CC BY
28
УДК 808.2-085.3-313.1
Ю. Н. Чагайда
КОГНИТИВНЫЙ ПЛАН ИССЛЕДОВАНИЯ
НОМИНАЦИЙ ПЕРСОНАЖЕЙ (НА МАТЕРИАЛЕ РОМАНА Б. ВАСИЛЬЕВА «В СПИСКАХ НЕ ЗНАЧИЛСЯ»)
В статье рассматриваются вопросы, посвященные особенностям построения когнитивной модели персонажей. В рамках когнитивного моделирования когнитивные планы успешный / неуспешный, свой / чужой, герой /предатель, активный / пассивный рассматриваются как некий конструкт, инструмент для интерпретации образа персонажа, позволяющий глубже исследовать его динамику.
Ключевые слова: когнитивный план, когнитивный признак, номинативная единица, герой художественного текста.
Когнитивные планы — системные содержательные характеристики персонажа, которые мотивируют наличие или отсутствие у героя художественного текста определенных поведенческих качеств. Когнитивные планы отличаются от традиционно выявляемых в лингвистике структурных группировок лексики — лексико-семанти-ческой группы, лексико-семантического поля, ассоциативного поля — тем, что имеют комплексный характер, включая в свой состав все перечисленные типы групп.
Отмеченные когнитивные планы имеют аксиологический и общефилософский характер, отражаются в языковых единицах разного уровня, включают в себя образную, понятийную и ценностную составляющие [4]. Когнитивные планы успешный / неуспешный, свой / чужой, герой / предатель, активный / пассивный состоят из 8 когнитивных признаков, которые связаны между собой и позволяют составить системную классификацию 16 (т. е. 24) типов портретов. Распределение номинативных единиц по когнитивным планам позволяет обнаружить в художественном тексте языковые феномены, которые задают содержание портрета персонажа.
В настоящей статье когнитивные планы успешный / неуспешный, свой / чужой, герой / предатель, активный / пассивный1 мы рассмотрим на примере образа Николая Плужникова, героя романа Б. Васильева «В списках не значился». Данные когнитивные планы работают в парадигме «положительная / отрицательная оценка». Под оценкой понимается мнение автора или действующих лиц о персонаже, которое выражает характеристику последнего.
Когнитивный план «успешный / неуспешный» является своеобразной точкой отсчета в характеристике образа персонажа. При этом когнитивный признак успешный несет в себе значение полной уверенности, необходимости, долженствования, возможности, неуспешный — формирует значение предположения, сомнения [7].
Следует отметить, что лексема успех этимологически связана с представлениями о движении / передвижении человека в пространстве с помощью ног (ассоциативная связь со словом идти) + быстрота, скорость ('спешить вслед за кем-либо, торопиться') + желание, воля и цель / целеустановка ('стремиться, поспевать за
1 Когнитивные планы выбраны на основании тематики рассматриваемого текста, однако могут быть применимы к любым сюжетным произведениям прозаических и драматургических жанров.
кем-либо') + достижение положительного результата ('встать с кем-либо рядом, то есть нагнать, перегнать', 'прийти вовремя') [5, с. 61]. Эти представления составляют основное значение когнитивного признака успех. Более того, именно в рамках отмеченного когнитивного плана происходит накапливание содержания, связанного с рефлексией героя по поводу своего я, его самооценкой. В этой связи Николай Плужников является успешным, когда ... думал тяжело и равнодушно <.. .> пытался вспомнить, куда и зачем он бежал <.> он просто сидел на дне воронки, однообразно раскачиваясь, и никак не мог понять, зачем и почему он тут сидит [3, с. 201] и когда ... знал, что все пройдет, — он уже мог вынести все, что возможно, и что невозможно, мог вынести тоже [3, с. 358].
Герои художественных произведений являются успешными, когда оказываются способными вспоминать и анализировать поступки из прошлого, которые позволяют глубже понять их сущность, объяснить их поступки и желания. Следует отметить, что в исследуемом романе ретроспективный план повествования (воспоминания героя) является слабо выраженным. Он связан только с чувством привязанности лейтенанта Плужникова к близким ему людям: Захотелось вблизи, своими глазами увидеть тех, кто бежал на его очереди <...> а потом рассказать Вале, Верочке и маме [3, с. 227]; И еще он думал о маме и Верочке. Он знал, что немцы ворвались в глубину России, но ни на секунду не допускал мысли о том, что они могут взять Москву [3, с. 355].
Особенная значимость когнитивного плана успешный / неуспешный заключается в том, что именно он объясняет содержание событийного конфликта, когда герой пытается встроиться в дискомфортную для него ситуацию. Так, лейтенант Плужников является неуспешным, так как для достижения цели ему мешают: растерянность и отсутствие опыта (... пустите меня! Пустите! Я же в полк должен! Я же в списках не значусь, понимаете?! — кричал Плужников, вырываясь, когда начался обстрел [3, с. 199]), отсутствие оружия, которое он потерял во время первой бомбежки (Оружие давало не только возможность действовать, не только стрелять по врагу, засевшему в самом центре крепости, — оружие обеспечивало личную свободу, и он хотел заполучить его как можно скорее [3, с. 203]; Ох, как нужна ему была сейчас винтовка, простая трехлинейка, пусть без оптического прицела <...> он хорошо стрелял, и даже если бы не попал на таком расстоянии в одного из этих гостей, то все равно бы напугал их [3, с. 349]), страх за свою жизнь (Плужников смутно соображал, что нельзя бегать под обстрелом, но страх перед автоматчиками, что громили сейчас костел, был так велик, что он вскочил и помчался [9, с. 61]; Все-таки он первым достиг широкого пролома и скрылся в нем <...> первым потому, что спасал свою жизнь и свободу [3, с. 369]).
Когнитивный план успешный / неуспешный в исследуемом произведении обеспечивается номинациями, которые выражены обстоятельствами меры, степени, образа действия, а также качественными прилагательными и наречиями в составе именной части сказуемого: ... он [Плужников] был здоров и яростно хотел жить [3, с. 200]; Плужников дважды выстрелил в оскаленный вспышками сумрак костела [3, с. 213]; Живой, — смутно подумал Плужников в плотной тишине, наглухо заложившей уши. — Я живой [3, с. 239]; Развязал платок и беззвучно рассмеялся: никогда ему еще так не везло [одна из пленных женщин ... сделала, сама того не зная, самый дорогой для него подарок] <.> шесть варенных в мундире картофе-
лин, луковица и щепотка соли лежали в этом узелке [3, с. 356]); Он стоял, строго выпрямившись, высоко вскинув голову, и не отрываясь смотрел на солнце ослепшими глазами [3, с. 388].
Данный план повествования выражается также и за счет номинаций, которые обладают оценочным фоном и выступают в функции именной части сказуемого. В этом случае лейтенант Плужников — молодчага [когда просит генерала направить его в любую часть и на любую должность]; смелый (... ходил в настоящую атаку и, кажется, кого-то убил [3, с. 216]); счастливый, когда считал, что ... его, лейтенанта Плужникова, невозможно, немыслимо, убить [3, с. 244]); полновластный распорядитель судеб целого взвода и кадровый командир Красной Армии [когда для себя решает до последней капли крови бороться с врагом]; командир (Степан Матвеевич всегда подчеркнуто признавал его командиром и разговаривал так, как этого требовал устав [3, с. 318]); сволочь, дурак и дерьмо, когда приказывал ефрейтору Климкову провести разведку, . найти возможность пробраться в город и доставить туда девушку <...> и только потом думать о собственной жизни [3, с. 333]; русский солдат [для немецких разведчиков, загнавших его в каземат, из которого не было второго выхода]; русский фанатик (в глазах немецкого генерала, когда тот приказывает еврейскому скрипачу спуститься и уговорить его [Плужнико-ва] добровольно сложить оружие [3, с. 386]). В последнем сюжетообразующем событии Николай Плужников предстает перед нами неизвестным, который утверждал, что Крепость не пала: она просто истекла кровью [3, с. 388] и перед которым ... немецкий генерал, чуть помедлив, поднес руку к фуражке [3, с. 391].
Когнитивный план «свой / чужой». Дуалистический характер когнитивного плана свой / чужой предопределяет выделение двух основных структурных компонентов - сферы свое и сферы чужое, которые базируются вокруг фигуры говорящего. Ядром данного плана является субъект речи — герой художественного произведения, оценивающий мир относительно себя. Разнообразные явления, входящие в личную сферу субъекта речи, то есть все то, что ему близко физически, морально, эмоционально или интеллектуально, формирует сферу свое [1, с. 28]. То же, что выходит за пределы личной сферы говорящего, образует пространство сферы чужое.
Разграничение номинативных единиц по признаку свой / чужой связано с ценностным планом повествования. Это проявляется в виде оппозиции «хороший / плохой» с резко отрицательной оценкой всего того, что принадлежит чужому миру [6, с. 465-466].
Так, лейтенант Плужников является своим для окружающих его сослуживцев, когда, выражаясь словами Ю. С. Степанова, «действует и применяет свои воззрения к пределам государственной границы» [10, с. 151]. При этом номинативные формы, относящиеся к когнитивному признаку свой, выражены чаще всего именами собственными и нарицательными, называющими героя по роду деятельности. Например: . обычно Коля ни с кем не встречался, по горло занятый бесконечными подсчетами, ведомостями и актами ... [3, с. 148]; Плужников хватал пулемет, волок его к стене, а когда налет кончался, тащил обратно и стрелял [3, с. 240]; ... поговорить нам с тобой надо, когда лейтенант [Плужников] уснет [подготавливал старшина Мирру к тому, что скоро она останется одна с Плужниковым] [3, с. 319].
Следует отметить, что применительно к признаку свой частым также является употребление номинаций, выраженных обращением: Продержись до своих, бра-
ток <...> обязательно продержись, уцелей, — ... подыскивал Денищик то самое, то единственное слово, которые мертвые оставляют живым [3, с. 266]; Отдохни, сыночек [по-матерински нежно и заботливо говорила пожилая женщина, укрывая Плужникова шинелью] [3, с. 278]; Не губите, товарищ командир [просил Плуж-никова о пощаде сдавшийся в плен Прижнюк] [3, с. 304]; ... товарищ лейтенант <...> девочку сбереги и сам уцелей, выживи <...> назло им — выживи, за всех нас, — говорил умирающий старшина [3, с. 319]; Как же ты уцелел, братишка ты мой родной? — спрашивает у Плужникова раненый старшина, три недели не видевший людей [3, с. 376]; Умри, но немцам не отдавай. Не твоя это честь и не моя — Родины нашей это честь, не запятнай, лейтенант [просит старшина Семишный сберечь знамя полка] [3, с. 383].
В основе когнитивного признака чужой лежит «тактика дистанцирования, отдаления» [8, с. 86] главного героя от окружающих его людей. Данный признак можно обозначить маркерами 'я не рядом', 'я не такой'. Номинации здесь преимущественно выражены местоимениями и прилагательными. Так, Николай Плужников становится чужим для окружающих его людей, когда не связывает себя с ними близкими отношениями и общими взглядами, то есть стоит в стороне от происходящих событий. Обратимся к тексту: . он почувствовал, что люди здесь были своими, но пока еще стеснялся и отмалчивался... [3, с. 194]; Но этот лейтенант — худой, страшный и непонятный, — этот чужой лейтенант не хотел ни в чем разбираться <...> с самого начала, как он появился у них [в крепости], он начал угрожать, пугать расстрелом, размахивать оружием [3, с. 300].
В отдельную группу следует выделить номинации, характеризующие лейтенанта Плужникова, которые находятся на границе когнитивных признаков свой / чужой: Тронулся лейтенантик [3, с. 287]; Все, теперь уж точно все, кончился паренек [говорил старший сержант Федорчук, мало заботясь о том, слышит его Плужников или нет [3, с. 288]. Данные номинации образованы с помощью суффиксов субъективной оценки (-ик, -ек), содержащих в себе указание на юный возраст персонажа, психологическую незрелость и неопытность. Именно в этот момент лейтенант Плужников перестает быть своим для боевых товарищей, потому что потерял веру в свои силы, оказался слабым духом.
Корпус субъектных номинаций лейтенанта Плужникова преимущественно реализуется в базовой для данного когнитивного признака синтаксической функции — в функции подлежащего. Для образа лейтенанта Плужникова этот корпус не является весомым и разнообразным. Для сравнения: Коля Плужников, аккуратно распрощавшись со всеми, отбыл к месту новой службы через город Москву [3, с. 157]; Он бежал, не видя дороги и крича «ура», пока хватало сил ... [3, с. 212]; Плужников беззвучно снял автомат с предохранителя ... [3, с. 253]; Степан Матвеевич <.> понимал, что ослаб лейтенант не телом, а сломлен, и как тут быть — не знал [3, с. 287].
Таким образом, возникает еще одна дихотомическая структурообразующая величина - когнитивный план свой / чужой, необходимая для распределения фрагментов, которые составляет ономасиологический контекст произведения.
Когнитивный план «герой / предатель» не выражается при помощи особых формальных языковых средств, а является тематически заданным. Это декларируемый план. Под декларацией здесь понимается непосредственная характеристика поведения персонажа как этически адекватного или этически ущербного.
Итак, с одной стороны, Плужников является предателем. В данном случае, выражаясь словами П. Флоренского, персонаж «воспринимается беззащитным, не имеющим силы отпора и даже не сознающим грозящей опасности» [11, с. 82], т. е. не может соответствовать требованиям момента. В этом аспекте он мыслится только как представление чужого сознания, но не сам по себе. Такому герою лица не требуется, он «изображается со спины», т. е. так, как «должны быть изображаемы слуги, рабы, вообще все те, в ком художник отрицает личность и самодеятельность, — кого он хочет представить вещью или как безличное орудие чужой воли» [11, с. 86].
В этой связи лейтенант Плужников — человек, который ...струсил во вчерашней атаке, после нее потерял себя, упустил из рук командование и думал не о том, как будет воевать, а что будет рассказывать [3, с. 234]; ...сидел на полу, не шевелясь, угрюмо думая, что совершил самое страшное: предал товарищей [3, с. 234]; ...остался в живых только потому, что кто-то погибал за него [3, с. 287]. Плужников является предателем и когда решил застрелиться, считая себя виновным в гибели сослуживцев и заботясь в этот момент лишь о том, куда лучше стрелять — . ему не очень хотелось валяться в подвале с раздробленным черепом [3, с. 290].
С другой стороны, не предателем, а героем выходит лейтенант Плужников из развалин крепости. Выражаясь словами Э. Фромма, герой «в специфических условиях человеческого существования остается выше окружающих его людей, сохраняется в качестве идеала» [12, с. 149]. Обратимся к тексту: ... в эту короткую минуту затишья, он думал не о себе <...> он думал, где достать патронов, без которых нельзя было прорваться из окруженной крепости [3, с. 270]; ... полз, царапая щеки о кирпичи, глотая пыль, задыхаясь в тяжком трупном запахе, напряженной спиной каждое мгновение ожидая автоматных очередей [3, с. 272]; Он снял со старшины знамя,разделся до пояса и обмотал знамя вокруг себя <...> он все время чувствовал его особую, волнующую теплоту [3, с. 383]; Он, качаясь, медленно шел сквозь строй врагов, отдававших ему сейчас высшие воинские почести <...> он был выше этих почестей, выше славы, выше жизни и выше смерти [3, с. 391].
Когнитивный план «активный / пассивный» обеспечивается существительными и местоимениями, которые могут выступать в синтаксических функциях подлежащего, дополнения и именной части сказуемого. При этом номинативный материал соотносится с прямой или косвенной рефлексией, в процессе которой герой сам или с помощью автора дает характеристику своим действиям и поступкам. Это значит, что объектом для наблюдения становится сам персонаж художественного произведения. Вот несколько типичных примеров: Мы знаем вас, лейтенант, как человека исключительно добросовестного и исполнительного <. . .> мы просим вас помочь с имуществом разобраться [3, с. 147]; ... он хотел стать командиром и поэтому пошел в общевойсковое училище, когда все бредили авиацией или, на крайний случай, танками [3, с. 155]; ... предлагаемая должность была для вчерашнего выпускника чрезвычайно почетной [3, с. 155]; Он был жив и по-прежнему ощущал себя хозяином притихшей под снегом Брестской крепости [3, с. 365]; Ему уже было все равно <...> он устал провожать людей, устал сражаться и устал жить [3, с. 382].
Номинации на данном уровне характеризуются наличием общего семантического признака - «проявление / непроявление внутренней свободы персонажа».
Быть активным, по мнению Фромма, — значит вырваться из стен своего изолированного Я, отказаться от своего эгоцентризма и себялюбия [12, с. 114-115]. Это значит, что герой произведения живет своей жизнью и сам создает свой облик, явля-
ется ответственным за все, что делает [9, с. 333]. В этой связи Николай Плужников является активным, когда ...верил в свои силы, опять вел счет дням и ночам и только никак не мог сообразить, какое сегодня число [3, с. 365]; ..жил так, будто высокий проверяющий постоянно находился рядом, постоянно контролировал его и проверял [3, с. 366]; ...лежал и спокойно думал, что ничего уже не боится — ни немцев, ни смерти, ни холода <...> он уже не ощущал своего «я», он ощущал нечто большее: свою личность, ставшую между прошлым и будущим его родины [3, с. 384].
Когнитивный признак активный связан с внутренней свободой героя, которая живет в нем независимо от того, что внешне он ограничен сферой войны, а также с чувством осознания персонажем своей вины и ответственности. Так, лейтенант Плужников чувствовал себя виноватым перед теми людьми, которые спасали ему жизнь ценой своей собственной жизни (С удивительной ясностью он видел сейчас их всех, кто, прикрывая его, бросался вперед, бросался не колеблясь, не раздумывая <...> Плужников не пытался сейчас понять, почему все они — все погибшие по его вине — поступали именно так: он просто заново пропускал их перед своими глазами, просто вглядывался неторопливо, внимательно и беспощадно [3, с. 286]); перед Родиной (Он обдумал все обстоятельно, он все взвесил, под всем подвел черту, и тот итог, который получил он под этой чертой, означал его неисполненный долг [3, с. 289]); перед самим собой (Он не искал себе оправданий, не жалел себя: он стремился понять, почему это [струсил в атаке] произошло [3, с. 234]).
Николай Плужников является активным и когда считает себя ответственным в происходящих событиях и за судьбы тех людей, которые оказались рядом. Данная позиция концептуально связана с высшими этическими ценностями, поэтому имеет непосредственное отношение к рефлексии героя по поводу своего внутреннего Я: А еще у него осталось яростное желание выжить, мертвая крепость и ненависть [3, с. 375]; ... он должен был, обязан был — не перед собой — перед теми, кто послал его в этот поиск, попытаться уйти и ушел [3, с. 282].
Таким образом, свобода персонажа — это «независимость и характеристика его личности изнутри: не выбор между поставленными им добром и злом, а его создание добра и зла» [2, с. 65].
С другой стороны Николай Плужников является пассивным, когда: чувствует себя зависимым от обстоятельств и не рефлексирует по поводу собственных неудач: Плужников и сам пугался темноты, но признаться в этом не решался даже самому себе [3, с. 221]; Лежал в черном, как небытие, мраке, слушал, как крысы грызут остатки сухарей, и не было сил ни на что... [3, с. 365];
стремится к самосохранению в любой ситуации. Имеется в виду то обстоятельство, что первостепенное значение для персонажа имеют лишь те блага, которые он может получить в данный момент: Плужников подумал, что эти пули — не его, и не упал, а, втянув голову в плечи, закричал «ура!» [3, с. 236]; .ему опять повезло, потому что он прыгнул через перила вМухавец, напился воды и выбрался к своим [3, с. 261]; . он верил, боялся верить и снова верил, что спасен, что еще раз выскочил, но рисковать не хотел и, теряя сознание, терпел эту немоту [3, с. 370].
Таким образом, выделение когнитивных планов успешный / неуспешный, свой / чужой, герой / предатель, активный / пассивный позволяет нам обнаружить в художественном тексте языковые феномены, которые задают содержание портрета персонажа и позволяют проследить за динамикой действующего лица.
Литература
1. Апресян Ю. Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира // Семиотика и информатика: сб. науч. ст. / Рос. акад. наук, ВИНИТИ. М., 1986. Вып. 28. С. 5-34.
2. Бердяев Н. А. Самопознание. М.: СП «ДЭМ», 1990.
3. Васильев Б. В списках не значился. М.: Дет. лит., 2007.
4. Галюк А. Д. Особенности представлений молодежи о жизненном успехе в современной России: Дис. ... канд. социол. наук. Екатеринбург, 2004.
5. Лагута О. Н. Концепт «успех» в русском языковом сознании // Вестн. Новосибир. гос. ун-та. Серия «История, филология». 2006. Т. 5. Вып. 2. С. 47-61.
6. Лотман Ю. М. О метаязыке типологических описаний культуры // Учен. зап. Тартус. гос. ун-та. Т. IV: Тр. по знаковым системам / Тартус. гос. ун-т; редкол.: Ю. Лотман (отв. ред.) [и др.] Тарту, 1969. Вып. 236. С. 460-477.
7. Мулляр Л. А. Социально-онтологические смыслы образа-концепта «успех»: социоментально-фольклорный подход. Новосибирск: Центр развития науч. сотрудничества, 2009.
8. Паршина О. Н. Концепт «чужой» в реализации тактики дистанцирования (на материале политического дискурса) // Филол. науки. 2004. № 3. С. 85-94.
9. Сартр Ж.-П. Экзистенциализм—это гуманизм // Сумерки богов. М.: Иностр. лит., 1990. С. 319-344.
10. Степанов Ю. С. Методы и принципы современной лингвистики. М.: Наука, 1975.
11. Флоренский П. А. Исследования по теории искусства // Собр. соч.: в 4 т. М.: Мысль, 2000. Т. 1. С. 79-421.
12. Фромм Э. Иметь или быть. Пер. с англ. М.: Прогресс, 1986.
Об авторе
Чагайда Юлия Николаевна — кандидат филологических наук, доцент кафедры белорусского и русского языков, Брестский государственный технический университет, Беларусь.
E-mail: [email protected]
Y N. Chagaida
COGNITIVE PLAN OF CHARACTER NOMINATIONS RESEARCH (ON MATERIAL OF B. VASILEV'S NOVEL «V SPISKAH NE ZNACHILSYA»)
The article deals with issues devoted to the specific construction of characters' cognitive models. Within the cognitive modelling, cognitive plans successful / unsuccessful, hero / traitor, active / passive, own / alien are regarded as a construct, a tool for the character image interpretation, and allows him to explore deeper into the dynamics.
Key words: cognitive plan, cognitive feature, nominative unit, fiction character.
About the Author
Yuliya Chagaida — Candidate of Philological Sciences, Associate Professor at the Department of Belarus and Russian languages, Brest State Technical University, Belarus. E-mail: [email protected]
