CC BY
186
I \ D/SCOURSE P l'/i,1 —
ШЩЩ1и Тропы метода
УДК 141
КАКОГО ЖЕ МАРКСА МЫ ЧИТАЕМ? ЧАСТЬ 2
Кондратов Петр Николаевич,
Институт философии и права
Уральского отделения Российской академии наук,
старший научный сотрудник,
кандидат философских наук,
Екатеринбург, Россия,
E-mail: stif.lo@rambler.ru
Аннотация
В статье показано, что в русскоязычных изданиях работ К. Маркса некоторые философские понятия (menschlich, Versachlichung, ensemble, Ökonomie, Äußerung, Aneignung, Verkehr) были переведены словами с производственно-экономическим смыслом, в то время как у самого Маркса они в различных контекстах несут в себе философско-антропологические и экзистенциальные коннотации. Такие переводы привели к радикальному извращению философии Маркса. Автор делает вывод о необходимости нового адекватного перевода трудов Маркса и о переосмыслении всей его философской системы.
Ключевые слова:
философия К. Маркса, философская терминология, перевод, семантические коннотации.
В предыдущем разыскании были рассмотрены неточности переводов таких важнейших понятий философии К. Маркса, как Arbeit, Praxis, Selbstbetätigung, produktiv Leben, Produktivkräfte, Produktionkräfte, Aufhebung der Arbeit, Erzeugung, erzeugen, Produktion. Здесь мы рассмотрим понятия menschlich, Versachlichung, ensemble, Ökonomie, Äußerung, Aneignung, Verkehr.
Verkehr. Одной из базовых категорий философии Маркса и становящегося материалистического понимания истории является понятие Verkehr. Однако стоит только посмотреть на русские переводы этого термина, как становится ясным: мы
читаем не самого Маркса, а что-то к нему имеющее весьма отдалённое отношение. В.Ф. Шелике справедливо указывает, что это понятие, означающее общение в самом широком смысле, в собрании сочинений обычно переводят как обмен, связывая его только с производственными отношениями, упуская при этом радикально широкие семантические поля этого немецкого слова [13]. Приведём пару примеров такого перевода.
Уже в знаменитом письме П. В. Анненкову (1846) Маркс говорит о многозначности немецкого слова Verkehr, сравнивая его с французским commerce, но сам использует эти слова ещё в очень узком смысле,
который радикально расширен им уже в «Немецкой идеологии» (1846-1847) [6].
В «Манифесте» (1848) Маркс и Энгельс пишут: «Wir sehen also, wie die moderne Bourgeoisie selbst das Produkt eines langen Entwicklungsganges, einer Reihe von Umwälzungen in der Produktions- und Verkehrsweise ist» [22, s. 464], у нас же переводят: «Мы видим, таким образом, что современная буржуазия сама является продуктом длительного процесса развития, ряда переворотов в способе производства и обмена» [10, с. 426]. На самом деле Маркс и Энгельс здесь имеют в виду не обмен, а те многочисленные отношения, которые порождаются способами производства. Среди этих многообразных отношений располагается и обмен, как частная форма отношений-вообще.
Этот момент становится более понятным в контексте предмета исследования «Капитала» (1867). В немецком тексте «Das Kapital» стоит: «Was ich in diesem Werk zu erforschen habe, ist die kapitalistische Produktionsweise und die ihr entsprechenden Produktions- und Verkehrsverhältnisse» [17, s. 12]. Русский читатель читает: «предметом моего исследования является капиталистический способ производства и соответствующие ему отношения производства и обмена» [5, с. 6]. На самом же деле у Маркса имеет место более широкий контекст понимания Verkehr. Как нам представляется, немецкий мыслитель имеет в виду следующее: «предметом моего исследования является капиталистический способ производства и соответствующие ему Produktions- und Verkehrsverhältniße» [17, s. 12], т. е. «отношения производства и общения». Стало быть, Маркс имеет в виду то, что он исследует капиталистический способ производства и порождаемые этим способом производства производственные отношения («отношения производства») и «отношения общения», т. е. общественные отношения в самых разных сегментах
человеческого бытия («социального универсума»). Так, в подстрочном примечании 1 Маркс говорит «о связи между производственными отношениями и способом производства» [5, с. 6] («über den Zusammenhang zwischen Produktionsverhältnissen und Produktionsweise» [17, s. 11]).
Фраза «отношения производства и отношения обмена» выглядит просто нелепо в свете примечания к «Немецкой идеологии» (1845-1846), где редакторы указали, что, дескать, в понятии Verkehr нашло своё выражение формировавшееся тогда у основоположников понятие производственных отношений [11, с. 590-591]. В.Ф. Шелике справедливо возмущается: «Понять на этой основе, что же имел в виду Маркс (подставьте, получится: «Предметом моего исследования является капиталистический способ производства и соответствующие ему отношения производства и производственные отношения»), - невозможно в принципе» [14]. Более того, во Введении к Grundriße (1957) Маркс прямо указывает, что он желает исследовать не просто «обмен», а именно «Produktionsverhältnisse und Verkehrsverhältnisse» [21, s. 43], -благо, что здесь дан верный перевод: «Производственные отношения и отношения общения» [8, с. 46].
Не подлежит сомнению, что для Маркса Verkehr - это фундаментальное понятие, посредством которого описывается движение любых социальных структур, в том числе и экзистенциальных: то, как люди производят и в силу самой организации производства общаются; то, как в зависимости от производственных структур они обмениваются (дарообменом, грабежом, бартером, куплей-продажей); то, как эти отношения производства, обмена и распределения постепенно переносятся на межличностное общение (например, меркантильные отношения-к-Другим в буржуазном обществе [8, с. 103108]), коммуникацию, на отношения между
I \ DISCOURSE — Р l'/i,1 —
Тропы метода
родителями и детьми, между мужчиной и женщиной [9, с. 115-116], внутриклассовые и межклассовые отношения; наконец, то, как внутренний, интимный мир постепенно приходит в соответствие господствующему способу производства и формам общения, им детерминированных (например, если всё продаётся, то и любовь, - а Verkehr - это и половая связь [«без общения и дети на свет появиться не могут, а следовательно без общения не будет людей и прекратится всякая история, как прекратится она и без производства средств для жизни!» [14]], - тоже начинает проституироваться). Соответственно, базисные (производственные) формы Verkehrt постепенно, шаг за шагом пронизывают, пропитывают собой человеческие отношения вообще (от отношения к вещам до экзистенциального отношения к самому себе).
Таким образом, Verkehr следует понимать в контексте марксового понятия человеческого отношения к миру [12], в рамках развёртывания которого надо учитывать имманентную диалектику человеческого способа бытия в мире - диалектику пракси-са: в процессе реализации праксиса человек вступает в отношения с предметностью, данной ему в его непосредственном окружении, преобразует эту предметность, и тем самым конституирует свою окружающую предметную среду (Umwelt). Но так как праксис всегда осуществляется совместно с Другими, то отношения-общения с ними формируют мир людей (Mitwelt), который, будучи инте-риоризирован в психике индивида, образует его собственный мир (Eigenwelt). Стало быть, мир можно понять только через человека, созидающего и осваивающего этот мир, человеческим образом относящегося к миру, а человека можно понять только через тот мир, в котором этот человек обретается [3, с. 211-220].
Äußerung и Aneignung. Основой того, как человек обретается в этом мире, с точки
зрения Маркса, является преобразование этого мира в процессе диалектического взаимодействия с ним, в результате чего созидается новое [4]. Такое взаимодействие осуществляется в двух процессах: Äußerung и Aneignung. Для Маркса сущностью человека является сознательная преобразующая продуктивная деятельность. Что же происходит в процессе развертывания этой деятельности? В самом общем виде следующее: у человека, как живого существа, имеются потребности, которые сначала идеально репрезентируются в виде некоторых целей (образов, предвосхищающих будущий результат деятельности) и порождают в сознании образ, идею предмета, необходимого для удовлетворения этой потребности. Затем цели и идеи, порожденные потребностью, посредством трудовых операций оформляются и воплощаются в природном материале и тем самым человек производит-для-себя предметность, новое, искусственное бытие, не встречающееся в естественной эволюции природы вне преобразующей субъект-объектной активности человека.
Иначе говоря, внутреннее человека (проекты, идеи, эмоции, знания, в целом - его душа) переходит во внешнюю объективную вещь (Маркс этот момент праксиса называет термином Äußerung -отсвоением, проявлением себя в мире) и застывает в ней, опредмечивается. Обратный переход воплощенного в предмете идеального снова к человеку осуществляется только в процессе распредмечивания (Aneignung, Genuß, усвоения, делания-предмета-своим, присвоения предмета себе), когда «покоящееся свойство» (ruhende Eigenschaft) из предмета обратно переходит в форму деятельности (Unruhe) [5, с. 191-192], т. е. когда другие люди, используя предметность (пользуясь вещью, читая текст, слушая мою речь или музыку, воспринимая и интерпретируя мои жесты, выражение моего лица, воспринимая моё настроение),
в своих действиях воспроизводят заложенное мною в ней идеальное содержание (орудийную логику предмета).
Но этот живой диалектический процесс перетекания, высвечивания друг в друге Äußerung и Aneignung в русских переводах бездушно передают с помощью диалектики категорий производства и потребления. Да, формально это верно, ибо именно через деятельность производящую и деятельность потребляющую, через производство материальных и духовных предметов и их потребление в процессах опредмечивания и распредмечивания люди связываются друг с другом в социальную тотальность: в действительности человек «существует, с одной стороны, как созерцание общественного бытия и действительное пользование [wirklicher Genuß] им, а с другой стороны - как тотальность человеческого проявления жизни [Totalität menschlicher Lebensäußerung] » [9, с. 591].
Но посмотрите, как, в противоположность сухим производству и потреблению, Маркс говорит, например, о феномене присвоения (Aneignung): «Присвоение человеческой действительности [Die Aneignung der menschlichen Wirklichkeit], её отношение к предмету, это - осуществление на деле человеческой действительности, человеческая действенность и человеческое страдание, потому что страдание, понимаемое в человеческом смысле, есть самопотребление [Selbstgenuß] человека» [9, с. 592]. А ниже Маркс добавляет: «Поэтому человеческая действительность столь же многообразна, как многообразны определения человеческой сущности и человеческая деятельность» [9, с. 592].
Ökonomie. Много путаницы возникало и возникает в связи с употреблением Марксом понятия экономика и производных от него терминов. Большей частью интерпретаторы Маркса исходят из того, что автор
«Капитала» был «экономистом» в узком, современном смысле этого слова, хотя марксова политическая экономия никакого отношения к economics не имеет, она больше соответствует современным междисциплинарным исследованиям, объединяющим социальную философию, макроэкономический анализ, историю, социологию, социальное прогнозирование, социологию знания и даже этику. Стоит напомнить, что основатель классической политэкономии Адам Смит был профессором моральной философии. В этом смысле Маркс не был «чистым экономистом», экономистом par excellence.
Более того, следует признать, что марк-сово употребление термина «экономика» в большей степени восходит не к Адаму Смиту, Джону Стюарту Миллю или Давиду Риккардо, а к... Аристотелю. Известное разделение Аристотелем экономической деятельности на собственно экономику («домашнее», ойкосное - индивидуальное и полисное - хозяйство, т. е. хозяйственную деятельность, направленную на удовлетворение потребностей, что очень хорошо передаётся немецким словом Wirtschaft) и хрематистику (хозяйственную деятельность, осуществляемую с целью накопления богатства; у Маркса можно встретить термин Judentum, еврейство, как синоним ростовщичества) [1] было воспринято Марксом с воодушевлением, и выразилось в различении двух значений понятия «экономический» : как собственно хозяйственной деятельности, и как господства товарного производства и накопления капитала.
Такое различение двух семантик экономики у Маркса особенно важно для адекватного понимания рубрики «общественная формация», ибо все формации являются экономическими в первом (ойкосном) смысле, но только капиталистическая формация есть формация экономическая во втором (хрема-тистическом) смысле. Именно из-за этого
I \ О/ЗСОиПЭЕ-Р 1 А,1 _
ШЩЩ1и Тропы метода
непонимания и возникали разного рода трудности в общей интерпретации материалистического понимания истории и теории общественных формаций.
Следует отметить, что К. Маркс в основном употребляет термин «экономическая общественная формация», а не «общественно-экономическая формация». Разница между понятиями, обозначенными этими терминами, фундаментальна. Все общественные формации являются «общественно-экономическими», ибо понятие «экономика» в данном случае употребляется в широком смысле как производство материальных благ, как хозяйство (что мы встречаем уже у Ксенофонта, согласно которому экономика - га oíкovo^жd, ц oíкovo^ía - есть заведование домашним хозяйством, домохозяйство, а о oжovopжц тёхчц - искусство ведения хозяйства; об Аристотеле мы сказали выше), но только одна формация оказывается собственно экономической общественной, - здесь понятие «экономика» используется уже в узком смысле как производство продуктов в качестве товаров, и хозяйство рассматривается уже не как производство материальных благ для удовлетворения материальных потребностей, то есть не как производство потребительных ценностей, а как производство стоимостей меновых, ради них же самих (т. е. как хрематистика в аристотелевском смысле).
Именно поэтому политическая экономия как наука возникает именно в эпоху капитализма, в котором экономический (товарно-денежный) момент производства доведен до предела: производство ради прибыли, а не ради общественных потребностей людей, производство ради денег, а не ради человека. «Вот почему, - пишет Ф. Энгельс, - политическая экономия, наука о способах наживать деньги, является излюбленной наукой этих торгашей. Каждый из них - политико-эконом» [16, с. 497].
Изначально политическая экономия представляет собой «науку» о том, как «с тем же количеством труда произвести больше товара, следовательно, удешевить товары и ускорить накопление капитала» [5, с. 377]. Более того, буржуазная политическая экономия рассматривает только количественную сторону дела и меновую стоимость продуктов труда (в то время как классическая древность обращает внимание исключительно на качество и на потребительную ценность) что детерминируется тотальным характером товарно-денежных (меновых) количественных отношений. Именно в контексте такого словоупотребления необходимо, как представляется, понимать различение Марксом узкого и широкого смыслов понятий «экономика» и «экономический».
Таким образом, только во вторичной формации экономические (товарно-денежные) отношения играют решающую роль. Экономика в данном контексте понимается как производство потребительных ценностей как продуктов частных работ, субъекты которых вступают в контакт исключительно путем обмена, то есть производство выступает в виде созидания меновых стоимостей. Товарное производство достигает своего наиболее полного осуществления только в капиталистическом способе производства. В первичной же и третичной формациях в качестве производственного базиса выступают совершенно иные формы человеческой деятельности. Там нет «экономических отношений» в их товарно-денежной форме. Но это не означает, что там нет «экономики» (в смысле хозяйства). Поэтому экономическая интерпретация истории как некоторая всеобщая парадигма, приложимая ко всей человеческой истории, у Маркса отсутствует: экономическими факторами объясняются только способы производства в рамках экономической общественной формации,
и прежде всего - в капиталистическом способе производства.
Das ensemble. В «Тезисах о Фейербахе» Маркс говорит, что «Aber das menschliche Wesen... In seiner Wirklichkeit ist... das ensemble der gesellschaftlichen Verhältnisse» [19, s. 6]. Маркс здесь употребляет французское слово ensemble, ансамбль (и даже пишет его не на немецкий манер с заглавной, а с прописной буквы, хотя и с артиклем среднего рода). В русском переводе это ensemble передано как совокупность: «Но сущность человека. в своей действительности. есть совокупность общественных отношений» [7, с. 3].
Различие сразу же бросается в глаза: если у Маркса речь идёт о живой гармоничности и созвучности (пусть даже и в смысле гераклитовской äp-juovla как слаженности противоречий), то в русском варианте с «совокупностью» мы большей частью слышим коннотации мёртвости, конгломерата, равнодушного соединения. Отсюда и восприятие русским читателем марксова определения сущности человека как чего-то механического, как некоторой внутренне безразличной суммы общественных отношений, в то время как у него на самом деле речь идёт именно о живой связи, живом общении (Verkehr), о некоторой сыгранности: общественные отношения здесь, в 6-ом тезисе, выступают как бы в качестве музыкантов слаженно сыгранного коллектива.
Versachlichung. Одной из важнейших категорий, используемых Марксом в Grundriße и «Капитале», является понятие Versachlichung. В традиционном переводе этот термин Маркса переводят как овеществление. Но такой перевод радикально «уводит» нас от адекватного понимания того, что имеет в виду здесь Маркс. Русское овеществление означает превращение в вещь, и в этом отношении совпадает с опредмечиванием, т. е. с во-
площением, объективизацией (сознания, труда) в некий предмет, в вещное тело. Для обозначения этого процесса Маркс обычно употребляет термин Vergegenständlichung, опредмечивание. Например, в рукописях 1844 года он пишет: «Продукт труда есть труд, закреплённый в некотором предмете, овеществлённый в нём, это есть опредмечивание труда. Осуществление труда есть его опредмечивание» [9, с. 560-561; 18, s. 511-512].
В некоторых ранних произведениях Маркс, ещё следуя гегелевской традиции, рассматривает опредмечивание как отчуждение, однако в более зрелых работах (и даже уже в тех же рукописях 1844 года) он чётко понимает, что опредмечивание представляет собой необходимый момент любого труда, в то время как феномен отчуждения возникает только при определённых социальных условиях, в которых осуществляется труд, а именно в условиях частной собственности, товарного производства и господства тотальных товарно-денежных отношений. Именно в таких условиях происходит превращение социальных отношений из личных в вещные, т. е. в отношения вещей: человеческая деятельность и отношения между людьми видятся только как отношения ролевые, т. е. отношения между людьми принимают видимость отношений между вещами. Вот такой процесс Маркс и называет термином Versachlichung, который следует передавать русским словом овещнение (как это в своё время предложил Г. С. Батищев [2, с. 459-477]), чтобы не путать его с овеществлением, опредмечиванием.
Таки м о б р а з ом, с ле д у е т ч ё т-ко различать у Маркса «овеществление» (Vergegenständlichung, вернее: опредмечивание) и «овещнение» (Versachlichung). Именно в этом смысле Маркс говорит о «персонификации вещей и овеществлении [овещнении] лиц [Personifizierung der
I \ D/SCOURSE Р l'/i,1 —
Тропы метода
Sache und Versachlichung der Personen]» [5, с. 124] в товарно-денежном взаимодействии.
Menschlich. Это немецкое прилагательное практически везде переведено как человеческий (die menschliche Arbeit - человеческий труд, die menschliche Gesellschaft - человеческое общество). Но в немецком языке данное слово, помимо своего основного значения человеческий, означает также человечный, гуманный; по-человечески сносный; достойный человека. Поэтому, когда Маркс говорит о коммунизме как о die menschliche Gesellschaft, то он говорит не просто о человеческом обществе, а об обществе человечном. Любое общество - общество человеческое, но только общество коммунистическое, общество, в котором преодолено обесчелове-чивающее отчуждение, является ещё и обществом человечным.
Только сквозь призму такого перевода можно понять слова Маркса о том, что «характер человека создается обстоятельствами (Umständen, условиями жизни), то надо, стало быть, сделать обстоятельства человечными» [11, с. 145-146] и «обстоятельства в такой же мере творят людей, в какой люди творят обстоятельства» [11, с. 37], то и религию можно элиминировать не путём расстрелов священников и разрушения храмов в духе «воинствующего материализма» В.И. Ленина и Е. Ярославского, а только путём практического устранения земной основы религии, то есть того «бессердечного мира», в котором обретается человек.
Выводы. Проблема адекватного прочтения и перевода основных терминов Маркса является уже давным-давно назревшей. И её решение должно привести к радикальной ревизии той философской терминологии Маркса, которая сложилась на сегодняшний день как в отечественном, так и в зарубежном марксоведении. Сегодня уже нельзя читать Маркса сквозь сталинские категориальные
схемы и матрицы, к самому Марксу никакого отношения не имеющие. А ведь этими устоявшимися схемами и стереотипами искренне пользуются не только критики марксизма, но и сами марксисты, не отдавая себе отчета, что это - не марксизм. Мы видим, что в некоторых случаях те или иные понятия Маркса, даже погруженные в экономический контекст, нельзя переводить словами с явно производственно-техническими коннотациями, ибо тем самым ускользает философско-антропологический и даже в некотором отношении экзистенциальный смысл марксовой терминологии. В силу всего этого, как нам представляется, сегодня назрела потребность не только в новых переводах основных работ немецкого мыслителя, но и необходимость в радикальном переосмыслении всей его философии.
Наконец, наше небольшое разыскание хотелось бы завершить вопросом Ф. Энгельса, относящимся как раз к переводам текстов К. Маркса: «Мы вправе спросить: «Понимаешь ли ты то, что ты читаешь?» [15, с. 241].
1. Аристотель. Политика // Аристотель. Сочинения: В 4-х т. Т. 4 / Пер. с древнегреч.; общ. ред. А. И. До-ватура. - М.: Мысль, 1983. С. 375-644.
2. Батищев Г. С. Проблемы и трудности перевода некоторых Марксовых философских понятий // Хами-дов А.А. Философия истории Карла Маркса. - Алматы.: Институт философии, политологии и религиоведения КН МОН РК, 2014. С. 459-477.
3. Кондратов П.Н. Онтологические структуры историчности: Исследование философии истории Карла Маркса / Под ред. К.Н. Любутина. - М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2014. - 320 с. (Размышляя о марксизме. № 96).
4. Кондрашов П.Н. Философия праксиса Карла Маркса // Вопросы философии. 2016. № 10.
5. Маркс К. Капитал I // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. - М.: Политиздат, 1960. Т. 23. С. 5-784.
6. Маркс К. Письмо П.В. Анненкову, 28 декабря 1846 г. // К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения. - М.: Политиздат, 1962. Т. 27. С. 401-412.
7. Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. - М.: Политиздат, 1955. Т. 3. С. 1-4.
8. Маркс К. Экономические рукописи 18571859 гг. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. - М.: Поли-
I Ж DISCOURSE—Р
[)тщк*пи
тиздат, 1968. Т. 46. Ч. I. С. 3-508.
9. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. -М.: Политиздат, 1956. С. 517-642.
10. Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. - М.: Политиздат, 1955. Т. 4. С. 419-459.
11. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. - М.: Политиздат, 1955. Т. 3. С. 9-544.
12. Шелике В.Ф. К. Маркс и Ф. Энгельс об общении как одном из видов человеческого отношения к миру // Диалектика познания, понимания, общения. Сборник научных трудов. - Фрунзе: КГУ, 1986. С. 84-93.
13. Шелике В.Ф. Непознанный Маркс и некоторые проблемы современности (Часть 3) // Философские науки. 2013. № 5. С. 120-130.
14. Шелике В.Ф. Обесчеловечивание Маркса «марксистско-ленинскими» переводами с немецкого // http://hanguest.narod.ru/Freunde/menschlich.htm.
15. Энгельс Ф. Как не следует переводить Маркса // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. - М.: Политиздат, 1961. Т. 21. С. 237-245.
16. Энгельс Ф. Положение рабочего класса в Англии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. М.: Политиздат, 1955. Т. 2. С. 231-517.
17. Marx K. Das Kapital // Marx K., Engels F. Werke. B. 23. - Berlin: Dietz Verlag, 1962. S. 11-802.
18. Marx K. Ökonomisch-philosophischen Manuskripten aus dem Jahre 1844 // Marx K., Engels F. Werke. Bd. 40. - Berlin: Dietz Verlag, 1968. S. 465-588.
19. Marx K. Thesen über Feuerbach // Marx K., Engels F. Werke. B. 3. - Berlin: Dietz Verlag, 1978. S. 5-7.
20. Marx K., Engels F. Die heilige Familie // Marx K., Engels F. Werke. B. 2. - Berlin: Dietz Verlag, 1962. S. 3-223.
21. Marx K., Engels F. Einleitung zu den Grundrissen der Kritik der politischen Ökonomie // Marx K., Engels F. Werke. Bd. 42. - Berlin: Dietz Verlag, 1983. S. 15-768.
22. Marx K., Engels F. Manifest der Kommunistischen Partei // Marx K., Engels F. Werke. Bd. 4. - Berlin: Dietz Verlag, 1977. S. 459-493.
1. Aristotel'. Politika // Aristotel'. Sochineniya: V 4-x t. T. 4 / Per. s drevnegrech.; obshh. red. A.I. Dovatura. -M.: Mysl', 1983. S. 375-644.
2. Batishhev G.S. Problemy i trudnosti perevoda nekotoryx Marksovyx filosofskix ponyatij // Xamidov A.A. Filosofiya istorii Karla Marksa. - Almaty.: Institut filosofii, politologii i religiovedeniya KN MON RK, 2014. S. 459-477.
3. Kondrashov P.N. Ontologicheskie struktury istorichnosti: Issledovanie filosofii istorii Karla Marksa / Pod red. K.N. Lyubutina. - M.: Knizhnyj dom «LIBROKOM», 2014. - 320 s. (Razmyshlyaya o marksizme. № 96).
4. Kondrashov P.N. Filosofiya praksisa Karla Marksa // Voprosy filosofii. 2016. № 10.
5. Marks K. Kapital I // Marks K., E'ngel's F. Soch., 2-e izd. - M.: Politizdat, 1960. T. 23. S. 5-784.
6. Marks K. Pis'mo P.V. Annenkovu, 28 dekabrya
1846 g. // K. Marks, F. E'ngel's. Sochineniya. - M.: Politizdat, 1962. T. 27. S. 401-412.
7. Marks K. Tezisy o Fejerbaxe // Marks K., E'ngel's F. Soch., 2-e izd. - M.: Politizdat, 1955. T. 3. S. 1-4.
8. Marks K. E'konomicheskie rukopisi 18571859 gg. // Marks K., E'ngel' s F. Soch. 2-e izd. - M.: Politizdat, 1968. T. 46. Ch. I. S. 3-508.
9. Marks K. E'konomichesko-filosofskie rukopisi 1844 g. // Marks K., E'ngel's F. Iz rannix proizvedenij. - M.: Politizdat, 1956. S. 517-642.
10. Marks K., E'ngel's F. Manifest kommunisticheskoj partii // Marks K., E'ngel's F. Soch., 2-e izd. - M.: Politizdat, 1955. T. 4. S. 419-459.
11. Marks K., E'ngel's F. Nemeckaya ideologiya // Marks K., E'ngel's F. Soch., 2-e izd. - M.: Politizdat, 1955. T. 3. S. 9-544.
12. Shelike V.F. K. Marks i F. E'ngel's ob obshhenii kak odnom iz vidov chelovecheskogo otnosheniya k miru // Dialektika poznaniya, ponimaniya, obshheniya. Sbornik nauchnyx trudov. - Frunze: KGU, 1986. S. 84-93.
13. Shelike V.F. Nepoznannyj Marks i nekotorye problemy sovremennosti (Chast' 3) // Filosofskie nauki. 2013. № 5. S. 120-130.
14. Shelike V.F. Obeschelovechivanie Marksa «marksistsko-leninskimi» perevodami s nemeckogo // http:// hanguest.narod.ru/Freunde/menschlich.htm.
15. E'ngel's F. Kak ne sleduet perevodit' Marksa // Marks K., E'ngel's F. Soch., 2-e izd. - M.: Politizdat, 1961. T. 21. S. 237-245.
16. E'ngel's F. Polozhenie rabochego klassa v Anglii // Marks K., E'ngel's F. Soch., 2-e izd. M.: Politizdat, 1955. T. 2. S. 231-517.
17. Marx K. Das Kapital // Marx K., Engels F. Werke. B. 23. - Berlin: Dietz Verlag, 1962. S. 11-802.
18. Marx K. Ökonomisch-philosophischen Manuskripten aus dem Jahre 1844 // Marx K., Engels F. Werke. Bd. 40. - Berlin: Dietz Verlag, 1968. S. 465-588.
19. Marx K. Thesen über Feuerbach // Marx K., Engels F. Werke. B. 3. - Berlin: Dietz Verlag, 1978. S. 5-7.
20. Marx K., Engels F. Die heilige Familie // Marx K., Engels F. Werke. B. 2. - Berlin: Dietz Verlag, 1962. S. 3-223.
21. Marx K., Engels F. Einleitung zu den Grundrissen der Kritik der politischen Ökonomie // Marx K., Engels F. Werke. Bd. 42. - Berlin: Dietz Verlag, 1983. S. 15-768.
22. Marx K., Engels F. Manifest der Kommunistischen Partei // Marx K., Engels F. Werke. Bd. 4. - Berlin: Dietz Verlag, 1977. S. 459-493.
Автор выражает глубокую благодарность за критические замечания и помощь в работе над данной статьей Вальтраут Шелике, Георгию Шелике (Москва), Валерию Чеховскому (Подстдам, Германия), Рольфу Хеккеру (Берлин, Германия) и Анастасии Артёмовой (Екатеринбург).
I \ D/SCOURSE Pl'/i,1 —
DHCKypC^/lM Tponbi MeTQfla
UDC 141
WHICH MARX WE READ? PART 2
Kondrashov Pyotr Nikolaevich,
The Institute of Philosophy and Law,
Ural Branch of the Russian Academy of Sciences,
Senior Researcher, Ph.D.,
Ekaterinburg, Russia,
E-mail: stif.lo@rambler.ru
Annotation
The article considers, that in Russian-speaking editions of K. Marx's works some philosophical concepts (menschlich, Versachlichung, ensemble, Ökonomie, Äußerung, Aneignung, Verkehr) were translated as words with the productive and economic sense while Marx put philosophical, anthropological and existential connotations into these words in various contexts. Such translations led to a radical perversion of whole the Marx's philosophy. The author of the article draws a conclusion about necessity of new adequate translation of Marx's works and about radical reconsideration of his philosophical system.
Key words:
K. Marx's philosophy, philosophical terminology, translation, semantic connotations.
