CC BY
61
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Вестник Омского университета, 2005. № 3. С. 95-98. лтчтк" ч ю 11;
© В.А. Симонов, 2005 УД 6 b
КОНСТИТУЦИОННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПЕРВЫХ АВТОНОМИЙ РСФСР
В.А. Симонов
Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского, кафедра государственного и муниципального права 644077, Омск, пр. Мира, 55а
Получена 21 апреля 2005 г.
The article is devoted to the some constitutional peculiarities of the RSFSR autonomies in 1918-1920.
Первые территориальные автономии стали возникать в нашей стране в ходе Гражданской войны и имели статус автономных республик. Они образовывались собственными учредительными органами, и никакого формального признания со стороны РСФСР при этом не требовалось. В качестве юридической основы такого процесса выступали декреты II Всероссийского съезда Советов, провозгласившие право на самоопределение, и принятые III съездом резолюция «О политике Совета Народных Комиссаров по национальному вопросу» [13] и «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа». В Декларации прямо закреплялось право рабочих и крестьян каждой нации самостоятельно решать на своих полномочных съездах вопросы, касающиеся желания и основных условий участия в Федерации [5]. Конституция РСФСР 1918 г., упорядочивая процедуру возникновения автономных образований в соответствии с их не суверенным характером, учредила в числе предметов ведения Всероссийского съезда Советов и ВЦИК «установление границ и компетенции областных советских союзов» [8, с. 78]. Определяющим же фактором при выборе условий автономии выступало волеизъявление самого местного населения, и, таким образом, согласно Конституции, «революционное творчество масс» в национально-государственном строительстве не ограничивалось [8, с. 72, 73, 78]. Как отмечает О.И. Чистяков, на практике только с 1920 г. устанавливается твердый порядок образования автономных единиц исключительно актами центральной власти, хотя первой автономией, утвержденной таким образом, была возникшая в 1918 г. Трудовая Коммуна Немцев Поволжья [22, с. 106].
Вне всякого сомнения, создание автономного
государственного образования в строгом соответствии с установленной законом процедурой само по себе не должно вызывать удивления. Однако в обстановке Гражданской войны революционно настроенное население руководствовалось большей частью классовым сознанием и, как правило, не обращало внимания на такие «пустяки» и «буржуазные пережитки», как процедурные вопросы. Кроме того, боевые действия на фронтах, а нередко и в тылу против выступавших под разными знаменами противников советской власти, создавая нестабильность транспорта, связи и иных коммуникаций, препятствовали своевременному оповещению ВЦИК и СНК РСФСР о провозглашении новой автономии. В подобных условиях соблюдение конституционной процедуры невольно обращает на себя самое пристальное внимание. Его пытаются объяснять не только пресловутой «немецкой пунктуальностью» как неотъемлемой психологической составляющей этничности этого народа, но и особой заинтересованностью советского руководства в организации автономии поволжских немцев. Например, по версии A.A. Арутюнова (достаточно интересной, но требующей, на наш взгляд, дополнительного исследования), она возникла по договоренности В.И. Ленина с германскими спецслужбами, прочные связи с которыми возникли у лидера российских большевиков еще до революции [2, с. 254].
Оформление федеративных связей первых советских автономий с РСФСР для большинства республик также ограничивалось их фактическим провозглашением. В учредительных декретах республики сразу либо называли себя автономными, либо частью РСФСР, и юридически такого волеизъявления было достаточно для установления первыми автономиями государственно-
правовых отношений с РСФСР [7, с. 263].
Вместе с тем, резолюция III Всероссийского съезда Советов «О федеральных учреждениях Российской Республики» предусматривала иной порядок урегулирования участия национально-государственных образований в федеративном строительстве, а именно - по соглашению между их центральными исполнительными документами и ВЦИК [14]. Возможно, в другой исторической обстановке данное правило было бы соблюдено, но Гражданская война и борьба с белогвардейцами и интервентами, выдвинув на первый план иные задачи, воспрепятствовали его повсеместной реализации. На практике договорным путем федеративные отношения были установлены лишь с Башкирской АССР, причем соглашение Российского рабоче-крестьянского правительства с Башкирским правительством о советской автономии Башкирии от 23 марта 1919 г. одновременно явилось актом, учредившим государственность башкирского народа [19]. Переговоры по федеративным вопросам вела и Туркестанская АССР, провозглашенная V Учредительным съездом Советов края 30 апреля 1918 г. [21]. Завершить их в том же году помешала иностранная военная интервенция, и окончательное правовое оформление Туркестанской АССР в рамках РСФСР произошло 2 апреля 1921 г., когда был издан соответствующий декрет ВЦИК [15].
Такое несовпадение во времени между фактическим провозглашением автономий и узаконением их центральной властью послужило одной из причин расхождения во мнениях относительно того, какая из республик образовалась раньше всех. Одни авторы, как А. Агзамходжаев и Ш. Уразаев, называют Туркестанскую [1, с. 9293], другие, как 3. Нуриев, Башкирскую АССР [12]. Справедливость второй точки зрения не вызывает возражений, если иметь в виду автономные республики, существовавшие в РСФСР на момент принятия ее Основных законов 1937 и 1978 гг. Но если говорить только о двух вышеназванных республиках, то более обоснованной выглядит первая позиция. Провозглашение Туркестанской АССР состоялось почти на год раньше Башкирской АССР, и идея этого провозглашения уже 22 апреля 1918 г. получила одобрение СНК РСФСР [20]. Туркестанская АССР имела свое представительство в Москве, а в сентябре 1918 г. подчинила свои вооруженные силы Реввоенсовету Российской Федерации. Таким образом, фактическое признание Российской республикой Туркестана имело место намного раньше соответствующего декрета ВЦИК, и Туркестанскую АССР следует считать реально существовавшей с апреля 1918 г. [4, с. 230].
Однако несмотря на это, мы не можем, как
А. Агзамходжаев и Ш. Уразаев, назвать Туркестан «первой автономной советской республикой в составе РСФСР» [1, с. 92, 93], так как строительство автономных государственных образований на ее территории началось раньше. Первыми подобными формированиями, в актах о провозглашении которых содержалось упоминание об автономном статусе, были Латвия и Эстония [3, с. 440]. Однако, как отметил А.И. Лепешкин, анализ их правового положения показывает, что термин «автономные» применим к этим республикам только при очень широком его толковании, а фактически они выступали как союзные с РСФСР суверенные республики [10, с. 90]. Первой АССР в составе Российской Федерации стала Терская Республика, провозглашенная II съездом народов Терека в Пятигорске 16 февраля 1918 г. Вслед за ней, 21 и 23 марта того же года создаются Социалистическая республика Тавриды и Донская Советская Республика, о признании которой составной частью РСФСР 30 мая 1918 г. официально заявил СНК РСФСР [17, с. 362-364]. После Туркестанской АССР в мае 1918 г. провозглашается Кубано-Черноморская Республика, а 7 июля происходит ее объединение с Терской Республикой в единую Северо-Кавказскую Советскую Республику, вошедшую на правах автономии в Российскую Федерацию [6, с. 76-82]. Отступление от национально-территориального принципа при организации этих автономий (а они утверждались в основном в границах дореволюционных административно-территориальных единиц) было вызвано в первую очередь военной обстановкой и обострением политической ситуации вследствие навязанного нашей стране Брестского мирного договора [22, с. 92]. Свою существенную роль сыграли отсутствие опыта национально-государственного строительства, а в ряде случаев - тенденции местничества и безбрежной самостоятельности губернских органов, характерные в то время для губернских властей вообще [18, с. 88]. Подобные тенденции следует признать типичными для любых ситуаций как революционного, так и просто «смутного», анархического характера, когда верховная власть или не в состоянии контролировать обстановку в стране, или не делает этого из каких-либо конъюнктурных соображений. Характерные тому примеры продемонстрировала «перестройка» в СССР, в ходе которой некоторые представители депутатского корпуса местных советов народных депутатов активно требовали обеспечить приоритет «мест» при распределении полномочий между ними и «центром» по принципу: «сначала возьмем себе столько, сколько надо, и чем больше, тем лучше, а что не сможем осуществить, отдадим наверх». Причем в ряде случаев имелись
Конституционно-политические особенности первых автономий РСФСР
97
попытки самовольно провозгласить если не суверенитет, то, по крайней мере, суверенные права своих административных единиц. В Омской области, например, подобное наблюдалось в поселке Крутая Горка и Октябрьском районе г. Омска.
При создании Донской Советской Республики пошли навстречу автономистским течениям в казачьей среде. Подобная уступка не выходила за рамки политического курса советского руководства во главе с В.И. Лениным, исходившим из возможности автономии для областей с особым бытовым укладом [9, с. 149], и, как следствие - признания субъектами таких автономий компактно проживающих сословных общностей. В условиях Гражданской войны такая уступка была необходима еще и потому, что белогвардейцы и иные представители контрреволюции тоже активно использовали областнические тенденции для борьбы с советской властью и ее свержения всюду, где это только представлялось возможным. Для этой цели ею были созданы и так называемая кокандская автономия, и временное сибирское правительство Вологодского, и войсковое правительство генерала Каледина на Дону, и значительный ряд других сепаратистских антисоветских «правительств». Поэтому главной задачей первых советских территориальных автономий стало не столько решение национального вопроса, сколько прежде всего защита советской власти на территориях этих государственных образований. В этом видится одна из причин, почему после победы над контрреволюцией большинство из подобных территориально-политических формирований не были восстановлены.
Дольше других первых автономий просуществовала Туркестанская АССР. По мнению А. Аг-замходжаева и Ш. Уразаева, причина этого состоит исключительно в том, что, в отличие от них, Туркестанская АССР создавалась не в военно-оборонческих целях, а изначально задумывалась как специфическая форма реализации национального суверенитета и государственного самоопределения для своих народов [1, с. 114—115]. По нашему же мнению, дело здесь прежде всего в том, что территория «красного» Туркестана не подвергалась захвату белогвардейцами и интервентами, как это было с остальными республиками.
В то же время чисто территориальный принцип организации первых советских автономий, по мнению большевиков, не соответствовал интересам государственного самоопределения этнических общностей, а система административно-территориального деления царской России рассматривалась ими как совершенно непригодная для этой цели. Подобные обстоятельства не только дополнили причинный ряд отказа от восста-
новления первых советских автономий после окончания Гражданской войны, но и, в конце концов, послужили причиной реорганизации в октябре 1924 г. самой Туркестанской АССР.
Несмотря на отмеченную специфику первых советских автономных республик, все же нельзя утверждать, что они совершенно не использовались как инструмент национальной политики и решения национального вопроса. Во-первых, все они, кроме, пожалуй, Донской, были многонациональными. В республике Тавриды, например, насчитывалось 39 национальностей, а на территории Кубано-Черноморской Республики, наряду с русскими, проживали грузины, армяне, чеченцы, черкесы [10, с. 91]. В силу многона-циональности этого региона при установлении там советской власти имелась даже тенденция к параллельному созданию проживающими на одной и той же территории представителями разных национальностей своих собственных Советов. Большевики решительно боролись с такого рода проявлениями [18, с. 88-90], поскольку они подрывали территориальный принцип организации власти и вели к обустройству управления на многонациональных территориях в духе объявленной В.И. Лениным реакционной теории национально-культурной автономии. Подобные тенденции опасны и для современной России, и для любого многонационального государства, поскольку разрушают коллективный субъект народовластия в таких странах. Кроме того, одновременное создание нескольких органов государственной власти на одной территории подрывают единство государства в выражении властной воли и, как следствие, сам государственный суверенитет.
Во-вторых, для победы большевикам надо было сплотить между собой людей разных национальностей, тем более что революция усилила национальные противоречия и стимулировала рост национализма противостоянием на почве классовой борьбы. На это, например, указывал Г.К. Орджоникидзе в докладе на I СевероКавказском съезде Советов, призывая в границах Северо-Кавказской Республики на основе Советов «спаять между собой свободных рабочих, крестьян, казаков и горцев» [16, с. 40]. Естественно, что аналогичные задачи стояли и перед другими первыми автономиями РСФСР с многонациональным населением.
В-третьих, нельзя забывать, что эти республики назывались советскими социалистическими государственными образованиями и руководствовались в своей деятельности программными положениями партии большевиков и актами высших общероссийских органов государственной власти. Поэтому они повсеместно осуществляли
провозглашенные в этих документах принципы и основные направления национальной политики. Все это заставляет вполне согласиться с выводом P.C. Мулукаева о том, что не только Туркестанская АССР, но и большинство других первых советских автономных республик в ходе своей деятельности стали «специфической формой государственного самоопределения народов» [11] и, как следствие, одним из конституционных инструментов национальной политики РСФСР.
[1] Агзамходжаев А., Ура.заев Ш. СССР - единое советское многонациональное государство. 2-е изд. Ташкент: Б.И., 1982.
[2] Арутюнов A.A. Ленин: личностная и политическая биография (документы, факты, свидетельства). М.: Вече, 2002.
[3] См.: Великая Октябрьская социалистическая революция в Эстонии: Сб. документов. Таллин, 1958.
[4] Гордиенко A.A. Образование Туркестанской АССР. М.: Юрид. лит., 1968.
[5] Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа: Принята III Всероссийским съездом Советов 25(12) января 1918 г.// Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и крестьянского правительства (далее - СУ РСФСР). Отд. 1. 1918. №15. Ст. 215.
[6] История национально-государственного строительства в СССР. 1917-1978.: В 2 т. / Ред. В.П. Шерстобитов и др. 3-е изд. М.: Мысль, 1979. Т. 1.
[7] См. подробно: История Советского государства и права / Гл. ред. А.Н. Косицин. М.: Наука, 1968. Кн. 1.
[8] Конституция (Основной закон) Российской Социалистической Федеративной Советской Республики: Принята Постановлением V Всероссийского съезда Советов 10 июля 1918 г. // Съезды Советов СССР, союзных и автономных республик: Сб. документов. М., 1959. Т. 1.
[9] Ленин В. И. Критические заметки по национальному вопросу // В.И. Ленин. Полн. собр. соч. Т. 24.
[10] Лепешкин А.И. Советский федерализм: Теория и практика. М.: Юрид. лит., 1977.
[11] Мулукаев P.C. Рецензия // Советское государство и право. 1981. №10. С. 105; Рец. на кн.: История национально-государственного строительства в СССР: В 2 т. М.: Мысль, 1979.
[12] Нуриев 3. Башкирской АССР - 40 лет // Правда. 1959. 23 марта.
[13] О политике Совета Народных Комиссаров по национальному вопросу: Резолюция III Всероссийского съезда Советов от 28(15) января 1918 г. // Съезды Советов... Т. 1. С. 31-32.
[14] О федеральных учреждениях Российской Республики: Резолюция III Всероссийского съезда Советов от 28(15) января 1918 г. // Съезды Советов. .. Т. 1. С. 30-31.
[15] Об образовании Туркестанской Социалистической Советской Республики: Декрет ВЦИК от 11 апреля 1921 г. // СУ РСФСР. Отд. 1. 1921. №32. Ст. 173.
[16] Орджоникидзе Г. К. Доклад на 1-м СевероКавказском съезде Советов об объединении всех областей Северного Кавказа в единую СевероКавказскую республику: 6 июля 1918 г. // Г.К. Орджоникидзе. Статьи и речи. М., 1956. Т. 1. С. 38-42.
[17] От Совета Народных Комиссаров Российской Советской Федеративной Социалистической Республики: Обращение к трудовым казакам Дона и Кубани о борьбе с контрреволюцией: Обращение СНК РСФСР от 30 мая 1918 г.// Декреты Советской власти. М., 1959. Т. 2. С. 362-364.
[18] Сенцов A.A. Рождение Кубано-Черноморской республики (1917-1918): Из истории становления советской государственности. Краснодар, 1984.
[19] Соглашение центральной Советской власти с башкирским правительством о советской автономии Башкирии: Утв. ВЦИК 20 марта 1919 г. // Декреты Советской власти. М., 1968. Т. 4. С. 514519.
[20] Ташкентскому съезду Советов Туркестанского края, Совнаркому Туркестанского края, Ибрагимову и Клевлееву: Обращение СНК от 22 апреля 1918 г. // Декреты Советской власти. М., 1959. Т. 2. С. 162-163.
[21] Центральному правительству: телеграмма V краевого съезда Советов Туркестанского края от 20 апреля 1918 г. // Съезды Советов... Т. 1. С. 250. А.И Лепешкин [10, с. 90] называл датой провозглашения этой республики 18 апреля. Надо полагать, это опечатка, поскольку первое заседание съезда, как видно из содержания документа [21], состоялось только 20 апреля.
[22] Чистяков О.И. Конституция РСФСР 1918 г.: Учеб. пособие. М.: МГУ, 1984.
