CC BY
30Кодекс ценностей джангарчи как ценностная и историческая составляющая лингвокультурного типажа «джангарчи» (сказитель калмыцкого эпоса «Джангар»)
Халгаева Долорес Дорджиевна,
канд. филол. наук, доцент кафедры германской филологии, Калмыцкий государственный университет имени Б.Б. Городовикова E-mail: namgil@rambler.ru
Манджиева Светлана Валериевна,
канд. филол. наук, доцент кафедры германской филологии, Калмыцкий государственный университет имени Б.Б. Городовикова E-mail: evsheeva@yandex.ru
Цель исследования - выявление ценностных составляющих лингвокультурного типажа «джангарчи» в сознании носителей калмыцкой лингвокультуры. Научная новизна работы состоит в выделении этнокультурных и социокультурных особенностей типажа «джангарчи», установлении его перцептивного образа на основании ценностной и исторической составляющих. В результате выявлено, что лингвокультурный типаж «джангарчи» как узнаваемый образ калмыцкой культуры является базисным концептом калмыцкой этнокультурной концептосферы, в которой национально-культурные традиции и условия социальной среды определяют кодекс его социокультурных ценностей, обусловленных своеобразной сакральностью образа и специфичностью концепта. Этот кодекс объективно устанавливается на основе анализа исторических исследований, текстов этнографической литературы и включает фундаментальные концепты культуры сказителей.
Ключевые слова: лингвокультурный типаж; джангарчи; эпос; сказитель; концептосфера; языковое сознание; этнокультура.
Введение
Актуальность исследования обусловлена следующими факторами: в современном языкознании наблюдается повышенный интерес к изучению моделирования языкового сознания и коммуникативного поведения, а также интерпретации данного явления в рамках лингвокультурологии; теория лингвокультурных типажей является относительно новым направлением в современном языкознании; типаж «джангарчи» воплощает в своем поведении существенные признаки, присущие определенному национальному характеру.
Задачи исследования: рассмотреть лингво-культурный типаж как предмет лингвистического исследования; выделить социокультурные особенности типажа «джангарчи»; описать образные и ценностные характеристики типажа «джангар-чи» в калмыцком языковом сознании.
Интроспекция, понятийный, интерпретативный типы анализа использовались в работе в качестве методов исследования.
Теоретической базой работы послужили исследования, посвященные изучению понятийного аппарата в области лингвоконцептологии (В.И. Карасик; Г.Г. Слышкин; Н.А. Красавский; А.П. Бабушкин; С.Г. Воркачев); анализу лингво-культурологических категорий (Н.Ф. Алефирен-ко; В.А. Маслова; Ю.С. Степанов; В.В. Красных; А. Вежбицкая; И.А. Стернин).
Практическая значимость исследования определяется возможностью применения его результатов в курсах по межкультурной коммуникации, языкознанию, лингвострановедению, в спецкурсах по лингвокультурологии, лингвоконцептологии, аксиологической лингвистике.
Основная часть
В настоящее время к активно развивающимся направлениям языкознания можно отнести исследования в области лингвокультурологии, концепто-логии. В рамках антропологической лингвистики теория лингвокультурных типажей рассматривается в качестве достаточно нового разрабатываемого направления последних десятилетий; отмечается заимствование из лингвоконцептологии многих методов и приемов анализа относительно типизируемых личностей, поскольку лингвокультурный типаж считается разновидностью концепта. Вместе с тем, теория лингвокультурных типажей развивает теорию языковой личности, синтезируя в своей кон-
о с
и
цепции научные воззрения лингвистики на стыке с культурологией, литературоведением, социологией, психологией.
Научные положения о языковой личности в значительной степени дополняет лингвоперсоноло-гия, которая занимается проблемами языкового сознания и коммуникативного поведения.
Согласно Ю.Н. Караулову, следующие параметры служат средством актуализации основных суждений лингвоперсонологии:
1. В сознании индивидуума как носителя языка хранение информации представлено набором и правилом употребления зашифрованных языковых единиц. Информация подобного рода, как правило, определяет ситуативное и эмоционально-оценочное моделирование действительности.
2. Реализация интегративной функции языка обусловливает передачу информации, присущей индивидуальному сознанию, другому индивидууму. В рамках коммуникации достижение изложенного материала осуществляется посредством языковых форм и содержательных характеристик опыта их использования, которые тождественны языковым единицам, закрепленным в семантическом аспекте языковых единиц и характерным условиям их употребления [9, с. 108].
Классификации личностей в лингвистическом аспекте, как правило, построены на основе соотношения личности и языка. Так, например, можно выделить людей, обладающих высоким, средним и, соответственно, низким уровнем коммуникативной компетенции, а также носителей высокой, равно как и массовой речевой культуры, используемых один язык, и билингвов, говорящих на чужом языке.
По замечанию П.Б. Бернштайна, выделяются простой и развернутый типы коммуникативного кода. Ситуации, требующие естественного общения, в частности, в кругу семьи или малой группы, характеризуются употреблением простого кода. В свою очередь, обучение в школе, например, акцентируется посредством использования развернутого типа кода. При этом для лингвиста наибольший интерес представляет поиск используемых тем или иным типом людей предпочитаемых коммуникативных средств [17, с. 90].
В отношении культурологической классификации личностей в первую очередь разграничиваются только те типы личностей, которые в значительной степени обусловливают отличительные особенности поведенческого характера среди представителей определенного лингвокультур-ного сообщества. При этом отмечается, что в соответствии с данным подходом происходит актуализация этнокультурного типа в целом, который наделяется оценочной квалификацией посредством характерных особенностей представителей других этносов, и обусловленность социокультурного типа в соответствии с этноспецификой данной культуры (например, формирование типажа и выделение сущностных характеристик американского ковбоя, русского интеллигента, англий-
ского аристократа). Зачастую данные социокультурные типы сопряжены с модельными личностями, которым стараются в некоторой степени подражать, соответствовать или противопоставлять представителям этой культуры. Важные ориентиры в поведении определяют отличительные черты отдельной модельной личности. Иными словами, модельную личность можно представить в виде культурогенного фактора, ориентированного на развитие общества [9, с. 204].
Под термином «лингвокультурный типаж» мы, вслед за В.И. Карасиком, понимаем «узнаваемый образ представителя определенного лингво-культурного сообщества, некий обобщенный образ личности, чье поведение и чьи ценностные ориентации оказывают значительное влияние на лингвокультуру в целом и определяют существенные показатели социального своеобразия общества» [8, с. 6].
Для более полного представления феномена лингвокультурного типажа рассмотрим соотносимые с данным типажом понятия, которые характеризуют человека через призму его коммуникативного поведения. К таковым относятся: роль, стереотип, персонаж, речевой портрет.
Примечательно, что в рамках своего поведения лингвокультурный типаж сопряжен с отличительными свойствами ролевых предписаний. В данном смысловом отношении стоит отметить, что для общей системы поведения роли характерно образование ядерных содержательных действий типажа. Однако, как замечает В.И. Карасик, в случае акцентирования всех поведенческих характеристик типажа с совокупностью ролевых реакций, результатом подобного подхода может быть в некоторой степени игнорирование тех значимых индивидуальных особенностей поведения человека, которые относятся к личностно узнаваемым, и, соответственно, превращение его в марионетку [7, с. 4].
В частности, к стереотипным характеристикам типажа относят ценности, в соответствии с которыми происходит формирование поведения типажа, а ценности, как известно, обусловливают самые глубинные характерные признаки культуры.
Понятие лингвокультурного типажа зачастую соотносится с персонажами художественной литературы. Например, В.И. Карасик, рассматривая данное явление, зачастую ссылается на отличительные содержательные особенности художественных произведений [8]. Вместе с тем, типаж можно представить в качестве обобщенных образов вымышленных персонажей или исторических лиц, реально существующих.
Рассмотрим особенности объективации человека в системе языка. Необходимо отметить, что определение типа индивида осуществляется посредством его поведения в коммуникативном аспекте, в частности, сопровождаемых преломлением норм произношения специфического характера, функционированием oпределенного лексического пласта или, наоборот, отсутствием группы
слов и выражений, а также употреблением определенных синтаксических конструкций. Описание данных особенностей коммуникативного поведения в систематическом отношении представляет собой индивидуальный и коллективный речевой портрет человека. При этом акцентирование коммуникативного поведения подобного рода способствует созданию социально-речевого портрета, поскольку каждому из речевых портретов присущи индивидуальные особенности речи определенного сообщества [11, с. 91].
В исследовательском отношении лингвокультурный типаж в силу своего абстрактного ментального образования позволяет отнести его к разновидности концепта, содержательной со-ставлящей которого является типизируемая личность [8]. К числу таких типажей русской и калмыцкой лингвокультуры относится типаж сказителя / «джангарчи». Так, например, в русской фольклористике сказители репрезентированы исполнителями-певцами былин и песен исторического характера. Зарождение эпических песен связано с доисторической эпохой, когда они составляли основу репертуара древнерусских скоморохов. Искусство сказителя, как правило, актуализируется фольклорно-словесной и музыкальной стороной, отличается традиционными длительными устоями, роль носителя и продолжателя которых отводилась отдельному певцу.
Сказитель как типаж выделяется в самых разных лингвокультурах: барды (англ.), манасчи (кирг.), джангарчи (калм.) т.д. Типаж джангарчи в калмыцкой лингвокультуре - типаж сказителя калмыцкого народного эпоса «Джангар». Слово «жанhрч» в калмыцко-русском словаре определяется как «...джангарчи, сказитель, певец (исполняющий эпические песни из «Джангара)» [6].
В свою очередь, согласно концепции А.М. Астаховой, существуют три типа сказителей: сказители, которым в основном свойственно повторять репертуар предшественников; сказители, ориентированные на создание оригинальных версий сюжетных линий; импровизаторы, которым присуща каждый раз новая техника исполнения песни. Зарождение школ и фамильных династий сказителей способствует во многом обучению пению в живом общении. Примечательно, что в большинстве своем сказители относились к непрофессиональным исполнителям, являлись зачастую выходцами из крестьянского сословия [1].
В качестве культурной доминанты калмыцкой национальной лингвокультуры выделяется типаж «джангарчи» (сказитель калмыцкого эпоса «Джангар»). Согласно методике исследования лингвокультурного типажа как разновидности концептов, можно выделить понятийный, образный и ценностный компоненты в этнокультурном концепте лингвокультурный типаж «джангарчи».
Базисной частью концепта, его ядерной составляющей всегда признается ценность, поскольку концепт служит объектом культуры в исследовательском отношении, а основа культуры строит-
ся именно на ценностном принципе. В самом общем виде ценность актуализируется в качестве объекта самых разнообразных желаний и устремлений человека [14, с. 53]. Осознанность ценностей проявляется в рамках деятельностной части общества. Ценность характеризуется особым типом мировоззренческой ориентации людей, которая сложилась в той или иной культуре как некое представление об идеале, эталонах поведения нравственного типа [13, с. 96]. Восприятие человеком присущих природе, обществу, жизни индивида различных фактов, явлений, событий, происходит не только с помощью логической системы знаний, но и посредством особенностей его отношения к миру, основанных на гуманистических, нравственных и эстетических нормах поведения. Человеку свойственно соизмерять свое поведение с идеалом, на который он ориентирован в качестве образца [4, с. 8]. Таким образом, формирование ценности расценивается как продукт человеческой заинтересованности в процессе преобразования окружающей действительности [15, с. 199].
Говоря о ценностной составляющей лингво-культурного типажа «джангарчи», прежде всего, следует сказать о так называемом «кодексе ценностей джангарчи», основанном на проблеме чистоты эпической традиции «Джангар».
Калмыцкий народ всегда любил, ценил и умел слушать свой героический эпос «Джангар». Долгими зимними вечерами повествовали джангарчи о богатырях и о чудесной сказочной стране Бумбе. Джангарчи пользовались большим почетом у калмыков и их выступления считались большим событием. Слушатели ждали певца, заранее готовились к выступлению любимого исполнителя. Его часто приглашали в соседние и более отдаленные аймаки, улусы.
Сказителя усаживали на самое почетное место, расстилали кошму, для удобства под локоть подкладывали валик или подушку. Слушатели же рассаживались вокруг него. Возгласами удивления, восторга и одобрения аудитория постоянно поддерживала исполнение сказителя.
Наблюдения путешественников, историков, этнографов на протяжении последних двух столетий, воспоминания современников знаменитых калмыцких джангарчи, имеющиеся звукозаписи, ранние из которых датируются концом прошлого века, убеждают нас в том, что «Джангар» исполнялся на один напев от начала до конца в сопровождении музыкального инструмента или без него в обобщенно музыкальной (нейтральной) форме интонирования [16, с. 164].
Так крупнейший исследователь эпоса «Джан-гар» А.Ш. Кичиков считал исполнение эпоса калмыцким джангарчи Ээлян Овла эталонным. Согласно исследованиям, Ээлян Овла являлся представителем династии эпических певцов «Джангара» в седьмом поколении. Ученый отмечал, что преемственность традиции осуществлялась в первую очередь в семье. Манера исполнения и напев,
сз о со -а
I=i А
—I
о
сз т; о m О от
З
ы о со
о с
и
культивировавшиеся в данной семье, стали символом их сказительской школы. Характерной особенностью ее напева является ритмика, в основе которой присутствует, по мнению А.Ш. Кичикова, ритм рысистого бега коня [10, с. 13].
В своем исследовании Э.П. Бакаева также убеждает, что напев служил в традиции «Джанга-ра» одной из форм сакрализации. Неслучайно всякое простое декламирование «Джангара» вне напева считается отступлением от традиции, разрушающим ее. Напевная форма исполнения «Джангара» отвечает высоким художественным задачам эпоса - воспеть подвиги богатырей, которых народ отождествляет со своими предками, пропове-дывать нормы морали, этики и красоты. Значимостью слова в интонировании «Джангара» можно объяснить особенности его напевов - декламаци-онность мелодики, посложный пульс, тесная связь с интонацией повествовательной речи ойратских народов. Вся мелодическая ткань представляет собой, как правило, чередование возгласной призывной интонации и речитации с преобладанием мелодики репетиционного склада на разных высотных уровнях - квартой или октавой ниже самого высокого звука напева [2, с. 11].
Сказителей называли «туульчи» или «джан-гарчи». Туульчи в основном исполнял эпос без музыкального сопровождения, посредством речитатива. Дословно лексема «туульчи» обозначается как «сказитель», однако следует учитывать, что в рамках ойратской традиции, «туули» используется для наимнования сказания, и только в калмыцкой культуре данное слово наделяется в семантическом аспекте оттенком значения «сказка». Настоящему джангарчи было свойственно исполнение эпических сказаний с сопровождением текста игрой на одном из музыкальных инструментов, традиционных для калмыцкого народа: хуре (мо-ринхуре), товшуре или (позже) домбре. Три первых инструмента относятся к струнно-смычковым, последний - к струнно-щипковым [11, с. 123].
По мнению А.Г. Демина, хур представлял собой некий атрибут, который играл значимую роль в ритуально-обрядовых событиях монголов, считался средством воздействия магического характера, своего рода посредником между божественным миром и человеком. В рамках монгольской шаманской традиции понятие «хуур» соотносится с обозначением музыкального инструмента типа варгана, считавшегося «транспортным средством шамана во время странствия в мир духов» [5, с. 18].
Обучение искусству певца «Джангара», как правило, начиналось в раннем возрасте, и к 1214 годам ученику удавалос освоение значительной части репертуара учителя, сказителя старшего поколения. Во время обучения актуализации подвергались особенности сюжетной линии, уяснение динамического развития событийных моментов, в частности, логической последовательности эпизодов и разного рода ситуаций.
По замечанию Б.Я. Владимирцова, ученику предоставлялась возможность ознакомления
со схемой, с планом эпопеи в практическом, равно как и в теоретическом отношении. В целях адекватного и глубокого восприятия всего текста осуществлялся его разбор на главную, второстепенную, побочные составные части. Далее обучаемым закреплялось усвоение традиционных общих моментов, обусловленных украшением и седловкой коня, сбором героя в дорогу, описанием и изучением его воинских доспехов, картиной борьбы богатырей. После этого ученику предоставлялась возможность овладевания изобразительно-выразительными средствами в виде запоминания эпитетов, сравнений, того набора поэтических формульных выражений, синтаксических конструкций, которые характерны для речевого поведения джангарчи и которым свойственно повторение в песнях [3, с. 31].
Первоначально ученик исполнял отдельные фрагменты в кругу своих товарищей и наставника. Когла же он в достаточной степени овладевал репертуаром учителя, устраивалось своего рода публичное испытание. Проходило оно перед авторитетными знатоками, ценителями родного фольклора, при большом скоплении народа. Юный сказитель должен был показать свое исполнительское мастерство. Ученик, выдержавший испытание и получивший одобрение публики и знатоков, приобретал право на самостоятельные выступления. Он получал от учителя «благословение», и ему присваивалось звание джангарчи. Во время поездок по улусам джангарчи сами подбирали себе талантливых учеников из местной молодежи.
Исполнение «Джангара» овеяно легендами и преданиями, в которых находят отражение благоговейное и опасливое отношение к эпосу. Запреты и регламентации касаются, например, ритуала исполнения «Джангара» и времени суток, в которое его можно петь.
Как уже отмечалось, эпический певец в культуре калмыков являлся носителем магического, тайного, потустороннего знания, воспроизведение и распространение которого было обусловлено системой правил и запретов, направленных на определение соответствующего времени, места, способа исполнения эпических сказаний и их количества. Так, эпос исполняли преимущественно зимними ночами. Представители всех исполнительских школ придерживались единого мнения: исполнить весь эпос одному сказителю было невозможно. Исполняя свой репертуар, сказитель хотя бы одну песню не воспроизводил, поскольку нарушение данного запрета могло повлечь за собой смерть и оказаться реально последней песней сказителя.
Джангарчи, наделенный в целом почтительным отношением со стороны общества, являлся особым сказителем, который владел как сакральным знанием, так и искусством исполнения сказаний на инструменте в качестве своеобразного символа транспортного средства между мирами. Известно магическое воздействие сказителей на окружающих людей и природу. В народной памяти сохра-
няется вера в то, что неверное исполнение «Джан-гара», без соблюдения ритуалов, может повлечь за собой перемены, связанные с погодными условиями в виде дождя или грозы. Существование поверья подобного рода объясняет в некотором роде замену в позднейшее время первичных условий исполнения эпоса вторичными в качестве урезанных и видоизмененных форм. В легенде о первом джангарчи рассказывается о появлении скази-тельского дара у 11-летнего мальчика, будущего известного джангарчи М. Басангова. Так, во время болезни мальчик попал в сопровождении двух гелюнгов в подземный мир к его властителю царства мертвых Эрлик-хану, который решает отправить назад мальчика, наделив магическими силами в виде сказительского дара [2, с. 11].
Для настоящего джангарчи было характерно исполнение сказания на протяжении всей ночи до рассвета без остановки «ки тасрад келдг», на одном дыхании. В связи с этим магическая сила и влияние эпоса также прослеживается в жизни великого эпического певца Э. Овла. Согласно преданиям, после двадцати лет у джангарчи исчезло заикание, которое препятствовало исполнению «Джангара», со временем дефект исчез.
По мнению А.Ш. Кичикова, нарушение сакраль-ности наблюдается не только тогда, когда происходит нарушение текста сказаний и несоблюдение ритуальности, сопряженной с особой атмосферой во время исполнения, а также в случае, когда певцы не соблюдают характерную молитвенную позу «овдглад» - «стоя на коленях», отражающую особое почитание героев эпоса. Молитвенная поза также указывает не только на почитание героев как представителей Верхнего мира, но и на то, что сам текст сказаний является схожим с молитвой [10, с. 13].
Первый джангарчи получил дар сказительства в царстве мертвых. Следует отметить, что привычное хождение в царство мертвых с целью получения информации, передачи ее живым в достаточно выразительной художественной форме распространен в фольклорной традиции многих народов мира. В дальнейшем передача информации осуществлялась непосредственно от учителя к ученику. Согласно легенде, после ухода калмыков в Джунгарию почитатели первого сказителя стали единственными хранителями героического эпоса. Существует поверье, что последующие джангарчи, прежде чем стать искусными исполнителями переживали период болезни. Поэтому обычно не рекомендовалось увлечение сказаниями, заучивание текстов во избежание чрезмерного увлечения, поскольку эпос «забирал душу» [2, с. 11].
Заключение
Таким образом, мы приходим к следующим выводам. Выявление общих характеристик позволяет охарактеризовать джангарчи как выразителя дум и чаяний калмыцкого народа, хранителя сокровищ-
ницы калмыцкой культуры - эпоса «Джангар». Кодекс ценностей джангарчи как ценностная и историческая составляющая лингвокультурного типажа «джангарчи» напрямую связан с этнокультурной спецификой, создает узнаваемый образ калмыцкой культуры и относится к базисным концептам калмыцкой этнокультурной концептосферы. Он определяется национально-культурными традициями калмыцкого народа и формируется под воздействием социальной среды. Кодекс ценностей может быть отнесен к числу этноспецифичных, поскольку может быть найден не во всех лингвокультурах и имеет специфические формы реализации.
Перспективы дальнейшего исследования проблемы мы видим в изучении других лингвокуль-турных типажей в калмыцкой лингвокультуре.
Литература
1. Астахова А.М. Былины: Итоги и проблемы изучения / Акад. наук СССР. Ин-т русской литературы (Пушкинский дом). Москва; Ленинград: Наука, 1966. 292 с.
2. Бакаева Э.П. Джангарчи: сказитель и заклинатель / Информационный бюллетень координационного центра этнологических исследований эпической традиции тюркских народов Южной Сибири (при отделе Севера и Сибири Института этнологии и антропологии имени Н.Н. Миклухо-Маклая, РАН, Москва) № 1, январь-март, 2003. С. 11-21.
3. Владимирцов Б.Я. Монголо-ойратский героический эпос. М., 1923. 255 с.
4. Гуревич П.С. Ценность и культура // Культурные ценности: прошлое и современность (Материалы к XVIII Всемирному философскому конгрессу «Философское понимание человека», Великобритания, Брайтон, 21-27 августа). М., 1988. С. 8-20.
5. Демин А.Г. Монгольские смычковые инструменты, их роль и место в культуре народов Центральной и Восточной Азии. Улан-Удэ, 2000. 184 с.
6. Калмыцко-русский словарь [Сост. Э.Ч. Борда-ев, Р.А. Джамбинова, А.Л. Каляев и др.]; Под ред. Б.Д. Муниева; Калм. науч.-исслед. ин-т яз., литературы и истории. М.: Рус. яз., 1977. 765 с.
7. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград: Перемена, 1996. С. 3-16.
8. Карасик В.И. Лингвокультурный типаж: к определению понятия / В.И. Карасик, О.А. Дмитриева // Аксиологическая лингвистика: лингво-культурные типажи: сборник научных трудов / под ред. В.И. Карасика. Волгоград: Перемена, 2005. С. 5-25.
9. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Институт русского языка, 1987. 180 с.
10. Кичиков А.Ш. Великий певец «Джангара» (к 110-летию со дня рождения Ээлян Ов-
сэ о со -а
I=i А
—I
о
сз т; о m О от
З
ы о со
ла) // Великий певец «Джангара» Ээлян Овла и джангароведение. Элиста, 1969. С. 13-14.
11. Кичиков А.Ш. Джангароведение: состояние и перспективы // Проблемы алтаистики и монголоведения: тезисы докладов и сообщений Всесоюзной конференции. Элиста, 1972. С.122-124.
12. Крысин Л.П. Современный русский интеллигент: попытка речевого портрета // Русский язык в научном освещении, 2001. С. 94-99.
13. Манджиева С.В. Лингвокультурный типаж «Благопристойный жулик» (по рассказам О. Генри) Этнокультурная концептология и современные направления лингвистики. Материалы постоянно действующего семинара. Элиста: Изд-во КалмГУ, 2008. С. 95-98.
14. Манджиева С.В., Халгаева Д.Д. Лингвокульту-рологические характеристики эмоционального концепта обида в английском и калмыцком языках // Вестник Калмыцкого университета. № 2 (42), 2019. С. 53-65.
15. Никитина А.В. Мониторинг как явление мета-коммуникации // Ярославский педагогический вестник, 2012, № 4, Т. 1 (Гуманитарные науки). С.199-202.
16. Халгаева Д.Д. Лингвокультурный типаж «сказитель-джангарчи»: социально-исторические характерстики // Этнокультурная концептология. Вып. 1. Элиста, 2006. С. 162166.
17. Bernstein B. Social Class, Language and Socialization // Language and Social Context: Selected Readings. Harmondsworth, 1979. 217 p.
THE CODE OF VALUES OF DZHANGARCHI AS A VALUE AND HISTORICAL CONSTITUENT OF THE LINGUOCULTURAL PERSONALITY TYPE "DZHANGARCHI" (STORYTELLER OF THE KALMYK EPIC "DZHANGAR")
Khalgaeva D.D., Mandzhieva S.V.
Kalmyk State University named after B.B. Gorodovikov
The aim of the study is to identify the value components of the lin-guocultural personality type "dzhangarchi" in the consciousness of the speakers of the Kalmyk linguistic culture. The scientific novelty of the work is emphasizing the ethnocultural and socio-cultural features of the linguocultural personality type "Dzhangarchi", establishing its perceptual image based on the value and historical components. It has been revealed that "Dzhangarchi" as a recognizable image of Kalmyk culture is the basic concept of the Kalmyk ethno-cultural concept sphere in which national-cultural traditions and conditions of the social environment determine the code of its socio-cultural values according to the peculiar sacredness of the image and the specificity of the concept. This code is objectively established on the basis of the analysis of historical research, texts
of ethnographic literature and includes the fundamental concepts of
the culture of storytellers.
Keywords: linguocultural personality type; dzhangarchi; epic; storyteller; concept sphere; linguistic consciousness; ethnoculture.
References
1. Astakhova A.M. Epics: Results and problems of study / Acad. Sciences of the USSR. Institute of Russian Literature (Pushkin House). Moscow; Leningrad: Science, 1966. - 292 p.
2. Bakaeva E.P. Dzhangarchi: Storyteller and Exorcist / Newsletter of the Coordination Center for Ethnological Research of the Epic Tradition of the Turkic Peoples of Southern Siberia (under the Department of the North and Siberia of the Miklouho-Maclay Institute of Ethnology and Anthropology, Russian Academy of Sciences, Moscow) No. 1, January-March, 2003. - pp.11-21.
3. Vladimirtsov B. Ya. Mongol-Oirat heroic epic. M., 1923. - 255 p.
4. Gurevich P.S. Value and culture // Cultural values: past and present (Materials for the XVIII World Philosophical Congress "Philosophical Understanding of Man", Great Britain, Brighton, August 21-27). M., 1988. - pp. 8-20.
5. Demin A.G. Mongolian bowed instruments, their role and place in the culture of the peoples of Central and East Asia. Ulan-Ude,
2000. - 184 p.
6. Kalmyk-Russian dictionary [Comp. E. Ch. Bordaev, R.A. Dzham-binova, A.L. Kalyaev and others]; Ed. B.D. Munieva; Kalmyk Research Institute of Linguistics, Literature and History. M.: Rus. yaz., 1977. - 765 p.
7. Karasik V. I. Cultural dominants in language // Linguistic personality: cultural concepts. Volgograd: Change, 1996. - pp. 3-16.
8. Karasik V.I. Linguocultural type: to the definition of the concept / V.I. Karasik, O.A. Dmitrieva // Axiological linguistics: linguocultural types: collection of scientific papers / ed. IN AND. Karasik. Volgograd: Change, 2005. - pp. 5-25.
9. Karaulov Yu.N. Russian language and linguistic personality. M.: Institute of the Russian language, 1987. - 180 p.
10. Kichikov A. Sh. Great singer of "Dzhangar" (to the 110th anniversary of the birth of Eelian Ovla) // Great singer of "Dzhangar" Eelian Ovla and dzhangar studies. Elista, 1969. - pp. 13-14.
11. Kichikov A. Sh. Dzhangarian Studies: State and Prospects // Problems of Altaic and Mongolian Studies: Abstracts of Reports and Messages of the All-Union Conference. Elista, 1972. - pp. 122-124.
12. Krysin L.P. The modern Russian intellectual: an attempt at a speech portrait // Russian language in scientific coverage,
2001. - pp. 94-99.
13. Mandzhieva S.V. Linguocultural type "Decent swindler" (based on stories by O. Henry) Ethnocultural conceptology and modern trends in linguistics. Materials of the seminar. Elista: KalmGU Publishing House, 2008. - pp. 95-98.
14. Mandzhieva S.V., Khalgaeva D.D. Linguistic cultural characteristics of the emotional concept of resentment in English and Kalmyk languages // Bulletin of the Kalmyk University. No. 2 (42), 2019. - pp. 53-65.
15. Nikitina A.V. Monitoring as a phenomenon of metacommunica-tion // Yaroslavl Pedagogical Bulletin, 2012, No. 4, Vol. 1 (Humanities). - pp. 199-202.
16. Khalgaeva D.D. Linguocultural personality type of "storyteller-dzhangarchi": social and historical characteristics // Ethnocul-tural conceptology. Issue 1. Elista, 2006. - pp. 162-166.
17. Bernstein B. Social Class, Language and Socialization // Language and Social Context: Selected Readings. Harmondsworth, 1979. - 217 p.
о с
u
