CC BY
27DOI 10.24412/2658-5960-2022-36-37-69 УДК 39+77
Иван Андреевич Головнев1
КИНЕМАТОГРАФИЧЕСКИЕ ОПЫТЫ В.К. АРСЕНЬЕВА (на материалах работ с «Совкино» 1928-1929 гг.)2
Статья, основанная на архивных документах, рассматривает значимый факт в истории визуальной антропологии —теоретические разработки и практические опыты В.К. Арсеньева, связанные с развитием этнографического кино в СССР на рубеже 1920—1930-х гг. Методом историко-культурологи-ческого анализа данных материалов, а также сопоставления их со смежными архивными документами и тематическими публикациями в статье выявляются научно-художественные особенности кинематографического творчества В.К. Арсеньева, актуальные для рассмотрения в широком спектре гуманитарных дисциплин. Основными источниками данного исследования стали исторические свидетельства (материалы переписки, статьи периодики, сценарные эскизы кинофильмов), отображающие сотрудничество В.К. Арсеньева со съёмочной группой Уссурийской и Камчатской киноэкспедиций «Совкино» во время работы в 1928—1929 гг. над фильмами «Лесные люди», «По дебрям Уссурийского края», «Тумгу» и «Оленный всадник». Значительная часть представленных материалов публикуется впервые. Анализируемые в статье документы освещают малоизвестные в науке кинематографические страницы наследия В.К. Арсеньева и имеют многослойную значимость: с одной стороны, на фоне крайнего дефицита информации об истории отечественного этнографического кино они на ярком примере характеризуют потенциал взаимодействия этнографии и кинематографии, с другой — обнаруживают апробированные методы, теоретические наработки и эффективные производственные приёмы, которые могут быть востребованы в современной визуально-антропологической деятельности. Ключевые слова: этнографическое кино, визуальная антропология, Владимир Клавдиевич Арсеньев, история этнографии, советская национальная политика.
Ivan A. Golovnev1
CINEMATOGRAPHIC EXPERIENCES OF V.K. ARSENYEV (ON THE MATERIALS OF WORKS WITH "SOVKINO" IN 1928-1929)
,1 The article is based on archival documents, focuses on a significant episode in the history of visual anthropology — the theoretical developments and practical
<c
Q_ _
§ 1 Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН, Санкт-
то Петербург, Россия.
§ Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography of Russian Academy
— of Sciences, Saint Petersburg, Russia.
Ef 2 Исследование выполнено за счёт гранта РНФ № 21-18-00518 (https://rscf.ru/
£ project/21-18-00518/).
experiences of V.K. Arsenyev related to the peculiarities of the development of ethnographic cinema in the USSR at the turn of the 1920s — 1930s. With helping of the historical method and cultural analysis of these materials, as well as their comparison with related archival documents and thematic publications, the article reveals the scientific and artistic features of the cinematographic work of V.K. Arsenyev, which are relevant for consideration in a wide range of humanitarian disciplines. The main sources of this study were historical evidence (correspondence materials, periodical articles, scenario sketches for films), reflecting the collaboration of V.K. Arsenyev with the film crew of the Ussuri and Kamchatka film expeditions "Sovkino" while working (in 1928—1929) on the films "Forest People", "Through the Wilds of the Ussuri Territory", "Tumgu" and "The Deer Horseman". A significant part of the materials presented in this article is published for the first time. The documents analyzed in the article highlight the cinematic pages of V.K. Arsenyev and have a multilayered significance: on the one hand, against the backdrop of an extreme lack of information about the history of Russian ethnographic cinema, they characterize the potential of interaction between ethnography and cinematography by a vivid example, on the other hand, they reveal proven methods, theoretical developments and effective production techniques that are in demand in modern visual anthropological activity.
Keywords: ethnographic cinema, visual anthropology, Vladimir Arsenyev, history of ethnography, Soviet national policy.
«ЗА КАДРОМ» СОВЕТСКОГО ЭТНОГРАФИЧЕСКОГО КИНО
Считается, что визуальная антропология — направление молодое, сформировавшееся сначала в североамериканском и западноевропейском научном поле (в середине XX в.), а впоследствии — в российском (на рубеже 1980—1990-х гг.). Однако целый ряд примеров теоретического осмысления роли визуальных (кино- и фото-) технологий в отечественной науке о народах, а также опыт создания фильмов этнографического содержания национальном кино имеют вековую историю. Так, в 1920—1930-х гг. в СССР оформилось полноценное направление этнографического кино. С одной стороны, кинематографический потенциал в научных целях использовали исследователи (В.Г. Богораз, Л.Л. Капица, А.Н. Терской, Б.М. Соколов, Н.Ф. Яковлев и др.), чему способствовала академическая «мода» раннесоветского времени, связанная с необходимостью демонстрации явлений примитивного коммунизма среди малочисленных народностей СССР. С другой стороны, на экзотическом этнографическом поле экспериментировали кинематографисты: А.И. Бек-Назаров, Дзига Вертов, М.К. Калатозов, А.М. Роом, Е.И. Свилова, М.Я. Слуцкий, В.Л. Степанов и др. Складывались и эффективные научно-творческие тандемы: М.С. Андреев — В.А. Ерофеев, Х.Д. Ошаев — Н.А. Лебедев, О.Ю. Шмидт — В.А. Шнейдеров и др. [5].
Одной из наиболее продуктивных попыток создания научно-популярного кино в этот период стало взаимодействие В.К. Арсеньева с группой «Совкино» (режиссёр А.А. Литвинов и оператор П.М. Мершин), результатом чего стала серия этнографических фильмов, снятых на Дальнем Востоке.
Предлагаемая статья является продолжением наших исследований в области истории и методологии производства этнографических лент А.А. Литвинова [6] и призвана охарактеризовать упомянутые киноопыты с точки зрения В.К. Арсеньева, выступавшего научным консультантом и редактором. Опорными источниками в данном случае стали: специализированное архивное дело «Докладные записки, отзывы, переписка и другие материалы по участию В.К. Арсеньева в работах Дальневосточной киноэкспедиции „Совкино" в 1928—1929 гг.», хранящееся в персональном фонде исследователя в Обществе изучения Амурского края (ОИАК), а также перекрёстные данные из личного фонда режиссёра А.А. Литвинова в Государственном архиве Свердловской области (ГАСО), изданные воспоминания современников и материалы советской периодики.
КИНОЭКСПЕДИЦИЯ В «СТРАНУ УДЭХЕ»
20 марта 1928 г. на имя В.К. Арсеньева была направлена телеграмма из Владивостокского агентства «Совкино» за подписью руководителя агентства Л.Н. Прищепы и режиссёра киноэкспедиции А.А. Литвинова следующего содержания:
Многоуважаемый Владимир Клавдиевич. Совкино обращается к Вам с просьбой принять участие в работах кино-экспедиции по съёмке картин из жизни и быта туземцев Дальне-Восточного края в качестве редактора и научного консультанта. Наличие Ваших научных трудов по вышеупомянутому вопросу и Ваш громадный опыт путешественника-исследователя дадут возможность создать картины, отвечающие всем требованиям науки и общественности3 [ОИАК. Оп. 2. Д. 56. Л. 1].
Известно, что В.К. Арсеньев стремился популяризировать природные и культурные ценности дальневосточного края различными сред-^ ствами, в том числе и через кино. В частности, ещё летом 1914 г. он < участвовал в разработке съёмочного плана этногеографического ха-§ рактера для корреспондента научного отдела кинофабрики «Ханжон-т ков и Ко» Ф.К. Бремера, а в 1923 г. обращался в «Совкино» с запросом Ц прислать кинооператора в его экспедицию для съёмок действующего
3 Здесь и далее сохраняются орфография и пунктуация источников.
вулкана Авача на Камчатке, но эта инициатива не была поддержана руководством киностудии [17, с. 268]. И в 1928 г., получив вышеупомянутое приглашение от «Совкино», уже 22 марта В.К. Арсеньев выразил согласие в ответном письме:
Я очень охотно окажу кино экспедиции всяческое содействие и го -тов быть редактором и научным консультантом, насколько это возможно оставаясь в г. Владивостоке, но вследствие того, что сам я лично не буду руководить экспедицией на местах работ, то ответ -ственность за результаты её я могу принять на себя лишь по возвра-щении экспедиции в г. Владивосток и по просмотре собранных материалов [ОИАК. Оп. 2. Д. 56. Л. 2].
Связанный в этот момент неотложными административными, общественными и научно-исследовательскими обязательствами, В.К. Арсеньев не мог лично принять участие в экспедиции. В то же время он деятельно заботился о подготовке киногруппы к работе: им лично был проработан весь маршрут похода, составлен список предметов экипировки и даже продуктов, даны необходимые рекомендации, письма и телеграммы к «связным» на местах и т.д. Сам В.К. Арсеньев так вспоминал знакомство с участниками группы «Совкино»:
В1928 году я подумал: «Ну, слава богу, как будто я сделал всё, что мог, и теперь займусь обработкой своих этнографических и археологических материалов», но тотчас же откуда-то со стороны (оказы-вается, из Москвы) на фоне моей сумеречной жизни появляются две
Рис. 1. Слева направо: журналист М.Л. Поляновский, В.К. Арсеньев, оператор П.М. Мершин и режиссёр А.А. Литвинов. Владивосток. 1928 г.
Источник: [ГАСО. Ф. Р-2581. Оп. 1. Д. 1. Л. 11] £
фигуры из Совкино — А.А. Литвинов и П.М. Мершин. Сначала я хотел было выругаться, но потом увидел, что эти мои новые знакомые — люди весьма интересные. Видит бог, я не думал выступать в роли киноартиста! Но я убедился, что от этих «совкиношников» никуда не уйдёшь: они будут караулить меня, снимать из за угла, и всё рав но экрана мне не миновать. В конце концов мы подружились [ОИАК. Оп. 2. Д. 142. Л. 140].
Во Владивостоке перед киногруппой стояли задачи по созданию сценария будущего фильма и разработке маршрута экспедиции, для реализации чего режиссёр А.А. Литвинов и оператор П.М. Мершин регулярно наносили визиты В.К. Арсеньеву. «Ровно в десять утра мы сидим в кабинете у Арсеньева. Он в прекрасном настроении, потирая руки (привычка Арсеньева потирать руки, когда он бывает чем-либо доволен), рассказывает нам о своей беседе с председателем облиспокома, который одобрил решение снимать фильм о лесных людях», — вспоминал А.А. Литвинов [ГАСО. Оп. 1. Д. 35. Л. 11].
Архивные документы свидетельствуют, что «Совкино» отправляло группу А.А. Литвинова на Дальний Восток для съёмок фильма о гольдах (нанайцах), был даже заранее подготовлен и соответствующий сценарный эскиз, но по инициативе В.К. Арсеньева было решено переписать сценарий и снимать фильм об удэгейцах [ГАСО. Оп. 1. Д. 35. Л. 17].
и Рис. 2. В. К. Арсеньев и группа «Совкино» за проработкой маршрута экспедиции. £ Владивосток. 1928 г. Источник: [ГАСО. Ф. Р-2581. Оп. 1. Д. 1. Л. 14]
В 1926 г. вышла книга В.К. Арсеньева «Лесные люди — удэхейцы» (краткая версия готовящегося исследователем труда «Страна удэхе»), которая и дала название будущему фильму?. Основными акцентами сценария стали, с одной стороны, традиционная жизнедеятельность малочисленной народности, регрессировавшей при царизме и находившейся на грани вымирания, с другой — проникновение прогрессивных нововведений социализма в уссурийские дебри с приходом советской власти.
К началу апреля 1928 г. сценарный эскиз «Лесных людей» был написан. По воспоминаниям A.A. Литвинова, просмотрев сценарий накануне отправки киногруппы в экспедицию, В.К. Арсеньев резюмировал: «Если вам удастся из того, что мы с вами написали, снять только пятьдесят процентов, то это уже можно считать победой» [9, с. 123]. Он также выразил заинтересованность в редактировании будущего фильма сразу по возвращении кинематографистов во Владивосток, где в местном отделении «Совкино» имелись необходимые условия для проявки и монтажа киноматериалов.
Очевидно, В.К. Арсеньев вполне ответственно отнёсся к научной линии киноработ на местах, он даже пробовал превратить эту киноэкспедицию в комплексную — научно-кинематографическую — путём прикрепления к отряду A.A. Литвинова японского исследователя Рюзо Тории, о чём в арсеньевском архиве сохранилось соответствующее заявление 4 в Народный комиссариат иностранных дел во Владивостоке от 12 апреля 1928 г.:
Рис. 3. Слева направо: В.К. Арсеньев с дочерью Натальей, Э. Фельдман, брат В.К. Арсеньева — А.К. Арсеньев, А.А. Литвинов, П.М. Мершин. Владивосток. 1928 г. Источник: [ГАСО. Ф. Р-2581. Оп. 1. Д. 1. Л. 15]
4 Данное обращение не было удовлетворено.
В понедельник 16 апреля с.г. приезжает во Владивосток известный японский ученый Рюзо Тории, который желал бы совершить поездку по Краю с археологической и этнологической целью. Дней через десять из Владивостока отправляется экспедиция Совкино, которой я руковожу и являюсь редактором и научным консультантом её. Настоящим обращаюсь с нижеследующей просьбой, не найдём ли возможным Представительство Н.К.И.Д. в гор. Владивостоке вместе с другими органами Государственной Власти СССР на Дальнем Востоке позволить гр-ну Тории со своей дочерью присоединиться к кино - экспедиции, которая идёт по маршруту: реки Анюй и Хор и будет работать в течение мая и июня сего года [ОИАК. Оп. 2. Д. 56. Л. 7].
В.К. Арсеньев проводил группу А.А. Литвинова во Владивостоке, после чего, миновав Хабаровск, экспедиция отправилась по полевому маршруту. При этом заочное руководство В.К. Арсеньевым сопровождало её на всём пути — в своей книге воспоминаний «По следам Арсень-ева» А.А. Литвинов неоднократно приводил соответствующие свидетельства со съёмок фильма «Лесные люди»:
Удэхейцы работали шестами уверенно и сильно. Баты скользили довольно быстро, подминая под себя воду. Мы входили в Уссурийские дебри. Я сидел на берестяной подстилке на дне бата, достав из по -ходной сумки ценный подарок Арсеньева — карту-двухвёрстку долины Анюя... По ней я и проследил весь путь от Найхина до стойбища Сира [10, с. 63].
Изобретательный оператор П.М. Мершин адаптировал оригинальную карту В.К. Арсеньева к экспедиционных условиям: сфотографировал по частям, уменьшил изображение и склеил в книжку-раскладушку, которую А.А. Литвинов взял с собой и регулярно сверял с ней экспедиционные переходы. Таким образом, киногруппа, ведомая ар-сеньевским проводником Сунцаем Геонка, продвигалась точно по составленному В.К. Арсеньевым маршруту?. Лёгкие и удобные, на привале быстро растягиваемые между деревьями палатки были также изобретением В.К. Арсеньева. Эти брезентовые палатки активно использовались и самими удэгейцами во время их собственных перемещений по тайге. На пути киноэкспедиции повстречались «дерево Арсеньева» — астрономический пункт, основанный путешественником в 1908 г., а также «сопка ^ Арсеньева» — высокая наблюдательная точка, с которой открывалась па-^ норама долины р. Анюй, а также другие метки арсеньевских походов по < Уссурийскому краю. В.К. Арсеньев уважительно назывался удегейцами § чжанге (начальник), и его непререкаемый авторитет среди местных жителей не раз помогал киногруппе в ходе съёмочных работ. Руководитель Ц группы режиссёр А.А. Литвинов во время этой первой в его практике ^ экспедиции и сам находился под влиянием В.К. Арсеньева, во многом оп-£ ределявшим специфику творческой работы кинематографистов в поле.
В качестве основного места для киносъёмок В.К. Арсеньевым было рекомендовано стойбище Иней Амулинка в верховьях р. Анюй. Оно, как видно из кадров фильма «Лесные люди», представляло собой традиционное удэгейское поселение, содержавшее все необходимые натурные и интерьерные детали для киноповествования: жилища, хозяйственные постройки, орудия промыслов, предметы утвари и т.д. Стойбище населяли люди разного пола и возраста, что открывало перспективу для съёмок максимально полного спектра киносюжетов, запланированных сценарием.
Поскольку книга В.К. Арсеньева «Лесные люди — удэхейцы» стала основой сценария и фильма A.A. Литвинова «Лесные люди», особый исследовательский интерес представляет сопоставление этих двух источников. Книга В.К. Арсеньева, изданная во Владивостоке в 1926 г., состоит из трёх глав — «Внешний быт удэхейцев», «Общественный строй», «Миросозерцание», — которые, в свою очередь, делятся на параграфы. Следующая за авторским предисловием глава «Внешний быт удэхейцев» включает такие параграфы: «Тазы и удэхейцы», «Первоначальная родина», «Причины вымирания», «Физический тип», «Характер», «Одежда», «Язык», «Жилища», «Приспособленность к окружающей среде». Глава «Общественный строй» имеет следующее содержание: «Разделение труда между мужчиной и женщиной», «Рождение ребёнка», «Воспитание детей», «Брак», «Родовые отношения», «Кровная месть», «Суд». Заключительная глава книги «Миросозерцание» составлена из параграфов «Сказание о происхождении удэхейцев», «Тотемные животные», «Месть медведю», «Хозяин морей», «Небесные светила», «Шаманство», «Севоны», «Душа-тень», «Загробный мир», «Похороны» [2].
Рис. 4. На съёмках фильма «Лесные люди». 1928 г. §?
Источник: [ГАСО. Ф. Р-2581. Оп. 1. Д. 2. Л. 1] ^
«Лесные люди» режиссёра А.А. Литвинова — полнометражный (60 мин) чёрно-белый немой этнографический фильм, снятый в 1928 г. и сохранившийся до наших дней в фондах Российского государственного архива кинофотодокументов [РГАКФД. Учётный № 2688].
Фильм открывают величественные натурные панорамы, анималистические планы, кадры растительного мира уссурийской тайги, погружающие зрителя в среду девственной дальневосточной природы, в которой существуют главные герои фильма — удэгейцы.
Первая часть литвиновского фильма в полной мере сопоставима по содержанию с первой главой книги Арсеньева. В частности, из главы «Внешний быт удэхейцев» в фильм перенесены следующие эпизоды: устройство удэгейского стойбища, интерьер жилища, выделывание шкур и приготовление пищи женщинами, поэтапное изготовление лодки из цельного дерева и управление этой лодкой мужчинами, игры детей под присмотром старейшин стойбища. Само поселение, собранное из природных материалов, показано гармонично встроенным в окружающую среду?. Жизнь людей, бурлящая на стойбище, выглядит чётко расписанной по ролям и по времени, а сами лесные люди смотрятся уверенными в совершаемых действиях, демонстрируют приспособленность к окружающей среде. Попутно кадры фильма знакомят зрителя с физическим типом (портретные планы) и одеждой удэгейцев (детали костюма). В целом первая часть фильма выглядит как традиционная экспозиция, заявляющая время, место и действующих лиц будущей киноистории.
Вторая часть фильма также вполне соответствует содержанию второй главы книги Арсеньева — «Общественный строй». При этом важной особенностью включения текста книги в фильм стал тщательный отбор материалов, дающих возможность образовывать сюжетные сцены в кино. Например, в данной главе есть параграф о разделении ролей мужчины и женщины в традиционной культуре удэгейцев, где роль мужчины — добытчик, а женщины — хозяйка. После вводного текста в книге приведено конкретное воспоминание автора: «Один раз я был свидетелем такой сцены. Мужчина возвратился с охоты и сообщил жене, что убил изюбря, и что зверя надо перенести к дому, а сам ушёл снова на охоту. Когда женщина отправилась в горы, я пошёл с нею. Скоро по следам она нашла убитого оленя и принялась за работу. В несколько минут >7 она вырубила сошки, быстро наладила их для носки на спине и в три < приёма перенесла всё мясо к своей юрте» [2, с. 20]. Эта сцена и стала g объектом внимания кинематографистов, явившись в фильме букваль-m но покадровой киноцитатой текстового фрагмента книги, ü Следующая по порядку сцена в книге и в фильме посвящена удэгей-
^ скому обычаю, связанному с рождением ребёнка. Для этих целей буду-£ щий отец строит отдельный шалаш, в котором изолируется роженица
за несколько дней до момента появления ребенка на свет. В этот период женщине никто не помогает, только старшая родственница приносит ей еду и питьё. Лишь спустя десять суток после родов мать с новорождённым ребенком возвращается в общую юрту, и младенец, помещённый в традиционную люльку, занимает своё место в семье. Данная сцена в фильме также подробно следует арсеньевскому тексту и сопровождается пояснительными титрами — выдержками из книги «Лесные люди».
Особое внимание кинематографисты уделяли «экзотическим» культурным особенностям: очередной пример этому мы находим при сопоставлении арсеньевской книги и литвиновского фильма. «Все удэ-хейцы: и мужчины, и женщины, и взрослые, и малые курят табак. Иногда случается видеть мальчика, которого мать только что отогнала от груди. Он чувствует себя обиженным, из глаз его текут слезы, он садится к огню, достаёт свою трубку и, всхлипывая, раскуривает её угольком» [2, с. 22]. Этот арсеньевский текст подробно экранизирован в фильме, включая слёзы мальчика, случившиеся, вероятно, от попадания кострового дыма в глаза.
Удэгейская свадьба также является сюжетом из арсеньевской книги: на лодке приплывает жених и подходит к юрте, где женщины готовят к свадьбе девушку; происходит скупая на действия свадебная церемония (родственники попросту передают девушку юноше), после чего жених с невестой возвращаются к лодке; пожилая удэгейская женщина укутывает невесту в шаль, лодка с молодыми отплывает [2, с. 22]. Заключительный кадр показывает оставшихся играть на стойбище малолетних детей — мальчика и девочку, оттитрованных в фильме как «будущие муж и жена».
Охота на медведя — одна из наиболее запоминающихся сцен фильма. Она продолжает серию упомянутых «экзотических» сюжетов, которые были отобраны для фильма из книги В.К. Арсеньева. Содержанием кинематографической охоты является поединок между человеком и медведем, в ходе которого охотник побеждает тотемное животное с помощью традиционного копья. Примечательно, что статистом, изображающим охотника, выступает Сунцай Геонка — проводник киногруппы. Отличительными особенностями данной сцены являются многоракурсность и экспрессивный монтаж, увеличивающие эмоциональную температуру и без того напряжённого экранного действа. Кинематографическим постскриптумом к сцене охоты является эпи- ^ зод ритуального поедания головы медведя, что имело в удэгейской < традиции характер праздника-похорон, также подробно описанного g В.К. Арсеньевым [2, с. 36]. m
Таким образом, содержательно фильм A.A. Литвинова «Лесные Ц люди» аккуратно следует первым двум главам книги В.К. Арсеньева ^ «Лесные люди — удэхейцы» и состоит из сюжетно законченных кино- £
новелл, последовательно собирающихся в цельный образ традиционной удэгейской культуры. Однако в кульминационный момент повествования созвучие книги В.К. Арсеньева и фильма А.А. Литвинова обрывается, и вместо рассказа о духовной культуре (как в книге) фильм завершается панорамой социалистических преобразований среди лесных людей (как в сценарии).
Эта заключительная часть фильма имеет особый сюжет и стиль. Началом её становится сцена собрания социалистической ячейки удэгейцев на таёжном стойбище: все участники предыдущих сцен фильма группируются в круг туземного совета, заседание которого посвящено вопросам взаимодействия туземцев с советской властью. Титры фильма сообщают, что тузсовет уполномочил Сунцая Геонка передать в Комитет Севера просьбу удэгейского сообщества о помощи в развитии новых видов хозяйствования — огородничества и животноводства. На этом действие фильма переносится со стойбища Иней Амулинка в город-порт Владивосток: по прибытии туда удэгеец Сунцай идёт домой к исследователю Арсеньеву, который, внимательно выслушав гостя, записывает с его слов содержание просьбы удэгейского туземного совета и отправляет официальное прошение в Комитет Севера. Затем Сунцай Геонка и В.К. Арсеньев отправляются в кинотеатр «Уссури», где посещают сеанс фильма режиссёра A.A. Литвинова «По дебрям Уссурийского края»; в кадре находится эмоциональное восприятие Сунцаем технического чуда — фильма, снятого о нём и его удэгейских сородичах.
Кульминацией киноглавы является эпизод в морском порту: В.К. Арсеньев провожает Сунцая Геонка обратно в тайгу с письменным ответом от Комитета Севера о готовности оказать удэгейцам посильную экономическую помощь. Фоном эпизода является погрузка скота и сельскохозяйственных инструментов на судно. Эта часть фильма отличается от предыдущих динамичным ритмом, агитационным стилем подачи материала и потому стоит в монтажной структуре фильма особняком.
Финал же фильма выглядит как своеобразный реверанс авторов в сторону традиционной культуры удэгейцев: после городских панорам Владивостока и кадров индустриального порта зритель снова видит управляемую удэгейцами долблёную лодку, ловко преодолевающую течение бурной таёжной реки. А резюмирующий титр фильма >7 гласит: «Удэ получили скот и плуги. Им будут устраивать школы, боль-< ницы и огороды, но охоту на зверя они не забудут». g Подытоживая сопоставление двух основных источников данного ис-
то следования — книги В.К. Арсеньева «Лесные люди — удэхейцы» и филь-Ц ма А.А. Литвинова «Лесные люди» — можно сделать следующие выводы.
В силу специфики немого кино в фильме сделан упор на изображена ние как на основное средство киноповествования, а потому рассказано
только то, что может быть показано. Отсутствие звукового ресурса и возможность использования лишь коротких фрагментов текста — внутрикадровых титров, составленных В.К. Арсеньевым, — по-видимому, обусловили отсутствие в фильме широко представленных в книге материалов по этнической истории, языку и фольклору удэгейцев. Из книги в фильм перешли в основном разделы, связанные с бытом удэгейцев, и совсем не вошли материалы заключительной главы книги («Миросозерцание»), посвященной духовной культуре, что, скорее всего, было вызвано цензурно-идеологическими препонами. Имеющийся же в фильме короткий фрагмент шаманского обряда старейшины Инси Амулинка перед выходом мужчин со стойбища на охоту обрамлён в монтаже крупными планами смеющихся соплеменников и производит впечатление эпизода, сфабрикованного с целью идеологического осмеяния первобытной «дикости» туземцев.
Основной драматургической линией заказанного государственной кинофабрикой фильма по утверждённому партийными инстанциями киносценарию явилось приобщение ведущих архаичный образ жизни удэгейцев к прогрессивным нововведениям социализма. Именно этим можно объяснить резкий тематический поворот в фильме «Лесные люди» от картин традиционной культуры к демонстрации эпизодов советского строительства в культурной реальности общины.
го <
Рис. 5. Сунцай Геонка и В.К. Арсеньев. Кадр из фильма «Лесные люди». Источник: [ГАСО. Ф. Р-2581. Оп. 1. Д. 1. Л. 17]
По завершении полугодичных работ выверенные с точки зрения этнографии и кинематографии этнографические фильмы «Лесные люди» (об удэгейцах) и «По дебрям Уссурийского края» (кинодневник экспедиции) были предъявлены общественности. Результаты совместных усилий участников творческой группы преодолели рамки формального студийного задания — получили признание как широкого зрителя, так и специалистов науки и кинематографа.
В личном архиве A.A. Литвинова сохранился печатный отзыв В.К. Арсеньева на фильм «Лесные люди», подготовленный им в августе 1928 г. в период завершения чернового монтажа фильма во Владивостоке, в котором было отражено удовлетворение исследователя от опыта работы с группой «Совкино»:
Несмотря на ограниченность средств, крайне ненастную погоду экспедиция сумела проникнуть в самую глубь горной области Сихоте Алиня и там собрать весьма ценный и правдивый этнографический материал, который может сделать честь лучшим специалистам, как в области этнографии, так и киносъёмки. Тов. тов. Литвинов, Фельд-ман и Мершин в порученное им дело вложили много знаний, любви, энтузиазма и энергии. Редактировать такую картину доставляет большое удовольствие [Оп. 1. Д. 93. Л. 20].
Примером оценки фильма «Лесные люди» среди профессионалов советской науки может также служить заключение Уполномоченного Главнауки на Дальнем Востоке H.H. Билибина:
Ознакомившись с картиной «Лесные люди», я нахожу, что проделанная работа по научной ценности зафиксированного на плёнке ма териала, большой художественности съёмки и мастерству оформления отдельных сцен, составляющих картину (камлание, охота, моменты характеризующие положение женщины) не оставляет желать ничего лучшего. В научных и исследовательских кругах картина должна высоко поднять авторитет кино как средства исследования [АГУК СОКМ. Ф. 15. Оп. 2. Д. 37. Л. 2].
А в отзыве Музея антропологии и этнографии АН СССР фильм «Лесные люди» характеризовался в следующих формулировках:
Научный документ, зафиксировавший отдельные моменты быта с полнотой и точностью, недоступной никаким иным средствам регистрации этнографических фактов. В этом смысле фильм об удэ, как и всякая этнографическая картина, никогда не потеряет своего < значения для науки, тем более что научным руководителем съёмок g был В.К. Арсеньев, наш лучший знаток быта удэхе [СПбФ АРАН. Оп. 1. g Д. 13. Л. 24].
Ц Таким образом, основанный на сценарии В.К. Арсеньева и зафик-
^ сировавший этнографические материалы о традиционной культуре £ удэгейцев фильм «Лесные люди» обрёл качества научного источника.
А.А. Литвинов вспоминал: «Мы прекрасно понимали, что подобные обычаи не сегодня-завтра исчезнут с лица земли. Сохранятся они только в нашем фильме, как материал, нужный для понимания отдельных сторон первобытной культуры народа» [9, с. 158]. В этом же ключе выдержан отзыв руководства отделения Русского географического общества во Владивостоке за подписью учёного секретаря М.А. Фирсова:
Совкино должно один экземпляр (дублетный) негатива этой кар -тины передать в этнографический отдел Академии Наук СССР, так как группа — Удэ, слишком маленькая всего 1300 с чем то человек, группа несомненно уменьшающаяся и не далеко то время, когда — под влиянием тех или иных причин, удэ совсем исчезнут, конечно и основ -ной негатив этой ценной картины к тому времени исчезнет, а в хранилищах Академии Наук он несомненно сохранится как документ выхваченный из жизни [ГАСО. Оп. 1. Д. 93. Л. 21].
Научная значимость киноленты подчёркивалась и в периодической печати. В частности, в газете «Правда» была помещена информация о том, что этнографический фильм «Лесные люди» признан Академией наук ценным трудом — картиной из жизни удэ, и потому специалисты-учёные просят передать негатив фильма в архив Академии на хранение [15].
С другой стороны, благодаря заключительной части фильма, связанной с освещением советских нововведений в жизни удэгейцев, фильм прошёл неминуемый идеологический фильтр со стороны принимавших его организаций и вышел в кинотеатральный прокат для широкого зрителя. «Лесные люди» были отпечатаны в рекордном количестве — 60 копий (при среднем тираже для документальных фильмов того времени — 20 копий). В архиве А.А. Литвинова сохранилась афиша со слоганами: «В лучших кинотеатрах страны...» и «Каждый советский гражданин должен видеть эту картину!» [ГАСО. Оп. 1. Д. 93. Л. 29]. На показы в кинотеатрах разных городов СССР выстраивались очереди, фильм успешно конкурировал с развлекательной художественной продукцией, по просьбам зрителей продлевались сроки проката. Кинокартина получила широкую поддержку и со стороны советской прессы. Так, официальный рупор советской печати — газета «Правда» — констатировал, что кинокартина «знакомит зрителя с одним из любопытнейших уголков нашего Союза и смотрится с захватывающим, неослабеваемым интересом» [15]. В материале газеты «Известия» подчёркивалась важность ^ широкого проката картины: «..чрезвычайно важно, чтобы эту фильму < о народе удэ увидел массовый рабоче-крестьянский зритель» [7]. А в га- g зете «Вечерняя Москва» по поводу киноленты сообщалось следующее:
Не может быть сомнений в том, что кино должно стать неотъ- Ц емлемым спутником краеведения. Фотообъектив в работе краеведов ^ призван сыграть не только роль помощника по собиранию фактов, ^
го <
не только регистратора, но и активного пропагандиста. Как никогда, нам именно сейчас, в эпоху социалистического строительства нужно всесторонне и досконально знать нашу огромную страну, все населяющие её национальности, их экономический и культурный быт. Кино в этом отношении могло бы сыграть выдающуюся культурно -политическую роль [12].
В отзыве на фильм «Лесные люди», подписанном заведующим кинопрокатом агентства «Совкино» во Владивостоке И. Ярославцевым, делался акцент на научно-популярных качествах картины:
Ваша фильма кладёт начало новому жанру краеведческих, этно-графическо-туристических кинолент. Причём научный, неигровой и видовой материал в ней подан в чисто художественном плане с оп ределённым сюжетом. Она будет интересна для всех возрастов, для рабочего и работницы, для крестьянина и крестьянки, для русского, немца, американца и самоеда. Особенное значение она будет иметь для нашего юношества, служа источником бодрого настроения и убедительнейшим агитатором за краеведение и туризм. В прокате «Лесные люди» будут иметь безусловный успех [ГАСО. Оп. 1. Д. 93. Л. 19].
Фильм действительно вызвал значительный общественный резонанс не только в СССР, но и за рубежом. Копии «Лесных людей» отправлялись по запросам в Великобританию, Германию, США, Францию и другие страны. К примеру, в Германии фильм афишировался немецко-русским киноальянсом DERUSSA, партнёром «Совкино», работавшим в таких городах, как Лейпциг, Гамбург, Дюссельдорф, Франк-фурт-на-Майне, Мюнхен [ГАСО. Оп. 1. Д. 93. Л. 28]. В.К. Арсеньев в сообщении, направленном в Правление «Совкино», писал: «„.в американском журнале „АЗИЯ", издаваемом в Нью-Йорке, в номере за октябрь месяц 1929 года на стр. 802—806 помещены фотографии из кинофильмы „ЛЕСНЫЕ ЛЮДИ" и даны о ней весьма лестные отзывы» [ОИАК. Оп. 2. Д. 56. Л. 14 об.]. Обильно иллюстрированные кадрами со съёмок статьи с высокой оценкой фильма вышли также в зарубежных газетах Manchester Guardian (Великобритания), Close up (Франция), Beyers fur Alle (Германия) и др. [ГАСО. Оп. 1. Д. 93. Л. 26—28]. «Лесные люди» стали первым фильмом из серии этнографических кинолент, созданных на Дальнем Востоке в результате сотрудничества В.К. Арсеньева с «Совкино», выполненных на схожей методологической основе.
КАМЧАТСКАЯ КИНОЭКСПЕДИЦИЯ
После успешного опыта первой дальневосточной киноэкспедиции В.К. Арсеньев и режиссёр А.А. Литвинов продолжали поддерживать связь с помощью почтовой переписки, обсуждая итоги проделанной
работы и строя дальнейшие планы совместной деятельности. Инициатива проведения следующей экспедиции «Совкино» исходила уже от В.К. Арсеньева: во время своего визита в Москву в октябре 1928 г. исследователь убеждал кинематографическое начальство отправить группу А.А. Литвинова и П.М. Мершина в очередной кинопоход — на этот раз на Камчатский полуостров, обещая всецело содействовать съёмкам. В архиве В.К. Арсеньева сохранился объёмный документ (3 печатных листа) от 16 октября 1928 г. под названием «Объяснительная записка к предполагаемой кино-экспедиции по съёмкам народов коряки и ламуты», который был адресован руководству кинофабрики, состоял из нескольких блоков и открывался предложениями, касающимися тематики и локаций киносъёмок:
1/ Местом работы Совкино-экспедиции в 1929 году предполагает -ся наименее исследованный уголок Охотского моря /залив Шелихова, Пенжинская губа и вообще весь Гижигинский район/.
2/Этот район весьма богат наземными и морскими животными и птицами. В слоях торфа залегают кости ископаемых толстокожих /мамонтов/. Там можно наблюдать исключительные по грандиозности приливы, достигающие высоты в 12 метров, а во время отливов берег оголяется на 25 километров.
3/ Население Гижигинского района составляют: ламуты /классические скитальцы по тайге и тундре/ и сидячие коряки, живущие в подземных жилищах. Последние славятся как хорошие китобои, причём на убой морского зверя они выезжают на кожаных байдар -ках и уходят иногда далеко в открытое море. Оленные коряки обита -ют в глубине страны. У них имеются табуны в 10—12 тысяч голов.
Поразительное зрелище представляют выброшенные на берег животные, которых поедают миллионы птиц, множество песцов, лисиц, волков и других хищников.
4/Пенжинский район не только никогда не снимался, но о нём нет даже сведений в литературе и поэтому каждый кадр является открытием, имеющим большое научное значение.
5/ Вышеперечисленный материал является фоном, на котором нужно создать изумительную кинокартину. Сейчас написать либретто по многим причинам невозможно, потому что составление его и сценария является делом лиц, которые будут создавать этот ™ фильм на местах. Сейчас можно дать только общие указания /ре- ^ дактирование и непосредственную консультацию/ как в гор. Влади- < востоке, так и у туземцев на местах. При этих условиях экспедиция g достигнет наибольших результатов с наименьшей затратой денеж- m ных средств, времени и сил [ОИАК. Оп. 2. Д. 56. Л. 21]. ü
В этой предваряющей трудоёмкий проект «Записке» В.К. Арсень- ^ ев не только намечал маршрут, предлагал места съёмок, расставлял ^
сценарные акценты, но и подробно останавливался на этапах работы по проведению подготовительного периода киноэкспедиции, а также давал аргументированные рекомендации по формированию состава съёмочной группы:
6/К участникам кино-экспедиции предъявляются следующих три непременных требования:
1. Уметь приготовиться к походу. При этом необходимо помнить следующее важное правило: что будет упущено при сборах в горо-де, того уже нельзя восполнить впоследствии. При спешке экспедиция собирается как попало, затрачивая непроизводительно лишние средства и в результате комкает всю работу.
2. Умение собрать материал зависит от личных качеств участников экспедиции и умения войти в связь с туземцами. Качество собранного материала находится в прямой зависимости от того, как сумела экспедиция снарядиться перед выступлением в поход.
Личный состав экспедиции должен представлять из себя единый сплочённый организм. Чем дольше участники экспедиции будут работать вместе, тем лучше они познают друг друга, и работа у них бу-дет происходить без всяких трений. Опыт снаряжения многочислен -ных экспедиций показал, что никогда не следует перебрасывать людей из одного отряда в другой, потому что такая перемена неблагоприятно сказывается на конечных результатах экспедиции. В тех случаях, когда попадаются лица, мало знающие друг друга, возникает ряд взаимных непониманий, недоразумений. Такая экспедиция, собранная из случайных и новых лиц, ещё задолго до выступления в поход, носит в себе зачатки разложения. Ваша кино-экспедиция в составе А. Лит -винова и П. Мершина, работавшая на Дальнем Востоке в 1928 году, уже приобрела богатый опыт, ибо условия работы на берегах Вели кого океана отличны от других частей Союза. У обоих названных то -варищей имеются налаженные связи с краевыми Дальневосточными организациями и работниками на местах, кроме того, они имеют богатый местный опыт. Чем дольше они будут работать на Востоке, тем удельный вес их будет выше, тем ценнее будет собранный ими материал.
3. Умение обработать материал является естественным и логично
ным концом экспедиции. На этом вопросе останавливаться не при-^ ходится, потому что без обработки материалов не может быть
< и самой фильмы.
§ 7/Всё вышеизложенное указывает на необходимость дать вашей го съёмочной группе, после трудной и ответственной работы в дебрях Ц Уссурийского края, передохнуть немного, чтобы с новыми силами приступить к работе в обстановке крайне тяжёлой и опасной для жизни £ [ОИАК. Оп. 2. Д. 56. Л. 22].
В завершающей же части «Записки» В.К. Арсеньев определял сроки и последовательность киноработ на местах, обозначая свою активную роль в обеспечении группы информационными и контактными сведениями перед выходом на маршрут, а также на стадии редактирования рабочих версий кинофильмов:
8/ Экспедиции надо выехать из Москвы в начале декабря месяца. Январь, февраль, март уйдут на согласование сценариев с редакто-ром, утверждение их научными организациями, краевыми партийными органами, московской фабрикой, составление сметы и её утверждение. Одновременно будут вестись подготовительные работы по снаряжению экспедиции в далёкий путь. Также будет производиться сбор материалов по музейным коллекциям и библиотекам, выискивание карт, рисунков, имеющихся на Дальнем Востоке только на руках у некоторых специалистов, и то в крайне ограниченном количестве.
9/ Сценарии должны составляться под непосредственным на блюдением редактора. Предварительная же переписка с Москвой, за дальностью расстояния, не достигает цели, и более чем скром-ное время для сборов экспедиции будет использовано совершенно не рационально.
10/Первым отходящим пароходом участники экспедиции выедут из Владивостока. Добравшись до Гижигинского района, они будут работать у коряков и ламутов в течение года и с первым же пароходом весной 1930 года вернутся во Владивосток обратно, где и присту-пят к обработке сырого материала в имеющейся у вас лаборатории. Вот тут и понадобится постоянное присутствие редактора, имеющего своё местожительство на Дальнем Востоке.
В заключение считаю долгом добавить, что рекомендуется взять с собой походный радио -приёмник, кино-передвижку с комплектом подходящих картин, музыкальные инструменты, ракеты, фейерверк и подарки туземцам, дабы их расположить в свою пользу /опыт моих походов и вашей экспедиции в 1928 году подтверждает необхо-димость иметь эти аксессуары, без чего работать среди туземцев крайне трудно и даже совершенно невозможно/.
Сроки по подготовке сценариев и по снаряжению экспедиции в настоящей объяснительной записке составлены очень жёстко и являются минимальными. Всякое сокращение их весьма неблагоприятно отзовётся на результатах экспедиции и может свести их к нулю [ОИАК. Оп. 2. Д. 56. Л. 22].
Предложения В.К. Арсеньева заинтересовали руководство «Совки-но», Камчатская киноэкспедиция была поставлена в производственный план кинофабрики, и в конце декабря 1928 г. из Москвы на Дальний Восток была направлена съёмочная группа в составе режиссёра А.А. Литвинова, оператора П.М. Мершина и администратора И.И. Дорогова.
20 декабря 1928 г. на имя В.К. Арсеньева было составлено официальное письмо за подписью заведующего 3-й фабрикой «Совкино» М. Мурова — предложение о сотрудничестве в ходе предстоявших киноработ:
Многоуважаемый Владимир Клавдиевич!
Настоящим письмом просим Вас принять на себя обязанности редактора и консультанта двух фильм: 1/ Коряки и 2/ Ламуты. Кро-ме того, просим Вас оказать содействие экспедиции в её подготовке к отъезду, как Вы это делали для нашей первой экспедиции. Не откажите подтвердить Ваше согласие в письменной форме кино экспедиции [ОИАК. Оп. 2. Д. 56. Л. 6].
Получив этот запрос от прибывших во Владивосток участников съёмочной группы, 12 января 1929 г. В.К. Арсеньев дал на него письменный положительный ответ:
На предложенных Вами условиях я с удовольствием принимаю предложение взять на себя обязанности редактора и консультанта двух картин:«Коряки» и «Ламуты». Кроме того я с удовольствием окажу экспедиции всяческое содействие к успешному выполнению ею заданий Совкино [ОИАК. Оп. 2. Д. 56. Л. 5].
В течение трёх месяцев в режиссёрском номере владивостокской гостиницы «Версаль», соблюдая установленный В.К. Арсеньевым режим, участники киногруппы ежедневно работали над сценариями. В соответствии с опытом 1928 г. ими совместно составлялся маршрут следования, выбирались локации будущих съёмок и определялись научно-творческие линии для работ киноэкспедиции: «Арсеньев и на этот раз с огоньком консультировал камчатские сценарии и следил внимательно за нашим снаряжением», — вспоминал режиссёр А.А. Литвинов [ГАСО. Оп. 1. Д. 35. Л. 19]. Сценарную основу для фильмов составили сюжеты, демонстрирующие особенности материальной и духовной культуры камчатских народностей в различные сезоны года: фрагменты из стойбищного быта, охотничьих и рыболовных промыслов, а также обрядово-праздничные сцены. Этнографическая специфика выбранных сообществ определяла конкретные сюжетные линии — падёж оленей у ламутов, охота на нерпу у коряков, рыбная ловля у ительменов и т.д. [13]. Конечно, речь шла о создании так называемых сценарных «эскизов» для будущих фильмов, не предполагающих докадро->7 вое следование текстам. Неслучайно в сценарной записке к фильму < «Оленный всадник» об эвенах за совместным авторством В.К. Арсень-§ ева и А.А. Литвинова декларировалось: «Само собой разумеется, что го сценарий является только канвой для фильмы. Возможно, что на пути Ц экспедиция встретит новые не менее интересные моменты из жизни ^ ламутов. Конечно, она воспользуется ими и зафиксирует их на плён-£ ку, оставляя в основе общий сюжет сценария» [ГАСО. Оп. 1. Д. 24. Л. 1].
Представление о таком общем сюжете фильма «Оленный всадник» («Ламут») можно получить, например, из упомянутой «Сценарной записки», сохранившейся в архиве A.A. Литвинова:
Классические скитальцы по тайге и тундре, лучшие в мире охот -ники на пушного зверя — ламуты. Олень у них служит только сред -ством передвижения, а охота обеспечивает им пропитание. Однако природа не всегда снабжает их всем необходимым для жизни в дос таточной мере и периоды удачной охоты, сплошь и рядом чередуются с жестокими голодовками. К этому надо прибавить суровые зимы, когда пурги следуют одна за другой и пресекают всякую возможность сообщения людей разбросанных отдельными семьями по необъятному простору северо-восточной тайги и тундры. Величайшим бедствием является падёж оленей. На этом фоне построен весь сценарий. Для того, чтобы придать фильму научно популярно художествен ную форму, через весь сценарий проходят одни и те же лица. В нём зритель увидит весь ламутский быт, обычаи, охоту, шаманство, праздники ламутов, рождение ребёнка и смерть человека. Самый сюжет будет перевит множеством отдельных моментов, иллюстрирующих быт ламутов с этнографической точки зрения.
Фильм заканчивается ярмаркой, на которую съезжаются коря -ки, ламуты и даже чукчи и якуты, ярмаркой — где происходит обмен товарами, регистрация браков, работа сан. и ветеринарных отрядов, также игры состязания и т.д. Здесь происходит и развязка сюжета, на котором построена вся фильма [ГАСО. Оп. 1. Д. 24. Л. 1].
Из источников следует, что консультант В.К. Арсеньев и режиссёр А.А. Литвинов создавали сценарии не только как творческие путеводители для последующих киносъёмок. Эти сценарные тексты должны были пройти многоступенчатое согласование в местных организациях, партийных органах и со студийным руководством. В.К. Арсеньев выступал сценаристом и редактором только этнографических киноработ экспедиции, а, к примеру, редакцию сценария экономико-географического киноочерка «Неведомая земля» осуществлял заместитель председателя правления Акционерного камчатского общества О. Кантор [14]. Этнографических или кинематографических качеств сценария цензоры касались редко, основные партийные правки вносились по поводу идеологических моментов будущих фильмов: показа роли партии в положительных социокультурных преобразованиях среди коренного населения ^ Камчатки и т.п. Сохранились характерные воспоминания В.К. Арсенье- < ва по этому поводу: g
Всё время приходилось сценарий увязывать с научными, культурно -просветительными, профессиональными организациями, как то: Вла- Ц дивостокским Отд. Географического О-ва, Акционерным Камчат- ^ ским О-вом, Дальгосторгом, Приамурским Отд. Географического О-ва, ё
Дальохотсоюзом, Комитетом Содействия Малым Народностям Севера и т.д. Каждая из упомянутых организаций считала своим долгом сделать исправления в сценарии. Нельзя сказать, что это не принесло своей пользы, но всё же, если бы все эти критические замечания мы с Литвиновым приняли во внимание, то получилась бы пёстрая мозаи-ка и даже сумбур, а от нашей основной мысли не осталось бы и сле-да. С трудом, но мы отстояли всё, что считали нужным [ОИАК. Оп. 2. Д. 56. Л. 14].
Исходя из специфики работ, создатели фильмов беспокоились и о соблюдении авторского права на обсуждавшиеся замыслы, письменно обращаясь на эту тему к студийному руководству: «Мы просим ДВО Совкино, Правление и 3-ью фабрику держать в секрете прилагаемый сценарий, чтобы за I 1/2 года, пока работает экспедиция в Пен-жинской губе, не вышла фильма, построенная по аналогичной форме, и таким образом не обесценила бы всю работу экспедиции Совкино на Дальнем Востоке» [ГАСО. Оп. 1. Д. 24. Л. 1]. Очевидно, упомянутый сценарный план, подготовленный В.К. Арсеньевым и участниками съёмочной группы «Совкино» (рис. 6), представлял собой информативно проработанный и достаточно наглядный эскиз, на основании которого вполне возможно было изготовить будущий фильм.
Последовательность съёмочных работ «Совкино» на Камчатке подробно изложена в биографической книге режиссёра А.А. Литвинова
«В краю огнедышащих гор» [8], а их аналитический разбор можно найти в одной из предыдущих статей автора данного исследования [4], и потому ниже в тексте предлагается сфокусироваться на сведениях о «закадровых» реалиях киноэкспедиции, отразившихся в не публиковавшейся ранее переписке В.К. Арсеньева с участниками киноработ, хранящейся в архиве ОИАК.
Камчатская киноэкспедиция началась 10 апреля 1929 г., и маршрут её выглядел весьма масштабно: из Владивостока — в Петропавловск на Камчатке, оттуда — на Командорские острова, далее — в Усть-Камчатск, бухту Корфа, Пенжинскую губу, Тайганосский полуостров и обратно, с возвращением в Москву весной 1930 г. Такими же грандиозными были и производственные планы группы «Совкино», а именно съёмка четырёх фильмов о народах и территориях Камчатки: два обзорных экономико-географических киноочерка («Неведомая земля» и «Оживающий полуостров»), третий — о коряках («Тумгу»), четвёртый — о ламутах («Оленный всадник»).
После проводов киноэкспедиции на Камчатку В.К. Арсеньев, который по причине административной занятости не смог лично сопровождать съёмочную группу в походе, оставался в курсе основных его событий благодаря регулярному сообщению с кинематографистами посредством телеграмм и радиограмм. Кроме того, в связи с объективными сложностями коммуникации съёмочной группы с руководством московской кинофабрики, В.К. Арсеньев выступал своеобразным корреспондентом в решении творческих и организационных вопросов, неизбежно возникавших в ходе полуторагодичных работ экспедиции. В архиве исследователя сохранился информативный документ, представляющий собой обращение В.К. Арсеньева к председателю правления «Совкино» K.M. Шведчикову и позволяющий рассмотреть сложные производственные нюансы полевых работ съёмочной группы на полуострове. Одним из таковых стало, например, неожиданное изменение руководством студии «ролей» внутри киногруппы, критикуемое В.К. Арсеньевым:
В самый последний момент перед посадкой на пароход кино-экспедиция получила неожиданную телеграмму, которой начальником экспедиции назначается вместо тов. Литвинова т. Дорохов. Я лично знаю Литвинова, как одного из талантливых кино -работников. £ Он специально подготовлялся мною для руководства кино съёмками § на Камчатке. В успехе новой картины при его руководстве экспедицией я не сомневался. Т. Дорохова я совершенно не знал и мною он как руко- „ водитель не подготовлялся, и не был в связи с этим в курсе всей ра- Ц боты. Теперь у меня уже нет уверенности, что материалы, добытые § кино-экспедицией будут хорошими [ОИАК. Ф. 14. Оп. 2. Д. 56. Л. 14 об.]. ^
Путешествие киногруппы через океан до Петропавловска-Камчат-ского, сопровождавшееся штормами и качкой, закончилось 21 апреля 1929 г. По данным В.К. Арсеньева, в краевом центре киноэкспедиция снискала консультативную и организационную поддержку со стороны местных партийных деятелей и сотрудников краеведческого музея для дальнейшего прохождения маршрута вглубь terra incognita:
Я наметил маршрут для экспедиции такой: г. Петропавловск на Камчатке, оттуда в Усть-Камчатск, вверх по реке Камчатке, по при -току её Еловке, через серединный Камчатский хребет в селение Тигиль и оттуда в Пенжинскую губу к корякам. Представители разных организаций, просматривая наш маршрут, его забраковали, как невыпол нимый и неудачный. Я не стал оспаривать, но предложил тов. Лит -винову по прибытии в Петропавловск на Камчатке выяснить вопрос на месте. Что он и сделал. Я получил с Камчатки сведения, что знатоки Камчатки и охотники одобрили мой маршрут и Экспедиция его выполняет весьма успешно, скоро и собрала для своего сценария весь -ма хороший материал [ОИАК. Ф. 14. Оп. 2. Д. 56. Л. 14 об.].
Так, было проведено три заседания Камчатского краевого общества, посвященных проработке деталей передвижения киноэкспедиции и уточнения сценариев. По рекомендации В.К. Арсеньева, в Петропавловске киногруппа обратилась за дополнительными консультациями к известному камчатскому краеведу П.Т. Новограбленову (руководителю Краеведческого музея), который принял деятельное участие в работе экспедиции:
Отправляя Литвинова, я дал ему несколько писем, в том числе известному знатоку Камчатки П. Т. НОВОГРАБЛЕНОВУ и этнографу, пребывающему у коряков в селении Каменское К.И. Баэурману.
Экспедиция встретила П.Т. Новограбленова в селении Козырев-ском. Прочитав моё письмо, т. Новограбленов пошёл с экспедицией через высокий Серединный Камчатский Хребет, трудно доступный без опытного руководителя.
П.Т. Новограбленов туземец, со средним образованием, имеет печатные труды и пользуется популярностью среди туземцев, что и облегчило работу Экспедиции. Кроме того у них были: опытный проводник камчадал Брагин и ламуты. Отсюда тяжёлый путь от £ Козыревского до Тигиля Экспедиция совершила в две недели. § К сегодняшнему дню я имею несколько писем и телеграмм, что Кино - экспедиция снимала самый большой из действующих вулка-„ нов на Камчатке — Ключевской вулкан [ОИАК. Ф. 14. Оп. 2. Д. 56. 1 Л. 14 об.].
^ В августе 1929 г. А.А. Литвинов направил В.К. Арсеньеву теле-Ё грамму о преодолении отрядом Серединного хребта, где за скупыми
телеграфными формулировками для посвященного путешественника открывался настоящий экспедиционный подвиг, связанный с выполнением одного из самых сложных этапов маршрута:
В Тигиль прибыла экспедиция Совкино впервые в истории Камчат-ки совершившая летний переход через Серединый Камчатский Хребет по маршруту Усть-Камчатск, Козыревское, Седанка, Тигиль, находясь в хребтах 16 дней. В составе экспедиции краевед Новограбленов, режиссёр Литвинов, ассистент Дорохов, оператор Мершин, помощник его Приезжее, проводник ламут Солодяков. В начале сентября Экспедиция отправляется в Гижигу — Каменское [ОИАК. Ф. 14. Оп. 2. Д. 56. Л. 14 об.].
В архиве A.A. Литвинова сохранилось также несколько ответных писем от В.К. Арсеньева из их переписки в ходе Камчатской экспедиции, в одном из которых (относящемся к лету 1929 г.) исследователь транслировал свою разностороннюю поддержку участникам многосложного кинопохода:
Дорогой Александр Аркадьевич! Ваши письма и телеграммы я по -лучил, за что очень благодарю Вас. Мне весьма приятно было услышать, что Вы выполняете именно тот маршрут, который я наметил. Маршрут этот сам по себе чрезвычайно интересен, я думаю, что Вы соберёте по пути хороший материал.
На этих днях переезжаю на другую квартиру /Фёдоровская 7/ и тогда я буду иметь возможность писать Вам чаще и передавать радио-телеграммы.
Кроме того, на днях направлю в Москву своё письмо с целым ря дом предложений в копиях, чтобы и там знали об условиях, в кото рых нам приходится работать [ГАСО. Оп. 1. Д. 55. Л. 3].
Из селения Тигиль экспедиция двинулась на летовье, к корякам-оленеводам Тигильского района. Киногруппе удалось заснять как традиционный быт коряков, так и зарождающиеся социалистические новшества, например, заседание туземного райисполкома, где разбирался вопрос о плановом распределении пастбищ среди кочевников, о чём А.А. Литвинов также телеграфировал В.К. Арсеньеву. Исследователь вспоминал:
Тов. Литвинов пишет мне, что они имеют богатый материал и надеются с ним справиться. К сожалению, неподготовленность £ тов. Дорохова к руководству и отсутствие инструктажа его несо- § мненно должно тормозить работу Кино - экспедиции. Судя по письмам т. Литвинова надо много времени тратить на то, чтобы т. Дорохова „ уговорить, урезонить, убедить и т.д. Я забыл ещё упомянуть о том, Ц что до отправления Экспедиции вглубь Камчатки она с Петропавлов- § ска на Камч. на пароходе выезжала на Командорские острова. При воз - ^
вращении на Камчатку ими был заснят погибающий японский паро-ход на камнях во время шторма [ОИАК. Ф. 14. Оп. 2. Д. 56. Л. 14 об.].
В начале сентября 1929 г. на шхуне «Чукотка» киногруппа покинула почтово-телеграфный пункт Усть-Тигиль и выехала в Приполярную область для съёмок двух фильмов: «Тумгу» (о коряках) и «Оленный всадник» (о ламутах). Раннее наступление по-зимнему суровых температур застало кинематографистов в пути. Изменившиеся погодные условия требовали климатической адаптации и новой экипировки, и, реализуя арсеньевский экспедиционный принцип максимального погружения в туземную культуру?, киноработники с интересом пробовали местную пищу и переодевались в одежду коряков. Научным консультантом и посредником во взаимоотношениях участников группы «Совкино» с жителями корякских селений стал этнограф К.И. Бауэрман, в фотоархиве которого в МАЭ РАН сохранилась фотография рабочего момента киносъёмок (рис. 7).
20 ноября 1929 г. в очередной телеграмме А.А. Литвинов сообщал В.К. Арсеньеву об успешном завершении съёмок среди коряков, а также о соблюдении намеченного графика и плана работ киноэкспедиции:
Владивосток — В.К. Арсеньеву. Закончили съёмки у сидячих коряк в селениях Каменское и Парень. Работа консультирована по Вашему
и Рис. 7. На съёмках фильма «Тумгу».
£ Источник: [МАЭ РАН. Ед. хр. И 1933-147]
указанию этнографом Бауэрманом. Теперь выехали в хребты к олен-ным корякам. Декабре будем у ламутов, в январе в селении Пенжи-но, в марте на Апукской ярмарке, в апреле возвратимся на собаках по западному побережью в Петропавловск Н/К. Работа идёт успешно. Настроение бодрое. Все здоровы. Шлём лучшие пожелания. Экспедиция СОВКИНО [ОИАК. Оп. 2. Д. 56. Л. 20].
Уже в конце ноября киногруппа A.A. Литвинова покинула селение Парень и с короткими остановками на попутных стойбищах коряков двинулась на съёмки материалов для фильма «Оленный всадник» о быте кочевников ламутов (эвенов) на стойбище Кирика Солодякова в верховьях реки Ирбучан. Согласно сценарию, съёмки были посвящены проблеме сезонного падежа оленей, а также истории о помощи ламутам со стороны советской власти в таких случаях (о ветеринарном обслуживании, снабжении продовольствием и приобщении к новым формам хозяйствования).
Перипетии, вызванные внешней сменой штатного расписания киноэкспедиции, не испортили внутренний рабочий настрой киногруппы. В.К. Арсеньев продолжал поддерживать связь персонально с режиссёром А.А. Литвиновым, а не с назначенным «сверху» руководителем отряда И.И. Дороховым и, передавая в администрацию фабрики «Сов-кино» в Москву новости о работе кинематографистов на Камчатке, сообщал:
Тов. Литвинов писал мне, что теперь он играет подчинённую роль, но как бы ему не было трудно, он работу доведёт до конца. Эта послед -няя телеграмма свидетельствует о его выдержке и такте.
По мере того, как я буду получать от Экспедиции что - либо новое, я не замедлю Вас поставить в известность, а также буду поддержи -вать связь с Литвиновым, который сейчас находится у коряков, ко чующих в громадной тундре, известной под названием Паропольско-го Дола [ОИАК. Оп. 2. Д. 56. Л. 15].
Месяц работ на ламутском стойбище стал сложнейшим периодом камчатской киноэкспедиции, но, несмотря на специфические сложности съёмок в зимний сезон на данной местности, киногруппа А.А. Литвинова, следуя календарному плану работ, решила поставленные задачи к намеченному сроку и успешно завершила кинопоход (рис. 8).
Советская пресса встречала киноэкспедицию звонкими заголов- £ ками, анонсируя информацию о том, что будущие фильмы «покажут § подъём охвативший Камчатку, подтвердят её возможности, будут чёт- g ко агитировать за кадры, необходимые этому участку советской земли. „ Яркими контрастами будет показана жизнь полуострова: культурные Ц базы на крайнем Севере, райсполкомы, рыбацкие колхозы, врачи при- £ шедшие на смену шаманам, фактории вытеснившие хищных скупщиков £
пушнины, радио у вымирающих племён — всё это тщательно день за днём наблюдала и записывала глазком объектива в течение 15 месяцев киноэкспедиция Литвинова» [3].
Возвращаясь из Камчатской экспедиции через Владивосток, группа А.А. Литвинова разминулась с В.К. Арсеньевым, который был в это время в рабочей командировке в Николаевске-на-Амуре. Учитывая предварительную договорённость с В.К. Арсеньевым о редактировании киноработ, А.А. Литвинов намеревался пригласить исследователя на монтаж будущих фильмов в Москву [ГАСО. Оп. 1. Д. 93. Л. 24]. Но этому не суждено было сбыться. Как известно, жизненный путь учёного оборвала ранняя смерть — 4 сентября 1930 г. по возвращении во Владивосток из очередной экспедиции В.К. Арсеньев скончался от воспаления лёгких.
Таким образом, монтаж фильмов Камчатского похода происходил уже без участия их вдохновителя и научного консультанта. После изменения организационной структуры кинофабрики «Совкино» в 1930 г. из неё выделилась специализированная студия «Культурфильм», первой работой которой стала именно этнографическая кинокартина А.А. Литвинова «Тумгу» о коряках (рис. 9). К слову, это непривычное по звучанию для непосвящённого зрителя название фильма было подсказано ещё В.К. Арсеньевым: в процессе киноработ, в ответном письме на запрос А.А. Литвинова по поводу общего для всех коряков самоназвания, исследователь познакомил режиссёра с вариантами локальных
этнонимов различных групп коряков и указал, что наиболее точным для названия фильма будет именно общекорякский этноним Тумг(И)у, т.е. «люди» [ГАСО. Оп. 1. Д. 55. Л. 1].
Помимо «Тумгу», по итогам монтажных работ были выпущены и другие фильмы киноэкспедиции: «Оленный всадник», «Неведомая земля» и «Оживающий полуостров» (кинодневник экспедиции). К сожалению, из четырёх фильмов, снятых во время Камчатского кинопохода, до наших дней сохранился только один — обзорный экономико-географический киноочерк «Неведомая земля» [ОИАК. Учётный № 1416]. В картине в числе прочих присутствуют и этнографические материалы: краткие сюжеты традиционного хозяйствования групп эвенов и коряков, сведения об устройстве стойбищ, формах передвижения (упряжки, лодки), промыслах (рыбная ловля и оленеводство) и т.д. Однако материалы эти подаются в фильме не как главная тема, а как проявления архаичности в сравнении с новыми для того времени видами хозяйствования — социалистическими. И в целом фильм «Неведомая земля» (второе название — «Terra incognita») формировал образ некогда «забытого края», прогрессивно изменяющегося при социализме, делая акцент на работе сельскохозяйственных совхозов и зверохозяйств, консервного завода, пошивочной, лесозаготовительной и рыболовецких артелей. Очевидно, драматургической основой фильма является борьба старого и нового во всех сферах жизнедеятельности на полуострове (от хозяйства
Рис. 9. Кадр из фильма «Тумгу». Источник: [ГАСО. Ф. Р-2581. Оп. 1. Д. 3. Л. 1]
до политического устройства), завершающаяся победой социалистических нововведений. Неслучайно был сделан акцент на наглядную демонстрацию выгодных преимуществ советских организаций Камчатки — детского сада, школы, больницы, торгового кооператива, райисполкома, — символизирующих перспективы развития полуострова. Символичным является и финал фильма — мультипликационный кадр разрастающейся советской звезды, постепенно охватывающей своими лучами всю территорию полуострова, — так называемое визуальное картирование как образ советизации региона.
В декабре 1930 г. «Союзкино» устроило премьерный показ фильмов Камчатской киноэкспедиции для представителей Комитета Севера и редакции журнала «Советский Север». После просмотра деятели Комитета Севера формально покритиковали фильм «Тумгу» за недостаточную идеологическую проработку сценарной основы, возводя в пример фильм «Оленный всадник», но к показу рекомендовали оба фильма [ГАСО. Оп. 1. Д. 93. C. 41]. В то же время киноочерки «Неведомая земля» и «Оживающий полуостров» как «кинодоказательства» превращения Камчатки при советской власти в процветающий район предлагалось «двинуть в Белоруссию, и во все районы, откуда планируется переселение на Камчатку, во все районы Крайнего Севера, который быстро догоняет в своём развитии более освоенные районы СССР, и за границу, ибо заграница будет смотреть их с не меньшим успехом, чем миллионный советский зритель» [19, с. 121].
И в августе 1931 г. фильмы Камчатской киноэкспедиции вышли в широкий кинопрокат, где снискали значительный успех. В рукописи статьи «Арсеньев и кино» A.A. Литвинов вспоминал: «Владимиру Клавдиевичу не пришлось увидеть нашу работу, в которой он принимал такое горячее и деятельное участие. 30 сентября 1930 года, в канун выхода наших фильмов на экраны, перестало биться сердце этого чудесного человека, крупнейшего исследователя Дальнего Востока и замечательного писателя. Наши фильмы мы посвятили светлой памяти Владимира Клавдиевича Арсеньева» [ГАСО. Оп. 1. Д. 35. Л. 19]. В Архиве В.К. Арсеньева в ОИАК, среди многочисленных траурных корреспонденции к вдове исследователя М.Н. Арсеньевой, есть и телеграмма, объединившая имена всех участников дальневосточных экспедиций £ «Совкино»: «Потрясённые смертью дорогого Владимира Клавдиевича. § Глубоко скорбим. Приносим свои искренние соболезнования. Литвиновы Мершин Дорогов Фельдман» [ОИАК. Оп. 2. Д. 56. Л. 44]. Уход из жиз-m ни наставника, соавтора и старшего друга — В.К. Арсеньева — осиротил Ц режиссёра A.A. Литвинова и в личном отношении, и профессионально Ü (рис. 10). Позже режиссёр посвятил исследователю также и свою био-£ графическую книгу — «По следам Арсеньева» [10].
Рис. 10. В.К. Арсеньев и А.А. Литвинов на экскурсии в окрестностях Владивостока. 1928. Источник: [ОИАК. Ф. 14. Оп. 4. Д. 19. Л. 1]
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, с этнографической точки зрения дальневосточные фильмы, созданные «Совкино» при участии В.К. Арсеньева, являются вкладом в науку, будучи одними из самых ранних кинодокументов о культурной эволюции среди коряков, удэгейцев, эвенов и др. С позиции же визуальной истории в данных кинокартинах просматриваются информативно ценные свидетельства государственной национальной политики, выражавшиеся в запёчатлённых на плёнке мероприятиях, проводимых организациями Комитета Севера на Дальнем Востоке СССР на рубеже 1920— 1930-х гг.: создание туземных советов, культбаз, кооперативов, школ, медпунктов и т.д. По схожей сценарной матрице выстраивались и другие советские этногеографические фильмы изучаемого периода, что можно считать правилами киноработ в условиях идеологической редактуры.
Очевидно, что у поощрения этнографического кино в тот период £ была политическая подоплёка — курс национальной политики корени- § зации предполагал опору центральной власти на местные кадры в ре- о гионах и национальных областях страны. Этничность не случайно ока- „ залась в фокусе советских кинообъективов, так как снятые материалы Ц позволяли экранизировать ленинский тезис о возможности перескока § от «первобытного» строя к коммунизму, минуя капитализм, что было £
драйвером программы уникального для мировой истории советского эксперимента по нациестроительству в Союзе ССР [18]. Известно, что кинематограф воздействовал на аудиторию значительно сильнее, чем любое другое средство массовой информации, и потому использовался советской властью как средство для конструирования экранного образа многонациональной, разноукладной, прогрессивно развивающейся при социализме страны.
Развитие этнографического кино подпитывалось и зрительским интересом, ведь для многих советских граждан оно оказывалось подчас единственной возможностью совершить (кино)путешествие в отдалённые уголки огромной страны. И в числе наиболее популярных локаций для съёмок краеведческих фильмов значительное внимание уделялось Дальнему Востоку — картины, снятые во фронтирном регионе, становились буквальным открытием этой территории для населения столицы и центральных областей.
С очередным же поворотом курса политики в рамках витиеватого «советского национального проекта» [1] в середине 1930-х гг. изменилось и тематическое планирование в кинематографе. «Культурная революция» 1928—1931 гг. [20], характеризовавшаяся поддержкой этничности, сменялась так называемым великим отступлением 1933—1938 гг. [11]. Параллельно с низведением этнографии до уровня вспомогательной исторической дисциплины [16] было свёрнуто и производство этнографических фильмов — киноистории о «первобытных» культурах стали невыгодной краской в «прогрессивном» образе Страны Советов. В идеологический оборот входила формула о первичности классов и вторичности наций, декларирующая идею конструирования общесоветской гражданственности — к данной политической риторике вынужденно прислушивались руководители государственной киноотрасли. Предшествующее развитие этнографического кино в СССР было предано забвению, а его наработки стали «полочными», что актуализирует необходимость исследовательского «возрождения» этих репрессированных многослойных источников сегодня.
Ретроспективные изыскания регулярно экипируют современную науку апробированными методами, теоретическими наработками и практическими примерами. Изучение панорамы советского этно-£ графического кино не только обогащает источниковую базу в области ^ истории визуальной антропологии, но и демонстрирует эффективные производственные приёмы, вполне востребованные для использова-„ ния в текущей киноисследовательской практике. На крупном плане, при Ц рассмотрении конкретного опыта (как то: сотрудничество В.К. Арсенье-§ ва с «Совкино»), мы видим образ какого-либо одного этнического сооб-£ щества или региона; на общем же плане, при изучении пласта советских
этногеографических фильмов, перед нами разворачивается целый киноатлас культур и территорий СССР — комплекс визуально-антропологических свидетельств внутреннего и внешнего позиционирования многонационального государства.
ЛИТЕРАТУРА
1. Аманжолова Д.А., Дроздов К.С., Красовицкая Т.Ю., Тихонов В.В. Советский национальный проект в 1920—1940-е гг. М.: Новый хронограф, 2021. 576 с.
2. Арсеньев В.К. Лесные люди удэхейцы. Владивосток: Книжное дело, 1926. 48 с.
3. Восемь тысяч километров с киноаппаратом // Кино. 1930. 13 сентября. С. 1.
4. Головнев И.А. Великая Камчатская киноэкспедиция // Вестник ВГИК. 2013. № 15. С. 18—28.
5. Головнев И.А. Визуализация этничности в советском кино (опыты учёных и кинематографистов 1920—1930-х гг.). СПб.: МАЭ РАН, 2021. 440 с.
6. Головнев И.А. Феномен советского этнографического кино (творчество А.А. Литвинова). М.: ИЭА РАН, 2018. 226 с.
7. Лесные люди // Известия. 1929. 10 января. № 8. С. 5.
8. Литвинов A.A. В краю огнедышащих гор. Свердловск: Свердловское книжное изд-во, 1963. 211 с.
9. Литвинов A.A. В Уссурийской тайге. Записки кинорежиссера // Уральский современник. 1955. № 1 (29). С. 116—199.
10. Литвинов A.A. По следам Арсеньева. Владивосток: Приморское книжное изд-во, 1959. 203 с.
11. Мартин Т. Империя «положительной деятельности». Нации и национализм в СССР, 1923—1939. М.: Российская политическая энциклопедия, 2011. 662 с.
12. Новая культурфильма «Лесные люди» // Вечерняя Москва. 1929. 25 января. С. 3.
13. Новограбленов П.Т. Камчатка будет на экране // Полярная звезда. 1929. 28 апреля. C. 1.
14. Сегодня на Камчатку выезжает экспедиция «Совкино» // Красное знамя. 1929. 10 апреля. С. 2.
15. Серпуховской В. Лесные люди — удэ // Правда. 1929. 1 февраля. № 26. С. 4.
16. Соловей Т.Д. От «буржуазной» этнологии к «советской» этнографии. История отечественной этнологии первой трети XX в. М.: ИЭА РАН, 1998. 298 с.
17. Тарасова А.И. Владимир Клавдиевич Арсеньев. Владивосток: Издательский дом Дальневосточного федерального университета, 2012. 410 с.
18. Тишков В.А. Российский народ. История и смысл национального самосознания. М.: Наука, 2021. Т. 4. 631 с.
19. Устюгов П. Новые северные фильмы // Советский Север. 1930. № 12. С. 119—121. g
20. Cultural Revolution in Russia, 1928—1931. Indiana: Indiana University Press, 1984. g 309 p. ^
21. АГУК COKM (Архив Государственного учреждения культуры «Свердловский < областной краеведческий музей»). о
22. ГАСО (Государственный архив Свердловской области). ^
23. МАЭ РАН (Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера)). <
24. ОИАК (Общество изучения Амурского края).
25. РГАКФД (Российский государственный архив кинофотодокументов). EJ
26. СПбФ АРАН (Санкт-Петербургский филиал Архива РАН). £
REFERENCES
1. Amanzholova D.A., Drozdov K.S., Krasovitskaya T.Yu., Tikhonov V.V. Sovetskiy na-tsional'nyy proekt v 1920-1940-e gg. [Soviet National Project in the 1920s-1940s]. Moscow, Novyy khronograf Publ., 2021, 576 p. (In Russ.)
2. Arsen'ev V.K. Lesnye lyudi udekheytsy [Forest People Udege]. Vladivostok, Knizhnoe delo Publ., 1926, 203 p. (In Russ.)
3. Vosem' tysyach kilometrov s kinoapparatom [Eight Thousand Kilometers with a Movie Camera]. Kino, 1930, September 13, p. 1. (In Russ.)
4. Golovnev I.A. Velikaya Kamchatskaya kinoekspeditsiya [Great Kamchatka Film Expedition]. Vestnik VGIK, 2013, no. 15, pp. 18-28. (In Russ.)
5. Golovnev I.A. Vizualizatsiya etnichnosti v sovetskom kino (opyty uchenykh i kinemat-ografistov 1920—1930-kh gg.) [Visualization of Ethnicity in Soviet Cinema (Experiences of Scientists and Cinematographers of the 1920s-1930s)]. Saint Petersburg, MAE RAN Publ., 2021, 440 p. (In Russ.)
6. Golovnev I.A. Fenomen sovetskogo etnograficheskogo kino (tvorchestvo A.A. Litvino-va) [The Phenomenon of Soviet Ethnographic Cinema (Creativity of A.A. Litvinov)]. Moscow, IEA RAN Publ., 2018, 226 p. (In Russ.)
7. Lesnye lyudi [Forest People]. Izvestiya, 1929, no. 8, p. 5. (In Russ.)
8. Litvinov A.A. V krayu ognedyshashchikh gor [In the Land of Fire-Breathing Mountains]. Sverdlovsk, Sverdlovskoe knizhnoe izd-vo Publ., 1963, 211 p. (In Russ.)
9. Litvinov A.A. V Ussuriyskoy tayge. Zapiski kinorezhissera [In the Ussuri Taiga. Film Director's Notes]. Ural'skiy sovremennik, 1955, no. 1 (29), pp. 116—199. (In Russ.)
10. Litvinov A.A. Po sledam Arsen'eva [In the Footsteps of Arseniev]. Vladivostok, Pri-morskoe knizhnoe izd-vo Publ., 1959, 203 p. (In Russ.)
11. Martin T. Imperiya "polozhitel'noy deyatel'nosti". Natsii i natsionalizm v SSSR, 1923—1939 [Empire of "Positive Activity". Nations and Nationalism in the USSR, 1923—1939]. Moscow, Rossiyskaya politicheskaya entsiklopediya Publ., 2011, 662 p. (In Russ.)
12. Novaya kul'turfil'ma "Lesnye lyudi" [New Culture Film "Forest People"]. Vechernyaya Moskva, 1929, January 25, p. 3. (In Russ.)
13. Novograblenov P.T. Kamchatka budet na ekrane [Kamchatka Will Be on the Screen]. Polyarnaya zvezda, 1929, April 28, p. 1. (In Russ.)
14. Segodnya na Kamchatku vyezzhaet ekspeditsiya "Sovkino" [Today the Expedition "Sovkino" Leaves for Kamchatka]. Krasnoe znamya, 1929, April 10, p. 2. (In Russ.)
15. Serpukhovskoy V. Lesnye lyudi — ude [Forest People — Ude]. Pravda, 1929, February 1, no. 26, p. 4. (In Russ.)
16. Solovey T.D. Ot "burzhuaznoy" etnologii k "sovetskoy" etnografii. Istoriya otechest-vennoy etnologiipervoy treti XX v. [From "Bourgeois" Ethnology to "Soviet" Ethnography. History of Russian Ethnology in the First Third of the 20th Century]. Moscow, IEA RAN Publ., 1998, 298 p. (In Russ.)
17. Tarasova A.I. Vladimir Klavdievich Arsen'ev [Vladimir Klavdievich Arseniev]. Vladivostok, Izdatel'skiy dom Dal'nevostochnogo federal'nogo universiteta Publ., 2012, 410 p. (In Russ.)
18. Tishkov V.A. Rossiyskiy narod. Istoriya i smysl natsional'nogo samosoznaniya [Rus-± sian People. History and Meaning of National Self-Consciousness]. Moscow, Nauka £ Publ., 2021, vol. 4, 631 p. (In Russ.)
oo 19. Ustyugov P. Novye severnye fil'my [New Northern Films]. Sovetskiy Sever, 1930, m no. 12, pp. 119—121. (In Russ.)
20. Cultural Revolution in Russia, 1928—1931. Indiana, Indiana University Press Publ., з 1984, 309 p. (In Eng.)
Ё Дата поступления в редакцию 28.02.2022
