CC BY
1081
МИР РОССИИ. 1998. N4
К ВОПРОСУ О «СРЕДНЕМ КЛАССЕ» РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА* **
Т.И. Заславская, Р.Г. Громова
Попытки увязать представления о среднем классе, принятые в западной социологии, и ресигьность современного российского общества приводят к тому, что вопрос об определении среднего класса, о том какие группы и по каким критериям могут быть к нему отнесены, становится едва ли не центральной проблемой дискуссий, возникающих в данной области. Не ставя перед собой задачу дать новое или универсальное определение этого понятия, авторы статьи попытались взглянуть на проблему среднего класса с несколько иной точки зрения: с точки зрения его институциональной роли в структуре общества, совокупности тех функций, которые средний класс выполняет в современных обществах Запада. Авторами предпринята попытка нситжить эту функциональную модель на эмпирическую реальность российского общества и понять, какие социальные слои и в какой мере можно рассматривать в качестве функциона^гъных эквивалентов среднего класса.
Вводные замечания
За последние десять лет интерес к среднему классу в России пережил несколько подъемов и спадов. Первый всплеск его был связан с начавшейся трансформацией социальной структуры российского общества, необходимостью понять, в каком направлении она происходит. Средний класс западных обществ, с которым обычно связываются идеи социальной стабильности, гармонии и устойчивою развития, равно как индивидуальной свободы, экономической независимости и достойного существования, рассматривался как ключевой элемент той модели социального развития, к которой идет большинство современных обществ, а следовательно, должно двигаться и российское. Становление среднего класса в России связывалось прежде всего с экономическим развитием страны в
^Статьи данного раздела могут быть использованы в качестве учебных материалов к курсам: экономическая сониология, социальная стратификация, социология труда.
**Рабога выполнена при финансовой поддержке РГНФ. грант №98-03-04172
К вопросу о «среднем классе» российского общества
рамках модели либеральных реформ, которая реализовалась в России с начала 90х гадов (1). Однако социальным итогом реформ стало не формирование массивного и процветающего среднего класса, а размывание ранее существовавших в стране средних слоев и резко углубившаяся поляризация общества (2). В этих условиях возникновение среднего класса в России стало казаться делом далекого будущего, интерес к нему заметно упал.
Однако с лета-осени 1997 г. возник новый всплеск интереса к среднему классу, связанный, по-видимому, с двумя обстоятельствами. С одной стороны, результаты либерализации экономики сузили социальную базу реформ, что вынудило радикально настроенных радикалов обратить взоры на ту часть российского общества, от которой они могли ждать поддержки. С другой стороны, оппозиционно настроенные политики и ученые стали все более остро критиковать цели и направления реформирования экономики, привлекая внимание к социальной стороне этого процесса, в том числе и к формированию среднего класса. В результате сейчас о среднем классе пишут ученые, политики, журналисты. При этом одни рассматривают его как основу социальной стабильности обшестга, другие -как главную движущую силу реформ, а третьи — как то и другое вместе. Например, Л .Я. Косалс и Р.В. Рывкина сообщают, что отвечая на вопрос о том, какую роль должен играть средний класс в России, 58% опрошенных ими экспертов указали, что он должен стабилизировать общество, способствуя установлению порядка, выступая «гарантом общественной безопасности», учитывая интересы разных социальных групп и пытаясь их увязывать, показывая пример зажиточной жизни и проч. С другой стороны, по мнению 32% экспертов, «средний класс должен быть основой рыночных реформ, главным борцом за них», инициировать экономические и технологические инновации, содействовать обновлению экономической политики, преодолению «узких мест» на пути реформ (3, с.308). Следует заметить, что функции поддержания сложившегося порядка и активной борьбы за реформы, на первый взгляд, противоречат друг другу, но в действительности это противоречие кажущееся. Стремление людей к поддержанию социального порядка, мирному улаживанию конфликтов и недопущению социальных взрывов отнюдь не исключает их активного участия в организационных, институциональных и социальных инновациях.
Сейчас, как отмечают авторы названной книги, «именно в России «спрос на средний класс» особенно велик. Велик потому, что именно этот слой в принципе мог бы стать двигателем рыночных перемен, развития в стране цивилизованного рынка и капитализма. Поэтому велик спрос нс столько на сам средний класс, сколько на тс функции, которые он мог бы выполнять. В частности, высокая конфликтность общества породила огромный спрос на стабилизирующее воздействие среднего класса» (3, с.390-310).
Многие ученые и политики пытаются понять, есть ли в России средний класс или его примерный аналог, оценить масштабы этого феномена, выяснить его сход-с гва и различия с аналогичными элементами западных обществ. Но в силу нссфор-мированности понятия «средний класс» и сложности его приложения к российской действительности оно используется достаточно произвольно: этим термином обозначают социальные общности, выделяемые по совершенно разным, в гом числе довольно второстепенным, критериям. Возникающая терминологическая путаница отнюдь нс содействует развитию позитивного научного знания.
МИР РОССИИ. 1998. N4
Данная статья представляет собой попытку увязать общепризнанные характеристики западных средних классов с социальной реальностью России; показать, какие элементы ее социальной структуры, в какой степени и на каких основаниях могли бы претендовать на роль аналогов или зародышей среднего класса. Конкретно авторы стремились;
а) оценить правомерность самой постановки данной проблемы применительно к современному российскому обществу;
б) выявить те элементы социальной структуры России, которые потенциально могли бы претендовать на роль «среднего класса», и определить, в чем проявляются их сходства и отличия от средних классов западных обществ;
в) изучить социальный генезис и внутреннюю структуру среднего слоя современной России;
г) оценить его количественную и качественную динамику, условия и перспективы развития.
Средний класс в западной социологии: проблемы определения
На Западе понятие «средний класс» существует не столько как строгий научный термин, сколько как часть массового сознания и массовой культуры, причем даже в рамках социологии оно определяется и используется по-разному. Статьи англоязычных социологических словарей, посвященные среднему классу, сообщают, что этим широко распространенным, но расплывчатым и многозначным термином чаще всего обозначается совокупность профессиональных групп, занятых преимущественно умственным трудом, но при этом не имеющих крупных интересов в бизнесе или политике. Упрощенно это позволяет интерпретировать средний класс как элемент социальной структуры, статус которого существенно ниже, чем правящей верхушки общества, но выше, чем рабочего ктасса (4). Вместе с тем отмечается, что характер труда — не единственный и даже не главный критерий принадлежности к среднему классу: нс меньшую роль играет его серединное (не слишком высокое, но и нс слишком низкое) место в системе контроля и управления. С этой точки зрения, малоквалифицированный служащий имеет не больше оснований быть отнесенным к среднему классу, чем рабочий. Но нс входят в него и представители верхних звеньев бюрократии (5). Одновременно большое вниманию уделяется судьбам «старого среднего ктасса», отождествляемого, в соответствии с «континентальной» традицией XIX века, с буржуазией (6). Кроме того, к среднему классу относят новые менеджерские группы, значительно отличающиеся своим реальным влиянием и статусом от основной массы «белых воротничков» и приближающиеся скорей к представителям крупного бизнеса.
Интерес западных социологов к среднему классу связан прежде всего с принципиальными сдвигами в профессиональной структуре изучаемых ими обществ во второй половине нашего столетия. Поэтому неудивительно, что расплывчатое понятие «средний класс» в их работах чаше всего наполняется именно «профессиональным» содержанием. Но если отойти от словарных статей и посмотреть на проблему с позиций занимающихся ею ученых разного профиля (социологов, экономистов, историков, политологов), то представляется возмож-
К вопросу о «среднем классе» российского общества
ным выделить четыре наиболее общепризнанные характеристики средних классов развитых обществ Запада. Они заключаются в следующем:
1. Средний класс — это совокупность социальных групп, занимающих промежуточную позицию между верхами и низами общества, и выполняющая в силу этого интерактивную функцию своего рода социального медиатора (7),
2. Средний класс — это сравнительно высоко обеспеченная часть общества, владеющая собственностью, обеспечивающей личную экономическую независимость, свободу выбора поля деятельности и проч. Высокое качество и современный стиль жизни, удовлетворенность настоящим, уверенность в будущем обусловливают заинтересованность среднего класса в сохранении сопишльного порядка, придавая ему функцию социального стабшшзатора общества.
3. Средний класс — это элемент социальной структуры, сосредоточивающий в своих рядах наиболее квалифицированные кадры общества, отличающиеся высоким профессионализмом, значительным деятельностным потенциалом, гражданской активностью. Отсюда — высокий социальный престиж среднего ктасса и выполнение им функции агента технологического и социально-экономического прогресса.
4. Наконец, в высокоразвитых западных странах средние кзассы, составляющие большинство населения, выступают основными носителями, с одной стороны, общественных интересов, а с другой, национальной культуры, т.с. свойственных соответствующим обществам ценностей, норм, образцов поведения, стилей жизни и проч. Распространяя образцы собственной культуры на выше и ниже стоящие слои общества, средний класс выступает в роли культурного интегратора обществ;!.
В приведенном описании каждой социальной функции «классических» с]хдних классов поставлена в соответствие одна конкретная качественная характеристика. Но в действительности такое соответствие не однозначно: реализация большинства социальных функций среднего класса обеспечивается влиянием не одной, а нескольких или даже всех названных характеристик. Это видно из таблицы 1.
Так, выполнение функции социального стабилизатора обществ;! предполагает нс только удовлетворенность среднего класса существующим социальным порядком, но также его значительную массивность и серединное положение в обществе. А чтобы стать носителем национальной культуры и выразителем общественных интересов этот класс должен обладать всеми названными выше характеристиками.
Социальная структура России: где искать средний класс ?
Попытки эмпирически идентифицировать и исследовать средние классы постсоциалистических стран предпринимаются достаточно регулярно. В качестве одного из интересных примеров можно назвать исследование П. Махонина, выполненное на материалах Чехии. Автор использует три традиционных критерия (культурный потенциал, экономический потенциал и властная позиция), по каждому из которых выделяется группа, сравнимая с западными средними классами. Особенность обнаруженной им ситуации состоит в том, что группы, выделенные по
Таблица I
Качественные характеристики, обеспечивающие выполнение социальных функций средних классов
Качественные характеристики средних классов
Социальные функции Серединное Достаточно положение высокий ста-между ту с, уловле-'‘верхами'* и творешгость "низами*1 | жизнью Образование, квалификация, стиль жизни, социальный престиж Массивность, концентрация большей части общества
1. Посредник между “верхами" и низами" + + +
2. Социальный стабилизатор общества + + +
3. Ведущий агент прогресса
А. Носитель национальной культуры и выразитель общественных интересов + + + +
каждому из названных критериев, являются достаточно массовыми, но доля респондентов, обладающих всей совокупностью характеристик западных средних классов, составляет менее 3%. Автор приходит к выводу о том, что полноценного среднего класса в Чехии нет, а в качестве его зародыша надо рассматривать механическую сумму всех групп, выделенных по разным основаниям. Но в свете развитых выше соображений последнее заключение кажется недостаточно обоснованным (8).
Встречаются попытки идентифицировать средний класс (или слой) с совокупностью индивидов, относящих себя к среди им градациям статусных шкал (9). Но наиболее часто принадлежащие к среднему классу группы выделяются по одному-двум внешним критериям, выбираемым исследователями по тем или иным соображениям. В качестве таковых используются занятие, профессия, образование, род деятельности, владение собственностью и, особенно часто, уровень доходов (10).
Авторы этой статьи довольно давно исследуют социальную структуру российского общества, стремясь; Г) идентифицировать общественные группы, оказывающие (или потенциально способные оказывать) существенное влияние на ход трансформации обществ; 2) выяснить особенности стратификации современного российского общества, сравнительну ю значимость ее критериев, а также место исследуемых групп на стратификационной шкале; 3) изучить социокультурные характеристики и способы активности тех групп, которые выступают в ролях сознательных акторов, стихийных участников шли пассивных жертв трансформационного процесса; 4) оценить реформаторский потенциал российского общества, его готовность и способность к самореформированию в соответствии со своими собственными ценностями и идеалами. Проблема идентификации и изучения среднего класса (шли, согласно нашей терминологии, среднего слоя) России представляет одно из важных направлении работы.
Исследование базируется на данных мониторинга ВЦИОМ «Экономические и социальные перемены в России», проводимого с марта 1993 г. В настоящее
К вопросу о «среднем массе* российского общества
время база данных содержит около 50 тыс. анкет, относящихся к работающему населению страны, структуру которого мы изучаем. Содержание научных задач предопределило некоторые особенности методического подхода к идентификации иерархических слоен российского общества.
Первый этап был посвящен эмпирической проверке и уточнению общей гипотезы социальной структуры России, построенной с опорой на предыдущие исследования и на литературные источники. Требовалось подтвердить, опровергнуть или уточнить факт существования, относительную культурную гомогенность и социальные особенности составлявших эту структуру групп. Искомые элементы социальной структуры общества строились в многомерном пространстве, безотносительно к обобщенной шкале иерархических статусов. Каждая группа выделялась по совокупности признаков, определявших ее специфику, например, предприниматели — по роду деятельности, основному занятию, наличию и размерам частного бизнеса; менеджеры — по должностному положению, секторам экономики, типам предприятий по форме собственности; профессионалы ~ по уровню образования и квалификации, месту в системе контроля и управления, уровню реальных доходов. Окончательные алгоритмы построения каждой группы определялись в результате нескольких итераций, последовательно уточняясь по результатам анализа получаемых социальных «портретов».
Поскольку социальные группы идентифицировались на основе разных наборов признаков, при независимом определении границ они частично наложились бы друг на друга. Поэтому признаковое пространство было организовано иерархически. В качестве первого приоритета рассматривалось участие респондентов в предпринимательской деятельности, второго - выполнение управленческих функций и профессиональная деятельность в сфере бизнеса. По этим признакам были выделены несколько групп, относящихся к бизнес-слою (11). Респонденты, занятые исполнительским трудом по найму, классифицировались на группы; работников квалифицированного умственного труда (интеллигенция, специалисты), работников среднеквалифицированного умственно-физического труда (полуинтеллигенции, помощники специалистов, технические служащие) и работников преимущественно физического труда (рабочие, крестьяне, представители массовых профессий торговли и обслуживания). Дальнейшие уточнения в классификацию вносились с помощью таких признаков, как отрасль экономики, тип предприятия по форме собственности, самооценки должностного статуса и квалификации. Наконец, некоторые социальные группы, слишком резко дифференцированные по уровню благосостояния и доходов, разделялись по этим признакам на подгруппы. В итоге были выделены 14 относительно гомогенных социально-профессиональных групп работающего населения России, существенно различавшихся как объективным статусом, так и культурными характеристиками. Стоит отмстить, что состав этих групп значительно отличался от гипотетической модели социальной структуры за счет более точного отражения действительных реалий России.
Наследующем этапе мы попытались распределить полученные социальные группы между иерархическими слоями с высоким, средним, ниже среднего и низким социальным статусом. Главным ориентиром служил анализ детальных «социальных портретов» групп, позволявших сравнивать и оценивать по пятибалльной системе их управленческие, экономические, статусные и культурные потен-
МИР РОССИИ. 1998. N4
циалы. Сопоставление суммарных оценок потенциалов изучавшихся групп показало, что они разделяются на четыре относительно массовых слоя, определенно различающихся своим положением, причем группы, относимые к каждому из этих слоев, различаются нс столько уровнем, сколько структурой своего общественного потенциала, превосходя друг друга в одних отношениях и уступая в других. Сконструированным слоям были присвоены названия: верхним, средний, базовый и нижний. Однако эмпирически построенная модель стратификации нс охватывала всего общества: ее верхнюю часть надо было дополнить элитой, а нижнюю — андерелоем, или социальным дном. Оперируя данными социологических опросов, мы не имели возможности идентифицировать и исследовать эти слои, хотя оба они являются важными элементами социальной структуры. Что касается количественных пропорций социальной стратификации российских работников, то отсутствие данных об этих слоях искажает их незначительно. Элита составляет не более 1% работающего населения страны*, представителей же дссо циализированного андерслоя (алкоголиков, наркоманов, бродяг, бомжей, проституток, воров и других мелких преступников) вряд ли можно считать работаю щим населением.
В рамках нашей стратификации верхним был назван относительно узкий (56%) субэлитный слой, обладающий наиболее высоким экономическим, статусным и властным потенциалами. В него вошла та часть крупных и средних предпринимателей, директоров предприятий, ответственных чиновников и наиболее богатых людей, которую выявили массовые опросы. Однако верхняя часть субэлиты в него, скорее всего, не попала.
Более массовый (14- LB%) средний слой объединяет социальные группы, общий жизненый потенциал которых значительно выше среднего, что позволяет им относительно успешно адаптироваться к новой социально-экономической ситуации. Сюда входят представители бизнес-слоя России (главным образом мелкие предприниматели); менеджеры (включая директоров небольших предприятий, особенно коммерческой сферы), по многим признакам сближающиеся с предпринимателями; профессионалы, обладающие не только высокой, но и достаточно востребованной квалификацией; среднее звено бюрократии (местное и ведомственное «начальство», включая администраторов непроизводственной сферы); высшие и средние офицеры.
Представляющий основную часть современного российского общества базовый слои сложился из групп массовой интеллигенции (инженеров, учителей, врачей и др.). служащих (полуинтеллигенции), квалифицированных индустриальных рабочих, крестьян (включая фермеров и работников крупных сельских хозяйств). работников массовых профессий торговли и сферы услуг (продавцов, приемщиков и проч.).
Нижний слой в нашей схеме оказался довольно узким (в него вошли лишь неквалифицированные рабочие и работники без профессий), но авторы видят в этом не столько адекватное отражение реальной ситуации, сколько результат недоработанное™ методики и невозможности учесть многие важные факторы реального благосостояния людей.
Количественное соотношение названных слоев на протяжении последних пяти
’Оценки относительной численности элиты I» известных нам научных источниках колеблются от 0,59с до 1.59с.
К вопросу о «среднем гстссе» российского общества
лет не оставалось неизменным, но в целом было довольно устойчивым. В начале 1997 г. оно выражалось пропорцией 6 : 18:66: 10 (где за 100 принято работающее население России без элиты). Какие же из социальных слоев российского общества обладают характеристиками, напоминающими средние классы Запада? Наше представление об этом иллюстрируется таблицей 2.
Таблица 2
Слои российского общества, обладающие некоторыми качествами западных
средних классов*
Социальные слои России
Качества западных средних классов верхний средний базовый
1 Серединное положение н обществе между "верхами" и "низами" - 4" + —
2. Высокий квалификационный потенциал + + -
3. Высокий статуе, общая удовлетворенность жизнью +- —
4. Массивность, концентрация большинства населения - +- +
* Условные обозначения:
+ качество присутствует в полной мере*
+ - качество присутствует частично*
- качество отсутствует.
Рассмотрим содержание таблицы подробнее. Верхний сюй представляет единственную, кроме элиты, страту российского общества, представители которой имеют значительную собственность, обладают реальной экономической независимостью (в том числе за счет сбережений за рубежом) и могут оказывать целенаправленное влияние на ситуацию в стране. По уровню жизни, стандартам потребления, образовательной и профессиональной структуре верхний слой России близок к западным средним классам. Имидж этих классов, формируемый СМИ в сознании российского населения, явно ориентирован на образ жизни верхнего субэлитного слоя России. В силу особенностей своего статуса представители этого слоя заинтересованы, если не в консервировании сложившейся социальной системы, то, по крайней мере, в бережном к ней отношении, т.с. в установлении строгого социального порядка и надежной защите частной собственности. Серьезные социальные сотрясения угрожают им слишком большими потерями.
Значительный квалификационно-деятельностный потенциал верхнего слоя в принципе мог бы сделать его основным субъектом технологического и социально-экономического прогресса и хотя бы «соисполнителем» функции социального стабилизатора общества, что обеспечило бы ему высокий социальный престиж. Однако генезис этого слоя на базе прежней номенклатуры и деятелей теневой экономики, его высокая коррумпированность и криминализованность, постоянные жесткие столкновения групповых и клановых интересов его представителей делают его имидж в глазах населения скорее отталкивающим. Его деятельность оценивается обществом как безответственная и дестабилизирующая. Таким образом, со1щальныс качества верхнего слоя российского общества (называемого иногда
МИР РОССИИ. 1998. N4
«верхним средним») не дают оснований для приписывания ему каких-либо функций «классических» средних классов, причем не только сейчас, но и в перспективе.
Теперь обратимся к базовому слою. Составившие его социальные группы, существенно ралли чаясь социально-профессиональными качествами, имеют одну 1!ажную общую черту. В результате трансформации общества все они подверглись «дестратификации», стирающей статусные и экономические различия между боль-ши нством массовых групп и ставящей их в одинаково проигрышное положение. Представители данного слоя как по статистическим характеристикам, так и по своему имиджу в массовом сознании и в СМИ, часто оказываются в положении «типичных» граждан современной России. В сочетании с некоторыми другими качествами (см. табл. 1) это могло бы сделать базовый слой наиболее легитимным выразителем общественных интересов и социальным стабилизатором общества. Но для этого ему не хватает таких качеств, как обладание сколько-нибудь значимой собственностью, экономическая независимость и позитивное отношение к власти.
Некоторые социологи привлекают внимание к такому явлению, на первый взгляд, сближающему российский базовый слой с западными средними классами, как относительная дестратифицированность, размытость внутренних и внешних границ. Но как причины, так и социальная сущность данного явления в России и на Западе носят принципиально разный характер. Если для базового слоя России оно выступает одним из тяжелейших последствий постсоциалистической трансформации, то для западных обществ — результатом интенсивного технического прогресса и роста благосостояния общества.
Для изучения проблем российского среднего класса базовый слой важен, главным образом, потому, что, во-первых, в его состав перешла основная часть старого российского среднего класса, грубо индентифицируемого с интеллигенцией и квалифицированными служащими, и, во-вторых, заметная часть его представителей обладает достаточным профессионально-квалификационным потенциалом, чтобы при благоприятной социально-экономической конъюнктуре войти (или вернуться) в состав среднего класса.
Представляется, что претендовать на выполнение функций среднего класса, особенно в перспективе, с наибольшим основанием может средний слой российского общества. Действительно, он занимает промежуточную позицию между верхней и нижней частями общества, обладает высоким образовательно-квалификационным потенциалом, объединяет наиболее активную и адаптировавшуюся к рынку часть общества, пользуется социальным престижем. Слабыми местами сто являются скромный экономический статус и малочисленность, однако обе эти черты относительны. Так, уровень доходов среднего слоя, по нашим расчетам, в 2,5-3 раза выше доходов базового слоя, что обеспечивает сушсствснно иные условия существования, значительно большую возможность деловой и профессиональной активности. Численность же среднего слоя хотя пока и нс велика, но вес же примерно втрое больше, чем верхнего. Важно и то, что до последнего времени динамика этих характеристик была положительной. В случае улучшения социально-экономических условий в стране этот слой безусловно начнет пополняться более образованными и активными профессионалами из нынешнего базового слоя. В результате он станет массивнее и улучшит свою структуру.
Однако в своем нынешнем состоянии средний слой России вряд ли может выступать в качестве социального стабилизатора общества и носителя обществен-
К вопросу о «среднем к.шссе» российского общества
ного прогресса. Для этого ему недостает экономической независимости, высокого благосостояния и стимулирующих институциональных условий деловой и творческой деятельности. С несколько большим основанием от него можно было бы ожидать выполнения функций носителя национальной культуры, легитимного выразителя общественных интересов, действенного и конструктивного посредника между властью и обществом. Однако и здесь имеются свои «но». Так, западные средние классы играют роли посредников не только благодаря серединному положению в обществе, но и потому, что они открыты, доступны для восходящей мобильности из нижних слоев. Ситуация же затянувшегося экономического кризиса условий для такой мобильности не создает. Кроме того, для выполнения этой роли средний слой России слишком урбанизирован, сосредоточен в больших городах. Наконец, великовата социальная дистанция, отделяющая его от базового слоя. Как ни скромны, по сравнению с западными аналогами, уровень благосостояния и образ жизни среднего слоя, большинству россиян они недоступны.
Из сказанного видно, что социальная структура российского общества существенно отличается от западных. Если там средние классы одновременно являются носителями национальной культуры, организаторами социального дискурса верхов и низов, гарантами социальной стабильности обществ, то в России эти функции, если и выполняются, то разными субъектами и потому только частично и недостаточно эффективно.
«Слои-претенденты»: динамика и внутренняя структура
Чтобы разобраться в этом вопросе, рассмотрим подробнее, что представляет собою каждый из слоев российского общества, имеющих хотя бы частичные основания относить себя к «средним классам». Начнем с динамики численности этих слоев в 1993-1997 гг. (см. табл.З).
Как видим, динамика каждого слоя имеет свой особый характер: доля верхнего практически остается стабильной, среднего — имеет тенденцию к росту, а базового — наоборот, к сокращению. Правда, при интерпретации этих данных
Таблица 3
Динамика удельного веса социальных слоев во всем работающем населении
России, 1993-1997 гг.*
Социальшде слои 1993 1994 1995 1996 1997 В среднем
Верхний 5 7 6 5 6 6
Средний 13 14 15 19 18 16
Базовый 73 72 70 66 66 69
•Чтобы обеспечить сравнимость, данные берутся лишь по январь 1997 г. включительно, так как потом структура первичных данных изменилась.
МИР РОССИИ. 1998. N4
надо иметь в виду особенности использованной нами методики стратификации статусов, в силу которых изменение количественного соотношения социальных слоев может объясняться сдвигами нс только в соотношениях реальных статусов, но и в статусном сознании людей.*
Представляется интересным изменение относительной численности отдельных групп и внутри каждого слоя (табл.4).
Таблица 4
Динамика удельного веса групп, составляющих социальные слои России,
1993-1997 гг. (%)
Социальные слои и группы 1993 1994 1995 1996 1997 В среднем
Верхний • Крупные и средние предпри- 100 100 100 100 100 100
ниматели, бизнес-слой • Руководители производства, 65 70 72 69 56 66
высокооплачиваемые специалисты • Бюрократия, высшие офицеры 26 25 25 23 29 26
армии и силовых структур 8 5 3 8 15 8
Средний • Мелкие предприниматели и 100 100 100 100 100 100
полупредлриниматели • Высококвалифнцированн ые 53 44 50 48 42 47
специалисты • Занятые в управленческих 11 21 18 24 28 21
структурах 23 20 15 12 10 16
• Военные 13 15 17 16 20 16
Базовый 100 100 100 100 100 100
• Массовая интеллигенция 16 19 15 14 12 15
• I (олуинтеллигенция, служащие • Массовые профессии торговли 17 24 21 21 23 21
и сервиса 20 23 25 27 35 26
• Индустриальные рабочие 35 27 29 29 23 29
• Крестьяне и фермеры 12 7 10 9 7 9
“Одним из критерисп стратификации групп в наших расчетах служило распределение респондентов между градациями «социальной шкалы материальной обеспеченности». «Социальной» эта шкала была названа в противовес чисто экономической, потому что се цтадации строились на основе средних для изучаемой совокупности респондентов оценок (в текущих ценах) прожиточного минимума и дохода, достаточного для «нормальной жизни». До определенного момента шкала работала отлично: массовые представления о минимально необходимом и «нормальном» уровнях доходов увеличивались полги синхронно и к тому же в обратной пропорции к официальному обесценению рубля. Но с начала 1996 г. динамика этих показателей начала расходиться: представления населения о реальном содержании прожиточного минимума более или менее стабилизировались, а притязания к доходу, «позволяющему жить нормально», стати расти быстрее инфляции. В результате распределение респондентов по шкале материальной обеспеченности несколько сместилось в сторону «средних» групп. Думается, что такое смещение отражает закономерный процесс роста ожттданий населения в период относительной экономической стабилизации.
К вопросу о «среднем классе» российского общества
В рамках верхнего слоя, состоящего из крупных предпринимателей и представителей верхушки управленческой иерархии — директоров предприятий, бюрократии, генералитета, происходит небольшое смещение в сторону предпринимательских групп. Максимальная доля бизнес-групп имела место в 1994-1995 гг. В дальнейшем их доля несколько снизилась заснет соответствующего роста групп бюрократии и военных. Похоже, что устойчивая структура верхнего слоя сформировалась уже к 199.3 г., и с тех пор испытывает лишь незначительные колебания.
Состав среднего слоя более разнороден, причем в связи с тенденцией к его росту возникает вопрос о том, за счет каких групп он происходит. Группа высококвалифицированных специалистов (профессионалов, «кадров»), теснее всего ассоциирующаяся с новыми средними классами Запада, в российских условиях относится к среднему слою, причем ростом своей численности он обязан в первую очередь именно ей. В 1993 г. доля «профессионалов» в среднем слое составляла 11%. в 1994 г. — 21%, а к 1997 г. она выросладо 28%. (В структуре всего работающего населения доля этой группы за тот же период увеличилась с 2% до 5 -6%.) Расширение группы преуспевающих профессионалов отражает процесс адаптации наиболее дееспособной части интеллигенции к новым условиям, преодоление сю первоначальной дезориентированности и растерянности. Не меньшую роль играет формирование новьгх широко востребуемых обществом видов профессиональной деятельности, участие в которых даст образованным и активным людям возможность получать высокий доход и следовать престижным образцам потребления. Безусловно связан этот процесс и с относительной стабилизацией экономики в 1996-1997 гг. Замедление же темпов роста рассматриваемой группы к концу периода позволяет предположить тенденцию к насыщению рынка специалистов. Если это соображение справедливо, то резервы роста среднего слоя за счет данной группы могут быть сравнительно скоро исчерпаны. Улучшить ситуацию сможет лишь начало реального экономического подъема.
Но большую часть современного среднего слоя России составляют не профессионалы, а представители разных групп бизнес-слоя: средние и мелкие предприниматели, менеджеры, занятые в реальной и коммерческой сферах экономики, самозанятые, а также полупредприниматели, совмещающие работу по найму с ведением частного бизнеса. В 1993 г. на долю названных групп приходилось более половины (53%) среднего слоя, причем наибольшей (40%) была доля полупредпринимателей. К 1994 г. доля последних снизилась до 33% и далее оставалась на том же уровне. В составе общей численности работников доля этой группы колебалась в пределах 4-6%. Разумеется, персональный состав полупредпринимателей далеко не оставался стабильным: наиболее преуспевающая их часть превращалась в полноценных предпринимателей, а те, для кого занятие бизнесом служило временным, вынужденным или мало успешным способом адаптации к новым условиям, возвращались к занятости по найму, предпочтительно в частном секторе (12). С другой стороны, группа полупредпринимателей пополнялась новыми искателями возможности компенсировать длительные невыплаты зарплаты и общее снижение уровня жизни занятием тем или иным мелким бизнесом.
Из остальных групп бизнес-слоя наиболее динамичными были две. Во-первых, заметно возрастала численность офицеров*, доля которьгх в занятом населе-
•Поскольку армейские офицеры практически не доступны массовым опросам, речь идет преимущественно о росте числа занятых в городских подразделениях силоных структур.
МИР РОССИИ. 1998. N4
нии России в 1993-1997 гг. увеличилась с 2% до 4%, а в составе среднего слоя — с 13% до 20%. Во-вторых, более чем в два раза снизилась доля занятых в управленческих структурах (как производственных, так и чисто административных) Так, доля среднего звена бюрократии и администраторов непроизводственной сферы по отношению к численности среднего слоя за этот период упала с 9% до 4%; а в общей структуре работников она все время составляла менее одного процента. Думается, что это связано нс столько с малой (а тем более «уменьшающейся») численностью бюрократии, сколько с возрастающим нежеланием ее представителей участвовать в массовых опросах. Возможно также, что часть чиновников предпочитает относить себя к специалистам.
Структура базового слоя включает четыре элемента: а) интеллигенцию и полуинтелл и ген цию (специалистов, их помощников, служащих, клерков), в совокупности составляющих около трети; б) работников массовых профессий торговли и обслуживания, доля которых возросла с 20% в 1993 г. до 35% в 1997 г.; в; индустриальных рабочих средней и высокой квалификации, доля которых за тот же период снизилась с одной трети до четверти, г) крестьян и фермеров, устойчиво составлявших около 10% данного слоя. Сточки зрения возможного пополнения среднего слоя, интерес могли бы представить прежде всего два первых элемента, тем более, что их удельный вес растет. Но в действительности дело обстоит сложнее. Исследования социальной мобильности показывают, что тяжелая социально-экономическая ситуация привела к интенсивному размыванию интеллигенции. Относительно небольшая и наиболее продвинутая часть последней, получая статус профессионалов или мелких предпринимателей, вливается в средний слой. Но гораздо большая часть специалистов со средним профессиональным потенциалом и отсутствием склонности к бизнесу перестает получать зарплату, попадает под массовые сокращения, утрачивает прежний социальный статус и занимает позиции малоквалифицированных служащих и клерков. Возможно, с экономической точки зрения, этот процесс, хотя бы частично, можно рассматривать как здоровый, поскольку в СССР имело место явное перепроизводство специалистов. основная часть которых была занята в непропорционально развитом ВПК. Экономика не испытывала нужды в таком числе специалистов. Но принявший массовые масштабы процесс конвертирования их статуса в статус конторских служащих и мелких торговцев в социальном плане чрезвычайно болезнен.
Сходное содержание, как нам кажется, имеет и ускоренный рост доли работников торговли и сферы обслуживания за счет индустриальных рабочих. Близкое совпадение масштабов прироста первой группы и уменьшения второй позволяете высокой долей уверенности говорить о процессе перераспределения работников именно между этими группами, т.с. о переходе массы работников из реальной сферы экономики в сферу коммерции. В основном этот переход является вынужденным, он связывается с длительным простоем или закрытием заводов, остановкой шахт, прекращением строительства, задержками и невыплатами зарплаты. Причем в большинстве случаев за этим стоит не восходящая, а нисходящая мобильность работников (13).
К вопросу о «среднем классе» российского общества
Статусные различия
и социальное сознание изучаемых слоев
Существенные статусные расточил между верхним, средним и базовым слоями общества заложены в самих критериях их разделения. Однако анализ более широкого круга характеристик этих слоев дает основания утверждать, что особенности их объективного положения, общественных функций, сознания и поведения носят целостный типологический характер. Поскольку подробные статусные портреты анализируемых слоев приводилось в наших прежних работах (14), ограничимся рассмотрением того, как различия объективных статусов отражаются в их сознании. Анкета мониторинга «Экономические и социальные перемены в России» предлагает каждому респонденту оценить по десятибалльной шкале свое положение в обществе на три момента времени; пять лет назад, в момент опроса и (скорее всего) через пять лет. Рассмотрим ответы данные респондентами на этот вопрос в январе 1997 г. (табл. 5).
Таблица 5
Оценки своего положения в обществе представителями разных социальных слоев по десятибалльной шкале социальных статусов
Г оды Социальные слои Нижние градации писана (1-3) Средние ■ ратании шкалы (4-7) Верхние ■ратании шкалы (8-10) Соонюихашсдатей в верхних (8-10) и нижних (1-3) ipauuunix
1992 верхний 40 41 19 0.5
средний 28 44 29 1.0
базовый 24 42 34 1.4
1997 верхний 8 43 49 6.1
средний 23 52 25 1.1
базовый 32 .39 29 0.9
2002 верхний 11 44 45 4.1
средний 22 45 33 1.5
базовый 31 43 26 0.8
Прежде всего посмотрим, в какой мере самооценки положения социальных слоев совпадают с «объективной» классификацией респондентов по уровням занимаемого статуса. Подавляющее большинство респондентов, отнесенных к верхнему слою (выше которого находятся элита и верхняя часть субэлиты) оценивает свое положение как высокое (49%) или среднее (43%). Более половины (52%) представителей среднего слоя считают свое положение средним, а остальные примерно поровну распределяются между крайними мнениями. В базовом слое, в известном смысле также занимающем на шкатс серединное положение, самооценки своего положения дифференцированы наиболее сильно; около двух пятых его представителей относят себя к ссрсдни.м градациям и примерно по 30% — к низким или высоким. В целом такое распределение самооценок не слишком расходится с реальным статусом респондентов.
МИР РОССИИ. 1998. N4
Обращает внимание тот факт, что разница между типами самосознания верхнего и среднего слоев в несколько раз больше, чем между средним и базовым: в 1997 г. соотношение долей респондентов, отнесших себя к трем верхним и к трем нижним градациям шкалы, для базового слоя составляло 0,9, для среднего - - 1,1. а для верхнего — 6,1. Последний далеко оторвался от остальной части общества нс только по объективному статусу, но и по социальному самоощущению. Средний же слой, похоже, является «плотью от плоти» всего общества.
Что касается некоторой размытости самооценок по сравнению с «объективной» классификацией статусов, то она объясняется рядом причин. Во-первых, у большинства респондентов отсутствует ясное представление о том, что такое «положение в обществе», и по каким критериям его надо оценивать. Поэтому при оценке своего положения они чаще всего ориентируются на сравнение с положением людей, принадлежащих к тем же стратам, что ведет к завышению доли «средних» оценок. Во-вторых, нельзя отрицать ошибок в «объективной» классификации статусов, возникающих в результате неполноты или недостаточной надежности анкетной информации. В третьих, сказываются и такие личностные особенности респондентов, как оптимизм, пессимизм и проч. Поэтому приведенные выше цифры следует толковать нс как реальные количественные соотношения, а как показатели некоторых качественных тенденций.
В частности, средняя часть таблицы показывает, что оценки респондентами своего положения в ретроспективе носят почти зеркальный характер по отношению к современным. Если принять соответствующие цифры за отражение реальности, то надо признать, что в 1992-1997 гг. в стране совершился настоящий социальный переворот. В начале этого периода соотношение представителей нынешнего верхнего слоя, занимавших, по собственной оценке, «высокое» и «низкое» положение в обществе, составило всего 0,5, а в конце — 6,1. Для нового среднего слоя аналогичные показатели составляли 1,0 и 1,1, а для базового — 1,4 и 0,9. Невольно вспоминаются слова революционного гимна: «Кто был никем, тот станет всем!»
Но объективны ли эти самооценки? Есть основания полагать, что в данном случае складываются результаты двух процессов. Первый отражает действительное возникновение мощных потоков восходящей и нисходящей мобильности, характерных для большинства переходных времен. Второй же искусственно усиливает дифференциацию субъективных оценок за счет того, что поднявшимся вверх их прежнее среднее и даже высокое положение, с высоты нынешнего «величия», начинает казаться низким. Тем же, чей статус заметно снизился, бывшее среднее положение, напротив, может казаться высоким (недаром пословица говорит, что «у потерянного ножа — ручка золотая»), В целом же таблица достаточно ясно показывает, что за последние несколько лет нынешний верхний слой пережил подлинный «взлет», средний — удержал и несколько укрепил свое положение, а базовый — резко снизил свой статус.
Нижняя часть таблицы отражает прогнозы респондентов, касающиеся того положения, которое они будут занимать в 2002 г. Они тоже достаточно интересны. Гак, представители верхнего слоя оценивают свое будущее положение менее оптимистично, чем современное, демонстрируя некоторую неуверенность в возможности закрепиться на достигнутой высоте. По-видимому, здесь сказывается не только общая неустойчивость общественной ситуации, но и осознание недостаточной легитимности своего современного статуса. Базовый слой, хотя и по
К вопросу о «среднем классе» российского общества
другим причинам, но также ждет снижения статуса. На этом фоне средний слой выглядит наиболее оптимистичным: в его прогнозе улавливается ориентация на преимущественно восходящую мобильность, что в современной ситуации может быть одним из значимых факторов формирования среднего класса.
Контрольная группа вопросов была направлена на выяснение мнений респондентов о том, улучшилось или ухудшилось их экономическое положение за последний год и каких изменений они ожидают в этом плане в текущем году. В верхнем слое улучшение своего положения отметили около трети респондентов, а сю дальнейшего улучшения ожидали около четверти. Для среднего и базового слоев соответствующие показатели почти совпали: положение улучшилось у 10%, а ожидали его улучшения 7-8%. В то же время половина респондентов среднего и три пятых базового слоя заявили, что их экономическое положение ухудшилось, причем около 40% обоих слоев ждали его дальнейшего ухудшения. В более длительной перспективе сходство этих слоев несколько нарушается. 40% респондентов среднего слоя через пять лет ожидают улучшения своего материального положения, в том числе 10% — значительного, для базового же слоя аналогичные цифры составляют 26% и 4%. Ухудшения положения через пять лет ожидают 24% представителей! среднего и 30% базового слоя.
Приведенные данные показывают, что ни один из исследуемых слоев России не является носителем последовательно оптимистического мироощущении. Верхний слой в 1997 г. был доволен достигнутым статусом, но не без оснований полагал, что в следующем году его экономическое положение ухудшится (кризис 1998 г. показал, что так и случилось), а затем снизится и общий статус. Базовый слой пессимистичен в оценках динамики как своего социального статуса, так и экономического положения. Причем его пессимизм беспросветен, ибо проявляется применительно к любому' периоду времени — недавнему прошлому, текущему положению, близкому и более далекому будущему. Лишь четверть представителей этого слоя допускают, что их материальное положение может улучшиться хотя бы к 2002 г. Оценки среднего слоя в целом достаточно сходны с базовым, за исключением двух важных отличий: в ближайшие пять лет значительная часть его ожидает, во-первых, повышения своего социального статуса и, во-вторых, улучшения экономического положения. Таким образом, этот слой глядит в будущее спокойнее и увереннее, чем остальные.
На наш взгляд, этот вывод как-то перекликается с идеями И.Е.Дискина относительно элемента социальной структуры России, который он называет динамическим средним классом. Принадлежность к этому классу тех или иных индивидов определяется, по мнению автора, не современными статусными характеристиками, а уровнем притязаний и мерой активности, направленной на достижение желаемых статусов: к нему «можно отнести всех тех, кто готов активно действовать в складывающихся социально-экономических условиях, использовать предоставленные возможности, не преступая общепринятые нормы морали и деловой этики» (15).
Из изучаемых нами социальных общностей ассоциировать с «динамическим средним классом» можно, пожалуй, лишь средний слой и наиболее дееспособную часть базового слоя. В целом же последний слишком унижен, обездолен и угнетен, чтобы иметь высокие притязания и практически реализовать их — его заботы связаны скорей с выживанием. Можно надеяться, что в будущем ситуация улуч-
МИР РОССИИ. 1998. N4
шится, но для того, чтобы уровень его благосостояния достиг хотя бы современного положения среднего слоя, потребуются долгие годы, если не десятилетия.
Таким образом, средний слой оказывается единственным элементом социальной структуры России, который, не будучи средним классом в западном понимании, тем не менее, стремится двигаться в направлении последнего, имеет требуемый для этого культурный и деятельностный потенциал и потому способен со временем взять на себя функции среднего класса. В этом смысле он может рассматриваться в качестве среднего протокяасса. Что касается реальной возможности и вероятности превращения этого слоя в полноценный средний класс, то они зависят, во-первых, от социальных качеств составляющих этот слой индивидов (их образовательного, квалификационного и деятельностного потенциала, уровня благосостояния, ценностных ориентаций, потребностей, жизненных позиций, мотивов, норм и способов поведения и проч.), во-вторых же, от институциональных — экономических, политических, социальных — условий их жизнедеятельности. Рассмотрим, в связи с этим, некоторые особенности социального состава и менталитета среднего слоя, важные для оценки возможности его превращения в полноценный средний класс.
Средний слой — база формирования среднего класса?
Гендерная структура среднего слоя характеризуется заметно большим удельным весом мужчин, чем во всем занятом населении России: 54% против 49%. Г1о своим возрастным характеристикам он наиболее молод — около трети его представителей не достигли 30 лет и почти 90% моложе 50-ти. Хорошо выглядит он и с точки зрения образовательного потенциала: половина его членов имеют высшее или незаконченное высшее образование (соответственно 45% и 5%), что более чем вдвое превышает средние показатели, при этом 68% удовлетворены полученным образованием и только 11% серьезно не удовлетворены им.
Пятая часть представителей среднего слоя относят себя к руководителям разного уровня, треть — к специалистам в различных областях. В составе слоя заметная доля собственников предприятий и фирм (12%), а также лиц, занимающихся индивидуальной трудовой деятельностью (21%). Вместе с тем для 60% представителей этого слоя характерна неудовлетворенность выполняемой работой. Отраслевая структура занятости существенно смешена в сторону коммерческой сферы (торговля, снабжение, коммунальное хозяйство, бытовое обслуживание), где работают более четверти респондентов; 21% заняты в социальных отраслях экономики (образовании, медицине, культуре); примерно по стольку же — в промышленности и в силовых структурах.
С точки зрения материальной обеспеченности, средний слой сравнительно однороден (скорее всего потому, что соответствующие показатели использовались в качестве группообразующих критериев): согласно упоминавшейся 6-балльной шкале материального благосостояния, 77% его представителей попадают в третью сверху градацию, соответствующую «относительной обеспеченности». Согласно самооценкам, 6% среднего слоя «не знают материальных проблем», 56% — «живут прилично», но около трети — «едва сводят концы с концами». Вместе с тем, хотя бы частичную удовлетворенность своей зарплатой или доходами от основного занятия испытывают лишь 19%, а более трех четвертей заявляют о своей
К вопросу о «среднем /смссе» российского общества
неудовлетворенности. Единственно доступным для подавляющего большинства этого слоя способом повышения уровня жизни является дополнительная занятость профессиональным трудом по найму или частным бизнесом. Почти половина респондентов среднего слоя имеют собственные приватизированные квартиры и около 40% — государственные квартиры; собственные дома есть у немногих, что связано с преимущественной концентрацией этого слоя в городах. Относительно высока (4% против 1-2% в среднем) доля тех, кто снимают квартиры, что характерно шля занятых бизнесом. При этом удовлетворенность жилищными условиями отмечают лишь 48%, а 22% ими абсолютно не удовлетворены.
Совокупность приведенных данных свидетельствует, с одной стороны, о достаточно высоком демографическом, профессиональном и образовательном потенциале нового среднего слоя России, а с другой, — о его неудовлетворенности нынешним положением, стремлении к дальнейшему повышению статуса, в значительной мере ориентированном на стандарты западного среднего класса. Это дает определенные основания видеть в нем потенциальный или «динамический» средний класс, который при благоприятных условиях может стать социальной базой прогрессивной трансформации российского общества
Но чтобы развитие пошло в названном направлении, необходимо одно условие; представители среднего слоя должны доверять правящим элите и субэлите, видеть в проводимой ими политике воплощение своих интересов и отражение своих притязаний. Обнадеживающая социологов «динамичность» этого слоя сохранится лишь в случае, если он будет уверен в возможности продолжать и развивать успешную деловую, профессиональную и инновационную деятельность, а также пользоваться ее результатами. Представители этого слоя должны знать, что не останутся без работы, что их легитимные накопления не будут конфискованы, а фирмы — национализированы, что государство не задавит их назогами, и что в результате своей рискованной и напряженной деятельности они смогут поднять свое благосостояние, улучшить стать и обогатить образ жизни своих семей. Между тем сейчас хотя бы частичную уверенность в своем завтрашнем дне испытывают менее четверти этих людей, в то время как 55% опасаются потери работы и четверо из пяти не чувствуют себя в безопасности на улицах. Таким образом, реальная ситуация в стране не создает минимальных условий для долгосрочной конструктивной активности.
Кто же в состоянии изменить эту ситуацию? Естественно полагать, что за это возьмется та часть общества, которая наиболее активно стремится к улучшению собственного положения, а одновременно и ситуации в целом. Как же настроены в этом плане представители среднего слоя? Судя по нашим данным, 30% из них занимают активную позицию, полагая, что благосостояние каждого человека зависит в первую очередь от него самого, от его деятельности и поведения. Эти люди готовы действовать в тех условиях, какие есть. Но большая часть (три пятых) среднего слоя убеждены в решающей роли справедливости общественного устройства, которая не зависит от отдельных людей. Причем качество современного российского общества оценивается очень невысоко: 60% представителей среднего слоя не чувствуют себя свободными людьми, и более 70% считают, что в стране не соблюдаются базовые права человека. Между тем, ощущения свободы и социальной защищенности нередко рассматриваются социологами как базовые характеристики средних классов.
МИР РОССИИ. 1998. N4
В мнениях представителей среднего слоя о справедливом общественном устройстве заметны патерналистские установки. Большинство полагает, что государстводолжно обеспечивать полную занятость населения, бесплатное образование и медицинское обслуживание, контролировать максимальный и минимальный уровни доходов и т.п. Однако отвечая на прямые вопросы о желательности развития рыночных отношений, большинство респондентов среднего слоя либо высказываются «за» такое развитие, либо воздерживаются от суждений по слишком общим теоретическим вопросам. Как нам представляется, такая позиция нс должна интерпретироваться в духе отрицания рыночного пути развития. Правильнее сказать, что представления среднего слоя россиян тяготеют к моделям социального государства и государства благосостояния.
Обобщая изложенное, можно сказать, что высокие притязания среднего слоя современной России основываются на повышенном профессиональном статусе, активной вовлеченности в бизнес и иные виды инновационной деятельности, а также личностных качествах его представителей. В настоящее время большая часть этих притязаний не удовлетворяется, причем вероятность их реализации в близком будущем минимальна — речь может идти о сравнительно длительной перспективе. Отсюда реальная возможность разочарования этого деятельного и перспективного слоя в эффективности затрачиваемых усилий, а соответственно смены им установки на активное участие в формировании новых институтов России ориентацией на эмиграцию в более гостеприимные страны. Крупным толчком в эту сторону стал августовский кризис 1998 г., который практически уничтожил валютные, резко обесценил рублевые накопления и текущие доходы большей части среднего слоя. Результатами этого кризиса стати банкротства банков, массовое разорение мелких и средних фирм, потеря работы большинством профессионалов «рыночного» профиля. Это угрожает фрустрацией среднего слоя, потерей его ценных «динамических» качеств. В таком случае вопрос о формировании в России современного среднего класса придется в очередной раз отодвинуть в будущее. Но не будет ли это означать практического отказа от становления правового государства, развития политической демократии, формирования предпринимательства и конкурентного рынка? Ведь наиболее активным субъектом реализации этих целей является именно средний слой. Деградация этого наиболее деятельного слоя российского общества поставит под вопрос даже те скромные достижения, которых удалось добиться в результате реформ.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. См., например, Умов В.И. Российский средний класс: социальная реальность и политический фангом // ПОЛИС. 1993. №4; Пастухов В. В. От номенклатуры к буржуазии: «новые русские» // ПОЛИС. 1993. №2.
2. Bertram Silverman & Murrey Yanowitch. New Rich, New Poor, New Russia. Winners and Losers on the Russian Road to Capitalism. M.E. Sharpe, N.Y.-L., 1997; Доходы работающего населения Росссии // Экономические и социальные перемены в России: мониторинг общественного мнения. 1994. №1 и №2; Заславская Т.И. Новые данные о доходах россиян // Общество и экономика. 1995. №6.
3. Косалс Л.Я., Рывкина Р.В. Социология перехода к рынку в России. М., 1998.
4. Macmillan Student Encyclopedia of Sociology / Ed. by Michael Mann. L., 1987. P. 237-239. The Concise Oxford Dictionary of Sociology / Ed. by Gordon Marshall. Oxford University Press,
К вопросу о «среднем юшссе» российского общества
1994. Р. 328-329.
5. См., например: «Средний класс (Midlie Class)». Социологический словарь. The Penguin. Николае Аберкромби, Стивен Хилл, Брайан С. Тернер / Перевод и редакция Козлова С.А. Казань, 1997. С. 317-319.
6. Понятие «старый средний класс», относящееся к мелким независимым предпринимателям, введено в социологию в работе Mills R. White Collar: The American Midlie Classes. Oxford, 1956. Немало работ ноевяшено истории и структуре средних классов досоветской и советской России. Одна из наиболее интересных книг в этой области — Russia's Missing Midlie Class. The Professions in Russian History' / Edited by Harley Balzcr. L.-N.Y.,
1996.
7. Например, Лепехин В.А. пишет: «Что же касстся среднего класса, то решающим критерием его идентификации является его «срединность»: во-первых, сочетание функции распоряжения с функцией исполнения, во-вторых, средний уровень дохода». Стратификация в современной России и новый средний класс // Общественные науки и современность. 1998. №4. С. 31.
8. Maehonin, Pavel. Social and Political Transformation of Czech Republic. 1993.
9. Левада Ю.А, и др. Советский простой человек. М., 1993; Лсвдда Ю. Средний человек // Мониторинг общественного мнения. 1998. №2. Примеры углубленного анализа взаимосвязи между стратифицирующими факторами и самооценками людей можно также найти в докладе «Граждане России: кем они себя ощущают и в каком обществе хотели бы жить? Анадитичский доклад по заказу московского прслстанитсльстш Фонда им. Ф. Эберта». М.. 1998. С. 14-22.
Ш. См., например, Бердяева Л.А. Средний класс: проблемы формирования и развития в России // Мир России. 1996. N«2; Головаха Е.И. Изменение социальной структуры и формирование среднего класса на Украине // Социологический журнал. 1995. №!; Лепехин В.А. Стратификация в современной России и новый средний класс // Общественные науки и современность. 1998. №4, С. 31 и лр.
11. 'Заславская '[.И. Бизнес-слой российского общества: сущность, структура, статус // Общественные науки и современность. 1995. №1.
12. В рабопе, посвященной исследованию социальной мобильности представителей социальных ipynn в рамках построенной нами социальной структуры, показано, что в период после 1985 г. модель «круговой мобильности» — в предприниматели и обратно — характерна в первую очередь для интеллигенции. Подробнее об этом см.: Громова Р.Г. Социальная мобильность в России; 1985-1993 гады // Социологический журишь 1998. №1/2. С. 15-38.
13. Процесс размывания слоев постсоветской интеллигенции и квалифицированных рабочих подробно освещены в книге: Якуба Е.А., Куценко О.Д. и др. Изменение социально-классовой структуры общества в условиях его трансформации. Харьков. 1997. Примером углубленного анализа той же проблемы может служить и доклад: Balzcr Harley А Shadow Middle Class fora Shadow Economy // Presentation at the XXIX Annual Convention ofAAASS. Scatlc, Washington. 1997. November 20-23.
М.Ьолсс подробное описание социальных портретов слоев ем. is: Заславская Г.И. Социальная структура современного российского общестшг // Обществе иные науки и современность. 1997. №2.
15.Дискип И.Е. Россия перед выбором: ресурсы социального развития // Мир России.
1997. №2.
