CC BY
433
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ СОВРЕМЕННЫХ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ
THEORETICAL ASPECTS OF CONTEMPORARY PSYCHOLOGICAL RESEARCHES
УДК 371.382.159.922.4
А. А. Бучек
КОНСТРУКТИВИСТСКИЙ ПОДХОД К ИССЛЕДОВАНИЮ ЭТНИЧЕСКОГО САМОСОЗНАНИЯ ЛИЧНОСТИ
Статья посвящена обоснованию возможности анализа этнического самосознания личности в современном полиэтничном мире через этническое конструирование, которое позиционируется как способ активного преобразования субъективного образа этнической культуры, выступающего потенциалом для развития личности и способного привести к реальным изменениям в жизни этнокультурного сообщества.
Ключевые слова: конструктивизм, этническое самосознание личности, этническое конструирование
A. A. Buchek
CONSTRUCTIVIST APPROACH TO THE RESEARCH OF ETHNIC SELF-AWARENESS OF PERSONALITY
The article is devoted to the grounding of the possibility of personality’s ethnic self-consciousness analysis in contemporary polyethnic world by means of ethnic designing which is treated as the way of active transformation of ethnic culture subjective image acting as the potential for personality’s progress which is able to lead to actual alterations in the life of ethnocultural community.
Key words: constructivism, ethnic self-consciousness of a person, ethnic designing
В современных этнологических исследованиях конструктивизм (лат. сот^ис^о — построение) рассматривается как методологический подход к пониманию этноса и этнич-ности, согласно которому этничность представляет собой интеллектуальный конструкт, сознательно создаваемый писателями, учеными, политиками как результат их субъективных представлений о социальном мире. При конструктивистском подходе этнос — это общность людей, формирующаяся на основе культурной самоидентификации (самоопределения) по отношению к другим общностям, с которыми она находится в фундаментальных связях, а этничность — это процесс социального конструирования воображаемых общностей, основанный на вере в то, что они связаны
естественными и даже природными связями, единым типом культуры и идеей об общности происхождения и общей истории [15].
В настоящее время множество теорий, образующих идейное пространство парадигмы конструктивизма, достаточно четко разделяется на три направления: конструктивизм в узком смысле слова, радикальный конструктивизм и социальный конструкционизм (Глазерсфельд, Джерджен, Петренко, Уланов-ский, Ферстер). Как отмечает А. М. Уланов-ский, исторически все три направления развивались в значительной мере независимо друг от друга, опирались на разные постулаты, традиции и исследования, и по-особому подходят к тому, что считать реальным и существующим [20]. Обратимся к рассмотрению дан-
ных направлений в контексте изучения подходов к пониманию феномена этнического самосознания личности.
К конструктивизму относят генетическую эпистемологию Ж. Пиаже, личностный конструктивизм Дж. Келли, теорию категоризации Дж. Брунера, феноменологическую социологию знания П. Бергера и Т. Лукмана, теорию социальных систем М. Лумана. В качестве теорий, по-своему предвосхитивших конструктивизм, называют феноменологическую социологию А. Шутца, символический ин-теракционизм Дж. Мида, а также культурноисторическую психологию Л. С. Выготского. Данное направление появилось и получило развитие в 1950-1960 гг. преимущественно в психологии и социологии. Центральной идеей конструктивизма является представление о познании не как об отражении и репрезентации, но как об активном построении образа познаваемых предметов и событий в сознании субъекта. Так, Ж. Пиаже на материале экспериментальных исследований показал, что познание предполагает редукцию нового опытного материала к уже существующим сенсо-моторным и концептуальным структурам, сложившимся у человека в онтогенезе [13]. Одно из ключевых понятий данного направления — понятие конструкта (категории, категоризации), от которого и происходит понятие «конструктивизм». В общем смысле конструкты — это способы истолкования мира, своеобразные классификационно-оценочные шаблоны, которые человек создает для предсказания событий и через которые он воспринимает мир. Взаимодействие со средой, согласно эпистемологическому конструктивизму, являясь условием конструирования объекта, базируется на двух функционально инвариантных характеристиках: организации и адаптации. Понятие организации в эпистемологическом плане раскрывает важность внутренней координации когнитивной системы субъекта, которая детерминирует его интеллектуальное развитие. С точки зрения биологии, понятие организации указывает на определенную физическую структуру индивида, которая через сенсорнонервные механизмы позволяет воспринимать чувственные данные и, соответственно, способствует развитию ментальных структур, являющихся материальной основой интеллектуального развития.
Понятие адаптации выражает процесс приспособления системы к окружающей среде. Адаптация включает два одновременно протекающих процесса: ассимиляцию и аккомодацию. Эпистемологически через адаптацию раскрывается уникальная человеческая способность взаимодействия разума со своим окружением в процессе совершенствования когнитивных структур. Биологически это понятие указывает на перманентно развивающиеся ментальные структуры, обеспечивающие динамический процесс равновесия, с помощью которого повышается степень адекватности взаимодействия индивида с окружающей средой.
Согласно взглядам Ж. Пиаже, дополнительность процессов ассимиляции и аккомодации выражает динамику внешних характеристик адаптивной функции. Ассимиляция — это процесс интеграции индивидом новых данных в существующие образцы поведения. Ассимиляция выражает набор средств, с помощью которых индивид приобретает способность к адаптации и способность инкорпорировать элементы среды в структуру своей организации. По мере ассимиляции новой информации индивид одновременно меняет свою позицию по отношению к получаемым данным, и процесс переходит в стадию аккомодации. Аккомодация означает изменение наличной организационной структуры. Индивид или модифицирует эту структуру, или создает новую, чтобы включить в нее полученную информацию, т. е. происходит процесс расширения и развития когнитивных структур. Другими словами, индивид реагирует на информацию, поступающую из окружающей среды, исходя из той базы данных, которой он обладает. Новые данные трансформируются таким образом, чтобы приспособиться к уже существующим интеллектуальным схемам. В то же время данные схемы приспосабливаются, чтобы обеспечить инкорпорацию новых данных и постепенно трансформируются сами. Таким образом, когнитивная система аккомодирует свои функции к окружающей среде по мере того, как она «подгоняет» данные, полученные из среды, к самой себе посредством процесса ассимиляции. Каждый акт ассимиляции предполагает соответствующий акт аккомодации, и в реальности они не могут быть отделены друг от друга. По мере развития индивида в ходе непрерывной интеракции со
средой его интеллектуальные действия становятся все более полными и аффективными, что означает повышение степени адаптации к все более разнообразным ситуациям. «Мы познаем объект, только воздействуя на него и трансформируя его»,— утверждает Ж. Пиаже [16, с. 22]. Иначе говоря, познать объект можно лишь путем последовательного приближения к нему с помощью эпистемических структур (категорий, понятий, когнитивных схем), которые конструируются самим субъектом в ходе его взаимодействия со средой.
Идеи конструктивизма в полной мере были раскрыты в теории социального конструирования реальности П. Бергера и Т. Лукмана, которая позволяла рассматривать социальную реальность как субъективный мир, постоянно созидаемый индивидом (Бергер, Лукман), а также в объяснении феномена повседневного мышления А. Шутцем, согласно мнению которого оно представляет собой конструируемую систему «наличного знания», передаваемого нам родителями и учителями и интерпретируемого нами на основе собственного знакомства с этим знанием (Шутц). Идеи П. Бергера, Т. Лукмана, А. Шутца не имеют прямого отношения к этничности, но могут быть применены, на наш взгляд, для развития концептуального понимания феномена этнического самосознания, так как позволили подвести базу под объяснение механизмов формирования субъективной «этнической картины мира» личности.
Группу теорий радикального конструктивизма образуют коммуникационный конструктивизм П. Ватцлавика, радикальный конструктивизм Э. фон Глазерсфельда, эпистемология замкнутости Х. фон Ферстера, теория авто-поэтических структур У. Матураны и Ф. Варелы, нейробиологический конструктивизм Г. Рота. В обосновании своей позиции сторонники радикального конструктивизма обращаются не только к психологии и антропологии, но и к таким теориям и дисциплинам, как кибернетика, нейробиология, к теориям коммуникации, теориям систем и теориям самоорганизации (идеи Н. Винера, Р. Эшби, Г. Бейтсона и др.). Время рождения этого направления приходится примерно на середину 70-х гг. ХХ столетия.
Радикальный конструктивизм — эпистемологическая позиция, основанная на идеях
конструирования воспринимаемого мира живой системой, информационной замкнутости и самореферентности когнитивных систем (способности к самоописанию и замкнутости на самих себе), принципе пригодности и жизнеспособности знания, неотделимости наблюдателя от наблюдаемого, идее автопоэза (способности системы к производству порядка благодаря собственной активности). Сторонники данного направления говорят о невозможности получения знаний извне, невозможности какого-либо переноса, открытия, отражения, отображения действительности, связывая это с информационной замкнутостью живых организмов — невозможностью выйти за пределы создаваемой ими когнитивной картины реальности. С этой точки зрения, наши знания в значительной мере отражают специфику структурной и функциональной организации нашего организма, нервной системы, мозга и языка в контексте их взаимодействия со средой. Центральная идея радикального конструктивизма заключается в том, что знание представляет собой не картину объективной действительности, а скорее определенный способ организации и согласования собственного опыта в процессе жизнедеятельности [4].
Многие из ключевых понятий радикального конструктивизма заимствованы из кибернетики. Так, идеи круговой причинности, информационной замкнутости и самореферент-ности являются центральными в концепции Х. фон Ферстера, объясняющей феномены кругообразности сознания, «Я», когнитивных процессов, теорий познания [21]. Важное место в аргументации радикального конструктивизма занимает идея автопоэза У. Матураны и Ф. Варелы — способности живых систем к автономному поддержанию целостности, образованию новых компонентов и свойств через сеть взаимодействий собственных же компонентов (рекуррентное взаимодействие клеток организма, нервной системы, элементов языка). С этой точки зрения, сознание, интеллект, рефлексия — суть феномены языковой рекурсивности [10].
Родоначальниками социального конструк-ционизма являются К. Герген, Р. Харе, Дж. Шот-тер. Родственными этому направлению выступают: дискурсивная психология Дж. Поттера и М. Уэзерелл, нарративная психология Т. Сар-бина и Дж. Брунера, теория диалогического
«Я» Г. Херманса. Помимо идей постмодернизма и постструктурализма сторонники данного направления опираются на нарратологию, герменевтику, философию диалога, теорию речевых актов, литературоведение (Ф. Ницше, Л. Витгенштейн, М. Фуко, М. М. Бахтин и др.). Временем возникновения социального конст-рукционизма в рамках социальной психологии считается конец 70-х гг. ХХ в.
Социальный конструкционизм — это направление в социальных науках, признающее первостепенную роль дискурса и отношений между людьми в конструировании ими мира и собственного «Я», необходимость отказа от представления о всеобщих абсолютных истинах, эталонах поведения и психологических процессах, рассматривающее последние в привязке к культуре и истории конкретных сообществ, призывающее к многоголосию и взаи-мообогащению различных дискурсов (языков и способов интерпретации мира), демократизации и социальному преобразованию сознания людей. Отмечая ценность конструктивистских теорий, социальные конструкционисты критикуют их вместе с другими подходами в психологии за акцентирование роли индивидуального познающего субъекта и индивидуальных конструктов в построении образа мира (а не сообщества и дискурса), некритичное принятие как само собой разумеющегося существования различных психических структур, признание превосходства одних «конструкций» реальности над другими [5].
С позиций социального конструкционизма, все, что мы считаем существующим, реальным, ценным, красивым, правильным, достойным для научного или духовного постижения, конструируется посредством языка в отношениях с другими людьми. Различные конструкции мира тесно связаны с внутригрупповым согласием в различных сообществах (этнических, профессиональных, научных, религиозных) по поводу того, что существует и что ценно. Таким образом, ключевыми для социального конструкционизма становятся понятия сообщества, отношений между людьми, социальных конвенций, языка, дискурса, нарратива, диалога, социальных практик.
С точки зрения конструктивистов (Э. Гелл-нер, Б. Андерсон, В. А. Тишков и др.), этнич-ность является социальной конструкцией и не имеет объективных корней. Этнос — искусст-
венное образование, результат целенаправленной деятельности интеллектуальной элиты. Этот конструкт (этничность) транслируется на потенциальных представителей этноса при помощи различных феноменов массовой культуры, средств массовой информации, системы образования и воспитания. Те культурные черты, которые элита использует в качестве этнических символов для солидаризации общности, достаточно произвольно «выхватываются» из культуры и являются не более чем знаками групповой солидарности. В итоге этнос можно определить как социальную группу, возникшую в результате складывания сплачивающих ее связей — политических, языковых, культурных, исторических, религиозных и др., принимая во внимание подвижность, непостоянность «набора» этих связей и их меняющуюся иерархию. Причем выделение этноса всегда связано с мифом об «общей судьбе», внедряющимся в сознание группы идеологами, а отнесение себя к той или иной этнической группе для индивида означает включение своих действий в определенный политический и идеологический контекст.
Социально-конструкционистские исследования, по словам К. Гергена, обращены к пониманию способов производства того, что мы считаем объективным знанием, к изучению литературных и риторических приемов обоснования, освещению идеологической и ценностной нагруженности того, что считается само собой разумеющимся, определению исторических корней различных форм понимания, исследованию диапазона изменчивости человеческих смыслов в разных культурах [5]. Подобного рода исследования относятся к группе «качественных исследований» — современной быстро развивающейся области методологии психологии и социальных наук [20].
Базовым положением парадигмы конструктивизма является идея конструирования, которая заложена в самом названии. По мнению
А. М. Улановского, более предпочтительным было бы использование менее претенциозных и более прозрачных по смыслу понятий — «построение», «выстраивание» вместо «конструирование» и «конструкция», от которого веет идеей произвола, изобретательства и предельной субъективности процесса восприятия: что значит утверждение «мы конструируем мир». Во-первых, мы по-особому выстраиваем
и классифицируем объекты в силу особенностей нашего организма, когнитивных структур, наших действий и категорий языка, который мы используем для осмысления воспринимаемого (позиция конструктивизма в узком смысле). Во-вторых, мы создаем различные конвенциональные социальные реальности, руководящие нашим поведением и формирующие нашу идентичность (позиция социального конструкционизма). В этом отношении конструктивизм противостоит позиции репре-зентационизма, в соответствии с которой наши знания являются формой репрезентации (отражения) независимой от нас объективной реальности [20].
Важным местом, в котором сходятся различные теории и направления конструктивизма, является представление о том, что конечным критерием качества знания является его пригодность. Дж. Келли пишет, что хотя альтернативные истолкования всегда доступны, некоторые из них определенно являются плохими инструментами [7]. Он вводит понятие «диапазон пригодности», т. е. того пространства реального мира, на котором данный конструкт или теория обеспечивает зону полезного действия [7]. В свою очередь, Э. фон Гла-зерсфельд говорит о значительном шаге вперед, который делает радикальный конструктивизм по сравнению с традиционной теорией познания и когнитивной психологией, вводя на место критерия соответствия критерий пригодности (полезности, успешности, жизнеспособности). Таким образом, сторонниками социального конструкционизма познание понимается не как поиск абсолютного (икониче-ского) соответствия с онтологической действительностью, но как поиск подходящего, пригодного образа действия, отвечающего целям организма и познающего субъекта. По Гер-гену, в самом общем виде социальный конст-рукционизм подталкивает к вопросу: что мы выигрываем или теряем от нашего способа жизни, который следует из того или иного взгляда? [5]. Основные идеи конструктивизма нашли отражение в изучении «утешительной этничности» (J. L. Amselle), этничности как конструкта (Э. Тоффлер), пределах идентичности (R. Brubaker), позитивной идентичности (M. Brewer), кризиса идентичности (R. Fisher).
Современные ученые все чаще соотносят идеи конструктивизма и взгляды отечествен-
ных психологов. Так, А. М. Улановский отмечает такое стремление у зарубежных исследователей, которые «устойчиво относят к конструктивистским некоторые идеи отечественных психологов», «несмотря на то, что отечественная психология на протяжении продолжительного периода связывала себя с теорией отражения и объективистскими воззрениями» [20, с. 41]. Прежде всего, это относится к представлениям Л. С. Выготского о том, что психика представляет собой орган отбора, решета, «процеживающего» мир и изменяющего его так, чтобы можно было действовать, субъективно искажающего действительность в пользу организма [3]. Указывают также на некоторые идеи А. Н. Леонтьева, «которые в определенном смысле также могут быть истолкованы как конструктивистские, хотя относить его к конструктивистам было бы все же сильным преувеличением» [20, с. 41]. К таким идеям А. Н. Леонтьева относят, например, идею активности, пристрастности субъекта и способа его «отражения» мира, а также центральное представление теории деятельности о том, что деятельностное существование оказывает решающее влияние на способ «отражения» мира субъектом [8]. Кроме того, отмечают развитие А. Н. Леонтьевым идеи Л. С. Выготского о значениях как исторически сложившихся формах фиксации общественного опыта, через призму которых человек воспринимает мир и которые преломляют мир в сознании человека. По мысли А. Н. Леонтьева, через овладение значениями человек усваивает определенную систему идей, некое идеологическое содержание, которое эти значения выражают. Наконец, отмечают представления позднего А. Н. Леонтьева об образе мира, о построении в сознании индивида образа многомерного мира, в котором мы живем и действуем [9].
Среди современных отечественных психологов, идеи которых в определенном смысле трактуются как конструктивистские, называют
В. П. Зинченко, Г. М. Андрееву, С. Д. Смирнова, А. Г. Асмолова, В. В. Знакова и В. Ф. Петренко, прямо ассоциирующего себя с данным направлением [12]. Кроме того, упоминают взгляды некоторых современных отечественных философов, которые в ряде положений близки к конструктивизму,— представления о неклассическом и постнеклассическом типах
рациональности В. С. Степина, идеи неклассической эпистемологии В. А. Лекторского, социальной эпистемологии И. Т. Касавина.
Для конструктивизма основополагающим является признание условности и сконструи-рованности реальности, познание конструктивно и креативно, оно не столько обнаруживает свой объект, сколько создает его. Так, для конструктивистского подхода характерно представление о том, что этнос не является реальностью, существующей объективно. Представления об этносе конструируются, причем в зависимости от того, кто конструирует эти представления, с какой целью, содержательное наполнение понятия этничности и ее границ могут существенно различаться. В определении этнической группы как общности, члены которой обладают одним самоназванием и комплексом сходных черт в культуре, мифом о едином происхождении и коллективной исторической памятью, связывают себя с конкретной территорией и чувством солидарности, конструктивисты подчеркивают значение субъективной стороны: мифологии коллективного сознания, воображения [11]. Важным моментом в теории конструктивистов является и акцент на активности человека в процессе идентификации [25]. В настоящее время целый ряд концепций конструктивистской ориентации ставит под сомнение тождественность, непрерывность, постоянство и единичность «Я». Наиболее известная из них — теория диалогического «Я» Г. Херманса, которая говорит о множественных «Я», образующих в человеке сложную многоголосую полифоническую структуру и сменяющих друг друга во времени и в различных социальных контекстах [24]. По выражению современных философов, знание можно определить как адаптивный механизм мышления, способ его выживания в условиях практического взаимодействия с окружающим миром, однако если «раньше считалось, что адаптация, как механизм дарвиновской эволюции, господствует в природе и определяет эволюцию видов», то в настоящее время «этот взгляд отвергается многими биологами, стоящими на позициях конструктивизма: организм не столько приспособляется к среде, сколько сам конструирует ее, приспособляет к себе» [22, с. 37]. Отсюда вытекает и вывод о том, что «мышление пользуется знанием, чтобы, верно отразив мир, тем
более уверенно его преображать» [22, с. 36]. Опираясь в своих размышлениях на взгляды крупнейшего современного биолога Левон-тина, специалиста по эволюционной генетике, который утверждал, что «разные типы среды — это последствия того, что Маркс называл «чувственной активностью организмов... организмы сами построили (constructed) мир, в котором мы живем», М. Эпштейн замечает, что «если чувственная активность организмов создает среду по их подобию, то тем более это относится к интеллектуальной деятельности, создающей по своему подобию культурную среду обитания» [22, с. 37]. Более того, автор утверждает, что подобно тому, как писатель, или художник, или философ создают произведения в каком-то определенном жанре искусства — романа, картины, трактата, возникают произведения в жанре культуры как целого, точнее, проекта такой культуры: «Сейчас такая пора, когда можно и нужно... создавать целую культуру как единое произведение» [22, с. 628]. Культура в таком случае выступает «не как стихийное порождение почвы, народа, а как искусственное и искусное создание» [22, с. 628]. По мнению автора, в настоящее время положение таково, что культуру может создавать один человек или сплоченная группа людей.
Существует мнение, что идеи конструктивизма завоевывают в настоящее время расположение современных ученых из самых различных социальных наук. Считая конструктивизм чрезвычайно важным явлением в науке и философии, А. М. Улановский называет идеи, постулируемые в рамках данного направления, необходимой прививкой от различных форм наивного реализма и упоенности красивыми метафорами, моделями и теориями в социальных науках. Критика социальных конструкционистов в психологии была учтена и интегрирована другими подходами, так что сегодня даже психоаналитики и когнитивные психологи при анализе проблем психологии личности и познания делают сноску на язык, культуру и конвенции существующих психологических сообществ. Так, согласно мнению сторонника классического психоанализа и психоисторических исследований Г. Стейна, культуру следует рассматривать как поиск терапии, направленной на выживание в интерпсихическом мире современной информационно-
иллюзорной цивилизации. Отсюда его отношение к этничности как фантазии группы или, по его словам, совокупности бессознательно разделяемых положений в символической форме, дающих группе чувство реальности и основу для исторических действий. При этом Г. Стейн справедливо замечает, что групповые фантазии мы защищаем больше жизни [26]. Таким образом, культура, по Г. Стейну, в большинстве своем — вторичный институт, производный от институтов сознания, опосредованных ранним опытом [26, p. 62].
В современной социальной теории этническая группа рассматривается не столько как заранее установленная и обоснованная общность, сколько как «сообщество», складывание которого отражает не наличие, а осознанную людьми потребность в принадлежности к коллективу, представленному (в индивидуальном или социальном воображении) как устойчивый и надежный «дом». Многообразие исследуемых социологами, антропологами и политологами современных сообществ, помещенных в изменчивый контекст глобализации,— это либо этнические, либо придуманные по образцу этнических группы.
Этнические группы, находящиеся в современном контексте, отличаются изменчивостью их основных признаков, а также подвижностью их границ, что позволяет исследователям проявлять особый интерес к происходящим в них этническим процессам, подчиняющимся комбинации действия социальных и культурных причин.
Сложность процессов, протекающих в современных этнических группах, отражается в определении этничности как понятия, включающего в себя несколько основных компонентов. Во-первых, это — этнические границы, обозначенные системой маркеров (этнических символов, мифологий), имеющих преимущественно социальное происхождение и являющихся результатом разграничения групп людей на основании приписываемых им признаков (отвечает на вопрос: «Кто мы?»). Во-вторых, это — этническая культура, придающая смысл, значение этническим маркерам, приводящая их в соответствие с изменяющимся контекстом (отвечает на вопрос: «Какие мы?»). В-третьих, это — этническая идентичность, включающая в себя механизмы этнической идентификации и этнической самоидентифи-
кации, обеспечивающие групповую сплоченность и солидарность [17]. Широкое толкование исследователями термина «этнос», в буквальном переводе с греческого ethnos обозначающего «Мы», приводит к признанию этносом любого объединения людей, которые осознают свою общность и могут сказать о себе «Мы» [6]. Данный подход, при котором «разнородные, взаимопоглощающиеся и перекрывающиеся друг с другом объединения людей становятся этносами, как только они начинают осознавать свою общность», основан на том, что базовым критерием определения этноса является не антропологический и этнологический, а психологический: «несмотря на объективно существующие антропологические различия, сообщество может осознавать себя единым целым, и, напротив, антропологически однородная социальная группа может оказываться по разные стороны баррикад. А значит, принципиальный вопрос оказывается не в самих основаниях, а в том, каким смыслом наделяются эти основания, как к ним относятся и как они воспринимаются в рамках сообщества» [6, с. 681]. Опираясь на фундаментальное исследование А. В. Тишкова «Реквием по этносу» [18], А. М. Зимичев приводит убедительные доводы популярности в прошлом и все большего распространения среди современных исследователей такого подхода к пониманию этничности. Так, подчеркивается, что еще в работах М. Вебера этническая группа определялась как группа, члены которой обладают «субъективной верой в их общее происхождение по причине схожести физического облика или обычаев, или и того, и другого вместе, или же по причине общей памяти о колонизации и миграции» [6, с. 681]. По мнению Ф. Барта, этнические группы определяются прежде всего по тем характеристикам, которые сами члены группы считают для себя значимыми и которые лежат в основе самосознания [23]. В исследовании А. В. Тиш-кова понимание этничности как конструируемой в сознании этнофоров представлено наиболее основательно: «Признаком этнической общности является не «общее происхождение», а представление или миф об общей исторической судьбе членов этой общности. <...> И так фактически со всеми известными признаками этноса, в том числе и с признаком общей культуры, которая чаще всего на
поверку оказывается столь же гетерогенной и внутренне различительной, как и то, что кажется «другой» культурой, не говоря уж об огромной доле заимствований. <.> Вера в то, что это — «наша культура», и есть тот признак, а не сам по себе очерченный культурный облик, который без этой веры ни о чем не говорит, т. е. культура сама по себе молчалива» [18, с. 116].
Итак, в ряде исследований подчеркивается, что этнос является для индивидов психологической общностью для достижения коллективных целей, прежде всего, для обеспечения социального комфорта в рамках культурно однородных сообществ. В этой связи вполне обоснованным выглядит получивший широкое распространение в мировой науке подход к изучению этнических общностей как социальных конструкций, возникающих и существующих в результате целенаправленных усилий политиков и творческой интеллигенции [19].
В таких концепциях этноса, как «при-мордиализм», «дуалистическая концепция» Ю. В. Бромлея, концепция «народа» этнос характеризуется как целостность (совокупность людей), выделяемая по ряду признаков (единство происхождения, истории, культуры, территории, а также осознание своего единства и отличия от всех других подобных образований, фиксируемых в самоназвании). Например,
В. А. Тишков определяет «народ» как группу людей, члены которой имеют одно или несколько общих названий и общие элементы культуры, обладают мифом (версией) об общем происхождении и тем самым имеют своего рода общую историческую память, могут ассоциировать себя с географической территорией, а также демонстрировать чувство групповой солидарности [14]. Подходы к понятию «эт-ничность» показали, что каждая из них рассматривает преимущественно одну из сторон данного феномена. Тенденция в исследованиях последних лет показала, что перспективным видится проблема этничности с позиции интеграции всех парадигм в общую когерентную теорию этничности.
В целом, конструктивистская теоретическая традиция, согласно которой этничность понимается как социальный конструкт, в дальнейшем была применена нами для анализа содержательно-критериальных, структурных,
функциональных и процессуально-формиру-ющих компонентов этнического самосознания представителей разной этнической принадлежности в разных этноконтактных средах, а также для анализа связи субъективного образа этнического мира с конструирующей деятельностью самосознания, что позволило позиционировать этническое конструирование как способ личностного преобразования субъекта в культуре.
Согласно мнению Г. М. Андреевой, под конструированием понимается «приведение в систему информации о мире, организация этой информации в связные структуры с целью постижения ее смысла» [1, с. 6]. Результатом данного процесса становится создание человеком образа социального мира, составляющей которого является представление о самом себе как его части — социальная идентичность. Именно этот образ становится для человека сотворенной социальной реальностью. Таким образом, для конструкционист-ского подхода к социализации важны следующие два положения:
- реальность социального мира и реальность внутреннего мира личности суть реальности постоянно познаваемые, осмысляемые и интерпретируемые и в этом смысле — сотворяемые;
- способность человека к функциональносмысловой интерпретации действительности связана с двумя особенностями его представлений о мире: имплицитной представленности в них «поля культуры» (нам не нужны специальные действия по идентификации объектов, если мы знаем их культурную функцию) и интенциональностью (мы всегда способны представить себе объекты мира по-другому, чем они есть на самом деле) [2].
Итак, в основу конструктивистского понимания этничности положено признание условности и сконструированности реальности, которое было осмыслено в трудах современных философов, социологов, психологов. Применение конструктивизма в изучении психологии человека опирается на идею о том, что, понимая мир, человек имеет дело не с определенной формой его репрезентации, а со специфическим способом конструирования и установления реальности. Под конструированием этнического самосознания личности мы понимаем процесс создания субъективного образа
этнической группы, соотносимого с идеальным прообразом своей этнической группы и релевантного определенной культурно-исторической, этносоциальной позиции группы в социуме и субъективному экзистенциальному опыту личности. Продуктом этнического конструирования является индивидуальное субъективное представление об этнической группе, к которой личность себя причисляет. В плане взаимодействия с исторической традицией этническое конструирование может приближаться к экзистенциальному проектированию личности, и тогда субъект выстраивает свой жизненный мир соответственно достижениям,
проблемам и перспективам этнической общности, с которой он себя идентифицирует. Исследование образа этнического мира с позиции субъектно-конструктивистского подхода может раскрыть новые возможности для понимания современной личности. Этническое конструирование в самосознании личности можно соотнести с «культурным рождением» субъекта в этнической культуре, так как оно является средством углубления и расширения ее идентификации с этнической группой, и наделено высоким уровнем саморефлексии и, таким образом, инструментом самопознания и саморазвития.
Б и б ли о гр аф ич е с кий с пис о к
1. Андреева Г. М. Психология социального по-
знания. — М., 2000. — 288 с.
2. Белинская Е. П., Тихомандрицкая О. А. Соци-
альная психология личности: учеб. пособие для вузов. — М.: Академия, 2009. — 304 с.
3. Выготский Л. С. Исторический смысл психо-
логического кризиса // Собр. соч.: в 6 т. Т. 1. — М.: Педагогика, 1982. — С. 292-436.
4. Глазерсфельд Э. Введение в радикальный
конструктивизм // Дискурс радикального конструктивизма. Традиции скептицизма в современной философии и теории познания. — Мюнхен, 2000.
5. Джерджен К. Дж. Социальный конструкци-
онизм: знание и практика. — Минск: БГУ,
2003. — С. 48.
6. Зимичев А. М. Избр. произведения. — СПб.:
ЦППИ, 2008. — 736 с.
7. Келли Дж. Теория личности: психология лич-
ных конструктов. — СПб.: Речь, 2000. —
С. 26.
8. Леонтьев А. Н. Проблемы развития психи-
ки. — 4-е изд. — М.: МГУ, 1981. — 495 с.
9. Леонтьев А. Н. Психология образа // Вестн.
МГУ. Сер. 14. Психология. — 1979. — № 2. — С. 3-13.
10. Матурана У., Варела Ф. Древо познания. —
М.: Прогресс-Традиция, 2001.
11. Павленко В. Н., Таглин С. А. Общая и приклад-
ная этнопсихология. — М.: Творчество науч. изд. КМК, 2005. — 483 с.
12. Петренко В. Ф. Конструктивистская парадигма
в психологической науке // Психол. журн. —
2002. — Т. 23. — № 3. — С. 113-121.
13. Пиаже Ж. Избр. психол. тр. / пер. с англ.
и фр. — М., 1994. — 680 с.
14. Розин В. М. От теории этноса к концепциям
«этничности-идентичности» и обратно? // Мир психологии. — 2009. — № 3. — С. 68-78.
15. Садохин А. П. Этнология: учеб. слов. — М.:
Гардарики, 2002. — 208 с.
16. Современные теории познания. Сер. Логика
и теория познания: сб. обзоров и реф. — М.,1992. — 168 с.
17. Соловьева А. Н. Культурные различия как ос-
нова этнической идентичности в контексте глобализации // Мир психологии. — 2009. — № 3. — С. 23-34.
18. Тишков В. А. Реквием по этносу. — М.: РАН,
2003.
19. Тишков В. А. Этнология и политика: науч.
публ. — М.: Наука, 2001. — 240 с.
20. Улановский А. М. Конструктивизм, радикаль-
ный конструктивизм, социальный конструк-ционизм: мир как интерпретация // Вопр. психологии. — 2009. — № 2. — С. 35-45.
21. Ферстер X. О конструировании реальности //
Дискурс радикального конструктивизма: традиции скептицизма в современной философии и теории познания. — Мюнхен, 2000.
22. Эпштейн М. Знак пробела: о будущем гума-
нитарных наук. — М.: Нов. лит. обозрение,
2004. — 864 с.
23. Этнические группы и социальные границы /
под ред. Ф. Барта. — М., 2006.
24. Hermans H. J. M. The dialogical self: toward
a theory of personal and cultural positioning // Culture & Psychology. — 2001. — Vol. 7 (3). — P. 243-281.
25. Jerkins R. Ethnicity Etcetera: Social Anthropolo-
gical Points of View // Ethnic and Racial Studies. — 1996. — Vol. 19. — № 4. — P. 175-182.
26. Stien H. F. The Psychoanthropology of American
culture. Ch. 2. The white ethnic movement, panism and the resoration of early symbiosis: The psychohistory of a group-fantasy. — N. Y., 1985. — P. 8-70.
