CC BY
80
С. П. Штумпф
К ВОПРОСУ СТРУКТУРИЗАЦИИ ДУХОВНОСТИ: ДИНАМИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ
Совершенно определенно можно сказать, что исследование человеческой личности до сих пор остается тайной за семью печатями, но некоторые выводы сделаны философами, и мы можем на них опереться.
Человек, несомненно, обладает биологическими свойствами, общими с природным, животным миром. Однако он обладает также душой, благодаря которой способен воспринимать благо, красоту, истину. «Поэтому человек — животное уникальное, кроме законов, которые ему дала природа, он вводит законы человеческие» [Казакова 2003 : 198]. Потеряв связь с природой, человек оказывается слишком слаб, и поэтому ему даются разум, способность мыслить, которые отличают его от всего животного мира. В процессе эволюции человек утрачивает естественные связи с природой, обустраивает свой «искусственный» мир и ему приходится возвести себе нового господина — культуру. Насколько он освобождается от отношений с природой, настолько попадает в зависимость от культуры. И еще одно уникальное качество человека заключается в том, что он находится на пересечении двух миров — земного (природного) и космического (божественного). Это — точка перехода из микрокосма в макрокосм (на это качество указывал Н.А. Бердяев). Человек действительно оказывается мерой всех вещей, как точно еще в античности заметил Протагор. С одной стороны, он является центром Вселенной, исключительным, избранным феноменом в ряду других вселенских феноменов (согласно Тейяру де Шардену). С другой - мы располагаем только этой мерой, никакой другой у нас нет. Поэтому «...изучение человеческого существа, личности как единства среды, процессов отражения-от-реагирования, механизмов анализа, обобщения и деятельности как единства тела, души и духа во всех их проявлениях от физиологии до культуры, . неизбежно дает ключ ко многим “внешним” процессам и проявлениям» [Минченков, Елпидифанов 2001 : 11]. Иначе говоря, структура и содержание внешней и внутренней деятельности индивида оказываются отражением структуры и законов мироздания, поскольку представляют собой единый процесс. Исследовательская проблема данной статьи, таким образом, определяется необходимостью рассмотрения структуры духовности и возможностью классифицирования духовности на основе ее структурной организации.
В своем исследовании мы опираемся на теоретическое допущение о том, что исходным наполнением логико-смысловых оснований духовности являются три уровня (измерения) — социальный, ментальный и сакральный. Наша задача заключается в том, чтобы найти определенные основания для выделения (разграничения) элементов духовности личности из совокупного пространства духовности общества, человеческого бытия, определить значимость рассматриваемого феномена в структуре человеческой личности и в бытийном процессе че-
ловеческой жизни. Необходимость такого разграничения определена тем, что на каждом из этих уровней духовность выполняет определенные функции. Вполне естественно, что, выявив их, мы сможем составить ясное представление о динамической структуре духовности.
Содержание динамической модели зависит от функционального наполнения духовной сферы. Здесь обозначенные нами элементы рассматриваются во взаимодействии. Это и есть полигон для апробирования взаимодействия различных элементов в структуре духовности. Рассмотрим эти функциональные характеристики. Они определяются содержанием, уровнями и элементами этих уровней.
На социальном уровне превалирует социализирующая функция. От степени развития духовной сферы человека зависит успех данной личности в обществе, в котором она живет. Это выражается в стремлении к самореализации и самоутверждению, в старании занять достойную социальную нишу. Социализирующую функцию можно подразделить на несколько составляющих сторон, детерминированных пространственно-временным континуумом человеческого бытия. Эти стороны имеют относительную самостоятельность, но в целостном виде действуют в диалектическом единстве, а выходя за пределы, границы, могут противоречить друг другу.
В первую очередь — это социокультурная сторона. Специфика этого аспекта общеизвестна и состоит в том, что духовная деятельность человека понимается как единство культуры и типов и форм социальности. Отношения между социальными объектами формируются в различных типах деятельности — экономических, политических и других. Но ярче всего духовность проявляет себя именно в совокупности культурных способов и результатов человеческой жизнедеятельности. Понять духовность вне культуры нельзя.
Культура как опыт всегда конкретна. Она представляет собой культуру данного вида деятельности (например, культура земледелия, управления, мышления и т. п.), или определенного исторического периода развития (древности, какого-то века и т. п.), или какого-либо субъекта деятельности (культура преподавателя, молодежи и т. п.), или, наконец, культуру какого-либо народа, нации, которая вбирает в себя весь опыт и все богатство жизни данного народа. Культура в этом случае несет в себе образ этой деятельности, субъекта деятельности, данного народа, нации. Она их различает, показывает их индивидуальное лицо. Культура отражает устойчивые компоненты человеческой истории — антропологические, этнические, более изменчивые — социальные, личностные структуры. Духовность, с одной стороны, формирует и конкретизирует основные принципы общности как целостной социокультурной системы. С другой — учитывая многомерность человека как биосоциокультурного активного существа, она обеспечивает подвижный баланс, изменчивость этой системы. Дает возможность преобразования общества как социокультурной организации.
Еще одна сторона социализирующей функции — воспитательная. Она представляет собой дидактические формы проявления духовности и отвечает на вопросы: зачем? каким образом? для чего мы воспитываем определенное содержа-
ние в человеке с самого раннего возраста? Идея духовного становления и развития подразумевает налаживание у ребенка, а позднее у взрослого человека разнородных связей с миром, с другими людьми, динамику их преобразования в реальную ситуацию формирования. Каждое дитя — это не просто отдельное тело в физическом пространстве, а потенциальный материал определенных форм сознания, деятельности, социальности в обусловленном культурно-историческом поле. С момента рождения его жизнь становится индивидуальным состоянием (существованием), вплетенным в социальную ткань общества и жизнь окружающих людей. При этом близкие взрослые для малыша являются не только (не просто) персонификаторами и источниками общественно выработанных способов поведения и способностей, но и базовым онтологическим основанием для возникновения и взращивания духовности. (Вспоминаются слова Гегеля о том, что мать есть гений для ребенка.) В ходе развития происходит становление индивидуальности и приобщение к общечеловеческим духовным идеалам и ценностям, позднее — открытие области соборных жизненных смыслов. Духовность в этом ракурсе выступает не только как особая реальность бытия человека, но и как особый поиск путей ее становления. Действия воспитателей и самодеятельность индивида являются ответом на социальный общественный запрос. Общество этими средствами направляет, регулирует деятельность и самодеятельность личности.
И последняя составляющая функции социализации — идеологическая. Миф о деидеологизации духовности не имеет под собой сколько-нибудь серьезных оснований и должен быть развенчан. Человек, живя в обществе, не может быть свободен от определяющих его жизнь господствующих сил. Вращаясь на обыденном уровне сознания, в котором представлены разнообразные научные и ненаучные взгляды и оценки, эстетические вкусы и идеи, нравы и традиции, склонности и интересы, причудливые образы фантазии и логика здравого смысла, человек не может изолироваться от систематизированной оценки социальной действительности, навязываемой с позиций правящего класса или партии. Он более или менее четко представляет идеологические императивы и либо соответствует им, либо идет наперекор. Идеология с помощью своего категориального инструментария достаточно опосредованно отражает действительность. Все зависит от ее конкретного содержания, социально-исторического контекста и способов навязывания (внедрения) в сознание людей. Политически окрашенное слово «идеология» имеет смысл системы политических верований и убеждений, ориентированных на определенные пути завоевания власти. В этом смысле она выступает как совокупность всех приемлемых и неприемлемых средств для достижения целей. Но первичное значение, определенное этимологией самого слова, означает прообраз вещей, в которых они воплощаются как их смыслы. И для нас ближе именно этот ракурс термина «идеология» в значении руководящей идеи, стержня, замысла того, что требует осуществления. В этом смысле идеология выступает как методологический принцип духовности, обладающий регулятивной силой в поисках путей решения теоретических или практических задач и тесно связанный с мировоззрением, убеждениями, цен-
ностными ориентациями, с положительно направленной духовной компонентой, действующей в обществе.
В границах ментального уровня очень ярко проявляют себя нравственная и познавательная функции духовности. Рассмотрим, каким образом они работают в этом пространстве.
Нравственная функция. Духовность всегда выступает как принцип самос-троительства человека, как выход к высшим ценностным инстанциям конститу-ирования личности и ее менталитета, как призыв к свершению того, что не свершается естественным путем. Духовность наделяет нас способностью переводить универсум внешнего бытия во внутренний мир личности на этической основе, способностью создавать этот внутренний мир, реализуя тем самым себе-тождественность человека, его свободу от жесткой зависимости перед постоянно изменяющимися ситуациями. В конечном счете она приводит к соединению образа мира с нравственным законом личности. Нравственность рождается не как результат наложения готовой парадигмы (схемы), а в момент выбора под личную ответственность. В исторической, в политической сферах самой важной проблемой становится определение личностью границ этой ответственности.
Духовная сущность человека проявляется очень ярко в прозрении, познании и приятии сущности Другого человека. На ранних стадиях духовного развития человек видит в мире и в людях только самого себя. Между тем лицо каждого человека уникально и неповторимо. Чтобы увидеть лицо другого, а не свою проекцию, необходимо освободиться от эгоцентрической доминанты путем расширения сознания и воспитания в себе уважения к полноправному чужому сознанию, к духовности другого. При различных обстоятельствах этот путь осуществляется через катарсис, который приводит к духовному преобразованию личности, открытию ею иного духовного измерения своей жизни, проявляющегося в виде голоса совести, творческого озарения, самоотверженной любви. В свете этого открытия временные, прагматические и эгоистические ценности уступают место высшим, духовным. Катарсис всегда связан (сопряжен) с открытием новых жизненных перспектив. Позиция раскрытия и преобразования собственного духовного «я» — это единство, называемое любовью и пиететом к Другому. Особая ценность этого процесса заключается в вере в реализацию духовно-нравственного в человеке, обращенности к его духовному «я», в способности так видеть и относиться к нему, чтобы пробудить высшие потенции его личности и способствовать их развитию. Потенциально духовность не является конкретным образом-идеалом, однако, будучи неосознаваемым или смутно осознаваемым, предчувствуемым, является реальной силой, способной актуализироваться в процессе внутреннего развития личности. Духовность нравственного порядка — это сущностное ядро личности, к которому мы обращаемся как к совести, к творческой интуиции. Это внутренний голос личности, следование которому — необходимое условие развития человеческих отношений и общежития в целом. Для сохранения канонов (законов) нравственности оказываются необходимыми обращение к более высоким уровням ценностной иерархии морального сознания, возвышение над ситуативной этикой к безусловности нрав-
ственного императива. Здесь требование нравственного возвышения получает новый контекст употребления и значимость, выходящую за сферу морали к более широкому постулату нарастающей кульминации духовности. («Жить по растущей совести», по словам Л.Н. Толстого.)
Духовность не бывает спонтанной и достигается в процессе развития человека в результате работы над собой, благодаря синергическому взаимодействию со встречным и усилиями самого человека, посредством поиска, познания и реализации им своих индивидуальных возможностей, детерминированных возможностями социума. Поэтому познавательной функции в духовном пространстве отводится очень важное место. В ней выделяются эпистемологический, эвристический, когнитивный и гносеологический аспекты. Они действуют в диалектическом единстве, представляя собой грани единого целого.
Очевидно, что личность является наиболее способной среди всего сущего к реагированию, чувствованию и осмысливанию объективированного мира. Поэтому, анализируя динамические процессы, происходящие в пространстве духовности, мы более всего связываем их с бытием людей, с межличностным общением, энергийным началом и мотивацией их деятельности. Динамика духовности напрямую зависит от способностей и возможностей к познанию субъектов, выбирающих источники и тратящих энергию деятельности, использующих различные средства обретения знаний, формирующие определенный строй и порядок познавательного процесса. Процесс познавания развертывается в совместной и индивидуальной деятельности людей, опирается на различные исторические и культурные формы, осуществляется в разных сочетаниях живого и накопленного опыта. Познание и понимание происходят в силу того, что познающий вторгается в сферу познаваемого и переносит его в собственное поле деятельности, выборочно оставляя для себя некоторые моменты познаваемого. Духовность при этом выступает вектором-проводником развивающего движения, направляет избирательность познавательного процесса, взращивает человеческий потенциал, определяет границы и препятствия (апории и антиномии) познаваемого. Несомненно, что познание является динамической составляющей (характеристикой) духовного пространства жизнедеятельности человека. В этом процессе духовность оказывается историческим движением (проводником) познавательных структур, категорий, концептов, символов, транслируемых людьми от поколения к поколению, поглощающих их живой опыт и обрастающих новым знанием.
Наряду с познаваемым в объективированном бытии всегда остается еще непознанный фрагмент. Бесспорен тот факт, что мы не можем полностью охватить предмет познания, постичь во всей полноте его определенность, очертить его границы. Эпистемологический аспект познания высвечивает область изучения пределов человеческого знания, выявляет проблему напряженного прогресса в процессе дальнейшего познания. Стремление к познанию есть прогрессирующее предрасположение индивида к особенностям объекта, к его неисчерпаемости, бесконечности. Прогресс познания находит свой окончательный предел в границе познаваемости. За нею начинается непознаваемое, трансин-
теллигибельное. Пространство духовности, благодаря своей трансцендентной природе, обладает этой возможностью «преступать» за пределы эмпирического, надэмпирического бытия. Дает человеку шанс (надежду) на связь с Универсумом. (Но здесь возникает проблема отношений между логическими построениями и психологией мышления, психикой человека. Насколько последняя остается в «нормальном, неповрежденном» состоянии? Возможно ли заглянуть в непостижимое, оставаясь при этом здоровым человеком?)
Когнитивный аспект, как нам представляется, поднимает проблему соотношения между чувствованиями, переживаниями человека и его сознанием, мышлением, знаниями о чувствах. Это вырабатывание путей, которые корреспондируют (транслируют) движения души человеческой к сознанию, приводя их к гармоничному, устойчивому течению. В своей первооснове духовность человека представляет способ свободного творческого бытия человека в мире чувств, нравственных норм и ценностей. Чувства человека с небольшой задержкой (опозданием) воздействуют на разум, сознание, воображение и в процессе творческого осмысления (деятельности) в единстве создают духовное целое. В состоянии динамики духовная жизнь человека всегда представляет цепь причинно-следственных связей, постоянно обогащаемых получаемыми исключительно живыми, по выражению С. Франка, знаниями. Мы солидаризируемся с мнением Н.С. Катуниной, которая в этом вопросе приходит к выводу, что «...необходимо проводить различие между чувствами и ощущениями как объектами отражения и сигналом как способом передачи информации мозгу, а также мыслью как смыслом чувства, с помощью которого продуцируется деятельность мышления» [Катунина 2003 : 32]. Думается, что духовность в этом смысле выступает в виде отношения, связующего элементы душевной жизни и сознания в единый синергический ансамбль. Это способ диалектической взаимосвязи переживаемых душой человека высших нравственных чувств и понимания разумом смыслов и ценностей этих чувств, опосредованных общением людей и их деятельностью. В этом случае духовность обозначает состояние человека, когда его душа соотносится с интеллектом в напряженном творческом процессе гуманистического служения обществу.
Считаем необходимым оговорить особенности того пути, который приводит личность к «открытию». Путь к новому знанию, помимо основного, постепенного, связанного с заданным алгоритмом, может быть найден с помощью эвристики. И здесь духовность открывает перед человеком огромное пространство для деятельного применения данного метода. Она задает цели, формулирует творческие задачи, указывает на избранные смыслы. И познающий, опираясь на эти узловые моменты, приходит к научным результатам, сокращая диапазон возможных решений проблемы и путь прохождения к «новому». Здесь духовность играет роль проверенного, испытанного проводника, поскольку она, как способ бытия личности в целом, указывает исследователю, что есть подлинно главное и ценнейшее в его жизни, открывает человеку пути, основывающиеся на вере, любви, совести и чувстве долга, которые являются особенно значимыми для каждого.
В ней концентрируются потенции, относящиеся к высшему уровню как социальных, так и индивидуальных форм освоения мира.
Сакральному уровню динамической структуры духовности соответствует рекреативная функция. Мы истолковываем ее как замещение материальных вещественных форм жизнедеятельности личности, которые она восполняет потоком духовности. Человек приходит на этот уровень либо когда испытывает чувство неудовлетворенности своим положением в обществе, либо когда бесконечно счастлив. Это восполнение, возмещение, уравновешивание, воздаяние человеку утраченных сил высшими благами, ценностями. Это обретенный, восстановленный покой (успокоение), на который имеет право каждый человек, переживший состояние аффектации.
Говоря о данном вопросе, мы подразумеваем условия, при которых духовность, выступая психологическим образованием, выполняет еще одну важнейшую функцию — дает человеку возможность почувствовать счастье, удовлетворение от процесса жизнедеятельности, а в высших своих проявлениях достичь духовного совершенства. Здесь отражается как степень позитивного влияния духовности на процесс развития, становления личности и успешность ее последующей деятельности, так и возможность обретения определенной психологической ниши, дарующей каждому человеку возрождение утраченных душевных и духовных сил.
В соответствии с вышесказанным мы приходим к следующим выводам. Духовность в структуре человеческой личности и в бытийном процессе человеческой жизни представляет собой не просто ограниченное пространство, определенную жизненную цель (идею), ставшую для человека ценностью высшего порядка. Основу этого сложного онтогносеологического феномена составляет структурная иерархия, система больших и малых смыслов, одинаково многозначимых для отдельно взятого индивида (носителя) и для общества в целом.
Структура духовности человека, общества предполагает множество отдельных существенных компонентов и представляет собой весьма инвариантно-вариативное образование. Ее можно уподобить деятельности симфонического оркестра, где для достижения полной гармонии звучания каждый исполнитель должен уметь слышать не только свой, но и другие инструменты. И каждый раз автор по-новому сочетает их, предлагая новый вариант инструментовки. По словам С. Франка, чрезвычайно сложно «распутать живой клубок духовной жизни и проследить сплетение образующих его отдельных нитей — моральнофилософских мотивов и идей; здесь можно наперед рассчитывать лишь на приблизительную точность» [Франк 1990 : 81].
Возможны различные соотношения структурных составляющих иерархии духовности. Разнообразные варианты соединения (наложения) смысловых компонентов во многом определяют особенности функционирования механизма духовности.
Духовность как динамичный, функциональный механизм существенно обусловливает поведение, развитие человека и становление, самопостроение, само-творчество личности в тождестве духовного самовосхождения.
Духовность дает личности и возможность спрятаться, укрыться в моменты нарушений, нереализованности ее духовных потенций. Это выражается в стремлении к недосягаемому, в мыслях о Всевышнем, в его незримом присутствии, в возможности диалога с ним. Здесь есть внутреннее ядро, которое нельзя поглотить, использовать, здесь всегда сохраняется дистанция.
Духовная жизнь человека представляет собой не обособленное образование, не надстройку над всеми остальными уровнями жизни, а их общее преображение, гармонию, обогащение всех сфер его бытия и всех его составляющих.
Истинная духовность постепенно возникает в человеке, с одной стороны, вполне понятным, определенным объяснимым путем, с другой — таинственным, загадочным, мистическим образом. Взращенный в процессе духовности человек становится личностью, самостоятельным, духовно дышащим субъектом, ведущим также и материально реальную жизнь. И каждая такая личность живет, действует и участвует в созидании духовной атмосферы общества.
Библиографический список
1. Казакова, Н.Т. Философия / Н.Т. Казакова. - Красноярск: КрасГАУ, 2003. - 299 с.
2. Минченков, А.В. Методы структурной психосоматики / А.В. Минченков, Н.Б. Елпи-дифоров. — СПб.: Изд. дом Ювента; М.: Институт общегуманитарных исследований, 2001. — 409 с.
3. Катунина, Н.С. Проблемы духовности человека: монография / Н.С. Катунина. — Владимир: ВГПУ, 2003. — 109 с.
4. Франк, С.Л. Сочинения / С.Л. Франк. — М.: Правда, 1990. — 607 с.
