CC BY
203
А.Д. Попова
«КОГДА ЖЕ ОНА КОНЧИТСЯ, ЭТА РУКОВОДЯЩАЯ ВЛАСТЬ КПСС?»: ОБРАЗ ВЛАСТИ В СОЗНАНИИ СОВЕТСКИХ ЛЮДЕЙ ВО ВРЕМЕНА ПЕРЕСТРОЙКИ
A. Popova
"When on Earth will It End, this Leadership of the Communist
Party?":
The Image of Power in the Minds of the Soviet People During the Time of Perestroika
Трансформация общественных и политических систем в той или иной степени связана с изменением ментальных традиций и установок. Процесс демократизации политической системы в современной России идет уже долго, тем не менее ментальные представления о власти, сложившиеся в более ранний период, продолжают оказывать на этот процесс немалое влияние. Поэтому важно выяснить, какой образ власти сформировался в сознании советских людей, когда процесс демократизации только начался, какая организация государственной власти представлялась наиболее желанной, какие аксиологические установки влияли на формирование этого образа.
Источниковой базой данного исследования послужили письма советских людей, хранящиеся в Государственном архиве Российской Федерации в фонде писем первого президента России Б.Н. Ельцина (Ф. А-664).
«Письма во власть» как и другие нарративные источники неслучайно сейчас вызывают повышенный интерес у исследователей. Обращение к проблеме изучения общественного сознания не просто ввело в историческую науку ряд новых понятий типа «ментальность», «образ», но и потребовало привлечения новых объектов изучения в качестве источников информации, которые ранее активно не использовались. Скажем, в качестве исторического источника стали рассматриваться произведения художественной литературы1. Среди новых источников «письма во власть» занимают особую роль: если фильмы и литературу мы можем рассматривать как механизм формирования образов в общественном сознании, то изучение писем позволяет выявить результат этого процесса, то есть сами образы.
Использованные нами письма относятся к 1989-1991 гг., то есть к периоду, когда Ельцин еще не был главой государства, а являлся депутатом Верховного Совета. Однако он обладал колоссальной политической популярностью: для многих советских людей в
тот период фигура Ельцина стала своеобразным символом эпохи обновления. В фонде также содержатся письма, отправленные не только Ельцину, но и другим лицам, например, М.С. Горбачеву, а также в газеты. Все они имеют единую форму - обращение к власти с просьбой, мнением, предложением.
К сожалению, не представляется возможным показать полный социологический портрет авторов писем, то есть провести анализ в процентном соотношении социального, профессионального, возрастного состава авторов писем, уровня их образования. Обращаясь во власть посредством письма, люди часто забывали указать подробные данные о себе. Только по отдельным фразам можно получить сведения о личности автора, например, о возрасте («всю жизнь честно работал/ла и теперь на пенсии»), о должности, которую он занимает («работаю трактористом в колхозе/слесарем на заводе»). Даже точно проследить географию всех писем крайне трудно, так как при формировании данного фонда сохранялись только сами письма, а не конверты с обратными адресами, в самом тексте корреспонденты не всегда указывали регион, где живут. Авторы часто ограничивались общим указанием: «нам, сельским жителям...». Однако такие фразы позволяют утверждать, что в географическом плане представлены как город, так и село, центр и провинция страны.
Многие письма написаны не от лица отдельного гражданина, а от коллектива, например, один автор подчеркивает: «Пишу не от себя лично, а от всех офицеров курсов "Выстрел"»2. Встречаются письма, написанные от имени всех рабочих завода, партийной организации. Также можно утверждать, что авторы явно представляют разнообразные социальные слои.
В письмах четко прослеживается различный уровень образования авторов. Многие послания выдают невысокий образовательный уровень человека, взявшегося за перо: об этом можно судить по стилистикеписьма, по грамматическимиорфографическимошибкам, по образу подачи мысли. В других письмах явно прослеживается наличие у автора образования: он стремится к обобщению фактов, использует в качестве аргумента статистические данные и цитирует классиков марксизма-ленинизма.
Подборка писем для анализа проводилась по нескольким критериям. Во-первых, подбирались письма, отражающие наиболее типичные явления. Многие авторы затрагивают одни и те же проблемы, высказывают схожие мысли разными словами. Во-вторых, письма, наиболее интересно и ярко, даже эмоционально отражающие типичную ситуацию. В-третьих, предпочтение отдавалось письмам, авторы которых ссылались на личный опыт, высказывали свое личное отношение к ситуации.
* * *
Анализируя «письма во власть» времен перестройки, можно выделить одну их специфическую черту. В целом для российской ментальности сама мысль обращения к властному лицу (чаще всего к первому человеку в государстве) является достаточно привычной. В этом проявляется такая характерная черта отечественного общественного сознания как харизматический характер власти. Даже в периоды самых суровых репрессий 1930-1940-х гг. во власть писали с надеждой, обращаясь к первым лицам государства - И.В. Сталину, М.И. Калинину, искренне веря в положительный исход такого обращения, на практике воплощая мысль известных стихотворных строк Ю. Алешковского: «Мы верили Вам так, товарищ Сталин,/ Как, может быть, не верили себе». Однако назвать такое общение равноправным нельзя. «Это не был диалог равных партнеров, а скорее общение униженного просителя и могущественного патрона», - полагает А.Я. Лившин3.
В письмах перестроечной эпохи сам стиль диалога общества и власти несколько меняется. Харизматичный характер власти по-прежнему сказывается. Это прослеживается в огромном числе писем, обращенных к Ельцину (если писать, то самому известному человеку в стране), и в той тональности, в которой обращаются люди к этому политическому деятелю: «Вам, Борис Николаевич, я очень верю как никому, в нашей стране»4.
Однако общий стиль такого заочного разговора трансформировался: теперь власть не только просят - от нее требуют, ей указывают, ждут реального диалога с адресатом. В обращениях можно встретить фразы типа «Если Вам мои мысли интересны, я могу их продолжить в следующем письме» и даже предложения пригласить автора на личную встречу. Например, К.А. Кабдулов в письме от 25 мая 1989 г. очень эмоционально высказывает возмущение фактом присутствия среди депутатов Верховного Совета представителей духовенства. Требуя привлечь за это к ответственности Горбачева, автор не просто считает, что этот вопрос уместно обсудить на Съезде народных депутатов СССР. Он убежден, что должен и может стать непосредственным участником этого обсуждения: «Было бы еще лучше, если бы Вы прислали приглашение (хотя бы телеграммой) мне для дальнейшего уточнения отдельных фраз и размышления [Видимо, автор предполагал, что он будет уточнять, какие фразы должен говорить Ельцин. - А.Д.]. Хотелось бы лично. Очная беседа, полемика породили бы еще кое-что по перестройке, по аренде, кооперативам, хозрасчетной политике»5.
Вопрос о власти встречается в письмах граждан часто, хотя по популярности он отстает от вопросов социально-экономического развития - жалоб на нехватку продуктов, рост цен, что понятно:
уровень жизни в 1990-е гг. резко понизился. Однако вопрос о власти обсуждается пусть реже, зато более обстоятельно. От граждан порой приходили весьма развернутые послания, написанные с использованием социологических данных, трудов классиков марксизма-ленинизма. В то же время общественные представления о власти находят отражения в небольших фразах среди жалоб или соображений по другим вопросам: социальным проблемам, развитию культуры и образования, товарному дефициту.
Наформированиеобразавластикаксуществующей,такижелаемой сильно влияли сложившиеся в советском обществе аксилогические установки. Анализ писем показывает, что в целом в сознании людей сохранялось представление о преимуществе социалистического строя, именно социализм рассматривался в качестве образа идеальной организации жизни. Капитализм же, наоборот, вызывал страх и ужас. В этом плане очень показательной является письмо-листовка: на обычном листке бумаги от руки нарисован бегемот, который на карте съедает страны социалистического лагеря. Образ бегемота у автора возник в результате использования первых букв фамилий политической элиты мира 1990-х гг.: «Б» - Буш, «Г» - Горбачев, «М» - Миттеран, «Т» - Тетчэр. При этом анонимный корреспондент убежден, что «Бегемот» поставил задачу уничтожить социализм во всем мире, ликвидировать компартии и внедрить капитализм в социалистический лагерь6. Сам факт возможной ликвидации социалистического лагеря трактуется им как величайшее бедствие.
Одним из наиболее распространенных в письмах 1990-х гг. было требование отстранить КПСС от власти. Причем это требование сквозит в письмах, присланных представителями самых различных социальных слоев: и от интеллигенции, и от простых работяг. Знаковый момент эпохи - бюрократизация государственного аппарата - у многих авторов связывается с деятельностью КПСС. В частности, учитель истории пенсионер Корнющенко Дмитрий Ильич в письме депутатам Съезда народных депутатов делает заключение: «КПСС - главная сила, препятствующая перестройке. История знает достаточно примеров того, когда партии начав революционное обновление, в дальнейшем оказывалась ниже поставленной ими же задач и сходили со сцены»7.
Пенсионерка Зубковская с возмущением рассказывает в своем обращении, что в одной передаче увидела выступление заведующего аграрным отдела Тамбовского обкома КПСС. «Я была уверена, что аграрные отделы КПСС - дело далекого безобразного прошлого, когда ехали на село "уполномоченные" учить крестьян, когда сеять, что и где сажать и т.п. Неужели этому нет конца? Когда же она кончится, эта руководящая власть КПСС? Когда же труженик сам будет решать, что ему делать на своей земле без безграмотных и корыстолюбивых бездельников-указчиков?» - восклицает она8.
Анализ писем показывает, что, выступая против засилья власти
КПСС, общество оставалось приверженцем Советской власти. Фактически возрождался лозунг Кронштадтского мятежа и многих других антибольшевистских выступлений времен Гражданской войны: «За Советы без коммунистов!». Простой рабочий, беспартийный гражданин Журавлев из Ростовской области тоже отмечает: «Сейчас уже совершенно ясно любому здравомыслящему и небезразличному к общественным делам человеку, что власть принадлежала и принадлежит еще (несмотря ни на что) партийной бюрократии от низшего до высшего звена. И как следствие - власть никогда не принадлежала и не принадлежит Советам, а значит народу»9.
Когда формировался анализируемый комплекс источников, в государственном механизме уже начались изменения: с 1989 г. избирались и работали Съезды народных депутатов СССР, в марте 1990 г. был учрежден пост президента СССР Однако не все эти нововведения оказались понятны советскому народу. В письмах граждане выражали недоумение, зачем вводится пост президента СССР. В частности, одна пенсионерка (имя и город не указаны) написала: «Лично мне это президентство ничего не дает»10. Более того в письме коммуниста Сметанина введение поста президента СССР рассматривается как прямая угроза демократии и народовластия. Коммунист считает, что данный вопрос на фоне социальных и экономических проблем является даже не второстепенным, а третьестепенным, и в повестке сессии Верховного Совета он появился только, чтобы укрепить личную власть Горбачева11. Также в письмах встречается аналогичная оценка классического буржуазного парламента.
Советское общество ратовало за возрождение Советской власти, связывая свои надежды с работой обновляющихся Советов. Фактически во всех письмах содержится единый рецепт преобразований: отстранить от власти партийную номенклатуру и передать власть Советам на всех уровнях. С возрождением «истинной» Советской власти народ связывал надежды на решение всех проблем общества. В письмах очень ярко звучат обращения к депутатам Съезда народных депутатов, в которых граждане выражают искреннею надежду и уверенность, что народные посланники решат все проблемы народа. Очень показательно в этом плане письмо ветерана труда А. Семенова: «Будьте достойны доверия всего народа нашего многостродального Отечества. Забудьте на время о доме и семье, работе, чинах и званиях... Помните о главном - вам надлежит заложить основы революционных преобразований во всех сферах деятельности. Ключевым впросом на съезде будет вопрос о власти. Пора уже передать всю полноту власти Советам народных депутатов на всех уровнях»12.
В одном из писем депутатам вообще предлагалось прекратить обсуждать законы и поехать на места «практически выполнять свои
обязанности среди народа»13. Видимо автор искренне полагал, что с приездом депутата жизнь моментально улучшится: появятся в продаже продукты, мыло, остановится рост преступности.
Наформированиеобразажелаемойвластиповлиялотрадиционное для сознания советских людей представление о справедливости как о высшей ценности. Важным критерием этой справедливости выступало равенство, причем равенство не возможностей, а равенство в доступности различных социальных благ. В советском обществе власть позиционировалась как власть народная. Соответственно носители власти должны жить так, как живет весь народ, испытывая с ним те же лишения и трудности. Поэтому, рассуждая о власти, авторы писем наиболее часто подчеркивают, что прежде всего надо ликвидировать привилегированное положение носителей этой народной власти. Уничтожить все привилегии, заставить чиновников стоять в очереди вместе с народом - один из наиболее распространенных призывов, который встречается в обращениях к власти в 1990-е гг.
Алла Павловна Полякова из Херсона в поэме «Как это все было, как есть и как может быть» доказывает, что ликвидация привилегий для чиновников - это самое главное, что надо сделать для перестройки:
От привилегей отказаться И как народу, верхам питаться. Кушать ту же колбасу И, как народ, иметь досуг.
Зарплату ту же получать, За границу жен не брать. Покупать одежду в Гуме, А не в Париже иль Стамбуле.
Искать лекарства целый день, Потуже затянув ремень. По очереди лечь в больницу. А ездить отдыхать не в Ниццу, А на Каму иль Оку, Где отходы льют в реку.
Сдать в дом быта агрегат И получить его назад А при расчете за услугу С кассиром оскорбить друг друга.
Попытаться тару сдать В библиотеке «Анжелику» взять.
Поменять в квартире трубы. Год лечить больные зубы.
Неделю лишь сходить в народ Знать, чем дышит, чем живет. Без эскорта, без предупрежденья, Испытать все унижения14.
Ненависть к верхушке, которая только провозглашает себя народной властью, а на самом деле далека от проблем простых людей и живет за их счет, сквозит во многих письмах. Так, одна пенсионерка, которая сочла за лучшее остаться неизвестной, выразилась категорично и образно: «Мы ловим рыбу, а они ее едят... Нахапали себе высоких окладов. За что? За безделье? Что они делали и что делают? Что хапают деньги украдкой от того народа, который эти деньги зарабатывает?»15.
Авторы писем хорошо осознают и выделяют в качестве главного недостатка советского управленческого аппарата его бюрократизацию, превращение в механизм, не способный работать оперативно. Именно проблемам командно-административной системы посвящены развернутые послания, похожие скорее не на письма, а на научные статьи. Особое внимание обращают на себя две развернутые работы. Одна была прислана из Ташкента, ее автор упоминает, что у него два высших образования - по философии и по экономике. Вторая написана с активным использованием трудов классиков марксизма-ленинизма.
По мнению первого автора, именно засилье командно-административного метода управления привело страну к целому ряду проблем: «КАС [Командно-административная система. - А.П.] не только сосредоточила власть в своих руках, но и блокировала контроль за использованием этой власти и ее злоупотреблениями -сделала функционеров интеллектуальными богачами». В результате «служебные злоупотребления, использование естественного и создание искусственного дефицита, клановость, национализм, нетрудовые доходы. Возникает "теневая экономика". Организуются приписки, рапортомания несуществующих успехов. КАСе становится невыгодно, невозможно вести борьбу с экономической преступностью на ее полное уничтожение»16.
Аналогичные мысли высказывает и второй автор: «Бюрократическая структура нашей системы госуправления лишила производителей (рабочих и крестьян) и всех трудящихся, не исключая интеллигенцию, политических, экономических и социальных прав, незаконно упразднив еще в 1930-е гг. механизм осуществления и защиты этих прав и интересов всех трудящихся советского народа - Диктатуру пролетариата и Рабкрин.. ,»17.
Оба автора делает вывод, что бюрократия незаконно присвоила
право контролировать все производство, распределение продукции, нарушая этим права советских людей, превратив власть советскую во власть бюрократическую.
Писавшие о бюрократизме аппарата управления требовали сократить его на 70-80 %18.
В ряде писем поднят вопрос, кто должен быть носителем Советской власти, кого лучше избирать в народные депутаты. Тут также можно отметить проявление традиционных для советского общества взглядов. Рабочие одного из заводов Риги с тревогой писали: «Рабочий класс почти не выбирается в Советы, а толкаем дилетантов ученых и профессоров, которым наш рабочий класс создал все условия учиться и быть действительно учеными рабочего класса, а таких единицы, они в основном борются за теплое кресло, а до рабочих им дела нет»19. Большевистская идеологическая установка, что именно рабочий класс является авангардом всего общества, была еще жива.
Проявлялись и другие стереотипы советского мышления. Уже упоминалось письмо гражданина Кабдулова от 25 мая 1989 г., где высказывалось резкое недовольство фактом допущения в народные депутаты служителей культа. Выражения им были выбраны самые категоричные: «Спрашивается, на каком основании М.С. Горбачев после 72-х лет СССР разрешил верующим присоединиться к Советскому государству и двигать совместно советскую, и что больнее всего - вершить государственные дела через депутатов духовенства?»20. Верующие воспринимаются автором как враждебные советскому строю люди, не имеющие права быть частью советского государства, а значит и народа.
Оценивая Советы, как воплощение мечты об истинной демократии, общество в то же время сохраняло сложившиеся ранее представления о методах управления. Как отмечает А.Я. Лившин, для советского общественного сознания было характерно рассматривать в качестве главного инструмента управления принуждение. В 19201940-е гг., обращаясь к власти, граждане сами часто требовали, чтобы других людей что-то заставили сделать или кого-то наказали21. Это было логично для тоталитарного государства.
В период перестройки демократизация становится одной из ключевых идей. Однако в письмах перестроечной эпохи идея принуждения как способ разрешения социальных проблем звучит так же достаточно часто. Неоднократно можно встретить требование типа «заставить всех работать», «наладить дисциплину, без дисциплины перестройка невозможна». Конечно, в первую очередь, это касается бюрократического аппарата, который, как уже отмечалось, по мнению людей, должен быть сокращен. Однако такие требования некоторые авторы распространяют на ученых (в первую очередь досталось ученым-историкам) и деятелей культуры - эстрадным певцам. Освободившиеся рабочие руки должны быть
направлены не куда-нибудь, а на самые тяжелые работы - стройки, лесозаготовки и прочее22.
Традиционное отношение к насилию как к ведущему методу управления сказалось на оценке работы правоохранительных учреждений. В конце 1980-х гг. в СССР уже ощутимо проявлялся рост преступности, страна вступала в эпоху криминального перераспределения собственности и криминальных войн с уличными перестрелками, рэкетом, похищениями людей. Поэтому неслучайно проблема охраны правопорядка часто поднимается в письмах, часто милиция как государственный институт получает яркие и эмоциональные оценки. При этом если в отношении КПСС и Советов присутствовало относительное единодушие, то в отношении милиции мнение людей оказалось более мозаичным. В различных письмах даются противоречивые отзывы и мнения. Часто встречаются предложения усилить МВД, дать дополнительные ресурсы - средства, людей, повысить полномочия.
В частности, военнослужащий К.Д. Мачавариане (Москва) предлагает развернутую программу усиления милиции. Среди мер упоминается увеличение штатной численности, причем сделать это предлагается путем перевода в милицию военных, существенное повышение окладов, приобретение спецсредств, предоставление милиционерам чрезвычайных полномочий -проводить систематические проверки всех мужчин старше 16 лет, прибывающих в города Москва и Ленинград, в Москве проверить на предмет их фиктивности браки москвичек с лицами Закавказья и Средней Азии23.
За повышение окладов и расширение полномочий высказывается и другой автор, тоже военный, - Корсаков из Солнечногорска. Впрочем за радикальные меры против преступности высказываются не только военные. Граждане предлагали создавать резервации для рецидивистов, применять публичные казни, расстреливать всех, кто, имея три судимости, совершил новое преступление («таких людей уже нельзя исправить»), ужесточить уголовную и административную ответственность.
При этом часто (хотя и чуть реже, чем требования о чрезвычайных мерах) встречается буквально противоположная позиция по отношению к правоохранителям. Традиционная идеологическая установка, выраженная в известных фразах «органы не ошибаются» и «моя милиция меня бережет», уже не вызывала однозначной поддержки в обществе. Нередко милиция в сознании граждан ассоциируется со всем бюрократическим аппаратом, не защищающим права и свободы граждан, а прикрывающим бюрократов и чиновников. Один автор даже обвиняет в росте преступности само МВД, служба в котором дает человеку звание, высокую зарплату: «Если преступности не будет, за чей счет он будет жить?»24. Далее в этом письме высказывается твердое убеждение,
что само МВД плодит преступников, поэтому для борьбы с преступностью надо убрать все исправительные учреждения из системы МВД, переведя колонии на самоуправление. В письме гражданки Степановой из Смоленской области высказываются аналогичные мысли. Повышение зарплат в милиции и армии она называет высшей глупостью: «Миллионы живут в нищете, а этим людям все лучше и лучше»25. Для укрепления законности, улучшения работы органов внутренних дел граждане порой выдвигали совсем неординарные предложения. Так, гражданин Маевский предложил всех прокуроров, следователей и вообще всех сотрудников милиции от рядового до начальника УВД периодически сажать за решетку в тюрьму «для нравственной профилактики и предотвращения ошибок правоохранительных органов»26.
Редко обсуждается в письмах деятельность органов судебной власти.Тенденцияквыделениютрехветвейвластииреформированию суда оказалась практически не замеченной в обществе. В фонде имеется отдельная подборка (не очень многочисленная) писем, где рассматривается работа судов. Однако в этих письмах поднимаются не общие проблемы деятельности судебных органов, а высказываются жалобы по конкретным решениям судов.
Непосредственно о деятельности судов авторы писем высказывались не часто. Один из автор выражал недовольство законом о статусе судей, который был принят в 1989 г. и ввел единоличное рассмотрение дел одним судьей без народных заседателей: он убежден, что «этот закон будет помогать ворам-миллионерам и бандитам избегать ответственности - ведь им стоит только купить судью или взять их в долю»27. В этом недовольстве видно традиционное понимание Советской власти как наиболее демократичной: народные заседатели в судах воспринимались как гарант справедливости, хотя на тот момент в юридической литературе и общественно-политической периодике уже неоднократно отмечалась их бесполезность.
Развернутый анализ работы судебной системы и правоохранительных органов дается только в письме юрисконсульта (в прошлом - прокурора) Б.А. Лёвина. Опираясь на свой профессиональный опыт, он четко выделяет недостатки отечественной судебной системы: советский суд в первую очередь является бюрократическим органом, на который давят партийные органы; народные заседатели давно превратились в ширму народного правосудия, а реально судья решает дела единолично. Изменить суд, по его мнению, можно только решительными мерами, из которых наиболее важными являются введение суда присяжных и закрепление независимости прокурора28.
Сам факт малочисленности писем, затрагивающих работу судебной системы, свидетельствует о многом. Граждане не привыкли рассматривать суды в качестве инструмента защиты прав и свобод.
Для большинства советских людей суд представлялся карательным органом, с которым честному человеку лучше дело не иметь.
Анализируя «письма во власть» перестроечной эпохи можно заметить еще одно интересное обстоятельство: в ментальных установках общества сложилось иждивенческое, потребительское отношение к власти. В письмах нередко выдвигается требование, обращенное к власти, решить все проблемы. Депутаты, по мнению авторов, должны выехать на места и обеспечить всех продуктами, занять молодежь и прочее. Можно встретить сожаление, что народом (или как частный случай - молодежью) никто не занимается - ни партия, ни правительство: «Органы таковые не работают, никто не интересуется, чем занят народ»29.
Наиболее образно это выражено в стихах одного ветерана партии и труда, когда после трагического перечисления всех бед страны (дефицит товаров, национальные конфликты), автор вопрошает:
Встает вопрос, что с нами будет?
Куда нас партия ведет?
Кто толком скажет, все рассудит,
Как дальше будет жить народ?30
Очень редко звучат идеи, связанные с самостоятельным решением экономических и социальных проблем: дать свободу предпринимательской деятельности или разрешить самостоятельно вести фермерское хозяйство. Для писем перестроечной поры, которая вроде как была направлена на формирование условий для проявления инициативы, самоорганизации, не характерно высказывание подобных желаний. Более того, подобное обогащение за счет личной инициативы, предпринимательских способностей вообще в письмах граждан выступает как «рвачество» и «спекуляция», которые надо
пресекать и за которые следует наказывать.
* * *
Таким образом, советские люди в конце 1980-х - начале 1990-х гг. имели достаточно мозаичный образ желаемой власти. Однако, с другой стороны, четко проявляются некоторые традиционные, сложившиеся за годы Советской власти ментальные черты: харизматичность образа власти, свои чаяния люди связывали если не с главой государства, то хотя бы с самым популярным политиком текущего периода, в то же время насилие трактуется как лучший способ управления. Люди желали получить власть народную, причем народная власть виделась им традиционно как власть Советов, в этом плане логично было непонимание и отрицание атрибутов парламентской и президентской республики. При этом лучший носитель этой Советской власти понимается также традиционно -
рабочий человек в прямом смысле этого слова, то есть представитель рабочего класса.
Вместе с тем происходила трансформация образа власти, падал ее авторитет. Прежде всего, это связано с потерей своего авторитета КПСС, которую стали олицетворять с бюрократизмом и социальным неравенством. В период перестройки авторитет партии настолько пошатнулся, что для народа стало естественным требовать отстранения ее от власти и передачи всех полномочий Советам. Также кризис власти отразился в падении авторитета милиции, которая традиционно позиционировались властью как защитница народа.
Введенные в ходе реформ 1990-х гг. атрибуты парламентского государства - многопартийность, конкуренция между политическими партиями, разделение властей - остались не до конца понятыми в обществе.
Примечания
1 Шмидт С.О. Памятники художественной литературы как источник исторических знаний // Отечественная история. 2002. № 1. С. 40-49; Томилов В.Г. Современная сибирская художественная литература как исторический источник // Вестник Томского государственного университета: История. 2009. № 1. С. 103-109.
2 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 664. Оп. 1.Д. 143.Л. 41.
3 Лившин А.Я. Настроения и политические эмоции в Советской России: 1917 - 1932 гг. М., 2010. С. 29.
4 ГА РФ. Ф. А-644. Оп. 1. Д. 143. Л. 3об.
5 ГА РФ. Ф. А-644. Оп. 1. Д. 417. Л. 85.
6 ГА РФ. Ф. А-664. Оп. 1. Д. 450. Л. 54.
7 ГА РФ. Ф. А-664. Оп. 1. Д. 73. Л. 16.
8 ГА РФ Ф. А-664. Оп. 1. Д. 54. Л. 70.
9 ГА РФ. Ф. А-664. Оп. 1. Д. 73. Л. 19.
10 ГА РФ. Ф. А-664. Оп. 1. Д. 51. Л. 22.
11 ГА РФ. Ф. А-664. Оп. 1. Д. 73. Л. 34об.
12 ГА РФ. Ф. А-664. Оп. 1. Д. 73. Л. 8.
13 ГА РФ. Ф. А-664. Оп. 1. Д. 73. Л. 26об.
14 ГА РФ. Ф. А-644. Оп. 1. Д. 450. Л. 5.
15 ГА РФ. Ф. А-644. Оп. 1. Д. 51. Л. 3.
16 ГА РФ. Ф. А-664. Оп. 1. Д. 143. Л. 36.
17 ГА РФ. Ф. А-664. Оп. 1. Д. 73. Л. 5.
18 ГА РФ. Ф. А-664. Оп. 1. Д. 73. Л. 52.
19 ГА РФ Ф. А-664. Оп. 1. Д. 54. Л. 57.
20 ГА РФ Ф. А-664. Оп. 1. Д. 417. Л. 84об.
21 Лившин А.Я. Настроения и политические эмоции в Советской России: 1917 - 1932 гг. М., 2010. С. 173.
22 ГА РФ. Ф. А-664. Оп. 1 Д. 73. Л. 52.
23 ГА РФ. Ф. А-664. Оп. 1. Д. 143. Л. 11.
24 ГА РФ. Ф. А-664. Оп. 1. Д. 143. Л. 2.
25 ГА РФ. Ф. А-664. Оп. 1 Д. 54. Л. 98об.
26 ГА РФ. Ф. А-664. Оп. 1 Д. 410. Л. 58об.
27 ГА РФ. Ф. А-644. Оп. 1. Д. 143. Л. 18об.
28 ГА РФ. Ф. А-644. Оп. 1. Д. 157. Л. 7.
29 ГА РФ. Ф. А-664. Оп. 1 Д. 54. Л. 62.
30 ГА РФ. Ф. А-644. Оп. 1. Д. 451. Л. 20.
Автор, аннотация, ключевые слова
Попова Анна Дмитриевна - докт. ист. наук, профессор Рязанского государственного университета имени С.А. Есенина
Статья исследует особенности восприятия образа власти в сознании советских людей в период перестройки. Основана на анализе ранее неиспользованных источников - писем и обращений граждан, посланных должностным лицам и в органы власти во второй половине 1980-х гг. В статье впервые показано влияние советских ментальных установок на оценку процесса трансформации властных структур. Рассмотрены также конструирование авторами писем желаемых преобразований и желаемого образа власти в СССР. Делается вывод, что в период перестройки общество продолжало воспринимать органы Советской власти как идеал государственности, но критиковало бюрократизм в работе управленческого аппарата и выступало за отстранение от власти Коммунистической партии. В то же время традиционные ментальные установки населения мешали принять элементы парламентской и президентской республики, многопартийность и политическую конкуренцию между партиями.
Советская власть, Коммунистическая партия Советского Союза, бюрократизм, перестройка, общественное сознание, образ власти, ментальность, М.С. Горбачев, Б.Н. Ельцин
References (Articles from Scientific Journals)
1. Shmidt S.O. Pamyatniki khudozhestvennoy literatury kak istochnik istoricheskikh znaniy. Otechestvennaya istoriya, 2002, no. 1, p. 40-49.
2. Tomilov V.G. Sovremennaya sibirskaya khudozhestvennaya literatura kak istoricheskiy istochnik. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta: Istoriya, 2009, no. 1, pp. 103-109.
(Monographs)
3. Livshin A.Ya. Nastroeniya i politicheskie emotsii v Sovetskoy Rossii: 1917 - 1932 gg. [Sentiment and Political Emotions in Soviet Russia, 1917 -
1932]. Moscow, 2010, p. 29.
4. Livshin A.Ya. Nastroeniya i politicheskie emotsii v Sovetskoy Rossii: 1917 - 1932 gg. [Sentiment and Political Emotions in Soviet Russia, 1917 -1932]. Moscow, 2010, p. 173.
Author, Abstract, Key words
Anna D. Popova - Doctor of History, Professor, Esenin Ryazan State University (Ryazan, Russia)
The article investigates the particularities of the image of power in the mentality of the Soviet people during the Perestroika period. It analyses the previously non-cited sources, such as citizens' letters and appeals sent to state officials and authority bodies in late 1980s. The author for the first time demonstrates how the process of Soviet mental attitudes affects the assessment of the transformation of power structures. The aspired transformations and images of power in the USSR as constructed by the authors of these letters are also studied. It is concluded that during perestroika the society went on treating the organs of the Soviet power as state models, but criticized the red-tape of the bureaucracy and wanted the Communist Party to be removed from power. At the same time, the traditional mental attitudes of the population did not allow them to accept the elements of parliamentary and presidential republic, multiparty system and political competition among parties.
Soviet power, Communist Party of the Soviet Union, bureaucracy, perestroika (restructuring), public awareness, image of power, mentality, Mikhail S. Gorbachev, Boris N. Yeltsin
