CC BY
302Я. В. Евсеева
КОНЦЕПЦИИ УСПЕШНОГО СТАРЕНИЯ В СОЦИАЛЬНОЙ ГЕРОНТОЛОГИИ
Вопросы успешного старения принадлежат к ключевым как в социальной геронтологии, так и в различных социально-политических практиках, имеющих отношение к пожилым людям.
В отечественной геронтологии не сложилось отдельной социогерон-тологической области, поскольку в силу идеологической специфики социальные проблемы старения всегда рассматривались наряду с биологическими и медицинскими вопросами, и в таковой дисциплине фактически не было необходимости. Когда в отечественной науке встает вопрос о социальной геронтологии, речь идет прежде всего о зарубежных и переводных работах. В представлении российских геронтологов социальная геронтология часто сводится к геронтогигиене, т.е. области медицины, изучающей влияние условий жизни и труда на здоровье пожилых людей и разрабатывающей меры профилактики заболеваний людей этого возраста. Например, В.Н. Анисимов и М.В. Соловьев в своей книге «Эволюция концепций в геронтологии» в качестве составляющих междисциплинарной геронто-логической области называют следующие: «биология старения, клиническая геронтология (гериатрия), геронтопсихология и социальная геронтология (геронтогигиена)»1. Лишь в последние годы в России начали появляться исследователи, идентифицирующие себя именно как социальных геронтологов2.
Напротив, на Западе геронтология изначально представляла собой чисто естественно-научную область, не занимавшуюся социальными вопросами. Это, в частности, позволило постмарксистским авторам - таким, как Кэрролл Эстес, - в 1970-е годы подвергнуть геронтологию критике за биологизацию старения и невнимание к социальным аспектам (а именно
1 Анисимов В.Н., Соловьев М.В. Эволюция концепций в геронтологии. - СПб.: Эскулап, 1999.
2 См., например: ЕлютинаМ.Э., Чеканова Э.Е. Социальная геронтология. - М.: Ин-фра-М, 2004.
классовым различиям пожилых людей)1. Социальные же исследования, прежде всего в англоязычных странах, уже в послевоенный период выделились в отдельную область, получившую название «социальная геронтология»; в одной из первых значительных социогеронтологических работ, «Personal adjustment in old age», под редакцией Рут Каван, Роберта Хэ-вигхерста и др. (1949)2, рассматриваемая область обозначена именно таким образом. Как пишет в середине 1950-х годов один из популяризаторов социальной геронтологии американский исследователь Кларк Тиббиттс, данная сфера геронтологии призвана изучать влияние социальных и социокультурных условий на процесс старения и социальные последствия этого процесса3.
Первые социогеронтологические теории появились в США. Они развивались в рамках структурного функционализма, который был основным направлением в американской социологии в 1940-1960-е годы XX в. Основатель структурного функционализма Толкотт Парсонс рассматривал все составляющие общества в качестве отдельных функций, каждая из которых должна работать максимально эффективно и поддерживать всю общественную систему. Функционалистские теории были теориями нормативными, т.е. они демонстрировали, как должно функционировать общество - либо та или иная его часть. В частности, отдельные индивиды должны вести себя таким образом, чтобы не нарушался баланс связей и отношений в обществе в целом. Тем самым акцент был сделан на оптимальных, общественно приемлемых сценариях старения.
Данный подход нашел свое яркое отражение в первой социогерон-тологической теории - теории (социальной) активности («activity theory»). Ключ к эффективному старению виделся ее создателям в общественной активности индивидов. Активность изначально оценивалась как положительное качество, а ее отсутствие - как недостаток. Начала теории были изложены в упоминавшейся выше книге «Personal adjustment in old age».
Основной способ реализации социальной активности, обозначенный в данной работе, - это адаптация, «adjustment». «Adjustment» представляет собой не просто приспособление, это те поправки, которые человек должен осознанно вносить в свой образ жизни по мере изменения жизненных обстоятельств. Теория активности требует от личности самостоятельных действий по формированию собственной жизни. Выходя на пенсию, человек теряет часть прежних социальных связей, прежде всего с коллегами по работе. Потерянные связи человеку необходимо заменить новыми, для чего он может, например, найти для себя какое-нибудь хобби, заняться
1 Estes C.L. The aging enterprise. - San Francisco (CA): Jossey-Bass, 1979.
2 Personal adjustment in old age / Cavan R., Burgess E.W., Havighurst R.J., Goldhammer H. - Chicago (IL): Science research associates, 1949.
3 Tibbitts C. Social gerontology: Origin, scope and trends // Handbook of social gerontology: Societal aspects of aging / Ed. by C. Tibbitts. - Chicago (IL): Univ. of Chicago press, 1960. -P. 3-36.
общественной работой либо принять на себя роль прародителя. Ситуация, когда человеку не удается адаптироваться к новой обстановке, получила название «maladjustment», т.е. неприспособленность.
Установка на индивидуальную ответственность, активность в качестве жизненной позиции и продуктивный образ жизни относятся к признанным ценностям американской культуры. Кроме того, теория активности явилась отражением того частного культурного контекста, в котором она развивалась. С начала XX в. теоретиками утверждалось преимущество молодых работников, способных обеспечивать большую по сравнению со старшими производительность, в ситуации, когда именно производительность стала основным показателем качества труда. Окончательно излишним труд пожилых людей стал в эпоху Великой депрессии, когда работой не были обеспечены и молодые. Однако на рубеже 1940-1950-х годов, в послевоенный период, потребность в рабочей силе в Западной Европе и Северной Америке оказалась необычно высока. В связи с этим впервые со времен Великой депрессии официальные власти предлагали как можно шире использовать опыт и профессиональные навыки пожилых работников. В книге английского геронтолога Криса Филлипсона «Capitalism and the construction of old age» приводятся фрагменты постановлений Министерства труда Великобритании. В документе 1951 г. рекомендуется привлекать к работе пенсионеров везде, где это возможно, в документе 1953 г. утверждается «надежность работников старшего возраста» («reliability of older workers»), т.е. осуществляется своего рода эмансипация пожилого возраста в сфере занятости1.
Кроме того, в 1950-е годы, прежде всего в США, возраст старше 65 лет все чаще стал обозначаться как «золотой» («golden age»). В 1950 г. появились первые клубы для людей старшего возраста, так называемые «golden age clubs». Развивалась пенсионная система, а вместе с ней - рынок товаров и услуг для пожилых людей2. Представлялось, что пожилые становятся все более активными и успешными членами общества.
Продолжила линию социальной активности вышедшая в 1953 г. книга Роберта Хэвигхерста и Рут Альбрехт «Older people»3. В итоге все 1950-е годы прошли в социальной геронтологии под знаком теории активности. В послевоенные годы в геронтологии в целом наряду с дальнейшей научной специализацией знания нарастала социально ориентированная тенденция, в соответствии с которой старость рассматривалась как важное и позитивное явление. Геронтология сама делала свой собственный объект значимым и популярным. Теория активности в полной мере соответствовала этой тенденции.
1 Phillipson Ch. Capitalism and the construction of old age. - L.: Macmillan, 1982.
2 О развитии культуры потребления в среде пожилых американцев см. в статье Мередит Минклер: MinklerM. Gold in gray: Reflections on business' discovery of the elderly market // The Gerontologist. - Oxford, 1989. - Vol. 29, N 1. - P. 17-23.
3 HavighurstR.J., AlbrechtR.E. Older people. - N.Y.: Longmans, Green & co., 1953.
В дальнейшем на основе теории активности были созданы многочисленные концепции успешного старения («successful aging»), т.е. старения как социального успеха. Частным вариантом данного подхода стала концепция продуктивного старения («productive aging»)1, в рамках которой успешная старость ассоциировалась с как можно более длительной оплачиваемой занятостью.
Первая такая концепция была разработана самим Робертом Хэ-вигхерстом в одноименной статье «Successful aging» 1961 г. Согласно Хэ-вигхерсту, человек стареет успешно, если он доволен своим прошлым и настоящим и если прожитым годам соответствует удовлетворительное содержание (в определении автора - «adding life to the years»2).
Позже, в 1980-1990-е годы идеи Р. Хэвигхерста и его коллег вновь были приняты на вооружение. В частности, получили известность исследования американских геронтологов Джона Роу и Роберта Кана3. В этих работах взгляду на старость как на период болезней и угасания было противопоставлено отношение к старости как к возрасту, открывающему перспективы для деятельного времяпрепровождения. Авторы возлагают ответственность за свое самочувствие на самих пожилых людей: чем физически и социально активнее те будут, тем лучше будут их здоровье и эмоциональное состояние. Работы Роу и Кана стали знаком так называемой «новой геронтологии» («new gerontology»)4, характеризующейся позитивным отношением к пожилому возрасту и его возможностям. С одной стороны, эта «новая геронтология» отражает текущее состояние культуры потребления и подразумевает возможности для досуга, неизвестные в 1950-е годы, однако, с другой стороны, своей ориентацией на деятельность и индивидуальное приспособление она восходит к теории активности.
Свои теории успешного старения были разработаны в различных ге-ронтологических областях, в частности в психогеронтологии. Одна из них принадлежит американскому психологу, специалисту по вопросам старения Полу Болтесу и получила известность как модель SOC (т.е. selection -optimization - compensation). В статье «Savoir vivre in old age»5, написанной совместно с Маргарет Болтес, утверждается, что третий возраст предоставляет все возможности для успешного старения. Сложности возни-
1 Productive aging: Enhancing vitality in later life / Ed. by R.N. Butler, H.P. Gleason. -N.Y.: Springer, 1985.
2 HavighurstR.J. Successful aging // The Gerontologist. - Oxford, 1961. - Vol. 1, N 1. -P. 8-13.
3 См., например: Rowe J. W., Kahn R.L. Human aging: Usual and successful // Science. -N.Y., 1987. - Vol. 237. - P. 143-149; Rowe J.W., Kahn R.L. Successful aging // The Gerontologist. - Oxford, 1997. - Vol. 37. - P. 433-440.
4 HolsteinM.B., MinklerM. Self, society and the «new gerontology» // The Gerontologist. -Oxford, 2003. - Vol. 43, N 6. - P. 787-796.
5 Baltes P.B., BaltesM.M. Savoir vivre in old age: How to master the shifting balance between gains and losses // National forum. - Baton Rouge (LA), 1998. - Vol. 78, N 2. - P. 13-18.
кают в четвертом возрасте, но даже и после 80 лет можно быть активным и социально успешным. Для этого необходимо использовать такие приемы, как селекция (сосредоточение на самых важных целях), оптимизация (совершенствование способов достижения этих целей) и компенсация (применение заместительных средств вместо тех, что уже недоступны). В качестве примера авторы приводят длительно активного пианиста Артура Рубинштейна (1888-1982), который с возрастом выступал реже (селекция), репетировал чаще (оптимизация) и практиковал смены темпа, чтобы создать впечатление высокой скорости игры, которую в действительности больше не был способен поддерживать (компенсация).
Влияние теории активности и ее поздних вариаций обнаруживается и в программах ООН и ее специализированных учреждений, в частности ВОЗ, которая разрабатывает комплекс программ под общим названием «активное старение» («active ageing»). Любопытно отметить, что программа ВОЗ по активному старению 1982 г. носит название «Add life to the years», тем самым непосредственно отсылая к работам Р. Хэвигхерста и идейному контексту, который они собой воплощают.
Программы ООН и ее специализированных учреждений - таких, как ВОЗ, ЮНЕСКО и др., - сочетают в себе основные аспекты теории активности и своеобразный демифологизирующий дискурс биогеронтологии. Последняя утверждает, что в то время как средняя продолжительность жизни растет, развиваются технологии, направленные на борьбу со старением, и качество жизни пожилых людей повышается, в обществе сохраняются негативные представления о старости. Проводниками отрицательных образов пожилых людей, в частности, выступают массмедиа. Геронтологи, в свою очередь, называют негативные представления о пожилом возрасте не иначе, как «мифами», поскольку эти представления не соответствуют тем «научным» данным о старении, которыми они обладают. Концепции вроде адаптационно-регуляторной теории В.В. Фролькиса демонстрируют, что старение представляет собой не неуклонное увядание, а взаимодействие разрушения и компенсации1. Одним из первых отрицательные представления о старости в своей книге «A good age» (1976)2 демифологизировал английский геронтолог и историк геронтологии Алекс Комфорт. И если тогда этот «мифический» дискурс ограничивался научной литературой, то сейчас он является неотъемлемой составляющей университетских курсов по геронтологии3. За их позитивный настрой итальянский философ Норберто Боббио назвал современных геронтологов «счастливыми геронтологами» («happy gerontologists»)4.
1 Фролькис В.В. Старение и увеличение продолжительности жизни. - М.: Наука,
1988.
2 Comfort A. A good age. - N.Y.: Crown, 1976.
3 Таков, например, курс геронтологии, читаемый в университете Тринити (Сан-Антонио, США). См.: http://www.trinity.edu/~mkearl/geron.html
4 Bobbio N. De senectute e altri scritti autobiografici. - Torino: Einaudi, 1996.
В итоге специалисты учреждений ООН стремятся вслед за геронтологами преодолеть существующие в обществе, но более не актуальные представления о пожилых людях, сделав достоянием общества те моменты, которые, с их точки зрения, являются реальными фактами жизни пожилых людей. В соответствии с программным в этом вопросе документом «Exploding the myths: Ageing»1 пожилые люди по всему миру значительно отличаются друг от друга и, следовательно, не могут описываться в одних и тех же категориях (в частности, далеко не все они физически слабы). Утверждается также, что пожилые люди отнюдь не являются бременем, которое несет на себе общество, - напротив, своим каждодневным, как оплачиваемым, так и большей частью неоплачиваемым трудом они вносят вклад в экономику своих стран. Тем самым официальные организации ставят себе задачу формирования в представлении остального общества рационального и позитивного восприятия пожилых людей. Первый аспект реализуется за счет указания на их репрезентативность и общественную значимость, второй - посредством отрицания таких атрибутов пожилого возраста, как «болезнь», «пассивность», «неспособность к труду», «ис-ключенность из социальной жизни».
Возвращаясь к направлениям социальной геронтологии, нужно отметить следующее. В русле моделей эффективного старения развивался и ряд других течений американской социальной геронтологии2, поскольку, с одной стороны, теория активности представляла собой исключительно влиятельное направление мысли, а с другой стороны, у истоков данных направлений в социальной геронтологии стояли одни и те же исследователи, а именно Роберт Хэвигхерст и Рут Каван. К таковым течениям относятся, в частности, теория развития («development theory») и теория символического интеракционизма («symbolic interactionism»).
По первой специальности Р. Хэвигхерст - психолог, и теория развития была привнесена им из психологической области. Пожилой возраст рассматривается здесь в рамках индивидуального жизненного цикла («life course development»).
Пример настоящего подхода можно обнаружить, например, в книге «Age-sex roles and personality in middle age» (1958)3, написанной сотрудницей Хэвигхерста Бернис Ньюгартен вместе с коллегой Дэвидом Гутманом.
1 Exploding the myths: Ageird. - Mode of access: http://whqlibdoc.who.int/hq/1999/ who_hsc_ahe_99.1.pdf
2 При том что уже в 1950-е годы британский геронтолог Питер Таунсенд проводил исследования бедности среди своих пожилых соотечественников, социальная геронтология Великобритании выйдет на ведущие позиции лишь с развитием постмарксистского направления, а вплоть до 1980-х годов социогеронтологическая область представлена работами, прежде всего, американских авторов.
3 Neugarten B.L., Gutmann D.L. Age-sex roles and personality in middle age: A thematic apperception study // Psychological monographs: General a. applied. - Wash., 1958. - Vol. 72, N 17. - P. 1-33.
В данной работе, в частности в главах «The older man» («Мужчина старшего возраста») и «The older woman» («Женщина старшего возраста»), Ньюгартен и Гутман анализируют развитие личностных характеристик от среднего к пожилому возрасту. Авторами были опрошены мужчины и женщины в возрасте от 40 до 70 лет, которым предъявлялась картина, изображающая двух мужчин - пожилого и молодого, - и двух женщин с аналогичной разницей в возрасте. По результатам проведенного исследования Ньюгартен и Гутман обнаружили, что большинство респондентов отводят пожилому мужчине на картине скорее приспособительную («adjustive») роль, в то время как пожилая женщина видится доминирующей фигурой. Пожилые люди обоего пола отмечают в людях своего возраста - в сравнении с теми, кто моложе, - большую приверженность семейным ценностям. По тому, как легко пожилые мужчины признают свое смирение с нарастающей ролью жены, а женщины - свое доминирующую позицию в семье, авторы делают вывод, что с возрастом женщины начинают терпимее относиться к проявлениям собственного властного поведения, а мужчины спокойнее воспринимают свою эмоциональную привязанность к семье. И это являет собой модель возрастной адаптации.
Теория активности аналогично ориентирована на жизненный цикл и смену жизненных стадий. В книге «Personal adjustment in old age» Р. Каван и Р. Хэвигхерст с коллегами пишут, что, поскольку условия жизни меняются от этапа к этапу, приспособленность не обеспечивается человеку раз и навсегда и важно прилагать усилия к приспособлению всякий раз, когда это необходимо. Человек, хорошо адаптированный в среднем возрасте, в пожилом возрасте может оказаться неприспособленным - например, если он не смирится с необходимостью выхода на пенсию.
На вопросы успешной адаптации в пожилом возрасте ориентирована в рамках социальной геронтологии и теория символического интеракцио-низма. В соответствии с этой теорией, восходящей к исследованиям Джорджа Герберта Мида, все окружающие нас объекты мы воспринимаем как символы, иными словами, как нечто, что для нас что-то означает. Ключевую роль в связи с этим играет общение, поскольку именно в процессе общения человек узнает значения объектов и обменивается этим знанием с другими. Аналогичным образом каждый человек что-то означает для окружающих. Представления о человеке, которыми обладают окружающие его люди, Мид назвал «the Me» (в отличие от «the I», субъективной части «я»). На разных этапах жизни и в разных жизненных ситуациях человек принимает различные социальные роли, в зависимости от чего у него формируется некий образ себя, та или иная «Я»-концепция («self-conception»). Этот образ себя поддерживается определенной социальной группой, в среде которой человек самореализуется1.
1 Mead G.H. Mind, self and society. - Chicago (IL): Univ. of Chicago press, 1934.
В сборнике 1965 г. «Human behavior and social processes: An interac-tionist approach»1 геронтологическая проблематика разрабатывается Рут Каван в статье «Self and role adjustment during old age» (т.е. «личность и ролевое приспособление в течение пожилого возраста»). Не только название статьи, но и концепция, формулируемая Каван, несет на себе отпечаток теории активности. В данной статье Каван рассматривает несколько ролей, типичных для пожилого человека. Это пенсионер, вдовец (вдова), прародитель. Как указывает автор, важно, чтобы социальная группа, поддерживающая в представлении человека тот или иной образ себя, помогла ему наилучшим образом приспособиться к жизненным изменениям, которые являются спутниками пожилого возраста. В случае с пенсионерами такой группой могут быть друзья по досугу, в случае с вдовцами - коллеги по общественной работе или церковная община, в случае с прародителями -семья. В ситуации совмещения ролей возможно наличие нескольких различных по степени важности групп поддержки. Тем самым в настоящей статье продолжает звучать тема эффективного приспособления.
Иной по своему характеру вариант адаптации в пожилом возрасте был представлен в следующем направлении социальной геронтологии, а именно в теории разобщения («disengagement theory»). Ее авторы - Элейн Камминг и Уильям Генри - в 1961 г. выпустили книгу под названием «Growing old: The process of disengagement», где изложили основные аспекты своей концепции2. Современный канадский геронтолог Стивен Катц пишет, что теория разобщения стала первой истинно социогеронтологиче-ской концепцией, подразумевая психологические корни теории активности3. Тем не менее означенная теория была также теорией функционалист-ской и являла собой, по крайней мере с точки зрения своих создателей, модель успешного старения.
Рассматриваемую теорию отличало иное, нежели теорию активности, настроение. С точки зрения Камминг и Генри, наиболее оптимальный и в то же время наиболее «естественный» сценарий развития отношений пожилого индивида и общества - это постепенное взаимное отторжение, т.е. разобщение, «disengagement». В опровержение теории активности авторы теории разобщения утверждали, что далеко не все активные индивиды обязательно удовлетворены своей жизнью, и наоборот. В соответствии с данной теорией, человек, старея, все больше отходит от общества, погружается в свой внутренний мир, а социум - начиная с семьи и кончая властными институтами - уделяет человеку все меньше внимания, предает
1 CavanR.S. Self and role adjustment during old age // Human behavior and social process: An interactionist approach // Ed. by A. Rose. - Boston: Houghton Mifflin, 1962. - P. 526536.
2 Cumming E., Henry W.E. Growing old: The process of disengagement. - N. Y.: Basic books, 1961.
3 Katz S. Disciplining old age: The formation of gerontological knowledge. - Charlottesville: Univ. press of Virginia, 1996.
его забвению. В итоге для пожилого человека наступает финальный этап разобщения - смерть. Камминг и Генри признавали, что существуют люди, не желающие мириться с перспективой разобщения, однако в силу нормативного характера своей теории подобных людей они называли «impin-gers», т.е. агрессорами, покушающимися на «нормальный» ход вещей.
С одной стороны, достаточно мрачное настроение теории разобщения стало во многом закономерной реакцией на чрезвычайную позитивность и оптимизм теории активности. С другой стороны, это были уже 1960-е годы, в это время начали появляться прогнозы о том, что молодых и пожилых людей в связи с ростом населения в скором будущем ожидает острая конкуренция за рабочие места, за материальные и нематериальные ресурсы.
В 1970-е годы общественное неприятие пожилых работников привело к появлению формулы «too old to work (too young to die)» (т.е. «слишком стары, чтобы работать (слишком молоды, чтобы умереть)»). В первой половине XX в. большинство работало до конца жизни. В послевоенный период с развитием пенсионной системы, с одной стороны, и увеличением продолжительности жизни - с другой, сначала образовался, а затем стал все больше удлиняться отрезок между окончанием работы и концом жизни. Однако помимо первой части, отражающей негативное отношение к труду в старшем возрасте, у данной формулы есть и вторая часть. Последняя свидетельствует как о дальнейшей медикализации старости (медицинским работникам принадлежит экспертное мнение, когда кому пора умирать), так и о развитии индустрии пожилого досуга: пожилые люди имеют право потратить последнюю часть своей жизни не на работу, а на отдых и развлечения.
Теория разобщения была сразу же подвергнута критике - как внутри академического сообщества, так и широкой общественностью. Помимо конструктивной критики, к которой относится, например, утверждение представителя социоконтекстуальной теории в социальной геронтологии Джейбера Габриума об ограниченности данной теории, поскольку старшее поколение вынуждено отдаляться от общественной жизни лишь в западной культуре1, налицо было и общее, нерационализованное неприятие. Успешное старение в представлении большинства ассоциировалось с положительными характеристиками, и в негативистской теории позитивную социальную модель видеть не желали. Авторы теории разобщения остались в меньшинстве, и последователей у них практически не было.
Тем не менее на рубеже 1990-2000-х годов, когда увидели свет работы Ларса Торнстама2, произошло своеобразное возрождение маргиналь-
1 Gubrium J.F. The myth of the golden years: A socio-environmental theory of aging. -Springfield (IL): Thomas, 1973.
2 Tornstam L. Late-life transcendence: A new developmental perspective on aging // Religion, belief, and spirituality in late life / Ed. by L.E. Thomas, S.A. Eisenhandler. - N. Y.: Springer, 1999. - P. 178-202; Tornstam L. Gerotranscendence: A developmental theory of positive aging. - N.Y.: Springer, 2005.
ной теории. Шведский геронтолог, по его словам, после изучения данного вопроса, бесед с коллегами и опросов пожилых респондентов задумался, не «выплеснули ли мы ребенка вместе с грязной водой» («thrown the baby out with the bath water»)1. То есть, возможно, в теории разобщения существовало свое рациональное зерно. Несмотря на все ее потенциальные недостатки. Разобщение приняло в теории Торнстама вид «геротрансцен-денции» (gerotranscendence), т.е. происходящего в пожилом возрасте перехода в иное жизненное состояние. Это новое состояние характеризуется ослаблением интереса к вещному миру, отказом от достижительских целей, сосредоточением на самом главном, ограничением круга общения. Поскольку на смену материальному приходит духовное начало, человек получает возможность для саморазвития, творчества и пр. Согласно Торн-стаму, для большинства пожилых людей геротрансценденция представляет собой осознанный и желанный выбор.
Теория разобщения явила собой первую критическую реакцию на теорию активности и близкие ей социогеронтологические направления и представила крайне нестандартную модель успешного старения. Тем самым было положено начало критике не только теории активности, но концепций успешного старения. Основная проблематизация и критика данных течений в настоящее время осуществляются по следующим направлениям. С одной стороны, у многих исследователей вызывает протест идея обязательной, «суетливой» занятости2. Представитель фукианского крыла постмодернистской геронтологии Стивен Катц рассматривает подобную навязываемую извне активность в качестве стратегий нормализации, подкрепленных медицинским и официальным дискурсом и обуславливающих ответные стратегии сопротивления со стороны пожилых людей3.
С другой стороны, наряду с общекультурной критикой приводятся доводы и практического характера, имеющее отношение к повседневной работе с людьми старшего возраста. Так, биогеронтология утверждает, что рост продолжительности жизни будет означать и рост проблем со здоровьем. Жизнь так называемых «молодых пожилых» («young old»), т.е. людей не старше 75-80 лет, действительно отличается высоким качеством, но этого нельзя утверждать в отношении «старых пожилых» («old old»). Например, если среди 65-летних в развитых странах деменцией страдают единицы, то после 90 - уже практически каждый второй4. Как быть с людьми, стареющими «неуспешно»? Ведь есть немало пожилых людей,
1 Tornstam L. Gerotranscendence. - P. 34.
2 См., например: EkerdtD.J. The busy ethic: Moral continuity between work and retirement // The Gerontologist. - Oxford, 1986. - Vol. 26, N 3. - P. 239-244.
3 Katz S. Busy bodies: Activity, aging and the management of everyday life // J. of aging studies. - Amsterdam, 2000. - Vol. 14, N 2. - P. 135-152.
4 Baltes P.B., Smith J. New frontiers in the future of aging: From successful aging of the young old to the dilemmas of the fourth age // Gerontology. - Basel, 2003. - Vol. 49, N 2. -P. 123-135.
которые под воздействием жизненных обстоятельств лишились шансов на успешное старение. Представляющая феминистскую геронтологию американская исследовательница Тони Каласанти видит в пропаганде антивозрастной терапии не что иное, как проявление эйджизма, и критикует своих коллег за то, что им подчас трудно принять нездоровый, внешне непривлекательный пожилой возраст1.
Теория активности и концепции успешного старения являются основой программ ООН и ее специализированных учреждений в отношении пожилых людей. Язык документов ООН - это язык социального оптимизма, а идеи, воплощенные в теории разобщения, не только несут в себе выраженный негативный посыл, они просто неполиткорректны, в соответствии с современными этико-политическими стандартами. ООН постулирует отказ от «молодого» образа общества в пользу модели «общества для всех возрастов»2 и помещает пожилую возрастную группу в авангард самых актуальных культурных тенденций. Тем не менее благодаря тому, что с ООН сотрудничают действующие ученые, в данном случае геронтологи, программы организации имеют возможность стать не столь жестконорма-тивными и обрести большую реалистичность. В частности, профессор социальной политики и социальной геронтологии Шеффилдского университета Алан Уокер, работающий в русле постмарксистского направления британской геронтологии и являющийся соавтором ряда современных программ ВОЗ по активному старению, заявляет, что теория активности в своем оригинальном варианте приравнивает пожилых людей скорее к энергичным людям среднего возраста. Все пожилые люди в равной мере рассматриваются как потенциально активные, в то время как, согласно Уокеру, нужно учитывать фактор здоровья и тем самым не исключать из рассмотрения тех пожилых людей, которые в силу своего физического состояния уже значительно менее активны; при разработке социальной политики внимание должно быть уделено профилактическим мерам3.
Наряду с тем, что достижение успешного и активного старения остается принципиальной позицией организаций в составе ООН, этот подход разделяют и многие официальные организации, в первую очередь, в западных странах. Для них активное, здоровое, социально эффективное старение означает потенциальное сокращение расходов на пенсионное обеспечение и содержание социальных служб государства всеобщего благоденствия. Реализация моделей «успешного старения» и «активной жизни на пенсии» становится обязательным пунктом большинства современных программ в области социальной политики в отношении пожилых
1 Calasanti T. Ageism, gravity, and gender: Experiences of aging bodies // Generations. -San Francisco (CA), 2005. - Vol. 29, N 3. - P. 8-12.
2 The Madrid international plan of action on ageing. - Mode of access: http://www. un.org/ageing/documents/building_natl_capacity/guiding.pdf
3 WalkerA.C. A strategy for active ageing // International social security rev. - Geneva, 2002. - Vol. 55, N 1. - P. 121-139.
людей1. Концепции успешного старения, выстроенные, прежде всего, на основе теории активности, являются наиболее востребованным продуктом социальной геронтологии. Внутри самой социогеронтологической области они, будучи по-прежнему влиятельными, тем не менее давно подвергаются проблематизации и критике. С нарастанием актуальных для современного мира процессов - таких, как старение населения, глобализация и пр., -эта тенденция может усилиться, и на смену успешному старению придут иные модели жизненной самореализации пожилой возрастной группы2.
1 Evans S. «That lot up there and we down here»: Social interaction and a sense of community in a mixed tenure UK retirement village // Ageing & society. - Cambridge, 2009. -Vol. 29, N 2. - P. 199-216.
2 Например, движение эмпауэрмента. См.: Nusberg Ch., Prather J., Thursz D. Empowering older people: An international approach. — Westport (CT): Auburn house, 1995.
