CC BY
11
References
1. Dzahova V.T., Balikova M.I. Nacional'no-kul'turnaya specifika privetstvij (na materiale osetinskogo i anglijskogo yazykov). Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki. 2018; № 2 (80); Ch. 1: 74 - 77.
2. Sirotkina T.A. Sredstva verbalizacii kategorii 'etnichnosti v naivnoj kartine mira. Yazyk i kuliura. 2010; 2 (10). Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/sredstva-verbalizatsii-kategorii-etnichnosti-v-naivnoy-kartine-mira
3. Radbil' T.B. Osnovy izucheniya yazykovogo mentaliteta: uchebnoe posobie. Moskva: Flinta: Nauka, 2010.
4. Tadzhibova R.R. Kommunikativno-pragmaticheskie osobennosti rechevogo 'etiketa v razlichnyh lingvokul'turah (na materiale anglijskogo i lezginskogo yazykov). Voprosy kognitivnoj lingvistiki. 2013; № 2 (035): 151 - 157.
5. Abaeva F.O. Obryadovyj svadebnyj tekst osetin. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. 2013.
6. Formanovskaya N.I. Blagopozhelanie kak koncept v osnove rechevogo 'etiketa. Rechevoeobschenie: specializirovannyj vestnik. Pod redakciej A.P. Skovorodnikova. Vyp. 12(20). Krasnoyarsk: Sibirskij federal'nyj universitet, 2011: 69 - 76.
7. Gasanova S.N. Precedentnye imena v paremiologicheskih edinicah agul'skogo yazyka. Vestnik Dagestanskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 2. Gumanitarnye nauki. 2018; T. 33; Vyp. 3: 47 - 51.
8. Svalova E.N. Ustojchivye slovesnye formuly v svadebnoj obryadnosti Prikam'ya. Vestnik Permskogo universiteta. Rossijskaya i zarubezhnaya filologiya. 2012; 4. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/ustoychivye-slovesnye-formuly-v-svadebnoy-obryadnosti-prikamya
9. Kruglov Yu.G. Russkie obryadovye pesni: uchebnoe posobie dlya studentov Moskva: Vysshaya shkola, 1989.
Статья поступила в редакцию 19.03.19
УДК 81.367
Samadov D.S., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Head of Department of Russian Language, Dagestan State University (Makhachkala, Russia),
E-mail: [email protected]
Gasanova M.A., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Department of Theoretical and Applied Linguistics, Dagestan State University (Makhachkala, Russia),
E-mail: [email protected]
ON THE QUESTION OF THE SPECIFICS OF COMPLEX SENTENCES IN ARCHI LANGUAGE (GENERAL DATA). The article discusses issues of formal-semantic organization of complex sentences in Dagestan languages that are topical for the Archi language. A brief review of the opinions of researchers of the Dagestan languages regarding the syntactic status of infinite (participle, extraparticular and masdary) constructions is conducted. The author singles out features of the use of infinite forms of the verb complicated by "allied particles" as predicates of subordinate parts that simultaneously act as communication means of parts of complex sentences. The work considers the possibility of functioning in dependent parts of an independent subject of infinite predicative forms, a finite form of the verb independent of the subject in the main (grammatically independent) part, which leads to forming polypredicative structures of a complex structure, which are not characteristic of the Russian language. The paper provides examples of accessory parts built on specific models that do not repeat the models of ordinary simple sentences. The article is published with the financial support of the RFBR grant 19-012-00-126 "The syntax of the complex Archi language sentence".
Key words: Archi language, complex sentences, infinite verbal forms, semantics of case forms, means of communication of parts, polypredicative constructions.
Д.С. Самедое, д-р филол. наук, проф., зав. каф. русского языка, Дагестанский государственный университет, г. Махачкала,
E-mail: [email protected]
М.А. Гасаноеа, д-р филол. наук, проф. каф. теоретической и прикладной лингвистики, Дагестанский государственный университет, г. Махачкала,
E-mail: [email protected]
К ВОПРОСУ О СПЕЦИФИКЕ СЛОЖНОПОДЧИНЕННЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ В АРЧИНСКОМ ЯЗЫКЕ (ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ)
В статье рассматриваются актуальные для арчинского языка вопросы формально-семантической организации сложноподчиненных предложений в дагестанских языках; проводится краткий обзор мнений исследователей дагестанских языков относительно синтаксического статуса инфинитных (причастных, деепричастных и масдарных) конструкций; рассматриваются особенности использования в арчинском языке инфинитных форм глагола, осложненных «союзными частицами», в качестве предикатов придаточных частей, одновременно выполняющих функции средств связи частей сложноподчиненных предложений; обращается внимание на возможность функционирования в зависимых частях самостоятельного субъекта инфинитных предикативных форм, независимого от субъекта финитной формы глагола в главной (грамматически независимой) части, что приводит к формированию полипредикативных конструкций сложной структуры, не свойственных русскому языку; демонстрируются примеры придаточных частей, построенных по специфическим моделям, не повторяющим модели обычных простых предложений. Статья издана при финансовой поддержке гранта РФФИ 19-012-00-126 «Синтаксис сложного предложения арчинского языка».
Ключевые слова: арчинский язык, сложноподчиненные предложения, инфинитные глагольные формы, семантика падежных форм, средства связи частей, полипредикативные конструкции.
Синтаксис сложного предложения арчинского языка, являющегося одним из бесписьменных дагестанских языков, можно сказать, не изучен. Между тем исследование актуальных вопросов синтаксиса арчинского языка, сохранившего в себе важные в историческом аспекте признаки синтаксического строя дагестанских языков, может пролить свет на развитие и функционирование общедагестанских синтаксических явлений.
Обсуждаемые в статье проблемы являются общими как для письменных, так и бесписьменных дагестанских языков, что свидетельствует об их актуальности в научно-теоретическом и прикладном аспектах. Вопрос о выявлении и описании специфики сложных предложений в дагестанских языках (особенно литературных) приобретает практическую значимость в связи с возможностью использования полученных результатов в практике преподавания дагестанских литературных языков в школе и высших учебных заведениях. Всё это свидетельствует об актуальности поднимаемых в данной статье проблем.
Если в области сложносочиненных и бессоюзных предложений в арчинском языке можно обнаружить типологически общие с другими (генетически родственными и неродственными) языками признаки, то этого нельзя сказать о сложноподчиненных предложениях, в структурно-грамматической организации которых имеют место специфические особенности.
Дискуссионные вопросы классификации и характеристики различных типов сложных предложений в дагестанских языках, прежде всего, касаются корпуса сложноподчиненных предложений. Так, например, в лингвистической литературе существуют разные мнения по поводу статуса придаточных частей ряда сложноподчиненных предложений. Мнения эти порой настолько расходятся, что некоторые исследователи даже выражали сомнение в наличии полноценных придаточных предложений в дагестанских языках [1, с. 263]. Однако такая точка зрения не нашла серьезной поддержки среди большинства исследователей синтаксиса дагестанских языков.
Ключевые моменты дискуссий по характеристике сложноподчиненных предложений в дагестанских языках заключаются в следующем.
Исследователь даргинского языка З.Г. Абдуллаев, критически оценивая концепцию, согласно которой отрицается наличие в дагестанских языках полноценных придаточных частей, отмечает: «Возможность передачи значений русских придаточных предложений причастными, деепричастными и масдарными словосочетаниями (=оборотами) некоторыми исследователями расценивается как такой фактор, который говорит об отсутствии подлинных придаточных предложений в дагестанских языках» [2, с. 471].
Традиционные ссылки на русский язык здесь вряд ли уместны, так как синтаксические явления дагестанских языков следует изучать исходя из внутренней специфики их синтаксического строя. Следовательно, многие вопросы возникают из-за недостаточной изученности вопросов, имеющих существенное значение для построения и обоснования теории сложного предложения дагестанских языков. В этом плане особе внимание следует обратить на недостаточно изученный вопрос о грамматической природе частей сложноподчиненных предложений в дагестанских языках, так как специфика сложного предложения в целом объясняется, прежде всего, особенностями формальной и смысловой организации составляющих частей.
Интересна точка зрения исследователя лезгинского языка М.М. Гаджиева, который одним из условий признания деепричастных, причастных и масдарных конструкций в качестве придаточных частей сложноподчиненного предложения считает наличие у этих конструкций собственного подлежащего, не совпадающего с подлежащим главного предложения: «Мы считаем, что будет практически целесообразно и теоретически близко к истине, если мы примем в качестве признака придаточного предложения наличие у причастия или деепричастия своего отдельного подлежащего (присутствующего или пропущенного, подразумевающегося). Прочие причастия, деепричастия и т.п. с зависимыми от них словами следует считать распространенными членами простого предложения» [3, с. 17]. В качестве доказательств такой точки зрения М.М. Гаджиев приводит ряд факторов, основными из которых, по его мнению, можно считать: 1) достаточная смысловая и интонационная отграниченность придаточной части от главной, 2) достаточная степень выражения собственной предикативности (комплекса модально-временных характеристик), 3) наличие специальных аффиксов для выражения связи между придаточным и главным предложениями [там же, с. 16].
Исследователь табасаранского языка Б.Г-К. Ханмагомедов видит специфику конструкций, формируемых причастием непереходной семантики, в том, что, в отличие от русского языка, здесь образуются субъектные словосочетания с собственным (независимым от предиката главной части) субъектом. В то же время он не признает характеризуемые причастные, деепричастные и масдарные конструкции в качестве придаточных частей сложноподчиненных предложений, поскольку они, на его взгляд, не имеют той логической и грамматической самостоятельности, которую должно иметь любое предложение: «Причастная форма в оборотах с реальным субъектом в табасаранском языке не превратилась в глагольную форму, и поэтому она не может рассматриваться как сказуемое придаточного предложения: у нее нет той самостоятельности, которую должно иметь сказуемое придаточного предложения» [4, с. 112]. Масдарные конструкции с собственным подлежащим, по его мнению, также не являются придаточными предложениями, так как они не обладают в достаточной степени предикативностью. Деепричастные обороты с самостоятельными подлежащими рассматриваются им как грамматически не связанные с остальной частью предложения и не имеющие статуса предикативных придаточных частей [там же, с. 133]. В этом случае возникает проблема разграничения развернутого словосочетания в качестве полупредикативных конструкций и объективно придаточных частей сложноподчиненных предложений, в связи с чем возникает необходимость уточнения терминологический аппарата, связанного с изучением словосочетания как единицы метаязыка [5, с. 15].
Таким образом, относительно самостоятельной предикативности инфи-нитных форм глагола (причастия, деепричастия и масдара) и их способности формировать придаточные предложения в дагестанских языках среди исследователей нет единого мнения. Между тем это достаточно важная проблема, являющаяся одной из центральных при характеристике сложноподчиненных предложений.
Следует отметить, что классификации сложноподчиненных предложений в дагестанских языках в основном базируются на традиционном принципе, основанном на уподоблении сложноподчиненного предложения в целом простому предложению, а придаточных частей - членам предложения. В отдельных исследованиях по дагестанским языкам рассматриваются структурно-семантические особенности сложноподчиненных предложений. Так, например, возможности использования современных синтаксических концепций при описании сложноподчиненных предложений в аварском языке (в сопоставлении с русским) продемонстрированы в докторской диссертации Д.С. Самедова [6].
В арчинском языке, как и в других дагестанских языках, подчинительные союзы в качестве средств связи частей сложноподчиненных предложений представлены непродуктивно. Они соединяют лишь отдельные типы придаточных частей с главными: Тор архас о1рхъа, даки т1ашири арили х1алдагь-эрттили эрди «Он пошла спать, так как утомилась от работы». Тов гьибатту абтту ви-т1у, даки бонч1иш лобурчес кумак барт1у «Он неважный отец, потому что не помогает детям».
Такие конструкции носят несколько официальный характер, так как в большинстве случаев являются кальками с литературного аварского языка и в непринужденной разговорной речи по этой причине мало употребляются. Следовательно, в придаточных частях сложноподчиненных предложений в качестве предикатов-сказуемых финитные формы глагола употребляются весьма ограниченно. Обычно в качестве сказуемых придаточных частей в арчинском языке используются разнообразные отглагольные (инфинитные) формы, осложненные
различными формантами (или, как их по-другому называют, «союзными частицами»), одновременно выполняющие функцию подчинительного союза. Такие отглагольные формы выполняют двойную функцию: являясь специфическими формами зависимых предикатов, они соединяют (= скрепляют) части сложноподчиненных предложений. У таких «союзных частиц» исторически произошли определенные семантические сдвиги, что характерно, например, для усилительных частиц языков разных систем [7, с. 14]. Использование подобных формантов в союзной функции отчасти является результатом их семантического сдвига в новых синтаксических условиях, а также интерпретирующей функции языка [8, с. 10] как способности человека воспринимать мир и отражать информацию с точки зрения отношения к ней.
Учител каласслак йак ч1утте-тта [аорист + тта], марчи лобур йат-ти-боххо «Когда учитель вошел в класс, все дети встали». Дия арилттиш лълъ-еэвтти-мхур [аорист + мхур], халмен ик1в аргьу «Когда (+так как) отец опоздал с работы, семья стала беспокоиться».
Для выражения условных и уступительных смысловых отношений между частями сложных предложений в арчинском языке используются специальные (национально-специфические) формы наклонения глагола с условным и уступительным значениями. Такие формы в составе сложноподчиненного предложения одновременно функционируют в качестве предикатов придаточных частей:
Бархъ абттенч1иш [аорист + нч1иш], нен ххваккаши хатти «Если выглянет солнце, мы пойдем в лес». Марчи э1ммушав [аорист + шав]. тор ч1еле-бана къардили эрди «Хотя все плакали, он сидела, как камень».
Анализ таких синтаксических структур свидетельствует о том, что части сложных предложений в арчинском языке могут быть построены по структурным схемам (моделям) простых предложений, но даже в этом случае они не являются самостоятельными сообщениями: сложное предложение является целостной коммуникативной единицей, части которой выражают отношения между обозначенными ситуациями (пропозициями). Пропозиции здесь могут быть разные, но они в коммуникативном аспекте оформляются как единое сообщение. Отчасти это связано с тем, что «конструирование сложного предложения является результатом отражения человеком мира в языке в аспекте осмысления отдельных взаимосвязанных событий...» [9, с. 20].
Такая интонационно-смысловая целостность частей особенно сложноподчиненных предложений приводит к тому, что придаточные части могут иметь свое собственное строение, специфическую организацию, не характерную для самостоятельного простого предложения.
Если обобщить приведенные сведения об особенностях формальной организации частей сложноподчиненных предложений в арчинском языке, то можно отметить следующее.
1. В функции зависимого сказуемого придаточных частей широко используются инфинитные формы глагола: причастие, деепричастие, масдар. Инфинит-ные формы могут функционировать в качестве независимого предиката, занимая позицию финитной глагольной формы, что особенно характерно для фольклорных текстов как наиболее древних форм организации речи. Такая особенность, прежде всего, характерна для пословиц и поговорок [10]. Грамматически зависимые части паремиологических единиц могут иметь собственный эксплицированный или имплицированный (пропущенный) субъект-подлежащее, что способствует формированию полипредикативности: О1рхи1 куннеттумму [прич.], лълъан ц1ар «Кто съел соли, [тот] и воду пьет». Лълъа1ма1тту вима. мисгинну ваккурт1у «Там, где [есть] богатый, бедного не замечают».
2. Деепричастие может иметь свой собственный субъект, отличный от субъекта финитной формы глагола в главной части, следовательно, возможно вхождение такой деепричастной конструкции в состав сложного предложения в качестве его предикативной (= придаточной) части: Карт1и аргьут1ав. а1къ-у1л бе1т1у «Пока голова не подумает, умным не станешь». В русском языке, в отличие от арчинского, действует правило присоединения деепричастных оборотов, согласно которому субъект действия, обозначаемого деепричастием, совпадает с субъектом действия при глагольном предикате независимой части. Подобные ограничения, как отмечает А.Е. Кибрик, запрещают предложения типа *Подъезжая к городу, у меня слетела шляпа, где субъекты двух предикатов различны [11, с. 180]. Однако в русском языке деепричастные обороты с несовпадающими субъектами возможны в односоставных предложениях: Снявши голову, по волосам не плачут. А.Е. Кибрик видит здесь определенные противоречия и затруднения в трактовке таких структур, если особым правилом (описанием) не мотивировать присоединение деепричастных оборотов к односоставным предложениям.
3. Спецификой сложноподчиненных предложений в арчинском языке является и то, что многие типы придаточных предложений, связанные с главными частями при помощи особых форм сказуемых, не повторяют структурных моделей самостоятельных простых предложений. Предикативность, в отличие от главных частей, здесь выражается посредством употребления инфинитивных форм предикатов-сказуемых. Такая форма выражения предикативности делает зависимые (придаточные) части структурно несамостоятельными предикативными единицами.
4. В редких случаях обстоятельственные значения могут быть выражены падежными формами субстантивов: происходит развитие семантики падежных форм в новых синтаксических условиях.
Библиографический список
1. Магометов А.А. Кубачинский язык. Тбилиси, 1963.
2. Абдуллаев З.Г Очерки по синтаксису даргинского языка. Махачкала, 1971.
3. Гаджиев М.М. Синтаксис лезгинского языка. Часть II. Сложное предложение. Махачкала, 1963.
4. Ханмагомедов Б.Г-К. Очерки по синтаксису табасаранского языка. Махачкала, 1970.
5. Гвишиани Н.Б. Метаконцепт СЛОВОСОЧЕТАНИЕ и его трансформация в английском корпусном дискурсе. Вопросы когнитивной лингвистики. 2017; 2: 15 - 25.
6. Самедов Д.С. Сложное предложение в аварском языке в сопоставлении с русским. Автореферат диссертации ... доктора филологических наук. Махачкала, 1996.
7. Борисова Е.Г, Афанасьева О.Г., Сулейманова О.А. Когнитивная интерпретация семантических сдвигов в значениях усилительных частиц. Вопросы когнитивной лингвистики. 2017; 4: 14 - 19.
8. Шарандин А.Л. Типы знаний в контексте теории интерпретации. Вопросы когнитивной лингвистики. 2017; 3: 10 - 18.
9. Виноградова С.Г. Когнитивное варьирование при конструировании сложного предложения. Вопросы когнитивной лингвистики. 2017; 4: 20 - 26.
10. Абдуразакова З.Г Лингвокультурологическая характеристика аварских компаративных паремиологических единиц. Вестник Дагестанского государственного университета. Вып. 3. Филологические науки. Махачкала, 20146 103 - 107.
11. Кибрик А.Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания. Москва, 1992.
References
1. Magometov A.A. Kubachinskijyazyk. Tbilisi, 1963.
2. Abdullaev Z.G. Ocherkipo sintaksisu darginskogo yazyka. Mahachkala, 1971.
3. Gadzhiev M.M. Sintaksis lezginskogo yazyka. Chast' II. Slozhnoe predlozhenie. Mahachkala, 1963.
4. Hanmagomedov B.G-K. Ocherki po sintaksisu tabasaranskogo yazyka. Mahachkala, 1970.
5. Gvishiani N.B. Metakoncept SLOVOSOChETANIE i ego transformaciya v anglijskom korpusnom diskurse. Voprosy kognitivnojlingvistiki. 2017; 2: 15 - 25.
6. Samedov D.S. Slozhnoe predlozhenie v avarskom yazyke v sopostavlenii s russkim. Avtoreferat dissertacii ... doktora filologicheskih nauk. Mahachkala, 1996.
7. Borisova E.G., Afanas'eva O.G., Sulejmanova O.A. Kognitivnaya interpretaciya semanticheskih sdvigov v znacheniyah usilitel'nyh chastic. Voprosy kognitivnoj lingvistiki. 2017; 4: 14 - 19.
8. Sharandin A.L. Tipy znanij v kontekste teorii interpretacii. Voprosy kognitivnoj lingvistiki. 2017; 3: 10 - 18.
9. Vinogradova S.G. Kognitivnoe var'irovanie pri konstruirovanii slozhnogo predlozheniya. Voprosy kognitivnoj lingvistiki. 2017; 4: 20 - 26.
10. Abdurazakova Z.G. Lingvokul'turologicheskaya harakteristika avarskih komparativnyh paremiologicheskih edinic. Vestnik Dagestanskogo gosudarstvennogo universiteta. Vyp. 3. Filologicheskie nauki. Mahachkala, 20146 103 - 107.
11. Kibrik A.E. Ocherki po obschim i prikladnym voprosam yazykoznaniya. Moskva, 1992.
Статья поступила в редакцию 06.03.19
УДК 811.111
Gorbacheva E.N., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Moscow Pedagogical State University (Moscow, Russia), E-mail: [email protected]
Bondarenko S.V., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Moscow Pedagogical State University (Moscow, Russia),
E-mail: [email protected]
Syresina I.O., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Moscow Pedagogical State University (Moscow, Russia), E-mail: [email protected]
ESTABLISHING DISTANT RELATIONS OF THE TEXT BY MEANS OF PARENTHETIC CONCTRUCTIONS. The article considers functioning of parenthetic constructions in the structure of the text as well as their role in establishing contextual relations. The integrated parenthetical system includes two types of constructions - deviational and introductory, each being distinguished by specific functioning in a coherent text. Deviators are imbedded in the basic utterance as additional information, introductors present the basic utterance with the expression of modal-evaluative semantics. In the light of the theory of syntactic cumulation by M.Y. Blokh deviational connection is defined as cumulative-additive, and introductory connection as cumulative-reactive. Pointed out is that parentheses participate in realization of prospective, retrospective and two-directed textual relations by means of different grammatical means.
Key words: parenthetic construction, deviator, introductor, syntactic cumulation, contextual relation.
Е.Н. Горбачева, канд. филол. наук, доц., Московский педагогический государственный университет, г. Москва, E-mail: [email protected]
С.В. Бондаренко, канд. филол. наук, доц., Московский педагогический государственный университет, г. Москва,
E-mail: [email protected]
И.О. Сыресина, канд. филол. наук, доц., Московский педагогический государственный университет г. Москва, E-mail: [email protected]
УСТАНОВЛЕНИЕ ДИСТАНТНЫХ СВЯЗЕЙ ТЕКСТА ПОСРЕДСТВОМ ПАРЕНТЕТИЧЕСКИХ КОНСТРУКЦИЙ
В статье рассматривается функционирование парентетических конструкций в структуре текста, а также их роль в установлении дистантных контекстных связей. Единая парентетическая система включает два типа конструкций - девиационные и интродукторные, каждый из которых отличается спецификой функционирования в связном тексте. Девиаты вводятся в основное высказывание в качестве дополнительной информации, интродукторы вводят основное высказывание с выражением модально-оценочной семантики. В свете теории синтаксического присоединения М.Я. Блоха девиационная связь определяется как присоединительно-добавительная, а интродукторная как присоединительно-управительная. В статье указывается, что парентезы участвуют в реализации проспективной, ретроспективной и двунаправленной связей текста различными грамматическими способами.
Ключевые слова: парентетическая конструкция, девиат, интродуктор, синтаксическое присоединение, контекстная связь.
Анализ дифференциальных признаков текста соотносится с неизбежным следствием - выявлением семантико-синтаксической связи между отдельными предложениями в процессе передачи текстовой информации. В лингвистических исследованиях не существует однозначного определения типа текстовой связи. Вслед за В.В. Виноградовым многие лингвисты (Л.Г Хатиашвили, С.В. Катченкова) считали, что синтаксическая связь между отдельными предложениями в тексте устанавливается тогда, когда «... части не умещаются в одну смысловую плоскость, логически не объединяются в целое» [1, с. 576]. Л.В. Щер-ба объяснял такой тип отношений как связь, при которой «. второй элемент появляется в сознании лишь после первого или во время его высказывания» [2, с. 80]. Приведенные определения доказывают, то между присоединяющим и присоединительным предложениями существуют логически-смысловые отношения, но большинство исследователей не усматривают в них специфическую синтаксическую связь.
Определяя тип синтаксической связи предложений в тексте, мы придерживаемся понятия синтаксического присоединения, сформулированного М.Я. Блохом. Основным критерием выделения присоединительной связи выступает «.наличие синтаксического прерыва от присоединяющего предложения к присоединительному предложению, поскольку присоединение относится к синтаксическому плану речи, и пояснительность - к содержательному плану» [3, с. 361]. Данное определение подчеркивает тот факт, что между самостоятельными предложениями в тексте кроме чисто грамматических отношений существует смысловая связь, связь по степени обобщенности содержания. Содержательное единство предложений в развертывающемся тексте реализуется посредством феномена темы. Именно тема объединяет компоненты текстового отрезка в связное речевое целое. Мы рассматриваем явление темы в свете одного из положений теории парадигматического синтаксиса, разработанного М.Я. Блохом. В соответствии с указанным положением единицей тематизации,
Э9б
