CC BY
132
Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 6, 2005, вып. 2
Е.Г. Мельников
«КЛАСС-В-СЕБЕ» ИЛИ «КЛАСС-ДЛЯ-СЕБЯ»: РЕАЛИИ СОЦИАЛЬНОГО СТАБИЛИЗАТОРА В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ
В истории социологической мысли категория «класс» находит свое отражение в теориях самой различной направленности. Наиболее активно ее использует марксизм. По утверждению Э.О. Райта, есть три основные отличительные черты всех марксистских определений класса. Во-первых, классы определяются скорее через отношения, а не через градацию. Классы понимаются не просто как существующие «над» или «под» другими классами; они скорее всегда рассматриваются с точки зрения их социального отношения к другим классам. Как результат, названия классов - не «высший», «средний» и «низший», а «капиталисты», «рабочие», «феодалы» и «крепостные».
Во-вторых, социальные отношения, характеризующие класс, всегда анализируются, прежде всего, с точки зрения социальной, а не технической организации экономических отношений. Классовые отношения основываются не просто на формах технологии, уровне индустриализации или техническом разделении труда. Они неизбежно социальны, и, следовательно, их изучение требует систематичного анализа форм социальной организации экономических отношений. Решение этой задачи осуществляется на основе марксистского понятия «способ производства».
В-третьих, в рамках социальной организации экономических отношений классовые отношения, прежде всего, выявляются социальными отношениями в процессе производства, а не социальными отношениями в процессе обмена. Третий аспект, по мнению Э.О. Райта, резко отличает марксистские концепции класса от всевозможных веберианских представлений, в рамках которых классы определяются, прежде всего, на основе их «рыночной способности», на основе ресурсов, которые они приносят в отношения обмена. Марксисты же воспринимают классовые отношения как структурированные, прежде всего, на основе социальных отношений внутри самого процесса производства. Не следует считать, что отношения обмена являются несущественными, просто их теоретическая значимость сама определена социальными отношениями производства.
На основе всего изложенного Э.О. Райт делает вывод, что с точки зрения марксистских теорий классы могут быть кратко обозначены как общие позиции в рамках социальных производственных отношений (common positions within the social relations of production)1.
Систематизированное определение класса в марксизме дал В.И. Ленин: «Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы - такие группы
© Е.Г. Мельников, 2005
людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства»2. Из этого определения видно, что все критерии классовой идентификации, предложенные В.И. Лениным, носят сугубо экономический характер, что находится в полном соответствии с главной парадигмой марксизма - экономическим детерминизмом.
Что касается К. Маркса и Ф. Энгельса, то, хотя у них мы не находим развернутого определения этой категории, тем не менее во многих работах анализируются ее экономические, политические и философские аспекты. Даже в ранних работах К. Маркса есть ряд идей, которые до сих пор продолжают использоваться в социологической науке. Так, в работе «Нищета философии» Маркс, используя некоторые категории Гегеля, вводит понятия «класс-в-себе» и «класс-для-себя». Он пишет буквально следующее: «Экономические условия превратили сначала массу народонаселения в рабочих. Господство капитала создало для этой массы одинаковое положение и общие интересы. Таким образом, эта масса является уже классом по отношению к капиталу, но еще не для себя самой. В борьбе эта масса сплачивается, она конституируется как класс-для-себя»3. В дальнейшем мы попытаемся использовать эти категории для описания среднего класса в российском обществе, опираясь преимущественно на марксистскую методологию анализа.
Если абстрагироваться от того факта, что данное высказывание относится лишь к рабочему классу, то в принципе можно рассматривать процесс классогенеза с позиции взаимоотношения двух философских категорий - «возможность» и «действительность». Таким образом, формулы К. Маркса «класс-в-себе» и «класс-для-себя» приобретают вид сходных понятий: «класс возможный» («класс в возможности») и «класс действительный» («реальный класс»).
Близкие в теоретическом отношении точки зрения можно встретить и в современной социологии. Так, П. Бурдье, несмотря на критику марксистской теории классов, положенной в основу рассмотрения указанной категории, приходит, по сути, к аналогичным выводам. Свое рассмотрение классов П. Бурдье строит, отказываясь от марксистской теории, не допускающей отождествление теоретической конструкции и класса реального. По его мнению, на базе знания пространства позиций можно вычленить классы в логическом смысле этого слова, т.е. класс как совокупность агентов, занимающих сходную позицию, которые, будучи размещены в сходных условиях и подчинены сходным обусловленностям, имеют все шансы для обладания сходными диспозициями и интересами, и, следовательно, для выработки сходной практики и занятия сходных позиций. Этот «класс на бумаге» имеет право лишь на теоретическое существование, такое же, как и у любой теории. Однако реально - это не класс в смысле группы, причем группы «мобилизованной», готовой к борьбе. Можно сказать, что это лишь возможный класс (класс в возможности), поскольку он есть совокупность агентов, которые объективно будут оказывать меньше сопротивления в случае необходимости их «мобилизации», чем какая-либо другая совокупность агентов.
Из логики рассмотрения пары философских категорий «возможность - действительность» следует предположить, что должен существовать и класс действительный (реальный). Такой класс, с точки зрения П. Бурдье, существует в той и лишь в той мере, в которой уполномоченное лицо, наделенное plena potentia agendi, может быть и ощущать себя облеченным властью говорить от своего имени - в соответствии с уравнением: «Партия есть рабочий класс», а «Рабочий класс есть партия», или в случае юристов-канонистов: «Церковь есть Папа (или епископы)», а «Папа (или епископы) есть церковь». Только такое лицо может осуществлять эту формулу как реальную силу в недрах политического поля4.
Таким образом, мы находим у П. Бурдье не что иное, как идею представительства (выражения) интересов класса, которая отнюдь не отличается новизной и вполне соответствует духу марксистской теории, как бы от нее ни открещивался автор. Достаточно вспомнить известную ленинскую последовательность «вожди - партия - класс - массы», содержащую аналогичную идею. «Всем известно, - писал В.И. Ленин в работе "Детская болезнь левизны в коммунизме", - что массы делятся на классы, что противополагать массы и классы можно, лишь противополагая громадное большинство вообще, не расчлененное по положению в общественном строе производства, категориям, занимающим особое положение в общественном строе производства; что классами руководят обычно и в большинстве случаев, по крайней мере, в современных цивилизованных странах, политические партии; что политические партии в виде общего правила руководятся более или менее устойчивыми группами наиболее авторитетных, влиятельных, опытных, выбираемых на самые ответственные должности лиц, называемых вождями. Все это азбука. Все это просто и ясно»5 (курсив наш. - Е.М.).
Исходя из указанных методологических построений, в данной статье мы и попытаемся ответить на ряд вопросов, касающихся «среднего класса» в российском обществе, который, по крайней мере, в теории, призван выполнять функцию класса-стабилизатора социальной структуры. В числе вопросов следующие: что представляет собой средний класс современной России: некую «вещь в себе» или реальную социальную силу? какова сфера его интересов и ценностей? и, наконец, каким образом выражаются данные интересы в российской действительности?
Исторически понятие «средний класс», или «средним слой», возникло довольно давно. Его истоки восходят'еще к трудам Аристотеля. Что касается современной трактовки среднего класса, то в этом смысле понятие стало использоваться в Англии с конца XVII в. По своей сути оно являлось историческим преемником так называемого «третьего сословия» феодальной общественно-экономической формации. С развитием капитализма к нему стали причислять всю совокупность социальных групп, занимающих промежуточное положение между крупной буржуазией и лицами наемного труда (рабочим классом), т.е. между двумя основными полюсами социальной пирамиды - богатыми и бедными. В 1871 г. М. Бакунин вводит в научный оборот понятие «новый класс», понимаемое им как класс «так называемых ученых и научных работников», как «господство научной интеллигенции»6. С тех самых пор проблема среднего класса занимает одно из центральных мест во всех теоретических исследованиях, посвященных социальной структуре и стратификации.
Ну а что же марксизм? Казалось бы, в пределах известной классовой дихотомии, предусматривающей выделение при капитализме лишь двух основных элементов классовой структуры - буржуазии и пролетариата, никакого места промежуточным слоям не должно оставаться в принципе. Однако это не совсем так. При анализе работ классиков упоминания о них все-таки находятся. Попытаемся проследить, в каком смысле и с какой целью используют К. Маркс и Ф. Энгельс указанное понятие.
Так, например, Маркс писал о среднем классе как о «многочисленном классе крестьян и ремесленников, которые почти в равной мере зависят от своей собственности и от своего труда»7. В «Манифесте Коммунистической партии» он сообщал о средних сословиях, к которым относит мелких промышленников, мелких торговцев, ремесленников и крестьян: «...все они борются с буржуазией для того, чтобы спасти свое существование от гибели, как средних сословий. Они, следовательно, не революционны, а консервативны»8. В IV томе «Капитала» Маркс признавал, что с развитием капиталистического
производства происходит «постоянное увеличение средних классов, стоящих между рабочими, с одной стороны, капиталистами и земельными собственниками - с другой»9.
Упоминание данного понятия можно найти и в трудах Энгельса. Так, например, в работе «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» он пишет следующее: «Со времени введения крупной промышленности... в Англии ни для кого уже не было тайной, что центром всей политической борьбы в этой стране являлись стремления к господству двух классов: землевладельческой аристократии (landed aristocracy), с одной стороны, и буржуазии (middle class) - с другой. Во Франции тот же самый факт дошел до сознания вместе с возвращением Бурбонов... А с 1830 г. в обеих этих странах рабочий класс, пролетариат, признан был третьим борцом за господство... В борьбе этих трех больших классов и в столкновениях их интересов заключается движущая сила всей новейшей истории»10. В работе «Положение рабочего класса в Англии» Ф. Энгельс отмечал, что выражение «средний класс» «обозначает... имущий класс, и именно имущий класс, в отличие от так называемой аристократии, тот класс, который во Франции и Англии прямо, а в Германии косвенно, в лице "общественного мнения" обладает государственной властью»". В данном случае он, очевидно, имеет в виду определенную общественную группу, которая обладает всеми основными признаками и чертами класса.
Для ответа на поставленные в статье вопросы обратимся к работе американского социолога Д. Голдторпа «Социальная мобильность и социальные интересы». В ней он использует марксистские исследования «среднего слоя» капиталистического общества, состоящего из профессиональных групп, чье классовое положение не является ни пролетарским, ни буржуазным, а в некотором смысле находится между ними.
Для Маркса, по утверждению Д. Голдторпа, «третья часть» - dritte Personen, которая сосуществовала с двумя большими классами капиталистического общества, была представлена двумя различными типами. Первый - это группы, которые, как уже отмечалось, были обречены, согласно Verelendungstheorie (теории обнищания, пауперизации), на падение численности и социального статуса: мелкие «независимые» собственники в сельском хозяйстве, торговле или в промышленности, не сумевшие выстоять в экономических и технологических условиях развитого капитализма. Второй - группы «третьей части», численность которых явно увеличивалась: новые группы, в большом количестве создаваемые самим развивающимся капитализмом, и группы более раннего происхождения, которые устояли и нашли возможность преуспеть в капиталистическом обществе. Как считает Д. Голдторп, наиболее яркий пример новых групп - промышленные менеджеры и мастера, руководители бизнеса и персонал. Они возникли с появлением акционерных компаний и увеличением числа коммерческих предприятий и промышленных фабрик. Важным примером групп более раннего происхождения, получивших новую жизнь при капитализме, были «слуги народа» - государственные чиновники, а также специалисты и работники сферы услуг, обслуживающие буржуазию.
Выводы Д. Голдторпа по итогам проведенного анализа не только интересны, но и весьма парадоксальны с точки зрения традиционных взглядов на марксистскую концепцию классов. По его мнению, всесторонний анализ капитализма, затрагивающий способ производства и процесс образования социальных групп, привел Маркса к позиции, отличной от изложенной в Verelendungstheorie. Постепенное исчезновение мелких независимых собственников не приведет к поляризации капиталистического общества на два больших класса: буржуазию и пролетариат ввиду увеличивающегося количества разнообразных средних групп. Маркс неоднократно отмечал такой исход, а также его позитивную роль в укреплении капиталистического строя. Например, в критическом коммента-
рии на работу Рикардо о последствиях повышения производительности труда Маркс писал: «Он забывает подчеркнуть постоянно возрастающую численность среднего класса, то есть тех, кто находится между рабочими, с одной стороны, и капиталистами и помещиками - с другой»12.
Маркс также отмечал, что процесс перераспределения рабочей силы в процессе общественного разделения труда постоянно изменяется в значительной степени за счет роста профессиональных групп средних слоев. Этот процесс осуществляется не столько посредством внутрипокопенной мобильности, т.е. перемещения людей на новые профессиональные места в течение их жизни, сколько посредством .метктюколенной мобильности.
Спорным вопросом, заключает Д. Голдторп, остается то, как Маркс соотносил свое понимание причин процессов роста среднего класса с убеждением в том, что эволюция капитализма приведет его к окончательному краху. Во всяком случае, все вышеупомянутое допускает такую интерпретацию работ Маркса, согласно которой он признавал существование при капитализме тенденций, препятствующих возникновению экономических кризисов, классовой поляризации и революции13.
Д. Голдторп предлагает, на наш взгляд, весьма дискуссионный вывод, который не укладывается ни в одну классическую схему ортодоксального марксизма. Средний класс, если бы Маркс придал ему, как и положено, статус самостоятельного класса, должен был бы заглушить антагонизм и смягчить классовую борьбу, что никак не согласуется с духом марксизма. Помимо этого, если даже его включить в схему, то средний класс должен не увеличиваться, как о том свидетельствует статистика, а, наоборот, сокращаться, поскольку, согласно прогнозу Маркса, с развитием капитализма разрыв и антагонизм между собственниками и наемными рабочими должен возрастать, а классовая борьба обостряться14.
Иными словами, напрашивается ряд выводов. Во-первых, несмотря на целый ряд упоминаний понятия среднего класса, стройной теории данного элемента социальной структуры К. Маркс и Ф. Энгельс не создали; во-вторых, употребляемые ими понятия относятся либо к характеристике сословий, существовавших на рубеже феодализма и капитализма, либо к формирующемуся классу буржуазии, который трактовался ими весьма широко, либо к описанию внутриклассовых групп, присущих как буржуазии, так и пролетариату. И, наконец, в-третьих, относительно цели введения этого понятия. Несмотря на кажущуюся парадоксальность, рискнем предположить, что тезис о не революционности и реакционности средних классов - не что иное, как предтеча современной трактовки его основной роли - класса-стабилизатора, буфера классовой структуры, гаранта социальной стабильности. В этом, на наш взгляд, и состоит диалектика взглядов К. Маркса и Ф. Энгельса, которые, несмотря на главную идею своей теории - классовую дихотомию при капитализме, сочли нужным поместить между антагонистическими классами некую третью силу, тем самым, возможно, намекнув на ее роль в будущем обществе развитого капитализма.
Как же складывается судьба этой «третьей силы» в российском обществе XXI в.? Для ответа на данный вопрос обратимся к анализу некоторых точек зрения отечественных социологов. Прежде всего, необходимо констатировать, что среди них имеются достаточно радикальные суждения, в частности, склоняющиеся к тому, что современный российский средний класс - не более чем миф.
Так, по мнению В. Радаева, поскольку понятие среднего класса пришло к нам из западной стратификационной теории, всю его проблематику можно свести к двум основ-
ным моментам. Первый заключается в том, что ответ на вопрос о наличии среднего класса и определение его численности в любой стране, включая Россию, зависит непосредственно от выбора стратификационного критерия. Второй момент — этих стратификационных критериев очень много. И самое обидное, что, выбрав один критерий, мы получим картину, прямо противоположную той, которая будет вырисована при применении другого критерия. Главное же, по мнению автора, состоит в том, что со строго стратификационно-социологической точки зрения среднего класса как единого целого попросту не существует: ни с точки зрения совпадения социально-экономических позиций, ни с точки зрения единого мировоззрения, ни с точки зрения единообразного поведения.
Конечно, считает В. Радаев, отдельные параметры могут пересекаться, но тем не менее создать на основе эмпирических данных полную и стройную картину, повествующую о среднем классе, еще никто не смог. Во многом по причине того, что исследователи исходят из плохо применимых к нашим современным условиям концепций, заимствованных из другого социального контекста. Так создается миф15.
В определенной мере поддерживает данную позицию и Г. Дилигенский. По его мнению, понятие среднего класса (а не средних слоев при сайентистском подходе), действительно, мифологично. Точнее можно было бы сказать, что это есть некий «идеотип», научная рефлексия. Массовое сознание выражается через образ, к которому стремится. Поэтому понятие «средний класс» можно рассматривать только в связи с определенной общественной потребностью, которая находит выражение в создании идеологем, идео-типов и т.д. Г. Дилигенский считает, что вообще само понятие и идеотип среднего класса порождены требованиями социальной стабильности, предотвращения крупных социально-политических рисков. Понятны поэтому причины появления и актуализации проблем, связанных со средним классом, в Соединенных Штатах Америки в период после Великой депрессии, а в Западной Европе — после Второй мировой войны. Наверное, отмечает Г. Дилигенский, здесь и надо самим себе откровенно сказать, что нас интересует не средний класс как какая-то объективная социально-экономическая категория, а проблема социально-политического поведения масс, проблема социально-психологическая. Если это так, то в ее изучении необходимо достаточно большое внимание уделять социально-психологическому, а не только социально-экономическому или чисто социологическому инструментарию16.
Другое направление исследований ориентировано не только на активный поиск эмпирических индикаторов среднего класса, но и на теоретико-методологическое осмысление данной проблемы применительно к современному российскому обществу. В этой связи попытаемся обобщить наиболее востребованные в отечественной социологии подходы к определению среднего класса. По вполне справедливой оценке А.Ю. Чепуренко, их содержание можно свести к следующему:
- средний класс фактически отождествляется со средними слоями и рассматривается как сугубо статистическое понятие: совокупность лиц с душевым доходом в интервале между прожиточным минимумом и практически неограниченными финансовыми возможностями. Сторонникам подобного подхода задавать вопрос о том, есть ли в России средний класс и какова его специфика, бессмысленно, поскольку они считают, что раз в любом обществе всегда есть «верхи» и «низы», то между ними всегда имеется и более или менее обширная «середина»;
- под средним классом понимаются преимущественно малое предпринимательство и близкие к нему группы (самозанятые и т.д.). Разделяющие эту позицию ученые
исходят из парадигмы, что российское общество совершает догоняющую модернизацию и проходит (должно пройти) стадию классического индустриального общества; поэтому основные характеристики среднего класса в их понимании так или иначе связаны со специфическим характером собственности на средства производства и стратегиями поведения, в основе которых - стремление к прибыли, деньгам как мерилу успеха;
- упор делается на «новый» средний класс как движущую силу постиндустриализации; при этом в центре внимания оказываются главным образом интеллектуалы, обладатели дорогостоящего «человеческого капитала», который может быть востребован в условиях динамично развивающегося частного сектора экономики и «третичного сектора». В основе поведения этого среднего класса - «новая рациональность», т.е. стремление не к деньгам и материальному благополучию самому по себе (оно рассматривается как нечто саморазумеющееся), а к самореализации через процесс-инновации и продукт-инновации17.
Серьезная попытка эмпирического анализа и теоретического обобщения данной проблемы делается в коллективной монографии, вышедшей под руководством Т.М. Ма-левой18. На данный момент это, пожалуй, наиболее фундаментальная работа. К каким же выводам приходят авторы, основываясь на богатом эмпирическом материале? Их суть можно свести к следующим основным положениям:
Средние классы не могут быть описаны одним интегральным критериальным признаком. Средние классы - социальная совокупность, характеризующаяся цепочкой признаков, к которым относятся:
-материальныересурсные признаки - уровень доходов (расходов, потребления), объем накопленных сбережений, уровень имущественной обеспеченности; ■
- нематериальные ресурсные признаки - уровень образования, профессионально-квалификационная позиция, должностная позиция;
- признаки социального самочувствия (самоидентификация) - стратегии успешного экономического поведения, самооценки успешности адаптации к новым экономическим условиям, самооценки комфортности нынешней жизни и пр.
Социальные группы, составляющие средний класс, характеризуются разным уровнем концентрации признаков. В соответствии с этой гипотезой средние классы могут быть стратифицированы по уровню концентрации доминантных признаков19.
По итогам данного исследования были получены следующие результаты: с точки зрения социально-профессиональных позиций к среднему классу относятся 21,9% до-мохозяйств, по материальному положению - 21,2%, по самоидентификационным оценкам - 39,5%. Какой же из этих классов можно назвать «средним», задаются вопросом авторы исследования. Все три? Или только один? Какой из критериев имеет приоритетное значение? Ответ таков: в самом общем виде конфигурацию этих классов можно представить как совокупность домохозяйств, соответствующих вышеназванным критериальным признакам (полям). В результате получается следующая схема, основанная на принципе корреляции или же пересечения данных полей.
1. На пересечении всех трех полей находится ядро средних классов, т.е. домохозяйства, одновременно обладающие всеми тремя критериальными параметрами.
2. Существуют секторы, образованные пересечением только двух полей в следующих попарных сочетаниях: профессиональный статус - материальное положение; профессиональный статус - самоидентификация; материальное положение - самоидентификация. Данные сегменты, выделяемые строго по двум признакам, по мнению авторов, можно назвать полуядром средних классов (иначе - «не вполне законченное ядро»).
3. Значительная доля домохозяйств имеет только один критериальный признак и не обладает прочими. Это так называемая периферия средних классов.
4. Наконец, все эти секторы образуют сумму домохозяйств, у которых есть по меньшей мере один признак среднего класса. Это - совокупный средний класс.
Вывод, который делают авторы, сводится к следующему: средние классы крайне неоднородны, прежде всего, с точки зрения концентрации (одновременного наличия) базовых признаков. Именно концентрация признаков и позволяет стратифицировать средние классы. Что же касается так называемого ядра средних классов, то это - бесспорный и наиболее стабильный средний класс. Это домохозяйства, которые демонстрируют все базовые признаки среднего класса (по своему масштабу его размеры колеблются от 6,9 до 12,9% домохозяйств, в зависимости от выборки)20.
Как можно увидеть, ни о каком единстве мнений в отечественной научной литературе по данной теме речи не идет. Более того, каждая новая публикация становится предметом острой дискуссии. Попытаемся и мы включиться в эту дискуссию, ответив на вопросы, поставленные в начале статьи.
Итак, можно ли трактовать средний класс российского общества как класс реальный (класс действительный)? Для ответа опять обратимся к идеям К. Маркса. Напом-
"7»»» тГГЛ ГП^^ии?' » )/1пл1М1а1 I фплплЛлшжотттш ;/т/-гтолло_'г>,ла^чли о тттт<г„ло^т\ оотто'отля
ППМ, ни ишоаоИУ! у 014^1*» А^цпС'^иртицпп к» \м\ди^-дл/1 - V \svrsi// Лилли^/1
наличие классового сознания. Под классовым сознанием понимается осознание себя членом конкретного класса как сплоченной группы. Чем большая общность интересов возникает между людьми (дополнительно к общему социальному статусу), тем выше уровень классового сознания. Отождествление себя с данным классом уменьшается, когда человек переходит из одного класса в другой. Но классовое сознание усиливается, если есть высокое сходство- интересов и человек долгое время чувствовал свою принадлежность к данному классу. Согласно марксистам, осознание своих социально-экономических интересов пролетариатом трансформирует его из класса-в-себе, т.е. чисто экономической категории, не обладающей самосознанием, в класс-для-себя, т.е. в социальную группу, представляющую солидарную или сплоченную общность людей, обладающую собственной субкультурой и взглядом на мир. Таким образом, Маркс рассматривал классы как реальные коллективы, способные изменять общество21.
Применительно к среднему классу российского общества это означает следующее. С одной стороны, приходится признать, что у данной категории присутствует определенный элемент мифологичности. Это связано, прежде всего, со спецификой современного российского общества. По сути, на любом этапе развития того или иного социума возникают подобные мифы, в которых отражается состояние социальной структуры. Можно вспомнить примеры и из нашей истории, в частности тезисы об «авангардной роли рабочего класса» или о «нерушимом союзе рабочего класса, крестьянства и интеллигенции», которые не только были жестко связаны с идеологическими догмами советского периода, но в определенной мере диктовались потребностями развития социальной структуры. Нечто аналогичное мы наблюдаем сегодня, когда существование острой социальной дифференциации и стоящая на повестке дня насущная задача стабилизации российского социума приводят к конструированию такого мифа как на уровне теории, так и в общественном сознании в целом.
С другой стороны, суммируя все критерии, обозначенные в рамках нашего исследования, и обращаясь к анализу конкретных групп, входящих в состав среднего класса в западном обществе, мы должны констатировать, что все подобные группы представлены и в современной России. Но они почти всегда изолированы друг от друга и не образуют
общность, обладающую собственной идентичностью. Как отмечают Т. Заславская и Р. Громова, в современной России есть немало социальных групп, не относящихся ни к верхним, ни к нижним слоям общества. По традиции их можно назвать средним классом, но в действительности они образуют отнюдь не класс, а в лучшем случае слой, если не протослой, который так же мало похож на своих западных тезок, как Россия - на постиндустриальное общество22. По сути, перед нами сегодня - некая гетерогенная совокупность социальных групп и слоев, объединенных лишь одной общей характеристикой -серединным положением на социальной шкале, т.е. занимающих более или менее одинаковое экономическое положение. При этом, естественно, невозможно говорить о какой-то единой общности интересов и, следовательно, о наличии высокого уровня классового сознания.
Таким образом, несмотря на ряд имеющихся в наличии признаков реального среднего класса, таких как достаточно высокая степень самоидентификации, существования специфических интересов и ценностей, мы вынуждены констатировать, что в современной России средний класс пока что остается классом в возможности, или же, говоря словами К. Маркса, «классом-в-себе».
Что касается ответа на вопрос о сфере интересов и ценностей данного класса, то это, безусловно, тема для отдельного большого исследования. Действительно, к этой сфере причисляются очень многие характеристики: частная собственность; личная свобода; рыночная система; склонность полагаться на собственную активность как необходимое и естественное жизненного успеха; ориентация на экономическое благополучие; иное, по сравнению с другими слоями общества, отношение к государству; индифферентное отношение к политике; консерватизм и т.п. Поэтому в нашем случае мы ограничимся лишь анализом одного исследования, которое, на наш взгляд, сегодня наиболее адекватно отражает картину, сложившуюся в общественном сознании среднего класса российского общества23. Воспроизведем некоторые выводы из работы Н.Е. Тихоновой. По ее мнению, одна из наиболее характерных особенностей мировоззрения российского среднего класса - осознание неизбежности плюрализма интересов различных социальных групп. 42,7% собственно среднего класса уверены, что невозможно придумать, как преодолеть экономический кризис в российском обществе так, чтобы это устроило всех или хотя бы почти всех - ведь интересы у людей очень разные (в обратном уверены 26,9%).
Плюрализм интересов в обществе, признаваемый средним классом, касается не только возможности согласования сугубо материальных интересов разных групп, но и более глубоких, идейных аспектов этих интересов. Важнейшей их стороной служит ориентация на такие «западные» ценности, как индивидуализм, либерализм и демократия, либо же, напротив, на самостоятельный русский путь развития. Характерный для всех россиян ценностный раскол в этом вопросе проявляется и в позициях различных слоев среднего класса. Но разнообразие позиций его представителей имеет и свою специфику - доля тех, кто ориентирован на западные ценности, больше доли сторонников самостоятельного российского пути развития.
Вместе с тем понимание разнонаправленное™ интересов различных групп общества не приводит к убеждению в невозможности разработать и реализовать такую программу вывода страны из кризиса, которая устроила бы большинство населения страны. То есть осознание плюрализма интересов не означает для среднего класса антагонистичности этих интересов, скорее, наоборот: для него характерна убежденность в возможности их согласования. Не случайно 40,8% представителей среднего класса согласны и лишь 19,2% не согласны с тем, что такая программа реальна. В этом плане
можно говорить о консолидирующей роли среднего класса, выполнении им функции стабилизатора общества.
Что может послужить основой такой консолидации и стабилизации? Прежде всего, это придание политике государства большей социальной ориентированности. Процент убежденных в том, что государство должно заботиться обо всех малоимущих, в среднем слое среднего класса заметно выше, чем в верхнем, и практически совпадает с аналогичными показателями у двух низших слоев, представленных в исследовании. Однако саму эту заботу средний класс видит несколько иначе, чем классы, занимающие на статусной лестнице более низкие позиции. Речь идет о том, какие из социальных неравенств представители среднего класса считают справедливыми, а какие - нет, и в чем специфика их понимания справедливости.
Сразу нужно сказать, что позиция среднего класса выглядит действительно наиболее компромиссной и может быть воспринята обществом как позиция социального консенсуса. Более того, по целому ряду принципиальных вопросов она практически тождественна позиции нижнего слоя, составляющего наиболее массовую группу российского общества.
Обратившись к тому, что называется «смысложизненными ценностями», можно увидеть: в понимании того, что в жизни важно, а что нет, средний класс - плоть от плоти народа, и в этом вопросе он гораздо ближе к низшему, чем к высшему слою общества. В то же время там, где речь идет об отражении на ценностном уровне активной жизненной позиции, инициативности и предприимчивости, собственно средний класс оказывается в одной группе с представителями верхнего слоя среднего класса.
Таким образом, судя по присущим основной массе среднего класса жизненным ценностям, в его состав попала наиболее активная и ориентированная на собственные силы часть населения России, чьи ценностные установки способны к тому же стать основой социального консенсуса в обществе24.
И, наконец, ответ на последний вопрос. Обращаясь к анализу политического поля в российском обществе, можно заметить одну настораживающую тенденцию. По сути, представители всех политических партий, как левого, так и правого толка, для решения своих политических задач сегодня постоянно апеллируют к среднему классу, причем весьма показательно, что эта «апелляция» существенно возрастает во время предвыборных кампаний и различного рода экономических неурядиц. Что же касается того самого «уполномоченного лица», если опять вспомнить П. Бурдье, то сегодня вряд ли можно говорить о существований особой «партии среднего класса». Мнения простых россиян о том, интересы каких слоев и групп выражает та или иная партия, весьма разнообразны. Очень показательны в этом отношении результаты опроса, проведенного ВЦИОМ в июне 2003 г.и (см. таблицу).
Подведем основные итоги. В современном российском обществе сложилась очень интересная ситуация. Все - ученые, политики, банкиры, предприниматели - говорят о среднем классе. На его запросы рассчитан потребительский рынок, его поддержку декларируют в своих программах политические партии, его объявляют «новым гегемоном» российского общества, с ним связывают надежды на стабилизацию социальной структуры и выход России из кризисов и т.д., и т.п. Но в то же время не предпринимается никаких социально-экономических мер, способствующих росту и консолидации этого класса. Можно, конечно, рассуждать о неэффективности социальной политики, об отсутствии четких теоретических основ (или же вообще об отсутствии самой социальной политики). Но дело не в этом, а скорее в другом. На данный момент налицо пресловутый эффект
ИНТЕРЕСЫ КАКИХ СЛОЕВ НАСЕЛЕНИЯ ВЫРАЖАЕТ ПАРТИЯ...? Партии
«ЕДИНАЯ РОССИЯ» <КПРФ> «ЯБЛОКО» «СОЮЗ ПРАВЫХ СИЛ» •ЛДПР?
Олигархов, банкиров, крупных предпринимателей 18 4 9 24 13
Директорского корпуса: руководителей крупных предприятий 15 5 9 16 10
Федеральных и региональных чиновников, бюрократии 16 6 8 11 12
Силовиков: работников спецслужб, армии, МВД 12 2 3 5 10
Культурной и научной элиты 4 2 16 7 3
Среднего класса: людей с доходами выше среднего 17 10 19 15 9
Интеллигенции: учителей, врачей, инженеров, рядовых специалистов 10 15 26 10 4
Простых людей: служащих, рабочих, тружеников села 16 37 7 6 9
Беднейших слоев населения: безработных, обездоленных людей 5 29 2 2 5
Всех без исключения 5 4 2 2 4
Затруднились ответить 23 22 28 31 39
«черной кошки», которую ловят в темной комнате, заранее зная, что там ее нет. Этой «черной кошкой» и является средний класс, который всем нужен на словах, а на деле не нужен никому. А может, и правда, что России дарован некий «специфический» путь развития, в том и состоящий, что она может обойтись без этого самого «среднего класса»? Рассудит только история...
' Райт Э.О. Марксистские концепции классовой структуры // Politics & Society. 9. 1980. N 3. P. 324-325 // http:// socnet.narod.ru/library/authors/llyin/hrest/wright.htm.
2 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 15.
3 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 183.
4 Бурдье П. Социология политики. М., 1993. С. 59, 91.
5 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 41. С. 38.
6 Бакунин М. Государственность и анархия // Поли. собр. соч. Т. 2. СПб., 1907. С. 27. 1 Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 10. С. 124.
8 Маркс К.. Энгельс Ф. Избранные произведения: В 3 т. М., 1979. Т. 1. С. 117.
9 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 26, ч. II. С. 636.
10 Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения. Т. 3. С. 406—407. " Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 2. С. 240.
12 Цит. по: Голдторп Д. Социальная мобильность и социальные интересы // http:// socnet.narod.ru/library/ authors/Ilyin/hrest/Goldthorp.htm.
13 Там же.
14 Добренькое В.И., Кравченко А.И. Социология. Т. 2: Социальная структура и стратификация. М., 2000. С. 165.
15 Радаев В. Формирование мифа о среднем классе в посткоммунистической России // Средний класс в России: Сб. докладов. М., 1998 // http:// www.iet.ru/publics.
16 Дипигенский Г. Методологические аспекты изучения среднего класса // Там же.
17 Чепуренко А.Ю. Средний класс в российском обществе: критерии выделения, социальные особенности (вступительное слово) Н Средний класс в современном российском обществе. М.. 1999. С. 8-9.
18 Средние классы в России: экономические и социальные стратегии / Е.М. Авраамова и др.; Под ред. Т. Малевой. М., 2003.
19 Там же. С. 31.
20 Там же. С. 211-214.
21 Добренькое В.И.. Кравченко А.И. Указ. соч. С. 154-156.
21 Заславская Г.. Громова Р. Несколько соображений о среднем слое России // Средний класс в России // http:// www.iet.ru/publics.
23 Тихонова НЕ. Российский средний класс: особенности мировоззрения и факторы социальной мобильности // http:// www.i-u.ru/.
2J Там же.
2i Голов А. Классовые интересы и голосование на думских выборах / http:// www. kprf. ru / analytics/.
Статья поступила в редакцию 26 января 2005 г.
