CC BY
442
УДК: 347.44 ГРНТИ: 10.27.41
К ВОПРОСУ ОБ ИМПЕРАТИВНЫХ И ДИСПОЗИТИВНЫХ НАЧАЛАХ В РОССИЙСКОМ ДОГОВОРНОМ ПРАВЕ
А. Р. Алимгафарова
Башкирский государственный университет Россия, 450005 г. Уфа, ул. Достоевского, 131
И Алимгафарова Алина Ришатовна - alimgafarova94@bk.ru
В статье исследуется проблема соотношения императивных и диспозитивных норм в российском договорном праве. Данная тема стала особенно актуальной в период реформирования гражданского права Российской Федерации. Новеллы гражданского законодательства иначе решили проблему, связанную с публично-правовыми и частноправовыми началами в области договорного права, которые вызвали большое количество споров в ученых кругах. Избрание и закрепление исключительно одной из презумпций - императивности или диспозитивности, на наш взгляд, не отвечает современному состоянию гражданского оборота. Наиболее эффективным нам видится закрепление различных презумпций в зависимости от субъектов того или иного правоотношения, а именно, презумпции императивности в отношениях с участием граждан и презумпции диспозитивности в отношениях между коммерсантами.
Ключевые слова: императивные нормы, диспозитивные нормы, договор, договорное право, свобода договора.
TO THE QUESTION OF IMPERATIVE AND DISPOSITIVE BASIS IN THE RUSSIAN CONTRACT LAW
A. R. Alimgafarova
Bashkir State University
131 Dostoevsky St., 450005 Ufa, Russia
El Alimgafarova Alina - alimgafarova94@bk.ru
The problem of correlation between imperative and dispositive norms of contract law in Russia is investigated in this article. This issue has become particularly acute in the period of the Russian Federation of civil rights reform. Novels in the civil law otherwise solved the problem associated with the public law and private law principles in the field of contract law, which caused a large amount of controversy in scientific circles. Election and securing only one of the presumptions - imperative or dispositive, in our opinion, does not meet the current state of civil turnover. The most effective we see the consolidation of the various presumptions depending on the subjects of a particular legal relationship, namely, the presumption imperative in relations with the participation of citizens and of the presumption of optionality between traders.
Keywords: imperative norms, dispositive norms, contract, contract law, freedom of contract.
В свете модернизации гражданского законодательства одним из актуальных и самых дискуссионных стал вопрос о закреплении в Гражданском кодексе Российской Федерации (далее - ГК РФ) презумпции диспозитивности норм договорного права.
Отправной точкой для новых исследований в данном направлении стало принятие Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее -ВАС РФ) от 14.03.2014 года № 16 «О свободе договора и ее пределах» (далее - Постановление № 16) [1].
Основная идея Постановления № 16 заключается в том, чтобы, провозгласив свободу договора, направить развитие гражданского права в русло диспозитивности.
Отстаивая указанную позицию, одни из самых ярких ее сторонников А.Г. Карапетов и Р.С. Бевзенко указывают, что презумпция диспозитивности «наконец позволит российскому договорному праву начать раскрывать свои преимущества и завоевывать доверие участников оборота» [2]. Кроме того, такой подход соответствует общепринятому европейскому опыту, согласно которому в части обязательственного права специально диспозитивность нормы даже не принято упоминать - она подразумевается по общему правилу» [3].
При обсуждении вопроса о необходимости закрепления презумпции диспозитивности норм договорного права, был поднят еще один не менее важный вопрос о том,
каким образом реализовать эту идею, то есть, как именно закрепить эту презумпцию?
Было предложено два пути решения данной проблемы: законодательный и судебный.
Законодательное закрепление презумпции диспозитивности в ГК РФ, предполагало внесение изменений в статью 421 ГК РФ и изложение ее в следующей редакции [4]: «Все нормы настоящего Кодекса, иных законов или правовых актов, определяющие содержание договорных правоотношений сторон по заключенному договору, предполагаются диспозитивными, если императивность таких норм прямо не следует из закона или не вытекает из их природы и целей законодательного регулирования. В отношении договоров, стороной которых является потребитель, такие нормы предполагаются исключающими возможность ухудшения положения потребителя, если иное не следует из их текста или не вытекает из их существа или целей законодательного регулирования» [5, с. 55].
Наличие нормативно закрепленной презумпции диспозитивности, по нашему мнению, могло бы способствовать стабилизации судебной практики, а также позволило бы сменить устаревшую советскую императивность договорного права, которой по-прежнему придерживаются российские судьи, на свободу договора и автономию воли сторон.
В законодательстве ряда зарубежных стран уже с давних пор провозглашена презумпция диспозитивности норм
Law and Political Sciences | Juvenis scientia 2017 № 1
31
договорного права.
Так, в Чехии и Венгрии презумпция диспозитивности договорного права нашла отражение в национальных кодифицированных актах в виде закрепления закрытого перечня императивных норм [6].
Такой подход видится нам неэффективным, так как законодательство перестанет быть гибким и не сможет адекватно реагировать на постоянно изменяющиеся общественные отношения.
Среди негативных последствий законодательного закрепления диспозитивности можно указать также на неограниченность судейского усмотрения. Так, на практике возможно наступление случаев, когда суды неоправданно и необоснованно будут выносить решения, ссылаясь на презумпцию диспозитивности. В результате могут быть нарушены интересы менее защищенной стороны в договоре или третьих лиц, а также публичные интересы, что является крайне неблагоприятным для общества и государства.
Второй вариант решения обозначенной выше проблемы предполагает судебное толкование норм договорного права, основанное на исходных принципах и сущности частного права, в том числе и на презумпции диспозитивности.
В Германии и во Франции презумпция диспозитивности договорного права законодательно не закреплена, однако судьи при вынесении решений изначально имеют установку на диспозитивность, и уже в зависимости от фактических обстоятельств конкретного дела рассматривают вопрос о возможном ее ограничении [7, с. 183].
Данный подход к проблеме закрепления презумпции диспозитивности норм договорного права, на наш взгляд, является наиболее приемлемым, так как при нем возможно скорое и адекватное реагирование на социально-экономические изменения в обществе, в связи с отсутствием надобности прибегать к трудоемкому механизму законодательного урегулирования.
На преобладание императивного начала в гражданском праве указывали известные цивилисты М.И. Брагинский и В.В. Витрянский, которые после проведения «ревизии» норм ГК РФ выявили, что в составе норм, регулирующих отдельные виды договоров, оказалось около 1600 императивных и только около 200 диспозитивных норм [8].
Принятие Постановления № 16 было расценено как провозглашение курса на диспозитивность. Однако так ли это на самом деле?
Считаем, что нельзя с полной уверенностью утверждать, что разработчики Проекта Постановления № 16 «О свободе договора» добились поставленной цели, ведь теперь стало возможным признание норм, имеющих явную атрибутику диспозитивности (оговорку «если иное не предусмотрено договором»), императивными. ВАС РФ тем самым окончательно закрепил подход, сложившийся в судебной практике. Так, например, в Постановлении ФАС Волго-Вятского округа от 15.03.2012 года по делу № А43-11012/2011 статья 210 ГК РФ, определяющая, что собственник несет бремя содержания принадлежащего ему имущества, если иное не предусмотрено законом или договором, была определена как императивная [9, с. 9].
Так, ВАС РФ, отказавшись от формально-атрибутивной теории толкования правовых норм и договорных условий, ненамеренно, но сделал шаг в обратную сторону - в сторону императивности гражданского и в том числе и договорного права.
Таким образом, насущный вопрос о презумпции импе-
ративности или диспозитивности норм договорного права по-прежнему остался открытым.
Задумаемся, так ли необходимо провозглашать одну из названных презумпций? И будет ли это в конечном итоге соответствовать современному гражданскому обороту?
По данному вопросу интересной представляется идея Д.И. Степанова о введении так называемой «интенсивности императивного и диспозитивного начала в регулировании договорных условий». Предлагается отказаться от выделения только императивности и диспозитивности, и предусмотреть «пограничные» зоны между ними в зависимости от субъектного состава конкретного правоотношения [10].
Были выделены четыре модели договорных отношений:
1. Отношения между гражданами (модель гражданин - гражданин);
2. Отношения между гражданами и профессиональными участниками, под которыми понимаются предприниматели и юридические лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность (модель гражданин -коммерсант);
3. Отношения между лицами, занимающимися предпринимательской деятельностью (модель коммерсант -коммерсант);
4. Отношения между гражданами и некоммерческими организациями (модель гражданин - НКО).
Автором было предложено закрепить презумпцию дис-позитивности в модели коммерсант - коммерсант, придерживаться презумпции наибольшей императивности в модели гражданин - коммерсант, и исходить из презумпции «слабой императивности» в моделях гражданин - гражданин и гражданин - некоммерческая организация. Позиция обосновывалась тем, что предприниматели осуществляют деятельность на свой страх и риск, и предполагается, что они обладают определенными профессиональными познаниями в той или иной сфере деятельности, которые позволяют им избежать нарушения своих прав или навязывания заведомо невыгодных договорных условий контрагентом. Поэтому необоснованным будет ограничение автономии воли сторон в отношениях между коммерсантами.
Относительно модели гражданин - коммерсант: налицо явный диспаритет переговорных возможностей сторон. Закрепление презумпции наибольшей императивности в отношениях между такими субъектами в первую очередь обусловлено необходимостью защиты интересов слабой стороны в договоре, что является одним из основополагающих начал гражданского права.
В отношениях между гражданами, а также между гражданами и некоммерческими организациями в целом преобладают диспозитивные начала, так как стороны наделены относительно равными правами и возможностями, однако императивность в данном случае необходима в целях минимизации недобросовестного поведения сторон и злоупотребления правом. В этом и заключается так называемая «слабая» императивность.
На наш взгляд, в данном случае понятие «слабой» императивности и диспозитивности становятся синонимичными, так как диспозитивность также предполагает соблюдение сторонами договорных правоотношений принципа добросовестности и действие определенного «анклава» императивов, предназначение которых состоит в защите особых общественных интересов (интересов слабой стороны, третьих лиц и публичных интересов).
В этой связи, считаем неоправданным и на данном эта-
пе выделение категории «слабой» императивности в договорном праве. Она сможет полноправно существовать только тогда, когда будут выделены конкретные критерии, отграничивающие ее от диспозитивности, иначе неизбежно возникновение разногласий в определении различными судами природы одних и тех же норм права.
Наиболее рациональным нам видится выделение двух моделей правоотношений:
1. Отношения с участием гражданина (сюда входят модели гражданин-гражданин, гражданин - коммерсант, гражданин - некоммерческая организация);
2. Отношения без участия гражданина (модель коммерсант-коммерсант).
В первой группе отношений преобладающим должно стать императивное начало, что вызвано спецификой гражданина как субъекта. В таких отношениях в любом случае будет существовать менее защищенная сторона: в отношениях с юридическими лицами гражданин a priori является таковой, а в отношениях между физическими лицами точно так же одно из них будет слабой стороной.
Именно императивность в данной ситуации способна урегулировать отношения между этими участниками так, чтобы были соблюдены основополагающие принципы договорного права, такие как справедливость, добросовестность, а также права и интересы лиц, которые в силу отсутствия определенных профессиональных знаний могут быть заведомо поставлены другой стороной договора в невыгодное положение. Предоставление неограниченной автономии воли может привести к негативным последствиям, как для отдельных лиц, так и для развития гражданского оборота в целом.
Во второй группе отношений, участниками которой являются лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность, необходимо отталкиваться от презумпции дис-позитивности, в чем мы полностью разделяем точку зрения Д.И. Степанова.
О слабой стороне договора здесь не может идти речи, так как с обеих сторон в отношениях участвуют профессиональные, «продвинутые» участники, как правило, имеющие своего юриста или же штат юристов, представляющих их интересы на всех этапах договорных правоотношений.
Таким образом, введение различной интенсивности императивного и диспозитивного начала в регулирование российского договорного права, предложенное Д.И. Сте-
Пановым, хотя и предусматривает более индивидуальный подход к каждому правоотношению с учетом особенностей каждой стороны, но в настоящее время является только абстрактной конструкцией, неосуществимой на практике в связи с ее недостаточной доработкой.
Итак, самым эффективным в условиях сегодняшнего дня нам видится закрепление различных презумпций в зависимости от субъектов того или иного правоотношения, а именно, презумпции императивности в отношениях с участием граждан и презумпции диспозитивности в отношениях между коммерсантами.
ЛИТЕРАТУРА
1. Постановление Пленума ВАС РФ № 16 от 14.03.2014 г. «О свободе договора и ее пределах» // Вестник ВАС РФ. 2014. № 5. С. 32-34.
2. Карапетов А.Г., Бевзенко Р.С. Комментарий к нормам ГК об отдельных видах договоров в контексте Постановления Пленума ВАС РФ «О свободе договора и ее пределах» // Вестник экономического правосудия. 2014.
3. Garro A.M. Op. cit. P. 1022.
4. Гражданский Кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. От 05.05.2014) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2014) // Собрание законодательства РФ, 05.12.1994, № 32, ст. 3301.
5. Карапетов А.Г., Савельев А.И. Свобода договора и ее пределы. Т. 2: Пределы свободы определения условий договора в зарубежном и российском праве. М., 2012. 453 с.
6. Евстигнеев Э.А. Законодательное закрепление презумпции дис-позитивности норм договорного права: проблемы и пути их решения // Вестник ВАС РФ. 2013. № 3. С. 35-40.
7. Principles, Definitions and Model Rules of European Private Law: Draft Common Frame of Reference (DCFR) / Outline Edition / ed. By C. von Bar, E. Clive and H. Schulte-Nolke. 2009. P. 183.
8. Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 15.03.2012 по делу № А43-11012/2011 // СПС «КонсультантПлюс», 2014.
9. Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. М., 2004. 420 с.
10. Степанов Д.И. Диспозитивность норм договорного права: к концепции реформы общих положений Гражданского кодекса РФ о договорах // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2013. № 5. С. 47-54
Поступила в редакцию 11.11.2016
