CC BY
3ИСТОРИЯ ОБНОВЛЕНЧЕСТВА
Научная статья УДК 273.99
https://doi.org/10.25803/26587599_2024_4_52_137
Дьякон Сергий Кульпинов
К вопросу об идеологии обновленческих церковных группировок в первой половине 1920-х годов: первый Всероссийский съезд «Союза церковного возрождения» 1924 года и его основные решения
Дьякон Сергий Кульпинов
Новосибирская православная духовная семинария, Новосибирск, Россия, [email protected], https://orcid.org/0000-0003-3266-8876
аннотация: Статья посвящена становлению и окончательному оформлению идеологии «Союза церковного возрождения». Исследуемые процессы рассматриваются в контексте развития обновленческого раскола в Русской православной церкви в первой половине 1920-х гг. В работе исследуется процесс формирования «Союза церковного возрождения» как самостоятельной церковной группировки, обстоятельства его обособления от «Живой церкви» в 1922 г., а также совместные действия лидера «Союза» «митрополита» Антонина (Грановского) с представителями иных обновленческих группировок в рамках коллегиального Высшего церковного управления в ходе подготовки и проведения обновленческого II Поместного собора в конце 1922 — первые месяцы 1923 г. Указываются причины окончательного разрыва «митрополита» Антонина с магистральным обновленчеством летом 1923 г. Основное
© Дьякон Сергий Кульпинов, 2024
внимание уделяется работе первого Всероссийского съезда «Союза церковного возрождения» в 1924 г., обстоятельствам его созыва и ключевым постановлениям. Исследуется состав съезда, а также ход его работы. Наибольшее внимание уделяется принятым постановлениям об отношении к иным церковным объединениям, о литургических реформах и о политической позиции «Союза церковного возрождения». Рассматривается отношение данной церковной группировки к итогам обновленческого II Поместного собора и пересмотр ряда его решений в контексте собственного идеологического курса. Отмечается, что к середине 1924 г. «Союз церковного возрождения» окончательно высказывал неприятие канонических реформ II Поместного собора, в первую очередь, связанных с женатой «иерархией». Тотальное неприятие этого нововведения привело к тому, что даже к Патриаршей церкви у «Союза» оформилось намного более мягкое отношение, чем к лоббировавшей «женатый епископат» «Живой церкви» и сохранившему эту практику обновленческому Священному синоду. При этом «Союз церковного возрождения» отстаивал многочисленные литургические реформы. Делается вывод о том, что идеология этой церковной группировки сочетала в себе литургический реформизм с каноническим консерватизмом.
ключевые слова: история церкви, обновленческий раскол, «Союз церковного возрождения», епископ Антонин (Грановский), епископ Василий (Лебедев), обновленческий II Поместный собор, литургические реформы
для цитирования: Кульпинов Сергий, дьякон. К вопросу об идеологии обновленческих церковных группировок в первой половине 1920 -х годов: первый Всероссийский съезд «Союза церковного возрождения» 1924 года и его основные решения // Вестник Свято-Филаретовского института. 2024. Т. 16. Вып. 4 (52). С. 137-161. https://doi.org/10.25803/ 26587599_2024_4_52_137.
Deacon Sergey Kulpinov
On the Ideology of the Renovationist Church Groups in the first half of the 1920s: the First All-Russian Congress of the "Union of Church Revival" in 1924 and its main Decisions
Deacon Sergey Kulpinov
Novosibirsk Orthodox Theological Seminary, Novosibirsk, Russia, [email protected], https://orcid.org/0000-0003-3266-8876
дьякон сергий кульпинов • к вопросу об идеологии обновленческих церковных группировок в первой половине 1920-х годов...
abstract: The article is devoted to the formation and final formalization of the ideology of the "Union of Church Revival" in the context of the development of the Renovationist schism in the Russian Orthodox Church in the first half of the 1920s. The work examines the process of formation of the "Union of Church Revival" as an independent church grouping, the circumstances of its separation from the "Living Church" in 1922, as well as the joint actions of the leader of the "Union", "metropolitan" Antonin (Granovsky) with representatives of other renovationist groups within the framework of collegial Higher Church administration in the context of the preparation and conduct of the Renovationist II Local Council at the end of 1922 — the first months of 1923. The reasons for the final rupture of the "metropolitan" Antonin with the main renovation in the summer of 1923 are indicated. The main attention is paid to the work of the first All-Russian Congress of the "Union of Church Revival" in 1924, the circumstances of its convocation and key resolutions. The composition of the congress is being investigated, as well as the course of its work. The greatest attention is paid to the adopted resolutions on the attitude towards other church groups, on liturgical reforms and on the political position of the "Union of Church Revival". The article examines the attitude of this church grouping to the results of the Renovationist II Local Council and the revision of a number of its decisions in the context of its own ideological course. It is noted that by the middle of 1924, the Union of Church Revival finally expressed its rejection of the canonical reforms of the II Local Council, primarily related to the married "hierarchy". The total rejection of this innovation led to the fact that even the Patriarchal Church of this group had a much softer attitude than the lobbying of the "married episcopate" of the "Living Church" and the Renovationist Holy Synod, which preserved this practice. At the same time, the Union of Church Revival defended numerous liturgical reforms. It is concluded that the ideology of this church grouping combined liturgical reformism with canonical conservatism.
keywords: Church history, Renovationist schism, "Union of Church Revival", Bishop Antonin (Granovsky), Bishop Vasily (Lebedev), Renovationist II Local Council, liturgical reforms
for citation: Kulpinov Sergey, deacon (2024). "On the Ideology of the Renovationist Church Groups in the first half of the 1920s: the First All-Russian Congress of the 'Union of Church Revival' in 1924 and its main Decisions". The Quarterly Journal of St. Philaret's Institute, v. 16, iss. 4 (52), pp. 138-161. https://doi.org/10.25803/26587599_2024_4_52_138.
Введение
В исследованиях, посвященных истории обновленческого раскола в Российской православной церкви, проблема отдельных обновленческих группировок длительное время освещалась довольно поверхностно. Ряд исследователей советского периода, например, А. Э. Краснов-Левитин [Краснов-Левитин, Шавров] и А. А. Шишкин [Шишкин], упоминали об их существовании, но уделяли им внимание преимущественно в контексте внутреннего противостояния в обновленческом расколе в конце 1922 — начале 1923 г. Иными словами, история церковных группировок интересовала исследователей только до того момента, пока они не начали маргинализироваться после учреждения обновленческого Священного синода. Такая тенденция просматривается и в некоторых современных исследованиях, посвященных обновленческому расколу в целом [Лобанов] и церковно-государственным отношениям в раннем СССР [Roslof]. В то же время в некоторых регионах отдельные группировки обновленцев перестали существовать уже в этот период, поэтому рассматривать их историю в дальнейшем не представляется возможным, о чем мы писали ранее [Кульпинов 2022].
История «Союза церковного возрождения» (далее — СЦВ) по преимуществу затрагивается в исследованиях, посвященных личности и деятельности еп. Антонина (Грановского) [Цыпин, Павлов]. Вместе с тем крайне мало исследователей рассматривают проблематику развития данного «Союза» после 1923 г. [Петров 2021]. Отдельно следует сказать, что идеология СЦВ систематически ранее не изучалась.
Вместе с тем представляется крайне актуальным исследовать развитие СЦВ и его идеологии после 1923 г. в силу того, что это расширяет представления об обновленческом церковном расколе и позволяет составить наиболее полную картину развития обновленческих реформистских идей. Представляется ценным, что СЦВ как группировка, независимая от обновленческого Священного синода, имел собственную позицию по ряду вопросов и мог более последовательно проводить в жизнь церковные реформы, поскольку, в отличие от магистрального обновленчества, не претендовал на тотальное признание всеми православными верующими, объединяя идеологически близких людей, изначально настроенных на внутрицерковные преобразования.
Цель настоящего исследования — определить ключевые особенности идеологии «Союза церковного возрождения», обозначенные на Всероссийском съезде объединения в 1924 г. Основным источником настоящего исследования являются материалы Всероссийского съезда СЦВ, опубликованные в Ленинграде в 1925 г. [Труды ]. Автор также привлекает значительный пласт неопубликованных источников и материалы периодической печати. Методами настоящего исследования являются хронологически-проблемный, историко-генетический и историко-сравнительный.
Возникновение и становление «Союза церковного возрождения» (1922 — начало 1924 года)
«Союз церковного возрождения» стал второй обновленческой церковной группировкой, возникшей после церковного переворота, произошедшего в мае 1922 г. Образование данной группы, вероятно, являлось следствием противоречий внутри обновленческого движения, которые существовали изначально, однако с наибольшей интенсивностью проявились летом 1922 г. Формально катализатором для создания СЦВ и прекращения его общения с «Живой церковью» стал I Всероссийский съезд «Живой церкви», на котором был принят ряд решений, направленных против монашества и закреплявших пресвитерское управление в церкви [Первый]. Радикальные решения съезда не устроили значительную часть духовенства, и в особенности архиереев старого по-ставления, на фоне чего «митрополит» Антонин (Грановский) решил сплотить недовольных «Живой церковью», создав новую церковную группировку.
Примечательно, что «митрополит» Антонин и его сторонники декларировали первоначально более умеренное отношение к церковным реформам, что вызвало на первоначальном этапе достаточно широкую поддержку среди духовенства.
Вместе с тем, несмотря на довольно быстро провозглашенные намерения отойти от «Живой церкви», «Союз церковного возрождения» некоторое время сохранял общение с Высшим церковным управлением, созданным 18 мая 1922 г., не разрывая окончательно взаимоотношений с доминирующей в нем «Живой церковью». Окончательно разрыв между «Живой церковью» и «Союзом» оформился к концу сентября 1922 г. [Лобанов, 94]. С этого времени началось создание параллельных церковно-административ-ных структур «Союза церковного возрождения» на территории
Советской России. Так, например, с 4 по 9 октября 1922 г. в Ново-николаевске прошел церковный съезд, провозгласивший создание Временного управления Сибирской митрополии, стоявшего «на платформе» «Союза церковного возрождения» и противостоявшего Сибирскому церковному управлению, остававшемуся в подчинении «Живой церкви» [Среди церковников]. Подобного рода меры, предпринимаемые сторонниками еп. Антонина на местах, следует считать окончательным закреплением «раскола в расколе», как охарактеризовали сложившуюся ситуацию А. Э. Краснов-Левитин и В. М. Шавров [Краснов-Левитин, Шавров, 111-112].
Говоря об идеологической составляющей разделения, оформившегося в обновленчестве, следует отметить, что «Союз церковного возрождения» стоял на более консервативных позициях, нежели «Живая церковь». Это выражалось, в частности, в стремлении сохранить функции монашествующего епископата и оставить в реорганизуемой церкви монашество как самостоятельный институт [Краснов-Левитин, Шавров, 113-116]. Как отмечалось в советской печати, новая церковная группировка, в отличие от ориентированной на крестьян «Живой церкви», учитывала интересы более образованного городского населения [Флеровский]. Следует отметить, что в этот период уже начало оформляться стремление «Союза церковного возрождения» к радикальным литургическим реформам. Возглавивший группировку «митрополит» Антонин (Грановский) и ранее интересовался литургическими преобразованиями и практиковал отдельные нововведения [Цыпин, Павлов, 682]. Вместе с тем четко представить себе именно литургическую программу «Союза церковного возрождения» в этот период практически невозможно, поскольку отсутствуют однозначные декларации по этому вопросу. Основными различиями между «Союзом» и «Живой церковью» в этот период стали представления о внутрицер-ковной организации, об управлении и роли монашества в церковной жизни. Примечательно, что в журнале «Живая церковь» 1 октября 1922 г. вышла передовая статья прот. Владимира Крас-ницкого «Антониновщина», в которой «митрополит» Антонин критиковался за реакционность и выставлялся главным противником брачного «епископата» [Красницкий, 1]. Последнее, в свете вышесказанного, выглядит вполне соответствующим действительности. В той же статье указывалось, что некоторые монашествующие епископы поддержали «митрополита» Антонина,
и делался вывод о том, что монашество реакционно по своей природе и отжило свой век [Красницкий, 2].
Представляется вполне очевидным, что внутренние разделения в обновленчестве поддерживались в этот период властями. Об этом прямо писалось в советской печати, на страницах которой подчеркивалось, что власть приветствует «идеологическое разнообразие» в церковном движении [Церковное]. С другой стороны, в преддверии готовящегося Поместного собора властям было выгодно и формальное единство раскола, поскольку нужна была единая позиция церкви в вопросе осуждения патр. Тихона и «отмежевания Церкви от контрреволюции». По этой причине достаточно быстро полная автономия еп. Антонина была ликвидирована путем создания «коллегиального» Высшего церковного управления, в новый состав которого вошли как представители «Живой церкви», так и представители «Союза церковного возрождения», а затем и отделившегося уже от Антонина «Союза общин древлеапостольской церкви», сторонники которого выступали против радикализма «Живой церкви», одновременно не разделяя отдельные консервативные положения «Союза церковного возрождения» [Лобанов, 98-99]. Создание коллегиального ВЦУ являлось чисто механическим актом, стратегически выгодным властям. О примирении идеологии различных вошедших в его подчинение структур речи не шло.
Примечательно, что на местах некоторые находившиеся в подчинении еп. Антонина структуры были фактически ликвидированы при посредстве властей. К примеру, несмотря на стремление «Союза церковного возрождения» создать коллегиальное управление с «Живой церковью» в Сибири по аналогии с коллегиальным ВЦУ в Москве, председатель «антониновского» Временного управления Сибирской митрополии еп. Софроний (Арефьев) был арестован, а его сторонники вынуждены были влиться в состав «Живой церкви», встав на платформу «живоцерковнического» Сибирского церковного управления [Пояснительная записка. Л. 9]. Иными словами, представляется определенным, что местные власти санкционировали именно поглощение сибирского «Союза церковного возрождения» «Живой церковью».
Зимой 1922-1923 гг. «Союз церковного возрождения» постепенно терял сторонников, однако оставался еще одной из трех наиболее крупных обновленческих церковных группировок. В ходе подготовки к обновленческому II Поместному собору еп. Антонин проявлял принципиальную позицию и отстаивал
свои взгляды на место монашества в церкви. В частности, им высказывалось решительное неприятие самостоятельно поставленного сибирского женатого «епископата» [Краснов-Левитин, Шавров, 117-118 ]. В то же время позиция «Живой церкви» в этом вопросе, за исключением Сибири, к весне 1923 г. стала более умеренной [Материалы Омской. Л. 33-33 об. ].
На самом соборе «Союз церковного возрождения» был представлен только десятью делегатами [Лобанов, 106], однако линия, проводимая данной группировкой, во многом определяла характер соборных решений, в частности, благодаря личному авторитету еп. Антонина, избранного почетным председателем собора [Деяния, 2]. Именно еп. Антонин (Грановский) способствовал закреплению на соборе равнозначности брачного и монашествующего епископата, а также настоял на допустимости только одного брака для женатых «епископов» [Деяния, 8, 11].
После собора «Союз церковного возрождения» продолжил развивать свою идеологию, причем имел в этом определенную государственную поддержку, о чем свидетельствует, в частности, опубликованная в «Известиях ВЦИК» 7 июля 1923 г. статья еп. Антонина [Антонин]. Возглавив образованный на соборе Высший церковный совет (далее — ВЦС), еп. Антонин (Грановский) формально оставался первенствующим членом коллегиального обновленческого церковного управления, однако фактически постепенно обособлялся от остальных обновленцев, по ряду вопросов находясь в остром конфликте с остальными членами обновленческого ВЦС [Румянцев, 217-218].
Конфликты с членами ВЦС в итоге привели к окончательному разрыву еп. Антонина с магистральным обновленчеством, хотя здесь следует сказать не только о чисто идеологической подоплеке, но и о том, что фигура епископа-реформатора виделась слишком радикальной как для части обновленцев, так и для их кураторов из советских государственных органов [Лобанов, 112 ]. В условиях роста сопротивления расколу такой деятель, известный одновременно своими реформаторскими взглядами и своей непримиримостью даже в обновленческой среде, не мог являться даже формальным главой коллегиального обновленческого ВЦС. Именно по этой причине во главе образованного 8 августа 1923 г. обновленческого Священного синода был поставлен куда более умеренный архиерей-монах дореволюционного поставле-ния — митр. Евдоким (Мещерский) [Румянцев, 220]. Представляется вполне очевидным, что и два последующих председателя
Синода — «митрополит» Вениамин (Муратовский) и «митрополит» Виталий (Введенский) — были поставлены из аналогичных соображений. Несомненно, взгляды «митрополита» Антонина выглядели значительно более консервативными, нежели взгляды «протопресвитера» В. Д. Красницкого или лидеров «Союза общин древлеапостольской Церкви» «архиепископа» Александра Введенского и прот. Александра Боярского, однако все же его фигура определенно ассоциировалась с реформаторским движением, что было невыгодно для раскола в сложившихся условиях.
Вместе с тем сам «митрополит» Антонин в дальнейшем указывал, что окончательный разрыв с ВЦС произошел по причине именно его личных разногласий с курсом совета. При этом он подчеркивал, что не самочинно вышел из него, а был уволен от всех должностей 25 июня 1923 г., что в дальнейшем было охарактеризовано им как заговор [Труды, 16 ]. Епископ Антонин, с одной стороны, признал это решение, поскольку сам разочаровался в ВЦС и стремился отмежеваться от него, с другой — считал его самочинным и нарушающим церковную дисциплину. 29 июня 1923 г. в соборе Заиконоспасского монастыря была провозглашена автокефалия «Союза церковного возрождения» [Труды, 7]. Иными словами, уже к июлю 1923 г. возглавляемая Антонином (Грановским) группировка отказалась от подчинения обновленческому ВЦС, причины чему следует искать как в личных разногласиях, так и в стремлении обновленцев видеть во главе своей структуры умеренного архиерея, не ассоциирующегося у верующего населения с радикальными церковными преобразованиями.
Образование Синода должно было поставить точку в существовании самостоятельных обновленческих группировок, что прямо декларировалось в первых синодальных постановлениях. В частности, подчеркивалось, что отдельные группировки с этого момента отменяются и их сторонники должны войти в подчинение Священному синоду [Протоколы, 8]. В некоторых регионах слияние группировок произошло значительно раньше, в частности, в Сибири сначала «Сибирская Живая церковь» поглотила местные организации «Союза церковного возрождения», а затем и возникший в Сибири «Союз общин древле-апостольской Церкви» [Материалы Иркутского. Л. 111]. В то же время безоговорочно синодальное решение было признано только сторонниками «Союза общин древле-апостольской Церкви». Как «митрополит» Антонин с частью сторонников, так и «протопресвитер» В. Д. Красницкий данного решения не признали и продолжили
действовать самостоятельно. Помимо оставшихся частей 1 «Союза церковного возрождения» и «Живой церкви» самостоятельное существование продолжил и ряд мелких церковных группировок, фактически отколовшихся от ВЦУ еще зимой 1922-1923 гг., в частности, «Союз религиозно-трудовых общин» и «Свободная трудовая церковь» [Краснов-Левитин, Шавров, 379; Лобанов, 111112 ]. Причем постепенно сохранившие независимость от Синода «Живая церковь» и «Союз церковного возрождения» оказались в сходном с вышеуказанными группировками положении, не имея значительного числа храмов, духовенства и последователей.
На протяжении 1924-1925 гг. обновленческий Священный синод неоднократно подчеркивал, что обе не вошедшие в его подчинение крупные церковные группировки маргинализировались и фактически являются сектами [Румянцев, 219]. В отношении «Живой церкви» аналогичная позиция имела место и у обновленцев в провинции [Петров 2020].
Следует отметить, что весной 1924 г. «протопресвитер» В. Д. Красницкий предпринимал попытку воссоединения с Патриаршей церковью на условиях взаимного признания, к чему, вероятно, его подтолкнули кураторы из советских государственных органов [Краснов-Левитин, Шавров, 379-380]. В отличие от него, еп. Антонин, хотя и занимал более консервативные позиции в вопросах церковного устройства и роли монашества в церкви, в подобные политические интриги не вмешивался, сосредоточившись на осуществлении литургических реформ в признававших его власть общинах.
Таким образом, возникновение «Союза церковного возрождения» было связано с несогласием части духовенства и мирян с политикой «Живой церкви», направленной на внедрение женатого «епископата» и других послаблений для клириков. Объединение СЦВ с другими группировками в рамках коллегиального ВЦУ являлось чисто внешним актом, необходимым властям для совместного противостояния сторонникам патр. Тихона. После обновленческого II Поместного собора 1923 г. это формальное единство пошатнулось, и СЦВ окончательно разорвал отношения с высшей обновленческой церковной властью, чему способствовало и стремление самого обновленческого ВЦС, а затем
1. Следует отметить, что значительная часть сторонников еп. Антонина и «протопресвитера» В. Д. Красницкого признала синодальное постановление и отложилась от своих лидеров.
Священного синода видеть во главе более умеренную фигуру, чем «митрополит» Антонин (Грановский), что, в свою очередь, обосновывалось политической линией, диктуемой обновленцам со стороны их кураторов из советских карательных органов. Несомненно, разделение СЦВ с обновленческим Священным синодом стало следствием комплекса причин, связанных, с одной стороны, с консервативной позицией «митрополита» Антонина в области «семейного епископата» и брачного права, с другой — с его радикальным реформистским отношением к богослужению.
Первый Всероссийский съезд «Союза церковного возрождения» и его основные решения
Всероссийский съезд «Союза церковного возрождения» стал основным мероприятием данной группировки в начальный период ее самостоятельного существования. В сущности, к этому моменту СЦВ подошел с определенными сформированными представлениями о своем месте в церковной жизни и о своей программе, что и было задекларировано в принятых резолюциях. Следует отметить, что некоторые литургические реформы были проведены СЦВ еще до съезда, в частности, в октябре 1923 г. Епископ Антонин (Грановский) отказался от церковных наград и званий, сохранив только три иерархические степени: диакона, священника и епископа, — установив внутреннее равенство в каждой из них. Тогда же он отказался от пышности богослужения, упразднил митры и некоторые другие предметы архиерейского богослужения [Труды, 19]. В это же время еп. Антонин озаботился созданием собственной иерархии и 22 октября 1923 г. рукоположил в сан епископа свящ. Василия Лебедева, постриженного в рясофор [Лавринов, 150].
Подготовка к съезду началась в апреле 1924 г. [Труды, 6], разрешение на проведение мероприятия от властей было получено 6 июня 1924 г. [Труды, 7], о чем заранее подавалось соответствующее ходатайство. Сам съезд был открыт в Спасском соборе бывшего Заиконоспасского монастыря 30 июня 1924 г. [Труды, 5]. Заседания продолжались до 4 июля 1924 г. [Труды, 62]. Следует отметить, что, несмотря на свое разделение с обновленческим Священным синодом и постепенную утрату сторонников, «Союз церковного возрождения» к этому моменту еще не был малочисленной организацией. На съезд прибыло 118 делегатов, из которых большинство представляли московские храмы: Спасский
собор и Петропавловскую церковь [Труды, 27], — однако также присутствовали представители общин из Владимирской губернии, где у СЦВ действовало 10 приходов, Ефремовского уезда Тульской губернии и Украины [Труды, 8-10]. Кроме того на съезд прибыли представители Ленинградской Егоровской общины [Труды, 43] и Нижегородских общин [Труды, 25], желавшие присоединиться к организации.
Резолюции съезда показывают, что СЦВ стремился выработать свое отношение к советской власти, церковным группировкам, а также к церковным реформам. Определение отношения к церковным процессам было основным направлением работы съезда, поэтому эта тема была наиболее полно отражена в принятых постановлениях. Представляется несомненным, что еп. Антонин и его сторонники, оказавшись одновременно в оппозиции к обновленческому Синоду и патр. Тихону, стремились доказать свое право на самостоятельное существование и правоту собственной позиции. Эта необходимость была четко выражена в первой принятой на съезде резолюции, посвященной отношению к «тихо-новцам» и обновленцам-синодалам. Резолюция подчеркивала, что СЦВ одинаково отрицательно относится к Патриаршей церкви и к обновленческому Синоду, поскольку оба эти церковные образования были построены на клерикальных принципах и чужды духу церковной свободы. Именно литургическое творчество и внутренняя свобода, отказ от иерархичности в данной резолюции стали маркерами идентичности «Союза церковного возрождения» [Труды, 26-27].
В материалах съезда совершенно определенно говорилось, что патр. Тихон и его сторонники воплощают церковную реакцию [Труды, 19, 30], поэтому осуждение патриарха обновленческим Поместным собором 1923 г. идеологически принималось. В то же время еп. Антонин подчеркивал неканоничный по форме характер осуждения, поскольку патриарх не был вызван собором и заявил протест против его решений, однако этот протест, как указывалось в материалах работы съезда, «Красницким даже не был рассмотрен» [Труды, 38]. Это двоякое отношение — признание законным по сути осуждение церковной контрреволюции и патриарха как ее символа и лидера и признание тех же действий неканоничными по форме — было отражено в 4-м пункте резолюции съезда об отношении к Поместному собору 1923 г., в котором подчеркивалось, что Тихон осужден справедливо, однако затем покаялся перед советской властью и был прощен, следовательно,
подлежит и церковному прощению, а потому должен признаваться в сане епископа. Это решение не означало стремления к примирению с Патриаршей церковью, а, скорее, показывало, что приходящее из нее духовенство может быть принято в сущем сане, о чем подробнее было сказано в шестом пункте той же резолюции [Труды, 38]. Отдельно следует сказать, что именно на патр. Тихона и его контрреволюционную позицию возлагалась вина за существующие церковные разделения [Пояснительная записка. Л. 60].
Если в документах съезда зафиксировано достаточно умеренное отношение к Патриаршей церкви, что, возможно, было следствием высказывания непримиримой позиции к «церковной контрреволюции» ранее, в период работы ВЦУ и на обновленческом II Поместном соборе (делегатам Союза достаточно было формально признать уже провозглашенные оценки), то по отношению к обновленческому Синоду и отколовшейся от него «Живой церкви» мнение членов съезда оказалось более радикальным. Предваряя резолюцию об отношении ко II Поместному собору, еп. Антонин очень много говорил о своем несогласии с линией ВЦС и обновленческого Синода, в первую очередь обратив свою критику на деятельность «Живой церкви». Глава «Союза церковного возрождения» обозначил, что Сибирский «митрополит» Петр Блинов прямо говорил о намерении «душить Возрождение» еще во время II Поместного собора [Труды, 28], что вполне соответствовало действительности, учитывая крайне непримиримую позицию Сибирской «Живой церкви» в вопросе брачного «епископата» [Материалы Омской. Л. 33]. Далее еп. Антонин говорил о том, что «Живая церковь» рукополагала в период собора и после него крайне недостойных кандидатов [Труды, 28], а весь собор фактически был сведен к «поповскому тресту», требовавшему брачных послаблений, которые глава СЦВ уничижительно именовал «клубничным правом» и «сексуальными претензиями» [Труды, 32]. Выход из сложившегося положения еп. Антонин видел в полном отмежевании от идеологии «Живой церкви» после образования обновленческого Синода, однако Синод, упразднив группировки, не отказался от одиозных для Антонина и его сторонников нововведений, а, напротив, закрепил их [Труды, 30]. Сам обновленческий Священный синод глава СЦВ именовал «сменовеховцами», подчеркивая, что синодалы не являются искренними обновленцами и сторонниками подлинных церковных преобразований [Труды, 34-35].
Именно идеология «Живой церкви» рассматривалась еп. Анто-нином как наиболее враждебная для «Союза церковного возрождения». «Живая церковь» осуждалась в резолюции об отношении к Поместному собору 1923 г. и признавалась «христоубийствен-ным поповским синедрионом», а ее идеология позиционировалась как «отпавшая от Христа». Было запрещено принимать в сущем сане в СЦВ женатых «иерархов», а также поставленных ими клириков, второбрачное духовенство и вступивших в брак монахов; приходящие в СЦВ канонично поставленные клирики должны были отрекаться от идеологии «Живой церкви» и «Союза общин древле-апостольской церкви» [Труды, 38-39].
Отдельно следует отметить, что лидер сторонников «Союза церковного возрождения» на Украине священник К. Смирнов, высказываясь по поводу принимаемой резолюции, также подверг критике идею брачного «епископата» и «Живую церковь», как носительницу этой идеологии [Труды, 41-42].
Столь враждебное отношение «Союза церковного возрождения» к «Живой церкви» и ее идеологии было обусловлено органическим неприятием осуществлявшихся данной группировкой брачных реформ. Патриарх Тихон и его сторонники подвергались критике в меньшей степени, хотя и назывались косным и контрреволюционным сообществом. Обновленческий Синод критиковался скорее опосредованно, поскольку не отказался от проводимой «Живой церковью» и «Союзом общин древле-апостольской церкви» идеологии и не занимался подлинными, с точки зрения СЦВ, церковными реформами.
Говоря об идеологии церковных реформ, следует отметить, что именно реформистский принцип отношения к церковной жизни 2 воспринимался сторонниками СЦВ как маркер собственной идентичности, отличавшей «Союз» как от «косной» Патриаршей церкви, так и от ложных реформистских стремлений синодального обновленчества. Уже в резолюции, посвященной Поместному собору 1923 г., отмечалось, что СЦВ принимает собор полностью, не отказываясь от решений, поскольку на соборе был установлен новый стиль и разрешено русское богослужение [Труды, 33, 37, 39].
Собственно богослужебные реформы обсуждались на съезде «Союза церковного возрождения» 3 июля 1924 г. Епископ Анто-
2. О реформистском принципе см. подробнее: [Кульпинов 2023]. — Прим. ред.
нин уделил особенное внимание открытию алтарей (т. е. упразднению иконостасов), выносу престола из алтаря, чтению тайных литургических молитв вслух, а также совершению богослужения на русском языке [Труды, 47, 50]. О пользе литургических реформ пространно говорил на съезде Василий Лебедев, «епископ» Во-роговский, который рассказал, что крестьяне во Владимирской губернии с интересом относятся к реформам и в целом поддерживают их, хотя в большинстве храмов СЦВ все же алтари остаются закрытыми [Труды, 51].
Отдельно еп. Антонин говорил о развитии литургического творчества и кратко рассказал о составлении нового чина литургии на основе древних литургий [Труды, 48]. Кроме того, он подчеркнул, что практикуемый в храмах СЦВ способ причащения по образцу Яковитской церкви и причащения больных (возложение Святых даров на ладонь верующим специальными щипчиками) не противоречит церковной традиции и был введен по причине многочисленных обвинений церкви в антисанитарии. Развивая этот тезис, еп. Антонин заострил внимание на том, что Святые дары сами по себе не являются универсальным обеззараживающим средством, упомянув, в частности, о случаях намеренного отравления через причастие [Труды, 52].
«Епископ» Василий в своем выступлении уделил внимание изменению чинопоследования таинства венчания, подчеркнув, что в СЦВ этот чин несет иной смысл: внимание теперь уделяется не физиологическому аспекту брака, а «нравственной спайке брачующихся». У владимирской паствы этот чин, по словам выступающего, получил большую поддержку [Труды, 52]. В продолжение этого выступления еп. Антонин обозначил, что СЦВ в принципе планирует пересмотр всего требника. Священник К. Смирнов также указал, что необходимо включить таинства в литургию, сделать их обязательной частью литургической жизни [Труды, 53].
После выступлений была предложена резолюция, содержавшая призывы к тотальному распространению русскоязычной литургии во всех храмах СЦВ, открытию алтарей, благословлению литургического творчества (в особенности отмечалось творчество свящ. К. Смирнова), необходимости пересмотра Требника и «одухотворения» чинопоследований, совмещению треб с литургией и упразднению частных треб вне алтаря. Помимо этого в резолюции говорилось об удалении из храмов предметов внешнего благолепия, не имеющих практического назначения. Было пред-
ложено ввести обряд конфирмации по достижении верующими совершеннолетия, призванный знаменовать их полноправное вступление в общину, а также разрешить родителям быть вос-преемниками своих детей, что обосновывалось их наибольшей близостью к чадам. В целом, резолюция подчеркивала необходимость отказа от обрядоверия и наполнения обряда более глубоким духовным содержанием. Предложенная резолюция была единогласно принята участниками съезда [Труды, 56-57].
Помимо отдельно принятой резолюции по вопросам церковных реформ, съезд также выразил свое отношение к данному вопросу в принятом «Уставе Всероссийского СЦВ», где среди прочего указывалось, что СЦВ «стремится к революционному оживлению церковной жизни» и борется со жречеством, под которым понималось бездушное исполнение треб и отказ от богослужебного творчества [Труды, 67]. В отдельном пункте указывалось, что «Союз» поддерживает и развивает литургическое творчество [Труды, 68].
Любопытно, что вопрос церковных реформ косвенно затрагивался и при обсуждении положения духовенства на заседании, проходившем 3 июля 1924 г. В частности, свящ. К. Смирнов обратил внимание на косность духовенства и его стремление к требо-исполнительству [Труды, 58-59]. В резолюции по данному вопросу говорилось о необходимости избавить все таинства и требы от платы [Труды, 62], что также можно опосредованно считать богослужебным преобразованием.
В целом, если кратко охарактеризовать богослужебную идеологию СЦВ этого периода, то она базировалась на идее литур-гичности и литургического творчества. Именно литургическим преобразованиям уделялось основное внимание и именно они воспринимались членами «Союза» как главные признаки обновления церковной жизни. Радикальные богослужебные преобразования значительно отличали СЦВ от синодального обновленчества и «Живой церкви», причем с этой позиции данная церковная группировка представляется прогрессивной, или модернистской3.
Особого внимания заслуживает политическая идеология СЦВ, обозначенная в решениях исследуемого съезда. Как и остальное обновленчество, «Союз церковного возрождения» стоял
3. О религиозном модернизме см. подробнее: [Головушкин]. — Прим. ред.
на позиции полной лояльности советской власти. В отношении к власти группировкой вполне одобрялись решения обновленческого Поместного собора 1923 г. Более того, как было сказано выше, признание патр. Тихона епископом сторонники СЦВ напрямую связывали с фактом его примирения с гражданской властью. Специальная резолюция об отношении к власти не принималась на исследуемом съезде, однако еще на первом заседании еп. Антонин подчеркнул, что революция преобразовала все стороны жизни, поэтому СЦВ объединяет людей, дышащих духом революционных преобразований [Труды, 16]. В резолюции об отношении к Патриаршей церкви, «тихоновцам» и синодальному обновленчеству указывалось, что советский строй для членов СЦВ предпочтительнее царского [Труды, 26].
Более четко позиция СЦВ в отношении государственной власти была выражена в принятом на съезде «Уставе Всероссийского СЦВ». В первую очередь «Устав» оговаривал, что членами «Союза» не могут являться лица, придерживающиеся контрреволюционных взглядов и занимающиеся контрреволюционной деятельностью, а также судимые гражданским судом [Труды, 68]. Иными словами, положительное отношение к революции и соблюдение советского законодательства, в том числе в части, касающейся политических воззрений, являлись одними из ключевых условий членства в СЦВ. Нужно отметить, что такой перенос принципов советского законодательства в церковную сферу не являлся чем-то новым для обновленчества. Еще на рубеже 1922-1923 гг. контрреволюционные взгляды считались достаточным основанием для лишения священного сана [Циркуляры Забайкальского. Л. 9-9 об.; Циркуляры Сибирского. Л. 3, 5], а практически одновременно с принятием исследуемого «Устава» в Сибири синодальные обновленцы указывали, что отсутствие государственной регистрации для священнослужителя приравнивается к запрещению в священнослужении [Материалы Сибирского. Л. 79].
Далее в Уставе политическим вопросам был посвящен специальный раздел, озаглавленный «Политико-общественная физиономия Союза». В нем повторялся тезис о признании решений II Поместного собора о признании власти, а также подчеркивалось, что СЦВ разделяет цели революционной власти и одобряет отделение церкви от государства. Проводилась мысль о том, что советский строй безрелигиозный, а не антирелигиозный, поэтому обеспечивает подлинную свободу церкви [Труды, 71]. В целом, тезис о том, что Октябрьская революция «освободила Церковь»,
являлся общим для обновленцев данного периода [Личное дело. Л. 3], и СЦВ в данном случае повторял уже многократно озвученные положения. Принятая в СССР свобода антирелигиозной и религиозной пропаганды понималась в Уставе как возможность для свободной дискуссии и отстаивания истины [Труды, 72], что также соответствовало представлениям остального обновленчества (например, подобные положения в этот же период озвучивались в Сибири [Материалы Сибирского. Л. 20]).
Более радикальным выглядело стремление следовать во всем за революционным правительством, «эмоционально совпадать» с революцией. Высказывалась идея, что достижение общего блага, т. е. социального равенства, — это религиозная цель, а благодать является «метафизическим обоснованием прогресса» [Труды, 72-73]. Вместе с тем и эти положения в целом соответствовали мнениям представителей синодального обновленчества и не выделялись из общего контекста обновленческой политической идеологии.
Принятое на съезде «Воззвание к верующим от СЦВ о пожертвованиях на наш Воздушный Флот» свидетельствует о развитии в Союзе идей советского патриотизма [Труды, 66], что также было свойственно и остальному обновленчеству. Этот феномен весьма интересен и, определенно, должен быть исследован отдельно, поскольку советское государство официально в этот период отвергало патриотизм, однако обновленческие структуры, в силу общей инертности, продолжали рассуждать о новой власти в принятом до Октябрьской революции патриотическом дискурсе. Здесь же достаточно отметить, что советский патриотизм СЦВ принципиально не отличался от аналогичных идей других обновленцев.
Примечательно, что на съезде при обсуждении положения духовенства большое внимание было уделено вовлечению клира СЦВ в трудовые отношения именно в контексте советских представлений о труде. В частности, еп. Антонин употреблял термин «индустриализация культа», т. е. включение духовенства в производственный труд. На съезде отмечалось, что для советской власти само по себе священнослужение не является производственным трудом, поэтому необходимо вовлекать духовенство в производственную деятельность [Труды, 60-61], ходатайствуя о разрешении таковой для «служителей культа» перед советской властью [Труды, 62]. Такая постановка вопроса отличала СЦВ от большинства других обновленцев, хотя нужно сказать, что некоторые малочисленные обновленческие группировки также
говорили о необходимости труда для священнослужителей. Синодальное обновленчество, несмотря на то, что многие видные его представители ранее работали на светских должностях, в особенности в период Гражданской войны [Лавринов, 50, 53, 328], данный вопрос не поднимало. На практике клирики «синодальной ориентации» получали доходы именно от священнослу-жения, и вопрос об их светском труде не развивался в официальных постановлениях.
В целом политическая идеология СЦВ, отраженная на съезде 1924 г., практически не отличалась от политической позиции остального обновленчества, также провозглашавшего лояльность советской власти и следование идеалам Октябрьской революции. Любопытно, что именно признание власти было одним из вопросов, в которых СЦВ разделял курс обновленческого Поместного собора 1923 г. Отличием политической идеологии «Союза» можно считать только стремление на практике интегрировать духовенство в советскую трудовую систему, что не проводилось большинством других обновленцев.
Таким образом, идеологию «Союза церковного возрождения», выраженную в документах Всероссийского съезда 1924 г., можно дифференцировать на внутрицерковную, богослужебную и политическую. Политическая идеология «Союза» принципиально не отличала эту группировку от остального обновленчества и базировалась на принятии советской власти и следовании революционным идеям. Даже зафиксированные в документах съезда формулировки, касающиеся отношения к власти, зачастую повторяли тезисы других обновленцев. Исключением следует считать только стремление СЦВ к интеграции духовенства в трудовую деятельность в соответствии с советскими представлениями о производственном труде. В отношении других церковных группировок позиция СЦВ определялась тотальным неприятием идеи семейного «епископата» и имевших место послаблений для духовенства в брачном праве, по этой причине наибольшее неприятие вызывала у «Союза» именно «Живая церковь», а обновленческий Синод порицался за то, что, отменив группировки, не отказался от их нововведений. Отношение «Союза» к Патриаршей церкви на этом фоне выглядело более умеренно. «Союз» даже восстановил в сане патр. Тихона, подчеркивая, что в каноническом праве какие-либо отклонения у Патриаршей церкви отсутствуют. Вместе с тем литургическая идеология СЦВ являлась последовательно реформистской. «Союз» призывал к пересмотру
богослужебной практики, изменению чинопоследований, развивал литургическое творчество, все таинства и требы должны были быть включены в литургическое богослужение, т. е. можно говорить о литургиецентричности богослужения в СЦВ.
Заключение
Подводя общие итоги настоящего исследования, можно обозначить, что возникновение «Союза церковного возрождения» имело основной причиной взятый «Живой церковью» курс на внедрение женатой «иерархии» и ряда послаблений для духовенства, что определенно вызвало недовольство в обновленческой среде. Создание новой церковной группировки первоначально поддерживалось властями, однако затем СЦВ вместе с рядом других церковных группировок был механически подчинен коллегиальному ВЦУ, что было нужно исключительно для совместных действий обновленцев против сторонников патр. Тихона. При этом нужно отметить, что еп. Антонин (Грановский) и его приверженцы продолжали придерживаться идеи богослужебных реформ и критиковать канонические нововведения, что отразилось и в их позиции на обновленческом II Поместном соборе. Летом 1923 г. происходит окончательное отмежевание «Союза церковного возрождения» от магистрального обновленчества. Это стало следствием как стремления обновленческого ВЦС, а затем Священного синода видеть во главе более умеренную фигуру, что, в свою очередь, обосновывалось желанием властей привлечь большее число сторонников к обновленчеству, так и стремления самого «митрополита» Антонина (Грановского) отмежеваться от политики «семейного епископата» и противостоять упразднению ряда канонических правил.
Первый Всероссийский съезд «Союза церковного возрождения» выразил ряд основных идеологических положений данной церковной группировки, которые можно подразделить на вну-трицерковные, богослужебные и политические. Согласно материалам съезда, политическая программа СЦВ базировалась на принятии Октябрьской революции и советской власти и практически не отличалась от аналогичных программ других обновленческих институций. Отличием этой программы можно считать только стремление сторонников «Союза церковного возрождения» интегрировать духовенство в советскую трудовую деятельность, что было не свойственно остальному обновленчеству.
дьякон сергий кульпинов • к вопросу об идеологии обновленческих церковных 157
ГРУППИРОВОК В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 1920-х ГОДОВ.
Отношение «Союза церковного возрождения» к другим церковным группировкам во многом определялось вопросами второбрачия духовенства и «семейного епископата». Поскольку СЦВ стоял на позициях тотального неприятия таких нововведений, наибольшей критике подвергалась лоббировавшая их в 1922-1923 гг. «Живая церковь». Обновленческий Священный синод также подвергался резкой критике за то, что, отменив церковные группировки, сохранил их нововведения (в первую очередь имелась в виду женатая «иерархия»). Патриаршая церковь, как консервативная в каноническом смысле структура, подвергалась меньшей критике. На этом фоне примечательно, что Всероссийский съезд 1924 г. постановил восстановить в сане патр. Тихона, и совершенные им хиротонии считались в полной мере каноничными.
В литургической идеологии СЦВ стоял на позициях широкого развития богослужебных реформ, поощрения литургического творчества и приспособления чинопоследований к запросам современности. В практике «Союза церковного возрождения» осуществлялись многие богослужебные преобразования. Все таинства и требы включались в литургическое богослужение.
В целом можно сказать, что выраженная на Всероссийском съезде 1924 г. идеология свидетельствует о сочетании в СЦВ канонического консерватизма со стремлением к широким литургическим преобразованиям. По этой причине данную группировку на фоне остального обновленчества можно считать как реформистской, так и консервативной, в зависимости от выбранной точки зрения. Политическая идеология «Союза церковного возрождения» не отличалась от синодального обновленчества, но в некоторых вопросах его сторонники шли дальше остальных обновленцев.
Список сокращений
ВЦС Высший церковный совет ВЦУ Высшее церковное управление СЦВ Союз церковного возрождения
Источники
1. Антонин = Антонин (Грановский), митр. Разъяснение тихоновского обращения // Известия ВЦИК. 1923. 7 июля.
2. Циркуляры Забайкальского = Циркуляры Забайкальского губернского церковного управления. 1923 г. // Государственный архив Забайкальского края. Ф. Р-422. Оп. 2. Д. 791.
3. Материалы Иркутского = Материалы работы Иркутского епархиального церковного совета. Циркуляры Священного Синода и Сибирского областного церковного совета. 1922-1926 гг. // Государственный архив Иркутской области. Ф. 485. Оп. 2. Д. 27.
4. Пояснительная записка = Пояснительная записка прот. В. Ципкевича от 6 марта 1923 г. // Государственный архив Иркутской области. Ф. 485. Оп. 2. Д. 31.
5. Циркуляры Сибирского = Циркуляры Сибирского областного церковного совета в Иркутский епархиальный церковный совет. 1923 г. // Государственный архив Иркутской области. Ф. 485. Оп. 2. Д. 46.
6. Личное дело = Личное дело прот. Г. Георгиевского (кандидата в епископы). 1923 г. // Государственный архив Иркутской области. Ф. 485. Оп. 3. Д. 6.
7. Материалы Омской = Материалы Омской обновленческой епархии. 1922-1924 гг. // Государственный архив Новосибирской области (ГАНО). Ф. Р-1485. Оп. 1. Д. 15.
8. Материалы Сибирского = Материалы работы Сибирского церковного управления (Сибирской церкви). 1922-1924 гг. // ГАНО. Ф. Р-1485. Оп. 1. Д. 20.
9. Деяния = Деяния 11-го Всероссийского Поместного собора Православной церкви: Бюллетени. Москва : Высший совет Рос. Православной Церкви, 1923. 20 с.
10. Красницкий = Красницкий Владимир, прот. Антониновщина // Живая церковь. 1922. № 10. С. 1-2.
11. Первый = Первый Всероссийский Съезд белого духовенства «Живая Церковь» в Москве // Живая Церковь. 1922. № 8-9. С. 6-8.
12. Протоколы = Протоколы заседаний Св. Синода // Вестник Священного Синода Православной Российской Церкви. 1923. № 1. С. 7-14.
13. Румянцев = Румянцев Сергей, прот. Сборник биографий обновленческих первоиерархов // Церковно-исторический вестник. 2017-2018. № 24-25. С. 217-253.
14. Среди церковников = Среди церковников // Советская Сибирь. 1922. 13 октября.
15. Труды = Труды Первого Всероссийского Съезда или Собора Союза Церковного Возрождения. Ленинград : [Б. и.], 1925. 82 с.
16. Флеровский = Флеровский И. Союз возрождения церкви // Советская Сибирь. 1922. 14 октября.
17. Церковное = Церковное возрождение // Власть труда. 1922. 24 сентября. Литература / References
1. Краснов-Левитин, Шавров = Краснов-Левитин А. Э., Шавров В. М. Очерки по истории русской церковной смуты. Москва : Изд-во Крутицкого подворья, 1996. 672 с.
Krasnov-Levitin A. E., Shavrov V. M. (1996). Essays on the history of the Russian Church Troubles. Moscow : Krutitskoe Podvorye Press (in Russian).
2. Головушкин = Головушкин Д. А. Религиозный модернизм: границы применяемости понятия // Известия Иркутсткого государственного университета. Серия «Политология. Религиоведение». 2015. Т. 13. С. 210-217.
Golovushkin D. A. (2015). "Religious Modernism: Limits to the Concept Applicability". Bulletin of Irkutsk State University. Series "Political science. Religious Studies", v. 13, pp. 210-217 (in Russian).
3. Кульпинов 2022 = Кульпинов С. С. Противостояние обновленческих церковных группировок в Сибири (сентябрь — декабрь 1922 г.) // Христианское чтение. 2022. № 4. С. 310-320. https://doi.org/10.47132/1814-5574_2022_4_310.
Kulpinov S. S. (2022). "The Confrontation of the Renovationist Church Groups in Siberia (September — December 1922)". Christian reading, n. 4, pp. 310-320 (in Russian). https://doi.org/10.47132/1814-5574_2022_4_310.
4. Кульпинов 2023 = Кульпинов С С. Предпосылки, возникновение, развитие и ликвидация обновленческого раскола в Западной и Восточной Сибири в 1920-х — начале 1940-х гг. (на материалах Новосибирской, Томской, Иркутской и Читинской епархий). Дисс. ... д-ра теологии, 2023. 653 с.
Kulpinov S. S. (2023). Prerequisites, emergence, development and liquidation of the renovationist schism in Western and Eastern Siberia in the 1920s — early 1940s (based on materials from the Novosibirsk, Tomsk, Irkutsk and Chita dioceses) : Diss. ... Dr. Sci. (Theology), Moscow (in Russian).
5. Лавринов = Лавринов Валерий, прот. Обновленческий раскол в портретах его деятелей. Москва : Общество любителей церковной истории, 2016. 736 с.
Lavrinov Valery, archpriest (2016). The Renovationist schism in the portraits of its figures. Moscow : Obshchestvo liubitelei tserkovnoi istorii (in Russian).
6. Лобанов = Лобанов В. В. «Обновленческий» раскол в Русской Православной Церкви (1922-1946 гг.). Санкт-Петербург : Петроглиф, 2019. 268 с.
Lobanov V. V. (2019). The "Renovationist" schism in the Russian Orthodox Church (1922-1946). St. Petersburg : Petroglif (in Russian).
7. Петров 2020 = Петров С. Г. Листовка «Памятка для церковников» как источник по истории обновленческого раскола на Алтае // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История. Филология. 2020. Т. 19. № 1. С. 132-143. https://doi.org/10.25205/1818-7919-2020-19-1-132-143.
Petrov S. G. (2020). "Leaflet 'Memo for Churchmen' as the source for the History of the Renovationist Schism in Altai". Vestnik NSU. Series: History and Philology, v. 19, n. 1, pp. 132-143 (in Russian). https://doi.org/ 10.25205/1818-7919-2020-19-1-132-143.
8. Петров 2021 = Петров С. Г. Богослужение обновленческого митрополита Антонина (Грановского) глазами православных верующих // Вестник Екатеринбургской духовной семинарии. 2021. № 35. С. 214-231. https://doi.org/10.24412/2224-5391-2021-35-214-231.
Petrov S. G. (2021). "Church Service of the Renovationist Metropolitan Antonin (Granovsky) through the Eyes of Orthodox Believers". Bulletin of the Ekaterinburg Theological Seminary, n. 35, pp. 214-231 (in Russian). https://doi.org/10.24412/2224-5391-2021-35-214-231.
9. Цыпин, Павлов = Цыпин Владислав, прот., Иннокентий (Павлов), игум. Антонин (Грановский Александр Андреевич) // Православная энциклопедия. Т. 2. Москва : Православная энциклопедия, 2001. С. 682-684.
Tsypin Vldislav, archpriest, Innokenty (Pavlov), hegum. (2001). "Antonin (Granovsky Alexander Andreevich)", in Orthodox Encyclopedia, v. 2. Moscow : Pravoslavnaya enciklopediya, pp. 682-684 (in Russian).
10. Шишкин = Шишкин А. А. Сущность и критическая оценка «обновленческого» раскола русской православной церкви. Казань : Изд-во Казанского государственного университета, 1970. 368 с.
Shishkin A. A. (1970). The essence and critical assessment of the "Renovationist" schism of the Russian Orthodox Church. Kazan : KGU Publ. (in Russian).
11. Roslof = Roslof E. E. (2002). Red priests. Renovationism, Russian Orthodoxy, and Revolution, 1905-1946. Bloomington : Indiana University press.
Информация об авторе
Дьякон Сергий Кульпинов, д-р церковной истории, доцент, Новосибирская православная духовная семинария.
Information about the author
Deacon Sergey Kulpinov, Dr. Sci. (Church History), Associate Professor, Novosibirsk Orthodox Theological Seminary.
Поступила в редакцию / Received 03.04.2024 Поступила после рецензирования / Revised 20.06.2024 Принята к публикации / Accepted 25.06.2024
