CC BY
740
Сагайдак Е. А.
Кашмирский кризис как отражение проблемы замораживания
конфликтов в Южной Азии.
Многообразие межгосударственных и внутренних конфликтов в Южной Азии порождает различные способы их урегулирования. С одной стороны, в некоторых случаях правительствам стран региона удается найти возможность решения спорных вопросов и недопущения эскалации локального конфликта в региональный. С другой стороны, общее колониальное прошлое и масса нерешенных взаимных претензий государств друг к другу сводит не только возможность мирного диалога на нет, но и обуславливает дальнейшее превращении Южной Азии в одну из наиболее «горячих точек» на карте мира. Высокий конфликтный потенциал рассматривается также в контексте «угрозоемкости» региона в целом, принимая во внимание наличие ядерного оружия у Индии и Пакистана, что объясняет необходимость взаимодействия не только на межгосударственном уровне непосредственных участников конфликтов, но и пособничества как региональных организаций сотрудничества, так и международного сообщества. Снижение конфликтного потенциала, в то же время, является условием политической стабильности, что определяет экономический рост государств, необходимый, в том числе, для обеспечения собственной безопасности.
Проблема систематизации конфликтного потенциала Южной Азии, как и поиск путей их возможного решения, требует специального глубокого анализа и исследования. Необходимо также учитывать, что большинство из ныне существующих разногласий между странами региона имеет непосредственное отношение к разделу континента в 1947 г. и образованию новых независимых государств на карте мира. Более того, внутрирегиональный кризис заключается и в том, что многие из конфликтов до сих пор остаются нерешенными и переходят в латентную фазу, что
усугубляет, а порой и обостряет новые противоречия между сторонами. С другой стороны, частичное решение конфликтов также не отвечает интересам ни одного из государств региона и представляет собой «бомбу замедленного действия» для следующих поколений.
Конфликт вокруг территорий штата Джамму и Кашмир между Индией и Пакистаном является одним из наиболее длительных и затянувшихся на всем южно-азиатском пространстве. Махараджа княжества Джамму и Кашмир Хари Сингх принял решение о присоединении к Индии после провозглашения независимости в 1947 г. [1], что вызвало обострение ситуации не только на самой территории княжества, но и на границе между теперь уже суверенными государствами Индией и Пакистаном. Белокреницкий В.Я. отмечает, что одной из основных проблем оставался особый статус Джамму и Кашмира. В случае отсутствия подобного статуса, при отказе Великобритании от владений в Индостане и связанным с этим новым территориальным размезжеванием, княжество скорее всего отошло бы к Пакистану, ввиду того, что решающим принципом при разделе территорий был конфессиональный, а подавляющее большинство населения княжества исповедовало ислам [2]. В итоге к ноябрю 1947 г. территории бывшего княжества фактически распались, а долина Кашмира с прилегающими районами в ходе боевых действий отошла Индии. Нью-Дели также стал контролировать область Джамму и восточный Ладакх. Войска Пакистана заняли большую часть области Пунч с преимущественным мусульманским населением, провозгласив там власть правительства «Свободного Кашмира» [3]. Впоследствии территория Гилгит, население которой подняло мятеж против правителя, исповедующего индуизм, сформировав полурегулярные войска, объявило о своем присоединении к Пакистану [4].
Одна из первых попыток урегулировать конфликт была предпринята правительством Дж. Неру, которое согласилось на беспрецедентные меры о проведении референдума в бывшем княжестве и определении его
дальнейшей принадлежности, а передача жалобы в ООН на действия Пакистана ознаменовала интернационализацию конфликта. Однако усилия международного сообщества по проведению референдума не увенчались успехом. Развязывание первой индо-пакистанской войны после обретения странами независимости стало попыткой силового решения кризиса [5].
1 января 1949 г. в результате договоренностей между Нью-Дели и Исламабадом, стороны объявили о прекращении огня. Индия получила районы бывшего княжества, населенные как индусами, так и мусульманами, и в итоге три четверти населения Кашмира попали под юрисдикцию Нью-Дели. Появление нового штата Джамму и Кашмир у границ с Пакистаном и Китаем, а также наделение его в соответствии с Конституцией Индии 1950 г. особым статусом (статья 370) ознаменовало дальнейшую эскалацию конфликта [6].
Безусловно, руководство Пакистана не оставляло надежды на реванш, однако фактически признало, что не имеет ни необходимого внутреннего ресурса, как с точки зрения политической и экономической составляющей, так и регулярной армии, которая могла бы вести боевые действия с индийской стороной на более или менее равных условиях. Вскоре, Исламабад пошел на сближение отношений с Вашингтоном и подписал договор о взаимной обороне с США 1954 г., что позволило Пакистану начать процесс перевооружения армии и существенно увеличить ее численность. В это же время Индия сделала акцент сделала на развитии промышленности, в первую очередь, тяжелой [7].
Силовой способ разрешения кашмирского кризиса вновь стал актуален в ходе второй индо-пакистанской войны 1965 г. Несмотря на возможность эскалации конфликта, война не приобрела «тотальный характер» [8], а соглашение, подписанное в Ташкенте в январе 1966 г. при участии СССР, на время закрыло кашмирский вопрос во взаимоотношениях двух государств. В 1971 г. вновь была развязана война между Исламабадом и Нью-Дели, в результате которой в июне 1972 г. было подписано соглашение в Симле.
Индия согласилась отвести войска с занятых ею пакистанских территорий. Более того, на этот раз была проведена новая разделительная линия по территории Кашмира, которая по сравнению с соглашениями 1949 г. лучшим образом отвечала интересам Нью-Дели [9].
1980-е гг. охарактеризовались, в первую очередь, для Индии вспышкой проявления сепаратистских настроений, которые охватили, в том числе, и Кашмир. В 1989 г. в штате началось восстание, которым воспользовался Пакистан, переправив туда несколько тысяч участников афганской войны с СССР [10], что в очередной раз спровоцировало виток напряженности не только на уровне межгосударственных отношений между Исламабадом и Нью-Дели, но и на общерегиональном пространстве, ввиду того, что к тому времени и Индия, и Пакистан имели необходимые ядерные технологии и, возможно, вооружение [11].
Испытания ядерного оружия обоими государствами в 1998 г. обострило внутререгиональное напряжение и существующие конфликты, а Нью-Дели и Исламабад де-факто получили статус ядерных держав. Белокреницкий В.Я. считает, что в дальнейшем представлялись вероятными сценарии встречной эскалации конфликта, способного приобрести в новых реалиях ядерное измерение, с другой стороны, к переходу застарелого индийско-пакистанского противостояния в русло конфронтации по советско-американскому опыту [12].
После событий в Нью-Йорке 11 сентября 2001 г. и активной позиции правительства США относительно Пакистана и Афганистана, которое пошло на беспрецедентные меры и организовало всемирную антитеррористическую кампанию, Исламабад, по словам экспертов, вновь смог переправить в индийский Кашмир и за его пределы активных участников муждахеддистских групп, которые смогли не только существенно дестабилизировать обстановку внутри Индии и на приграничных с Пакистаном территориях, но и совершили нападение на здание парламента в Нью-Дели 13 декабря 2001 г. Официальный Дели открыто обвинил
Исламабад в поддержке террористических групп и пособничестве экстремистской и террористической деятельности непосредственно на территории Индии. Это в очередной раз обострило ситуацию на границе, когда Нью-Дели сосредоточил там свою полумиллионную армию. Необходимо отметить, что к тому моменту вооруженные силы обоих государств были снабжены средствами доставки ядерных боезарядов [13].
Дальнейшей эскалации конфликта удалось избежать не без давления мирового сообщества, а также Белого Дома, который, по словам экспертов, не мог допустить очередной виток обострения индо-пакистанских отношений и ядерного противостояния на фоне сложной ситуации в Афганистане и подготовке к войне в Ираке [14]. Так, осенью 2002 г. Нью-Дели начал отвод войск от границы, а уже через полгода вступила в очередной раунд переговоров с Пакистаном. С 2001 г. по 2003 гг. перестрелки между индийскими и пакистанскими войсками на границе проходили постоянно. Осенью 2003 г. Исламабад выступил с предложением о прекращении огня в Кашмире, а в 2004 г. в ходе очередного заседания стран-участниц СААРК состоялась встреча президента Пакистана П. Мушаррафа и премьер-министра Индии А.Б. Ваджпаи, после чего стартовали комплексные переговоры между государствами.
Несмотря на то, что после 2003 г. ситуация по налаживанию мирного диалога, взаимодействия и углубления сотрудничества на высшем уровне, казалось, вошла в русло партнерства, определенных договоренностей, либо значительного снижения конфликтного потенциала достичь не удалось. Ввиду того, что на государственном уровне позиции обоих правительств являются несовместимыми, а варианта урегулирования кашмирской проблемы, который бы устраивал обе стороны, найти не удалось, планируемое расширение диалога между политическими элитами и общественными организациями также сошло на нет.
Нью-Дели, как и ранее, считает, что сохранение статус-кво, заключающегося в сохранении нынешнего раздела Кашмира по линии
контроля, является единственным приемлемым условием дальнейшего диалога, в то время, как Исламабад выступает против раздела по линии контроля и ее легитимации на постоянной основе и разрешения таким способом спорной проблемы [15].
После прихода к власти в Индии в мае 2014 г. Нарендра Моди и партии «Бхаратия Джаната», эксперты высказывают различные мнения относительно будущего индо-пакистанских отношений в целом, и в вопросе урегулирования конфликта в штате Джамму и Кашмир, в частности. Так, центральным остается вопрос, сможет ли Н. Моди разработать свою «дорожную карту» мирного диалога и урегулирования кризиса, подобно лидеру партии «Бхаратия Джаната» Атул Бихари Ваджпаи в конце 90-х -начале 2000-х гг. Тогда именно А.Б. Ваджпаи, по мнению профессора университета Джамму, стал олицетворением надежды на разрешение кризиса и налаживания мира не только на территории индийского Кашмира, но также и пакистанского «Азад Кашмира». Несмотря на то, что А.Б. Ваджпаи представлял партию, определяющим критерием которой можно назвать культурный национализм и опору на идею «Хиндутва», так называемую «индусскость», в Кашмире, где преобладает мусульманское население, он воспринимался не иначе как миротворец [16].
Статья 370 Индийской Конституции наделяет «Джамму и Кашмир» особым статусом, что в том числе выражается в обретении им собственной конституции, ограничения применения не только индийской конституции, но и законодательства, однако оставляет за центральным правительством право принятия решения по ключевым вопросам, касающихся обороны и охраны правопорядка [17]. Во время нахождения у власти А.Б. Ваджпаи (1999-2004 гг.) мирный диалог с Пакистаном по комплексу проблем, в том числе и Кашмирской, шел, как отмечают эксперты, по беспрецедентному сценарию, когда фактически традиционная позиция партии «Бхаратия Джаната» об упразднении статьи 370 стала постепенно сходить на нет [18].
Однако после ухода А.Б. Ваджпаи с поста премьер-министра Индии в 2004 г. «Бхаратия Джаната» вновь вернулась к вопросу об отмене не только статьи 370 на территории Кашмира, но выступала за существенное усиление контроля на индийских территориях, граничащих с Пакистаном. Позиция лидеров партии особо ужесточилась после теракта 2008 г. в Мумбаи, когда критике подвергалась любая попытка правительства Манмохана Сингха, представляющего «Индийский национальный конгресс», возобновить мирный диалог с Исламабадом.
Личность Нарендра Моди, в прошлом министра штата Гуджарат, является олицетворением экономической мощи и грамотно выстроенного управления. Это помогло штату занять лидирующие позиции по экономическим показателям [19]. Однако он также остается крайне одиозным политическим лидером ввиду беспорядков 2002 г., когда в Гуджарате проходили массовые столкновения индусов и мусульман, унесших жизни более 1000 человек [20]. Заняв кресло премьер-министра Индии, Н. Моди так или иначе придется возвращаться к проблеме индопакистанских отношений и штата Кашмир. Сегодня приходится говорить о двух возможных сценариях развития кашмирской проблемы и выхода из нее. С одной стороны, Н. Моди придется считаться с большим числом однопартийцев, которые занимают определенно жесткую позицию по вопросу взаимоотношений и комплексного мирного диалога с Исламабадом. Как полагают эксперты, не исключена возможность принятия им пакета документов «антикашмирского» характера и еще большей централизации государства [21]. Второй вариант развития дальнейших событий заключается в том, что Н. Моди может стать «вторым А.Б. Ваджпаи» и продолжить линию мирного диалога с Исламабадом, в том числе в отношении Кашмира [22]. Однако, как представляется, «дорожная карта Н. Моди» сегодня не идет ни по одному из вышеописанных сценариев в чистом виде. С одной стороны, во время посещения Джамму и Кашмира в ходе предвыборной агитации Н. Моди обратился к кашмирцам с постулатам А.Б. Ваджпаи : «Insaniyat
(человечность), Jamhooriyat (демократия), Kashmiriyat (так называемая «кашмирскость»), которые индийские политологи называют не иначе, как «мантра А.Б. Ваджпаи» по урегулированию кашмирского кризиса. С другой стороны, нынешний премьер-министр до сих пор не обозначил свою четкую позицию в отношении статьи 370 Конституции Индии. Однако вместо националистической позиции партии «Бхаратия Джаната», как называют ее ряд экспертов, по вопросу статьи 370 и представления в ее лице угрозы суверенитету Индии, Н. Моди в ходе визита в штат Джамму и Кашмир предпочел использовать в ее отношении понятия угроза стабильности, прав и общегражданских ценностей» [23]. Тем не менее, ряд политологов отмечает, что Н. Моди никогда сможет стать вторым А.Б. Ваджпаи, который был исключением не только для «Бхаратия Джаната», но и среди индийских лидеров, которые могли дать новое направление процессу урегулирования кашмирского конфликта. Однако Н. Моди несет в себе наследие А. Б. Ваджпаи, которое сможет обеспечить ему не только свое видение «дорожной карты» по решению латентного кашмирского кризиса, но и учитывать уроки предыдущих управленцев [24].
Несмотря на ряд радужных прогнозов со стороны индийской политической элиты и ряда экспертов, урегулирование кашмирского кризиса в ближайшем будущем представляется невозможным ни путем дипломатических мер и экономической интеграции, ни прямым военным вмешательством, которое не допустит международное сообщество и, в первую очередь, США и Китай, имеющие свои стратегические и геополитические задачи в регионе, а также понимающие угрозу возможного применения ядерного оружия Нью-Дели и Исламабадом.
1. Во время раздела Британской Индии в 1947 г. Хари Сингх, как и другие индийские князья, оказался в сложной ситуации, когда пришлось выбирать между присоединением к Пакистану, или Индийскому союзу. С одной стороны, личные неприязненные отношения Хари Сингха с Дж. Неру и лидерами «Индийского национального конгресса» оказывали существенное влияние на выбор махараджи, с другой стороны то, что преимущественно мусульманский Кашмир после
присоединения будет поглощен Пакистаном. Хари Сингх принял решение о провозглашении независимости Кашмира, а летом 1947 г. на территории княжества начались межобщинные столкновения, которые вскоре вылились в антимонархическое движение под лозунгом «Махараджа, вон из Кашмира!». 22 октября 1947 г. пакистанские военные формирования вторглись на территорию княжества, поддержав правительство так называемого «Свободного Кашмира». 27 октября махараджа Хари Сингх подписал соглашение о вступлении Джамму и Кашмир в Индийский Союз.
2. Вячеслав Белокреницкий. Пакистан - Индия: конфронтационная стабильность? Том 11, № 1(32), январь-апрель 2013. // http://www.intertrends.ru/current_issue.htm
3. Azad Kashmir.
4. Подробнее см.: Белокреницкий В.Я. Межгосударственные конфликты и
региональная безопасность в Южной Азии // Восток - Запад. Региональные подсистемы и региональные проблемы в международных отношениях / Под ред. АД. Воскресенского. М.: МГИМО-РОССПЭН, 2002.
5. Navnita Chadha Behera. Demystifying Kashmir. Brookings Institution Press, Washington DC., USA. 2007. P. 115.
6. Вячеслав Белокреницкий. Пакистан - Индия: конфронтационная стабильность? Том 11, № 1(32), январь-апрель 2013. // http://www.intertrends.ru/current_issue.htm
7. Подробнее см.: India/Pakistan Relations and Kashmir: Steps Toward Peace. ICG Report No. 79, Brussels, 2004. S.M. Burke. Mainsprings of Indian and Pakistani Foreign Policies. Minneapolis, 1974. S.P. Cohen. The Idea of Pakistan. Lahore, 2005.
8. Вячеслав Белокреницкий. Пакистан - Индия: конфронтационная стабильность? Том 11, № 1(32), январь-апрель 2013. // http://www.intertrends.ru/current_issue.htm. См. также: Яковлев А.Ю. Кашмир, региональная безопасность и индо-пакистанские отношения. Зарубежный опыт государственного управления и международные отношения. // http://ars-administrandi.com/article/Yakovlev_2011_4.pdf
9. S.D.Muni. Conflicts in South Asia: Causes, Consequences, Prospects. Institute of South Asian Studies. National University of Singapore. 2013. P. 8.
10. Белокреницкий В.Я. Межгосударственные конфликты и региональная безопасность в Южной Азии // Восток - Запад. Региональные подсистемы и региональные проблемы в международных отношениях / Под ред. А.Д. Воскресенского. М.: МГИМО-РОССПЭН, 2002. СС. 420-422.
11. Вячеслав Белокреницкий. Пакистан - Индия: конфронтационная стабильность? Том
11, № 1(32), январь-апрель 2013. // http://www.intertrends.ru/current_issue.htm
12. Там же.
13. Seema Kazi. Between democracy and nation. Gender and militarization in Kashmir. New Delhi, 2009. P. 25.
14. Подробнее см.: Белокреницкий В.Я. Межгосударственные конфликты и
региональная безопасность в Южной Азии // Восток - Запад. Региональные подсистемы и региональные проблемы в международных отношениях / Под ред. А.Д. Воскресенского. М.: МГИМО-РОССПЭН, 2002.
15. Amarjit Kaur, Lt. Gen. J.S. Aurora, Khushwant Singh, M.V. Kamath, Shekhar Gupta, Subhash Kirpekar, Sunil Sethi, Tavleen Singh. The Punjab Story. New Delhi, 2007. PP. 77-82.
16. Rekha Chowdhary. Modi’s roadmap for India’s Kashmir and Pakistan policies. 16 May 2014. // http://www.eastasiaforum.org/2014/05/16/modis-roadmap-for-indias-kashmir-and-pakistan-policies/
17. Constitution of India. // http://indiacode.nic.in/coiweb/welcome.html
18. Rekha Chowdhary. Modi’s roadmap for India’s Kashmir and Pakistan policies. 16 May 2014. // http://www.eastasiaforum.org/2014/05/16/modis-roadmap-for-indias-kashmir-and-pakistan-policies/
19. Социально-экономические показатели штата Гуджарат 2004-2013 гг. // http://www.gujaratindia.com/state-profile/socio-eco-review.htm
20. Jyoti Thottam. Gujarat’s 2002 Riots: 10 Years Later, Narendra Modi Remains in Spotlight // http://world.time.com/2012/02/27/gujarats-2002-riots-ten-years-later-narendra-modi-remains-in-spotlight/
21. Rahul Pandita. A requiem for moral coherence. 28.05.2014. //
http://www.thehindu.com/opinion/lead/a-requiem-for-moral-coherence/article6054302.ece
22. Rekha Chowdhary. Modi’s roadmap for India’s Kashmir and Pakistan policies. 16 May 2014. // http://www.eastasiaforum.org/2014/05/16/modis-roadmap-for-indias-kashmir-and-pakistan-policies/
23. Ibid.
24. По материалам индийского телеканала NDTV. At Narendra Modi's Jammu rally, BJP dilutes stand on Article 370. 1.12.2013. // http://www.ndtv.com/article/india/at-narendra-modi-s-jammu-rally-bjp-dilutes-stand-on-article-370-453127
