CC BY
103
УДК 395 + 397 + 398.4 + 398.41
В. А. Бурнаков
Институт археологии и этнографии СО РАН пр. Акад. Лаврентьева, 17, Новосибирск, 630090, Россия
Новосибирский государственный университет ул. Пирогова, 2, Новосибирск, 630090, Россия
E-mail: venariy@ngs.ru
КАМЕНЬ В МИРОВОЗЗРЕНИИ ХАКАСОВ (КОНЕЦ XIX - XX ВЕК) *
Статья посвящена реконструкции мифологических воззрений хакасов о камне. Он является естественной и неотъемлемой частью окружающей человека природы. Общедоступность и специфические свойства камня способствовали тому, что он закономерным образом вошел в жизнь, быт и культуру человека. Овладение им, очевидно, явилось одним из ключевых факторов, определивших зарождение и развитие человеческой цивилизации. Как известно, первый - наиболее архаичный и продолжительный этап человеческой истории называется эпохой камня, или каменным веком. Камень использовался в получении огня. Он являлся основным оружием, рабочим инструментом, строительным материалом, счетной единицей и т. д. С помощью камня и в его обработке реализовывался творческий, интеллектуальный потенциал человека. Он служил воплощением ценностных и эстетических идей, был востребованным предметом в процессах дарообмена. Кроме этого, камень стал одним из главных элементов духовной культуры, благодаря его наделению людьми чудодейственными магическими, прогностическими и апотропеистическими свойствами. Выступал в качестве важнейшего объекта религиозного поклонения и закономерно вошел в шаманскую практику. Широко использовался в народной медицине и ветеринарии, гаданиях и иной обрядности.
Ключевые слова: хакасы, верования, миф, обряд, камень, гора, человек, шаманизм, духи, судьба, душа.
Современный этап развития общества характеризуется абсолютным влиянием и ростом темпов глобализации и информатизации. Вместе с тем в последнее десятилетие среди этнических сообществ устойчиво наблюдается тенденция к сохранению и возрождению своей культуры, вызвавшая развитие процессов осмысления национальных традиций, а также оценки вклада этносов в общую сокровищницу культуры человечества. В этой связи актуальным становится
изучение традиционного мировоззрения каждого народа, в том числе и хакасов. Научная новизна представленной работы обусловлена сбором, обобщением и проведением анализа основного историко-этнографического и фольклорного материала по традиционным представлениям хакасов о камне.
Целью работы является определение мифоритуального комплекса хакасов, связанного с камнем. Исходя из этого были по-
* Исследование выполнено при финансовой поддержке Министерства образования и науки РФ (НИР 6.2069.2011 «Развитие механизма интеграции фундаментальных исследований и образовательной деятельности по археологии и этнографии Северной Азии в рамках совместного Научно-образовательного центра Новосибирского национального исследовательского государственного университета и Института археологии и этнографии СО РАН»; НИР 6.1541.2011 «Особенности этнодемографических процессов в Сибири в эпоху палеометалла») и РГНФ (проект № 12-01-00199а «Священные места славянских, тюркских, финно-угорских народов в культурном пространстве Западной Сибири. Типология и сравнительный анализ (конец XIX - начало XXI в.)».
Автор выражает благодарность ведущему этнологу ТГУ, канд. ист. наук Э. Л. Львовой и заведующему музеем канд. ист. наук Ю. И. Ожередову за помощь в работе над статьей.
1818-7919
Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2013. Том 12, выпуск 7: Археология и этнография © В. А. Бурнаков, 2013
ставлены следующие задачи: выявление роли камня и его образа в фольклоре и ритуальной практике, в том числе и в шаманской обрядности - домашних (семейных) камланиях и процессе коллективных молений -тайыг; установление его значимости в со-ционормативной сфере. Хронологические рамки работы охватывают конец XIX - XX в. Выбор таких временных границ вызван состоянием источниковой базы по теме исследования. Работа базируется на комплексном, системно-историческом подходе к изучению прошлого. Методика исследования основана на историко-этнографических методах - научного описания, конкретно-исторического, структурно-семантического анализа и реликта.
Множество гор, скал и галечника ярко характеризует геолого-географическую особенность Хакасии, что оказало огромное влияние на то, что на протяжении тысячелетий обитатели этого региона большое значение придавали камню. В культуре хакасов ему также отводится важное место. О значительной роли этого природного объекта убедительно свидетельствует полисемантизм слова «тас» - ‘камень’. Оно широко и разносторонне используется в быту, обрядовой практике и в фольклоре. У хакасов под лексемой тас принято понимать: 1) камень (арлыг тас / падо - драгоценный камень, чарых тас - бриллиант, суг тазы -речной камень, хайа тазы - осколок скалы, булыжник, тас салчац - каменщик); 2) каменный, из камня (тас абее - каменная крепость, тас тура - каменный дом, тас иб - каменная юрта (фольк.), тас тербен -каменная ручная мельница, тас хаза - каменная кошара); 3) кораллы (тас тана -коралловая пуговица); 4) могилы (тасха сыгарага - ходить на могилки (в дни поминок)); 5) перен. чугун, чугунный (ах тас хуйах - защитная панцирная одежда, тас айах - чугунная (плоская) чашка, тас хазан - чугунный котел, тас чейник - чугунный чайник, тас очых - чугунный треножник); 6) перен. каменный, черствый, жестокий (тас чурек - каменное сердце), иней тас - каменная баба (священный камень), хара тас - каменный уголь, имчек тас - кварц, тас харын - желудочек (животных); 7) град (тас минд1р); 8) [цвет] очень темный, черный, жгучий (тас хара) [Баскаков, Инкижекова-Грекул, 1953. С. 220; Хакасско-русский..., 2006. С. 600; Бутанаев,
2011а. С. 60, 66, 177]; 9) ведьма (mac xam);
10) каменная смола (mac чугы) - лекарство;
11) купорос (кок mac); 12) алебастр (ax mac); 13) асбест (чіп mac); 14) кремень (ombix mac); 15) метеорит (mrnm mac) [Бутанаев, 1999. С. 76, 138, 142; 2011а. С. 180, 187; Бутанаев, Бутанаева, 2008. С. 67]; 16) огонь (mac ooл, букв. ‘камень-парень’ [Боргоякова, 2000. С. 81].
Особый, символический образ камня в мировоззрении хакасов широко представлен пословицами, поговорками и загадками. В них через призму его специфичных свойств выражаются традиционные ментальные стереотипы, ассоциации и ценности, также характеризуются утилитарная деятельность и обычаи хакасов. В речевых оборотах камень часто выступает ярким образом постоянства, силы, твердости, надежности, тяжести и др. Приведем их: «cysa macmaaн mac чіли чimкен» - ‘ [он] потерялся, как камень, брошенный в воду’ [Хакасскорусский..., 2006. С. 601]; «mac amxaн чирде чaдaр, xbic пaргaн чирде чурmир» - ‘камень лежит там, где его бросили, девушка живет там, где вышла замуж’; <шулгу mac ocxac кізі» - ‘здоровяк (букв. человек, как сплошной камень)’ [Бутанаев, 2011а. С. 62, 728]; «amxaн yx macmaц нaнмac, ыcxaн илчі чoлдaц нaнмac» - ‘выпущенная стрела не вернется от камня, отправленный посол с дороги не свернет’, «oрыcmыц naapn xaйa-mac, maдaрныц naapn нымзax map» - ‘душа у русского - скала и камень, душа у хакаса -мягкая печень (считалось, что у русских младенцев пуповина перерезалась на камне и поэтому у них твердый характер; в отличие от русских, у хакасов пуповина перерезалась на березовой веточке, и поэтому дети вырастают мягкосердечными)’, «moo3a mac-maц caгын cbixnac, moo3a кізі cbін нимео> -‘из всех камней искры не посыплются, не все люди верные’, «чaбaл шлє mac
чapылгaн'» - ‘от злобного языка даже камень раскололся’ [Бутанаев, Бутанаева, 2008.
С. 260, 265, 269, 273, 279, 286, 292, 297]; «mac у^унде ac отеен, тйныц xapaaнa uc moлбaaн» - ‘на камне хлеб не сеют, не растят, насытиться добром не может байский взгляд’, «чamчamxaн macxa mop6ac oc nap-чaц» - ‘лежачий камень в землю врос, и мхом от этого оброс’, «нигеніц naapn ніцніг nyc, xapындac naapn xaя mac, xыcmыц naapn чaг naap» - ‘у невестки печень / душа - холодящий лед, у брата печень / душа -
скальной камень, у девушки печень / душа -нежное сало’ [Мудрое слово., 1976. С. 31, 39, 93, 99, 1 05]; « человеческий язык, что железная кожемялка - от него расколется даже камень», «душа у брата - скала и камень» (по традиционным представлениям, брат имеет жесткое сердце, но в трудный момент на него всегда можно положиться) [Бутанаев, 2011б. С. 18, 19, 24]; «арлыг та-зым ырах чирге тастадым (сагыс)» - ‘я далеко забросил свой драгоценный камень (мысли)’ [Баскаков, Инкижекова-Грекул,
1953. С. 220]; «адам хрии тас хрии, 1чем хрии намачы хрии (тастац хабо)» - ‘сторона моего отца - каменная сторона, сторона моей матери - заплаточная сторона» (кремень и трут огнива), «хызыл мал хыйлаглыг, хызыл тазымнац сабыглыг, хызыл хыбын тоолаглыг (отых сахханы)» - ‘спустил курок из красного товара, получил удар по накаленному камню, посыпались красные искры (высекание огня огнивом)’, «тчиичек хара тас, ыраххы чирге сургун тас (харах оды)» - ‘маленький черный камень на дальнем расстоянии (горит как) янтарь (зрачки глаз)’, «тастац тал ос партыр, талдан чуг ос партыр (соган)» - ‘из камня вырос тальник, из тальника выросли перья (стрела)’, «чирд1м чирд1м Чырбатый, чыртах харах Порбатый» - ‘Чырбатый камень рассекал-рассекал, стал с гноящимися глазами Пор-батый (огниво)’ [Бутанаев, Бутанаева, 2008. С. 215, 301, 306, 310, 311, 319, 324, 329]; «чагынгы чирге ючичек хара тас, ыраххы чирге сургун тас (харах оды) - ‘вблизи маленький черный камень, вдали хрустальный камень (блестящие зрачки человека, где сосредоточена его душа)’, «чагынгы чирге ча-рых тас, ыраххы чирге ыргы тас (пуур харагы)» - ‘на ближнем расстоянии - бриллиант, на дальнем месте - хрусталь (блестящие глаза волка)’ [Бутанаев, 2006. С. 50]; «хапчыхтыг тазымны тастап тооспадым (сагыс)» - ‘камешки из мешочка не смог все выбросить (ум)’ [Унгвицкая, Майнагашева, 1972. С. 272]; «по галечнику побежал мой соловый конь (древесные листья, разносимые ветром)», «железное и каменное сердце не разойдутся, как только встретятся (скот и волк)» [Катанов, 1907. С. 258, 367, 370].
В хакасской культуре камень наделен высоким семиотическим статусом, о чем свидетельствует глубокая вера в магические свойства камня. Полагали, что, используя его сверхъестественные силы, человек мог
постигнуть таинства природы и приобрести определенные блага. Такими чудодейственными качествами наделяли камень, находимый в гнезде ворона. Согласно поверью, этот камень ворон держал в своем гнезде, пока высиживал и растил своих птенцов 1. Помимо этого, в устном народном творчестве хакасов фигурирует круглый белый камень под названием «чылан арбызы» -‘змеиное счастье’. Считалось, что если человек прикоснется к нему языком, то в течение зимы будет ходить сытым и станет понимать речь птиц и зверей [Бутанаев, Бу-танаева, 2008. С. 118]. А обнаруживаемые на земле метеоритные осколки в виде каменных кусков (тикпе тас) хранились на счастье и как обереги [Очерки истории., 2008. С. 126]. Кроме того, полагали, что в момент изменения лунной фазы и обычный камень мог исполнять сокровенные желания людей [Катанов, 1907. С. 583; Алексеев, 1980. С. 88].
Хакасы полагали, что отдельные камни обладают свойством накапливать в себе мистические силы земли и неба. Люди верили в то, что, используя эти камни, можно воздействовать на погоду. К ним относились так называемые громовые стрелы или фульгурит (хак. чазын огы, кугурт угы). По своим сверхъестественным свойствам они были идентичны магическому камню яда-таш [Потанин, 2005. С. 141; Вербицкий, 1992. С. 64; Радлов, 1989. С. 360-361; Ма-лов, 1947; Потапов, 1991. С. 123, 132; Бур-наков, 2006. С. 30, 62] или таинственным «камням Улгеня», известным многим тюр-ко-монгольским народам [Бутанаев, 2006. С. 49-50].
Камень использовали в гаданиях и предсказаниях (тас толке). Было распространено специальное гадание на камушках называемое «хубанах / тастац хубанах саларга» [Бутанаев, 2011а. С. 104, 129, 859]. Само действо происходило следующим образом. С семи / девяти речек собирались камешки синего, желтого, черного и белого цветов общим числом сорок один. Вначале гадания эти предметы, называемые хубанах, складывались в одну кучу. Над ними произносилось магическое заклинание: «Пазыц тогыс, азагыц сиг1с ползын, он сагыца он тусан» -‘ Пусть в голове будет девять, а в ногах -
1 Архив РГО. Разряд № 64. Оп. 1. Д. 29. Л. 15.
восемь, пусть на правой стороне будет удача!’. После куча делилась на три части. В каждой из них откладывалось по четыре камешка до того момента, пока в них не оставалось по четыре и менее хубанах’ов. Они составляли верхний ряд. Их помещали на специальную доску. Остальные же камушки опять складывали в одну кучу и делили на три доли. Процедура повторялась. Остаток составлял второй ряд. И в третий раз все повторялось. В итоге хубанах’и складывались в три ряда по три кучки в каждом. Левая сторона обозначала противника, а правая называлась своей. Считалось, что если в верхнем горизонтальном ряду находилось девять хубанах’ов (по три в каждой кучке), то это было хорошим предзнаменованием [Бутанаев, 1996. С. 181-182]. Гадание на камнях было распространенной практикой среди хакасских шаманов. В результате чего в народе бытовало такое выражение, как «хам тастац хубанах салча» - ‘шаман по камешкам раскладывает гадание хубанах’ [Бутанаев, 1999. С. 193].
Убежденность в непревзойденных магических свойствах камня привела к широкому использованию его в народной медицине (в том числе в акушерстве) и ветеринарии. Полагали, что сила камня могла благотворно влиять на здоровье человека и домашних животных, усиливать их мистическую защиту, втягивать в себя болезни и пр. Так, во время деторождения в ситуации, когда ребенок выходил вперед ногами (тискер), повитуха (инейджи) произносила заклинание следующего содержания: «Пусть плохое не будет в отцовском доме, пусть будет в лесу и камне!». Полагали, что такой новорожденный мог стать шаманом [Бутанаев, 2011б. С. 101]. При лечении желтухи (сарыг агырыг) наряду с другими предметами применялись девять черных галечных и семь желтых камней. Их образ представлен и в самом тексте обращения к духу этой болезни: «Ты кормишься семью желтыми камнями! Ты грызешь девять черных камней!». Для изгнания духа малярии (тудан) практиковалось обливание холодной водой, куда предварительно с заклинанием клали семь желтых камней. В процессе исцеления от тифа (харан аалчы) опять-таки были задействованы черные камни (81 шт.). В заклинаниях, направленных на борьбу с духом, наславшим коньюктивит (пур), обязательно фигурировал этот природный объект: «Счи-
тая камни и песок, спустись в родник, уходящий под землю! Пур, пур, пур!». Чтобы избавиться от чирья (с/с), произносили заклятье с непременным пожеланием метаморфозы в камень: «Превратись в камень и окажись на скале, где не было камней!». Кремневый камень употреблялся для высекания искр при борьбе с паршей (ходыр). Лечение рожи также проводилось с применением камня, на который «сплевывалась» болезнь: «Первый раз плюну - под первый слой земли пусть уйдет! Пусть на человека не опускается! Пусть упадет на черный камень!» [Бутанаев, 1995. С. 6-7, 10, 13-16, 18]. Для излечения от сердечно-сосудистых и других заболеваний обращались к менгирам и каменным изваяниям [Бурнаков, 2006. С. 26-27]. Реликты воззрений об исцеляющих возможностях камня представлены и в героической эпике. Так, в богатырском сказании «Алтын Арыг» приводится сюжет, указывающий на лечебный потенциал камня:
«Абахайньщ чахсызы Алтын Арыгны арыглабысхан,
Чалбас тастыц устуне Чатырып, имнеп-томнабысхан»
‘Лучшая из женщин Обмыла Алтын Арыг,
На широкий камень Ее положила и стала лечить’
[Алтын Арыг, 1988. С. 61, 303].
В народной ветеринарии широко использовался галечный камень с естественным отверстием - утт/г тас (см. рисунок). Посредством его практиковалось лечение коровьих сосков. Для этого заболевшее животное доили сквозь отверстие данного магического предмета, а полученное молоко давали выпить собаке. В связи с этим в прошлом хакасы говорили: «Мы имеем обыкновение привязывать этот камень с отверстиями к ведру и носить его вместе (с ведром)» [Катанов, 1907. С. 584].
Камень был востребован и при отправлении общественных обрядов жертвоприношений - тайыг, так, например, им обкладывали березу - персонификацию образа мирового древа [Катанов, 1897. С. 31]. Он выступал в качестве важнейшего жертвенного приношения при переходах через горные перевалы. В таких местах, как правило,
Магический камень «Утпг тас» - букв. ‘камень с отверстием’ (из фондов Музея археологии и этнографии Сибири им. В. М. Флоринского Томского государственного университета, № 7463-3. Без масштаба. Фото автора
из камней, ветвей и шестов возводили священную груду - обаа 2, что нашло отражение в соответствующих топонимических обозначениях - «обаалыг пил» - ‘седловина горы с насыпью’ или «тас тастаджан пил» - ‘перевал, где бросают камни’ [Бута-наев, 2011а. С. 152, 419; 2011 б. С. 194]. Каменное сооружение обаа было посвящено духам-хозяевам местности и являлось их алтарем. Верили, что исполнение ритуала
Термин «обаа» в хакасском языке и культуре имеет несколько значений: 1) ритуальная каменная насыпь на перевалах; 2) культовые каменные изваяния, курганные камни, стелы, плиты. Сюжет темы археологических памятников будет рассмотрен отдельно.
обеспечивало не только благополучие в пути, но и долгую жизнь всем странствующим и др. В особых случаях у обаа совершались и кровавые жертвоприношения [Катанов, 1909. С. 282-283]. Мужчины, как правило, бросали камни, поднятые во время восхождения, а женщины втыкали со стороны востока ветви от берез. Человек, впервые проходивший через перевал, обязан был повязать ритуальную ленту - чалама. Кроме того, верующими производится троекратный обход по солнцу вокруг обаа, кропление молочными (спиртными) напитками и подношение пищи. При этом всегда произносится традиционное благопожелание (алгыс): «алным ачых ползын, ал соом туйух ползын» - ‘пусть будет моя передняя сторо-
на открытой, пусть будет задняя сторона закрытой’ [Бутанаев, 2003. С. 33-34; 2011а. С. 218; Очерки истории., 2008. С. 157-158] или же «чолым азых ползын» - ‘пусть дорога будет открытой’. Около сакральной насыпи запрещалось смеяться и петь песни, а в ночное время даже подниматься туда. Беспрекословность исполнения данной обрядности была обусловлена сложившейся ментальной установкой хакасов, выразившейся следующими поговорками: «обаалыг пилде сырбагы тастабаза чазы хысха пол парар» - ‘ если не бросить прутья на священную насыпь обаа на перевале, то жизнь укоротится’; «обаа ицзерілзе кізі чох пол па-рар» - ‘если разрушится обаа, то люди пропадут’ [Бутанаев, 2011а. С. 447, 608]. Наряду с этим, в формате переосмысленной традиции, обаа отождествляется не только с духами-хозяевами местности, но и с захоронениями легендарных царей-полководцев либо близких им людей. Так, согласно фольклору, на горной гряде «Пис таг» -‘Пять гор’ (Аскизский р-н РХ) располагается могила погибшего здесь хана. Она сверху засыпана камнями. По традиции каждый проезжающий совершает поклонение этому месту [Бурнаков, 2006. С. 24]. На горе же Куня (хак. Куну таг - Усть-Абаканский р-н РХ) в прошлом располагались две каменные возвышенности. По легенде, данные обаа представляли собой захоронения двух жен кыргызского князя, погубивших друг друга из ревности к нему. Среди местных жителей это место пользовалось большим почтением, в связи с чем окружной минусинский начальник Н. А. Костров в середине XIX в. отмечал, что «если качинцу (хакасу. - В. Б.) случается ехать мимо этих могил, то он останавливается, слезает с лошади, берет два камня и кладет по одному на каждую из могил» [1852. С. 23-24]. Кроме того, обаа сооружались в ознаменование важнейших событий, произошедших в жизни народа, для сохранения его исторической памяти. Подобная священная груда располагалась на вершине горы Уйтаг (Аскизский р-н РХ). Аналогичным священным пространством является и гора (Хан обаазы» - ‘Царская ритуальная груда’, находящаяся на правом берегу р. Абакан (близ селения Маткечик, Бейский р-н РХ). История сакрализации этого места восходит к началу XVIII в. Согласно историческим фактам, в 1703 г. произошел угон джунгарами части хакасов.
По преданию, монголы, чтобы узнать численность угоняемого населения, обязали каждого человека взять по одному камню и бросить в общую кучу. В результате образовалось обаа. Оставшиеся камни, изначально выступавшие счетной единицей, со временем стали ассоциироваться с памятью о предках и происшедшем историческом событии.
В традиционном мировоззрении хакасов камень (скала) часто воспринимается в качестве сакрального объекта, порождающего и хранящего жизнь. Верили, что помимо Неба и родовых гор (камней), откуда исходили души младенцев, ключевыми «эмбриональными» центрами являлись определенные горы: Ымай тас (букв. камень Умай), Ымай хазыц таг (букв. гора березы Умай), а также женские каменные изваяния Тулуц обаа - стела с заплетенными косами [Бутанаев, 2011б. С. 94; Очерки истории., 2008. С. 160], Улуг Хуртуях Тас (Большая Каменная Старуха) и др. Мысль о порождающей силе камня (скалы / горы) красной нитью проходит и в эпическом творчестве. Так, в ряде богатырских сказаний скала предстает материнской утробой, от их камня появляются на свет герои - великие богатырки или богатыри-мужи [Майногашева, 1997. С. 430]. В одноименном эпосе главная героиня Алтын Арыг вместе со своим богатырским конем рождается на широком камне внутри Белой Скалы [Алтын Арыг, 1988. С. 266, 541]. В героическом сказании «Ай Хуучин» подобным же образом появляется на свет и богатырь Хыйга Чичен со своим конем:
«Чир позігі Ax arnda Чaлбax macma чaдa шорєєн Чaйaaн чaxcы xyлyны Xыйбac xaнammыг xызыл xoop am, Сыннын позігі Ax arnda Алшын Xaйaдa пушкєн Xyдaй Чaйaaн aлыбы Изебі чox Xnrna Чичен»
‘На вершине земли - [хребте] Ах-сын На широком камне сам собою родился Достойный жеребенок Чайаана -Косокрылый Красно-каурый конь,
На высочайшем хребте Ах-сын Внутри [скалы] Алтын-Хайа родился
Богом Чайааном сотворенный богатырь -Могучий Хыйга Чичен’.
[Хакасский героический., 1997.
С. 340-341].
Гора / скала (камень), как точно подмечает И. Л. Кызласов, выступала не только источником и местом нахождения всей жизненной силы рода, ресурсов его воспроизводства. Ученый пишет, что «воплощаясь в конкретных людях, жизнетворная сила рода выходила из священной горы в окружающий мир небольшими частями. По истечении срока пребывания в нем отдельные представители рода, являясь элементами единого целого, неизбежно возвращались в скалу, с тем, чтобы вновь слиться с этим “родовым единством” и послужить материалом для создания новых людей. Такой круговорот мыслился неизбежной и непрерывной основой вечного существования рода. Именно будучи источником рода, священная гора являлась и могилой его членов. Так осознавалось реальное социальноэкономическое единство древнего коллектива» [Кызласов, 1982. С. 88]. Данная идея находит подтверждение и в фольклоре. В эпическом творчестве совершенно не случайно то, что «рожденная из камня внутри белой Скалы» богатырша Алтын Арыг после своей гибели в родовой усыпальнице -скале, превращается вместе со своим конем в песок и гальку [Алтын Арыг, 1988. С. 223, 464]. Во многих фольклорных текстах герои в предначертанное для них время возвращаются в гору (скалу), где их ожидают каменные гробы и посмертные ложа [Хакасский героический., 1997. С. 196-197; Бур-наков, 2006. С. 139]:
«Алты хурлыг Ах хайага Айланып, хучахтап кирген,
Чарых тас хомдага Чаттырыбысхан чачазын.
Чарнына чап теендег хомдызы,
Ицнте иптеп иткендег»
‘К скале Ах-Хайа с шестью уступами Возвратилась, в своих объятиях [тело] внесла
В светлокаменный гроб Старшую сестру свою уложила.
Будто по мерке ее спины гроб сделан, Будто по ее плечам сделан’
[Хакасский героический., 1997.
С. 196-197].
«Я же по склону крутому К вершине взберусь И к основанию белой скалы поднимусь, Дверь золотую в белой скале распахну,
В срок свой
На ложе из белого камня взойду,
Ясные очи на вечное время сомкну,
Сном беспробудным На каменном ложе усну»
[Баинов, 2007. С. 94].
В представлениях народа, кроме того, наряду с прочими условиями, чрезмерно каменистый ландшафт был одной из характерных особенностей Нижнего мира. Эти взгляды отразились в фольклоре: «Вот
край! - ни солнца, ни луны / Лишь черный мох, да валуны» [Алтын Арыг, 1988. С. 119].
В традиционном мировоззрении такие состояния человеческого тела, как окаменелость и неподвижность выступали выразительными символами смерти. Как известно, закостенение / окаменение и отсутствие движение тела наряду с прекращением дыхания являлись основными показателями кончины человека. Камень выполнял существенную роль и в традиционной похоронной обрядности хакасов, в которой осуществлял апотропейную и замещающую функции. Так, в жилище после выноса тела умершего, на том месте, где располагался гроб, помещали круглый черный камень «хара тас» 3, взятый с берега реки. При отправлении ритуала старики произносили следующее заклинание: «Если сюда вернется дьявол, съевший тебя, то пусть грызет этот камень! Пусть больше не будет в этом доме покойников, лучше пусть будет лежать камень хара тас! Пусть он займет твое место!». На седьмой (сороковой) день камень относили на могилу или выбрасывали за околицу в сторону кладбища со словами: «Возьми свой черный камень хара тас! Пусть уйдет из дома вместе с ним черная душа харазы». Нередко обряд изгнания зловредной души харазы повторялся через год,
3 Такой камень также именовали «xaM кодір тл-6ac xapa mac» - ‘черный камень, который не сможет поднять шаман’ [Бутанаев, 2011б. С. 143].
но уже с участием шамана. При этом наряду с другими предметами опять-таки использовался черный камень в количестве девяти штук [Бутанаев, 1996. С. 158, 166-167]. Схожая похоронная традиция с магическим использованием камней имела место и у монголов [Мэнэс, 1992. С. 119; Бутанаев, 2011б. С. 144].
Среди хакасов бытовало представление о том, что камень как мистический объект мог обладать еще и мощными разрушительными, деструктивными свойствами, направленными на смерть, а также выражал результат посмертного воздаяния. Убежденность в этом выявляется во всевозможных заклятьях, например, таких как: «хатыг чурег/н тасха наалзын!» - ‘пусть твое твердое сердце наткнется на камень!’, «т/з/ц тасха тецз/ц!» - ‘пусть твои зубы наткнуться на камень!’ [Бутанаев, Бутанаева, 2008. С. 345, 346, 357, 358], «таран хырача тас путан!» - ‘пусть на посеянной пашне образуются камни!’ [Бутанаев, 1996. С. 190, 205], «пусть войдет в твою глотку камень, пусть твои уши наполнятся песком!» [Бута-наев, 2011б. С. 35], «пусть распухнет огромной горой, камнем застынет, рассыплется прахом-трухой!» [Баинов, 2007. С. 30]. В героических сказаниях упоминается «дом из черного камня», с которым связан мотив жесточайших пыток врагами-чужеземцами (демонами) плененных ими богатырей и других персонажей «солнечной земли»: «Хара тас ибi / Хызара кой/п турадыр» -‘ Из черного камня дом / Красным огнем полыхает’ [Хакасский героический., 1997. С. 256-257]. В эпосе «Алтын чюс» приводится сюжет, когда злой богатырь по имени Алып Хартака использует камень для истязаний людей:
«Потом он из-за пазухи младенца достал,
На камне плоском его распластал.
Мечом заостренным, мечом железным
Начал он младенца кромсать и резать.
Младенца он мучает и терзает»
[Алтын Чюс, 1987. С. 155].
В сказании «Хан-Тонис на темно-сивом коне» представлено описание борьбы богатырей. В процессе единоборства главный герой побеждает своего соперника, используя при этом опять-таки камень:
«В мощных объятьях Хан-Тонис противника сжал,
К камню громадному Хара-Хусхуна прижал.
Громко хрустеть Хусхуновы косточки стали,
И, будто веточки, ребра его затрещали» [Баинов, 2007. С. 101].
Была распространена вера в то, что в потустороннем мире люди, совершившие множество тяжких грехов, несли особое наказание. Они были обездвижены, так как их «придавливал огромный камень» [Бурнаков, 2006. С. 48]. Схожие воззрения о «страданиях от камня», а также посмертном воздаянии бытовали и у монголов. Они считали, что одно из невыносимых мучений ада заключалось в том, что грешнику разбивали голову на каменной плите камнем, похожим на корову [Потанин, 2005. С. 744].
Особое значение придавалось камню и в обрядовой практике шаманов, в том числе связанной с их посвящением. Каждый неофит (наа паспах), на пути своего становления, обязан был совершить мистическое путешествие к патрону шаманов - Адам-хан’у (Эрлик-хан’у). В общественном сознании это соответствовало получению легитимного права на обрядовую деятельность (см.: [Потапов, 1991; Алексеев, 1984; Бутанаев, 2006; Бурнаков, 2011] и др.). Будущий кам во время своего странствия обязан был преодолеть всевозможные препятствия и опасности (поолта), а по пути угождать и заручаться поддержкой многочисленных сверхъестественных существ, в том числе и духов-хозяев природных стихий и объектов - огня, гор, рек, камней, березы и пр. В процессе посвящения обязательным требованием для многих шаманов было прохождение сквозь «хамнар утчец утуг тас» -‘камень с отверстием для прохождения шаманов’ (находился в верховьях Абакана, на левом берегу).
Заслуживает внимания тот факт, что в мифологическом сознании камень нередко выступает персонифицированным центром особого пространства. У хакасов он ассоциировался с пороговым, приграничным местом - входом в Нижний мир. Образ камня довольно часто фигурирует при описании контактов живых людей с инобытием [Бурнаков, 2006. С. 37, 48]. Верили, что сквозь камень «утуг тас» отправлялась в свой по-
следний путь душа умершего - узут. Прохождение через него, очевидно, служило символическим актом рождения нового шамана, а душа умершего окончательно ввергалась в пучину инобытия. Камень в мифологических представлениях, подобно горе, воспринимается в качестве материнской утробы. Нужно отметить, что, по представлениям северных алтайцев - челканцев и ку-мандинцев, души умерших людей также отправлялись в местность «Уйту-таш», расположенную в бассейне р. Абакан [Потапов, 1974; Дьяконова, 1975. С. 66; Бутанаев, 2011б. С. 131]. Этот факт свидетельствует об этногенетических и культурных связях хакасов с данными этническими группами алтайцев. Вместе с тем можно констатировать и то, что прохождение человека (души) сквозь отверстие в камне (и его аналогов), знаменующее переход в новое символическое состояние, было широко распространенной ритуальной практикой в культуре многих сибирских народов [Кагаров, 1929].
Другим, не менее важным поклонным камнем, встречаемым на пути в шаманских путешествиях, являлся «Хам харачац хара тас, хара субе пурикт/г» - ‘Черный камень для обозрения шаманов, имеющий шапкой черную пихту’. Он располагался в водах Верхнего Абакана. Для шаманов это место представлялось крайне опасным, так как враждебно настроенные камы здесь часто устраивали засады своим соперникам и пытались их погубить [Бурнаков, 2011. С. 242].
Непременным условием каждого шаманского посвящения было испытание силы новичка. В этом процессе был задействован «камень величиной с корову» под названием <«Хамнар хапчац хара тас» - ‘Черный камень, поднимаемый шаманами’. Его необходимо было поднять словно гирю. Со слов шамана Т. Юктешева, осуществлявшего ритуальную деятельность в середине XX в., «теперешние шаманы не только поднять, но и шевельнуть не могут этот камень» [Там же].
По данным фольклора, в прошлом великие шаманы имели специальные каменные жезлы - тас орбалар, наделенные непревзойденной мистической силой. Полагали, что некоторые из них спрятаны на дне Абакана и в дальних горах. Согласно повествованию, некий бай Нартас Азраков в горах обнаружил тас орба и втайне от всех стал камлать ею. В результате он получил покро-
вительство горных духов и быстро разбогател [Бутанаев, 2006. С. 103-104].
Хакасы были убеждены, что магические силы камня могли быть направлены и непосредственно против самих шаманов. Для того чтобы лишить сил зловредного шамана (чеек xaM), применяли и кремневый камень. С этой целью кама троекратно пропускали через металлический таган ^чыш киnmиpге), на голову надевали узду. Камнем для высекания огня на лбу до крови процарапывали линию или крест. Выступающую кровь протирали тряпкой, которую затем сжигали в огне [Там же, 2006. С. 20-21, 67]. В связи с данной обрядовой практикой и значимой ролью кремня, в народе сложилась поговорка - «xaM чapгызы omux mac, a6nc чapгызы mугее» - ‘суд над шаманом (совершают) кремнем, (которым чертят до крови лоб), суд над попом (совершают) дугой (которую надевают на плечи)’ [Бутанаев, Бутанаева, 2008. С. 270, 294]. Кроме того, могилы ненавистных шаманов заваливались громадными глыбами камней [Бутанаев, 2006. С. 46-47], чтобы те «не смогли оттуда выйти».
Образ камня был широко представлен и в культе предков. Следует отметить, что у хакасов он имеет свою особенность, которая проявляется в том, что традиционные воззрения о далеких пращурах тесно связаны с оролатрией. Гора одновременно воспринимается в качестве прародительницы и обители предков. Она наделяется огромным эмбриональным потенциалом [Кызласов, 1982; Алтын Арыг, 1988. С. 266, 535, 541; Бутанаев, 1996. С. 15, 170; Хакасский героический., 1997. С. 430, 446; Бурнаков, 2006. С. 16-42]. В традиционных представлениях хакасов камень, как уже отмечалось, выступает олицетворением горы. Это, например, нашло яркое отражение в таких хакасских оронимах, как: «Xoл mac (букв. каменная рука)» - ‘г. Кулдаш’, «Aл mac (букв. алый камень)» - ‘г. Алдаш’, «И^иг mac (букв. камень с сокровищами)» - ‘г. Истиг-таш’, «naxmac (букв. камень обозрения)» -‘г. Пахтас’, «Сюгур mac (букв. остроконечный камень)» - ‘г. Сюгурташ’, «Ымaй mac (букв. камень богини Умай)» - ‘г. Майдаш или Калягин’, <Пyлaн mac (букв. каменный лось)» - ‘г. Буланташ’ - название одной из вершин горы Борус, «Taxыp mac (букв. короткий камень)» - ‘г. Тагар-таш’, «Tac xыpaц (букв. каменный отрог)» - ‘г. Тас-
хыран’, «Тибе тас (букв. каменный холм)» -‘г. Тибетас’ и др. [Бутанаев, 2011б. С. 199, 200, 205]. Очевидно, что отождествление камня и горы было типичным явлением во многих традиционных обществах, например, совершенно не случаен тот факт, что и в русской культуре камнями называли высокие горы. Так, наименования Уральский или Саянский камень соответствовали горам - Уралу и Саянам. В религиозном сознании, как уже было сказано, камень, подобно горе, наделяется огромной порождающей силой и всеохватной витальностью. Мысль о семантической общности образов горы и камня полностью спроецирована и на каменные изваяния. В связи с этим вполне справедлив вывод Л. Р. Кызласова о том, что образ каменных изваяний (камня) восходит к архетипическим представлениям о мировой горе [1986. С. 191-192, 199, 203]. Среди хакасов и в настоящее время сохраняется убежденность в том, что территория, где расположены священные камни, является излюбленным местом горных духов [Бурнаков, 2006. С. 134, 152, 169].
Таким образом, можем констатировать, что в культуре хакасов камню отводилась важнейшая роль. Он широко использовался в обрядовой деятельности народа. В традиционном сознании камень наделялся сакральными свойствами, связанными с культами плодородия и предков. Верили в его мощную жизнепорождающую потенцию. Камень был одним из ключевых элементов круга мифологических представлений о жизни, смерти, судьбе, изобилии и пр. Ему придавалось большое значение в шаманской практике. Камень выступает устоявшимся символом многих граней человеческой жизни.
Список литературы
Алексеев Н. А. Ранние формы религии тюркоязычных народов Сибири. Новосибирск: Наука, 1980. 317 с.
Алексеев Н. А. Шаманизм тюркоязычных народов Сибири (опыт ареального сравнительного исследования). Новосибирск: Наука, 1984. 232 с.
Алтын-Арыг. Хакасский героический эпос. М.: Наука, 1988. 592 с.
Алтын Чюс // Алтын Арыг: Богатырские сказания, записанные от С. П. Кадышева. Абакан: Хак. кн. изд-во, 1987. С. 133-229.
Баинов М. Р. Хан-Тонис на темно-сивом коне. Героическое сказание. Новосибирск: Новосиб. кн. изд-во, 2007. 387 с.
Баскаков Н. А., Инкижекова-Грекул А. И. Хакасско-русский словарь. М.: Главиздат, 1953. 487 с.
Боргоякова Т. Г. Краткий хакасско-русский фразеологический словарь. Абакан: Изд-во ХГУ, 2000. 144 с.
Бурнаков В. А. Духи Среднего мира в традиционном мировоззрении хакасов. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2006. 197 с.
Бурнаков В. А. Путешествие к Адам-хану: камлание хакасского шамана Туда Юктешева // Вестн. Новосиб. гос. ун-та. 2011. Т. 10, вып. 3: Археология и этнография. С.236-244.
Бутанаев В. Я. Хакасская народная медицина // Народная медицина Хакасско-Минусинского края. Абакан: Хакасия, 1995. С. 3-24.
Бутанаев В. Я. Традиционная культура и быт хакасов. Абакан: Хак. кн. изд-во, 1996. 224 с.
Бутанаев В. Я. Хакасско-русский историко-этнографический словарь. Абакан: Хакасия, 1999. 240 с.
Бутанаев В. Я. Бурханизм тюрков Саяно-Алтая. Абакан: Изд-во ХГУ, 2003. 260 с.
Бутанаев В. Я. Традиционный шаманизм Хонгорая. Абакан: Изд-во ХГУ, 2006. 254 с.
Бутанаев В. Я., Бутанаева И. И. Мир хонгорского фольклора. Абакан: Изд-во ХГУ, 2008. 376 с.
Бутанаев В. Я. Русско-хакасский словарь (около 15 тыс. слов). Петропавловск: Полиграфия, 2011 а. 940 с.
Бутанаев В. Я. Особенности культуры и быта тюрков Саяно-Алтая. Астана: Кантана Пресс, 2011б. 440 с.
Вербицкий В. И. Алтайские инородцы. Горно-Алтайск: Ак Чечек, 1992. 270 с.
Дьяконова В. П. Погребальный обряд тувинцев как историко-этнографический источник. Л.: Наука, 1975. 164 с.
Кагаров Е. Г. Шаманский обряд прохождения сквозь отверстие // Докл. АН СССР. 1929. С.189-192.
Катанов Н. Ф. Отчет о поездке, совершенной с 15 мая по 1 сент. 1896 г. в Минусинский округ Енисейской губернии. Казань: Типо-Литография Имп. Казанского унта, 1897. 104 с.
Катанов Н. Ф. Наречия урянхайцев (сойотов), абаканских татар и карагасов:
(Образцы народной литературы тюркских племен, изданные В. В. Радловым). СПб., 1907. Т. 9. 640 с.
Катанов Н. Ф. Предания присаянских племен о прежних делах и людях // Сборник в честь 70-летия Г. Н. Потанина (Записки ИРГО по отд. этнограф., 1909. Т. 34). СПб.: [Тип. В. Ф. Киршбаума], 1909. С. 265-288.
Костров Н. А. Качинские татары. Казань: [Тип. Губ-го правл-я], 1852. 66 с.
Кызласов И. Л. Гора - прародительница в фольклоре хакасов // СЭ. 1982. № 2. С. 83-92.
Кызласов Л. Р. Древнейшая Хакасия. М.: Изд-во МГУ, 1986. 295 с.
Майногашева В. Е. Комментарии к переводу // Хакасский героический эпос: Ай-Хуучин. Новосибирск: Наука, 1997. С. 430448.
Малов С. Е. Шаманский камень «яда» у тюрков Западного Китая // СЭ. 1947. № 1.
С. 151-160.
Мудрое слово. Хакасские пословицы, поговорки и загадки. Абакан: ХО Красноярск. кн. изд-ва, 1976. 127 с.
Мэнэс Г. Материалы по традиционной похоронной обрядности захчинов МНР конца XIX - начала XX вв. // Традиционная обрядность монгольских народов. Новосибирск: Наука, 1992. С. 112-127.
Очерки истории Хакасии (с древнейших времен до современности). Абакан: Изд-во ХГУ, 2008. 672 с.
Потанин Г. Н. Очерки Северо-Западной Монголии. 2-е изд. Горно-Алтайск: Ак Че-чек, 2005. 1026 с.
Потапов Л. П. Заметка о происхождении челканцев-лебединцев // Бронзовый и железный век Сибири. Новосибирск: Наука, 1974. С.304-313.
Потапов Л. П. Алтайский шаманизм. Л.: Наука, 1991. 321 с.
Радлов В. В. Из Сибири: страницы дневника. М.: Наука, 1989. 749 с.
Унгвицкая М. А., Майнагашева В. Е. Хакасское народное поэтическое творчество. Абакан: ХО Красноярск. кн. изд-ва, 1972. 312 с.
Хакасский героический эпос: Ай-Хуучин. Новосибирск: Наука, 1997. 479 с.
Хакасско-русский словарь. Новосибирск: Наука, 2006. 1114 с.
Список источников
Архив РГО. Разряд № 64. Оп. 1. Д. 29. Рукопись Н. И. Попова «Сведения и материалы для изучения поверий, сказаний, суеверных обычаев и обрядов у качинских татар». 1880. 25 л.
Материал поступил в редколлегию 10.05.2013
V. A. Burnakov
STONE IN OUTLOOK OF KHAKASSES (END OF XIX - XX CENTURIES)
Article is devoted to reconstruction of mythological views of Khakas about a stone. It is a natural and integral part of the nature surrounding the person. General availability and specific properties of a stone promoted that it naturally entered into life, a life and culture of the person. Mastering by it, obviously, was one of the key factors which have defined origin and development of a human civilization. It is known that the first - the most archaic and long stage of human history is called as an era of a stone or the Stone Age. The stone was used in receiving fire. It was the main weapon, the working tool, a construction material, calculating unit, etc. By means of a stone and in its processing the creative, intellectual potential of the person was implemented. It served as an embodiment of valuable and esthetic ideas. I was a demanded subject in daroobmenny processes. Also I became one of the main elements of spiritual culture. It was allocated with miracle magic, predictive and apotropeyny properties. It was widely used in traditional medicine and veterinary science, fortune-telling and other ceremonialism. I acted as the most important object of religious worship and naturally I entered into shaman practice.
Keywords: Khakasses, beliefs, myth, ceremony, stone, person, shamanizm, spirits, destiny, soul.
