1ПЕРСОНА
К 85-ЛЕТИЮ Н. Г. КРАСНОДЕМБСКОй
15 июля 2024 года выдающемуся ланковеду и индологу Нине Георгиевне Краснодембской исполнилось 85 лет. Нина Георгиевна родилась в Ленинграде (Санкт-Петербурге) в семье Георгия Евгеньевича и Антонины Максимовны Краснодембских. С родным городом связана большая часть ее жизни, хотя ей посчастливилось побывать во многих уголках нашей страны и в любимой Шри-Ланке. Вся сознательная жизнь Н. Г. Краснодембской связана с Музеем антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) Российской академии наук (МАЭ РАН) и с любимой специальностью — изучением языков, литератур и этнографии народов Южной Азии.
В семье Нины Георгиевны бережно хранили память о дяде — Валерии Евгеньевиче Краснодембском, сотруднике Института этнографии и антропологии, талантливом индологе, одном из авторов урду-русского словаря, первого русско-маратхи и маратхи-русского словаря, создателе первого учебника языка маратхи, начавшем преподавание этого языка в университете, исследователе народов мунда и ведда. К сожалению, В. Е. Краснодембский, остававшийся в блокадном Ленинграде, скончался от истощения вскоре после эвакуации из города в 1942 г. Однако эстафету изучения языков и культур Южной Азии, как знамя, приняла Н. Г. Краснодембская.
Она училась на кафедре индийской филологии и там же поступила в аспирантуру. В течение года работала библиотекарем на Восточном факультете ЛГУ, а затем поступила в Ленинградскую часть Института этнографии АН СССР (ныне — МАЭ РАН). Университет и Институт этнографии сформировали широкий кругозор молодого исследователя. В университете ее учителями, друзьями и коллегами были выдающиеся специалисты: филолог и лексикограф, знаток маратхи Татьяна Евгеньевна Катенина, коллега В. Е. Краснодембского и создатель авторитетного хинди-русского словаря Василий Матвеевич Бескровный, уникальный знаток тамильского языка и культуры Семен Германович Рудин. В институте Краснодембская работала бок о бок со старшими коллегами: Михаилом Константиновичем Кудрявцевым, Софьей Александровной Болдыревой (Маретиной), Рудольфом Фердинандовичем Итсем. МАЭ РАН стал для Н. Г. Краснодембской вторым домом, здесь она работает уже более пятидесяти лет, при ее участии были созданы постоянная экспозиция «Народы Южной Азии» и многочисленные временные выставки.
В студенческие и аспирантские годы Краснодембская была пионером в установлении контактов со студентами из Южной Азии. Ей удалось многое изучить и даже собрать коллекции, не имея долгое время возможности выезжать в изучаемые страны. В 1972 г. ею была защищена кандидатская диссертация, а в 1999 г. — докторская. Главной исследовательской темой Краснодембской стала этнография сингалов, основного народа Шри-Ланки, изучение богатой культуры острова и его основной религии — буддизма, результатом работы в этом направлении стала опубликованная 1982 г. издательством «Наука» монография «Традиционное мировоззрение сингалов (обряды и верования)».
Много усилий Н. Г. Краснодембская прикладывает для популяризации знаний о южноазиатских коллекциях МАЭ РАН и их собирателях. Автор временных выставок «Дружба-Дости: связи между народами Индии и СССР на протяжении веков» (Москва, Третьяковская галерея на Крымском Валу, 1988), «Капля по капле... (из индийских коллекций Кунсткамеры)», приуроченной к 50-летию независимости Индии и поддержанной Генеральным Консульством Индии в Санкт-Петербурге (Музей Н. А. Некрасова, 1997), «Прекрасное — мост между странами», созданной
К 85-летию Н. Г. Краснодембской
Исследовательским фондом Рерихов (Музей Н. А. Некрасова, 1998), «Коснувшись Индии душой» и «По Шри-Ланке вслед за И. П. Минаевым» (Музей П. К. Козлова, 2009), Краснодембская после ремонта МАЭ РАН в 1998-1999 гг. активно участвовала в восстановлении и обновлении экспозиции «Народы Южной Азии». В конце 1970-х гг., несмотря на трудности, ей удалось совершить несколько экспедиционных выездов в любимую Шри-Ланку, побывать в Непале. Привезенные оттуда предметы существенно обогатили музейное собрание по Шри-Ланке, Непалу, Индии, Пакистану и Бангладеш.
С 2013 г. Краснодембская руководила проектом «Этнографическая экспедиция МАЭ в Индию и на Цейлон в 1914-1918 гг. История. Коллекции. Научное наследие», поддержанным Российским гуманитарным научным фондом (грант РГНФ № 13-01-00168). Участники проекта, в числе которых и авторы этого текста, работали в архивах Санкт-Петербурга, Индии, Шри-Ланки, Нидерландов, Франции и Германии, анализировали коллекции МАЭ РАН, а также предприняли несколько поездок по маршрутам экспедиции супругов Мерварт. Основным результатом этой работы стала книга «Экспедиция МАЭ на Цейлон и в Индию 1914-1918 гг. История. Коллекции. Научное наследие» (МАЭ РАН, 2018).
Статьи Н. Г. Краснодембской опубликованы в «Большой Российской энциклопедии» и других энциклопедических изданиях. В списке работ исследователя порядка 460 публикаций — монографий, статей, тезисов докладов, переводов с индийских и европейских языков. Из недавних успешных выставочных проектов стоит назвать выставку «Империя смотрит на Восток» (ГМЗ «Гатчина», 2023-2024): при участии Н. Г. Краснодембской подготовлен каталог выставки.
В составленной Н. М. Сысоевой и Е. В. Шепелевой библиографии трудов Н. Г. Краснодембской (2020) немало статей имеют помету «в печати». Это неудивительно: Н. Г. Краснодембская остается деятельным исследователем. Мы уверены, что еще многое будет сделано нашей выдающейся коллегой. Рады пожелать Нине Георгиевне Краснодембской новых успехов, интересных открытий и вдохновения для творчества.
И. Ю. Котин, Е. С. Соболева
DOI 10.31250/2618-8619-2024-3(25)-226-232 УДК 394(548.7)
Нина Георгиевна Краснодембская
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
Санкт-Петербург, Российская Федерация ORCID: 0000-0003-0193-3905 E-mail: [email protected]
Коммеморативные приемы сохранения исторических ценностей в южной Азии (на примере сингальского этноса Шри-Ланки)
АННОТАЦИЯ. Накопление национальных/этнических ценностей осуществляется в течение длительного времени, у древних народов — веками и даже тысячелетиями. Сберечь достижения, сохранить обретения (ради самоидентификации) становится непростой задачей, и коллективная память вырабатывает для этого специальные приемы и методы. Сингалы Шри-Ланки (бывший Цейлон) за два с лишним тысячелетия своей истории выработали их немало (и типологически схожие с имеющимися у других народов, и своеобразные), опыт их небезынтересен. Находясь, по-видимому, на периферии цивилизационного массива Южной Азии, сингалы в своей культуре испытали множество пертурбаций, превращений и заимствований в процессах взаимодействия со многими народами в широкой географической зоне — от Западной Европы и Северной Африки до Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии. Это определило некоторые сугубо оригинальные черты их культуры, в которой также сохранились раритеты, некогда присущие и их давним контактерам. Сингалы свято хранят сведения о происхождении предков. В этом им помогают фольклор и религия — буддизм южной ветви. Особенно их буддийские хроники, наличие которых способствовало оригинальной черте сингальского менталитета — историзму мышления (редкость у народов Южной Азии). Буддизм и буддийская наука и теперь играют важную роль в системе сохранения культурной памяти этноса. Немаловажную роль играют этикетные традиции сингалов, пока еще строгие. Имеются любопытные примеры своеобразного приема: перенос культурного феномена из одной сферы культуры в иную.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: Шри-Ланка, коммеморативные практики, идентичность, буддизм, исторические ценности
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Краснодембская Н. Г. Коммеморативные приемы сохранения исторических ценностей в Южной Азии (на примере сингальского этноса Шри-Ланки). Кунсткамера. 2024. 3(25): 226-232. doi 10.31250/2618-8619-2024-3(25)-226-232
Nina Krasnodembskaya
Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography (Kunstkamera) of the Russian Academy of Sciences
Saint Petersburg, Russian Federation ORCID: 0000-0003-0193-3905 E-mail: [email protected]
Commemorative Techniques for Preserving Historical Values in South Asia: the Sinhalese Practices (Sri Lanka)
AB STRACT. The accumulation of national/ethnic values takes place over a long period of time, among ancient peoples — for centuries. There are many changes, sudden events, borrowings and reformations, achievements and recessions in the historical process. Preserving achievements and acquisitions (for the sake of self-identification) is a difficult task, and collective memory develops special techniques and methods. The Sinhalese of Sri Lanka (formerly Ceylon), over more than 2000 years of their history, have developed several commemorative techniques, both typologically similar and unique. Being now, apparently, on the periphery of the civilizational massif of South Asia, the Sinhalese have experienced disturbances, transformations and borrowings in the processes of interaction with many peoples — from Western Europe and Northern Africa to the Far East and Southeast Asia. This determined some original features of their culture which also preserved rarities that were once characteristic of their long-time contactees. The Sinhalese hold sacred the knowledge of their ancestral origins. In this they are helped by their folklore and their religion, the Buddhism of the southern branch. Their Buddhist chronicles especially contributed to the original feature of the Sinhala mentality — historicism of thinking (rare among the peoples of South Asia). Buddhism and Buddhist science still play an important role in the system of preserving the cultural memory. The Sinhalese etiquette traditions are still strong. There are examples of a unique technique: the transfer of a cultural phenomenon from one sphere of culture to another.
KE Y WORD S: Sri Lanka, commemorative practices, identity, Buddhism, historical values
FOR CITATION: Krasnodembskaya N. Commemorative Techniques for Preserving Historical Values in South Asia: the Sinhalese Practices (Sri Lanka). Kunstkamera. 2024. 3(25): 226-232. (In Russian). doi 10.31250/2618-8619-2024-3(25)-226-232
Сингалы — основные жители острова Шри-Ланка (бывший Цейлон), их численность около 20 млн человек. Они являются носителями новоиндийского индоевропейского языка, сингальского. Он находится в родстве с хинди, маратхи, гуджарати, бенгальским и др., но не может быть причислен ни к одной из близкородственных групп этих языков и остается изолятом. Государственной религией Ланки (одно из древнейших наименований острова) с III в. н. э. является буддизм южной ветви — хинаяна, или тхеравада. Сингалы — один из древних народов земли, только наблюдаемая их история насчитывает более двух с половиной тысячелетий. В этом историческом процессе свершалось множество перемен, событий и реформаций, достижений и спадов. Чтобы сберечь достижения, сохранить обретения (а это необходимо ради самоидентификации), коллективная память народа выработала немало специальных приемов и методов. Часть их типологически схожа с имеющимися у других народов, но есть и своеобразные, потому опыт сингалов небезынтересен.
По-видимому, сингальская культура находится на периферии цивилизационного массива Южной Азии: их место проживания — остров, расположенный (в виде «капли» суши) у южной оконечности мощного полуострова Индостан. Сингалы, чья земля находилась на перекрестке морских путей, взаимодействовали со многими народами в широкой географической зоне — от Западной Европы и Северной Африки до Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии. Это определило некоторые оригинальные черты их культуры, в которой сохранились раритеты, некогда присущие и их давним контактерам.
Народная память утверждает, что предки сингалов были выходцами из северных пределов региона, и язык сингалов действительно родственен северным индийским языкам. Бытовая культура сингалов обогащена древними контактами с народами дравидского происхождения, которые теперь живут в основном на юге Индии, а предками их, по-видимому, являлись носители протоиндийской культуры, памятники которой в значительном числе также находятся в северных пределах Индии, в долине Инда. Сингалы вобрали в свой культурный код некоторые обычаи и представления ланкийских автохтонов (их потомками считают современное ланкийское племя веддов). Они всегда испытывали сильное влияние великой общеиндийской цивилизации, так что их культура составляет сложный комплекс, который чреват бесконечными интереснейшими открытиями. Контактировали сингалы со многими народами также в связи с долгой (в четыре века) европейской колонизацией острова, начавшейся с XVI в. Какими способами/средствами/формами вся эта информация удерживается в народной памяти?
Во-первых, это такой коммеморативный прием, как историзация фольклора. Предки сингалов считаются выходцами из северных областей региона Южной Азии, что ярко отразилось в их исторической памяти. Воспоминания о миграции предков на юг, на Ланку оформлено легендой о царевиче Виджае, который за легкомысленное поведение (юношеские проказы) был изгнан старшими родственниками из своего царства и отправлен на корабле, сопутствуемый значительным числом спутников (своих ровесников, обычно называется число 700), искать счастья в далеких краях.
Сам Виджая и его люди (соответственно и их потомки), считают сингалы, принадлежали львиному роду, потому сами свой народ они называют синхала, что значит люди львиного рода, а точнее — просто львы. И эта «этническая идентификация» обоснована соответствующей легендой о предках Виджаи. Она гласит, что в одном из северо-индийских государств жила царевна, отличавшаяся определенным своеволием. Однажды она в одиночку пошла гулять по лесу и там встретила царя зверей — льва. Его мощь и красота обаяли ее, и она испытала чувство влюбленности в зверя. Лев тоже не остался равнодушен к красавице, и, когда он дотронулся до нее, в нем проснулось непреодолимое сексуальное желание. От союза со львом у царевны родились близнецы — сын (у него вместо руки была лапа льва, и его назвали Синхабаху, Львинорукий) и дочь, от которых и произошел род сингалов, а по-нашему — сингальский этнос. Далее излагается довольно длинная история про более близких предков Виджаи, легко запоминаемая, как сказка.
Краснодембская Н. Г. Коммеморативные приемы сохранения исторических ценностей в Южной Азии...
При ближайшем рассмотрении эта история оказывается фольклорной компиляцией (в том числе с довольно известными мировыми сюжетами и героями, одного из которых даже можно счесть прообразом индуистского бога Кришны), которая со всей очевидностью говорит о том, что история материковых предков сингалов тоже была достаточно древней (Краснодембская 1987). Признание или непризнание легенды историческим фактом в разное время (особенно в период межэтнических конфликтов в стране, в которой живут тамилы, второй по численности народ Шри-Ланки, а также другие этнические группы, меньшие числом) становилось политически острым, и даже небезопасным (вплоть до возможного убийства фанатами) вопросом.
Описывается, как Виджая прибыл на диковинный остров, как встретился с его аборигенами, наделенными свойствами демонов (историки толкуют этот момент как наличие уже в те времена поклонение демонам), как вступил в союз с местной женщиной — это был не вполне достойный брак, а позже он связал себя уже вполне серьезными брачными узами с царевной из Южной Индии, и т. д. Все эти подробности сингалы запоминают уже с детского возраста. В этом им помогают фольклор и религия — буддизм.
Во-вторых, у сингалов действительно существует собственная, своеобразная историческая наука. Наличие буддийских хроник способствовало оригинальной черте сингальского менталитета — историзму мышления (а это редкость у народов Южной Азии, которые в основном живут с понятиями о цикличности эпох бытия, и историю им чаще всего заменяет мифология). В индуистском мире господствует понятие цикличности в истории, содружное с представлениями о бесконечных перерождениях существ в мире сансары. Например, даже божественные пары индусов так и рождаются парами в смене космических циклов: Вишну и Лакшми повторяются в Раме и Сите и т. д. Поэтому индийцы исторически равнодушны к фиксации событий линейной истории, и у них только в Средние века появляются хроники некоторых благородных родов и т. п.
Сингалам не чужда идея цикличности исторических событий. Так, история Будды Гаутамы (будды нашего космического периода) насчитывает, по традиции, 550 рождений. Впрочем, этот легендарный путь можно рассматривать и как своеобразную биографию. Историзм мышления сингалов проявляется прежде всего в древней традиции буддийских хроник ванса/ванша. Их насчитывается три — «Дипаванса» («Хроника/Родословная острова», описывает события примерно с середины I в. до н.э. до V в. н.э.), «Махаванса» («Великая хроника», описывает историю с V в. н. э. до конца X — начала XI в.) и «Чулаванса» («Малая хроника», описывает дальнейшие события до начала европейской колонизации острова в XVI в.) (The Mahavamsa or... 1912; Guruge 1990; Law 1994; de Silva 2005). Сингальские хроники весьма тенденциозны. Это прежде всего изложение истории буддизма на острове Ланка. Но связанные с ней события описываются в рамках последовательности сменяющих друг друга правителей, их деяний в пропаганде и утверждении буддизма в качестве господствующей религии. И тут возникает множество интересных исторических и даже бытовых подробностей, и чем позже сделаны записи в хрониках, тем они, так сказать, историчнее. Вот, например, какие сведения можно почерпнуть из «Малой хроники» об одном из самых любимых правителей сингалов Паракрамабаху I Великом (1123-1186).
Паракрамабаху I Великий (букв. «[Обладающий] сверхдеятельной/сверхмощной рукой/руками», «Предельнохваткорукий») — правитель Ланки/Цейлона в 1153-1186, со столицей в Полоннаруве (основана в XI в. царем Виджаябаху, «Победноруким», I). Первоначально он правил, приняв трон после смерти дяди в 1140 г., в южном царстве острова Даккхина деша/деса, усовершенствовал там гражданскую и военную системы управления; яркие амбиции привели его к борьбе с другими местными царствами/княжествами, которую он успешно завершил к 1153 г. Используя военную силу, договорные процессы и династический брак, Паракрамабаху I собрал в своих руках власть над всем островом. Как правителя его отличали энергичность, целеустремленность, огромное трудолюбие. В памяти потомков (его царствованию посвящены разделы в хронике «Чулаванса») он выступает почти как легендарный культурный герой. Заботился о при-
умножении богатств страны, ее державной мощи, инициировал бурное строительство ирригационных систем. Больше всех правителей сделал для развития сельского хозяйства. Его называют созидателем 163 крупных водохранилищ (в частности. «Паракрама самудра» — «Море Паракрамы») и 2376 малых, 3910 ирригационных каналов, до 341 каменного шлюза. Могучий воин, изощренный дипломат, талантливый торговец и администратор, он умело подавлял мятежи, способствовал сближению трех ветвей буддийской монашеской общины (махавихара, абхаягири и дакхина вихара), установлению общих правил ее жизни. Поощрял развитие национальных искусств и ремесел. Осуществил реставрацию древних (Тхупарама, Руванвéли, Михинтале) и строительство новых (университет Алахана пиривена, Каменный храм — Гал вихара) крупных религиозных сооружений, больниц (сам был врачом), дворцов. Вел экспансивную внешнюю политику (кампании в Южной Индии и Бирме), поддерживал торговые связи с Китаем, Камбоджей, странами Ближнего Востока. Ему приписывают девиз: «Ни одна капля дождя не должна стечь в океан, не принеся пользы человеку». Вот сколь неплоха историческая традиция.
Буддизм и буддийская наука и теперь играют важную роль в системе сохранения культурной памяти этноса. Отчасти этому способствуют и практики иных народных культов. Немаловажную роль в системе сохранения культурной памяти этноса имеют этикетные традиции сингалов, пока еще строгие.
И наконец, в-третьих. Мы обнаружили еще один оригинальный способ сохранения исторической памяти: когда некоторые старинные культурные феномены переводятся из одной сферы в другую. Остановимся на двух примерах. Первый — одежда бытовая становится ритуальной (Краснодембская 2016). Так произошло с одеянием кандийских царей и соответственно знати, придворных (Краснодембская 2017). В XVI-XVII вв. у сингалов сложился особый костюм для царей и аристократов, в котором сочетаются разнородные элементы, в основном заимствованные из чужих культур. В качестве наплечной одежды у них появился короткий камзол (из шелка или бархата, весь переливающийся блеском, расшитый позументами, а то и чем подороже) с пышными рукавами-«фонариками» (длиной до локтя), напоминающий роскошное болеро — одежду европейской средневековой знати. От мусульман взяты штаны типа шаровар, преувеличенно пышные, со множеством складочек на талии, а сверху еще что-то вроде юбки из струящейся шелковой ткани. На босых ногах расшитые туфли, как у героев «1001 ночи», иногда даже с загнутыми вверх зауженными носками. Приметен и головной убор — нечто среднее между короной и европейским средневековым беретом, шляпой и т. п. На живот накладывается подушка, на которой с помощью богатого пояса крепится сингальский кинжал типичной формы в ножнах. В 1815 г. пало перед британскими колонизаторами последнее сингальское Кандийское царство и не стало местных царей, но такой костюм до первой четверти XX в. носили потомки сингальской знати (Краснодембская 1977). Постепенно, однако, они отказались от этой одежды, но не полностью, а просто перевели ее из разряда бытовой в ритуальную. Теперь так одевается жених, когда свадьбу проводят по кандийскому (горному) типу обряда. Этот тип обряда должен свидетельствовать о его аристократическом происхождении (Краснодембская 1996). Костюм кандийской невесты тоже своеобразен, дополняется наголовными украшениями, напоминающими украшения южноиндийских танцовщиц. Но это особая тема, развивать ее здесь не будем.
Своеобразным способом является также перевод зрелищного мотива в магический орнамент. В сфере изобразительного искусства оказались запечатлены старинные цирковые традиции: в наборе рисованных и резных орнаментальных композиций обнаруживаются фигуры животных и предметов, составленные из акробатических позиций людей (в определенном числе — 5, 7, 9). Это, например, сплетенье (узел, в местной терминологии — гята) или пирамида из богинь и божеств, кувшин, колесо и т. п. В частности, такие узоры располагаются на храмовых завесах (ритуальных предметах), к тому же и сами фигуры благоприятно магические. Похоже, они должны укреплять и сохранять именно жизненные силы. На материалах культуры сингалов нам удается показать, что
Краснодембская Н. Г. Коммеморативные приемы сохранения исторических ценностей в Южной Азии..
в эти композиции как бы перенесен магический смысл древних цирковых мероприятий, а художественная традиция акробатических композиций вторична, но не менее значима магически, что определено уже символическим смыслом образов животных и предметов, используемых в этой традиции (слон, лев, конь, бык, верблюд, колесница, паланкин, кувшин с водой). Этому смыслу способствуют редкость, престижность, а также природная и магическая сила в комплексе сингальских представлений о названных животных и предметах. Отметим, что оценка магической значимости предметов, явлений, символов, даже личностей является одной из основ мировоззрения сингалов (рис. 1, 2, см. вклейку).
Подобные изображения мы обнаруживаем на некоторых редких экспонатах МАЭ — аптекарских ступках XVI-XVII вв. (МАЭ № 1910-1, МАЭ № 1910-2) (Краснодембская, Соболева 2022a) и храмовых завесах (МАЭ № 6379-3) из цейлонских поступлений 1960-х гг. (Краснодембская, Соболева 2022b).
Как видим, мировоззрение сингалов, их обыденное сознание насыщено многими феноменами, которые имели происхождение из разнообразных источников, хотя сами источники уже забыты.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
Краснодембская Н. Г. Одежда сингалов (о-в Шри Ланка) // Одежда народов зарубежной Азии. Л.: Наука, 1977. С. 39-56. (Сборник МАЭ. Т. XXXII).
Краснодембская Н. Г. Сингальский царь Пандукабхая — прообраз Кришны? К вопросу о ранней этнической истории народов Южной Азии // Советская этнография, 1987. № 6. С. 110-119.
Краснодембская Н. Г. Символы Кандийского царства как знаки традиционности в сингальской культуре // Символы и атрибуты власти: генезис, семантика. СПб.: МАЭ РАН, 1996. С. 128-141.
Краснодембская Н. Г. Одежда как этнокультурный текст (аспекты постоянства и динамики) // Радловский сборник. Научные исследования и музейные проекты МАЭ РАН в 2015 г. СПб.: МАЭ РАН, 2016. С. 44-49.
Краснодембская Н. Г. К истории традиционной одежды сингалов Шри Ланки // Мода и дизайн: исторический опыт — новые технологии: материалы ХХ междунар. науч. конф., С.-Петербург, 30 мая — 2 июня 2017 г. СПб.: СПбГУТД, 2017. С. 37-40.
Краснодембская Н. Г., Соболева Е. С. Об устремлениях Петра Великого к региону Южной Азии (в связи с сингальскими раритетами в императорской коллекции) // Кунсткамера. 2022а. № 1 (15). С. 131-149. doi: 10.31250/2618-8619-2022-1(15)-113-149.
КраснодембскаяН. Г., СоболеваЕ. С. О храмовых завесах на тему «Вессантара джатака» из цейлонской коллекции МАЭ РАН № 6379 (к толкованию этнокультурного смысла) // Кунсткамера. 2022b. № 4 (18). С. 104-115. doi: 10.31250/2618-8619-2022-4(18)-104-115.
The Mahavamsa or, The Great Chronicle of Ceylon / transl. into English by W. Geiger, assisted by M. H. Bode. London: Pali Text Society, 1912. (Pali Text Society, London. Translation series. No. 3).
Guruge A. W. P. Mahavamsa. Calcutta: M. P. Birla Foundation, 1990. (Classics of the East).
Law B. C. On the Chronicles of Ceylon. New Delhi: Asian Educational Services, 1994.
Silva K. M. de. A History of Sri Lanka. Colombo: Vijitha Yapa, 2005.
REFERENCES
Krasnodembskaia N. G. Odezhda singalov (istrov Shri Lanka) [Sinhala Clothig (Sri Lanka Island)]. Odezhda narodov zarubezhnoi Azii. Sbornik MAE, vol. XXXII [Clothing of the Peoples of Overseas Asia. Collection of the MAE, vol. XXXII]. Leningrad: Nauka Publ., 1977, pp. 39-56. (In Russian)
Krasnodembskaia N. G. Singal'skii tsar' Pandupabhaia — proobraz Krishny? K voprosu rannei etnicheskoi istorii singalov [Is Sinhala King Pandupabhai a Krisna's Prototype? On the Question of Early Ethnic History of the Peoples of South Asia]. SovetskaiaEtnografiia [Soviet Ethnography], 1987, no. 6, pp. 110-119. (In Russian)
Krasnodembskaia N. G. Simvoly Kandiiskogo tsarstva kak znaki traditsionnosti v singal'skoi kul'ture [Symbols of the Candi Kingdom as Traditional Signs in Sinhala Culture]. Simvoly i atributy vlasti:genesis; semantika [Symbols and Attributes of Power: Genesis, Semantics]. St. Petersburg: MAE RAS Publ., 1996, pp. 128-141. (In Russian)
KYHCTKAMEPA I KUNSTKAMERA № 3 (25) ■ 2024
Krasnodembskaia N. G. Odezhda kak etnokul'turnyi tekst (aspekty postoianstva i dinamiki) [Clothing as an Ethnocultural Text (Aspects of Permanence and Dynamics)]. Radlovskii sbornik. Nauchnye issledovaniia i muzeinye proekty MAE RAN v 2015 g. St. Petersburg: MAE RAS Publ., 2016, pp. 44-49. (In Russian)
Krasnodembskaia N. G. K istorii traditsionnoi odezhdy singalov Shri Lanki [On the History of the Traditional Sinhala's Clothing of Sinhalese in Sri Lanka]. Moda i dizain: istoricheskii opyt — novye tekhnologii: materialy XXmezhdunarodnoi konferentsii [Fashion and Design: Historical Experience — New Technologies: Proceedings of the 20th International Conference]. St. Petersburg, 2017, May 30 - June 2. St. Petersburg: SPbSUTD Publ., 2017, pp. 37-40. (In Russian)
Krasnodembskaya N., Soboleva E. Ob ustremleniiakh Petra Velikogo k regionu Iuzhnoi Azii (v sviazi s singal'skimi raritetami v imperatorskoi kollektsii) [On the Aspirations of Peter the Great for the Region of South Asia (in Connection with Sinhalese Rarities in the Imperial Collection)]. Kunstkamera [Kunstkamera], 2022, no. 15, pp. 131-149. doi: 10.31250/2618-8619-2022-1(15)-131-149. (In Russian)
Krasnodemskaya N., Soboleva E. O khramovykh zavesakh na temu "Vessantara Dzhataka" iz tseilonskoi kollektsii MAE RAN No. 6379 (k tolkovaniiu etnokul'turnogo smysla) [The Vessantara Jataka Ceylon Temple Textiles from the MAE RAS Collection No. 6379 (To the Interpretation of Their Ethnocultural Meaning)]. Kunstkamera [Kunstkamera], 2022, no. 18, pp. 104-115. doi: 10.31250/2618-8619-2022-4(18)-104-115. (In Russian)
Law B. C. On the Chronicles of Ceylon. New Delhi: Asian Educational Services, 1994.
Silva K. M. de. A History of Sri Lanka. Colombo: Vijitha Yapa, 2005.
Submitted: Accepted: Published:
12.06.2024 10.07.2024 10.10.2024
К статье Н. Г. Краснодембской
Рис. 1. Картина на дереве «Кандийский аристократ». МАЭ № 3130-3 Fig. 1. "Knot of five women". Mural on the wall. MAE No. 3130-3
Рис. 2. Картина на дереве «Узел из пяти женщин». МАЭ № 3130-1 Fig. 2. "Kandyan aristocrats". Mural on the wall. MAE No. 3110-1
