CC BY
259
связь между особенностями реализации категории «имплицитность» и спецификой национального характера. Стремление немцев к точности, однозначности, непротиворечивой интерпретации находит свое выражение в большей эксплицитности перевода по сравнению с оригиналом.
Привлечение немецкого языка в качестве фона исследования позволяет определить степень трансформации оригинального текста, переориентированного на представителей другой культуры. В переводе реализуется лишь один из возможных вариантов - тот, который ближе и понятнее человеку, воспитанному в иной культурной среде, в обществе с другими традициями, менталитетом, историей.
Литература
Вежбицка, А. Семантические универсалии и описание языков / А. Вежбицка; пер. с англ.
А.Д. Шмелева; под ред. Т.В. Булыгиной. М.: Школа «Языки русской культуры», 1999. 780 с.
Вежбицка, А. Культурная обусловленность категорий «прямота» уз. «непрямота» /
А. Вежбицка // Прямая и непрямая коммуникация : сб. науч. ст. Саратов, 2003. С. 136 — 159.
Гетманова, А.Д. Логика: учеб. для студ. пед. вузов /А.Д. Гетманова. М. : Высш. шк., 1986. 288 с.
Дементьев, В.В. Проблемы непрямой коммуникации / В. В.Дементьев // Прямая и непрямая коммуникация : сб. науч. ст. Саратов, 2003. С. 5-16.
Корнилов, О.А. Языковая картина мира как отражение национальных менталигетов : дис. ... д-ра культурол. наук / О.А. Корнилов. М., 2000. 460 с.
Куликова, Л. В. Коммуникативный стиль как проблема теории межкультурного общения: автореф. дис. ... д-ра филол. наук / Л.В. Куликова. Волгоград, 2006. 39 с.
Лисоченко, Л. В. Высказывания с имплицитной семантикой (логический, языковой и прагматический аспекты): монография / Л.В. Лисоченко. Ростов н/Д.: Изд-во Рост, унта, 1992. 160 с.
Немецко-русский (основной) словарь / К. Лейн [и др.]. 2-е изд., стер. М.: Рус. яз., 1993. 1040 с.
Нефёдова, Л.А. Когнигивно-деятельно-стный аспект имплицитной коммуникации: монография / Л.А. Нефёдова. Челябинск: Изд-во Челяб. гос. ун-та, 2001. 151 с.
Швейцер, А.Д. Социолингвистические основы перевода / А.Д. Швейцер // Вопр. языкознания. 1985. №5. С. 15-24.
Источники примеров
Распутин, В.Г. Прощание с Матёрой /
В.Г.Распутин // Повести. М.: Современник, 1991. С. 163 - 338.
Рыбаков, А. Дети Арбата / А. Рыбаков. М.: Сов. писатель, 1988. 477 с.
Солженицын, А. Раковый корпус / А. Солженицын. М.: Современник, 1991. 431 с.
Тендряков, В.Ф. Кончина / В.Ф. Тендряков // Кончина : Повести. Рассказы. М.: Известия, 1990. С. 5-225.
Rasputin, V. Abschied von Matjora / V.Rasputin; libers, von A.Kaempfe. Hamburg: Rowohlt Taschenbuch Verlag GmbH, 1988. 222 S.
Rybakow, A. Die Kinder vom Arbat /
A. Rybakow; ubers. von J.Elperin. Mtlnchen, Deutscher Taschenbuch Verlag, 1990. 761 S.
Solschenizyn,A. Krebsstation / A. Solsche-nizyn. Rowohlt Taschenbuch Verlag GmbH, 1989. 254 S.
Tendrjakow, W. Das Ableben / W.Tendrja-kow; libers, von I. Schroder // Roman-Zeitung. 1989. №7 (472). 176 S.
Е. В. ЗАДОРОЖНЕВА (Волгоград)
КАТЕГОРИЯ СОЧЕТАЕМОСТИ В ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ НАУКЕ
Предпринята попытка исследовать вопрос о категории сочетаемости в лингвистической науке. Анализ включал в себя решение трех взаимосвязанных задач: 1) охарактеризовать сочетаемость как синтаксическую и парадигматическую категории; 2) дифференцировать понятия лексической и синтаксической сочетаемости и показать их взаимосвязь;
3) аргументировать целесообразность изучения сочетаемости на материале словарных статей.
Основоположник учения о синтагматических и парадигматических отношениях между словами Ф. де Соссюр писал: «С одной стороны, слова в речи, соединяясь друг с другом, вступают между собою в отношения, основанные на линейном характере языка, который исключает возмож-
© Задорожнева Е.В., 2007
ность произнесения двух элементов одновременно... Эти элементы выстраиваются один за другим в потоке речи. Такие сочетания, имеющие протяженность, можно назвать синтагмами. С другой стороны, вне процесса речи слова, имеющие между собой что-либо общее, ассоциируются в памяти так, что из них образуются группы, внутри которых образуются весьма разнообразные отношения. Эти отношения мы будем называть ассоциативными отношениями» (Соссюр 1977: 155- 156). (Заметим, что термин «ассоциативные отношения» заменяется в исследованиях языка термином «парадигматические отношения»).
Таким образом, синтагматика - это учение об отношении между единицами одного уровня в линейной («горизонтальной») цепи речи, а парадигматика - это учение об объединении одноуровневых единиц (в частности слов) в памяти («по вертикали»).
Безусловно, синтагматика и парадигматика не существуют изолированно друг от друга. Сам факт того, что парадигматические отношения возникают на базе синтагматических (когда слово в какой-либо синтагматической позиции может заменяться другим), свидетельствует о единстве синтагматики и парадигматики, которое, в свою очередь, образует структуру языка.
Рассмотренные выше понятия синтагматики и парадигматики логически связаны с категорией сочетаемости.
Термин «сочетаемость» в настоящее время употребляется очень широко, иногда даже для обозначения разных понятий. Мы не ставили перед собой задачу определить и сопоставить разные толкования термина «сочетаемость». Важным, на наш взгляд, является существующий конкретный факт языковой действительности -слово и система его распространения, которая зависит от сочетаемостной ценности данного слова. Система распространения слова связана с понятием парадигматического класса слов, «содержанием которого являются синтагматические свойства слов. В парадигматический класс объединяются слова, сочетающиеся с одними и теми же словами» (Федосов 1980: 4). На понятии парадигматического класса основывается составление словарей сочетаемости слов, в которых словарная статья строится следующим образом: рядом с заглавным словом приводятся сочетающиеся с ним парадиг-
матические классы слов. Например: друг -хороший, лучший, плохой, близкий, старый, давний, новый, настоящий, верный, искренний, преданный, закадычный (разг.), школьный, фронтовой, единственный, мой, его (один класс); мужа, брата, сына, Петра (второй класс); мнение, совет, помощь, поддержка, приезд, письмо, портрет, фотография, судьба, характер, здоровье, болезнь, смерть, гибель, семья, отец, мать, адрес, телефон друга (третий класс) и т. д.
«Словарь сочетаемости слов русского языка» под редакцией П.Н. Денисова и
В.В. Морковкина (1983) включает следующую статью с заголовочным словом «деятельность»:
Деятельность, род. деятельности, ж.
Работа, занятие, труд.
Полезная, активная, кипучая, бурная, многолетняя, многогранная, политическая, практическая, трудовая, педагогическая, научная, подрывная деятельность.
Жизнь и деятельность кого-л.
Деятельность кого - чего:_ руководителя чего-л., педагога, ученого, организации...
Начало, продолжение, расцвет, успех... деятельности кого - чего-л.; жажда (высок.) ... деятельности.
Развернуть, продолжить, прекратить... какую-л. деятельность.
За какую-л. деятельность (наградить кого-л. _ , осудить кого-л^ , наказать кого-л. ...). За деятельностью кого-чего-л. (следить _ , наблюдать_ ...).
° Книги из серии «Жизнь замечательных людей» рассказывают о жизни и деятельности видных революционеров, деятелей науки и культуры и т. д.
Примеры иллюстрируют положения о том, что, с одной стороны, сочетаемостная ценность слов проявляется в «линейной» цепи, т. е. в синтагматических отношениях между словами: «полезная деятельность», «трудовая деятельность», «деятельность педагога», «прекратить деятельность», «наблюдать за деятельностью» и т. д. и т. п. С другой стороны, распространителями являются единицы, которые входят в парадигмы на грамматическом и лексико-се-мантическом уровнях (известно, что на любом уровне языковой структуры выделяются свои парадигмы, но нас особенно интересуют указанные выше два уровня, т. к. слово, с точки зрения проявления сочетаемостной ценности, представляет взаимосвязь и взаимодействие лексического
и грамматического значений), например, на лексическом уровне выделяются парадигмы синонимов, антонимов, омонимов и т. д., а на грамматическом - парадигмы падежа, числа, рода и т. д. Поэтому для того, чтобы построить речевую цепь (синтагму) , говорящий и пишущий вынуждены не только отобрать нужные единицы языка и затронуть, таким образом, парадигматические отношения, но и поставить их в ряд одну за другой, учитывая законы языковой структуры и сочетаемостные возможности отобранных единиц. Как видим, члены парадигм функционируют в речи и вступают в ней в синтаксические отношения. Отсюда сочетаемость, или «связь» слов, реализует единство синтагматики и парадигматики языка, более того, сочетаемость, в силу коммуникативной направленности речевой цепи, должна удовлетворять критерию смысловой завершенности, т. е. сочетаемостный потенциал слова необходимо рассматривать во всех аспектах его значения (см. вышеприведенные примеры словарных статей).
В свете вышесказанного кажется справедливым определение сочетаемости, данное Н. 3. Котеловой: «Сочетаемость слова -это набор и условия реализации распространителей слова, парадигматика его синтагматических свойств, его связеизменение» (Цит. по: Дорофеева 1986:10). Мы поддерживаем позицию Н. 3. Котеловой и рассматриваем ее определение феномена сочетаемости в качестве основополагающего в нашем исследовании.
Изучение проблемы сочетаемости слов предполагает обращение к основной единице языка - слову. Несмотря на то, что слово всегда находилось в центре внимания ученых, его определения, предложенные в науке, носят дискуссионный характер.
Что касается нашего понимания слова, то мы поддерживаем точку зрения Н. Ф. Але-фиренко и, соответственно, принимаем его определение, учитывающее, на наш взгляд, специфику анализируемой единицы: «Слово - это целостная, фонетически и грамматически оформленная основная занимаемая единица языка, которой свойственны непроницаемость, лексико -грамматическая отнесенность и воспроизводимость в речи при построении высказывания» (Але-фиренко 1998: 239).
В лексическом составе языка есть слова с одним лексическим значением (одно-
значные, моносемантические) и с несколькими (многозначные, полисемантические), в любом случае слово реализует свои значения (сколько бы их ни было) только во взаимодействии с другими словами (вернее, со значениями других слов).
Логично, что полисемичное слово (оно обозначает разные денотаты и выражает несколько близких по содержанию понятий) вступает в отношения с лексическими единицами в одном своем значении, т. е. в лексико-семантическом варианте (далее ЛСВ). Таким образом, ЛСВ - это элементарная единица лексико-семантической системы, отображающая сегменты действительности. ЛСВ, как и слову, присуща ди-хотомичность, т.е. единство плана выражения и плана содержания, но слово, в отличие от ЛСВ, представляет собой совокупность всех форм во всех возможных значениях. Следовательно, если слово мо-носемично, то слово и ЛСВ совпадают. По существу, ЛСВ - это конкретно воспринимаемая реализация слова в тексте.
Сочетаемостная ценность слова обусловлена его категориальной и семантической валентностью (Словарь сочетаемости слов русского языка 1983). Валентность (от лат. уа1епШ - сила) является важным аспектом синтагматических отношений между языковыми элементами и рассматривается как «способность языкового элемента соединяться с другими элементами того же уровня» (Маслов 1998: 144). Или: «... валентность слова есть такое свойство его содержательной стороны (значения), которое позволяет ему иметь при себе определенный набор синтаксических позиций» (Морковкин 1977: 31). Следовательно, распространитель - это слово (или сходное с ним по функциям образование), которое конкретизирует, дополняет, определяет и т. п. значение данного слова. Учитывая этот факт, корректнее говорить о синтактико-семантической позиции, а не только о синтаксической, хотя, в принципе, эти термины в определенном контексте можно рассматривать как равнозначные.
Опираясь на работу В.В. Морковкина «Опыт идеографического описания лексики» (1977), выделим факторы, определяющие валентность слова. Эти факторы бывают двух родов: одни обусловливают возможность объединения в речи данного слова с другими словами, другие - способ этого объединения. Первый род факторов яв-
ляется следствием того, что понятийная сторона языка представляет собой своеобразное отражение действительности. Это значит, что имена реалий могут объединяться всегда, когда объединяются реалии. Например, имена предметов (имена существительные) объединяются в речи с именами статистических признаков (имена прилагательные и имена числительные) и с именами динамических признаков (глаголы) , т. к. признак есть неотъемлемое, единственное, необходимое свойство предмета. Второй род факторов, число которых достаточно велико, детерминируются участием слова в языковой системе и, следовательно, заданы этой системой.
Имеющиеся в языке сочетательные аномалии регламентируются, на наш взгляд, специфическим лексическим значением слов, что, в свою очередь, приводит к ограничению количества синтаксических позиций и, конечно, к сокращению частоты употребления такой языковой единицы в речи. Более того, слова, имеющие сочетательные особенности, обладают очень строгой ассоциативной закрепленностью в сознании людей, т. е. при упоминании слова «закадычный» моментально всплывает слово «друг», но не «товарищ» ит. п., хотя «закадычный» определяется как «давнишний, близкий» и теоретически могло бы распространять такие слова, как «товарищ», «брат» и др. К тому же принадлежность к лексико-граммати-ческому классу имен прилагательных предполагает наличие у этого слова способности к сочетанию с именами существительными (или субстантивированными прилагательными формами), принимая при этом их род, число, падеж. Таким же образом феномен индивидуальной сочетаемости проявляется и в других подобных лексических единицах.
Необходимо отметить, что «валентность как свойство слова иметь при себе определенный набор синтаксических позиций противопоставляется сочетаемости слова. Сочетаемость слова есть его способность объединяться в речи с определенными словами для выполнения того или иного речевого задания. Другими словами, сочетаемость слова есть реализация его валентности» (Морковкин 1977: 35).
В связи с тем, что проблема сочетаемости слов предусматривает описание языковых явлений как на лексическом, так и
на грамматическом уровне, в лингвистической науке принято выделять лексическую и синтаксическую («морфологическую» - см.: Березин, Головин 1979: 210) сочетаемость. «Лексическая сочетаемость -набор и условия реализации лексических распространителей слова, синтаксическая сочетаемость слова - совокупность и свойства потенциально возможных при нем синтаксических связей, подбор и условия реализации синтаксических связей» (Цит. по: Дорофеева 1986:10). В самом общем смысле при лексической сочетаемости заполняется семантическая присловная позиция, а при синтаксической - синтаксическая. Бесспорным является положение о взаимосвязи лексики и синтаксиса языка, в связи с этим логично говорить о взаимосвязи лексической и синтаксической сочетаемости. Действительно, «в процессе употребления слова в речи актуальна синтагматическая, “сочетательная” парадигма слова, т.е. указание набора возможных с этим словом сочетаний, их синтаксическая форма (“синтаксическая парадигма”)» и лексическое наполнение («лексическая парадигма») (Дорофеева 1986: 13). Интерпретация сочетаемости слов в словарях сочетаемости отражает единство лексики и синтаксиса, но это не означает, что лексическая и синтаксическая сочетаемости смешиваются. Проанализируем фрагменты словарной статьи из словаря под редакцией П.Н. Денисова и В.В. Морковкина (1983: 312):
Ненависть, род. ненависти, ж.
Очень сильное враждебное чувство к кому-чему-л.
Особая, сильная, жгучая, бешеная, страшная (разг.), дикая (разг.), лютая, непримиримая, смертельная, священная... ненависть.
Ненависть кого-чего: (о человеке)„ отца, брата, жены, Мухина...; народа, буржуазии... Ненависть к кому- чему: (о человеке) _ к врагу, к захватчикам, к оккупантам, к нему, к ней, к Мухину...; к войне, к трусости, к подлости...
Чувство, проявление, сила... ненависти.
Видим, что синтаксическая сочетаемость проявляется в следующем: в сочетаемости имени существительного с именем прилагательным, причем отражена препозиция имени существительного (лютая ненависть, смертельная ненависть и т.д.); в сочетаемости имени существительного с именем
существительным, которая осуществляется по-разному (без предлога: ненависть (кого - чего) отца, брата и т. д.; с предлогом: ненависть (к кому-чему) к врагу, к нему и т. д.); с препозицией заголовочного существительного - оно является опорным словом; без предлога, но с постпозицией заголовочного слова, т. к. оно является зависимым: чувство ненависти, сила ненависти и т. д.).
Лексическая сочетаемость эксплицируется в рядах распространителей, которые характеризуются некой семантической общностью, обусловленной смысловой структурой данного слова, т. е. ненависть не может быть «чистой», «нежной», «счастливой» и т. п. (мы не рассматриваем случаи авторских сочетаний), т. к. ненависть в силу своей «отрицательной» семантики исключает сочетаемость с определителями «положительной» семантики.
Итак, сочетаемость - это связь слов, обусловленная их лексическими и грамматическими свойствами. Кажется логичным рассмотрение категории сочетаемости на материале художественных произведений, газетных статей и т. д., но, на наш взгляд, является важным изучение реализации сочетаемостного потенциала разных классов слов на материале словарей. Например, словари синонимов содержат максимально полный материал для анализа сочетаемостного потенциала синонимов. То же можно отметить про другие классы языковых единиц. «Словарный» подход обеспечит надежную теоретическую базу, а также позволит осуществить некоторые практические шаги (создать словари сочетаемости компонентов синонимических рядов, антонимических пар, и т. д.) для дальнейшего изучения проблемы сочетаемости в лингвистической науке.
Литература
Алефиренко, Н.Ф. Теория языка: Введение в общее языкознание: учеб. пособие для студ. филол. спец. / Акад. соц. наук РФ; ВГПУ. Волгоград: Перемена, 1998. 439 с.
Апресян, Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка / Ю.Д. Апресян. М.: Наука, 1974. 367 с.
Березин, Ф.М. Общее языкознание: учеб. пособие для студ. пед. ин-тов по спец. №2101 «Русский язык и литература» / Ф.М. Березин,
Б.Н. Головин. М.: Просвещение, 1979. 416 с.
Дорофеева, Т. М. Синтаксическая сочетаемость русского глагола/ Т.М. Дорофеева. М.: Рус. яз., 1986. 112 с.
Маслов, Ю.С. Введение в языкознание / Ю.С. Маслов. М.: Высш. шк., 1998. 272 с.
Морковкин, В.В. Опыт идеографического описания лексики (анализ слов со значением времени в русском языке) / В. В. Морковкин. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1977. 168 с.
Словарь сочетаемости русского языка / под ред. П. Н. Денисова, В. В. Морковкина. 2-е изд., испр. М.: Рус. яз., 1983. 688 с.
Соссюр, Ф. де. Курс общей лингвистики / Ф. де Соссюр. М.: Прогресс, 1977. 695 с.
Федосов, В.А. Слово и его сочетаемость: (Синтагматика и парадигматика слов) /
В.А. Федосов. Волгоград: ВГПИ, 1980. 71 с.
Федосов, Ю.В. Принципы построения идеографического антонимо - синонимическо -го словаря русского языка: монография / Ю.В. Федосов. Волгоград: Перемена, 2001. 190 с.
А. В. ПРАВДИКОВА (Волгоград)
РОЛЬ МИКРОТОПОНИМОВ В РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ИНДИВИДУАЛЬНО-АВТОРСКОЙ КАРТИНЫ МИРА (на материале произведений Т.К. Честертона)
Дан анализ использования микротопонимов в художественном тексте, их роли в интерпретации концептуальной информации произведения, концептов и идей, составляющих авторскую картину мира.
В лингвистических исследованиях последних лет все большее внимание уделяется тексту как выражению индивидуаль-но-авторской картины мира, «т. к. в литературном произведении воплощается восприятие и оценка мира художником слова, осуществляется его творческая интерпретация и воссоздание художественными средствами» [6: 3]. Индивидуальная картина мира представляет собой один из вариантов некоего инварианта - общенациональной картины мира. С одной стороны,
© Правдикова А.В., 2007
