CC BY
15
НАУКА СЕГОДНЯ
Н.А. Мажитов
КНИГА, ВЫЗЫВАЮЩАЯ МНОГО ВОПРОСОВ
В 2010 г. увидел свет первый том многотомной (в 7 томах) академической «Истории башкирского народа». Содержание этого, вышедшего 10-тысячным тиражом, издания резко расходится с его названием [1]. Это обстоятельство и заставило меня выступить с данной статьей, т.к. и инициатива подготовки такого издания принадлежит автору этих строк. Она была поддержана Правительством РБ и экс-президентом РБ М.Г. Рахимовым, моими коллегами, профессурой БашГУ, АН РБ. Распоряжением 2006 г. Президент определил 5-летний срок подготовки томов и всю ответственность за их организационное и научно-методическое руководство возложил на АН РБ. Это означало, что только АН РБ вправе оценивать качество рукописей томов и рекомендовать их к печати. В 2006—2007 гг. в инициативном порядке были разработаны структура издания, концепции и планы-проспекты томов, укомплектован основной состав авторов. Ход реализации Распоряжения Президента РБ обсуждался на заседаниях Президиума АН РБ, а также на рабочих совещаниях авторских коллективов.
В соответствии с Постановлением Правительства РБ от 18.02.2008 г. № 154-р о начале финансирования госпрограммы многотомной «Истории башкирского народа» АН РБ объявила конкурс на выявление ее организации-исполнителя. Его выиграл Институт гуманитарных исследований АН РБ. Однако заместитель Премьер-министра Правительства РБ И.Г. Илишев, курирующий науку, со ссылкой якобы на мнение Президента РБ, потребовал подвести итоги конкурса в пользу Института истории, языка и литературы УНЦ РАН (ИИЯЛ). При решении сугубо научных проблем ссылка на мнение высокопоставленных авторитетов не была принята. Поэтому многие присутствующие на рабочих совещаниях, в т.ч. и я, ре-
шительно выступили против требования И.Г. Илишева. В ответ он попросил, чтобы я представил свое мнение в письменной форме. Такое письмо мною было отправлено 30.04.2008 г. (№ 1256-363), где я изложил свои аргументы против назначения ИИЯЛ организатором-исполнителем госпрограммы. Большая ответственность перед башкирским народом за подготовку объективной его истории требует от нас, ученых-историков, откровенности перед читательской аудиторией, поэтому данное письмо я предаю гласности и предлагаю опубликовать его полностью (см. Приложение на с. 74).
Впоследствии я узнал, что аналогичное письменное изложение своего мнения представил И.Г. Илишеву второй участник упомянутых совещаний — известный историк и общественный деятель профессор М.М. Кульшарипов, и он ознакомил меня с его содержанием. Мне показалось, что аргументы профессора М.М. Кульша-рипова были убедительнее моих, но И.Г. Или-шев не внял нашим доводам и, грубо нарушив условия конкурса, своим административным давлением заставил «признать» ИИЯЛ организацией-исполнителем государственной программы «История башкирского народа». С этого момента в ее выполнении началась организационная чехарда, конца которой, к сожалению, не видно до сих пор.
Последовавшие после этого события полностью подтвердили наши опасения о некомпетентности директора ИИЯЛ Ф.Г. Хисамитдиновой как руководителя организации-исполнителя госпрограммы. Например, вскоре по личной ее инициативе от обязанностей научных руководителей томов-авторов уже принятых программных документов (планы-проспекты) были освобождены профессор Н.М. Кулбахтин, академик АН РБ
Мажитов Нияз Абдулхакович, доктор исторических наук, профессор, академик АН РБ, вице-президент АН РБ
Н.А. Мажитов, к.и.н. Ф.А. Сунгатов; в стороне от исполнителей оказались чл.-корр. АН РБ А.И. Акманов и многие ведущие историки. В то же время в качестве авторов томов была приглашена чуть ли не половина сотрудников ИИЯЛ — начинающие и неопытные археологи, историки и филологи.
Результаты этой смены исполнителей госпрограммы не заставили долго ждать. Представленные новой сменой программные документы (планы-проспекты, концепции томов, новые документы) в начале 2009 г. подверглись обсуждению в авторских коллективах, в Отделении социальных и гуманитарных наук АН РБ. Итоги обсуждения свидетельствовали, что авторы этих новых документов историю башкирского народа представляли в упрощенном виде, что могло привести к серьезным ее искажениям в подготавливаемых томах. Практически пришлось вернуться к первым исходным программным документам, но почти год был уже упущен.
Теперь по существу вопроса. Сейчас читатель знает, в какой обстановке готовился первый том «Истории башкирского народа». Кстати, на первом рабочем совещании научных руководителей томов, в мае 2008 г., И.Г. Илишев и Ф.Г. Хисамитдинова потребовали, чтобы рукописи I и II томов вместо 2012 г. были завершены к 2009 г. и были опубликованы соответственно в 2009 и 2010 гг.
Известно, что подготовка таких фундаментальных трудов требует большой подготовительной работы исследователей, выявления, систематизации источников, а мы, авторы томов, начали работу почти с нуля. Руководители томов с такими сроками, определенными ИИЯЛ, не согласились и просили строго придерживаться сроков, установленных Распоряжением Президента РБ. Однако непродуманная идея руководства Института выполнить «пятилетку за три года» была одобрена некоторыми ответственными лицами из руководства республики, и они установили, что первый том должен увидеть свет в конце 2009 г.
Такая позиция директора ИИЯЛ, естественно, вызвала серьезную озабоченность у научной общественности республики. И она, предвидя серьезные негативные последствия в качественном выполнении госпрограммы «История башкирского народа», не раз обращалась к руководству республики, лично к Президенту Республики Башкортостан М.Г. Рахимову с конкретными предложениями навести должный порядок
в этом чрезвычайно важном вопросе, но все осталось без внимания. Создается впечатление, что эти обращения ученых до первых руководителей республики не доходили.
Спешная и нервозная обстановка, в которой подготавливался I том, естественно, отразилась на его содержании. Том открывается вступительной статьей экс-президента Республики Башкортостан М.Г. Рахимова. Она содержит те мысли и идеи, с которыми обращается первый руководитель республики к массовому читателю. Но в нее вкралась досадная ошибка. В третьем ее абзаце говорится: «В многотомном исследовании нашли отражение важные закономерности...» [I, с. 5]. Подготовка остальных шести томов «Истории башкирского народа» только начинается, а здесь говорится как о завершенном факте. Это же недоразумение повторяется и в поздравительном слове академика-секретаря Отделения историко-филологических наук РАН академика А.П. Деревянко [I, с. 6]. Данное замечание следует адресовать директору ИИЯЛ, которая лично отвечает за подготовку таких обращений.
Первый том «Истории башкирского народа» посвящен истории Южного Урала, территории будущего Исторического Башкортостана, с древнейших времен до Ш—1У вв. н.э. Основными источниками для его написания, естественно, послужили материалы археологических памятников. Изложение ведется в хронологическом порядке, начиная с древнекаменного века.
Богато и разнообразно культурное наследие первых обитателей Исторического Башкортостана. Древнейшие памятники — Мысовая, Богда-новка, Кызыл-Яр 2, Навес и др. уже датируются временем около 300—200 тыс. лет назад. К числу всемирно известных памятников верхнего палеолита относятся Шульган-Таш (Капова пещера) и Сыймалы-Таш (Игнатьевская пещера). Раздел написан В.Г. Котовым. К его чести описание памятников, типология материала даны на должном уровне.
Учитывая, что издание рассчитано на массового читателя, авторам I тома следовало дать археологический материал в более обобщенном, общеисторическом плане. Нужно было дать более подробную информацию о первичном заселении человеком территории Евразии, Южного Урала, этапах, направлениях миграций древнейших людей. Публикаций на эту тему теперь достаточно много [2; 3; 4; 5; 6].
Небезынтересны были бы экскурсы в историю геоклиматических изменений на Земле, от которых зависела жизнь людей, о способах охоты, о технологии изготовления орудий труда, оружия и т.д. Авторы чрезмерно увлеклись описанием отдельных археологических памятников, находок, что не входит в задачу обобщенных исторических трудов. Бросается в глаза публикационный характер и иллюстративного материала. Например, иллюстрации находок из палеолитических стоянок заняли 11 таблиц, мезолитических — 4 [1, с. 23—63]. Это слишком много для такого исследования.
В разделе неолита и энеолита систематизирован археологический материал эпохи возникновения на Южном Урале производящих форм хозяйства — земледелия и скотоводства (автор — д.и.н. В.С. Мосин). Здесь в хронологическом порядке перечислены и дана краткая характеристика археологических культур У11—1У тысячелетий до н.э. Раздел также носит сугубо вещевед-ческий характер [1, с. 64—86]. Досадно, в этом разделе не нашлось места ямной культуре, оставленной самыми ранними скотоводами-кочевниками, впервые освоившими широкие степные просторы Восточной Европы, в т.ч. Урало-По-волжья. Им же принадлежит заслуга начала разработки Каргалинских медных рудников, ставших одним из крупнейших центров по производству медно-бронзовых изделий вплоть до ХУ11—ХУ111 вв.
В исторической литературе с племенами эпохи камня традиционно связываются древнейшие этапы истории народов финно-угорской языковой семьи [7, с. 25—42; 8, с. 10, 11]. Эту концепцию поддерживают языковеды, антропологи, этнографы. Альтернативы ей пока нет, поэтому полное отсутствие данной информации следует рассматривать как серьезное упущение.
Результаты классификации материалов археологических памятников бронзового века приведены в разделе «Исторический Башкортостан в бронзовом веке» [1, с. 87—167]. Здесь дана характеристика синташтинской, алакульской (д.и.н. А.В. Епимахов), срубной (к.и.н. Ю.А. Морозов), черкаскульской, межовской, маклашеевской (д.и.н. М.Ф. Обыденнов) археологических культур. Информация о них дана в форме кратких археологических очерков и сводится к пересказу ранее опубликованных работ. К разделу напрашиваются два серьезных замечания: 1. В списке
археологических культур бронзового века Южного Урала почему-то отсутствует абашевская — одна из самых ярких и самобытных в регионе; 2. Читатель, наверняка, останется недовольным недостатком информации о памятниках синташ-тинской культуры, прежде всего, крепостей типа Аркаим, названных автором открытия Г.Б. Зда-новичем протогородами. Эти памятники с самого начала исследований оказались в центре внимания мировой научной общественности, существует множество проблем вокруг их интерпретации, поэтому следовало более подробно изложить существующие точки зрения об их происхождении, роли и месте в этнокультурной и социально-политической истории южноуральского региона эпохи бронзы.
Следующий крупный раздел «Исторический Башкортостан в раннежелезном веке» написан по образцу предыдущих разделов. В нем известным башкирским археологом А.Х. Пшеничнюком дается обобщенная характеристика культуры кочевых племен У11 в. до н.э. — ГУ в. до н.э. (савро-матская культура), ГУ—ГГ вв. до н.э. (раннесар-матская), ГГ в. до н.э. — ГГ в. н.э. (среднесармат-ская), ГГ—ГУ вв. н.э. (позднесарматская). К чести автора, им представлены богатейшие материалы из таких известных и богатых памятников, как Филлиповка, Прохоровка, Переволочан, а также сведения античных и восточных авторов о племенах южноуральского региона [1, с. 192—226]. В совокупности они позволяли ему этнокультурную, социально-политическую историю ранних кочевников края излагать в тесной связи с культурой, историей, религией народов Среднего и Ближнего Востока, Китая, Средней Азии и Казахстана, но вместо этого он ограничился изложением собственной ошибочной концепции по теме. В интерпретации автора обращает внимание следующее: он считает савроматов и сарматов основным населением степей Южного Урала раннего железного века. Это противоречит всей сумме накопленных археологических, письменных, лингвистических сведений о Южном Урале эпохи раннего железа. Согласно античным письменным источникам здесь жили саки, массагеты, дахи (даи), иирки, исседоны и другие племена [9, с. 76—79, 190—193], следы пребывания которых сохранились в топонимике, фольклорных памятниках башкир. Уже в ГГГ в. до н.э. Южный Урал был известен китайским авторам как «страна Янь», входившая в состав Кангюя [10, с. 57, 58, 95; 11, с. 50, 51].
Если бы Анатолий Харитонович привлек эти известные факты, то его интерпретация древностей ранних кочевников данного региона получила бы совсем другое содержание.
Богатые письменные и археологические источники позволяли авторам показать историю населения Южного Урала не по археологической периодизации, а по исторической: например, эпоха скифов-саков и эпоха Кангюя-гуннов. Материалы свидетельствуют и уже сейчас по ним можно понять, что наш регион был составной частью кочевого мира Сибири, Казахстана, Средней Азии, Поволжья. Игнорирование же сведений о Кангюе и, особенно, стране Янь, под которой я, например, подразумеваю Южный Урал, кажется сознательным игнорированием этих очевидных фактов.
В том включены разделы «Население лесостепной зоны Предуралья», где дается описание ананьинской, караабызской (к.и.н. В.В. Овсянников), пьяноборской (С.Э. Зубов) культур и памятников месягутовской лесостепи (Н.С. Савельев) раннего железного века. Оно состоит из типично археологических сюжетов, но в заключение характеристики караабызской культуры мы впервые находим интересную мысль о том, что оседлые караабызские племена явились одним из древнейших предков башкирского народа [I, с. 227—258]. Жаль, что этот тезис остался нераскрытым, а ведь он являлся главной темой всего первого тома.
Историко-археологическое повествование I тома завершает раздел «Исторический Башкортостан в гуннскую эпоху», куда включена глава «Ранние гунны на Южном Урале». В сигнальном экземпляре она опубликована под моей фамилией, а в последующем к ней добавлена фамилия второго автора, который никогда изучением археологии края, тем более историей гуннов, не занимался.
Основу этой главы составляет раздел моей научно-популярной книги «Тайны древнего Урала» [12, с. 98—104], но о включении его в том руководители не поставили меня в известность. После выпуска сигнального экземпляра я узнал, что нахожусь среди авторов, увидел свой текст более чем 30-летней давности и резко возразил против публикации этого раздела. Однако руководство тома не прислушалось к моим возражениям, и он опубликован в таком виде. Больше по гуннам некому и нечего сказать? Это позор-
ный случай для всей исторической науки Башкортостана.
В том включен раздел «Ранние этапы расогенеза и этногенеза башкирского народа» (к.и.н. Р.М. Юсупов). В нем проведен соответствующий антропологический анализ населения Южного Урала эпох бронзы и раннего железа [I, с. 281—312]. Это — крайне важный для изучения этнокультурного состава населения края материал, но было бы логично, если бы характеристика особенностей физического строения тела носителей археологических культур была дана в соответствующих главах, посвященных комплексному описанию их быта и культуры. В представленном виде этот ценный материал кажется выдернутым из общего контекста.
В разделе «Древнейший этап формирования башкирского языка» публикуются исследования лингвистов профессоров A.B. Дыбо и Ф.Г. Хиса-митдиновой на тему «Башкирский язык в системе алтайских языков». Скажу откровенно, данный труд изобилует перечнем многостраничных фактов проявления элементов алтайской языковой системы в башкирском языке, что ставит его вне рамок такого общеисторического обобщающего исследования, как «История башкирского народа». Это предмет специальных лингвистических разработок [1, с. 313—333].
Кстати, массовый читатель хорошо знаком с исследованиями дореволюционных, советских и современных языковедов об этапах формирования башкирского языка, которые серьезно отличаются от концепции названных авторов раздела. Историографический экскурс в данную проблему помог бы читателю увидеть дискуссион-ность и неоднозначность данной темы.
С интересом читается емкий, но интересный по содержанию раздел «Башкирский эпос «Урал батыр» как исторический источник» (к.и.н. В.Г. Котов). В нем автор пришел к заключению о том, что основные сюжеты и персоналии эпоса «Урал батыр» хорошо были известны племенам Урала еще в III—II тысячелетиях до н.э. [1, с. 334—338], но оставил без ответа вопрос: какие же группы племен этого времени могли быть носителями и передатчиками эпоса «Урал батыр» последующим поколениям? На эту тему посвящены серьезные исследования многих авторов, но почему-то В.Г. Котов в своих работах не упоминает своих предшественников. Такой историографический обзор — необходимый элемент этики научного работника.
Кстати, пространный текст анализу героического эпоса «Урал батыр» посвящен и в разделе «Башкирский фольклор как исторический источник», написанный д.филол.н. Ф.А. Надршиной [1, с. 339—347]. По содержанию тексты обоих авторов серьезно не расходятся между собой. В связи с этим возникает вопрос: нельзя ли было их объединить и дать информацию об этом литературном памятнике в более обобщенном виде? Такой повтор сюжетов — бесспорный результат спешки в подготовке и издании тома.
Ф.А. Надршиной проведен высокопрофессиональный сравнительный анализ сюжетно-идейной композиции башкирского героического эпоса «Урал-батыр» с фольклором народов мира, в т.ч. такими шедеврами, как «Авеста», эпическим Гиль-гамешем, отмечает их близкое сходство. Это привело автора к важному выводу о том, что духовная культура предков башкир зародилась в глубокой древности и развивалась в русле общечеловеческой культуры. Автор особо отмечает, что в башкирском эпосе сохранился архаичный пласт этой культуры и последующие поколения не разрушили его. Если бы к этим словам автор добавила, что к данному выводу давно пришли Н.А. Мажитов [13], С.А. Галин [14], Р.Н. Баимов [15] и др., причем с опорой и на другие источники, то читатель понял бы, что такая постановка вопроса уже является традиционной в башкирской исторической литературе. А само вышеизложенное положение Ф.А. Надршиной должно было бы явиться лейтмотивом для всех авторов тома в плане выяснения степени участия носителей различных археологических культур в сложении древнейшего ядра башкирского этногенеза. Была хорошая возможность претворить в жизнь заявленный для археологической части тома заголовок «Древнейшие этапы истории башкирского народа», но он (заголовок) оказался пустой рекламой.
При этом я далек от мысли искать в столь глубокой древности самих башкир. Племена Южного Урала в эпоху бронзы, раннего железа могли говорить на разных языках, здесь находили родину многочисленные мигранты, но условия Южного Урала, как это справедливо отмечают все исследователи, способствовали длительному существованию уже сложившихся элементов материальной и духовной культуры, которые привели, в конечном счете, к формированию древ-небашкирского ядра. Ядро, которое, собирая по крупице наследие прошлых столетий, выдало в
определенный момент этнос, известный под этнонимом башкорт. Когда это произошло — это вопрос. Авторы тома могли его не касаться. Но проследить преемственность, закономерности историко-культурного развития населения края, вычленить древние пласты в духовной, материальной сфере, дошедшие до этнографически известных башкир (в своих работах я много раз этого касался), и объяснить, как это произошло, авторы были обязаны. Жаль, что этого мы так и не увидели.
В подтверждение к сказанному приведу два примера:
1. В эпоху бронзы на Южном Урале впервые появляются и получают широкое распространение богато украшенные женские нагрудники и накосники (головные уборы). По своей форме (конструкции) они являются древнейшими, но очень близкими прототипами современных нагрудников и накосников башкирских женщин [16, с. 66—67]. Авторы соответствующих глав обязаны были отметить и объяснить причины такого сходства. В таком случае они непременно признали бы, что племена бронзового века региона явились одним из древнейших компонентов в сложении ядра формирования башкирского народа.
2. Культура племен раннего железного века (даи, йайык, саки, исседоны и др.) оставила яркий след в исторической этнографии (обрядах), языке и фольклоре современных башкир, а это свидетельствует о наличии между ними далеких, но генетических связей. В своей книге «Южный Урал в УГГ—ХГУ вв.» [2, с. 20—37; 13, с. 78—133] этой теме я посвятил отдельную главу, но почему-то изложенные в ней соображения не привлекли внимания авторов.
В нашем распоряжении есть любопытный документ, приоткрывающий причину того, почему в рецензируемом томе отсутствуют сюжеты, посвященные рассказу о преемственной связи древнего населения Южного Урала с уже исторически известными башкирами почти во всех сферах культуры. Это рецензия к.и.н. А.П. Зыкова, официально представленная Институтом истории и археологии УрО РАН в ИИЯЛ на рукопись Г тома «Истории башкирского народа». В ней, в частности, сказано: «Существование в башкирском фольклоре мифов, связанных общими истоками с индоиранским эпосом, указывает на эпоху бронзы, как на период активного взаимодействия предков башкирского народа с индо-
арийским народом...» и т.д. Что это? Неужели создатели многотомной академической «Истории башкирского народа» вполне серьезно позволяют себе, — продолжает автор рецензии, — допустить мысль о возможности проживания предков современного башкирского народа на территории Башкортостана с эпохи бронзового века?». Содержание статей показывает, что их авторы эту мысль рецензента взяли к исполнению. Нам остается лишь добавить, что и авторы, и рецензент не владеют всей суммой источниковых материалов по теме.
Вышепроделанный анализ, таким образом, ясно показывает, что рецензируемый том представляет лишь сборник статей, посвященных, главным образом, публикации и систематизации археологических, антропологических, лингвистических и фольклорных источников. Я, как археолог-профессионал, утверждаю, что описание и классификация источниковых материалов, даже с попутным упоминанием отдельных сюжетов из образа жизни, переселений групп племен, еще не история. Это — лишь подготовительный этап к написанию подлинной истории населения, отраженной в этих источниках. Авторы статей тома пока выполнили лишь начальный этап такой сложной и самой ответственной работы. Отсюда вывод: в книге отсутствует логически связанный текст по системному изложению древней истории Исторического Башкортостана и древнейших этапов истории башкирского народа. Название тома не соответствует его содержанию. На юридическом языке подобное действие называется обманом государства. Такой «подарок» подготовила руководитель солидного научного учреждения делегатам III Всемирного курултая башкир.
Читатель вправе требовать разъяснения случившегося. Во всем виновато руководство ИИЯЛ. В течение 2009 г. на рабочих заседаниях руководителей томов «Истории башкирского народа» я и многие мои коллеги неоднократно указывали, что в представленных статьях впервые собраны, систематизированы и публикуются важные ис-точниковые материалы по древней истории Южного Урала, но полностью отсутствует информация о древнейших этапах истории башкирского народа. С учетом этих обстоятельств мы рекомендовали опубликовать эти статьи как Материалы к I тому «Истории башкирского народа». Но ответственные за подготовку и издание тома не прислушались к нашим советам и пошли своим путем.
В заключение мне остается лишь добавить, что том опубликован без согласования с АН РБ. У нас есть подозрение, что в подготовке томов в 2008—2009 гг. имело место нецелевое расходование бюджетных денег и, видимо, оно продолжается и сейчас. Необходимо особо отметить очевидный факт. Рецензируемый том, изданный массовым тиражом, до сих пор в книжные магазины не поступил. А как она реализуется? Подпольно? А это уже наводит на серьезные размышления. Неужели директор ИИЯЛ задумала лишить читательскую аудиторию возможности приобрести эту книгу и ознакомиться с ее содержанием? Кроме того, считаю нужным напомнить, что реализация опубликованного тома через государственную сеть это есть вариант возмещения произведенных финансовых затрат на его подготовку к изданию. Напрашивается вывод: подпольно реализуя книгу, ее организаторы, очевидно, преследуют цели, далекие от науки.
Все вышеизложенные критические замечания в совокупности логически вытекают из некомпетентных методов организации исследований по подготовке многотомника «История башкирского народа». Еще в начале 2008 г. мы, группа профессоров-историков, информировали руководство республики о возможных подобных итогах. Практика подтвердила наши опасения. К сожалению, нам думается, наши опасения были своевременны и уместны. Но выявление, оценка этих фактов — обязанность соответствующих госструктур.
Данная статья была готова еще в марте 2010 г., но я долго колебался в целесообразности ее публикации. Недавно стало известно, что руководство ИИЯЛ требует досрочно завершить подготовку и издание очередного тома. Я надеюсь, что структуры власти, курирующие науку, этого не допустят. Рукописи томов «Истории башкирского народа» должны быть подготовлены в запланированные сроки и опубликованы после тщательного обсуждения в профессиональных коллективах. Важность вопроса требует, чтобы эта работа была поручена Академии наук РБ.
Наконец, последнее. ИИЯЛ является единственным в Уфе институтом гуманитарного направления Российской академии наук и призван обеспечить высокопрофессиональные исследования в области истории, языка и литературы прежде всего башкирского народа. Как показывает выше рецензированный первый том «Истории башкирского народа», Институт не оправдывает
своего назначения. Факты показывают, что руководство Института увязло в организационных комбинациях, далеких от науки.
ЛИТЕРАТУРА
1. История башкирского народа. Т. I. — М., 2009.
2. Мажитов НА., Султанова А.Н. История Башкортостана с древнейших времен до XVI в. — Уфа, 1994.
3. Моргунова Н.Л. Археология Оренбуржья. — Оренбург, 2004.
4. Древняя история Южного Зауралья. Т. 1. — Челябинск, 2000.
5. Васильев И.Б., Матвеева Г.И. У истоков истории Самарского Поволжья. — Куйбышев, 1986.
6. Древние культуры и этносы Самарского Поволжья. — Самара, 2007.
7. Брюсов Н.Я. Очерки по истории Европейской части СССР в неолитическую эпоху. — М., 1952.
8. Языки народов СССР. Финно-угорские и самодийские языки. — М., 1966.
9. Геродот. История. — Л., 1972.
10. Бичурин Н.Я. Средняя Азия и Восточный Туркестан. — Алма-Ата, 1977.
11. Зуев Ю.А. Ранние тюрки: очерки истории и идеологии. — Алма-Ата, 2002.
12. Мажитов НА. Тайны древнего Урала. — Уфа, 1973.
13. Мажитов H.A. Южный Урал в VII—XIV вв. — М., 1977.
14. Галин CA. Башкирский народный эпос. — Уфа, 2004.
15. Баимов Р.Н. Великие лики и литературные памятники Востока. — Уфа, 2005.
16. Башкортостан. Атлас. История. Культура. Этнография. — М.; Уфа, 2007.
Приложение
письмо
ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТА АН РБ АКАДЕМИКА АН РБ, ДОКТОРА ИСТОРИЧЕСКИХ НАУК Н.А МАЖИТОВА ЗАМЕСТИТЕЛЮ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА ПРАВИТЕЛЬСТВА - МИНИСТРУ КУЛЬТУРЫ
И НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ РБ И.Г. ИЛИШЕВУ ОБ АРГУМЕНТИРОВАННОМ ВОЗРАЖЕНИИ НА НАЗНАЧЕНИЕ ИИЯЛ УНЦ РАН ОРГАНИЗАТОРОМ ПОДГОТОВКИ МНОГОТОМНОЙ «ИСТОРИИ БАШКИРСКОГО НАРОДА»
г. Уфа
30 апреля 2008 г. (1256-363)
Глубокоуважаемый Илъдус Губайдуллович!
При нашей встрече (23 апреля 2008 г.) Вы рекомендовали мне организацию выполнения многотомной «Истории башкирского народа» поручить Институту истории, языка и литературы УНЦ РАН. На мое решительное возражение этому Вы попросили меня письменно представить Вам плюсы и минусы в случае реализации Вашего варианта решения.
28 апреля 2008 г. состоялось официальное вскрытие поступивших на конкурс документов. Сегодня мне было доверено ознакомиться с поступившими документами от ИГИ АН РБ и ИИЯЛ УНЦ РАН. Первое поверхностное ознакомление ими показало, насколько ИИЯЛ уступает ИГИ по всем показателям. Мои замечания:
1. Ареал формирования и развития башкирского народа включает обширную территорию от левобережья Волги до левобережья Иртыша, от Среднего до степного Урала до границ Северного Казахстана. На этой территории башкиры до ХУГ вв. считались коренным населением и таковыми остаются до сих пор. В представленных ИИЯЛ планах-проспектах первых двух томов авторы под Историческим Башкортостаном подразумевают главным образом современный Башкортостан. Это серьезное заблуждение историков ИИЯЛ, что нашло яркое отражение в представленных ими проектах.
Планы-проспекты ИГИ составлены с учетом необходимости участия ведущих археологов Москвы, Казани, Челябинска, Тюмени, Астаны, Алма-Аты, Санкт-Петербурга, Кемерова, Барнаула, Вен-
грии, где работают авторитетные археологи, работающие по научным проблемам, имеющим прямое отношение к древней и средневековой истории башкирского народа. Привлечение этих ученых в качестве авторов позволит полнее представить читателю особенности формирования и развития башкирского народа на фоне мировой истории.
Позвольте сравнить: написание первых двух томов ИИЯЛ намерен поручить своим малоопытным сотрудникам, таким как В.Г. Котов, Г.Н. Гарустович, В.В. Овсянников, Н.С. Савельев, которые проблему древних и средневековых башкир понимают в объеме собственных ограниченных представлений. В работах этих авторов общественность получит искаженное изложение истории башкирского народа далекого прошлого. Для иллюстрации вышеизложенного достаточно отметить, что академик АН РБ Н.А. Мажитов нигде не числится даже в качестве автора. Возникает вопрос: что, ИИЯЛ меня не признает специалистом по древней истории Башкортостана?!
2. Серьезные замечания имеются по всем остальным томам. Они касаются как полноты освещения, так и состава исполнителей.
3. У директора ИИЯЛ профессора Ф.Г. Хисамитдиновой наблюдается неприятие и недооценка исследований ученых БГУ и ИГИ и в связи с этим она постоянно находится в конфликтных с ними отношениях. Я уверен, назначение ИИЯЛ организатором разработки многотомной «Истории башкирского народа» приведет к развалу уже сформировавшегося авторского коллектива и срыву выполнения поручения Президента РБ. Признаки такого намечаемого кризисного явления уже налицо.
Ильдус Губайдуллович! Я убедительно прошу Вас пересмотреть вопрос о назначении ИИЯЛ организатором написания многотомной «Истории башкирского народа» и поручить эту работу ИГИ.
С вышеизложенным мнением согласно абсолютное большинство авторов всех семи томов, представленных от ИГИ.
Написание и издание семитомной «Истории башкирского народа» с приложениями — очень ответственное и сложное задание. Его можно выполнить лишь при четкой организации работ авторского коллектива и постоянной поддержке, как со стороны руководства Республики, так и Академии наук РБ. При таких условиях я уверен, наш авторский коллектив успешно справится с поставленной задачей.
Ключевые слова: первый том, история башкирского народа, публикация, источники, расхождение, название, содержание.
Key words: volume I, history of the Bashkir nation, publication, sources, divergence, title, contents.
Having analyzed the contents of volume I of The History of the Bashkir Nation, the author came to the conclusion that the book in question represents a selection of articles mainly on archaeological, anthropological, linguistic, and folklore material. To his mind, the authors of the articles even made no attempt to set forth the early history of Historical Bashkortostan systematically, and the contents of the book diverge from the title.
Вице президент АН РБ
H.A. Мажитов
Niyaz A. Mazhitov
A BOOK THAT RAISES A LOT OF QUESTIONS
