CC BY
220
Категории «история» и «память» в романах Дж. М. Кутзее и К.Исигуро
О. А. Павлова (Московский педагогический государственный университет)*
В статье рассматриваются категории «история» и «память» в контексте постколониального дискурса на материале романов Дж. М. Кутзее и К. Исигуро.
Ключевые слова: история, память, идентичность, пограничье, время, постколониальный дискурс, Дж. М. Кутзее, К. Исигуро.
Categories «History» and «Memory» in Novels by J. M. Coetzee and K. Ishiguro
O. A. Pavlova
(Moscow Pedagogical State University)
The article views the categories «history» and «memory» in the context of postcolonial discourse in the novels by J. M. Coetzee and K. Ishiguro.
Keywords: history, memory, identity, borders, postcolonial discourse, J. M. Coetzee, K. Ishiguro.
Со второй половины ХХ в. состояние английской литературы начинает претерпевать изменения вследствие распада колониальной системы и последующего мульти-культурного смешения. В Великобританию прибывают и ассимилируются потомки бывших колонизированных народов. Писатели-мигранты создают свои произведения с точки зрения своего маргинального опыта и «пограничного» положения, в котором они вынуждены существовать и творить. Таким образом, их проза сочетает в себе традиционные британские элементы с национальными особенностями их родной культуры. Теперь это не только литература, созданная на территории Британских островов, но и литература, написанная на английском языке. Иными словами, «английский» в словосочетании «английская литература» относится не к национальности, но к языку» (Burges, 1974: 1). Бывшие колонизированные народы реагируют на свое колониальное наследие путем создания ответа в виде письменного дискурса в центр, в метрополию (Ashcroft, Griffiths, Tiffin, 1989). Однако есть некая ирония в том, что для этого они используют
* Павлова Ольга Александровна — аспирант ] дагогического государственного университета. sody@rambler.ru
язык своих колонизаторов — английский и форму романа, получившую свое развитие в европейской литературе. Но, безусловно, новая английская литература не просто «империя», которая «пишет ответ». В то же время термин «постколониальный» часто толкуется неточно — только в хронологическом аспекте, как понятие, относящееся к периоду после завершения колониального правления. На самом деле, как считают некоторые исследователи постколониальной литературы, это нечто большее, чем просто время после обретения независимости или опыт империализма (Gilbert, Tompkins, 1996). Этот термин имеет также чисто практическое, исследовательское значение и относится к методу литературного анализа, известного еще и под названием «новая кросскультурная критика» (Ashcroft, Griffiths, Tiffin, 1989: 2).
Если до конца 1970-х годов так называемые постколониальные исследования не являлись частью какой-либо академической специализации, то в настоящее время, напротив, эта дисциплина занимает законное и довольно престижное место не только в университетах Европы и Америки, но и на
афедры всемирной литературы Московского пеТел.: +7 (499) 246-57-12. Эл. адрес: winterrhap-
территории государств, в прошлом колониальных (Lazarus, 2007: 1). По этой тематике уже написано множество монографий и критических статей. Среди наиболее значимых в этой области можно назвать таких ученых, как Эдвард Саид (Said, 1979; 1993), Хоми Бхабха (Bhabha, 1990; 1994), Бенедикт Андерсон (Anderson, 1983), Питер Халм (Hulme, 1986), Гаятри Чакраворти Спивак (Spivak, 1987). В отечественном литературоведении постколониальная литература исследована не так подробно. Самыми значительными монографическими исследованиями являются работы М. В. Тлостановой «Проблема мультикультурализма и литература США» (М., 2000), С. П. Толкачева «Мультикультурный контекст современной британской литературы» (М., 2003) и О. Г. Сидоровой «Британский постколо-ниальный роман последней трети ХХ века в контексте литературы Великобритании» (М., 2005). За последние годы были защищены кандидатские диссертации, так или иначе связанные с темой настоящего исследования (см.: Каличкина, 2003; Ежов, 2003; Наказная, 2005; Шамсутдинова, 2008).
Мультикультурная литература в настоящее время представляет собой сложный многонациональный и разножанровый эстетический феномен, который продолжает пополняться уже за счет писателей — потомков переселенцев и беженцев из колонизированных в прошлом стран, рождающихся и созревающих, как писатели, уже в метрополии. В круг наиболее известных мульти-культурных авторов входят Видиа Найпол, Салман Рушди, Ханиф Курейши, Бен Окри, Тимоти Мо, Викрам Сет и многие другие. Особый интерес представляет творчество английского писателя японского происхождения Кадзуо Исигуро и англоязычного пи-сателя-космополита с бурскими корнями, лауреата Нобелевской премии по литературе 2003 г. Джона М. Кутзее, довольно долгое время проживавшего в Великобритании и впитавшего корневые парадигмы английской культуры, воплотившиеся в его произведениях.
В рамках понятия «постколониальная литература» объединяются два направления литературы данного периода. Как отмечает О. Г. Сидорова, с одной стороны, это произведения на английском языке, написанные жителями бывших британских колоний, к которым мы можем отнести творчество Дж. М. Кутзее, а с другой стороны, творчество граждан Великобритании, не принадлежащих к белой расе. В последнем случае мы говорим о романах К. Исигуро. В то же время Дж. М. Кутзее и К. Исигуро роднит тот факт, что они сумели усвоить историческую и культурную память нескольких народов. И если Исигуро как писатель вполне определился со своей идентичностью, его романы почти «стерильны» в этнокультурном отношении, то Дж. М. Кутзее являет собой тип экспериментирующего сознания, своего рода «перекати-поля», которое постоянно меняет свое обличье (Scott, 1992). Через диалектическое противопоставление их на первый взгляд несхожей прозы возможно прийти к общей модели мультикуль-турной литературы. Вслед за упомянутыми выше отечественными и зарубежными исследователями мы берем на вооружение продуктивный научный инструментарий, включающий понятия «отрыв от корней», «этнографическая деталь», «аутентичность», «гибридность», «глобализация», «культурная гетерогенность», «межкуль-турный конфликт».
Кроме того, как считает С. П. Толкачев, «важными факторами понимания интерпретации мультикультурного текста становятся память, замалчиваемая история и транснациональное дискурсивное пересечение границ. Мультикультурная литература имеет прямое отношение к вопросам, связанным с гибридизацией культур, межпространст-венностью, пороговостью, пересечением и наложением идей и идентичностей, происходящих в постколониальном пространстве» (Толкачев, 2005: 188-189).
Таким образом, одной из основных категорий постколониального дискурса и муль-тикультурной литературы становится исто-
рия, тема которой возникает в произведениях многих упомянутых писателей как некий универсальный текст, требующий исследования, расшифровки, а порой и исправления и переписывания. При этом жанр романа как нельзя лучше отражает межкультурную и историческую реальность в постколони-альном пространстве в силу своей репрезентативной природы, которая понимается как форма обширного коллективного и открытого публичного понимания, многоязычной структурной сущности и универсальной функции хронотопа. Последняя заключается в том, что нарратив строится на пространственно-временных связях, но эти связи очень часто не предшествуют повествованию, а рождаются в процессе построения сюжета. Мультикультурный нарратив имеет тенденцию к самораскрытию и создает условия для собственного автономного существования. Распад существующих отношений, глобальные перемены в мире приводят к пересмотру устоявшейся практики толкования истории, раз и навсегда установленной колониализмом. В произведениях постколони-альных писателей ярко выражены элементы жанра «историографической метапрозы» (Л. Хатчеон) и мифа (Н^сЬеоп, 1980; 1993). Композиционной особенностью таких произведений являются сложные диалогические отношения этнокультурной памяти и нарратива, которые подчас имеют игровую природу и структурируют идентичность героев — представителей той или иной национальности (Толкачев, 2003).
Практически для всего творчества Дж. М. Кутзее характерно противопоставление категорий «история» и «время». Причем «история» для него довольно часто репрезентируется в образе зла, которое олицетворяет собой Империю, Государство вообще как абстрактные механизмы, противопоставленные всему человеческому. Имперская история в произведениях Дж. М. Кутзее — это бесконечное настоящее, в будущем есть только конец, а прошлое было так много раз переписано, что его никто не может знать наверняка. Эта позиция автора четко про-
слеживается, к примеру, в романе «В ожидании варваров» («Waiting for the Barbarians», 1980). Размышляя о неспособности людей жить в мире и спокойствии, главный герой приходит к выводу о том, что Империя создала свое особое время — историю. В понимании Дж. М. Кутзее «история» — это то, что можно не только написать, но и переписать. Автор пытается найти ответ на вопрос, возможно ли записать «историю», положить ее на бумагу, существует ли одна, единственная правильная точка зрения, которую можно зафиксировать. Обычная жизнь протекает во Времени, которое невозможно записать, подменить, остановить, а можно только прожить и прочувствовать. Чаще всего мирное течение Времени, жизни оказывается прерванным вмешательством «истории», и именно на этой коллизии строятся сюжеты большинства романов Дж. М. Кут-зее. Причем в итоге всегда остается лишь неподвластное человеку Время. «История» проходит, не жалея никого и порой не оставляя за собой следа. Время всегда бесконечно и циклично: что бы ни случилось, определенные циклы «истории» повторяются в памяти того или иного героя. Суть жизни при этом состоит в умении выйти за пределы этой цикличности, посмотреть на «историю», как это удается сделать герою романа «В ожидании варваров». Напротив, Пол Реймент из романа Дж. М. Кутзее «Медленный человек» («Slow Man», 2005) утверждает, что история и время завладели им.
К теме истории как некоего текста, возникающего на пограничье памяти и воображения, обращается в своем творчестве и Кад-зуо Исигуро. В романах «Там, где в дымке холмы» («A Pale View of Hills», 1982) и «Художник зыбкого мира» («An Artist of the Floating World», 1986) описывается жизнь людей, переживших Вторую мировую войну. В романе «Когда мы были сиротами» («When We Were Orphans», 2000) впервые появляется прямое изображение реальных исторических событий — военных действий, правда, не событий Второй мировой войны, а локального конфликта накануне этой гло-
бальной катастрофы (герой становится свидетелем военных столкновений между китайцами и японцами, и эти главы воспринимаются как реалистическая военная проза). По мнению исследователя О. Г. Сидоровой, «проза Исигуро — это, как правило, описание канунов и последствий исторических событий, данных сквозь призму судьбы отдельных людей» (Сидорова, 2005: 233) . История у К. Исигуро предельно индивидуализирована и погружена в поток спонтанно возникающих ностальгических воспоминаний. Сам автор говорит, что его интересуют не точные факты, а скорее «эмоциональный сдвиг», возникающий в результате контакта человека с историей (Mason, 1989: 338). История и память согласно трактовке К. Иси-гуро — всегда важная, но отчасти периферийная, с точки зрения опыта рассказчика, категория. Ее непосредственное влияние на судьбу героев очевидно для читателя, но герой, как правило, замкнут в своем мире, и его понимание исторических событий весьма своеобразно, а основной категорией бытия для него становится память.
Героев Дж. М. Кутзее также волнуют проблемы памяти, в частности ее недолговечности. Пол Реймент сетует на то, что память ослабевает со временем; Сьюзен Бартон из романа «Мистер Фо» («Foe», 1986), ссылаясь на недостоверность человеческой памяти, предлагает Крузо, на острове которого она находится, вести дневник. Однако в ответ Крузо заявляет, что ничто не забыто, а если и забыто, то оно было недостойно воспоминания.
Мотив желания оставить память после себя, память о себе характерен для большинства героев автора. Элизабет Костелло, героиня одноименного романа («Elisabeth Costello», 2003), известная писательница, мечтала оставить память о себе в своих книгах. Она хотела быть уверена, что, после того как перестанет существовать в своей телесной оболочке, останется жить в своем творении (Кутзее, 2004).
Оставляя память о себе или вспоминая что-то, человек в постколониальном прост-
ранстве действует не только от своего имени. Так или иначе личная память — это также и память о своей семье, своем народе, стране, своей истории. Согласно идее французского социолога Мориса Хальбвакса (1877-1945), первого ученого, который систематически рассмотрел отношение между историей и памятью, как отмечает А. Мегилл (Мегилл, 2009: 144), «индивидуальная память — это точка зрения на коллективную память, изменяющаяся в зависимости от занимаемого в ней места, а само это место изменяется в зависимости от отношений, которые я поддерживаю с другими» (Halb-wachs, 1970: 83). То есть индивидуальная память, фрагментарно и избирательно воссоздавая прошлое, подчиняется правилам памяти коллективной и часто «выражает потребности данной социальной группы» (там же). Произведения постколониальных авторов подтверждают эту мысль и помогают нам рассматривать мультикультурный контекст современной англоязычной литературы как феномен, порождающий множество смыслов — философских, социальноисторических, этнокультурных, возникающих в пограничье коллективной и личной памяти.
Творческую трактовку категорий «история» и «память», во многом созвучную теме нашего исследования, мы находим в трудах французского историка Пьера Нора, который указывает, что память «спонтанна, конкретна, сакральна, активна, уязвима, деформируема, специфична для отдельных групп и индивидов», история «стремится подчинить себе память, отстранена, абстрактна, прозаична, сконцентрирована на прошлом, аналитична, критична, претендует на универсальность и потому ничья». Первая «укоренена в конкретном, в пространствах, в местах, образах и объектах», вторая строго связана с «временными непрерывностями, последовательностями и отношениями» (Nora, 1989: 7). Анализ исследуемых произведений Дж. М. Кутзее и К. Исигуро заставляет нас рассматривать категории «история» и «память», руководствоваться данными понятийными категория-
ми, хотя каждый раз, при анализе конкретных произведений имеет место усложнение и обогащение границ и закономерностей функционирования постколониального и мульти-культурного дискурса.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Ежов, П. С. (2003) Художественное своеобразие прозы М. Ондаатже: эволюция творчества : дис. ... канд. филолог. наук. Н. Новгород.
Каличкина, А. В. (2003) Взаимодействие постмодернистских и постколониальных мотивов в творчестве С. Рушди : дис. ... канд. филолог. наук. Минск.
Кутзее, Дж. М. (2004) Элизабет Костелло. СПб.
Мегилл, А. (2009) Историческая эпистемология. М.
Наказная, Е. В. (2005) Культурное пограни-чье в поэзии и прозе пуэрто-риканских авторов США: 1980-е — 1990-е годы : дис. ... канд. филолог. наук. Чита.
Сидорова, О. Г. (2005) Британский постколониальный роман последней трети XX века. Екатеринбург.
Тлостанова, М. В. (2000) Проблема мульти-культурализма и литература США. М.
Толкачев, С. П. (2005) Мультикультурное пространство и мультикультурная литература // Культура «Пост» как диалог культур и цивилизаций / ред. М. К. Попова и В. В. Струков. Воронеж : Воронежский государственный университет.
Толкачев, С. П. (2003) Мультикультурный контекст современного английского романа. М.
Шамсутдинова Н. З. (2008) «Магический» реализм в современной британской литературе (А. Картер, С. Рушди) : дис. ... канд. филолог. наук. М.
Anderson, B. (1983) Imagined Communities. L.
Ashcroft, B., Griffiths, G., Tiffin, H. (1989) The Empire Writes Back. L. ; NY.
Bhabha, H. (1990) Nation and Narration. L. ; NY.
Bhabha, H. (1994) The Location of Culture. L.
Burges, A. (1974) English literature. L.
Gilbert, H., Tompkins, J. (1996) Post-colonial Drama: Theory, Practice, Politics. Routledge.
Halbwachs, M. (1970) La memoire collective. Paris : PUF.
Hulme, P. (1986) Colonial Encounters, Europe and Native Caribbean 1492-1797. L.
Hutcheon, L. (1980) Narcissistic Narrative: The Metafictional Paradox. Methuen.
Hutcheon, L. (1993) The Politics of Postmodernism. NY.
Lazarus, N. (2007) The Cambridge Companion to Postcolonial Literary Studies. Cambridge University Press.
Mason, G. (1989) An Interview with Kazuo Ishiguro // Contemporary Literature. Vol. 30/3.
Nora, P. (1989) Between Memory and History // Representations. № 26.
Said, E. W. (1979) Orientalism. NY.
Said, E. W. (1993) Culture and Imperialism. L.
Scott, L. (1992) Witchbroom. L.
Spivak, G. C. (1987) In Other Words. NY ; L.
BIBLIOGRAPHY (TRANSLITERATION)
Ezhov, P. S. (2003) Khudozhestvennoe svoeo-brazie prozy M. Ondaatzhe: evoliutsiia tvorchest-va : dis. ... kand. filolog. nauk. N. Novgorod.
Kalichkina, A. V. (2003) Vzaimodeistvie post-modernistskikh i po-stkolonial’nykh motivov v tvor-chestve S. Rushdi : dis. ... kand. filolog. nauk. Minsk.
Kutzee, Dzh. M. (2004) Elizabet Kostello. SPb.
Megill, A. (2009) Istoricheskaia epistemolo-giia. M.
Nakaznaia, E. V. (2005) Kul’turnoe pogranich’e v poezii i proze puertorikanskikh avtorov SShA: 1980-e — 1990-e gody : dis. ... kand. filolog. nauk. Chita.
Sidorova, O. G. (2005) Britanskii postkolonial’-nyi roman poslednei treti XX veka. Ekaterinburg.
Tlostanova, M. V. (2000) Problema mul’tikul’-turalizma i literatura SShA. M.
Tolkachev, S. P. (2005) Mul’tikul’turnoe pros-transtvo i mul’tikul’turnaia literatura // Kul’tu-ra «Post» kak dialog kul’tur i tsivilizatsii / red. M. K. Popova i V. V. Strukov. Voronezh : Voro-nezhskii gosudarstvennyi universitet.
Tolkachev, S. P. (2003) Mul’tikul’turnyi kon-tekst sovremennogo angliiskogo romana. M.
Shamsutdinova N. Z. (2008) «Magicheskii» rea-lizm v sovremennoi britanskoi literature (A. Kar-ter, S. Rushdi) : dis. ... kand. filolog. nauk. M.
Anderson, B. (1983) Imagined Communities. L. Ashcroft, B., Griffiths, G., Tiffin, H. (1989) The Empire Writes Back. L. ; NY.
Bhabha, H. (1990) Nation and Narration. L. ; NY. Bhabha, H. (1994) The Location of Culture. L. Burges, A. (1974) English literature. L.
Gilbert, H., Tompkins, J. (1996) Post-colonial Drama: Theory, Practice, Politics. Routledge.
Halbwachs, M. (1970) La memoire collective. Paris : PUF.
Hulme, P. (1986) Colonial Encounters, Europe and Native Caribbean 1492-1797. L.
Hutcheon, L. (1980) Narcissistic Narrative: The Metafictional Paradox. Methuen.
Hutcheon, L. (1993) The Politics of Postmodernism. NY.
Lazarus, N. (2007) The Cambridge Companion to Postcolonial Literary Studies. Cambridge University Press.
Mason, G. (1989) An Interview with Ka-zuo Ishiguro // Contemporary Literature. Vol. 30/3.
Nora, P. (1989) Between Memory and History // Representations. № 26.
Said, E. W. (1979) Orientalism. NY.
Said, E. W. (1993) Culture and Imperialism. L.
Scott, L. (1992) Witchbroom. L.
Spivak, G. C. (1987) In Other Words. NY ; L.
Научная жизнь
11-12 мая 2011 г. В Московском гуманитарном университете состоялась Международная научно-практическая конференция «Права человека и национальная безопасность», организованная МосГУ совместно с Институтом государства и права Российской академии наук и Международным союзом юристов. Обсуждались вопросы защищенности прав и свобод граждан как индикатора общественной безопасности и устойчивого развития общества, связи прав человека и стратегических национальных приоритетов, стратегической стабильности и равноправного международного партнерства и др. В конференции приняли участие ведущие ученые в области прав человека, конституционного, административного, уголовного, трудового и других отраслей права, социологии, политологии, экономики, представители Государственной Думы РФ, судебных органов РФ, Бюро МОТ, Информационного центра ООН, Союза юристов Москвы, сотрудники министерств РФ, правозащитных, профсоюзных и других общественных организаций России, преподаватели, студенты и аспиранты. Вела пленарное заседание председатель организационного комитета конференции профессор Т. А. Сошникова.
