CC BY
74
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2015. № 1
В.В. Жданов*
КАТЕГОРИИ «БЫТИЕ» И «ВОССУЩЕСТВОВАНИЕ»
В ДРЕВНЕЕГИПЕТСКИХ ТЕОКОСМОГОНИЧЕСКИХ
КОНЦЕПЦИЯХ: ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКИЙ АСПЕКТ
Статья посвящена историко-философскому анализу категорий «бытие» (wnnt) и «воссуществование» (xpr) в древнеегипетских источниках теокосмогонического содержания. На их примере рассматривается вопрос о лексиконе и фундаментальных характеристиках предфилософии как первой, «доисторической» стадии мирового историко-философского процесса, хронологически предшествующей генезису и становлению философского дискурса.
Ключевые слова: предфилософия, мифология, теокосмогония, бытие, воссуществование, космогенез.
V.V. Z h d a n o v. The category of "being" and "becoming" in ancient Egyptian theocosmogonic concepts: historical and philosophical aspect
The article offers a systematic analysis of the issues related to the notions of "being" (wnnt) and "becoming" (xpr) in ancient Egyptian mythology, using the material of some famous creation accounts. The main author's objective is philosophical analysis of the pre-philosophy as a first stage of intellectual development of ancient man, chronologically preceding the genesis and formation of philosophical discourse.
Key words: pre-philosophy, mythology, theocosmogony, being, becoming, cosmogenesis.
Теокосмогонические концепции, являющиеся неотъемлемой частью всякой предфилософской традиции, несомненно, представляют большой интерес с позиций историко-философского исследования не только с точки зрения их влияния на последующее становление философского дискурса, но и для анализа базовых компонентов их лексикона на предмет их мировоззренческого содержания. Пожалуй, в первую очередь это относится к категориям предфилософской мифопоэтики, так или иначе связанным с характеристиками процесса космогенеза и, в частности, описывающим этот процесс; в данном случае весьма актуальным оказывается замечание В. Буркерта о том, что во всякой древней культуре «космогония всегда была высокоспекулятивной» [W. Burkert, 2004, p. 61]. Применительно к сформировавшимся в древнеегипетской мысли
* Жданов Владимир Владимирович — кандидат философских наук, доцент, доцент кафедры истории философии факультета гуманитарных и социальных наук РУДН, тел.: 8 (495) 393-71-78; e-mail: zdanov_vv@pfur.ru
основным моделям творения мира отметим сразу же, что в данном случае нам видится весьма существенным то отличие, которое имеет место между гелиопольской моделью космо- и теогенеза, с одной стороны, и остальными моделями этого процесса, бытовавшими в древнеегипетской предфилософской традиции, — с другой. Это различие представляется особенно явным на уровне используемых в космогонических текстах глаголов созидательного действия, посредством которых описывается процесс тео- и кос-могенеза: если для гелиопольской солярной теокосмогонии в качестве такового выступает глагол xpr («воссуществовать») и его производные (в первую очередь это касается теокосмогонии «Книги познания воссуществований Ра и ниспровержения Апопа» (папирус Бремнер-Ринд)), то для прочих теокосмогонических моделей более характерным оказывается употребление куда более «эмпирических» по своей смысловой направленности таких глаголов созидательного действия, как iri («делать», «творить») и qmA («создавать»), а также их производных. Заметим, что идеография поистине «ключевого» для всей гелиопольской модели космогене-за глагола xpr и его производных базируется прежде всего на трехбуквенной фонограмме xpr (L1 по классификации Гардинера) [A.H. Gardiner, 1957, p. 477; J.P. Allen, 2010, p. 436] — изображении жука-скарабея (Scarabaeus sacer). Таким образом, преимущественная их принадлежность к мифологическому дискурсу не подвергается ни малейшему сомнению: напомним, что главный экспонент гелиопольской теокосмогонии, изложенной в папирусе Бремнер-Ринд — Хепри («Воссуществующий»), воплощение восходящего Солнца — традиционно изображается либо в образе скарабея, либо как человек с головой скарабея. Однако уже в случае такого значимого в контексте теокосмогонии папируса Бремнер-Ринд производного этого глагола, как существительное xprw («воссуще-ствование», «формы развития»; у Дж. Аллена также и «эволюция» [J.P. Allen, 2010, p. 466]), мы видим некоторый отход в идеографии от «наглядно-мифологических», зооморфных канонов: в качестве его детерминатива неизменно используется знак A 53 («стоящая мумия»), который, по мнению Гардинера, первоначально использовался как детерминатив существительного wi («мумия»), однако затем начал применяться в качестве такового и для существительных twt («образ», «подобие»), ki («форма») и, наконец, для упомянутого выше существительного xprw [A.H. Gardiner, 1957, p. 447]. Аналогичный набор вариантов использования для этого знака приводит и Дж. Аллен [J.P. Allen, 2010, p. 427]. Конечно, было бы не совсем корректно относить это столь важное в описании процесса теокосмогенеза в гелиопольской традиции существительное к числу полноценных мифологем, так как оно не имеет своего
полного коррелята в древнеегипетской мифологии и пантеоне (хотя и является однокоренным с причастной формой глагола xpr, давшей имя божеству Хепри), и, тем не менее, наличие в его наборе значений определенного элемента предфилософской спекуляции очевидно: «воссуществование» как продукт созидательной деятельности творца по характеру своего появления на свет является результатом гораздо менее заурядного процесса, нежели простая деятельность по преобразованию материи, приводящая к созданию статуи, скульптуры или иного рода предмета; в этом отношении весьма показательно и то, что в известных нам текстах существительное xprw используется исключительно c детерминативом множественного числа. При этом его семантическая близость к функционалу Хепри в системе мифологических построений (в первую очередь, в гелиопольской традиции) также не могла не сказаться на особенностях его спекулятивного компонента: мифологическое и религиозное воплощение образа восходящего Солнца, а также изменчивости создаваемого универсума в процессе космо-генеза осуществляет не просто творение мира, но его становление посредством множества своих «воссуществований»; именно эта важнейшая особенность трактовки процесса космогенеза в гелио-польской традиции заставляет того же Я. Ассмана весьма скептически относиться к возможности применения по отношению к Солнечному богу в гелиопольской теокосмогонии предиката «творец», если, разумеется, подразумевать под ним исключительно заурядно-производительную деятельность солярного демиурга по упорядочиванию инертного Нуна, а также его кратогониче-скую активность [/. Assmann, 2011, S. 63].
Между тем в различных моделях теокосмогонического процесса, встречающихся в древнеегипетской мысли, как в выстраиваемой в гелиопольской теологии посредством глагола xpr и его производных, так и в использующих «стандартные» египетские глаголы созидательного действия (например, тот же «Памятник мемфисской теологии» либо знаменитый гимн творцу из эпилога «Поучения царю Мерикаре»), налицо именно факт придания этим глаголам оригинальной и в корне отличной от нормативов обыденного мировосприятия смысловой «нагрузки», призванной, в первую очередь, особо подчеркнуть и выразить сакральный характер самого процесса творения, принципиально отличающийся (как функционально, так и содержательно) от действий, выражаемых данными глаголами в иных контекстах. Так, многократное употребление глагола iri и его производных при описании процесса творения, несомненно, коренным образом отличается по своему контекстуальному статусу от чрезвычайно широкого его же использования в текстах бытового содержания: несмотря на то, что в обоих случаях
используется один и тот же глагол (либо его однокоренные производные), разница между обыденным действием человека, с одной стороны, и действием демиурга, создающего универсум, — с другой, совершенно очевидна. В первом случае мы имеем дело с про-фанным действием, во втором — с действием сакрального характера; несомненно, что на уровне мировосприятия этот факт отражался самими египтянами довольно четко и, что самое важное, весьма последовательно. Вместе с тем следует все же помнить, что и в случае с «сакрализованным» контекстным употреблением глагола iri, и даже с глаголом xpr и его однокоренными производными, в гелиопольской теокосмогонии мы имеем дело не с полноценными философемами, но лишь с приданием нового, в иных контекстах неведомого им спекулятивного оттенка традиционным категориям мифологического мировосприятия.
Наконец, важнейшей категорией предфилософского понятийного аппарата древнеегипетской мысли, появление которой в древнеегипетских текстах теокосмогонического содержания оказывается неразрывно связанным с фиванской теологией Амуна-Ра эпохи Нового царства, является встречающееся уже в тексте Каирского гимна Амуну-Ра существительное wnnt («сущее», «бытие») (Pap. Boulaq 17 6.2-6.3) [M.M. Luiselli, 2004, S. 72-73]. Здесь следует отметить, что из всех египетских глаголов глагол wnn («быть», существовать»), что называется, «по определению» является наиболее важным в онтологическом отношении; естественно, что то же самое можно было бы абсолютно справедливо утверждать и по отношению ко всякой другой языковой традиции, однако в данном случае, когда мы имеем дело с одной из наиболее ранних предфи-лософских культур Древнего Востока, этот факт приобретает особое значение. Разумеется, основным вариантом использования этого глагола и его производных опять-таки оказывается сфера обыденного мировосприятия, но применительно к факту употребления образованного от него существительного wnnt в важнейшем источнике фиванской теокосмогонии мы вполне можем утверждать, что в данном случае имеем дело с приписыванием ему известной доли предикатов абстрактного мышления; весьма показательно в данном случае и то, что мы встречаем подобный термин в хронологически относительно позднем (XV в. до н.э.) источнике древнеегипетской теокосмогонии, время создания которого как минимум на 800 лет отстоит от момента письменной фиксации первых фрагментов «Текстов пирамид», содержащих элементы ге-лиопольской теокосмогонии, — это может служить несомненным доказательством эволюции и постепенного спекулятивного усовершенствования понятийного аппарата древнеегипетской пред-философской мысли. Естественно, что было бы совершенно наивно
и абсолютно некорректно с точки зрения историко-философской методологии пытаться сравнивать эту категорию, а также ее антипод nn wnt («не-сущее», «небытие»), фигурирующую в тексте Лейденского гимна Амуну-Ра (Pap. Leiden I 350) [/. Zandee, 1947, pl. III, 26], с трактовкой этих же самых понятий, к примеру, Парменидом, однако применительно к самому древнеегипетскому предфило-софскому дискурсу это, несомненно, существенный шаг вперед в осмыслении онтологической проблематики, рассматриваемой сквозь призму космогонического процесса. Конечно же, эта категория, как и рассмотренные выше, не может быть отнесена к разряду полноценных философем, но, на наш взгляд, именно она по своему статусу наиболее приближена к ним из всех категорий предфило-софского лексикона древнеегипетской мысли. Примечательно в данном отношении и то, что это существительное мы встречаем в текстах не собственно мифологического, а теологического содержания, но и в этом, собственно, и кроется фундаментальная особенность использования именно данного существительного: в отличие от них, оно не обладает в своем наборе значений оттенками эмпирического, бытового содержания, иначе говоря, используется исключительно как абстрактная категория. Конечно, соблазн соотнесения категории wnnt в текстах фиванской теологии Амуна-Ра с категорией бытия у элеатов был бы весьма велик, однако и здесь (как и в прочих попытках отыскания греческих аналогов для других базовых категорий древнеегипетского предфилософского лексикона) это было бы совершенно некорректно с историко-философской точки зрения. Как и другие предфилософские категории, использующиеся в источниках фиванской теологии Амуна-Ра эпохи Нового царства, существительное wnnt включается в лексикон этой авторитетной теологической традиции исключительно в контексте описания могущества демиургических предикатов Аму-на, но не ради дефиниции специфических онтологических характеристик универсума. «Сущее» здесь — это прежде всего продукт универсальной созидательной деятельности Амуна как единственного творца мира, но, конечно же, не онтологическая категория в полном смысле этого слова; однако даже и в таком виде она значительно превосходит по уровню абстрактности традиционные категории, служащие для обозначения создаваемого творцом универсума в более ранних теокосмогонических моделях, например, столь важное для гелиопольской космогонии существительное xprw. Показательно здесь и то, что, в отличие от последнего, в идеографии существительного wnnt (по крайней мере, если говорить о вариантах его написания, встречающихся в тексте Каирского гимна Амуну-Ра) мифологический аспект фактически никак не выражен в написании ни детерминативов, ни входящих в его со-
став фонограмм: несмотря на то что базовая (т.е. служащая для написания корневой основы) двухбуквенная фонограмма wn (E 34) [A.H. Gardiner, 1957, p. 461] изображает пустынного зайца, она совершенно лишена той абсолютно явной мифологической «направленности», которой наделена ключевая для описания теокос-могонического процесса в гелиопольской традиции фонограмма священного скарабея xpr. «Сущее» в текстах фиванской теологии — это уже не просто сумма выражаемых в характерных мифопоэти-ческих образах «биоморфных» эманаций Ра-Хепри или же набор «инструментальных» продуктов творения Птаха в «Памятнике мемфисской теологии»: это вся совокупность универсума в его эмпирической и умопостигаемой полноте. Конечно же, эта полнота совокупности в данном случае лишь призвана еще более подчеркнуть всемогущество и величие создавшего ее и трансцендентного по отношению к ней творца (т.е. Амуна), но сам факт использования в контексте перечисления демиургических предикатов творца подобного рода существительного является большим шагом вперед на пути становления спекулятивного мышления, пусть и в рамках не философского, но теологического дискурса. С позиций историко-философской методологии ее употребление — важное свидетельство высокого уровня абстрактности лексикона даже тех предфилософских традиций древности, которые в силу различных факторов в итоге так и не стали фундаментом для последующего генезиса философского дискурса.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Allen J.P. Middle Egyptian: An introduction to the language and culture of Hieroglyphs. 2 ed., revised. Cambridge, 2010.
Assmann J. Steinzeit und Sternzeit. Altägyptische Zeitkonzepte. München, 2011.
Burkert W. Babylon, Memphis, Persepolis: Eastern contexts of Greek Culture. Cambridge; L., 2004.
Gardiner A.H. Egyptian Grammar. 3 ed. Oxford, 1957.
Luiselli M.M. Der Amun-Re Hymnus des P. Boulaq 17 (P. Kairo CG 58038) (Kleine ägyptische Texte 14. Herausgegeben von H. Altenmüller). Wiesbaden, 2004.
Zandee J. De hymnen aan Amon van papyrus Leiden I 350. Leiden, 1947.
