CC BY
417
УДК 811.161.1 ББК Ш 10*000.4
Л.В. БОРИСОВА
КОНЦЕПТ «ПИЩА»
В КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ РУССКОГО ЯЗЫКА
Ключевые слова: языковая картина мира, лингвокультурология, менталитет, концепт, коннотация.
Приведены результаты лингвокультурологического и когнитивно-дискурсивного анализа слов и устойчивых сочетаний, репрезентирующих концепт «пища» в русской языковой картине мира. Лексика тематической группы «пища» формирует один из значимых фрагментов языковой картины мира носителя русского языка, что позволяет говорить о важности кулинарного кода в культуре русского народа. Предпринятый анализ вносит определенный вклад в реконструкцию целостной языковой картины мира русского этноса.
L.V. BORISOVA
CONCEPТ «FOOD» IN THE CULTURAL SPACE OF THE RUSSIAN LANGUAGE
Key words: language picture of the world, linguistic and cultural studies, mentality, concept, connotation.
This article offers the analysis of the concept «food» in the traditional Russian linguistic culture. The words of given thematic group are a part of the language picture of the world of ethnic group. The analysis makes a certain contribution to the reconstruction of the integrated language world picture.
Современная лингвистика активно разрабатывает направление, в котором язык рассматривается как культурный код нации [5. С. 79]. Как отмечают исследователи, «код культуры - это нормативно-ценностная система, организующая этнокультурное сознание и проявляющаяся в процессах категоризации мира» [3. С. 108]. По словам В.В. Красных, набор кодов культуры для человечества универсален, однако их проявления, удельный вес каждого из них в определенной культуре, а также метафоры, в которых они реализуются, всегда национально детерминированы и обусловлены конкретной культурой [4. С. 232]. По мнению многих исследователей, пищевой код культуры является одним из базовых, а концептуальная сфера «еда» служит богатым источником метафорической интерпретации различных сфер действительности, средством метафорической характеристики человека и его свойств [9. С. 32]. Настоящая работа, выполненная в рамках антропоцентрической парадигмы, посвящена одной из актуальных и недостаточно разработанных тем современной лингвистики - лингвокультурологическому и когнитивно-дискурсивному исследованию репрезентации концепта «пища» в традиционной русской лингвокультуре.
Русская кухня давно пользуется широкой известностью во всем мире. В первый, древнерусский, период равития, появился ржаной хлеб из дрожжевого теста - этот некоронованный король на нашем столе. Сравните русские пословицы: Хлеб всему голова; Хлеб - дар Божий; Хлеб на стол, так и стол - престол; а хлеба ни куска, и стол - доска [2]. Хлеб - один из древнейших продуктов питания. В глазах русского народа хлеб - это источник жизни и гарантия счастья. Преобладающее количество русских пословиц и поговорок, содержащих лексему «хлеб», свидетельствует об огромной значимости в жизни русского человека хлеба как основного продукта питания: Без денег проживу, без хлеба не проживу; Без хлеба святого все приестся [2]. Об опытном человеке русские говорят: из семи печей хлебы едал. Лексема «хлеб» употребляется и в составе многих фразеологизмов: хлеб насущный «то, что крайне необходимо для жизни; самое важное», отбивать хлеб «лишать того, что является важным, необходимым для кого-либо», хлебом не корми «ничего другого не надо, кроме того, о чем говорится», даром хлеб есть «жить напрасно, не принося пользы», есть чей-либо хлеб
«жить на чей-либо счет» [10]. Хлеб-соль в русской лингвокультуре - это символ пищи, угощения. Сравните: Хорош тот, кто поит да кормит, а и тот не худ, кто хлеб-соль помнит; С кем хлеб-соль водишь, на того и походишь; Разговоры большие, а хлеб-соль маленькие; Хлеб-соль нашу кушает, а нас не слушает [2]. Хлеб-соль в русской культуре является символом гостеприимства, радушия (ср. хлебосольство, хлебосольный). На Руси старинный обычай встречать дорогого гостя хлебом-солью не утратил своего значения и сегодня. Если хлеб олицетворяет силу и здоровье, то соль - богатство [9. С. 78]. На Руси соль считалась уделом богатых и непозволительной роскошью для бедняков. Сравните поговорку: Живем, хлеб жуем, а ино и посаливаем. Позже появление ее на столах крестьян воспринималось как праздник. Соль подавалась к столу не только как редкая приправа, но и как знак особого уважения к гостю. Сравните пословицы: Без хлеба - смерть, без соли - смех; Несолоно есть, что с немилым целоваться; И старая кобыла до соли лакома [2]. Фразеологизм не солоно хлебавши имеет значение «не добившись своего, безрезультатно». Заимствованный из евангельского текста фразеологизм соль земли в русском языке имеет следующие значения: «1) наиболее выдающиеся представители народа, цвет общества; 2) что-то наиболее важное, самое ценное» [10]. В русском фольклоре представлены также пословицы и поговорки, выражающие необходимость соблюдать чувство меры в обращении с солью: Добра соль, а переложишь - рот воротишь; Ты, брат, пересолил; Смотри, не пересоли (т.е. не кидайся в крайность,). Слово насолить имеет переносное значение «сделать неприятность, навредить кому-либо» [8]. В роли метафоры лексема соль выступает в пословице Человека узнаешь, когда с ним пуд соли ложкой расхлебаешь.
На Руси более распространен был ржаной хлеб. Сравните: Гречневая каша - матушка наша, а хлебец ржаной - отец наш родной; Только бы мука была ржаная, а хлебец мы и сами испечем. В повседневном быту пшеница использовалась мало, главным образом для праздничной выпечки. Сравните: Матушка рожь кормит всех дураков сплошь, а пшеничка по выбору. Ржаному (черному) хлебу в русской культуре противопоставляется калач - хлеб, испеченный из пшеничной муки (белый хлеб): Калач приестся, а хлеб никогда; Ржаной хлебушко калачу дедушка; Куда нам есть сметану с калачом, хлебаем и снятое с чер-нячком (т.е. со ржаным хлебом); Богачи едят калачи, да не спят ни в день, ни в ночи, а бедняк чего ни хлебнет - заснет; Не корми калачом, да не бей в спину кирпичом. Фразеологизм тертый калач имеет значение «очень опытный, много испытавший на своем веку человек, которого трудно провести».
Мучные изделия в питании русских издавна играли большую роль. На Руси никакая трапеза не обходилась без выпечки. Паремиологический фонд русского языка сохранил различные названия выпеченных мучных изделий: Муж молоти пшеницу, а жена пеки паляницы; Во сне видел маковники, так во сне и ешь; Че-репеники горячие с маслом! Пока у бабы поспеют кныши, у деда не будет души; Ни за какие коврижки; Доедай, кума, девятую шанежку; Кому пироги да пышки, а нам желваки да шишки. Выпечку готовили из различных видов теста, но наиболее распространенным было дрожжевое. Одно из самых древних русских блюд - блины. Слово «блин» - искаженное «млин» (от глагола «молоть»). Лексема «блин» широко распространена в паремиологическом фонде русского языка. Сравните: Блином масленым в рот лезет; Продал душу ни за овсяный блин. Оладьи - такое же распространенное блюдо русской кухни, как и блины (ср.: Дали Маланье оладьи, а она говорит, испечены неладно; Хозяйка в дому что оладышек в меду). Несмотря на то, что слово это как обозначение кулинарного изделия встречается с середины XVI в., в русском языке оно вплоть до 1938 г. не имело даже твердого написания: писали и «аладьи», и «оладьи», хотя корень этого слова - олеум, т.е. масло. Говоря о мучных изделиях, нельзя не
упомянуть о пирогах - самом известном и любимом блюде русской кухни. Сравните: Не красна изба углами, а красна пирогами; Тот дурак, кто пирогу не рад. Паремиологический фонд русского языка зафиксировал оппозицию пирог - хлеб. Сравните: Хлеб с водою, да не пирог с лихвою; Близорук: через хлеб да за пирог; Не к лицу пироги разбирать, коли и хлеба нет. Пироги изготовлялись на Руси изначально только по праздникам. Само слово «пирог», произошедшее от слова «пир», указывает на то, что ни одно торжественное застолье не могло обходиться без пирогов. Любимым лакомством на Руси в старину были пряники. Лексема «пряники» широко употребляется в русском фольклоре. Сравните: Дворяне пряничные, крестьяне аржаные; Тарас есть пряники горазд, а Филат бы и каше рад; У нас пряники ломай да со щами хлебай, а сядешь есть, и хлеба в честь. Как отмечают исследователи, «первые пряники появились на Руси еще в IX в. как простая смесь ржаной муки с медом и ягодным соком. Правда, тогда они именовались медовым хлебом. Пряниками они стали называться позднее, в XI -XII вв., когда в них стали все больше добавлять пряности и когда именно наличие пряностей оказалось наиболее характерным признаком пряничного теста» [6. С. 54]. В русские пряники входят обычно такие пряности, как корица, гвоздика, кардамон, мята и некоторые другие.
В начальный период развития русской кухни сложилась и склонность к употреблению жидких горячих блюд, получивших тогда общее название хлебова. Похлебки - первые горячие блюда, являющиеся по существу крепкими овощными отварами. В похлебках преобладает всегда один овощной компонент, по имени которого они и называются: луковая, картофельная, репяная (репница), брюквенная, чечевичная и т.д. Из грибов варили похлебку, называемую грибницей. Похлебки (заварихи, затирухи) заправляли чесноком и прожаренной с маслом или салом мукой. На юге России часто варили похлебку из пшена с салом или растительным маслом - кулеш. Щи - основное жидкое горячее блюдо на русском столе на протяжении вот уже более тысячелетия. Неповторимый аромат щей - «щаной дух» - всегда стоял в русской избе. Лексема щи употребляется в составе многих пословиц, поговорок и фразеологизмов: Щи да каша - жизнь наша; Отец родной надоест, а щи не надоедят; Добрая жена да жирные щи -другого добра не ищи; Ужо я те улью щей на ложку! (угроза); Подогретые щи (о старых вестях); Не лаптем щи хлебаю «понимаю толк в чем-либо, разбираюсь не хуже других». При анализе произведений русского фольклора нами был обнаружен пример, в котором представлена оппозиция «щи / похлебка». Сравните: Маменька неродная - / Похлебочка холодная./ Кабы родная была, / Щей горячих налила (Част.) [7. С. 45]. Популярным блюдом русской кухни по сей день остается уха. Название «уха» закрепилось исключительно за рыбным бульоном только с конца XVII - начала XVIII вв. В XI - XII вв. ухой называли также навар из мяса, в XVI - XVII вв. - из курицы. В.И. Даль в своем словаре приводит название «ушное / ушник», обоначающее похлебку с рублеными бараньими кишками [1. Т. 4. С. 524]. Однако уже с XV в. уху все чаще начинают делать из рыбы, которая лучше других продуктов давала возможность создать блюдо, принципиально отличающееся от остальных жидких блюд русского стола. Уха превратилась в блюдо быстрого приготовления, с прозрачной жидкостью: Рыба худа - не наварна уха, рыба жирна - янтарна уха. Из жидких холодных блюд распространены были окрошка, ботвинья (холодный суп на квасу из ботвы и корнеплодов молодой свеклы, листьев крапивы, щавеля и свежих плодов молодых огурцов, с добавлением зеленого лука и тертого хрена), тюря (кушанье из крошеного в воду или квас хлеба с луком), путинка (жидкое холодное блюдо из простокваши и гречневой муки). Ботвинья и тюря упоминаются и в русских паремиях: Толкуй, Фетинья Саввишна, про ботвинью давешню; Какова Аксинья, такова и ботвинья; И то бывало, что и мы кашу едали, а нынче и тюря в честь. Лексема «тю-
ря» выражает также переносное значение «рохля, ротозей, разиня» [1. Т. 4]. Переносные значения имеют и производные этого слова: тюрить - «врать, путать», втюрить (кого) - «втянуть в беду», втюриться - «попасться, влюбиться по уши». В XVII в. окончательно складываются все основные типы русских супов, при этом появляются неизвестные в средневековой Руси рассольники, солянки, кальи. Названия двух последних блюд употребляются в составе следующих русских пословиц: Смысл (Толк) не солянка: его ложкой не расхлебаешь; Где калья, тут и я. Калья - рыбное жидкое первое блюдо, готовившееся так же, как и уха, но в бульон для кальи добавляли соленые огурцы и огуречный рассол. Для кальи использовали только жирную рыбу, примущественно красную, и наряду с рыбой в нее клали икру [6. С. 25]. В старину калья считалась праздничным блюдом. С конца XVIII в. столь любимые русской кухней первые жидкие блюда стали называться супами (ср.: Хорош бы суп, да без круп; Было бы пшено и курочка, а суп сварит и дурочка). Ни в одной другой национальной кухне не представлено такое разнообразие супов, как в русской.
Большое место в русской кухне издавна занимали каши. Первоначально каша была обрядовой и праздничной пищей. Каша была обязательной частью свадебного церемониала, отчего и пошло выражение с ним (ней) каши не сваришь, имеющее в современном русском языке значение «не сговоришься с кем-либо, ничего не добьешься». В русской кухне каши издавна делились по консистенции на три вида: кашицы (жидкие каши), размазни (вязкие каши), собственно каши (крутые, рассыпчатые). Больше всего любили на Руси рассыпчатые каши, в старину охотно ели также кашицы (особенно с рыбой), заменявшие суп; размазни же недолюбливали: считалось, что это ни то и ни се, смотрели на них как на испорченные каши. Лесема размазня и в современном русском языке характеризуется неодобрительной коннотацией, выражая следующие переносные значения: «вялый, нерешительный человек», «что-либо расплывчатое, лишенное силы, выразительности». На протяжении многих веков в России каша была излюбленным блюдом. Сравните: Щи да каша - пища (жизнь) наша; Русского мужика без каши не накормишь. Лексема каша в русском языке широко употребляется и в составе фразеологизмов. Сравните: мало каши ел «недостаточно опытен, осведомлен; молод еще», заварить кашу «затеять какое-либо хлопотное или неприятное дело», расхлебывать кашу «распутывать какое-либо хлопотное или неприятное дело», каша в голове «полная неясность, путаница в мыслях у кого-либо». В XV в., когда в России появилась гречиха, гречневая каша стала национальным русским кушаньем: Гречневая каша - матушка наша, а хлебец ржаной - отец наш родной. В суровом климате северной Руси даже рожь не всегда созревала. Из ее зеленых зерен варили кашу под названием вараханицы. Жидкая каша из муки имела название саломата (саламата). Из ржаного солода, т.е. ржаного зерна, хорошо пророщенного, высушенного, смолотого и просеянного, варили кисло-сладкую кашу - солодуху / кулагу. В.И. Даль в своем словаре отметил: «Кулага (солодуха) - это лакомое постное блюдо» [1. Т. 2. С. 215]. В день погребения и поминовения усопших на Руси по традиции приносилась в церковь и вкушалась дома поминальная кутья, или коливо, — сладкая каша из проро-щенных зерен пшеницы или риса с медом и сладкими плодами (изюмом). Зерна символизируют будущее воскресение умершего, а сладость - символ райского блаженства.Такая же каша подавалась и на крестины младенца, но имела совершенно другое, жизнеутверждающее значение. И сегодня каша - одно из наиболее распространенных и популярных блюд русской кухни. На русском Севере изобрели особый способ приготовления овсяной муки - толокно. Это требовало значительной предварительной обработки. Овес вымачивали 2-3 дня в кадке, пока не разбухнет зерно. Затем его упаривали целые сутки в жарко натопленной печи, а на следующие сутки его просушивали там же. Сухое зерно провеивали и
перемалывали в муку, которую называли толокном. Достаточно было разболтать толокно в воде, квасе или молоке, и получалась готовая к употреблению, довольно вкусная и сытная еда (ср.: Скорое кушанье - толокно: замеси да и в рот понеси; Все хорошо, да не как толокно). Заваренное на кислом молоке толокно, которое ели с ягодами, составляло северное лакомство тяпушки. Русские говоры сохраняют лексему дежень, выражающую следующие значения: «1) (волог., арх.) квашеное молоко либо творог с толокном, к которому прибавляют пресное молоко или сливки; 2) (перм., тверс.) толоконная болтушка на квасу, на браге»
Пристрастие к кислому, квасному, нашло отражение и в создании киселей -овсяного, пшеничного и ржаного, появившихся задолго до современных, преимущественно ягодных, киселей. Традиционный кисель - это запаренная кипятком мука (овсяная, реже пшенная, пшеничная и др.), подслащенная и оставленная сбраживаться, или «кваситься», в тепле, затем процеженная и упаренная в печи. Ели кисель холодным, разрезая ножом на куски, с медом, маслом или молоком. Кисель считался обязательным блюдом на поминках, наряду с кутьей и блинами. В русских сказках связь киселя с миром мертвых отражена в сюжетах, где герой попадает на «тот свет» или в тридевятое царство и видит молочные реки с кисельными берегами. На свадебном столе среди угощений также встречается кисель (ср. выражение «толкут на кисель», которым называются пляски после свадебного угощения), хотя в других местах кисель не подавали, считая его исключительно поминальным блюдом. Истинно русский напиток - кисель - с давних пор пользовался большой любовью и уважением у проживающего на территории России населения. Сравните: Киселю да царю всегда место есть. Фразеологизм молочные реки и кисельные берега употребляется для обозначения хорошей, привольной жизни. Выражение за семь верст киселя хлебать имеет значение «ехать, идти, тащиться куда-либо далеко без особой надобности». Лексема «кисель» в русской лингвокультуре употребляется для обозначения вялого, слабовольного человека (- Она, брат, молодчина!... Думал, кисель-девка, а она что надо! Е.Мальцев, Войди в каждый дом).
Поскольку русские города и селения располагались обычно по берегам рек и озер, рыба играла в питании русского населения заметную роль (ср.: Либо рыбку съесть, либо на мель сесть; Без труда не выловишь и рыбку из пруда; И хочется рыбку съесть, да не хочется в воду лезть). Для населения северной Руси рыбный стол был основным. Жители Поморья говорили: «Безрыбье хуже бесхлебья». В русском языке употребляется фразеологизм ни рыба ни мясо, имеющий значение «ничем не выделяющийся, заурядный человек». Мясо на Руси в повседневной жизни использовалось редко, да и то не как самостоятельное блюдо, а в горячих первых блюдах. Сравните пословицы: Для щей люди женятся, а для мяса во щах замуж идут; Ешь щи с мясом, а нет, так хлеб с квасом; Солонина солона, говядина дорога (оттого не готовим). Блюда из мяса или дичи считались праздничными, парадными. Сравните: Милости просим хлеба-соли покушать, лебедя порушать; Журавль не каша, еда не наша (журавль встарь почитался лакомством). Любимым мясным блюдом в Приуралье были пельмени. В старину на Руси были любимы кундюмы (кундюбки) - пельмени с грибной начинкой, которые не отваривали, а запекали в печи.
Молоко пили сырое, топленое и скисшее (простокваша). Из молочных продуктов были распространены творог (в старину он назывался сыр), сметана, сливки, масло. Названия молочных продуктов широко представлены в паремио-логическом фонде русского языка. Сравните: В осень любого гостя потчуют молоком, а нелюбого медом; Сыр калача белее, а мать мачехи милее; С маслом да со сметаной бабушкин лапоть съешь. Фразеологизм как по маслу выражает значение «легко, без каких-либо затруднений (идти): о делах, событиях,
жизни», а фразеологизм снимать сливки - «брать, присваивать себе лучшее без всяких на то оснований». Лексема сливки в русском языке имеет переносное значение «самая лучшая, отборная часть кого-, чего-либо» (ср.: сливки общества). Масло и сыр в русской лингвокультуре символизируют богатство. Ср.: Как сыр в масле кататься «жить в полном довольстве»; У богатого всякий волос в масле, а у бедного и в кашу нет. Яйцо, по народным представлениям, - начало всех начал, средоточие жизненной силы; символ возрождения и плодородия. Яйца были обрядовой, ритуальной пищей и в повседневной жизни применялись редко. Этот факт отражен в пословице Мужик с одним яйцом каравай хлеба съест. Лексема яйцо в русском языке употребляется в составе фразеологизма выеденное яйцо «пустяк, ничего не стоящее дело» (ср.: дело яйца выеденного не стоит). Некоторым подобием омлета являлась драчена - старинное, немного подзабытое русское праздничное блюдо, отличительной особенностью которого является то, что при его приготовлении во взбитую молочно-яичную массу добавляют всевозможные загустители и наполнители, такие как пшеничная мука, отварной протертый картофель, пшенная каша и др.
О появлении сахара на Руси впервые упоминается в летописи XIII в. До этого русичи подслащивали блюда медом. Мед - поминальное и жертвенное блюдо, символ здоровья, благополучия, «сладости» жизни, красоты, счастья (ср.: Хорошо на хорошо - ровно мед с калачом, а худо на худо - ровно с похмелья батожьем; Одна рука в меду, другая в сахаре). Мед был продуктом любимым (ср.: С медом и долото проглотишь; В чужую жену черт ложку меду кладет), но дорогим, доступным для знати, и подавался он на большие торжества. Сравните: Воеводою быть - без меду не жить; У кого медок и маслице, у того и праздничек. Со вкусовыми качествами меда (сладкий, приторный) в русской лингвокультуре ассоциируются льстивые речи, подхалимство: Не тот друг, кто медом мажет, а тот, кто правду скажет; На языке мед, а под языком лед; Речи, как мед, а дела, как полынь. Во второй половине XVII в. в Россию начали привозить тростниковый сахар, но долгое время он оставался роскошью. Сравните: Вы сахарнички, медовички; мы мякиннички, толоконнички. Лексема сахар в русском языке выражает и переносные значения: «о чем-либо очень вкусном» (ср.: - Что то за пироги, если б вы только знали: сахар, совершенный сахар! Гоголь, Вечера на хуторе близ Диканьки), «о ком-либо приятном, доставляющем удовольствие, наслаждение» (ср.: - А какая у меня, братцы, в городе баба осталась, - сахар! Куприн, Поход). Слово сахар выступает и в составе устойчивых сочетаний. Сравните: Сахар-медович «о чрезмерно любезном, приторно-ласковом человеке»; Не сахар «мало приятного, мало удовольствия».
В завершение необходимо отметить, что кулинария в целом и отдельные ее части могут рассматриваться как один из важнейших модулей, посредством которого этнос выстраивает свой национально специфический образ мира. Лексика тематической группы «пища» формирует один из значимых фрагментов языковой картины мира носителя русского языка. Это позволяет говорить о важности кулинарного кода в культуре русского народа. Настоящая работа, призванная внести определенный вклад в реконструкцию целостной языковой картины мира русского этноса, может служить материалом для дальнейших лингвокультурологических и когнитивно-дискурсивных исследований, в том числе и в сопоставительном аспекте.
Литература
1. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. М.: Русский язык, 1998. Т. 1. 699 с.; Т. 2. 779 с.; Т. 3. 555 с.; Т. 4. 684 с.
2. Даль В.И. Пословицы русского народа: в 2 т. М.: Худож. лит., 1984. Т. 1. 383 с.; Т. 2. 399 с.
3. Капелюшник Е.В. «Сладкое» в кулинарном коде культуры (на материале лексики образного семантического поля еда / пища) // Язык - Текст - Дискурс: Традиции и новации: материалы междун. науч. конф.: в 2 ч. Самара: Изд-во Самарск. ун-та, 2009. Ч. 1. С. 107-115.
4. Красных В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология. М.: Гнозис, 2002. 284 с.
5. Пименова М.В. Коды культуры и проблемы классификации концептов // Язык. Текст. Дискурс: Научный альманах Ставропольского отделения РАЛК / под ред. Г.Н. Манаенко. Ставрополь: Изд-во СГЛУ, 2007. Вып. 5. С. 79-85.
6. Похлебкин В.В. Национальные кухни наших народов (Основные кулинарные направления, их история и особенности. Рецептура). М.: Пищевая промышленность, 1978. 304 с.
7. Русское народное поэтическое творчество: хрестоматия / сост. Ю.Г. Круглов. Л.: Просвещение, 1981. 474 с.
8. Словарь русского языка: в 4 т. / под ред. А.П. Евгеньевой. М.: Русский язык, 1981. Т. 1. 698 с.; 1982. Т. 2. 736 с.; 1983. Т. 3. 752 с.; 1984. Т. 4. 794 с.
9. Тарасова Ф.Х. Паремии с компонентом «пища» в татарском, русском и английском языках: лингвокультурологический и когнитивно-прагматический аспекты. Казань: РИЦ, 2012. 304 с.
10. Фразеологический словарь современного русского русского литературного языка: в 2 т. / под ред. А.Н. Тихонова. М.: Наука, 2004. Т. 1. 831 с.; Т. 2. 830 с.
БОРИСОВА ЛЮДМИЛА ВАЛЕНТИНОВНА. См. с. 223.
УДК 81'373.21 ББК 81.2-3
Г.Е. КОРНИЛОВ
ЭТНОТОПОНИМИЯ РЕСПУБЛИК ПОВОЛЖЬЯ (БАШКОРТОСТАН, КОМИ, МАРИЙ ЭЛ, МОРДОВИЯ, ТАТАРСТАН, УДМУРТИЯ, ЧУВАШИЯ) - XXXII: А-АНЛАУТНЫЕ ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ НАЗВАНИЯ*
Ключевые слова: компаративистика, этимология, контактология, ономатология, топонимика.
Статья продолжает инвентаризацию и интерпретацию топонимов и апелляти-вов с компонентами «айтюбе» и «айчувак» в языках Поволжья.
G.Ye. KORNILOV TOPONIMICS OF THE VOLGA REGION REPUBLICS (THE BASHKIR, THE KOMI, THE MARI, THE MORDVA, THE TATAR, THE UDMURT,
THE CHUVASH REPUBLICS) - XXXII: A-ANLAUT GEOGRAPHIC NAMES
Key words: comparative linguistics, etymology, contactology, onomatology, toponymy.
The article continues the inventarization and interpretation of toponims and appeals with the «айтюбе» end «айчувак» components in the languages of the Volga region.
0.0.2.5.9. АЙТЮБЕ - русское наименование ныне не существующего башкирского хутора Ай тубэ в окрестностях башкирской д. Старобайрамгу-лово быв. Старобайрамгулов. с-та Учалин. р-на Башкирии. В литературе упоминается только в «Словаре топонимов Башкир. АССР» [14. С. 20б], где дано краткое объяснение: От ай «луна; лунный; круглый» и тубэ «холм». Ни один словарь не указывает для ай «луна; лунный» значение «круглый», следовательно, авторский перевод Ай тубэ *«Круглый холм» следует относить к поэтизированным, образным наименованиям.
Представляется, что это не единственно возможное толкование. Согласно Ф.Г. Гариповой (со ссылкой на Р.Г. Кузеева) у киргизов регистрируется этноним ай туу [5. С. 212; 6. С. 373], что по аналогии можно перевести «Лунная гора» или *«Круглая гора», поскольку авторы предполагают, что -туу: Ай~ означает «гора; горный», хотя по-киргизски ТОО «гора, горы; горный», а туу «знамя, стяг» (заим. из кит.), ср. кызыл туу «красное знамя», «алый стяг», следовательно, ай туу -племя, на знамени которого изображены луна или месяц.
* Исследование выполнено при финансовом содействии Министерства образования и науки РФ (грант ГО 2-1.6-123).
