CC BY
29
УДК 81'42
DOI 10.25205/1818-7935-2020-18-3-59-77
Комическое как составляющая аргументации в дискурсе научно-популярного микрометражного фильма
Д. А. Сухих , В. Е. Горшкова , А. Ф. Фефелов 2
1 Иркутский государственный университет Иркутск, Россия
2 Новосибирский государственный университет Новосибирск, Россия
Аннотация
Рассматривается проблема комического как составляющей аргументации в дискурсе научно-популярного микрометражного фильма. Анализ понятий комического, представляющего собой «забаву человеческого ума, умственного контраста и ощущаемого абсурда» (А. Бергсон), аргументации как рационального способа убеждения и кинодиалога осуществлен на материале микрометражного (длительностью до трех минут) фильма «A quand le sabre laser?» серии «Tu mourras moins bête», снятой по комиксам французского художника-карикатуриста Марион Монтень и демонстрируемой каналом франко-немецкой компании ARTE с 2016 года. Исследование с очевидностью показывает увеличение глубины познавательной информации научно-популярного фильма и аргументации, приводимой в поддержку выдвигаемых научных положений, за счет диалогической формы общения вымышленных персонажей и комического видеоряда, вступающего «в конфликт» с рациональным мышлением, что способствует лучшему пониманию и усвоению информации коллективным реципиентом / зрителем. Ключевые слова
комическое, аргументация, кинодиалог, дискурс, научно-популярный микрометражный фильм Для цитирования
Сухих Д. А., Горшкова В. Е., Фефелов А. Ф. Комическое как составляющая аргументации в дискурсе научно-популярного микрометражного фильма // Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2020. Т. 18, № 3. С. 59-77. DOI 10.25205/1818-7935-2020-18-3-59-77
Comical as a Component of Argumentation in a Pop Sci Short-Short Film
Denis A. Sukhikh 1, Vera E. Gorshkova 1, Anatoli F. Fefelov 2
1 Irkutsk State University Irkutsk, Russian Federation
2 Novosibirsk State University Novosibirsk, Russian Federation
Abstract
This article considers the comical as a component of argumentation in the popular science short-film whose rhetoric schema, combining picture (video sequence) and verbal dialogue, allows us to refer it to as a typical example of multimodal discourse. The film called "A quand le sabre laser?" (When's the Lightsaber?) represents the French culture of scientific thinking. It relies on the comics of a French artist and caricaturist Marion Montaigne and is a part of the series produced and broadcast since 2016 by the French-German company ARTE. The title of the series is also typically French - "Tu mourras moins bête" ("You will die less stupid") - and its purpose is to invite the learning folk in such a funny - and slightly American - form to some optimism, promising not to bore them beyond measure. Analysing the
© Д. А. Сухих, В. Е. Горшкова, А. Ф. Фефелов, 2020
comic of this film, we rely on its conceptualization suggested by the French philosopher Henri Bergson in his essay "Laughter" in which he considers the comic as a reaction to the funny, peculiar only to humans. According to him, the comic represents "the fun of the human mind, mental contrast and perceived absurdity" (H. Bergson). The purpose of the microfilm is to combine fascinating form and entertaining effect in order to expose scientifically some tricks from the "Star Wars" relating to the use of lasers. The contrast between the films is what attracts the audience's attention by creating intrigue.
The video sequence provides a good example of functional differences between visual and verbal presentation of the information. What is shown on the screen is not necessarily evidence or even reality, and the picture (unlike a statistical table or graph) is not an argument. The pictures are needed in this multimodal text to formulate a kind of visual logical emphasis, to highlight a point, not to supply a correct answer, while understanding is achievable only with the help of a word, through rational physical argumentation. The discursive role of fig. 4, 5, 6, for instance, which illustrate "commonplace stupidities and fantasies" - something that could not happen in reality - is to entertain not to inform.
The study obviously showed that due to its form of communicating the meaning based on the "dialogue" between fictional characters, comic video sequence and real science, the audience understand physical truths better. It encourages better comprehension and acquisition of information by collective recipient / viewer which will not trust blindly any more the "truths" about laser sabers from "Star Wars". Keywords
the comical, scientific discourse, short films, argumentation, film dialogue, video sequence, popular science genre For citation
Sukhikh, Denis A., Gorshkova, Vera E., Fefelov, Anatoli F. Comical as a Component of Argumentation in a Pop Sci Short-Short Film. Vestnik NSU. Series: Linguistics and Intercultural Communication, 2020, vol. 18, no. 3, p. 59-77. DOI 10.25205/1818-7935-2020-18-3-59-77
1. Введение
Аргументация в научном и научно-популярном дискурсе: сходства и различия
«Аргументированность теории должна быть прежде всего последовательной, логически развертываемой и иллюстративно подкрепленной, поскольку теория только тогда научно обоснована, когда она проверяется практикой» [Гальперин, 2004. С. 15].
Предваряя наши дальнейшие рассуждения об аргументации в дискурсе научно-популярного фильма, полагаем необходимым провести разграничение между собственно научным и научно-популярным текстом, объединяющим типологическим признаком которых является «нехудожественность» и использование терминологии. Отличительным признаком строго научного текста представляется гораздо более высокая терминологичность, более широкое использование лексики общенаучного описания [Алексеева, 2008. С. 74-78], а также ориентированность на однозначность восприятия [Валгина, 2003. С. 113]. Что касается последнего, речь идет о восприятии прежде всего логическом, а не эмоциональном, ориентированном на «использование средств, лишенных эмоциональной нагрузки и экспрессивных красок» [Брандес, 2001. С. 61].
Погруженный в ситуацию общения, текст / дискурс предстает как «процесс живого вербализуемого общения, характеризующийся множеством отклонений от канонической письменной речи, отсюда внимание к степени спонтанности, завершенности, тематической связности, понятности разговора для других людей» [Прохоров, 2016. С. 24]. В силу специфики нашего материала (см. ниже, раздел 2), характеризующегося гетеросемиотичностью, наиболее приемлемым мы полагаем общее определение дискурса, приводимое в Большом энциклопедическом словаре (БЭС): «связный текст в совокупности с экстралингвистическими факторами» [Арутюнова, 1998. С. 136-137]. Собственно под научным дискурсом мы понимаем «рассуждение, организованное как последовательность дискурсивных приемов описания, классификации, сравнения и т. д.» 1 Полагаем необходимым указать также на еще одно
1 Большакова Е. И., Баева Н. В. Автоматический анализ дискурсивной структуры научного текста. URL: http:// www.dialog-21.ru/media/2497/bolshakova.pdf (дата обращения 26.11.2019).
важное свойство научного дискурса: он отличается высокой степенью интертекстуальности, что объясняет использование прецедентных текстов и их концептов в качестве одного из системообразующих признаков [Никульшина, 2008, С. 246-249]. Означенная интертекстуальность имеет при этом особый характер, отличается эксплицитностью, обозначается с помощью ссылок и цитат. Она не имплицитна, как в общекультурном тексте, но так же способствует выражению целого спектра межтекстовых отношений, обозначению взаимодействия текста со всей семиотической культурной и интеллектуальной средой. Как утверждает Л. И. Богданова, «любой текст в этом понимании становится частью обширного культурного текста» [Богданова, 2016. С. 11]. Соответственно, научно-технические тексты тоже создают свое обособленное пространство, соприкасаясь, однако, достаточно тесно с художественными и общекультурными в анализируемой нами области научно-популярного дискурса.
Задача участников научного дискурса как представителей научного сообщества состоит в том, чтобы рассказать о научных явлениях и тем самым внести вклад в создание, описание, развитие или передачу научной картины мира. Именно передача научных знаний широкому кругу лиц, интересующихся достижениями науки, т. е. познавательной информации, становится определяющей в дискурсе научно-популярном, рассчитанном на неспециалиста в конкретной области знания, в ситуации значительной разницы в уровне компетентности адресанта и адресата. Разница эта особенно велика, когда речь идет об образовании детей и подростков. Но об этом ниже.
Одной из основных стратегий научного дискурса в целях обеспечения коммуникации, во главу угла которой с необходимостью кладется достоверность и истинность передаваемой информации, полагается аргументация [Никульшина, 2008].
В Социологическом энциклопедическом словаре (СЭС) аргументация определяется как «логико-коммуникативный процесс, служащий обоснованию определенной точки зрения с целью ее понимания и/или принятия индивидуальным или коллективным реципиентом» [Грицанов, 2003. С. 60]. Поскольку научная аргументация направлена на передачу только достоверных знаний, в качестве аргументов могут выступать аксиомы, ранее доказанные теоретические положения и положения, имеющие вероятностный характер (если речь идет об обосновании гипотезы), фактические данные, эмпирические обобщения, но поводом для создания аргументированного текста-опровержения часто выступают аргументированные, на первый взгляд, псевдонаучные «гипотезы-фантазии», в которых научные понятия и терминология предстают в искаженном виде.
Понимаемая как «вербальная деятельность, состоящая в приведении доводов для объективного и субъективного убедительного обоснования некоторого положения» и выступающая рациональным способом воздействия человека - убеждения в истинности или в ложности утверждения [Кузина, 2007. С. 5], аргументация не раз становилась предметом обсуждения в научных исследованиях [Бокмельдер, 2011; Каплуненко, 2007; Кузина, 2007; Кунаева, 2007; Мордовин, 2004 и др.].
Так, аргументация рассматривается как «результат умозаключений, выводимых законами общей логики в форме монолога, цель которого - поддержать выдвинутую точку зрения» [Кунаева, 2007. С. 5]. Основным критерием оценки аргумента выступает степень его убедительности. Кроме того, существуют и другие критерии, такие как соответствие истине, компетентность, оперирование фактами, нормативность [Шпранц-Фогаши, 2003. С. 134-136]. Наряду с перечисленными критериями научная аргументация, как правило, содержит узкоспециальную терминологию, графики и формулы, которые указывают на научные интересы автора.
Средством аргументации является речь, обращенная к адресату. Аргументационная речь содержит тезис, рассуждение и аргументы, а связь между тезисом и аргументом представляет собой демонстрацию - подтверждаемое или опровергаемое рассуждение. Соответственно, в качестве тезиса выступает высказывание, истинность или ложность которого опровергается или доказывается при помощи аргументов [Кузина, 2007. С. 52]. По форме эта речь может
быть письменной или устной (теперь обычно с визуальной поддержкой), а также аудио-медиальной (в терминологии К. Райс), как в случае научно-популярного или учебного фильма.
Объектом научной аргументации выступает человек. Целью аргументации служит склонение адресата к обоснованности точки зрения говорящего и принятию ее как научной сообществом ученых. Для этого ставятся определенные задачи - формирование некоего убеждения, приобщение адресата к собственной картине мира, привлечение внимания адресата к конкретной проблеме, стремление вызвать у последнего определенные эмоции [Мордовин, 2004. С. 6-7]. При этом осознанное воздействие адресанта на реципиента не является манипулированием (пропагандой), как в определенных общекультурных или политических обстоятельствах, поскольку восприятие предметной информации опирается на формальнологические механизмы критического мышления. Последние хорошо прослеживаются и на нашем материале.
Аргументация научно-популярного дискурса от собственно научного отличается более активным обращением к наглядным примерам, иллюстрациям, статистическим данным, авторитетам. Главным аргументом становится наглядность в форме презентаций, демонстрации физических или химических экспериментов, а рациональная аргументация носит вспомогательный характер. Соответственно, по своей структуре аргументация в научно-популярном дискурсе отдаляется от собственно научного дискурса, нередко приближаясь к развлекательному дискурсу [Рыскельдиева и др., 2018. С. 227-229], что может нанести ущерб самому процессу передачи знания. Поэтому, формулируя коммуникативную задачу или анализируя средства выражения научно-популярного фильма, следует различать увлекательность изложения и его развлекательность. В нем может присутствовать и то, и другое, создавая либо синергию (гармонию серьезности и увлекательности), либо дисгармонию (сдвиг в сторону поверхностной развлекательности).
С точки зрения коммуникативно-функционального подхода, аргументирование в научно-популярном дискурсе рассматривается как один из интерактивных способов объяснения. К таковым также относятся описание, устранение недопонимания, переспрос и др. Названные приемы / средства аргументации используются участниками коммуникации для ликвидации создавшегося непонимания [Шпранц-Фогаши, 2003. С. 131]. Однако последнее возможно только в условиях непосредственного контакта коммуникантов, например, в ходе панельной дискуссии, и затруднено в системе «фильм - зритель».
Говоря о соотношении научного и научно-популярного, необходимо помнить, что наука -это не только логика, но и источник сложных эмоций, с необходимостью требующих использования образной лексики и экспрессивных конструкций, что в значительной степени определяется областью знания, речевым жанром и авторской индивидуальностью [Брандес, 2001. С. 61]. Как утверждал В. Г. Белинский, пусть и в другом предметном контексте, «верное воспроизведение фактов невозможно при помощи одной эрудиции, а нужна еще фантазия. Исторические факты, содержащиеся в источниках, не более как камни и кирпичи: только художник может воздвигнуть из этого материала изящное здание» (цит. по [Фрейлих, 2016. С. 308]).
Приводимое высказывание великого русского критика как нельзя более актуально в приложении к документальному и научно-популярному жанрам кино, достаточно редко попадающим в поле зрения лингвистов. И если документальное кино в сопоставлении с художественным или как культурно-специфический феномен уже находит своих исследователей [Бессчастная, Горшкова, 2019; Горшкова, 2016; Давыдова, 2005; Коньков, Маевская, 2016; Фефелов, 2016а, 2016b; Coltelloni, 2016; Documentaire..., 2015; Lioult, 2019], то научно-популярные фильмы еще ждут таковых. Это касается, в частности, исследований их кинодиалога, понимаемого как «вербальный компонент <...> фильма, смысловая завершенность которого обеспечивается аудиовизуальным (звукозрительным) рядом в общем дискурсе фильма» [Горшкова, 2014. С. 78].
Особое место в ряду научно-популярных фильмов занимают микрометражные фильмы (продолжительностью до трех минут) с комической аргументативной составляющей, рассчитанные на подростковую аудиторию и являющиеся предметом настоящего исследования.
2. Семиотика комического в научно-популярном фильме или опровержение «Звездных войн»
Сегодня ввиду цифровизации и глобального развития Сети гомогенные тексты сменяются гетерогенными, то есть семиотически осложненными; именно они все больше интересуют лингвистов. Как правило, структура таких текстов включает вербальный и невербальный компоненты. Адекватное восприятие последнего требует определенной визуальной грамотности.
Между тем с позиций семиотики базовая работа с любыми текстами остается не чем иным, как работой со знаками. Графические и аудиокомпоненты мы также рассматриваем как знаки, следуя в этом за Ю. М. Лотманом, который считает, что «изображения, помещенные в кадр, становятся знаками» [Лотман, 1998. С. 31], что позволяет провести аналогию между кадром в кино и словом в высказывании, устном или зафиксированным письменно. При этом, по Ю. М. Лотману, «кадр получает свободу, присущую слову» [Лотман, 1998. С. 306], а значит, его можно выделить, сочетать с другими кадрами по законам смысловой сочетаемости, использовать в метафорическом и метонимическом смысле. Кроме того, при разбиении кинотекста на кадры можно вычленить любую деталь. Одни значения умещаются в одном кадре, для других необходима последовательность кадров, что позволяет рассматривать кинофильм как текст.
Материалом настоящего исследования служит один из фильмов серии «Tu mourras moins bête», снятый по комиксам французского художника-карикатуриста Марион Монтень и демонстрируемый каналом франко-немецкой компании ARTE с 2016 года. Название этой серии, рассчитанной как на взрослую, так и на подростковую зрительскую аудиторию, подчеркнуто французское - в том смысле, что в нем находит имплицитное отражение классическая французская картезианская философия, заключенная в латинской формуле Cogito ergo sum (= Je pense, donc je suis). В соответствии с этой формулой во французской культуре, при этом не только школьно-академической, культивируется стремление к интеллектуальным достижениям, ясности мысли, доказательной логике в выражении своего мнения 2. Буквально название фильма переводится как «Ты умрешь менее глупым», но с учетом юмористичного характера этой серии его можно и должно интерпретировать как «Умрешь, конечно, но не таким дураком» (или «Умрешь, но сначала немного поумнеешь»). Название серии, объединяемой двумя сквозными персонажами, задает в определенной степени и модальность каждого микрометражного фильма, хотя конкретный постановщик может по-своему взглянуть на предложенную ему тему.
Несмотря на то что количество таких микрометражек (длительностью до трех минут) составляет больше ста, каждая из них представляет собой отдельное произведение, стилистика которого с необходимостью зависит от указанного временного ограничения. Высказывания в каждом из них имеют отношение «к реальной действительности, к реальному говорящему субъекту и к реальным другим высказываниям» (в терминах М. М. Бахтина) [Бахтин, 1979. С. 303] и, соответственно, предстают затем не только как осмысливаемое зрителем, что полностью соответствует задаче научной коммуникации, но и как «переживаемое... в процессе этого переживания» [Коньков, Маевская, 2016. С. 82], что непосредственно следует из приведенного выше тезиса В. Г. Белинского и предполагается стилистической установкой на увлекательность и развлекательность.
2 См., в частности, [Петерс, 2020], где эта французская традиция мысли освещается очень подробно и сопоставляется с традициями некоторых других европейских культур.
Микрометражки серии представляют собой анимационные фильмы, в каждом из которых два исследователя - профессор Мусташ, говорящее имя которого (moustache - усы) полностью соответствует видеоряду 3, и его ассистент Натанаэль, сохранивший, несмотря на почтенный возраст и белоснежную пышную бороду, наивность ребенка. Они освещают какое-либо научное явление, используя комическую форму представления аргументации, что дает нам право отнести данные фильмы к научно-популярному жанру и что с необходимостью требует рассмотрения сущности комического как составляющей аргументации в фильмах исследуемого жанра.
Изучением комического занимались многие исследователи. Философ А. Бергсон в своем эссе «Смех» рассматривает комическое как реакцию на смешное, свойственную исключительно человеку: «если мы смеемся над животным, то потому, что нас поразила в нем свойственная человеку поза или человеческое выражение» [Бергсон, 1992. С. 11]. Соответственно, комическое предстает как забава человеческого ума, умственный контраст, ощущаемый абсурд. Чтобы быть понятым и рассмешить, оно должно быть несложным, незамысловатым, простым и даже иногда безобразным. Писатель и киносценарист Н. Н. Носов считает, что комическое подразделяется на юмор и сатиру. Под юмором он понимает одобрение, а под сатирой - осуждение и критику [Носов, 2010. С. 334-336].
Такое философское и обыденное понимание юмора полностью соответствует данным словарей. Так, в Словаре лингвистических терминов и понятий юмор определяется как «насмешливое отношение к описываемым в произведении событиям, лишенное злобы, в отличие от сатиры, отличающейся разрушительным смехом, и от иронии, где используется "смех превосходства"» [Жеребило, 2016. С. 582]. Большой толковый социологический словарь трактует юмор как «остроты, шутки, созданные в результате парадоксальных, иронических социальных и языковых ситуаций» [Джери, 1999. С. 501]. Синонимом юмора может выступать комическое как отражающее противоречия реальности и находящее свое проявление в игре утрирования величины предметов, на фантастических сочетаниях, сближении далеких понятий [Прохоров, 1993. С. 610].
Как отмечают исследователи, «при кажущейся традиционности темы изменились не только проблемы, которые высмеивают авторы, что вполне закономерно, но эволюционировали и приемы, которые они применяют» [Аристова, 2016. С. 75]. Согласно Новой философской энциклопедии, комическим может выступать несоответствие (формы содержанию), преувеличение, переворачивание смысла, обманутое ожидание и т. д. [Любимова, 2010. С. 277]. При этом речь может идти как о вербальном, так и о невербальном несоответствии. В первом случае наблюдается «беспорядочность мыслей и их логическое оформление, скудость мысли, витиеватость, вычурность речи, нарушение связи между репликами, комическое повышение или понижение интонации, потеря нити мысли во время разговора, слова, выражающие противоречащие понятия, повторы, комизм звуков и каламбуры» [Лук, 1968. С. 64] (см. также [Макарян, 1967. С. 200].
Попытаемся выявить, когда и как проявляются упомянутые выше несоответствия. При восприятии художественного текста вербальное несоответствие может возникать тогда, когда мы наделяем текст новыми значениями, а значит, и новым содержанием [Козин, 2012. С. 50]. Изменение содержания, как правило, влечет за собой изменение формы. Однако форма не всегда поддается изменению. Возникает конфликт, который может создавать комический эффект. Создается своего рода «когнитивный диссонанс, который разрешается смехо-вой реакцией» [Капацинская, 2007. С. 224-225]. Последняя представляет собой, таким образом, физиологический аналог ментального состояния и освободительную реакцию на него, причем степень интенсивности такой реакции может быть различной.
3 Усы - высоко ценимая и почти обязательная во Франции черта «патриархального» образа мужчины, причем не только ученого. Напомним в этой связи слова Мопассана (XIX в.): «un homme sans moustache est comme un arbre sans feuilles».
Как полагают исследователи, «даже присутствие автора аргументации не снимает сложности задачи интерпретатора, хотя и упрощает ее» [Бокмельдер, 2011. С. 161]. Проанализируем приведенные выше рассуждения на материале кинодиалога фильма «A quand le sabre laser?» 4 с использование функционально-прагматического подхода, позволяющего выявить взаимодействие говорящего как автора аргументации и слушающего / его собеседника в процессе «двойного сказывания», рассчитанного на восприятие третьей стороной, т. е. зрителем.
Как оговаривалось выше, критерием научного жанра служит апелляция к авторитету. Доказательством в пользу того, что данный текст относится к научному жанру, служат знаки, представленные на рис. 1, 2. Во-первых, на рис. 1 изображены два участника эксперимента, одетые в специальную одежду. Во-вторых, визуальный ряд доказывает, что мы имеем дело с прецедентными именами. Так, настенные картины содержат изображения известных ученых - немецкого физика Альберта Эйнштейна (рис. 1, 2) и канадского астрофизика Хьюберта Ривза (рис. 2). Догадаться о том, что на картинах изображены именно эти ученые, несложно, хотя, безусловно, «на результате интерпретативной работы [должны сказываться] интеллект и образованность индивидуального адресата» [Фефелов, 2016b. С. 62]. Так, мужчина с усами, взъерошенными волосами и высунутым языком, под портретом с надписью «I love science», включающей в свой состав молодежный эмотикон, заменяющий слово love, с необходимостью идентифицируется в нашей культурной памяти и «визуальном» сознании как Альберт Эйнштейн, несмотря на то, что его портрет шаржирован, как того и требует принцип развлекательности. Портрет канадского астрофизика подписан, поэтому сразу становится ясно, кто изображен на картине. Оба факта, подобранные сценаристом, являются фундаментальной посылкой для дальнейшего развития аргументации с помощью визуальных и вербальных рядов. Фильм апеллирует тем самым к крупнейшим научным авторитетам, что должно подчеркнуть значимость информации и вызвать доверие. С помощью портретов сразу более-менее точно определяется предметная область: речь пойдет о высокой физике, а именно лазерной, которой Эйнштейн даже и не занимался, но все равно как-то связанной, однако, и с ним. Второй портрет нуждался в обязательной подписи, поскольку другие знаменитые физики в визуальной памяти обычного человека могут и отсутствовать, если даже фамилии некоторых из них известны.
Аmíc, 1л pâekicjpâtior» ¿lu one
it ¿Í U Région RhôrvA-Alpts
Рис. 1. Вначале о любви
4 A quand le sabre laser. URL: https://www.youtube.com/watch?v=GYjiQYkFG-A.
ISSN 1818-7935
Рис. 2. Мусташ (герой № 1, стоит) и Натанаэль (ассистент героя № 1, сидит)
Соответственно, мы можем утверждать, что означенные наглядные детали служат аргументами отнесения данного фильма к высокому научному жанру. А «карикатурно»-утриро-ванный характер рисованного видеоряда, показывающий ученых как чудаков, людей не от мира сего, свидетельствует о намерении обсуждать серьезную научную проблемы в легкой, увлекательной форме, то есть, в пользу популяризации науки «без занудства» или «без звериной серьезности». Два этих «хэштега» очень точно, на наш взгляд, рисуют образ типичного реципиента фильма.
Любой фильм, как правило, создается по определенному сценарию, рассматриваемому как текст [Мартьянова, 1994. С. 49-57]. На принадлежность анализируемого фильма к научному жанру указывает также тот факт, что сценарий был написан с использованием научных источников, таких как труды доктора наук Крега Фреденриха и книга «Laser: light of a million uses» Джеффа Хехта и Дика Терези) 5. К такому способу аргументирования тяготеет и научно-популярный дискурс. Но увлекательность создается не только намерением рассказать простыми словами о серьезном, но и развлекательной референцией микрометражного фильма - он ставит перед собой цель посоперничать с «киношедевром», со «Звездными войнами», его прецедентным текстом, рассказав о нем нечто, чего зритель еще не знает - раскрыть тайну лазерной сабли.
Определившись с жанром фильма, перейдем к представлению в нем научной аргументации. В начале фильма Натанаэль задает вопрос, т. е. выдвигает тезис, в защиту или опровержение которого необходимо предоставить аргумент:
Cher prof, quand est-ce qu 'on pourra vraiment se battre avec des sabres lasers? - Уважаемый препод, когда можно будет на самом деле драться на лазерных саблях? (здесь и далее перевод наш. - Д. С.).
Данный тезис можно рассматривать как постановку научной проблемы в дискурсе фильма в форме имплицитной дискуссии со «Звездными войнами», где такие сабли или их подобие уже есть. Реципиенты, видевшие этот фильм, должны сразу понять этот посыл, что точно создаст интригу. Другие же поймут это по мере развития фильма. Ответом служит высказывание Мусташа, который, нарезая, как обычная домохозяйка, ножом колбасу на кухне, высказывает свою «научную позицию» совершенно ненаучным языком:
C 'estpas demain la veille. - До этого еще далеко.
5 Montaigne, M. Tu mourras moins bête (You will die less stupid). URL:_http://tumourrasmoinsbete.blogspot.com/ 2010/02/mardi-dhiver-lasers.html (дата обращения 22.11.2019).
В развитие своего тезиса с опорой на происходящее перед его глазами Натанаэль выдвигает аргумент в форме предположения, носящего вероятностный характер: лазерной саблей было бы удобно, в частности, нарезать колбасу:
Bon, c 'est dommage. Un sabre laser, c 'est trop cool. Ça va être vachement utile pour couper nickel des tranches de saussissons. - Жаль, лазерная сабля для колбасы - это был бы шик! Чик-чик и готово.
Комическая форма предположения, выраженного Натанаэлем вербально с использованием разговорных выражений (англ. cool, vachement, nickel), невербально иллюстрируется видеорядом, демонстрирующим буквально предполагаемую операцию (рис. 3). В развитие предположения, согласно которому лазер может легко и точно (в духе «Звездных войн») разрубить все что угодно, а также учитывая факт бесконечности лазерного луча, Натанаэль взмахом руки разрубает пополам предмет, на который падает лазерный луч (рис. 4). Возникает вопрос: в чем комичность ситуации? Комическое состоит в несоответствии реальных последствий действия ожиданиям Натанаэля. Видеоряд показывает, что использовать лазерный луч в качестве кухонного ножа нельзя. Натанаэль не предполагал, что операция не ограничится колбасой, что мощный луч пойдет дальше и разрубит все, что попадется на его пути. В соседней комнате это ванна с поджавшей ноги перепуганной ню (nue) 6, что в совокупности создает мощный развлекательный эффект, требующий, однако, научного объяснения.
Рис. 3. Нарезка колбасы в опыте Натанаэля
Рис. 4. Присаживайтесь, мадам, поедим колбаски. Что еще тут скажешь, если такое натворил
6 Впрочем, видимые на экране вторичные половые признаки противоречивы, но это не принципиально.
В доказательство потенциально огромной мощности излучения лазера, сравнимой с гиперболоидом инженера Гарина, Мусташ как более опытный исследователь прибегает к аргументам, основанным на теоретических положениях физики света и фактических данных:
Le laser c'est de la lumière. Et le rayon ne s'arrête jamais. Donc, le faisceau de sabre est sans fin. -Лазер - это свет. Его луч не может остановиться. Следовательно, луч сабли бесконечен.
В качестве наглядной иллюстрации слов Мусташа (рис. 5) картинка по воле режиссера сразу демонстрирует в очевидно абсурдной форме бесконечность лазерного луча, который не может якобы остановить даже небесное тело - он его разрезает. Однако представление о том, что мощь луча, исходящего из лазерного устройства размером с ручной фонарь, достаточна, чтобы разрубить пополам целую планету, так же сомнительно, как и необходимость нарезать дома лазером колбасу. Комическое здесь проявляется в гротескном представлении несоразмерности целей и средств ее достижения, а с физической точки зрения - в показе несоответствия между огромным количеством энергии, необходимой для разрезания планеты, и очевидной малостью лазерного устройства. В такое может поверить только крайне наивный человек или ребенок.
Рис. 5. Иллюстрация сказочной мощности лазерного луча. Справа не грейпфрут, а неведомая планета
Апеллируя к прецедентному тексту, сценарист вкладывает в уста Натанаэля «антитезис»: свет, быть может, и бесконечен, а лазерный луч нет - смотрите «Звездные войны»:
Bah, oui, mais dans "Star Wars", quand ils dégainent le laser, il s'arrête là. - Да, но в «Звездных войнах», когда они «достают из ножен» свою лазерную саблю, он не уходит дальше острия.
(На рисунке этого не видно, но на экране Натанаель показывает, что лазерный луч заканчивается там же, где заканчивается лезвие меча.)
Контраргументация Мусташа (рис. 6) включает как вербальные:
C 'est un trucage. Voyons! - Да это же всего лишь кинотрюк! Совсем дурак, што ль!
так и невербальные элементы. Видеоряд показывает, что причиной «остановки» лазерного луча в каком-либо месте может быть какое-либо физическое препятствие, а не ложность тезиса о бесконечности света.
В качестве иллюстратора тезиса взят герой «Звездных войн», злодей Дарт Вейдер, известный своей киноаудитории жестокостью и расчетливостью. В микрометражном фильме он подан в комическом свете, что ставит под сомнение его убедительность и усиливает позицию профессора Мусташа. Подтверждением комичности фигуры страшного злодея становится тот факт, что он показан здесь в нелепом и несколько инфантильном свете. На рис. 6 это проявляется, в частности, в несвойственной ему улыбке и многих других чертах (см. легенду).
Рис. 6. Дарт Вейдер. Косолапый Злодей-коротышка, немного смахивающий на Наполеона. Уже в маске!
К тому же комизм ситуации, в которую помещен Дарт Вейдер, усугубляется вложенной в его уста нелицеприятной аллюзией на сомнительный источник американского могущества:
Ah, saloperie de Made in China. - Ааа, блин, снова китайское барахло подсунули!
Данное высказывание характеризуется одновременным использованием двух лексических единиц saloperie (фр. хлам, барахло) и Made in China (Сделано в Китае). Вне контекста эти единицы не несут в себе семы комического. Но в контексте конкретного кинодиалога Made in China становится намеком на реальное происхождение американской военной мощи, которая может в любой момент «не сработать» из-за несоблюдения технологических стандартов поставщиком оборудования. Уничижительный характер французской аллюзии состоит в том, что мы имеем здесь дело не с бытовой аппаратурой, а со средствами завоевания Вселенной, производство которых нельзя доверять никому.
Для строго научного доказательства реальных разрушительных возможностей лазерного луча Мусташ проводит эксперимент (рис. 7), цель которого состоит в том, чтобы показать, сколько энергии требуется для того, чтобы прожечь в коже человека хотя бы маленькую дырку площадью в 1см2. Оказывается, что для выполнения такой «убийственной» задачи необходима громадная энергия в 50 000 Дж. Разумеется, у каждого зрителя сразу возникнет вопрос о мощности, необходимой для уничтожения летательного аппарата:
Rien que pour faire un petit trou d'un centimètre carré dans un corps humain, il faudrait une énergie de 50 000 joules. Bah, oui, Chewbacca. Ça tiendrait jamais dans un manche de sabre. - Даже чтобы сделать дырку в теле человека размером всего лишь в 1см2, понадобится энергия в 50 000 джоулей. Вот так-то, Чу-бакка! Понял?! Она никогда не поместилась бы в рукоятке сабли.
Рис. 7. Прожигание дырки в теле героя № 1. Он умный, он знает, что ничем не рискует
Заметим попутно, что в продолжение интертекстуальных отсылок к киносаге «Звездные войны» Мусташ иронично и снисходительно назвал своего ассистента Чубаккой по имени знаменитого персонажа последней, человека-собаки и второго пилота на космическом корабле «Сокол тысячелетия», что несколько оскорбительно по отношению к интеллекту как ассистента, так и человека-собаки из американского фильма. Но такое фамильярное обращение отражает, с одной стороны, научную и культурную иерархию («профессор имеет право») и, с другой, соответствует выбранной авторами стилистической тональности вербального ряда, намеренно сниженной, чтобы не превращать фильм в лекцию и сохранить установку на развлекательность. Одновременно знание упомянутой клички свидетельствует о всесторонности интересов ученого, не чурающегося контента, рассчитанного на подростковую аудиторию.
Далее Мусташ объясняет, какими химическими элементами порождается лазерный световой импульс (рис. 8). Таковыми выступают два взаимодействующих газовых компонента. Согласно теоретическим данным, представленным в кадре, один килограмм их смеси образует излучение мощностью в 50 Дж, но этого количества недостаточно даже для того, чтобы прожечь небольшое количество ткани. Соответственно, лазер малой мощности не может нанести существенный урон человеку:
- Un laser digne de ce nom fonctionne avec un mélange de gaz fluor et hydrogène. Un kilo de ce mélange ne produit qu 'une toute petite salve de 50 joules. - Для получения мало-мальской мощности, Ната, лазеру требуется фторо-водородная смесь. Килограмм такой смеси позволяет произвести «залп» со смешной мощностью в 50 джоулей.
- Ça brûle même pas mon kimono. - Да ее же не хватит, чтоб прожечь мое кимоно!
- Tu parles! Pour alimenter un laser de la mort qui tue il faut avoir carrément un réacteur nucléaire dans le dos. - Само-собой! Чтоб придать лазеру убойную силу, у тебя за спиной должен быть целый мини-реактор.
Рис. 8. Химический состав для возбуждения лазерного луча и еще более - воображения зрителя
Полагаем, что комическое здесь (рис. 9) проявляется в иллюстрации абсурдности ситуации, где изображена дуэль на лазерных саблях Натанаэля и злодея Вейдера с огромными реакторами за плечами, которые они якобы способны поднять (конечно, в фильме для детей, но никак не в реальной действительности). Заметим, что тем самым французский постановщик продолжает последовательно «дискутировать» в своем микрофильме с американскими «Звездными войнами», показывая невысокий уровень мышления его великих создателей, весь интеллект и «креатив» которых уходит на то, чтобы заставить зрителя поверить в фокусы.
Рис. 9. «Портативный» реактор в боевом применении. Дуэлянтам радиация нипочем!
Рис. 10. Статическая мишень лазерного целеуказателя. Ну, Кролик, только не дергайся!
Переходя к реальной действительности, Мусташ обращает внимание на использование лазера в военных целях, поясняя, что в армии существуют высокоточные лазерные устройства, предназначенные для наведения ракеты, снаряда или летательного аппарата на цель. Комичность показа их применения выдержана в полной мере, ибо точность наведения лазерного луча продемонстрирована на примере использования в качестве цели безобидного кролика (рис. 10). Комическое, как и в предыдущем примере, построено на прямом показе логической и практической абсурдности такой идеи. Дело в том, что высокоточная ракета типа «Томо-гавк» или бомба с лазерным наведением стоит огромных денег, и потому ее боевое применение допускается только для уничтожения мощных средств противника, а не кроликов. Означенная несоразмерность носит логический характер, противопоставление мощности современной ракеты с лазерным целеуказателем и животного малых размеров свидетельствует уже о человеческой глупости, а не о торжестве научного интеллекта. Глупость же традиционно вызывает смех. Другой традиционный французский образ, возникший как этнокультурный, - это кролик. Посягательство на его жизнь, пусть и воображаемое, вызовет у французов протест и возмущение, то есть эмоциональную, а не рациональную реакцию, потому что кролик занимает почетное место в их культурной памяти, примерно такое же, как «трусишка зайка серенький» в русской, не будучи при этом носителем его черт. Кролик - это воплощение мужской сексуальной неутомимости в народной ментальности Франции. Он здесь выступает как еще один символ «французскости» фильма.
3. Краткое обсуждение и заключение
Десять проанализированных и прокомментированных нами кадров из микрометражного фильма достаточно полно показывают, на какой теоретический базис опирается визуально-вербальная семиотика научно-популярного дискурса последнего.
Она действительно отражает желание авторов подать сложную научную информацию в легкой комичной форме, заданной названием серии (Tu mourras moins bête), довольно точно указывающим на тип адресата, к которому обращаются создатели фильма (по преимуществу подростковая и молодежная аудитория), и на соответствующую ему стилистику визуального и вербального рядов, которая, по определению, должна быть не академической, а сниженной, «разговорной».
Конечно, само название серии и сниженность стилистики, особенно визуальной, могут по-разному восприниматься различными категориями реципиентов. И то, и другое подвергнется закономерной рефракции (ср. [Фефелов, 2016с]), например, у взрослой аудитории (подобно лучу света при проникновении в иную физическую среду), если она не видела референтный фильм или не привыкла к избранной тональности «научного повествования», то есть настроена на восприятие серьезной информации на языке науки. Но в любом случае реципиенты с необходимостью должны отреагировать на все три коммуникативные установки авторов микрофильма: передача точной научной информации о лазерах, увлекательность и развлекательность.
Последние две установки весьма различимы в анализируемом материале: многие визуальные детали призваны просто развлечь, рассмешить («ню» в ванне, косолапый Наполеон, дуэль и др.). Увлекательность же создается связным повествованием в его развитии, включающим в свой состав как вербальную речь, так и последовательность рисованных картинок. Увлекательность формы - залог поддержания долговременного интереса к выбранной научной теме. В данном случае она опирается на вербально-визуальную интертекстуальность, а именно сквозную перекличку и дискуссию микрометражного фильма с прецедентным сериалом о звездных войнах. Суть заявленной задачи - показать глупость некоторых моментов и трюков (если не всех) популярного американского фильма - создает интригу, ощущение вызова. В этом соперничестве закономерно увидеть и соперничество между французской и американской школами мысли: первая нередко апеллирует к науке и логике, вторая -к здравому смыслу и инфотейнменту, то есть подаче информации в откровенно шутливой форме, близкой к entertainment'y.
Кроме того, мы видим, что при наличии интертекстуальности в материале нет ее строго научной разновидности (т. е. цитирования), потому что общая стилистическая стратегия не согласуется с таковой по «технологическим» причинам, оказываясь к тому же важнее.
Фоновая культурная информация раскрывается в анализируемом микрометражном фильме сложнее, чем собственно научная. Она подвержена более сильной рефракции, для ее передачи русскоязычному адресату приходится применять приемы адаптации и компенсации в «подрисуночных» подписях. Так, французский традиционный образ кролика существует реально, тогда как в русской культуре есть просто животное кролик, не вызывающее особых ассоциаций и тем более эмоций. Соответственно, их приходится несколько трансформировать, чтобы сделать очевидным французский юмор. То же самое касается «сабли», присутствующей в тексте, но не в видеоряде, где регулярно появляется нечто вроде шпаги, а не сабли и даже не меча. Дуэли на шпагах - дело привычное и известное, что и показано в подписи к рис. 9, где изображен поединок, тогда как дуэли на саблях - восточном холодном оружии с изогнутым клинком - насколько нам известно, не практиковались. С помощью шпаги можно нанести легкое колющее ранение и, тем самым, получить сатисфакцию. Сабля же «технологически» предназначена для того, чтобы рубить, а не колоть.
Приводимые рисунки / кадры и весь фильм дают хороший пример различий между технологией показа и рассказа. Показанное на картинке вовсе не обязательно является доказатель-
ством и даже реальностью, так как рисунок (в отличие от статистической таблицы или графика) не является аргументом. Такова дискурсивная роль рис. 4-6, которые иллюстрируют «расхожие глупости и фантазии» - то, что не произошло и не могло произойти при нынешнем уровне мощности лазеров. Разумеется, это не произойдет даже при достаточной мощности луча, потому что не имеет никакого производственного или хозяйственного смысла (зачем отрезать кусок от планеты?). Они нужны в тексте для постановки своеобразного визуального логического акцента на вопросе, но понимание того, с чем мы имеем дело, то есть концептуализиция и рационализация картинки, достижимо только с помощью слова, пусть даже разговорного. Рисунки отражают две французские культуры: традиционную народную (и ей больше подходит простая разговорная речь) и стиль научного мышления, культивируемый во Франции со времен Рене Декарта.
Таким образом, исследование с очевидностью показывает увеличение глубины познавательной информации научно-популярного микрометражного фильма и аргументации, приводимой в поддержку выдвигаемых научных положений, за счет диалогической формы общения вымышленных персонажей и комического видеоряда, вступающего «в конфликт» с рациональным мышлением. Именно это способствует лучшему пониманию и усвоению информации коллективным адресатом.
Список литературы
Алексеева И. С. Текст и перевод. Вопросы теории. М.: Международные отношения, 2008. 184 с.
Аристова В. Н. Вербализация комического во французской литературе начала XXI века (на примере романов Ф. Ген, С. Беншетри, Г. Делакура) // Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2016. Т. 14, № 3. С. 75-84. Арутюнова Н. Д. Дискурс // Большой энциклопедический словарь под ред. В. Н. Ярцевой.
М.: Большая российская энциклопедия, 1998. С. 136-137. Бергсон А. Смех М.: Искусство, 1992. 127 с.
Бессчастная А. М., Горшкова В. Е. Документальный фильм-расследование: манипуляция или беспристрастность // Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2019. Т. 18, № 6: Журналистика. С. 92-103. DOI 10.25205/1818-7919-2019-18-6-92-103 Богданова Л. И. Текст и дискурс: в поисках выхода из лабиринта // Вестник Российского
университета дружбы народов. Серия: Лингвистика. 2016. № 3. С. 7-30. Бокмельдер Д. А. Аргументация как речевое действие // Вестник ИГЛУ. Серия: Филология.
2011. № 4 (16). С. 159-163. Большакова Е. И., Баева Н. В. Автоматический анализ дискурсивной структуры научного текста. URL: http://www.dialog-21.ru/media/2497/bolshakova.pdf (дата обращения 26.11.2019). Брандес М. П., Провоторов В. И. Предпереводческий анализ текста. М.: НВИ-ТЕЗАУРУС, 2001. 224 с.
Валгина Н. С. Теория текста. М.: Логос, 2003. 280 с.
Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: УРСС, 2004. 144 с. Горшкова В. Е. и др. Кинодиалог. Образ-смысл. Перевод: Монография / Под общ. ред.
В. Е. Горшковой. Иркутск: МГЛУ ЕАЛИ, 2014. 367 с. Горшкова В. Е. Художественный кинодиалог vs документальный: жанровая специфика перевода // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия Лингвистика. 2016. № 3. С.242-258.
Грицанов А. А. Социология: Энциклопедия. Минск: Книжный Дом, 2003. 1312 с. Давыдова М. М. Просодия, семантика и прагматика текста в регистре документального кино: на материале англоязычных фильмов страноведческой тематики: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Самара, 2005. 20 с. Джери Д. Большой толковый социологический словарь. М.: Вече, 1999. Т. 2 (П-Я). 528 с.
Жеребило Т. В. Словарь лингвистических терминов и понятий. Назрань: Пилигрим, 2016. 610 с.
Каплуненко А. М. О технологической сущности манипуляции сознанием и ее лингвистических признаках // Вестник ИГЛУ. Серия Коммуникативистика и коммуникациология. 2007. Вып. № 5. С. 3-12.
Капацинская В. М. Комический текст. Проблема выделения речевого и ситуативного комического в тексте // Вестн. Нижегород. ун-та им. Н. И. Лобачевского. 2007. № 3. С. 224228.
Козин А. А. Немецкая литературная баллада XVIII века в свете романтической рецепции // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». 2012. № 2. С. 46-50.
Коньков В. И., Маевская М. И. Документальный фильм: история формирования поликодового текста // Век информации. Медиа в современном мире. Петербургские чтения: Материалы 55-го Междунар. форума (21-22 апреля 2016 г.). СПб.: СПГУ, 2016. С. 80-83.
Кузина Е. Б. Лекции по теории аргументации: Учеб. пособие. М.: МГУ, 2007. 136 с.
Кунаева Н. В. Аргументативный дискурс: основные подходы к изучению и проблемы анализа // Вестник ВГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2007. Вып. 2. С. 5-8.
Лотман Ю. М. Об искусстве. СПб: Искусство, 1998. 704 с.
Лук А. Н. О чувстве юмора и остроумии. М.: Искусство, 1968. 192 с.
Любимова Т. Б. Комическое // Новая философская энциклопедия: В 4 т. / Под ред. В. С. Сте-пина. М.: Мысль, 2010. Т. 2. С. 277-278.
Макарян А. О сатире. М.: Сов. писатель, 1967. 381 с.
Мартьянова И. А. Лингвистический аспект киносценарной интерпретации художественного литературного текста // Филологические науки. 1994. Вып. 2. С. 49-57.
Мордовин А. Ю. Современная прагма-диалектическая теория аргументации: Учеб. пособие. Иркутск: ИГЛУ, 2004. 68 с.
Никульшина Н. Л. Письменный научный дискурс как объект моделирования в учебных целях // Вестник Тамбов. ун-та. Серия: Гуманитарные науки. 2008. Вып. 3. С. 245-250.
Носов Н. Н. Кванты смеха: Трактат // Мишкина каша. М.: Эксмо, 2010. С. 98-656.
Петерс Б. Прикладная этнолингвистика о правильном использовании стереотипов в курсе французского как иностранного (пер. с фр. А. Ф. Фефелова) // Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2020. Т. 18, № 1. С. 84-104. DOI 10.25205/ 1818-7935-2020-18-1-84-104
Прохоров А. М. Большой энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1993. 1628 с.
Прохоров Ю. Е. Действительность. Текст. Дискурс: Учеб. пособие. М.: Флинта: Наука, 2016. 224 с.
Рыскельдиева Л. Т. и др. Коммуникация и смысл в текстовой культуре: Монография / Под общ. ред. Л. Т. Рыскельдиевой. Симферополь: ИТ «Ариал», 2018. 276 с.
Фефелов А. Ф., Туринова А. С. Поиски межкультурного компромисса в документальном кинодискурсе (этносемантическая рефракция и переводческая адаптация сериала «Wild China», 2008 г.) // Иностранные языки в научном и учебно-методическом аспектах. Но-восиб. нац. исслед. гос. ун-т, Новосибирск, 2016а. С. 58-73.
Фефелов А. Ф. Семантика и прагматика взаимодействия британской и китайской культур в поликодовом тексте документального фильма // Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2016b. Т. 14. № 4. С. 60-80.
Фефелов А. Ф. Этносемантические свойства культурной среды: рефракция и адаптация // Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2016c. Т. 14, № 3. С.15-33.
Фрейлих С. И. Структура документального кино // Киноискусство: теория и практика. М.: Академический проект; Трикста, 2016. С. 308-315.
Шпранц-Фогаши Т. Аргументация как интерактивный дискурс // Вестник МГУ. Серия: Филология. 2003. Вып. 4. С. 134-136.
Coltelloni, A. Un objet culturel : le documentaire (A cultural object: the documentary). Paris, L'Harmattan, 2016, 136 p.
Documentaire et fiction (Documentary and fiction). Aller-retours (Back and forth). Coordonné par N. T. Binh et José Moure. Paris, Les Impressions Nouvelles, 2015, 189 p.
Lioult, J.-L. A l'enseigne du réel. Penser le documentaire (In the spirit of reality. Thinking the documentary). Aix-en-Provence, Presses universitaires de Provence, 2019, 182 p.
References
Alexeeva, I. S. Text and translation. Theoretic issues. Moscow, Mezhdunarodnye otnosheniya, 2008, 184 p.
Aristova, V. N. Verbalization of the comic at the beginning of the 21st century in the French fiction (in the novels by F. Guène, S. Benchetrit, G. Delacourt). Vestnik NSU. Series: Linguistics and Intercultural Communication, 2016, vol. 14, no. 3, p. 75-84. (in Russ.)
Arutunova, N. D. Discourse. Complete encyclopedic dictionary. Moscow, Bolshaya rossiyskaya encyclopedia Publ., 1998, p. 136-137.
Bergson, A. The laughter. Moscow, Iskusstvo Publ., 1992, 127 p. (in Russ.)
Besschastnaya, A. M., Gorshkova V. E. Documentary Film-Investigation: Manipulation or Impartiality? Vestnik NSU. Series: History and Philology, 2019, vol. 18, no. 6: Journalism, p. 92-103. (in Russ.) DOI 10.25205/1818-7919-2019-18-6-92-103.
Bogdanova, L. I. Text and discourse: in search of a way out of the maze. Russian Journal of Linguistics. Vestnik RUDN, 2016, vol. 20 (3), p. 7-30. (in Russ.)
Bokmelder, D. A. Argumentation as a speech act. Vestnik ISLU. Series: Philology, 2011, no. 4 (16), p. 159-163. (in Russ.)
Brandes, M. P., Provotorov, V. I. Text analysis before translation. Moscow, NVI-TEZAURUS, 2001, 224 p. (in Russ.)
Coltelloni, A. Un objet culturel : le documentaire (A cultural object: the documentary). Paris, L'Harmattan, 2016, 136 p.
Davydova, M. M. Prosody, semantics and pragmatics of the text in the register of non-fiction film: on the material of English-language films about regional subject-matter. Author's abstract of a PhD. Samara, 2005, 20 p. (in Russ.)
Documentaire et fiction (Documentary and fiction). Aller-retours (Back and forth). Coordonné par N. T. Binh et José Moure. Paris, Les Impressions Nouvelles, 2015, 189 p.
Fefelov, A. F. Ethnosemantic Properties of the Cultural Medium: Refraction and Adaptation. Vestnik NSU. Series: Linguistics and Intercultural Communication, 2016c, vol. 14, no. 3, p. 15-33. (in Russ.)
Fefelov, A. F. Semantics and pragmatics of British and Chinese cultural interactions in multimodal text of a documentary. Vestnik NSU. Series: Linguistics and Intercultural Communication, 2016b, vol. 14, no. 4, p. 60-80. (in Russ.)
Fefelov, A. F., Turinova A. S. In Search of the Intercultural Compromise in Documentary Discourse (Ethnosemantic Refraction and Adaptation in "Wild China", 2008). In: Foreign Languages, their Linguistic basis and Didactics. Collection of research papers. Novosibirsk, 2016, p. 58-73. (in Russ.)
Freylikh, S. I. Structure of a documentary. In: Motion picture art: theory and practice. Moscow, Academicheskiy project; Trixta Publ., 2016. p. 308-315. (in Russ.)
Galperin, I. R. Text as an object of linguistic study. Moscow, URSS, 2004, 144 p. (in Russ.)
Gorshkova, V. E. et al. Film dialogue. Image - sense. Translation. Ed. by V. E. Gorshkova. Irkutsk, MGLU EALI, 2014. 367 p. (in Russ.)
Gorshkova, V. E. Fiction film dialogue vs documentary film dialogue: genre peculiarities of translation. Russian Journal of Linguistics. Vestnik RUDN, 2016, vol. 20 (3), p. 242-258. (in Russ.)
Gritsanov, A. A. Sociology: Encyclopedia. Minsk, Knizhniy dom Publ., 2003, 1312 p. (in Russ.)
Jerry, D. Comprehensive explanatory sociological dictionary, Moscow, Veche Publ., 1999, vol. 2, 528 p. (in Russ.)
Kapazinskaya, V. M. Comical text. The issue of identifying the verbal and situational comical in the text. Bulletin of NSU, 2007, no. 3, p. 224-228. (in Russ.)
Kaplunenko, A. M. On the technological essence of the manipulation of consciousness and its linguistic features. Bulletin of Irkutsk State Linguistic University. Series: Communication studies, 2007, no. 5, p. 3-12. (in Russ.)
Konkov, V. I. Maevskaya, M. I. Documentary: the history of polycode text formation. In: Digital century. Media in contemporary world. Saint Petersburg readings: materials of 55th International forum (the 21-22th of April 2016). St. Petersburg, SPSU, 2016, p. 80-83. (in Russ.)
Kozin, A. A. German literature ballad of XVIII Century in terms of roman assimilation. Bulletin of Moscow State Region University. Series: Russian philology, 2012, no. 2, p. 46-50. (in Russ.)
Kunaeva, N. V. Argumentation discourse: main approaches to its study and problems of analysis. Bulletin of Voronezh State University. Series: Linguistics and intercultural communication, 2007, no. 2, p. 5-8. (in Russ.)
Kuzina, E. B. Lectures on the theory of argumentation. Moscow, Moscow State University, 2007, 136 p. (in Russ.)
Lioult, J.-L. A l'enseigne du réel. Penser le documentaire (In the spirit of reality. Thinking the documentary). Aix-en-Provence, Presses universitaires de Provence, 2019, 182 p.
Lotman, Y. M. About the art. St. Petesburg, Iskusstvo Publ., 1988, 704 p. (in Russ.)
Lubimova, T. B. Comical. In: New Philosophical Encyclopedia. In 4 vols. Moscow, Mysl Publ., 2010, vol. 2, 634 p. (in Russ.)
Luk, A. N. About sense of humor and wit. Moscow, Iskusstvo Publ., 1968, 192 p. (in Russ.)
Makaryan, A. On satire. Moscow, Sovetsky pisatel Publ., 1967, 381 p. (in Russ.)
Martyanova, I. A. Linguistic Aspect of Cinematic Interpretation of Fiction Text. Philological sciences, 1994, no. 2, p. 49-57 (in Russ.)
Mordovin, A. U. Modern pragma-dialectic theory of argumentation: course book. Irkutsk, Irkutsk State Linguistic University, 2004, 68 p. (in Russ.)
Nikulshina, N. L. Written scientific discourse as an object of modeling for educational purposes. Bulletin of Tambov University. Series: Human sciences, 2008, no. 3, p. 245-250. (in Russ.)
Nosov, N. N. Quanta of laugh: treatise. In: Misha's porridge. Moscow, Eksmo Publ., 2010, p. 98656. (in Russ.)
Peeters, B. Making Proper Use of Stereotypes in the L2 French Classroom (translated from French by A. F. Fefelov). Vestnik NSU. Series: Linguistics and Intercultural Communication, 2020, vol. 18, no. 1, p. 84-104. (in Russ.) DOI 10.25205/1818-7935-2020-18-1-84-104
Prokhorov, A. M. The Big Encyclopedic Dictionary. Moscow, Sovetskaya encylclopedia Publ., 1993, 1628 p. (in Russ.)
Prokhorov, U. E. Reality. Text. Discourse. Moscow, Flinta: Science Publ., 2016, 224 p. (in Russ.)
Ryskeldieva L. T. et al. Communication and meaning in text culture. Simferopol, IT Arial, 2018, 276 p. (in Russ.)
Shpranz-Fogashi, T. Argumentation as an interactive discourse. Bulletin of Moscow State University. Series: Philology, 2003, no. 4, p. 134-136. (in Russ.)
Valgina, N. S. Text theory. Moscow, Logos, 2003, 280 p. (in Russ.)
Zherebilo, T. V. Dictionary of linguistic terms and concepts. Nazran, Piligrim Publ., 2016, 610 p. (in Russ.)
Материал поступил в редколлегию Date of submission 11.02.2020
Сведения об авторах / Information about Authors
Сухих Денис Александрович, аспирант, Иркутский государственный университет (Иркутск, Россия)
Denis A. Sukhikh, postgraduate student, Irkutsk State University (Irkutsk, Russian Federation)
[email protected] ORCID 0000-0002-7251-898X
Горшкова Вера Евгеньевна, доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры перевода и переводоведения, Иркутский государственный университет, Институт филологии, иностранных языков и медиакоммуникации, факультет иностранных языков (Иркутск, Россия)
Vera E. Gorshkova, Doctor of Philology, Full professor, Professor at the Translation and Translation Studies Department, Irkutsk State University, Institute of Philology, Foreign Languages and Mediacommunication, Foreign Languages Faculty (Irkutsk, Russian Federation)
[email protected] ORCID 0000-0001-8765-5234
Фефелов Анатолий Федорович, кандидат филологических наук, доцент, Гуманитарный институт Новосибирского государственного университета (Новосибирск, Россия)
Anatoli F. Fefelov, Cand. of Sci. (Linguistics), Associate Professor, Institute of Humanities, Novosibirsk State University (Novosibirsk, Russian Federation)
[email protected] SPIN 6759-3782
