CC BY
36
КНИГА В ЖИЗНИ ВЗРОСЛОГО ЧЕЛОВЕКА В ПОЛЬСКОЙ ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ МЫСЛИ И ПРАКТИКЕ
Д. Золадж-Стжельчик К. Якубяк
В. Ямрожек
В истории польской системы, связанной с культурой печатного слова, можно выделить несколько периодов, связанных с одной стороны с историей культуры и просвещением, с другой, с политической историей Польши. Переломным моментом между данными предпосылками была утрата независимости Речи Посполитой, то есть конец XVI11 в. Первый период - это время, так сказать, убогого размышления о чтении и значении книги в жизни человека, что не означает абсолютного отсутствия размышлений на данную тему, но их начальный, специфический и ограниченный в разных сферах характер.
Фактически общедоступность чтения и развитие научных размышлений о значении книги выпадает на следующие XIX и XX века. Убеждение о важной роли книги, чтения книг можно заметить в творчестве дворянских писателей того периода. Интересно, что в кругах так называемых людей школы, т. е. в основном профессоров академий или других старопольских школ, функционировавших на территории Речи Посполитой, выдающихся старопольских писателей (Моджевский), достаточно много размышлений о значении чтения и роли книги в жизни человека. С уверенностью можно сказать, что для писателей было чем-то нормальным и очевидным, что образованный человек, за которого сражались пером, должен читать, полагая, что этому стоит уделять много внимания и писать о данном вопросе. Реже занимались конкретно этим вопросом в отношении взрослого человека. В контексте данных проблем появляется одна очень интересная вещь - высказывания, советующие взрослому человеку читать, окружать себя книгами, показывающие роль книги в различных ситуациях и потребностях человека, проявляющиеся в высказываниях представителей направления среднего дворянства, в частности, Николая Рея и Якова Казимира Хаура. Первый интересующую нас точку зрения представил в произведении «Жизнь достойного человека»; второй является представителем века, и в своём произведении «Состав или казна превосходных секретов помещичьей экономики» изложил свои наблюдения о книгах и необходимости их чтения. Произведение Рея имеет характер наказа, содержащий советы на целую жизнь идеального дворянина (детство, юность, зрелость и старость). Второе произведение является специфической энциклопедией помещика, содержащей, с одной стороны, советы, касающиеся сельского хозяйства, а также другую нужную информацию - сельхоз советы, медицинские советы, рассказы, цитаты с моралью, а с другой - как должна выглядеть идеальная библиотека помещика.
133
Для обоих чтение книг имело конкретный, измеримый и утилитарный смысл. Николай Рей в некоторых моментах занимается проблемой чтения книг, ссылаясь на отдельные этапы жизни дворянина. Он, дворянин, должен читать с младенчества: «Читай философов, они серьёзные историки» - советовал он молодому человеку, одновременно советуя иметь меру «в чтении, как и в любом другом деле; не следует насиловать естество, а в каждом деле следует иметь благоразумную меру»1. Рекомендовал читать в зрелом возрасте, считая, что «чтение - вещь нужная» (с оговоркой «кто умеет»)2. Умение читать было проблемой того времени. Историки считают, что около 42 % среднего дворянства умело подписываться и, возможно, умело читать, что не было по тем временам однозначно. В других дворянских группах процентное соотношение было таково: убогое дворянство 14 %, богатое 87 %, а самая высокий уровень был, ясное дело, среди дворян, занимающих какой-либо пост при дворе (около 91 %)3. Так что если человек умеет читать, то должен делать это по Рею так: «роскошью является выкроить себе время, посидеть над книгами и узнать свои права и обязанности». Благодаря книгам можно без усилий и особых затрат посмотреть мир «тут, сидя на месте, так будто везде был и всё видел»4. Из книг можно много узнать об окружающем нас мире. Но Рей остерегает перед чтением трудных и амбициозных произведений: дворянин должен читать то, что «учило бы добродетели и достойной жизни», должен черпать из литературы «хорошие примеры уважаемых людей, наших предков и их достойных поступков»5. В свою очередь Яков Казимир Хаур полагает, что каждому человеку лучше и приятней будет жить, когда «в доме будет чем развлечься». Развлечение не должно ограничиваться охотой, весьма популярной среди дворянства, верховой ездой, прогулками в карете и пешком, но также «не стоит забывать про библиотеку, в которой укрылся юмор, можно шлифовать память и благоразумие в политике, а также приобрести умения, которые пригодятся в обсуждениях, спорах и многих других общественных делах»6. Хаур советует, чтобы каждый имел дома библиотеку, модель которой описывает в своём произведении: в ней должны находится специально подобранные произведения, а когда «будет такова нужда, чтобы всё было на своём месте и не требовалось бы искать всё по углам», когда человек будет иметь желание почитать, всегда может обратиться к книгам, находящимся в его библиотеке. Для чтения наиболее подходит зимний период («долгой ночью, когда невозможно спать»), а также осенью в дождливую погоду, когда опасны болота и вода на полях, когда ветра и бури, когда невозможно ни работать, ни выйти из дому, тогда, пишет он, «лучше дома в тишине сидеть, а не искать болезнь снаружи». Хаур пишет, что не только
1 Rej M. Zywot cziowieka poczciwego. Wroclaw, 1956, s. 62 (Н. Рей, Жизнь достойного человека).
2 Rej M. s. 372.
3 Wyczanski A. Szlachta polska Xvi wieku. Warszawa, 2011. s. 64 (А. Вышаньский, Польское дворянство XVI века).
4 Rej M. s.372.
5 J.w., s. 374
6 Haur J.K. Sktad albo skarbiec znakomitych sekretow ekonomii ziemiaсskiej. Krakow, 1693. s. 165 (Я.К. Хаур, Состав или казна превосходных секретов помещичьей экономики).
134
мужчины должны читать, но и женщины, которые часто проводят время за игрой в карты, бывают на приёмах, сплетничают и другими способами тратят своё время. Они также должны читать, лучше всего религиозную литературу и «молитвенники».
В следующем столетии, в эпоху великих перемен, советы, относящиеся к чтению книг, встречаются также у Игнация Красицкого, который представил модель дворянской библиотеки в произведении «Пан Подстолий». В частности, он обратил внимание на надобность введения в канон чтения романтических произведений, хотя утилитарные достоинства некоторых книг, по его мнению, продолжали быть значимыми1.
В Польше перед ее разделами существовали наряду с относительно небольшими библиотеками большие частные собрания книг (учёные, духовенство, дворяне, мещане, земские властители), а также школьные (католические - Краковская, Замойская, Виленская академии, разноверные -лютеранская гимназия в Королевской Пруссии). Большим собранием книг владели польские правители - особенно богатое собрание имел Сигизмунд Август. В XVI11 в. была создана библиотека Залуских (1747 г.) - первая польская национальная библиотека, имеющая одно из наиболее многочисленных собраний книг в Европе (в 1774 г. была принята государством). Комиссия Национальной эдукации кроме реформ в образовании провела также важную реформу в польском библиотековедении. Библиотеки были заложены вблизи школ, Комиссия подтвердила общественный характер этих собраний и необходимость их общедоступности. Это была первая попытка организации сети библиотек, которая легла в основу современного библиотековедения.
Взгляд на роль книги в жизни взрослого человека изменился в это время, и об этом всё чаще пишут, выделяя значение литературы. Это было особенно значимо в польских условиях, после падения 1-й Речи Посполитой и утрате независимости. В XlX в. литература изменила объект своей социальной направленности - с дворянства на народ, и становится всё более прона-родной2 3. Без сомнения, важную роль в этом сыграл романтизм, который с самого начала связал литературу с народом и с проблемой свободы. Литература романтизма и связанная с ней философия (так называемая национальная философия), поставили перед собой цель - духовное преобразование народа через его образование, одним из средств которого является книга. Карл Либельт, связанный с эпохой романтизма и национальной философией конца первой половины XIX в., уже во второй половине этого столетия в своей диссертации «О любви родины» писал, что единство народа и языка это и есть литература. Своё народное единство народ запечатлел в письменах и истории. «Из целого народного просвещения, - писал Карл Либельт, - выделяется национальная литература, изложенная в поэзии и прозе»; в письмен-
3
ность народ глядит как в зеркало .
1 Tazbir J. Trzy wzorce ziemiaсskiej biblioteki, w; tenze, Prace wybrane, t. 5 Szkice o literaturze i sztuce. Krakow 2002, s. 77-100 (Я. Тазбир, Три модели землевладельческой библиотеки).
2 tepkowski T. Polska - narodziny nowoczesnego narodu 1764-1870. Warszawa 1967, s. 486 (Т. Лепковский, Польша - рождение современного народа 1764-1870).
3 Libelt K. Pisma o oswiacie i wychowaniu. Wroclaw 1971. s. 337-343 (К. Либельт, Письмена о просвещении и воспитании).
135
В начале и первой половине XIX в. книга обрела своё важное место в происходящем тогда процессе модернизации польского общества, а также в модернизации образования женщин. Большие заслуги в этой области имела Клементина Гофманова (урождённая Таньская), которая дала начало женскому движению на польских землях и расширила круг женской литературы (который, в сущности, ограничивался иностранными романами) - книгами, которые послужили также интеллектуальному воспитанию женщин1. В XIX в. на польских землях происходит процесс расширения круга адресатов литературы, особенно книг. Естественно, что данный процесс затормаживало явление неграмотности, хотя и явно отступающее, однако всё ещё удерживающееся в широких кругах польского общества, особенно в деревнях русского и австрийского раздела. Неграмотность была главным барьером в распространении книги и чтения, хотя не настолько существенным, чтобы от него отказаться. Осознание потребности донести книгу везде, также до крестьян и рабочих, нарастало в польских влиятельных кругах, особенно в последних декадах XIX в. Возникли множественные просвещенческие организации, формирующие доступные для каждого библиотеки и читательские залы2 3. Среди массы объединений вперёд выбилось несколько сильных организаций: «Отделение читательского зала варшавского благотворительного общества» (с 1861 г.), «Общество народных читательских залов», действующее на территории прусском раздела (с 1880 г.), «Общество народной школы», действующее на территории австрийского раздела (с 1891 г.)3. Чтобы убить интерес к образовательным библиотекам у польского населения, правительственная администрация стран захватчиков прибегла к процедуре основания библиотек с собранием книг на иностранных языках (немецком и русском), либо смешанным. Например, в прусской аннексии, в конце первой декады двадцатого столетия было больше 700 народных немецких библиотек4.
Что характерно, в русской аннексии, где необразованность была выше, а развитие польских библиотек было скромным, создание подобных библиотек столкнулось с огромным сопротивлением со стороны представителей российской власти. Там, с течением времени, в ситуации абсолютного отсутствия польских школ, всё больше развивалось (в более или менее легальной степени) самообразовательное движение и начинания в сфере так называе-
1 Zob. W. Jamrozek, Problemy awansu spoteczno - kulturalnego i edukacyjnego kobiet w programach ruchu kobiecego na ziemiach polskich w IX i pocz^tkach XX wieku, W: D. Zot^dz -Strzelczyk, W. Jamrozek, Studia z dziejow edukacji kobiet na ziemiach polskich. Poznan 2001. s. 128129 (См. В. Ямрожек, Проблемы социально-культурного и образовательного аванса женщин в программе женского движения на польских землях в IX и начале ХХ века).
2 Wroblewski J. Polskie biblioteki ludowe w zaborze pruskim i na terenie Rzeszy Niemieckiej w latach 1843-1939, Olsztyn 1975; J. Krajewska, Czytelnictwo wsrod robotnikow w Krolestwie Polskim 1870-1914, Warszawa, 1979 (Я. Вриблевский, Польские народные библиотеки в прусской аннексии и на территории Рейха в годах 1843-1939)
3 Zob. K. Maleczynska, Ksi^zki i biblioteki w Polsce okresu zaborow, Wroctaw, 1987. s. 170 (См. К. Малечиньска, Книги и библиотеки в Польше во время разделов).
4 Maleczynska K. op. cit., s. 159.
136
мых самоучек. Этому развитию способствовала поддержка издательств и многочисленные публикации. Основной работой того времени был, издаваемый в Варшаве с 1898 г. «Учебник для самоучек», главным инициатором и редактором которого был Станислав Михальский. Большое значение в развитии такого самообразования (на элементарном уровне) имели буквари Конрада Прушинского (псевдоним Казимир Промык), издаваемые массовым тиражом с 1875 г. На расширение круга потребителей книги у части взрослого польского населения в конце XIX - начале ХХ вв. оказали влияние множество общественных и политических группировок, провозглашающих общественнокультурную и политическую эмансипацию, маргинализированных до этого, различных социальных груп в городах и деревнях. Эта общественность (связанная особенно с социалистическим и крестьянским движениями того времени) вступала на тропу, ведущую их к полному гражданскому равенству и общественно-культурному расширению их прав и возможностей. Книга должна была сыграть в этом процессе важную роль. Среди лидеров и аниматоров процесса эмансипации неоднократно было выражено мнение, что даже «маленький комплект книг, брошенный в угол, отложился в глубоко укрытых мозговых “кладовых”, что принесёт большую пользу и разбудит усыплённую духовную жизнь, откроет новые горизонты, зажжёт едва тлеющие искры»1.
В польских демократических сферах просвещения того времени бытовала точка зрения, что одним из проявлений демократизации знаний и культуры является степень доступности книг и печатного слова широкой общественности. Поэтому наблюдалось стремление к увеличению сети общественных широкодоступных библиотек и читательских залов. Пропагандировалось развитие и так называемых «библиотек на колёсах», распространяющих чтение в отдалённых от центров науки и культуры регионах. Создавались также библиотеки и читательские залы в отдельных товариществах и общественно-политических сообществах. Основывались библиотеки и читательские залы при рабочих организациях, в сельхоз кружках и т. д. В те времена уже обращали внимание на то, что на функционирование библиотек и читательских залов влияет не только количество и качество книг, а также роль библиотекаря. Один из деятелей польской социал-демократической партии того времени, Болеслав Дробнер писал: «Недостаточно издать книгу, вписать её в регистр и т.д., нужно быть советником читателя, его "учебником для самоучки". Нужно считаться с возрастом, профессией, настроением читателя, нужно прощупать его пристрастия. Библиотекарь должен быть тонким экзаменатором, часто должен силой всучить книгу работнику, если она сама своим названием, либо характером читателя не привлекла"2.
1 H.O. (H. Radlinska), Ze spraw oswiatowych, „Krytyka” 1909, t. I, z. 6, s. 375-376 (Х. Радлинска, Из вопросов образования, "Критика").
2 Drobner B. Wazny dziat naszej pracy, „Kalendarz Robotniczy” 1914, s. 56-57 (Б. Дробнер, Важный раздел нашей работы, "Трудовой календарь").
137
По мнению польских деятелей просвещения на переломе XIX и ХХ вв., книга должна была играть важную роль в жизни взрослого человека, в его дальнейшем образовании, точнее, скорее всего самообразовании. Подчёркивалось, что образование нельзя ограничивать лишь школой, кроме того школа, во времена оккупации, имела много недостатков, не всегда служила интересам польского народа, являясь на большинстве польских земель фактором их германизации либо русификации. В этом периоде всё чаще проявлялись возможности образования взрослого человека (не относя их к конкретному слою населения), его возможности самообразования. Такие взгляды представляла уже довольно известная во внешкольной среде и широкой общественной и политической жизни польского народа (во время австрийской аннексии) Елена Радлинска, - яркая пропагандистка развития чтения среди взрослых, а также развития сети библиотек и читательских залов на польских землях. Свою позицию в этом вопросе она представила во время заседания II польского педагогического конгресса во Львове в 1909 г. Е. Рад-линская поднимала проблемы, касающиеся развития чтения и сетей библиотек также после обретения Польшей независимости и в период между двумя мировыми войнами. В то время это была одна из важнейших областей её теоретических и практических исследований. Книга, по её мнению, должна быть важным инструментом просвещения среди подрастающей молодёжи и взрослых, «помогатьть в самостоятельной работе», облегчать «участие в творчестве народных масс, способствовать миру»1. Обсуждаемый деятель просвещения и одновременно теоретик польской педагогики, уловившая отсталость в образовании и культуре Польской Республики (1918-1939), особенно в деревенской сфере, обращает внимание на то, что книга и печатное слово могут быть значимым фактором преодоления социально-культурной изоляции деревенских жителей, тем самым они могут расширять сферу своей социальной и культурной жизни2. Концепция Е. Радлинской была понятна многим представителям молодого польского поколения деревень. Для них книга и печатное слово и связанное с ними чтение, должны были быть альтернативой по отношению к предыдущим способам провождения свободного времени, так, чтобы использовать его не только для восстановления сил после работы, а также для познания новых культурных ценностей. Высказывалось также мнение, что неприязнь к книге, наблюдавшаяся у части деревенских жителей, является отголоском прошлого, результатом традиционных взглядов на способ проведения свободного времени. В колонках журнала «Посев», связанного с этой частью деревенской молодёжи, было написано так: «причиной нашего отвращения к книгам является зависимость, унаследованная от наших дедов крепостных, которые ту малость своего свободного времени проводили в корчмах, либо также за напрасной болтов-
1 Radlinska H. Oswiata i kultura wsi polskiej. Wybor pism, oprac. H.Brodowska i L.Wojtczak. Warszawa, 1979. s. 175, 179 (Х.Радлинска, Просвещение и культура польской деревни).
2 Там же, с. 257.
138
нёй»1. Молодые деревенские деятели требовали развития бесплатных общественных библиотек, содержащихся общественными фондами. В деревнях, возможно, и было несколько библиотек, но в основном это были «очень убогие» с точки зрения изобилия книг. По данным 1929 г. в деревнях находилось только 18,5 % библиотек доступных каждому, а также библиотек, с так называемым ограниченным доступом (товарищества и различные организации). В то время в деревнях на 24 человека приходилась одна книга2.
Стоит отметить, что в Польше между войнами использовали ряд форм популяризации книги среди подрастающей молодёжи и взрослых. Например, среди деревенской молодёжи были популярны конкурсы на хорошее чтение. Е. Радлинская, проводя их оценку, особенно отметила их командный характер и социально-воспитательный эффект: «Книга стимулирует участников конкурса к размышлению, разговору, совместному переживанию новых ощущений. Книга вводит нас в широкий мир, находящийся вне нашего понимания и наших интересов... При обсуждении конкурсных книг читатели могут многому научится друг у друга... "3. Одной из форм популяризации чтения пропагандируемой среди крестьянской молодёжи было, так называемое, совместное чтение, которое организовывали особенно в зимними вечерами.
Сегодня книга играет важную роль в жизни взрослого человека, ничто не в силах её заменить. Но стоит заметить, что и в прошлом ценили значение книги и чтения в развитии личности и общества.
1 Jamrozek W. Teoretyczne i organizacyjno - programowe zatozenia oswiaty pozaszkolnej w wersji ludowcow Drugiej Rzeczypospolitej, w: J. Hellwig, W.Jamrozek, D. Zot^dz, Z prac poznanskich historykow wychowania. Poznan, 1994. s. 73 (В. Ямрожек, Теоретические и организационнопрограммные предпосылки внешкольного просвещения по версии народного движения Второй Речи Посполитой).
2 Jamrozek W. Teoretyczne i organizacyjno - programowe zatozenia oswiaty pozaszkolnej w wersji ludowcow Drugiej Rzeczypospolitej, w: J. Hellwig, W.Jamrozek, D. Zot^dz, Z prac poznanskich historykow wychowania. Poznan, 1994. s. 74 (В. Ямрожек, Теоретические и организационнопрограммные предпосылки внешкольного просвещения по версии народного движения Второй Речи Посполитой).
3 Radlinska H. op. cit., s. 259-260.
139
