CC BY
204
психология
УДК 159.9:61+616.89
Е.Л. НИКОЛАЕВ, Е.С. СУСЛОВА, Д.В. АЛЕКСАНДРОВ
КЛИНИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ДИСКУРС ИССЛЕДОВАНИЙ ЗДОРОВЬЯ
Ключевые слова: дискурс, клиническая психология, психотерапия, личность, здоровье.
Исследованы подходы к пониманию дискурса в гуманитарных науках Рассмотрен дискурс в психологических исследованиях здоровья как культурно обусловленная взаимосвязь когнитивных, эмоциональных и поведенческих проявлений личности через совокупность ее психологических характеристик в системе вербальной и невербальной деятельности с выделением трех взаимосвязанных уровней дискурса E.L. NIKOLAEV, E.S. SUSLOVA, D.V. ALEKSANDROV CLINICAL AND PSYCHOLOGICAL DISCOURSE IN HEALTH RESEARCH
Keywords: discourse, clinical psychology, psychotherapy, personality, health.
Different views on discourse concept In humanities are described. Discourse understanding In psychological research as culture related Interconnection of cognitive, emotional and behavioural personality traits through system of verbal and non-verbal activity, as well as definition of three discourse levels are discussed.
Обращение исследователей к понятию дискурса во второй половине прошлого века было связано исключительно с областью лингвистики. За прошедшие годы понимание дискурса не только углубилось, но и значительно расширилось и стало предметом междисциплинарных исследований. Сегодня категория дискурса с полным основанием используется в области гуманитарных и социальных сфер знаний (литературоведения, семиотики, психолингвистики, риторики, социологии, философии, этнологии, антропологии, психологии), позволяя значительно обогащать вытекающие из них системы практик. Данный анализ призван обосновать целесообразность применения термина «дискурс» в области клинической психологии как одного из разделов психологической науки и направления клинической практики.
Познание смысла дискурса (от лат. discursus - движение, круговорот, беседа, разговор, рассуждение) как социально обусловленной системы речи восходит к его употреблению в сфере языка, текста, диалога, стиля, коммуникации. До сих пор это понятие неоднозначно и не существует его четкого и общепризнанного определения [42]. Если изначально дискурс в лингвистике понимался как связанная и согласованная последовательность предложений и речевых актов, то позднее дискурс стал рассматриваться как категория речи, материализуемая в виде относительно завершенного в смысловом и структурном отношении устного или письменного произведения различной длины - от отдельного предложения до содержательно цельного произведения [19]. Понятие «дискурс» характеризуется завершенностью, цельностью, связностью. При этом с учетом воздействия социокультурных, экстралингвис-тических и коммуникативно-ситуативных факторов оно рассматривается как процесс и как результат в виде фиксированного текста [19].
В то же время текст как языковой материал не всегда представляет собой связную речь, т.е. дискурс. Дискурс есть текст, состоящий из коммуникативных единиц языка - предложений и их объединений в более крупные единства, находящиеся в непрерывной смысловой связи, что позволяет воспринимать его как цельное образование [4]. Дискурс характеризуется единой модальностью и единой стилистической окраской. Если выделен более высокий уровень, то можно установить парадигматические отношения на уровне предложения, и предложение, таким образом, становится цельной единицей, подчиняющейся всем правилам единиц низших уровней [9]. Дискурс в гуманитарных науках также может пониматься как речь, «погруженная в жизнь», как текст, взятый в событийном контексте [1].
С позиций модернизма, согласно которому прогресс, природные и социальные законы способны повсеместно способствовать развитию знания и, таким образом, лучшему пониманию общества [32, 37], дискурс приобрел несколько иное звучание. Дискурс и языковые преобразования стали соотноситься с прогрессом и необходимостью использования более точных наименований для описания и понимания актуальных для общества явлений. Язык и дискурс рассматриваются вне идеологии и власти и понимаются как естественные производные от здравого смысла и прогресса [42].
Последователи структурализма оспаривают утверждение, что все действия человека и социальные образования относятся к области языка и могут быть рассмотрены как системы, состоящие из соответствующих элементов [36]. Индивидуальные элементы системы имеют значение только в отношении структуры в целом, а сами структуры могут быть осмыслены как самовмещающие, саморегулирующие и само-трансформирующиеся сущности. Иными словами, сама структура определяет значимость, содержание и функцию индивидуальных элементов системы [16,24].
Э. Бенвенист, который не был прямым последователем ни одной из лингвистических школ, соединил основные положения структурализма со сравнительно-историческими исследованиями. Он считал необходимым погрузить исследования структуры и эволюции языка в более широкий контекст исследований духовной культуры и «культурных концептов» [31]. Существенной чертой дискурса он считал его соотнесение с конкретными участниками акта - говорящим и слушающим, а также с коммуникативным намерением говорящего воздействовать на слушателя. Структуру разговорного дискурса, по его мнению, составляет ряд этапов (вступление в речевой контакт, выдвижение инициальной темы разговора и ее ратификация, смена ролей в ходе коммуникативного акта, смена темы разговора, выход из коммуникативного акта), каждый из которых обусловлен комплексом внешних и внутренних факторов [31].
Среди отечественных исследований дискурса как вербальной коммуникации можно отметить Н.Д. Павлову с ее исселдованиями социальной и функциональной дифференциации в современном русском языке. Ею проводится анализ влияния на дискурс двух классов переменных: социальных характеристик говорящего (социальная роль, статус, уровень образования) и факторов коммуникативной ситуации (место и время коммуникативного акта, его продолжительность, партнеры общения), что позволяет уйти от застывшей картины социального расслоения языка вне зависимости от условий его функционирования и обратиться к влиянию социальных переменных на разговорную практику в различных коммуникативных контекстах [20].
В концепции постмодернизма в большей степени представлен интерес к многообразию опыта индивидуумов и групп и подчеркиванию преобладания различий над схожестью и повседневным опытом. Постмодернистские исследователи утверждают, что знание множественно, контекстуально и исторически связано с дискурсами, чем и обусловлен их повышенный интерес к дискурсу [42]. В структуре философии постмодернизма наиболее значимое место занимают работы французского исследователя М. Фуко. Дискурс (или дискурсивные практики) понимаются им как сложная совокупность языковых практик, участвующих в формировании представлений об объекте, который они подразумевают. Его больше интересуют непрогово-ренные, невыраженные значения высказывания, те значения, которые подразумеваются [38]. Важным моментом является обозначение проблемы соотношения дискурса и власти. По мнению М. Фуко, власть и знания взаимосвязаны, поэтому любые человеческие взаимоотношения - это борьба и переговоры о власти. Более того, дискурс - это средство для власти, которая создается говорящим субъектом. Будучи включенным в социокультурный контекст, дискурс раз и навсегда подчинен власти или настроен против нее [34].
Дискурс в определенный степени самодостаточен в своей процессуаль-ности. Он имеет форму структуры толкований - каждое предложение, которое уже само по себе имеет толковательную природу, поддается толкованию в другом предложении, т.е. реально имеет место не интерпретационная деятельность субъекта, но и моменты «самотолкования мысли» [6]. Постмодернистское понимание дискурса также дополнено необходимостью интерпретации дискурса в соотношении с современной идеологией [22].
Еще одно направление в прочтении концепции дискурса связано с именем немецкого социолога Ю. Хабермаса. Дискурс понимается им как рефлексивная речевая коммуникация, которая происходит вне социальной реальности, традиций, авторитетов, привычных коммуникаций и направлена на критическое осмысление взглядов и действий участников коммуникации [28].
Нидерландский лингвист, один из пионеров теории текста и теории речевых актов Т.А. ван Дейк, много лет работающий над проблемой дискурса, определяет его как существенную составляющую социокультурного взаимодействия, характерными чертами которого являются интересы, цели и стили [5]. В своей монографии «Идеология: мультидисциплинарный подход» он рассматривает несколько распространенных понятий дискурса. Дискурс в широком смысле - это комплексное коммуникативное событие, происходящее между говорящим, слушающим в процессе коммуникативного действия в определенном временном, пространственном и иных контекстах. Дискурс в узком смысле, как текст или разговор, обозначает завершенный или продолжающийся «продукт» коммуникативного действия, его письменный или речевой результат, который интерпретируется реципиентами. Понятие дискурса может использоваться для определения того или иного жанра. Более абстрактное понятие дискурса, как социальной формации, относится к выделению определенного исторического периода, социальной общности или целой культуры [5].
Многообразие понятий и концепций дискурса отражается в многочисленных научных публикациях. На сегодняшний день в мире издается около десятка периодических изданий, посвященных проблеме дискурса в гуманитарных исследованиях. Не удивительно, что междисциплинарный характер понятия «дискурс» обусловливает большой интерес к его исследованию и в рамках психологии, где также существует разнообразие концепций.
Со второй половины 1980-х годов благодаря работе J. Potter и М. Wetherell [41] уверенно заявило о себе новое психологическое направление, формирующееся в недрах конструкционистской парадигмы - дискурсивная психология [7]. Дискурсивная психология является конструкционистской в двух смыслах. Во-первых, она рассматривает людей как конструирующих свои миры, исходя из собственных интересов и взглядов. Во-вторых, она настаивает, что описания и интересы, которые люди используют, чтобы создать эти миры, сами сконструированы, т.е. созданы в разговоре, специальных текстах из слов, метафор и других дискурсивных ресурсов [40].
Представители дискурсивного направления в психологи считают важнейшей идеей контекстуальную обусловленность высказывания, а сам дискурс становится для них центральным предметом изучения [7]. Дискурсивный процесс осмысливается ими как структурированная последовательность интенционапьных актов, задействующих ту или иную знаковую систему, например речь и результат совместной деятельности. С учетом этого дискурс понимается гораздо шире, чем собственно речевые действия, находящиеся в одном ряду со множеством других дискурсивных активностей [29]. Истоки дискурсивной психологии могут быть отнесены к трудам этнографов с их повышенным интересом к повседневному дискурсу, имеющему для его участников непосредственный практический смысл [7]. Поэтому большую роль в исследовательской практике дискурсивной психологии играют этнографические методы анализа документов, видео- и аудиозаписей, фокус-группы и неструктурированные интервью [39].
В России крупные исследования дискурса проводятся на стыке психологии речи и психолингвистики, что помогает сформулировать важное положение об интенциональной природе речи и позволяет преодолевать трудности в описании речевых механизмов и процессов перехода от мысли к слову [26]. Применение интент-анализа как варианта психологического анализа дискурса направлено на реконструкцию намерений говорящего и выявление целевой направленности анализируемых дискурсов. Уместность использования подобного психосемантического исследования основывается на самом устройстве языка, подчиняющемся принципу выражения интенциональной направленности [27]. Описанный оригинальный подход к изучению дискурса, а также другие методы, связанные с изучением различных аспектов его организации и функционирования в социуме, разрабатываются в лаборатории психологии речи и психолингвистики Института психологии Российской академии наук. Реконструируется картина мира, задаваемая в дискурсе средствами метафоры, выявляются изменения способов концептуализации действительности в предвыборном политическом дискурсе, дискурсе религиозных объединений и др. Проводится исследование дискурса массовой коммуникации и воздействия транслируемых средствами массовой информации представлений и оценок на аудиторию [20].
В других отечественных психологических исследованиях также прослеживается большое внимание к проблематике дискурса. Наиболее часто он рассматривается на стыке с другими гуманитарными и социальными отраслями: в интерпретации актов молчания [12], в ходе типологизации языковых личностей [23], в эмоционапь-но-оценочных характеристиках языковой личности [25], оценке интенциональных характеристик педагогической деятельности [30]. Не остается без внимания и дискурс самосознания в контексте письменной личности в русской культуре [8]. Отмечены попытки применения дискурса в практике психологического тренинга [30], политических исследованиях [21], исследованиях структуры дискурса через изучение описаний человеком событий собственной жизни [13].
Приоритетное место в исследовании дискурса занимает дискурс-анализ, который, во-первых, представляет собой не только метод, но и особую картину мира, и, во-вторых, содержит специфические теоретические предпосылки. Он фокусируется на разговоре и текстах как объективных социальных практиках, а также на тех ресурсах, которые привлекаются для изучения и овладения этими практиками [11]. Дискурс-анализ - это типичная интеракция, в которой происходит социальное конструирование реальности [2]. При дискурс-анализе часто приходится иметь дело со случаями, которые отражают проявление какого-либо феномена, подтвердить регулярность которого становится задачей. Одним из наиболее полезных случаев может являться самый отклоняющийся случай. В то же время такие случаи не являются опровержением этого порядка - по некоторым из своих характеристик они могут подтверждать данную регулярность [35]. В дискурс-анализе одним из важных моментов оказывается использование того, как собеседники понимают друг друга. Аналитик не может ограничиваться тем, чтобы рассматривать только тот смысл, который он сам вкладывает в содержание собственной речи. Адекватный анализ должен в не меньшей мере учитывать и то, как данную речь понимает собеседник. Именно это понимание обеспечивает проверку интерпретации дискурса [11].
Дискурс-анализ тесно связан с практикой психотерапии, где дискурс понимается как способ языкового конституирования субъекта, полный и всеобъемлющий репрезентант его внутреннего опыта. Тогда психотерапевтическое взаимодействие представляет собой дискурсивную практику - специфическую форму использования языка для производства речи, посредством которой осуществляются изменение модели окружающей действительности, трансформация системы личностных смыслов субъекта [10]. Проведение дискурс-анализа протоколов психотерапевтических
сеансов на основе понятийного аппарата лингвистики позволяет использовать вербальные и невербальные возможности дискурса в клинической практике [33].
Украинский психолог Н.Ф. Калина выделяет внелингвистические и лингвистические факторы дискурса в практике психотерапии - принцип субъектности, принцип диалогичности, принцип идеологичности и принцип интенционапьности. Субъект-ность подразумевает обращение к живой речи как поступку, акту личностной активности. Диапогичность ориентирует терапевта на такие высказывания по отношению к субъекту, которые могут не совпадать с сознательным «Я» говорящего. Идеологичность используется как совокупность некоторых скрытых идей, неосознаваемое или неполное влияние которых обусловливает смысл высказываний, слагающих дискурс. Интенциональность предполагает понимание сознательных и учет бессознательных интенций клиента как полиморфного субъекта высказываний [10]. Однако существует и более широкое понимание роли дискурса в психотерапевтической практике. Подлинным предметом дискурс-анапиза должен выступать не изолированный дискурс клиента, а ситуация речевой интеракции терапевта и клиента в определенном ситуативном и культурном контекстах [11].
Подобные взгляды во многом перекликаются еще с одним определением дискурса, которое тесно связано с нарративным подходом в психотерапии. Дискурс -это исторически, социально и в недрах особой культуры возникшая специфическая структура убеждений, терминов, категорий и установок, которые влияют на отношения и внутренние тексты и звучат в историях клиентов [15]. Термин «дискурс» близок к более ранним понятиям семейной психотерапии: семейный миф, семейные темы, система семейных убеждений, патологизирующее семейное наследование [14]. Нарративный подход заставляет психотерапевта искать скрытые смыслы, пространства и разрывы, признаки конфликтующих историй. Есть возможность показать клиенту, что общепринятый смысл того или иного повествования - это всего лишь одна из возможных интерпретаций, и помочь ему создать и развить новый конструкт, если он для него более желателен. Важно расширить понимание проблем клиентов за счет анализа их социокультурной среды [15].
Понимание социокультурной среды, в свою очередь, немыслимо без учета языковых, этнических и иных культурных характеристик личности. Поэтому не удивительно, что при изучении формирования этнической идентичности дискурс рассматривается как общение людей с позиции их принадлежности к той или иной социальной группе или применительно к той или иной речеповеденческой ситуации. Следовательно, можно говорить о том, что человек исследует окружающую реальность в том направлении, которое подсказывает язык, породивший сознание индивида, а разница языков порождает разницу сознаний и разницу миров, в которых живут люди [3].
Итак, взаимоотношения между существующими подходами к широкому определению понятия «дискурс», где ему придается неузкий смысл контекста, а смысл самостоятельного философского конструкта, могут быть представлены в виде системы взаимосвязей, где определяется лингвистическая, коммуникативная, интенционная, идеолого-политическая и культурная модальности. При этом исследователь неизменно выходит в плоскость социума, глубоких личностных смыслов, культуры и культурного измерения личности [17].
Что же касается клинической психологии, то психологический феномен дискурса органично включен в социокультурный контекст проблематики нормального и патологического поведения личности и является центральной составляющей любого социокультурного взаимодействия. А прямые или косвенные указания на дискурсивный характер категории здоровья личности просматриваются в работах многих ученых. Большинство исследователей относит проблемы психического здоровья к разряду связанных не только с биологическим началом, но и с социальными факторами, среди которых выделяется культурный контекст, чаще в связи с проблемати-
кой этнической идентичности. Рассмотрение клинических и психологических особенностей патологического состояния пациента (депрессивных, тревожных расстройств, зависимостей) раскрывает связь между уровнем его идентификации со своим этносом и состоянием психического здоровья. Причем более зрелая идентичность чаще соответствует психологическому благополучию личности [18]. Одновременно вопросы идентичности и психической адаптации личности органично переплетаются с вопросами семейных отношений, социальной поддержки и роли речеязыковых характеристик личности, без чего задачи эффективной психотерапии и психопрофилактики становятся просто бессмысленными.
Таким образом, можно констатировать, что дискурс как предмет междисциплинарного научного анализа отличается многоуровневостью понимания и большим разнообразием определяемых смыслов. В психологических исследованиях психического здоровья категория дискурса часто очерчивается через совокупность психологических характеристик личности как культурно обусловленную специфическую взаимосвязь когнитивных, эмоциональных и поведенческих проявлений личности в целостной системе вербальной и невербальной деятельности, влияющую на систему отношений и интегрирующую весь личностный адаптационный потенциал. В подобной модели дискурса вполне логично выделить уровни его представленности, среди которых - этнический, речеязыковой и духовный. Этнический уровень взаимосвязан с содержательными характеристиками и соотношением параметров, в числе которых: этничность, этническая идентичность (национальность по самоопределению), этнический статус, система национальных традиций и обрядов, этнический характер родительской и собственной семьи, другие характеристики. Речеязыковой уровень может быть выделен на основе вербализуемой в коммуникативных актах и создаваемой в системе внутренних образов картины мира, реализуемой через такие параметры, как родной язык, язык своего этноса, язык внутрисемейной коммуникации, одноязычие или многоязычие, осознанность речеязыковых актов и др. Духовный уровень ассоциируется с системой мировоззрения личности, которая проявляется в ценностных ориентациях, личностных смыслах, отношении к вере, внешних проявлениях религиозности, отношении к магии и мистике, религиозном самосознании и др.
Данный взгляд на психологическую категорию дискурса помогает осмыслить дискурс как стержневой элемент психического здоровья личности, объединяющий многочисленные психологические, социальные, культурные проявления внутреннего опыта личности в единую систему психической адаптации с целью разработки более тонких и прицельных подходов в диагностике, терапии, реабилитации и профилактике при нарушениях адаптации личности.
Литература
1. Арутюнова Н,Д. Языки мир человека 1Н.Д. Арутюнова. М.: Языки русской культуры, 1999.
2. Бергер П. Социальное конструирование реальности /П. Бергер, Т. Путан. М.: Медиум, 1995.
3. Берко Д.В. Формирование этнической идентичности в полиэтническом регионе 1Д. В. Берко II Ежегодник Рос. психол. о-ва: материалы 3-го Всерос. съезда психологов: в 8 т. СПб.: Изд-во С.-Петербургск. ун-та, 2003. Т. 1. С. 466-470.
4. Борботько В.Г. Элементы теории дискурса 1В.Г. Борботько. Грозный: Изд-во Чечено-Ингуш. гос. ун-та, 1989.
5. Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация /Дейк Т.А. ван. М.: Высш. шк., 1989.
6. Деррида Ж. О почтовой открытке от Сократа до Фрейда и не только/Ж. Деррида. Минск: Совр. литератор, 1999.
7. Емельянова Т.П. Концепция социальных представлений и дискурсивная психология / Т.П. Емельянова И Психол. журн. 2005. № 5. С. 16-25.
8. ЕремеевЯ.М. Дискурс самосознания и письменная личность в русской культуре // Ежегодник Рос. психол. о-ва: материалы 3-го Всерос. съезда психологов: в 8 т. /Я.М. Еремеев. СПб.: Изд-во С.-Петербургск. ун-та, 2003. Т. 3. С. 249-253.
9. Зарецкая Е.Н. Риторика: Теория и практика речевой коммуникации. 4-е изд. / Е.Н. Зарецкая. М.: Дело, 2002.
10. Калина Н.Ф. Анализ дискурса в психотерапии / Н.Ф. Калина И Психол. журн. 2000. № 2. С. 99-106.
11. Касавин И. Т. Дискурс-анапиз и его применение в психологии / И. Т. Касавин // Вопр. психологии. 2007. № 6. С. 97-119.
12.Крестинский С.В. Интерпретация актов молчания в дискурсе / С.В. Крестинский // Язык, дискурс и личность. Тверь: Изд-во Тверск. ун-та, 1990. С. 38-45.
13. КубракТЛ Описание человеком событий жизни как элемент структуры дискурса IT. А КубракН Ежегодник Рос. пси-хол. о-ва: материалы 3-го Всерос. съезда психологов: в 8 т. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. Т. 4. С. 499-502.
14. Кулаков С.А Практикум по клинической психологии и психотерапии подростков/С.А. Кулаков. СПб.: Речь, 2004.
15. Кулаков С. А. Практикум по психотерапии психосоматических расстройств / С.А. Кулаков. СПб.: Речь, 2007.
16.ЛаканЖ. Функция и поле речи и языка в психоанализе / Ж. Лакан. М.: Гнозис, 1995.
17. Николаев ЕЛ. Дискурс и психическое здоровье личности: современные взгляды / ЕЛ. Николаев, ЕС. Суслова Н Вестник психиатрии и психологии Чувашии. 2010. №6. С. 87-126.
18. Николаев ЕЛ. Пограничные расстройства как феномен психологии и культуры / ЕЛ. Николаев. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2006. 384 с.
19. Орлов Г. А. Современная английская речь / ГА. Орлов. М.: Высш. шк., 1991.
20. Павлова Н.Д. Дискурс в изучении социального познания / Н.Д. Павлова // Материалы 4-го Всерос. съезда
РПО: в 3 т. Ростов н/Д.: Кредо, 2007. Т. 3. С. 36.
21. Пескова Е.А. Понимание интенционапьного содержания политического дискурса / Е.А. Пескова // Материалы 4-го Всерос. съезда РПО: в 3 т. Ростов н/Д.: Кредо, 2007. Т. 3. С. 45.
22. ПешеМ. Прописные истины: лингвистика, семантика, философия / М. Пеше И Квадратура смысла: французская школа анализа дискурса. М.: Прогресс, 1999. С. 225-290.
23. Пушкин А. А. Способ организации дискурса и типология языковых личностей / А.А. Пушкин // Язык, дискурс и личность. Тверь: Изд-во Тверск. ун-та, 1990. С. 50-60.
24. Соссюр Ф. de. Особенности языка (языковой деятельности) / Ф. de. Соссюр И Заметки по общей лингвистике. М, 2001. С. 66-67.
25. Трипольская Т.А. Эмотивно-оценочный дискурс языковой личности / Т.А. Трипольская II Ежегодник Рос. психол. о-ва: материалы 3-го Всерос. съезда психологов: в 8 т. СПб.: Изд-во С.-Петербургск. ун-та, 2003. Т. 7. С. 534-538.
26. Ушакова Т.Н. Речь: истоки и принципы развития / Т.Н. Ушакова. М.: Пер Сэ, 2004.
27. Ушакова Т.Н. Слово в действии: интент-анализ политического дискурса / Т.Н. Ушакова, Н.Д. Павлова. СПб.:
Алетейя, 2000.
28. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне: пер. с нем.110. Хабермас. М.: Весь мир, 2003.
29. Харре Р. Вторая когнитивная революция / Р. Харре // Психол. журн. 1996. № 2. С. 3-15.
30. Шустова Л.А. Интенциональные характеристики педагогического дискурса/ЯА. Шустова // Ежегодник Рос. психол. о-ва: материалы 3-го Всерос. съезда психологов: в 8 т. СПб.: Изд-во С.-Петербургск. ун-та, 2003. Т. 8. С. 531-534.
31. Benveniste Е. Problèmes de linguistique générale / E. Benveniste. P., 1974.
32. BestS. The postmodern turn / S. Best, D. Kellner. N.Y.; L.: The Guilford Press, 1997.
33. FladerD. Psychoanalyse als Gespraech, Interaktionsanalytische Unter suchungen uber Therapie und Supervision / D. Flader, 14/ Grodzlckl, K. Schroeter. Frankfurt (Main): Suhrkamp, 1982.
34. Foucault M. Archaeology of knowledge / M. Foucault. N.Y.: Pantheon Books, 1972.
35. Heritage J. Explanations as accounts: A conversation analytic perspective / J. Heritage II Antaki C. (ed). Analyzing everyday explanation: A case book of methods. L.: Sage Publications Ltd, 1988.
36. Howarth D. Discourse / D. Howarth. Philadelphia: Open Univ. Press, 2000.
37. Larraln J. Ideology and cultural identity: Modernity and the third world presence / J. Larraln. Cambridge: Polity Press, 1994.
38. Lessa J. Discoursive struggles within social welfare: Restaging teen motherhood / J. Lessa // British Journal of Social Work. 2006. Vol. 36. P. 283-298.
39. Potter J. Discursive psychology: between method and paradigm / J. Potter II Discourse and Society. 2003. № 6. P. 783-794.
40. Potter J. Discursive social psychology: From attitudes to evaluative practices / J. Potter // European review of social psychology. 1998. № 9. P. 233-266.
41. Potter J., Wetherell M. Discourse and social psychology: beyond attitudes and behaviour / J. Potter, M. Wetherell. L., 1987.
42. Strega S. The view from the poststructural margins: Epistemology and methodology reconsidered / L Brown, S. Strega (Eds.) // Research as resistance. Toronto: Canadian Scholars' Press, 2005. P. 199-235.
НИКОЛАЕВ ЕВГЕНИЙ ЛЬВОВИЧ - доктор медицинских наук, профессор кафедры социальной психологии, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары ([email protected]).
NIKOLAEV EVGENIY LYVOVUCH - doctor of medical sciences, professor of Social Psychology Department, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
СУСЛОВА ЕЛЕНА СТАНИСЛАВНА - кандидат психологических наук, медицинский психолог, Республиканская психиатрическая больница, Россия, Чебоксары.
SUSLOVA ELENA STANISLAVNA - candidate of psychological sciences, medical psychologist, Republican psychiatric hospital, Russia, Cheboksary.
АЛЕКСАНДРОВ ДМИТРИЙ ВЯЧЕСЛАВОВИЧ - аспирант кафедры социальной психологии и менеджмента, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары.
ALEKSANDROV DMITRIY VYACHESLAVOVICH - post-graduate student of Social Psychology and Management Department, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
