CC BY
21
УДК 81
Н. В.Карповская
кандидат филологических наук, доцент кафедры романо-германской филологии ЮФУ, директор Испано-Российского центра языка и культуры ЮФУ; e-mail: nkarpovskaya@sfedu.ru
КОГНИТИВНО-ПРАГМАТИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ УСИЛИТЕЛЬНЫХ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ (на материале испанского языка)
В статье исследуется специфика усилительных фразеологизмов испанского языка. В центре внимания - когнитивный и прагматический потенциал усилительных ФЕ, способы его увеличения, роль исследуемых единиц в отражении субъективных чувств и оценок адресанта, а также в оптимизации речевой стратегии усиленного воздействия на реципиента, метафорическое переосмысление прототипа как отражение особенностей культурно-национальной ментальности, трудности перевода.
Ключевые слова: усилительная фразеологическая единица; категория интенсивности; мера экспрессивности; когнитивно-прагматический потенциал; прагматический эффект; речевое воздействие.
Karpovskaya N. V.
Ph. D., Ass. Prof. of the Romance and Germanic Philology Department, Head of the Spanish-Russian Centre Southern Federal University, Rostov-on-Don; e-mail: nkarpovskaya@sfedu.ru
COGNITIVE AND PRAGMATIC POTENTIAL OF INTENSIFYING PHRASEOLOGICAL UNITS (in the Material of Spanish Language)
This article investigates specific features of Spanish intensifying phraseological units. The analysis is mainly focused on the cognitive and pragmatic potential of intensifying phraseological units; methods for its enhancement; role of the given units in reflection of addresser's subjective feelings and attitudes as well as in optimization of the speech strategy that enhances influence on the recipient; metaphorical reinterpretation of the prototype as a reflection of cultural and ethnic mental peculiarities; translation difficulties.
Key words: intensifying phraseological units; intensity category; expressivity measure; cognitive and pragmatic potential; pragmatic effect; speech influence.
При изучении усилительных ФЕ в сферу интересов современных ученых чаще всего попадают фразеологические интенсификаторы и интенсификаты, а также проблемы синтаксической идиоматики и те структурно-семантические преобразования фразеологической
единицы, которые способствуют увеличению ее экспрессивности. Что касается определения когнитивных и прагматических характеристик ФЕ, то здесь выделяются работы, основанные на принципе антропоцентризма, при котором фразеологизмы исследуются либо с позиции моделирования их оценочной семантики, передающей разностороннюю оценку человека, его внешних и внутренних качеств, либо по их роли и назначению в вербальной деятельности человека.
Следует отметить, что усилительные фразеологизмы, представляя собой отличительную характеристику эмоциональной языковой личности, активно содействуют реализации речевой стратегии усиленного воздействия на участников коммуникации. В то же время компаративные ФЕ наряду с увеличением степени проявленности признака в определенной мере конкретизируют сам признак, делая его более рельефным и ощутимым, правда, указанная конкретизация происходит с опорой на восприятие адресанта. Примечательно, что такой подход вполне соотносится с позицией тех исследователей, которые полагают, что ФЕ актуализирует не столько действие или признак, сколько их высокую степень, и не столько реальные действия, признаки, сколько представление о них. Следовательно, усилительные фразеологизмы, как и другие ФЕ, не изображают мир, а обращаются непосредственно к эмоциям и воображению человека, и через них - к осознанию действительности путем интенциональ-ного переживания, например:
...con nuestros remiendos y nuestras armas gastadas, ... nuestras
enfermedades y nuestra miseria, no éramos sino la carne de cañon... [17].
По нашему мнению, подобные ФЕ относятся к области пересечения функционально-семантических полей интенсивности и оценки, что и определяет специфику их прагматической константы, находящей свое выражение в их экспрессивности. По своему семантическому содержанию исследуемые единицы могут быть условно разбиты на несколько групп, например: структуры, в которых основанием для сравнения служат физические свойства неодушевленных предметов fuerte como un roble); фразеологизмы, основанные на сравнении с природными явлениями (llover a cantaros); компаративные образования, включающие названия представителей фауны, когда основанием для сравнения служат их повадки, типичные черты, доминирующие физические качества (rápido como un abanto).
Усилительные фразеологизмы, играя определенную роль в общей системе средств выражения категории интенсивности, обладают высоким прагматическим потенциалом, который современные авторы связывают, в первую очередь, с их образностью и конно-тативными семами в значении ФЕ. Очевидно, что потенциальная образность фразеологизма позволяет средствами самой номинации придавать речи экспрессивно-оценочную направленность, отражая субъективные чувства и оценки адресанта, одновременно оптимизируя его речевую стратегию путем наращивания совокупной иллокутивной силы высказывания.
Что же касается соотношения денотативных и коннотативных компонентов в значениях ФЕ, то в лингвистической литературе высказываются различные мнения по данному вопросу. Согласно точке зрения автора, вопрос о том, какой макрокомпонент преобладает в семантике ФЕ, следует рассматривать на конкретном языковом материале.
Итак, исследование особенностей прагматической составляющей ФЕ доказывает, что они, передавая информацию об эмоционально-оценочном восприятии действительности субъектом речи, предназначены для усиленной передачи интенциональности коммуникантов, т. е. могут передавать различные эмоционально-окрашенные коммуникативные намерения говорящего. При этом интенсифицирующее значение ФЕ, согласно мнению некоторых авторов, образуется в результате когнитивных трансформаций в таких структурах, как фреймы и прототипы.
В рамках нашей работы особый интерес представляет изучение характеристик ФЕ с позиции прототипа, так как значение прототипа чаще всего просматривается сквозь семантику фразеологизма, несмотря на ту высокую степень абстракции, которая свойственна большинству единиц, относящихся к средствам выражения категории интенсивности, ср.: como (el) un diablo, como un madero, hecho un loco, un hambre canina и др.
Метафорическое переосмысление прототипа играет большую роль в образовании подобных ФЕ, в связи с чем в их значении выделяется как сема интенсивности, так и лежащий в основе того или иного фразеологизма прототип, под которым, как правило, понимаются «не только языковые единицы или переменные сочетания слов, но и различного рода ассоциативные отношения, т. е. фонд общих
знаний, связанных с историческими традициями, фактами, реалиями, религиозными верованиями и их атрибутами» [5, с. 51].
Деривационная связь значения ФЕ со значением прототипа, в понимании многих исследователей, составляет основу внутренней формы ФЕ, представляющей собой такое сигнификативное содержание переосмысливаемой языковой единицы, которое имеет непосредственное отношение к гносеологическому образу познаваемого и именуемого объекта [9]. Следовательно, внутренняя форма усилительных ФЕ предстает посредником между новым значением интенсивности и соотнесенностью с действительностью через предметно-логическое значение свободного сочетания слов. Главным свойством движения от прототипа к имплицированному им новому смыслу (или смыслам), как полагает Е. Ю. Куницына, является наличие иррационального момента (основного параметра внутренней формы), который вполне сопоставим с переходом от одного уровня познания к другому [6].
В отношении интенсифицирующего значения фразеологизмов следует сказать, что оно признается, прежде всего, следствием процесса метафоризации, который тесно связан с ощущением подобия создающегося типового образа реалии с некоторым «конкретным» образно-ассоциативным представлением о другой реалии, о ее прототипе. При этом метафора призвана осознавать различные аспекты одних понятий в терминах других, а также выявлять и создавать сходство между двумя несходными явлениями на основе их имплицитного / эксплицитного сравнения. С допущения о подобии и сходстве и начинается то движение мысли, которое, выстраивая их в аналогию, затем уже синтезирует новое понятие, получающее на основе метафоры форму интенсифицирующего значения [5; 9]. Таким образом, перед реципиентом стоит задача - осмыслить ту или иную ФЕ, отдав предпочтение одному из тех потенциальных значений, которые могут быть реализованы в рамках соответствующей метафорической предикации.
Согласно анализу фактологического материала, большую роль в этом случае играет правильное понимание коммуникативной ситуации и контекста, которые помогают ограничить количество возможных смыслов ФЕ до минимума. В плане отражения субъективных чувств и оценок говорящего в речевом акте, содержащем ФЕ, можно утверждать, что фразеологизмы, усиливая экспрессивность высказывания, способны служить индикатором
прагматической установки адресанта. Указанное качество ФЕ реализуется за счет субъективации эмоциональной фразеологической оценки и личностной интерпретации конкретной действительности сквозь призму фразеологического образа. Неслучайно, анализируя дискурсивные дистрибуции фразеологических интенсифи-каторов в современном английском языке (ФЕ типа as the devil, like a shot, like crazy, like a house afire, like one o'clock и т. п.), А. В. Федорюк приходит к выводу о том, что в дискурсе они ведут себя как знаки иллокуции, т. е. указывают на то, как именно должна пониматься пропозиция в высказывании. В то же время в системно-языковом описании указанные единицы чаще всего представлены как знаки вторичной предикации. В этом свойстве, по мнению исследователя, заключается их знаковая специфика [12]. Ср.:
Los bultos, con los ojos ya más sosegados, iban marchando pero aun quedaban algunos aferrados al ataúd como las moscas al papel matamoscas [13].
Призраки с уже спокойными глазами все уходили, но некоторые так и приклеились к гробу, точно мухи липучие [3].
Несмотря на совпадение отдельных компонентов, следует признать, что фразеологизм, использованный в переводе, приводит к искажению прагматической установки автора. М. Делибес пишет о том, что люди оставались притянутыми к гробу, как мухи к липкой бумаге (al papel matamoscas), не в силах оторваться (указание на следствие, к которому приводит необычная степень проявленности признака). Русская ФЕ мухи липучие имеет прямо противоположное значение и соответствует таким испанским фразеологизмам, как como las moscas en verano, más pegajoso (pesado) que las moscas, como moscas a la miel и т. п.
В испанском и в русском языках встречаются такие ФЕ, в которых «образный смысл опирается, как на логико-предметное содержание устойчивого сравнения, так и на прямое значение других компонентов сравнительной формулы» [7, с. 32]. Например: más valiente que un león, como moscas a la miel, dulce como el acitrón или храбрый, как лев, как пчелы (мухи) на мед, сладкий, как мед и т. п.
Оптимизация речевых стратегий и усиление экспрессивности атрибутивного признака ярче всего проявляются при использовании ФЕ, содержащих явное (эксплицитное) сравнение, например:
Esperad, que tan buen pan hacen aquí como en Francia [14].
Подождите, и у нас не хуже хлеб пекут, чем в других местах [1].
При этом высокая степень проявленности признака реализуется как с помощью сравнения, так и при его гиперболизации. В последнем случае, как было показано ранее, присутствует указание на следствие, к которому приводит подобная степень интенсивности признака / качества. Стоит также отметить тот факт, что для ФЕ, содержащих в своем составе не эксплицитное, а имплицитное сравнение, характерна меньшая степень выраженности признака, что снижает их прагматический потенциал, например:
Y, por favor, no me vengas con ... cuentos chinos ... [13].
Таким образом, для интенсификации признака, создания эффекта экспрессивности и усиления прагматического потенциала высказывания можно использовать образность ФЕ, основанную на сравнении, которое характеризуется семантической двуплановостью и метафорическим способом выражения. При этом метафора, будучи одной из когнитивных моделей познания (данного положения придерживаются такие исследователи, как Н. Д. Арутюнова, А. Н. Баранов, Х. Ортега-и-Гассет, П. Б. Паршин, и др.), способна отражать особенности национально-культурной ментальности и специфику национальной концептосферы: más feo que el sargento de Urtera; es más fresco que una lechuga; como la tripa de Jorge, etc. При перенесении в иную языковую среду, в частности в процессе перевода, сохранить информацию об эмоционально-оценочном восприятии действительности субъектом речи, а также степень экспрессивности заложенную в исходной ФЕ довольно трудно, ср.:
Me gustaría veros con una mujer... un poco ligera de cascos ... [13].
... хотела бы я, чтобы вам попалась легкомысленная женщина...
...di, pedazo de holgazán... [13].
...скажи мне, лентяй ты этакий...
Как мы видим, переводчик вместо ФЕ использовал другие средства усиления степени интенсивности признака, в частности существительные и прилагательные-интенсификаты, что ослабило прагматический эффект воздействия высказываний на реципиента. Примечательно, что фразеологизмы с компонентом pedazo, имеющие структуру типа pedazo de barbaro, pedazo de alcornoque и т. д. являются частотными для разговорной испанской речи. Вместе с тем отдельного внимания заслуживает пример в тексте перевода, где в качестве одного из компонентов ФЕ выступает лексема hombre:
Да скажи хоть что-нибудь на прощанье, каменный ты человек!
[11].
¡Pero dinos algo por vía de despedida, hombre de pedernal!
Представляя собой реализацию одной из наиболее частотных структур испанских ФЕ, передающих эмоционально-оценочную характеристику человека, выражение hombre de pedernal вызывает к себе интерес с разных точек зрения. Во-первых, это сам образ, лежащий в основе испанской и русской ФЕ, а также соответствие тех ассоциаций, которые связаны с ним в той и другой метафорической картине мира.
Что касается русских ФЕ типа каменный человек, каменное сердце, то они, как правило, говорят о безжалостном, жестоком или бесчувственном человеке, который не испытывает никаких чувств и эмоций или не проявляет их. Ср.: каменный. 2. перен. безжизненный, застывший. Каменное выражение лица. 3. перен. безжалостный, жестокий. Каменное сердце [8, с. 262].
Именно неспособность испытывать чувства и проявлять свои эмоции пытаются поставить в вину Литвинову приятели, уговаривая его остаться.
Для того чтобы понять те ассоциации, которые могут возникнуть у читателей в связи с актуализацией в речи испанской ФЕ hombre de pedernal, следует, в первую очередь, рассмотреть семантику прототипа pedernal, так как метафорический образ ФЕ тесно связан с семантической двуплановостью данной лексемы: pedernal: 1) кремень; кремневая галька; 2) желвак (в пласте); включение (породы в пласте) 3) стойкость, непреклонность, несгибаемость; duro como un pedernal - твердый как кремень (www.lingvo-online.ru/ru/). В других словарях мы также находим такие значения, как кремень, крепость, твердость, ср.: [16, p. 613; 15, p. 1418]. Несмотря на это М. Моли-нер приводит следующую иллюстрацию реализации фигурального значения слова pedernal: Tiene un corazón como el pedernal, объясняя его через понятие muy duro [16, p. 613]. Ср.: duro de corazón, de corazón duro - жесткий, черствый, бессердечный, бездушный [4, с. 178]. Опираясь на вышеизложенное, можно сделать вывод о том, что будучи трансформированной ФЕ, лекема hombre de pedernal воспринимается переводчиком, скорее, как суждение о стойком, несгибаемом человеке (ср.: Этот человек - кремень), а не как о человеке, который не привык проявлять свои эмоции.
Однако выражение hombre de pedernal привлекает к себе внимание не только своей семантической двуплановостью. Как уже упоминалось, мы имеем дело с преобразованной ФЕ. Правда, учитывая распространенность данного структурного типа, трудно определить, от какой именно ФЕ отталкивался автор перевода, заменяя образный компонент. Это может быть и hombre de barba, и hombre de buenas (malas) entrañas и т. д.
Семантические и структурно-семантические приемы, которые используются в целях преобразования фразеологизмов для увеличения их экспрессивности и усиления прагматического эффекта высказывания рассматриваются во многих работах, посвященных изучению фразеологической системы в различных языках. Чаще всего исследователи относят к таким приемам следующие трансформации ФЕ: замену компонентов, распространение и сокращение компонентного состава, дистантное расположение компонентов, опущение части фразеологизма, двойную актуализацию и др. Подобные действия, как правило, не только не нарушают целостность ФЕ, но и способствуют усилению ее прагматических характеристик. Тем не менее трудно не согласиться с заключением Н. П. Гераскиной о том, что структурные преобразования ФЕ вполне способны повлечь за собой изменение ее семантики, так как «вклинивающийся» компонент, наряду с усилением выразительности фразеологизма, становится одним из непосредственно составляющих его семантической структуры [2].
Согласно результатам проведенного исследования, усилительные испанские ФЕ в процессе коммуникативной деятельности функционируют, по большей части, в нетрансформированном виде, реализуя свою прагматическую константу и таким образом воздействуя на реципиента. Что же касается встречающихся преобразованных ФЕ, то, по нашему наблюдению, различные типы трансформаций больше характерны для высокочастотных единиц, так как, восстанавливая утраченную в определенной мере образность и увеличивая экспрессию фразеологизма, они способствуют увеличению его прагматического потенциала.
Прекрасной иллюстрацией данного положения может послужить пример, который ранее был рассмотрен нами с позиций прагматической идентичности и переводческой эквивалентности:
Los bultos, con los ojos ya más sosegados, iban marchando pero aun quedaban
algunos aferrados al ataúd como las moscas al papel matamoscas. [13].
Вместо ФЕ pegarse como las moscas M. Делибес использует в романе «Cinco horas con Mario» структуру quedar (algunos) aferrados (al ataúd) como las moscas al papel matamoscas. Таким образом, здесь имеют место различные приемы интенсификации прагматического потенциала ФЕ, ср.:
1. Замена компонентов (pegarse - quedar aferrados) позволяет автору:
- при помощи participio pasivo глагола aferrar ввести в значение ФЕ сему быть крепко схваченным, ухваченным;
- используя перифрастическую конструкцию quedar + participio pasivo указанного глагола, добиться появления в значении ФЕ оттенка в итоге, в конечном счете и усилить коннотацию быть крепко схваченным где-то против своей воли.
2. Распространение компонентного состава (al papel matamoscas) способствует:
- дальнейшей интенсификации семы против своей воли;
- восстановлению уже несколько «стертого» метафорического образа и тем самым усилению выразительности ФЕ, так как происходит опора на логико-предметное (можно даже сказать опред-меченное, материализованное) содержание сравнения и на прямое значение других компонентов ФЕ.
По мнению некоторых исследователей, статутные характеристики усилительных ФЕ располагают именно к такого рода «вклиниваниям», семантически согласующимся с прототипом. Таким образом, есть серьезные основания полагать, что функционально-прагматическая доминанта указанных языковых единиц заключается в их назначении как средства иллокутивной семантики.
3. Дистантное расположение компонентов, отделенных друг от друга двумя «вклинившимися» в структуру ФЕ лексемами (algunos и ataúd):
- интенсифицирует материализацию образного компонента, лежащего в основе фразеологизма, и увеличивает степень экспрессивности всего высказывания;
- актуализирует значение языковой единицы в данной коммуникативной ситуации и способствует появлению новых контекстуальных смыслов (например, о притягательности тайны смерти, фатальности бытия и т. п.).
Подводя итог проведенному анализу, необходимо подчеркнуть, что несмотря на разнообразие типов ФЕ, используемых в качестве
средства интенсификации, механизм усиления их прагматического потенциала при помощи различных структурных преобразований действует, как правило, в рамках представленных выше направлений: реанимация (или замена) метафорического образа, внесение новых коннотаций, усиление степени экспрессивности ФЕ и ее актуализация в заданном контексте (коммуникативной ситуации).
Потенциальная образность фразеологизма, отвечая элементарной потребности разнообразить речь средствами самой номинации, придает ей экспрессивно-оценочную направленность, отражая субъективные чувства адресанта, особенности его национально-культурной ментальности, и одновременно оптимизируя его речевую стратегию путем наращивания совокупной иллокутивной силы высказывания. При этом наиболее эффективно реализуют свой когнитивно-прагматический потенциал те ФЕ, которые содержат эксплицитное сравнение.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Гальдос Б. П. Донья Перфекта / пер. с исп. С. Вафа, А. Старостина. -М. : Худ. лит-ра, 1976. - С. 217-384.
2. Гераскина Н. П. Фразеологические конфигурации в парламентских выступлениях (на материале субстантивных фразеологических единиц в современном английском языке): дис. ... канд. филол. наук. - М., 1978. - С. 105
3. Делибес М. Пять часов с Марио / пер. с исп. Е. Любимовой. - М. : Прогресс, 1975. - С. 250-430.
4. Испанско-русский фразеологический словарь. Diccionario fraseológico español-ruso / под ред. Э. И. Левинтовой. - М. : Русский язык, 1985. -1077 с.
5. Кунин А. В. Курс фразеологии современного английского языка. -2-е изд. - М. : Высшая шола ; Дубна: Феникс, 1996. - 381 с.
6. Куницына Е.Ю. Историко-функциональный аспект шекспиризмов: дис. ... канд. филол. наук. - Иркутск, 1998. - 212 с.
7. Лебедева Л. А. Устойчивые сравнения русского языка во фразеологии и фразеографии. - Краснодар : КГУ, 1999. - 196 с.
8. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. -4-е изд. - М. : Азбуковник, 1999. - 944 с.
9. Телия В. Н. Вторичная номинация и ее виды // Языковая номинация. Виды наименований. - М. : Наука, 1977. - С. 129-221.
10. Телия В. Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. - М. : Школа «Языки русской культуры», 1996. - 288 с.
11. Тургенев И. С. Дым // Полн. собр. соч. и писем: в 30 т. - Т. 7. - М. : Наука, 1978. - С. 249-407.
12. Федорюк А. В. Функционально-прагматические аспекты фразеологических интенсификаторов в современном английском языке: дис. ... канд. филол. наук. - Иркутск, 2001. - 198 с.
13. Delibes M. Cinco horas con Mario. - Barcelona : Ediciones Destino, 1992. -296 p.
14. Galdós B. P. Doña Perfecta. - La Habana : Editorial Pueblo y Educación, 1974. - 270 p.
15. Martínez Calvo L. Diccionario español-ruso. - Barcelona : Sopena, 1975. -1916 p.
16. Moliner M. Diccionario de Uso del Español. - Madrid : Gredos, 2004. -2 vols. - 1519; 1597 p.
17. Turgeniev I. S. Humo / пер. Ф. Алтед Фонсека. - Madrid : Espasa-Calpe, 1971. - 203 p.
18. Pérez-Reverte A. El Sol de Breda. - Madrid : Punto de Lectura. - 2008. -256 p.
