Контаминированная языковая картина мира как результат взаимодействия языков и культур Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

А.Б. Туманова

КОНТАМИНИРОВАННАЯ ЯЗЫКОВАЯ КАРТИНА МИРА КАК РЕЗУЛЬТАТ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ЯЗЫКОВ И КУЛЬТУР

Статья посвящена проблеме взаимосвязи языка и культуры. В ней описываются особенности взаимовлияния языков в Казахстане (например, русского и казахского языков), в результате чего формируется особая контаминированная языковая картина мира писателя-билингва.

Ключевые слова: картина мира, языковая картина мира, национальное мировидение, национальный менталитет, второй родной язык, писатель-билингв, взаимовлияние культур, контаминированная языковая картина мира.

В настоящее время проблема взаимосвязи языка и культуры является актуальной, многие вопросы рассматриваются по-новому - с позиций антропоцентризма, который предусматривает исследование языка с учетом его связи с индивидуумом, его самосознанием, с его трудовой и ментальной деятельностью, с его картиной мира. В связи с этим приведем справедливое, на наш взгляд, высказывание В.И. Постоваловой о том, что «язык непосредственно участвует в двух процессах, связанных с картиной мира. Во-первых, в его недрах формируется языковая картина мира, один из наиболее глубинных слоев картины мира у человека. Во-вторых, сам язык выражает и эксплицирует другие картины мира человека, которые через посредство специальной лексики входят в язык, привнося в него черты человека, особенности его культуры. При помощи языка опытное знание, полученное индивидами, превращается в коллективное достояние, коллективный опыт» [Постовалова 1988: 11].

В лингвистике разрабатывается новое направление, где язык представляется в качестве «культурного кода нации». Мысль же о связи языка и культуры была впервые высказана В. фон Гумбольдтом, который утверждает, что национальный характер культуры находит отражение в языке посредством особого видения мира. Основные положения исследований ученого относительно языка сводятся к следующему: язык является связующим звеном между человеком и его миром, языку присуща специфическая для каждого народа внутренняя форма, которая определяется им как выражение духа народа, его культуры [Гумбольдт 1984]. Дальнейшее развитие данной точки зрения находим в научных изысканиях А.А. Потебни, Ш. Балли, Р.О. Якобсона, Э. Сепира, Б. Уорфа, В.Н. Телии, Е.С. Яковлевой, В.А. Масловой, Э.Д. Сулейменовой, Ш.К. Жаркынбековой и др.

Язык и культура являются относительно самостоятельными феноменами, онтологическое единство которых обеспечивается через значения языковых знаков различных типов и уровней. По этому поводу хотелось бы процитировать В. фон Гумбольдта, утверждавшего, что национально-культурное «присвоение» мира происходит под воздействием родного языка, так как мы можем подумать о мире только в единицах своего языка, пользуясь его концептуальной сетью, т.е. оставаясь в круге, описанном вокруг нас языком [Гумбольдт 1984].

Цель статьи - представить попытку описания особенностей сосуществования, взаимовлияния языков (в нашем случае - русского и казахского), в результате чего пронаблюдать, как формируется языковая картина мира (ЯКМ), не чисто русская, не чисто казахская, а некая третья, особая ЯКМ, названная нами контаминированной картиной мира (КМ).

Индивидуально-авторская КМ писателя-билингва, в значительной степени определяющая когнитивно-содержательную сторону художественного дискурса конкретного автора произведения, во многом складывается из фрагментов разных национальных КМ. Эти фрагменты, тем не менее, образуют органично целостное, единое «полотно», на котором идиоэтнические черты разных языков и культур проявляются не как инородные вкрапления, а как атрибуты особого видения действительности, особой КМ, по отношению к которой обоснованно использовать термин «контаминированная (негомогенная) картина мира». Совершенно очевидно, что такой тип КМ может быть объяснен как проявление взаимодействия многих факторов историко-культурного, социально-политического и собственно лингвокультурно-го характеров, порождающих своеобразную третью, нестандартную и потому особую, необычную КМ. Особое место среди всех таких факторов занимают социолингвистические процессы, влияю-

134

А.Б. Туманова

щие на функционирование языка и языков в определенных социумах, прежде всего неоднородных (негомогенных) в этническом и языковом отношении. Именно в таких социумах, в которых исторически сложились условия для взаимодействия культур, межкультурной коммуникации и необходимость в них, объективно формируются особые культуры, в том числе и языковые культуры и субкультуры.

Онтология и лингвокультурный статус кон-таминированной (негомогенной) КМ, проявляющейся в художественном дискурсе писателя-билингва, могут быть выявлены при учете всех многообразных и многосторонних исторических связей, которые существовали между контактировавшими народами, их культурами и языками, в нашем случае - между славянскими и тюркскими (см. работы Н.К. Дмитриева, Р.Г. Ахметьянова, М.М. Копыленко, З.К. Ахметжановой, С.Т. Саи-ной, И.Г. Добродомова, Н.А. Баскакова, Б.Х. Ха-санова, Э.Д. Сулейменовой, К.М. Абишевой, М.Ш. Мусатаевой и др.).

Собственно лингвистический аспект конта-минированной КМ предполагает, прежде всего, исследование взаимодействия двух языков (русского и казахского), установление их социолингвистического статуса с учетом функционирования их в определенных ареалах, в том числе и за пределами исторически исконных своих территорий. В этом отношении судьба русского языка чрезвычайно показательна, поскольку в ней представлена история взаимодействия разных культур, разных видений мира, т. е. разных картин мира, в том числе русской и казахской. И это взаимодействие оказало решающее влияние на индивидуально-авторскую КМ писателя-билингва, создающего свои художественные произведения на русском языке. Этот язык передает особую инонациональную культуру, и она связана с историей функционирования русского языка за пределами своей исконной территории.

Собственно лингвистический статус русского языка во многом определяется особой лингвистической ситуацией, которую принято рассматривать как «речевое общение в условиях языковой неоднородности», степень неоднородности которой и влияние ее на выбор того или иного языкового кода определяются социальными и ситуативными условиями, при которых осуществляется речевая коммуникация. По отношению к функционированию русского языка в странах СНГ, в частности в Казахстане, наиболее типичны такие ситуации: 1) говорящие владеют каждый

своим языком и языком-посредником, т.е. языком межнационального общения, в качестве которого обычно выступает не третий язык, а один из двух первых (такова роль русского языка в нынешних странах СНГ); 2) говорящие владеют двумя общими языками, один из которых осознается ими как родной; общение может происходить то на одном, то на другом языке. Третий тип языковой ситуации, характерный, например, для Казахстана, Л.П. Крысин определяет следующим образом: «Один из коммуникантов, помимо своего родного языка ^-1), владеет языком собеседника ^-2), в то время как собеседник не знаком с языком ^-1) или владеет им недостаточно; речевое общение может осуществляться, естественно, только при помощи L-2: ср., например, общение русских и представителей коренных национальностей в республиках бывшего СССР (в большинстве случаев русские плохо владеют языком коренной национальности -таджикским, узбекским, киргизским, литовским, латышским, эстонским и др., - и поэтому речевое общение между русскими и носителями этих языков часто происходит по-русски)» [Крысин 2000: 3-4]. Указанные ситуации, приводящие к различного рода взаимодействиям языков, в условиях полиэтнического общества способствуют созданию особой лингвокультурной, социальной среды со своими устоявшимися или формирующимися языковыми и поведенческими стереотипами, которые в итоге позволяют говорить об особой языковой культуре и субкультуре в определенном регионе.

В социолингвистическом отношении язык -это культурный феномен, поскольку он «возделы-вается» человеком, человеческим обществом в ходе его использования, что в итоге формирует то понятие, которое и принято называть языковой культурой и которое мы определяем как языковое пространство, в котором вынужден жить человек. Каждый язык «очерчивает» вокруг социума именно своего рода круг, в координатах которого обязан определенным образом вести себя каждый член социума (ср.: русская языковая культура, английская языковая культура, казахская языковая культура и т.п.). Однако любая языковая культура в пределах одной языковой системы складывается из нескольких субкультур (лат. 8иЬ-в значении «нахождение внутри чего-либо»). Субкультура, следовательно, - это более узкое языковое пространство, чем пространство языковой культуры. При взаимодействии языков нормы определенной субкультуры складываются из соответствующих социально-языковых ситуаций. Например:

1. От Сарканда мы девять часов в комсомольском «газончике» добирались к «коктеу», к весеннему пастбищу. Туда, где жили скотоводы так же, как и двести лет назад. Мне «давали» казахский язык на журфаке КазГУ пару месяцев, по учебнику для четвертого класса. Что запомнил? Сабит - значит Саке, если ласково, а Булат -соответственно, Буке. Мне так хотелось поскорее стать своим посреди этих славных, спокойных и сильных, в апреле уже дочерна загоревших людей -чабанов! Над кошмой с дастарханом, сражаясь с куском ароматного мяса, я вежливо сказал владельцу юрты, Амантаю:

- Амеке, пшак берш! Дастархан онемел.

- Амеке! - повторил я, - дай ножик, пожалуйста!

Хозяин выбежал из юрты, прикрыв ладонями лицо. Меня за ту же юрту отвели проводники-райкомовцы. Не стали бить. И запретили извиняться. Спокойно и внятно, на всю уже жизнь объяснили: есть хитрости в каждом наречии, есть многие тайны-сюрпризы в обычаях разных людей. Их надо сначала узнать и понять - при закрытых устах, при стесненных движениях тела и рук. Лишь потом, потихонечку к ним приобщаться. Иначе будешь лишним и чужи... (газета «Столичная жизнь»)

2. Жена встречает мужа, пришедшего с работы:

С.З.: Как дела? Все нормально? Ничего экстраординарного не произошло?

С.Ж.: Да, пока все нормально.

С.З.: Ну, ходил туда? (имеется в виду вызов к министру).

С.Ж. : Бардым. (Ходил.)

С.З.: Не айтты? Урысты ма? (Что сказал? Ругал?).

С.Ж.: Жок. Баска жумыска ауыстыру ту-ралы сойлест1. (Нет. Говорил о переходе на другую работу.) (Саин).

Первый пример демонстрирует случай несоблюдения норм языковой субкультуры в условиях несовпадения правил речевого этикета у разных народов. Во втором примере кодовое переключение с русского языка на казахский и наоборот согласуется с нормами уже сложившейся особой субкультуры в условиях взаимодействия двух языков и культур.

Совершенно иной тип субкультуры представлен в художественном дискурсе писателей-билингвов, когда не происходит кодового переключения с Ь-2 на Ь-1, но с помощью Ь-2 передаются идиоэтнические черты культуры С-1.

Приведем лишь несколько фрагментов из художественных произведений казахстанских писателей-билингвов, пишущих на русском языке, но, тем не менее, находящихся в «круге» национальной КМ и мыслящих категориями казахской культуры (С-1), которую они репрезентируют средствами русского языка (Ь-2). Например, использование слов-наименований лиц (ата, аксакалы, женгей, джигиты и др.), вокативов, слов-возгласов (калкам, айналайын, бисмилла, дунияй, барекельды и др.) без перевода и пояснений в речи повествователя или самого автора оказываются стилистически оправданными:

Издавна существует у нас обычай помогать попавшим в беду, и этот обычай, завещанный предками... Мы поставим нашей женгей новый дом, лучше прежнего (Жаксылыков. Окно в степь).

- Айналайын. Успокойся. Приди в себя. Умереть мне за тебя... Возьми себя в руки, калкам, доченька моя, - неожиданно вырвалось нежное материнское слово. Тани увидела, как вдруг вздрогнула Бакыт, замерла, не веря услышанному (Жаксылыков. Шаг навстречу).

В других фрагментах казахские реалии вполне естественно вводятся писателем-билингвом путем использования приложений синкретичного характера и различных вставок-ссылок, сносок и др. Ср.:

1. Кулкай дородушно посмеивался, взглядом давая понять сидевшим вокруг: «Это же наш ер-ке-баловень Ахмет. Что с него возьмешь? Чудаки эти городские!» (Жаксылыков. Шаг навстречу).

Асан все так же молча отбирал куски курта потверже и клал их в коржун - войлочную переметную суму (Санбаев. Дорога только одна).

2. «Улкен уй»* называли ее дом (Тани) в ауле, спешили к ней за советом и стар и млад. Даже молодежь не могла отправиться в город на учебу без благословения Тани-апы, так уж повелось (В сноске: *Улкен уй - большой дом (каз.)) (Жак-сылыков. Шаг навстречу).

Применительно к рассматриваемой нами проблеме корректнее будет говорить о резких изменениях не в языке как таковом, а в соответствующей языковой субкультуре, поскольку они не касаются кодовых и системоорганизующих основ русского языка. Коренные преобразования и изменения, о которых идет речь, как правило, не замечаются и не осознаются носителями и «пользователями» языка, так как они проявляются лишь на уровне речевого поведения и дискурсивной деятельности, осуществляемой в соответствии с

136

А. Б. Туманова

новыми нормами и узусом языковой культуры. Подобное происходит и в современной русской языковой культуре и в ее субкультурах.

«Норма переходного периода» [Гайнуллина 2004] привела к совершенно новому в истории русского языка феномену, который пока не осознается как свершившийся факт, но рано или поздно о нем будут, возможно, говорить как об очевидном явлении. Речь идет о русских языковых субкультурах в странах СНГ. Можно, конечно, не замечать эти формирующиеся языковые субкультуры или, наоборот, утрировать их самостоятельность, однако есть некоторые основания считать, что такие языковые субкультуры уже формируются. Сравним такие понятия, как «исконный русский язык» (имеется в виду русский язык на исконной территории России), «российский вариант русского языка» (русский язык на территории нынешней России), «полиэтнический русский язык» или «полинациональный русский язык» (в рамках международного функционирования русского языка), «русский язык ближнего (дальнего) зарубежья»: «украинский вариант русского языка», «белорусский вариант русского языка», «русский язык Казахстана» и т.п. (см. об этом работы Б.Х. Хасанова, Э.Д. Сулейменовой, О.Б. Алтын-бековой, Е.А. Журавлевой, Д.Д. Шайбаковой и др.).

Так, по мнению Е.А. Журавлевой, учет многофункционального состояния русского языка, обслуживающего одновременно несколько национально-государственных общностей (в республиках Российской Федерации и в определенных государствах-участниках СНГ), многомерное описание его существования на протяжении XX в. представляются основанием для проникновения в сущность языковой системы современности и постижения специфики русского языка как полинационального [Журавлева 2007: 12-13]. В этой связи следует обратиться к работам казахстанских ученых, исследовавших проблему двуязычия, многоязычия (Э.Д. Сулейменовой, З.К. Ахметжа-нова, Б.Х. Хасанова, К.М. Абишевой, М.Ш. Му-сатаевой, У.М. Бахтигереева, С.Т. Саина и др.).

Считать русский язык в Казахстане, в том числе русский язык писателей-билингвов, каким-то иным языком, чем русский язык на исконной территории (в России), нет пока веских оснований. Можно говорить о сформировавшейся особой субкультуре как результате взаимодействия двух национальных культур и изменений в функционировании русского языка в новых геополитических условиях, когда под влиянием экстралингвистических причин изменились лишь внеш-

ние, статусные отношения между языками - казахским и русским. Собственно языковые, глубинные основы (на уровне языковой концептуализации мира, на уровне лингвокультурных концептов, национально-языковой ментальности и т.п.), определяющие особенности взаимодействия русского и казахского языков, русской и казахской культур, в высшей степени исторически устойчивы, и это подтверждает языковая практика казахских писателей-билингвов.

Лингвокультурные концепты формируются вокруг строго определенных базовых категорий, в которых проявляются основные ипостаси бытия человека, к которым относят ландшафтно-геогра-фические представления, флору и фауну, окружающую человека, природно-климатические условия, артефакты, созданные человеком и бытующие у определенного народа, одежду и тип питания, присущий тому или иному этносу, обычаи, традиции народа, жизненные ценности, нормы и др. Язык как способ и средство выражения лингвокультурного концепта дает ему национально специфичную, идиоэтническую интерпретацию, прежде всего, базовых категорий концепта. Поэтому лингвокуль-турные концепты в разных языках лишь соотносимы, но не тождественны (ср., например, концепты 'степь', 'родина' и другие в русской картине мира и в казахской), и это проявляется в способности их становиться ключевыми знаками определенной лингвокультуры. Концепт 'родина' в авторской речи писателя-билингва представляется сложным явлением, в структуру которого входят такие синонимические единицы языка, как родина, степь, родные степи, земля предков, родная земля, родные кочевья, дети, мать, радость, счастье, слезы и др. Например: Саки обезумели от радости. Они мчались, бросив поводья и широко раскинув руки, словно желая обнять необъятную степь, слизывая с губ сладкую пыль родной земли и вдыхая всей грудью аромат степного разнотравья. Суровые воины плакали, как дети, и не стыдились своих слез, потому что они и были детьми, которые прошли сквозь муки и страдания, кровь и смерть, совершили невозможное и пришли к ней, к своей матери — Родине! (Джандарбеков. Томирис).

В универсальном концепте 'родина' особое место занимает слово степь, которое нами признано идиоэтническим концептом. Данное слово актуализирует следующие основные текстовые значения: 'степь' - «безлесное пространство, бедное влагой и обычно ровное пространство с травянистой растительностью в зоне сухого климата» (основное словарное значение); «родина,

место рождения»; «страна, родная земля, место проживания»; «поле (место битвы)»; «народ/общество, мнение людей»; «незнакомое, прекрасное»; «святое место, колыбель». Во всех перечисленных значениях присутствует образ натурфакта -степь - в качестве «снятого момента», обусловленного узуальными языковыми связями, закрепленными в обоих языках (русском и казахском). Основной смысл, связывающий все семы в художественном дискурсе писателя-билингва, - «родина, страна, родная земля»; данный смысл выступает как семантическая константа при всех вариациях концепта 'степь' в контаминированной КМ.

В работе выделены устойчивые функциональные заменители слова степь - Казахия, простор/пространство, край/земля, кочевья, народ/общество, окружающие люди, мнение людей и др. Метонимия Казахия не обладает высокой частотностью, однако оно имеет глубокое, более емкое смысловое наполнение, указывающее на выполнение идентифицирующей идиоэтнической функции в данном ряду репрезентаций концепта 'родина'. В нем заключаются одновременно все актуальные смыслы - родина, народ, государство, земля, что позволяет утверждать, что данная единица используется писателем в момент описания решающих исторических событий, играющих важную роль в судьбе казахского народа. Ср.: Джут помог джунгарам осилить Казахию. Стон несся по всей казахской земле от Алтая до Едиля. Умирала великая Казахия. Умирал народ, проклиная всех богов... (Алимжанов. Гонец).

Анализ реализованных во фрагментах смыслов идиоэтнического концепта 'степь' позволяет говорить о направленности образной семантики к

двум культурам - казахской и русской, а колори-тообразующие признаки ориентированы на усиление национально значимых рядов смысловых сочетаний, составляющих контаминированную национальную КМ писателя-билингва и его ЯКМ.

Итак, лингвокультурные концепты и в целом концептосфера того или иного языка вступают в сложные взаимоотношения с индивидуально-авторской КМ писателя, поэтому национально-культурные концепты вводятся в общий художественный контекст лишь в авторской интерпретации. Такой характер влияния лингвокультурных концептов и национальных реалий на языковое сознание писателя необходимо учитывать при исследовании идиостиля определенного автора не только как языковой личности, но и как представителя соответствующей национальной КМ и ЯКМ.

Список литературы

Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М.: Радуга, 1984.

Гайнуллина Н.И. О смешанном характере русского языка и норме переходного периода // Вестник КазНУ. Серия филологическая. № 2 (74). Алматы, 2004.

Журавлева Е. А . Вариативность лексической системы: русский как полинациональный язык: АДД. Алматы, 2007.

Крысин Л. П. Речевое общение в лингвистически и социально неоднородной среде // Речевое общение в условиях языковой неоднородности. М., 2000.

Постовалова В. И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988.

A.B. Tumanova

CONTAMINATED LANGUAGE WORLD PICTURE AS A RESULT OF LANGUAGE-CULTURE INTERPRETATION

This article is devoted to problem of the language and culture connection. The author describes the peculiarities of the language connections in Kazakhstan based on the examples of Kazakh and Russian languages and as the result of it - forming a bilingual writer's contaminated language world picture.

Key words: language world picture, national worldvision, national mentality, second native language, a bilingual writer, culture interaction, contaminatеd language picture of the world.