CC BY
178
Такое образование, к сожалению не создано, и его функции пока подменяет Департамент собственной безопасности МВД России.
Можно предположить, что противоречие возникло в силу того, что в 1995—1996 гг. возникла необходимость создания подобных служб в безотлагательном порядке. Несовершенство организационно-правовой системы регулирования деятельности милиции, а также обострившиеся проблемы кадрового, материально-технического и правового обеспечения привели к временным мерам по объединению противоречивых функций в рамках одной службы. К сожалению, эти меры приобрели постоянный характер, и реформирование в этой области было приостановлено.
Кроме того, в Управлении собственной безопасности МВД России пересекались полномочия с другими подразделениями милиции, в частности инспекциями по личному составу ОВД. Современная организационно-правовая база регулирования деятельности милиции в сфере борьбы с должностными преступлениями не определяет в полной мере раз-
граничение функций между службами. Инспекции в ходе проведения служебных проверок по фактам нарушений служебной дисциплины зачастую вторгаются в компетенцию Управления и при этом вынуждены продолжать работу по рассматриваемым материалам. И наоборот, нередко подразделения Управления вынуждены осуществлять деятельность, отнесенную законом к компетенции инспекций, кадровых служб и штабных подразделений.
Таким образом, существующая нормативно-правовая база противодействия должностной преступности сотрудников милиции, а также система органов и служб, занимающихся поддержанием законности и пресечением правонарушений в рядах милиционеров, требуют серьезного и комплексного реформирования. Причины недостатков и перекосов системы организационно-правового регулирования этой сферы скрываются в условиях и особенностях создания этой системы в 90-е годы. Необходимо детально изучить эти обстоятельства в целях выявления изначальных противоречий системы и совершенствования ОВД.
КОНКЛЮДЕНТНЫЕ ДЕЙСТВИЯ В СФЕРЕ РЕАЛИЗАЦИИ ПРАВА
М.С. ПАХОМОВ
Аннотация. В статье рассматриваются конклюдентные действия, пронизывающие сферу реализации права; автор приходит к выводу, что в конклюдентной форме право реализуется не только на стадии применения, но и на стадиях исполнения, использования и соблюдения.
Ключевые слова: акт применения права, конклюдентные действия, исполнение, использование, соблюдение.
The Summary. this article discusses the conclusive action, searching the area of law. As a result, the author concludes that the conclusive form of right is exercised not only at the stage of application, but also at the stage of enforcement, management and compliance.
Key words: an act of law, conclusive action, performance, utilization, compliance.
К числу понятий, изучаемых теорией государства и права, относится акт применения права. Деление актов применения права на акты-документы и акты-действия в настоящий момент общепризнано1. Актам-действиям исследователи уделяют, как правило, меньше внимания, чем актам-документам, а то и вовсе уклоняются от их рассмотрения. Например, Д.Д. Мещеряков в своем диссертационном исследовании оговаривается, что основное внимание он будет уделять актам-документам, «которые, пожалуй, наиболее ярко отражают особенности внешней формы правоприменения»2. Однако, в чем состоит эта сравнительная «яркость», автор не счел необходимым объяснить. Аналогичное замечание можно высказать в адрес А.В. Малько, который в публикации на тему
«Правовые акты как основное средство реализации правовой политики» необоснованно и неаргументированно «заужает» проблематику до исследования актов-документов3.
Такая позиция по отношению к актам-действиям несправедлива. Ее можно сравнить с позицией зубного врача, который неохотно берется за лечение сложного зуба, так как оно более кропотливо и может повлечь осложнения. При таком подходе к лечению пациенту еще долго придется страдать от зубной боли.
Акты-действия — по мнению Н.И. Матузова и А.В. Малько — могут быть подразделены на словесные (распоряжение или резолюция руководителя подчиненному совершить определенное действие) и
конклюдентные: указатели, сигналы, жесты, команды, ясно показывающие намерение применить норму права (остановить автомашину, затормозить, свернуть в сторону), если требования будут нарушены4. На этом фоне интересна позиция В.М. Сырых, который считает, что «жест работника милиции, которым он требует от водителя прекратить движение автомашины, или иные действия, не являются правоприменительным актом. Это конкретное правоотношение, которое возникает между работником милиции и водителем автомашины при осуществлении первым государственных правомочий. Правоприменительный же акт может возникнуть лишь при условии привлечения водителя автомашины к административной ответственности за совершенное нарушение правил дорожного движения»5.
Безусловно, позиция уважаемого ученого заслуживает внимания, однако позволим себе с ней не согласиться.
Казалось бы, действия сотрудника милиции, останавливающего машину, наделенного для этого соответствующими полномочиями, и его конклюдентное действие, направленное на остановку автомобиля, являются исполнением предусмотренной законом обязанности пресекать правонарушения, поскольку действие сотрудника милиции можно рассматривать как акт реализации прав и обязанностей в форме исполнения6. Иначе как аргументировать позицию В.М. Сырых, если не трактовать рассматриваемые действия как реализацию права в форме, отличной от применения, и в частности, исполнения как наиболее подходящей по содержанию формы. Если сотрудник милиции пресекает правонарушение и вступает в правоотношение с правонарушителем от лица государства, то мы просто обязаны говорить о реализации права. Ибо если есть норма, запрещающая определенные действия участникам дорожного движения, а они игнорируют ее, то действия сотрудника милиции следует расценивать как воплощение нормы, возлагающей на него обязанности по охране общественного порядка, что и составляет сущность реализации права.
Мы не согласны с тем, что действия сотрудника милиции по принудительной остановке транспортного средства являются реализацией в форме исполнения. О подобной форме реализации можно говорить лишь в том случае, если водитель мог бы не остановиться и его остановка была бы лишь жестом доброй воли. Водитель обязан остановиться, иначе его действия будут квалифицированы как неповиновение законному требованию сотрудника милиции. За требованием милиционера стоит принудительная сила государства. Да, в каких-то случаях можно говорить о том, что милиционер реализует свои права в формах, отличных от применения, но только не в рассматриваемой нами ситуации. Здесь решение милиционера остановить транспортное
средство, выраженное в конклюдентной форме, следует рассматривать исключительно как акт применения права.
Возможны и некоторые сомнения относительно правильности определения нами формы реализации права. Ведь в разговорной речи часто упоминают о том, что милиционер находится при исполнении служебных обязанностей. Не означает ли это тем не менее, что реализацию компетенционной нормы можно рассматривать как исполнение? К тому же, как отмечает И.Я. Дюрягин, «исполнение состоит в обязательном совершении предусмотренных нормами права действий. Здесь речь идет об исполнении «активных» юридических обязанностей»7. Чтобы окончательно развеять сомнения, необходимо определить, в чем же коренное отличие правоприменения от других форм реализации права? Достаточно подробно и аргументированно на этот вопрос отвечает Ю.С. Решетов, который предлагает отграничить правоприменение как форму властного индивидуально-правового регулирования от использования, исполнения и соблюдения как форм саморегулирования участниками реализации правовых норм собственного поведения. «Используют права, исполняют и соблюдают обязанности здесь индивидуальные и коллективные субъекты, являющиеся непосредственными участниками урегулированного диспозицией той или иной нормы права общественного отношения. В этом случае рельефно проявляется активная роль самих участников такого отношения в его движении, стабилизации, осуществлении»8. Милиционер не является непосредственным участником рассматриваемого правоотношения, так как у него отсутствует частный интерес в исходе дела; он действует лишь сообразуясь с публичным интересом государства. Как отмечают В.В. Лазарев и И.П. Левченко, «правоприменитель в акте правоприменения выражает не свою собственную волю, а выступает как представитель государства. Сущностью выраженной в правоприменительном акте воли является государственная воля, объективированная в применяемой норме права, компетенционных и других правовых нормах, в совокупности регулирующих условия и порядок разрешения юридически значимых ситуаций»9.
Следует заметить, что правоприменение часто путают с другими формами реализации права и ввиду того, что «оно сосредоточивает в себе использование права, исполнение обязанности, соблюдение действующих норм»10. Правоприменение «является особой формой реализации права, сочетающей в себе черты других ее форм...»11.
Далее. Если выясняется, что водитель, остановленный сотрудником милиции, совершил правонарушение и его необходимо привлечь к административной ответственности, то правонарушение необходимо задокументировать путем составления протокола об
административном правонарушении и принять решение о наказании, если милиционер вправе лично наложить взыскание за данный вид правонарушения. Решение о наказании также отражается в протоколе. В момент же окончания написания протокола с вынесенным решением о наказании можно говорить о повторном применении права сотрудником милиции. Протокол будет являться правоприменительным актом в форме акта-документа.
Возникает вопрос: в каких ситуациях можно еще применить право посредством конклюдентного акта? Если руководствоваться приведенной выше логикой В.М. Сырых, то получается, что таких ситуаций вообще не может быть. Однако есть и другие подходы к пониманию природы конклюдентного акта, о которых мы уже упоминали ранее: «...различного рода указатели, сигналы, жесты, команды, символы, ясно показывающие намерения применить норму права (курсив наш. — М.П.) (остановить машину, затормозить, свернуть в сторону), если требования будут нарушены»12. На наш взгляд, последний подход не совсем безупречен с точки зрения разграничения понятий: конклюдентное действие, правовое молчание и правовой символ. К тому же «намерение применить норму права» и «факт применения нормы права» не одно и то же и соотносятся как желаемое и действительное. Ведь если норма права не применяется и правоотношения заключаются лишь в возникновении прав и обязанностей, то реализации права не происходит. Если же абстрагироваться от указанных недостатков, то в целом такой подход к пониманию форм конклюдентного акта мы считаем вполне оправданным.
Исходя из высказанных соображений мы не можем присоединиться к изложенной ранее точке зрения В.М. Сырых относительно соотношения действий работника милиции и правоприменительного акта. Но есть все основания полагать, что посредством конклюдентных действий можно не только применять, но и соблюдать, исполнять и использовать право. Для иллюстрации сказанному приведем несколько примеров.
На наш взгляд, конклюдентный акт можно с достаточной долей условности трактовать как «говорящий» акт. Именно этим конклюдентное поведение (действие либо бездействие) отличается от обычного поведения, которое не обязательно должно нести в себе какую-либо информацию. Например, пешеход идет по тротуару. Куда он идет? Зачем? Из этого действия понять невозможно. Рассмотрим другой пример. Пешеход, стоящий на краю тротуара напротив нерегулируемого пешеходного перехода, делает шаг на проезжую часть. Здесь ситуация уже более «говорящая». Этим движением пешеход дает другим участникам движения (прежде всего водителям) понять, что он намерен перейти проезжую часть в данном месте, т.е. здесь налицо конклюдентное действие пе-
шехода. Это действие не будет являться правоприменительным актом. Здесь необходимо вести речь либо о соблюдении права, либо о его использовании. Ведь, с одной стороны, пешеход просто соблюдал правила дорожного движения, но с другой, — он использовал свое преимущественное право на переход проезжей части. А ведь он мог и подождать, когда поток машин полностью прекратится, и вместо использования права реализовать его соблюдение. По конклюдент-ным действиям пешехода можно сделать вывод о его намерении вступить в правоотношения с другими участниками дорожного движения.
Приведенные примеры говорят о том, что посредством конклюдентных действий может быть выражена любая форма реализации права. Хотя привести множество красноречивых примеров правоприменительного конклюдентного действия в границах современного права достаточно проблематично. В древности вытянутая императором вперед рука, сжатая в кулак, с вытянутым книзу большим пальцем означала смертельный приговор. В настоящее время приговор суда выносится лишь путем составления документа. Работодатель, даже если он укажет работнику на дверь, что будет означать увольнение с работы, обязан также оформить увольнение документально в соответствии с требованиями закона. Вручение работнику памятного подарка или другой овеществленной награды должно быть оформлено документально, и приоритет будет иметь именно документальное оформление, а не действие по вручению. В трудовой книжке предусмотрен даже специальный раздел, где отражаются замечания и поощрения с указанием номеров и дат соответствующих приказов.
Таким образом, конклюдентные действия пронизывают всю сферу реализации права. В конклю-дентной форме может выражаться не только правоприменение, но и исполнение, и использование, и соблюдение. Тем не менее конклюдентная форма реализации права остается малоизученной и требует пристального внимания со стороны научного сообщества.
1 См. напр.: Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права. — М., 2006. С. 345; Малько А.В. Правовые акты как основное средство реализации правовой политики // Российская правовая политика: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. — М., 2003. С. 134; Васильев Р.Ф. О понятии правового акта // Вестн. Моск. унта. Сер. 11. Право. — 1998. № 5. С. 10, 11; Гайворонская Я.В. Проблемы теории правовых актов // Правоведение. — 2008, № 4, С. 223 и др.
2 Мещеряков Д.Д. Правоприменительная тактика (проблемы теории и практики). Дис. ... канд. юрид. наук. 12.00.01. — Ярославль, 2005. С. 62.
3 См.: Малько А.В. Указ. соч. С. 134.
4 См.: Матузов Н.И, Малько А.В. Указ. соч. С. 345, 346.
5 Сырых В.М. Теория государства и права: Учебник для вузов. — М.: Юстицинформ, 2005, С. 360.
6 В.М. Баранов и А.В. Леонтенков подразделяют правовые акты на четыре разновидности: нормативные правовые, правоприменительные, интерпретационные (акты толкования) и акты реализации прав и обязанностей. Первые три вида они относят к актам-документам, а четвертый — к актам-действиям. «Иначе говоря, в этом последнем значении слово акт охватывает все варианты (использование, исполнение, соблюдение, правоприменение) правомерного поведения субъектов права» (См.: Бара-
нов В.М., Леонтенков А.В. Муниципальные правовые акты в системе источников российского права. — Н. Новгород, 2006. С. 62, 63).
7 Дюрягин И.Я. Право и управление. — М., 1981. С. 58, 59.
8 Решетов Ю.С. Реализация норм советского права. — Казань, 1989. С. 97.
9 Лазарев В.В., Левченко И.П. Правоприменительная деятельность органов внутренних дел. — М., 1989. С. 40.
10 Лазарев В.В. Указ. соч. С. 10
11 Там же. С. 30.
12 Матузов Н.И, Малько А.В. Указ. соч. С. 345, 346.
ИЗМЕНЕНИЕ ЗАДАЧ МИЛИЦИИ (ПОЛИЦИИ) РЕСПУБЛИКИ АРМЕНИЯ В ХХ ВЕКЕ
А.Р. ПЕТРОСЯН,
адъюнкт Академии управления МВД России
Аннотация: в настоящей статье автором рассматриваются назначение и задачи милиции (полиции) Республики Армения на различных исторических этапах развития государства.
Ключевые слова: назначение и задачи милиции (полиции) Армении, полномочия милиции (полиции), функции милиции (полиции), правоохранительная деятельность в Армении.
The Summary. in this article the author discusses the purpose and the objectives of the militia (police) of the Republic of Armenia at different historical stages of development.
Key words: appointment and objectives of the militia (police) of Armenia, the powers of the militia (police), the functions of the militia (police), law enforcement in Armenia.
На разных этапах истории Армении в ХХ в., в зависимости от особенностей того или иного периода, по-разному определились назначение и задачи милиции (полиции).
Говоря о назначении и задачах полиции Армении в разные периоды ее истории, прежде всего необходимо обратиться к рассмотрению тех обстоятельств, которые обусловили соответствующее отношение к формированию задач милиции (полиции).
В ХХ столетии условно можно выделить четыре этапа развития полиции:
Ф 1918—1920 гг. — Министерство внутренних дел Первой Республики Армения; $ 1920—1991 гг. — Министерство внутренних дел Советской Социалистической Республики Армения;
1991—2001 гг. — Министерство внутренних дел Республики Армения (Третья Республика); $ с 2001 г. по настоящее время — Полиция Республики Армения.
После распада Закавказской Республики Армянский Национальный Совет, на основе тех полномочий, которыми его наделил армянский народ, 28 мая
1918 г. провозгласил независимость Армянской Республики как самостоятельного демократического государства1.
После обретения независимости было создано Министерство внутренних дел Первого Государства Армения в ее новейшей истории. Для становления МВД Республики Армения имелась определенная историческая предпосылка в виде созданной еще 8 мая 1915 г. полиции в губернии Ван.
В этот период Ван был разделен на пять полицейских участков, каждый из которых имел своего начальника полиции. В городе Ван было 12 конных и 60 пеших полицейских. Во всех уездах также были организованы полицейские силы и назначены начальники полиции. Общее число полицейских в уездах достигало 400 человек. Но этого количества было недостаточно, чтобы обеспечить безопасность населения. В составе ванской полиции служили армяне, ассирийцы и езиды. 25 июня 1915 г. были приняты общие полицейские правила губернии Вана.
К сожалению, ванское губернаторство просуществовало всего 70 дней. Однако опыт ванского армянского губернаторства был использован Арамом Ма-
