точнее, защиты трудовых прав работников. Это чрезвычайно важно для России, поскольку мы только в начале пути к идее, как можно регулировать отношения в этой сфере в новых условиях без ущерба для благосостояния работников. Фундаментальную задачу разработки концептуальных подходов к исследованию социальной сферы в условиях технологических трансформаций необходимо будет решать с учетом технологических, социо-культурных, демографических, финансовых, экономических факторов.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Садовая Е.С., Сауткина В.А., Зенков А.Р. Формирование новой социальной реальности: технологические вызовы. М.: ИМЭМО РАН; 2019. 190 с. DOI: 10.20542/978-5-9535-0564-2 (Sadovaya E.S., Sautkina V.A., Zenkov A.R. Formation of a new social reality: technological challenges).
2. John Stuart Mill. Principles of Political Economy with Some of Their Applications to Social Philosophy. 1848; кн. IV, гл. VI. https://www.econlib.org/library/Mill/mlP61.html (дата обращения: 11.11.2019).
3. К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения, т. 46 часть II, с. 213-214.
4. Don Howard. The robot scabs are coming to take your jobs. CNN. Updated April 15, 2017. URL:https://edition.cnn. com/2017/04/15/opinions/the-robot-scabs-are-coming-to-take-your-jobs-howard-opinion/index.html (дата обращения: 11.07.2019)
5. Yvette Cooper. Automation could destroy millions of jobs. We have to deal with it now. The Guardian. 06.08.2018. URL:https://www.theguardian.com/commentisfree/2018/aug/06/automation-destroy-millions-jobs-change (дата обращения: 15.08.2019)
6. Садовая Е. Цифровая экономика и новая парадигма рынка труда. Мировая экономика и международные отношения. 2018;62(12):35-45. DOI: 10.20542/0131-2227-2018-62-12-35-45.
7. Chui M., Manyika J., Miremadi M. Four fundamentals of workplace automation. McKinsey Digital. URL:https://www. mckinsey.com/business-functions/digital-mckinsey/our-insights/four-fundamentals-of-workplace-automation (дата обращения: 15.08.2019)
8. Р.И. Капелюшников. Российский рынок труда: адаптация без реструктуризации. М.: ГУ-ВШЭ; 2001. 309 с.
9. Matthews B. Freelance Statistics: The Freelance Economy in Numbers. FreeTrain. URL: Freelance Statistics: The Freelance Economy in Numbers (дата обращения: 08.01.2017)
10. Pofeldt E. Shocker: 40% of Workers Now Have 'Contingent' Jobs, Says U.S. Government. Forbes. 25.05.2015. URL:https:// www.forbes.com/sites/elainepofeldt/2015/05/25/shocker-40-of-workers-now-have-contingent-jobs-says-u-s-government/#5aeacc9e14be (дата обращения: 13.04.2018)
11. Wilson K. Reinventing the notion of employment. Asia Weekly. 2016. URL:http://asiaweekly.com/toward-sharing-society/ (дата обращения: 02.05.2018)
12. Miller, B., and Atkinson, R. Are Robots Taking Our Jobs, or Making Them? ITIF. September 2013. URL:https://itif.org/ publications/2013/09/09/are-robots-taking-our-jobs-or-making-them (дата обращения: 02.05.2018)
13. Castells M. The Information Age. Economy, Society, and Culture. The Rise of the Network Society. Oxford: Wiley-Blackwell. 2010;(1).
14. Ford M. China's Troubling Robot Revolution. NYT. 11.06.2015. URL:https://www.nytimes.com/2015/06/11/opinion/chinas-troubling-robot-revolution.html?_r=0Э (дата обращения: 02.05.2018)
15. Milanovic B. The Haves and the Have-nots: A Brief and Idiosyncratic History of Global Inequality. New York, Basic Books, 2011. 280 p.
16. Piketty T. Le capital au XXI siècle. Paris, Seuil, 2013. 86 p.
17. Phillip Inman. IMF boss says global economy risks return of Great Depression. The Guardian. 17.01.2020. URL:https://www. theguardian.com/business/2020/jan/17/head-of-imf-says-global-economy-risks-return-of-great-depression (дата обращения: 02.05.2018)
18. Krugman P. Degrees and Dollars. NYT. March 2011. URL:https://www.nytimes.com/2011/03/07/opinion/07krugman.html?_ r=0 (дата обращения: 12.05.2019)
19. Brynjolfsson E., McAfee A. Race against the machine: How the digital revolution is accelerating innovation, driving productivity, and irreversibly transforming employment and the economy. Research Gate. 2011. URL:https://www.researchgate. net/publication/260319386_Race_Against_The_Machine_How_The_Digital_Revolution_Is_Accelerating_Innovation_Driv-ing_Productivity_and_Irreversibly_Transforming_Employment_and_The_Economy (дата обращения: 12.05.2019)
20. Schwartz K., Bohdal-Spiegelhoff U., Gretczko M., Sloan N. The gig economy. Deloitte Insights. February 2016. URL:https:// www2.deloitte.com/insights/us/en/focus/human-capital-trends/2016/gig-economy-freelance-workforce.html (дата обращения: 22.08.2019)
21. Bogenhold D., Klinglmair R., Kandutsch F. Solo Self-Employment, Human Capital and Hybrid Labour in the Gig Economy. Foresight and STI Governance. 2017;11(4):23-32. DOI: 10.17323/2500-2597.2017.4.23.32.
22. Acemoglu D., and Restrepo P. Robots and Jobs: Evidence from US Labor Markets. NBER. 2017. DOI: 10.3386/w23285.
23. О.Н. Яницкий. Социология риска: ключевые идеи. Мир России. 2003;(1):24.
24. С.Ю. Барсукова. Нерыночные обмены между российскими домохозяйствами. Интернет-конференция 60-летие выхода в свет «Великой трансформации» Карла Поланьи: уроки для России. 2004. URL:http://ecsocman.hse.ru/ text/16212570 (дата обращения: 02.05.2018)
25. Рутгер Брегман. Утопия для реалистов: как построить идеальный мир. URL:https://e-libra.ru/read/474777-utopiya-dlya-realistov-kak-postroit-ideal-nyy-mir.html (дата обращения: 12.10.2019)
26. Klemens Witte. Universal Basic Income: The way to prosperity or idleness? DOC Research Institute. March 2019. URL:https:// doc-research.org/2019/03/universal-basic-income-way-prosperity-idleness/ (дата обращения: 12.04.2019)
27. Nick Srnicek and Alex Williams. Inventing the Future: Postcapitalism and a World Without Work. London: Verso, 2015. 245 p.
28. H. Immervoll. Basic Income as a policy option: Can it add up? OECD. June 2017. URL:https://www.oecd.org/els/soc/15_ Immervoll_OECD_Basic_Income_Brief.pdf (дата обращения: 11.11.2019)
29. Фридман М. Капитализм и свобода / Пер. с англ. М.: Новое издательство, Библиотека Фонда «Либеральная миссия»; 2006. 240 с.
30. Anne Gray. Behavioural Effects of a Citizen's Income on wages, job security and labour supply. BIEN April 2017. URL:http:// basicincome.org/news/2017/04/behavioural-effects-citizens-income-wages-job-security-labour-supply/ (дата обращения: 02.06.2017)
31. Чубарова Т.В. Патернализм в современном обществе: от продуктовых карточек до безусловного дохода. Общественные науки и современность. 2017;(6):43-54. (Chubarova Tatiana Paternalism in Modern Society: From Food Stamps to Basic Income).
REFERENCE
1. Sadovaya E.S., Sautkina V.A., Zenkov A.R. Formation of a new social reality: technological challenges. М.: IMEMO RAS; 2019. 190 p. DOI: 10.20542/978-5-9535-0564-2. (In Russ.)
2. Mill J.S. Principles of Political Economy with Some of Their Applications to Social Philosophy. 1848; b. IV, ch. VI. https:// www.econlib.org/library/Mill/mlP61.html (accessed on 11.11.2019)
3. Marx K., Engels F. Works, vol. 46 part II (213-214).
4. Howard D. The robot scabs are coming to take your jobs. CNN. Updated 15.04.2017. URL:https://edition.cnn.com/2017/04/15/ opinions/the-robot-scabs-are-coming-to-take-your-jobs-howard-opinion/index.html (accessed on 11.07.2019)
5. Cooper Y. Automation could destroy millions of jobs. We have to deal with it now. The Guardian. 06.08.2018. URL: https:// www.theguardian.com/commentisfree/2018/aug/06/automation-destroy-millions-jobs-change (accessed 15.08.2019)
6. Sadovaya E. The digital economy and the new labor market paradigm // Mirovaya ekonomika i mezhdunarodnye otnosheni-ya. 2018;62(12):35-45. DOI: 10.20542/0131-2227-2018-62-12-35-45. (In Russ.)
7. Chui M., Manyika J., Miremadi M. Four fundamentals of workplace automation. McKinsey Digital. URL: https://www. mc-kinsey.com/business-functions/digital-mckinsey/our-insights/four-fundamentals-of-workplace-automation (accessed on 15.08.2019)
8. Kapelyushnikov R.I. Russian labor market: adaptation without restructuring. M: HSE; 2001 (309). (In Russ.)
9. Matthews B. Freelance Statistics: The Freelance Economy in Numbers // FreeTrain. URL: Freelance Statistics: The Freelance Economy in Numbers (accessed on 08.01.2017)
10. Pofeldt E. Shocker: 40% of Workers Now Have 'Contingent' Jobs, Says U.S. Government. Forbes. 25.05.2015. URL: htt-ps://www.forbes.com/sites/elainepofeldt/2015/05/25/shocker-40-of-workers-now-have-contingent-jobs-says-u-s-government/#5aeacc9e14be (accessed on 13.04.2018)
11. Wilson K. Reinventing the notion of employment // Asia Weekly. 2016. URL:http://asiaweekly.com/toward-sharing-society/ (accessed on 02.05.2018)
12. Miller, B., and Atkinson, R. Are Robots Taking Our Jobs, or Making Them? // ITIF. September 2013. URL:https://itif.org/ publications/2013/09/09/are-robots-taking-our-jobs-or-making-them (accessed on 02.05.2018)
13. Castells M. The Information Age. Economy, Society, and Culture. The Rise of the Network Society // Oxford: Wiley-Blackwell. 2010; 1.
14. Ford M. China's Troubling Robot Revolution // NYT. 11.06.2015. URL:https://www.nytimes.com/2015/06/11/opinion/chi-nas-troubling-robot-revolution.html?_r=0Э (accessed on 02.05.2018)
15. Milanovic B. The Haves and the Have-nots: A Brief and Idiosyncratic History of Global Inequality // New York, Basic Books, 2011 (280).
16. Piketty T. Le capital au XXI siècle. Paris, Seuil, 2013 (86).
17. Phillip Inman. IMF boss says global economy risks return of Great Depression // The Guardian. 17.01.2020. URL: https:// www.theguardian.com/business/2020/jan/17/head-of-imf-says-global-economy-risks-return-of-great-depression (accessed on 02.05.2018)
18. Krugman P. Degrees and Dollars // NYT. March 2011. URL:https://www.nytimes.com/2011/03/07/opinion/07krugman. html?_ r=0 (accessed on 12.05.2019)
19. Brynjolfsson E., McAfee A. Race against the machine: How the digital revolution is accelerating innovation, driving productivity, and irreversibly transforming employment and the economy // Research Gate. 2011. URL: https://www. researchgate. net/publication/260319386_Race_Against_The_Machine_How_The_Digital_Revolution_Is_Accelerating_ Innovation_Driv-ing_Productivity_and_Irreversibly_Transforming_Employment_and_The_Economy (accessed on 12.05.2019)
20. Schwartz K., Bohdal-Spiegelhoff U., Gretczko M., Sloan N. The gig economy // Deloitte Insights. February 2016. URL: https:// www2. deloitte.com/insights/us/en/focus/human-capital-trends/2016/gig-economy-freelance-workforce.html (accessed on 22.08.2019)
21. Bogenhold D., Klinglmair R., Kandutsch F. Solo Self-Employment, Human Capital and Hybrid Labor in the Gig Economy // Foresight and STI Governance. 2017; 11(4):23-32. DOI: 10.17323/2500-2597.2017.4.23.32.
22. Acemoglu D., Restrepo P. Robots and Jobs: Evidence from US Labor Markets // NBER. 2017. DOI: 10.3386/w23285.
23. Yanitskii O.N. Sociology of Risk: Key Ideas // Mir Rossii = Universe of Russia. 2003;(1):24. (In Russ.)
24. Barsukova S.Yu. Non-market exchanges between Russian households // Internet-konferentsiya 60-letie vykhoda v svet "Velikoi transformatsii" Karla Polan'i: uroki dlya Rossii. 2004. URL:http://ecsocman.hse.ru/text/16212570 (accessed on 02.05.2018). (In Russ.)
25. Bregman R. Utopia for Realists: How to Build an Ideal World // URL:https://e-libra.ru/read/474777-utopiya-dlya-realistov-kak-postroit-ideal-nyy-mir.html (accessed on 12.10.2019). (In Russ.)
26. Witte K. Universal Basic Income: The way to prosperity or idleness? // DOC Research Institute. March 2019. URL: https:// doc-research.org/2019/03/universal-basic-income-way-prosperity-idleness/ (accessed on 12.04.2019)
27. Srnicek N., Williams A. Inventing the Future: Postcapitalism and a World without Work. London: Verso, 2015 (245).
28. Immervoll H. Basic Income as a policy option: Can it add up? // OECD. June 2017. URL:https://www.oecd.org/els/soc/15_ Immervoll_OECD_Basic_Income_Brief.pdf (accessed on 11.11.2019)
29. Fridman M. Capitalism and freedom // M.: Novoe izdatel'stvo, Biblioteka Fonda 'Liberal'naya missiya'; 2006 (240). (In Russ.)
30. Gray A. Behavioral Effects of a Citizen's Income on wages, job security and labor supply // BIEN April 2017. URL: http:// basicincome.org/news/2017/04/behavioural-effects-citizens-income-wages-job-security-labour-supply/ (accessed on 02.06.2017)
31. Chubarova T.V. Paternalism in Modern Society: From Food Stamps to Basic Income // Obshchestvennye nauki i sovremen-nost = Social Sciences and Contemporary World. 2017; (6):43-54. (In Russ.)
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Елена Сергеевна Садовая - кандидат экономических наук, доцент, заведующая отделом комплексных социально-экономических исследований, ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН, Москва, Россия. sadovaja.elena@yandex.ru
ABOUT THE AUTHOR
Elena S. Sadovaya - Cand. Sci. (Econ.), Assoc. Prof., Head of the Department for Complex Socio-economic Research, Primakov National Research Institute of World Economy and International Relations, Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia. sadovaja.elena@yandex.ru
Статья поступила 27.01.2020; принята к публикации 14.02.2020 Автор прочитал и одобрил окончательный вариант рукописи. The article was received on 27.01.2020; accepted for publication on 14.02.2020. The author read and approved the final version of the manuscript.
