CC BY
127
ИЗВЕСТИЯ
ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ № 27 2012
IZVESTIA
PENZENSKOGO GOSUDARSTVENNOGO PEDAGOGICHESKOGO UNIVERSITETA imeni V. G. BELINSKOGO HUMANITIES
№ 27 2012
УДК 9(С) 17
к ВОПРОСУ о РАСПРОСТРАНЕНИИ НАЕМНОГО ТРУДА В ПЕНЗЕНСКОЙ, СИМБИРСКОЙ, САРАТОВСКОЙ И САМАРСКОЙ ГУБЕРНИЯХ
В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВВ.
© А. Е. УЛЬЯНОВ
Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. Белинского,
кафедра истории и права e-mail: [email protected]
Ульянов А. Е. - К вопросу о распространении наемного труда в Пензенской, Симбирской, Саратовской и Самарской губерниях в конце XIX - начале XX вв. // Известия ПГПУ им. В.Г. Белинского. 2012. № 27. С. 10541060. - Статья посвящена различным аспектам применения труда наемных рабочих в сельском хозяйстве Пензенской, Симбирской, Саратовской и Самарской губерний в конце XIX - начале XX века. В ней рассматривается численность наемных рабочих, размеры оплаты их труда, динамика этой оплаты в различных губерниях и уездах с течением времени, причины роста или уменьшения заработной платы, территориальное размещение рынков найма работников, существовавшие виды найма и их соотношение в различных уездах. В заключении делаются выводы об особенностях складывания рынка рабочей силы в различных губерниях региона, а также значительной степени развития капитализма в сельском хозяйстве всей рассматриваемой территории.
Ключевые слова: сельское хозяйство, наемный труд, наемные рабочие, оплата труда, крестьянское хозяйство, помещичье хозяйство, рынок рабочей силы.
Ulyanov A. E. - To a question on waged labour distribution in the Penza, Simbirsk, Saratov and Samara provinces at the end of the XIX - beginning XX centuries // Izv. Penz. gos. pedagog. univ. im. V.G. Belinskogo. 2012. № 27. P. 1054-1060. - This article is dedicated to the various aspects of wage labourers work application in agriculture in the Penza, Simbirsk, Saratov and Samara provinces at the end of the XIX - beginning XX centuries. Quantity of waged labourers, amount payments of their work, the dynamics of this payment in various provinces and districts in the course of time, the reasons of wage increase or wage reduction, market location of waged labourers, the existed employment types and their correlations in various districts are examined in this article. As a result the conclusions about the market peculiarities of waged labourers in various provinces of the region, and also the capitalism development in agriculture of the involved territories are made.
Keywords: agriculture, waged labour, waged labourers, labour payment, peasant farm, landowner economy, labour force market.
Одной из характернейших черт аграрного развития России конца XIX - начала XX века было массовое распространение наемного труда в сельском хозяйстве и связанного с ним земледельческого отхода, игравшего важную роль в социально-экономической жизни села [27, с. 202]. Данное явление не обошло стороной Пензенскую, Симбирскую, Саратовскую и Самарскую губернии [подробнее о вопросах аграрного развития региона в литературе см.: 50].
Вопросы, связанные с формированием рынка наемной рабочей силы заслуживают повышенного внимания исследователей, поскольку позволяют выявить уровень развития капитализма в сельском хозяйстве того или иного региона, понять действующие в них механизмы возникновения и развития социаль-
ной напряженности. динамика найма работников в хозяйства крупных землевладельцев помогает также определить степень обеспеченности этих хозяйств рабочими руками, масштабы отвлечения крестьян от работы на собственном наделе, предоставляет косвенные данные о продаже надельных земель и т. п.
Наемными работниками в рассматриваемых нами поволжских губерниях чаще всего были крестьяне-отходники Пензенской, Симбирской, а также северных районов Саратовской и Самарской губерний. Как правило, сторонние заработки могли позволить себе семьи многочисленные, так как «в большерабочем семействе всегда находится лишний работник, чтобы без ущерба собственному хозяйству заработать деньги на стороне» [5] (это обстоятельство также было отмечено многими
исследователями пореформенной деревни [см., например: 47, с. 54]). Иначе обстояло дело с «малосильными крестьянами-хозяевами», особенно с одинокими. Нередко они «полностью бросают свое хозяйство и уходят на заработки в другие губернии». Более того, такая практика «у многих уже вошла в привычку» [9].
В поволжских районах, где был распространен наемный труд, встречались также крестьяне иных, как правило, соседних густонаселенных губерний Европейской России - Тамбовской, Уфимской, Нижегородской и некоторых др. они также принадлежали к самым бедным слоям крестьянства и чаще всего уже не имели собственного надела. как отмечал современник, такие общинники «составляют ... постоянный контингент пришлых рабочих» [19].
Нанимались на работу к помещикам и «крепким» общинникам преимущественно мужчины (женщины составляли примерно пятую часть подобного контингента). Поскольку поволжский регион был многонациональным, в нем в среду батраков попадали представители всех национальностей: татары, калмыки, чуваши, мордва, башкиры и, конечно же, русские.
В конце XIX века, как отмечал Н. В. Шаховский, из Симбирской губернии ежегодно уходило на сельскохозяйственные заработки 54 тыс. чел., из Саратовской - 68 тыс. чел., из Пензенской - 70 тыс. чел. Самарская губерния, напротив, принимала отходников: сюда ежегодно стекалось 230 тыс. чел. [55, с. 45, 85] Здесь важно заметить, что приведенные данные, как отмечал сам автор, примерно в 2,5 раза занижали реальные цифры. Подтверждением правильности такого замечания служат подсчеты С. М. Дубровского, который полагал, что, например, в 1891 году из одной Пензенской губернии ушло на земледельческие заработки 130 тыс. крестьян [25, с. 346]. И, действительно, согласно архивным сведениям только из Нижнеломов-ского уезда Пензенской губернии в 1897 году вышло 9.749 чел. [11], а из Краснослободского уезда примерно в это же время «для работ в окрестных губерниях для уборки хлебов и трав» вышло «до 7.600 человек» [8]. В Симбирске в 1899 году, когда там открылся лечебнопродовольственный пункт, было зарегистрировано более 60 тыс. сельскохозяйственных и других отход-
ников [54]. По сведениям М. М. Гран, в Самарской губернии насчитывалось 270 тыс. наемных рабочих, сосредоточенных, главным образом, в южных уездах губернии (по 100 тыс. чел. в Новоузенском и Николаевском уездах, 50 тыс. - в Самарском, по 10 тыс. чел.
- в Бугурусланском и Бузулукском) [24, с. 33].
Комиссия 16 ноября 1901 года учла не только крестьян, уходивших на заработки, но и занятых различными подработками в «своей» местности (см. таблицу 1). Собранные Комиссией сведения отчасти подтверждают предположение Н. В. Шаховского относительно занижения приведенных им данных.
Из таблицы видно, что на рубеже XIX-XX веков наибольшее количество наемных рабочих было сосредоточено в Саратовской и, особенно, Самарской губерниях. Симбирская и Пензенская губернии более чем в два раза отставали по этому показателю.
о повсеместной распространенности такого явления, как наем рабочей силы свидетельствует тот факт, что во многих городах и даже селах рассматриваемых губерний существовали специальные рынки найма работников. В Саратовской губернии они были в самом Саратове, Царицыне, Хвалынске, в населенных пунктах Борки (Сердобский уезд), Аркадак (Ба-лашовский уезд), Павловка (Хвалынский уезд), Елань (Аткарский уезд) и др. [46, с. 5-8] Каждый год здесь находило работу 35 - 60 тыс. работников.
В другой крупной губернии региона - Самарской
- крестьяне-отходники находили себе работу на рынках Бузулукского уезда (населенные пункты Болейка, Алексеевка, Грачевка, Любимовка), Бугурусланского уезда (села Пономаревка, Покровка, Аманак, деревня Абдулино, пригород Сергеевск, Кинель-Черкасская слобода). В Самарском уезде рынки находились в самом губернском городе, населенных пунктах Кошки, Стрый Буян, Тростянка, Александровка, Бобровка, Спиридоновка, Елховка, Екатериновка; в уездах Николаевском и Новоузенском их сосредоточием были Ба-лаково, Дергачи, Миус, Красненькое, Новоузенск, Ровное, Перекопное, орлов-Гай, Репное, Александров-Гай, Куриловка, Покровская слобода, Екатерининск-штадт и др. [20] Основной формой найма в Самарской губернии был сдельный наем [43, с. 194, 197].
Таблица 1
Приложение наемного труда рабочих в Пензенской, Симбирской, Саратовской и Самарской губерниях
на рубеже XIX - XX веков [30, с. 216].
Губерния Число фабричнозаводских рабочих в 1900 г. Занято местными земледельческими заработкам в 1900 г. Занято кустарными промыслами в 1900 г. Занято отхожими заработками в 1900 г. Итого
Симбирская 18.771 124.203 31.573 48.592 223.139
Пензенская 16.719 100.277 70.324 45.798 233.118
Самарская 8.386 309.381 74.055 24.834 416.656
Саратовская 40.001 245.146 26.060 47.889 359.096
Всего* 83.877 779.007 202.012 167.113 1.232.009
* Подсчитано нами.
В Симбирской и Пензенской губерниях имело место аграрное перенаселение. Здесь в хозяйствах крупных землевладельцев чаще всего встречался поденный наем, поскольку бывшие крепостные находились в тесной экономической зависимости от помещичьих хозяйств. Симбирское губернское земство отмечало, что «крупные частновладельческие экономии широко практикуют поденный наем наряду со сроко-вым и сдельным видами найма» [45, с. 44]. Статистки, в 1911 году проводившие подворную перепись крестьянских хозяйств Симбирской губернии, также единодушно отмечали, что в обследуемом регионе вполне хватает местных батраков и губерния не нуждается в сторонних работниках, а спрос на наемный труд целиком обеспечен «местным предложением рабочих рук» [45, с. 43]. Аналогичное положение крестьянства Смоленской губернии позволило Д. И. Будаеву заметить, что оно «предопределяло . низкий уровень оплаты труда» местных работников [2].
Поденный наем преобладал в трех уездах Симбирской губернии: Алатырском, Сенгилеевском и Курмышском. В Ардатовском и Корсунском уездах чаще всего встречался сроковый наем. И третий вид найма - сдельный - был наиболее востребованным в Симбирском, Сызранском и Бунском уездах [44, с. 53].
Самым распространенным видом найма в Самарской губернии был сдельный наем. Примечательно, что в этой губернии сложилось два района с различными способами найма на обработку помещичьих земель: в Бузулукском и Николаевском уездах крестьяне нанимались без собственного скота и инвентаря, то есть сельскохозяйственные работы производились орудиями труда и скотом помещиков [31, с. 16]. В остальных (то есть северных) уездах аналогичные работы производились наемными работниками «со своим скотом, своим инвентарем» и даже преимущественно «на своих же харчах» [43, с. 197].
Перенаселенные Пензенская и Симбирская губернии были регионами выхода крестьян на сторонние заработки. Так, пензенские крестьяне «на заработки ходили в местности, расположенные по Дону и Волге» за 400 - 800 верст [14], в Саратовскую и Самарскую губернии за 300 верст [16], в Оренбургскую губернию [8], в Астрахань за 1.100 верст нанимались на винокуренные заводы Г. Арапова [17]. В пензенских и симбирских помещичьих хозяйствах пришлые и постоянные работники встречались гораздо реже, чем, скажем, на юге Самарской и Саратовской губерний, где труд сторонних крестьян был явлением совершенно заурядным и даже превалировавшим. Исключение составляли только некоторые уезды: Пензенский, Чембарский и Мокшанский (а также Спасский уезд Тамбовской и Чистопольский уезд Казанской губерний), где постоянно встречалось незначительное количество сельскохозяйственных работников из близлежащих губерний. Но надо сказать, что иногда и в аграрно-перенаселенных местностях (например, в Пензенской губернии в 1898 году) периодически «замечался большой недостаток в рабочих руках» [12].
Существовавшая в России паспортная система была значительным тормозом для развития рынка наемного труда. Однако 3 июня 1894 года было утверждено новое Положение о видах на жительство [34]. Цель этого Положения, как писал позднее министр финансов Витте министру внутренних дел Сипягину, «состояла в том, чтобы, не нарушая в корне присвоенного паспорту значения, ослабить по возможности не вызываемые необходимостью стеснения прежнего паспортного устава и предоставить населению все возможные облегчения в его отлучках из места жительства» [40].
О значительных темпах развития рынка сельскохозяйственных рабочих, о большой скорости движения России вперед по пути модернизации и о значительных масштабах втягивания сельского населения в сферу товарно-рыночных отношений красноречиво свидетельствует тот факт, что на всем протяжении пореформенного времени росло количество проданных билетов и паспортных бланков [47, с. 54 - 55]. Согласно официальной статистике, в 1860 - 1870 годах всего было продано бланков 12.912,8 тыс., кратковременных билетов (от 1 до 3 месяцев) - 1.869,6 тыс., а в 1891 -
1900 годах - 71.366,2 тыс. и 20.539,8 тыс. соответственно [30, с. 226-227], то есть число выбранных паспортов и краткосрочных билетов в 1890-х годах возросло по сравнению с 1860-ми годами в 5,5 раза. В. Г. Тюкав-кин считает, что отход в начале XX века составлял порядка 12 - 13 млн. чел. в год [47, с. 55]. По подсчетам С. Д. Морозова процент отходников в Центральной России в конце XIX - начале XX века составлял 14 % [32, с. 25]. Тенденцию увеличения количества отходников отмечали и другие исследователи.
Независимо от губернии подавляющее большинство наемных работников в сфере сельского хозяйства рассматриваемого региона были сезонными [28, с. 321] (работающими в период полевых работ). Пензенское Губернское присутствие, выясняя наиболее удобное время для «торгов на продажу крестьянских участков на пополнение недоимок по выкупным платежам», писало о времени отхода: «Крестьяне Пензенской губернии, отправляясь на сторону для заработков, возвращаются домой в сентябре месяце» [3]. Уходили же крестьяне из дома в конце весны - начале лета, когда начинались полевые работы и спрос на рабочие руки увеличивался [29].
В силу сезонности полевых работ крестьяне чаще всего нанимались в крупные хозяйства поденно или на срок. Численность нанимавшихся была подвержена известным колебаниям: в неурожайные годы она значительно сокращалась, а в урожайные, напротив, существенно возрастала.
Столыпинская аграрная реформа внесла некоторые коррективы в распространение наемного труда в Пензенской, Симбирской, Саратовской и Самарской губерниях. Вызвано это было переселенческой политикой, осуществляемой Правительством, продажей крестьянами своих наделов [подробнее об этом см.: 48] и т. п. По сведениям Министерства финансов, с 1907 по 1912 год в таких южных губерниях Европей-
ской России, как Херсонской, Таврической, Екати-ринославской и некоторых других число пришлых сельхозработников сократилось на 30-40 %, а в Самарской и Оренбургской - всего на 5 % [36]. Такое несоответствие было вызвано перенаселением северных и северо-западных губерний Поволжья (в том числе интересующих нас Пензенской и Симбирской) и оттоком их сельского населения в период реформы в территориально наиболее близко расположенные районы с нехваткой свободных рабочих рук - степные районы Самарского Заволжья и южные уезды Саратовской губернии [подробнее об этом см.: 49].
Другим периодом значительного сокращения количества батраков в рассматриваемом регионе было время первой мировой войны. Согласно данным, приведенным А. М. Анфимовым, в 1917 году без своих работников в Пензенской губернии имелось 29,2 % крестьянских хозяйств, в Симбирской - 32 %, в Самарской - 30,2 %, в Саратовской - 30,7 % [1, с. 189]. В армию было мобилизовано значительное количество сельских жителей региона: 188,9 тыс. чел. - в Пензенской губернии, 211,6 тыс. чел. - в Симбирской,
305,3 тыс. чел. - в Саратовской и 379,9 тыс. чел. - в Самарской [33, с. 3, 18, 19, 26].
Итогом массового призыва стало сокращение крестьянских посевов [подробнее об этом см.: 51; 52]. Это отмечали, в частности, в Новоузенске, Николаевске и других уездах Самарской губернии [22]. При этом рабочей силы лишались преимущественно мало- и среднесостоятельные хозяйства. Некоторой компенсацией мобилизации населения в армию стало использование в регионе во время войны на сельскохозяйственных работах труда военнопленных. Так, в 1916 году в Пензенской губернии к сельхозработам было привлечено 5.388 военнопленных, в Симбирской - 7.863, в Саратовской - 23.219, в Самарской -31.627 [37; 38; 23; 15]. Труд военнопленных использовался преимущественно в хозяйствах помещиков и зажиточной части крестьянства [26, с. 137].
Кроме военнопленных на полях Пензенской, Симбирской, Саратовской и Самарской губерний в годы войны работали также беженцы. В том же
1916 году в Саратовской губернии работников этой категории нисчитывалось 9.261 чел., в Самарской -24.134 чел. [39], а в Пензенской, Симбирской и Казанской (в совокупности) - более 35 тыс. чел. [26, с. 137]
Еще одним источником пополнения рабочих рук в деревне стали солдаты российской армии. В условиях острой нехватки работников губернаторы использовали все возможные способы решения проблемы, в том числе и обращение к военным с просьбой выделить солдат для оказания помощи в обработке полей. В 1916 году штаб Казанского военного округа определил перечень войсковых штабов и частей, в которые можно было обращаться с подобным запросом. В итоге в Самарскую губернию было направлено 170 солдат, в Симбирскую - 811, Пензенскую - 1.049, в Саратовскую - 1.905 [21].
Подробные сведения о численности постоянных и временных работников, занятых в сфере сель-
ского хозяйства, имеются по Самарской губернии. В 1917 году в ней числилось 82.058 постоянных и 105,5 тыс. временных наемных работников [35, с. 12, 13]. Но и этого, по мнению современников, было недостаточно: для успешной уборки урожая дополнительно требовалось 167,8 тыс. чел. [35, с. 13] В Саратовской губернии в том же 1917 году 2.440 помещичьих экономий наняли 17.550 работников, а 11.428 крестьянских хозяйств располагали 16.845 работниками. Общее же количество наемных рабочих в губернии составляло 34.395 чел. [26, с. 137] В соседних Пензенской и Симбирской губерниях насчитывалось соответственно 12.656 и 10.227 наемных рабочих [26, с. 137].
Перейдем к вопросу об оплате труда сельскохозяйственных рабочих. Наиболее низкая заработная плата имела место в Симбирской и Пензенской губерниях, то есть там, где наблюдался избыток рабочих рук в сельской местности, и где в связи с этим преобладала поденная плата. Тем не менее, и в этих районах заработки крестьян росли: если в 1903 году в Симбирской губернии за год мужчина при найме в сельском хозяйстве зарабатывал в среднем 55 руб., то в 1913 году -уже 81 руб. Женщинам платили меньше: 29 и 41 руб. соответственно (увеличение, как видно, составило
47,3 % у мужчин и 41,4 % у женщин) [45, с. 46].
В соседней Пензенской губернии в конце XIX века местный земледельческий промысел давал порядка 15 - 30 руб. в год. При этом документы отмечают, что «получаемые. ими (крестьянами) заработки у местного владельца. суть явление случайное, не постоянное, верным для них средством к исправному взносу выкупных платежей и вообще к поддержанию экономического их быта считаться не может, так как с прекращением этих работ нести лежащие на них повинности они сделаются несостоятельными и очень легко могут обратиться в недоимщиков» [18]. В отдельные годы (например, в 1897 году) от «землевладельцев заработки были. высокие» [7].
Земледельческий отход в другие губернии приносил пензенским крестьянам несколько больший заработок: 20 - 40 руб. в год. Такие отходники (правда, в исключительных случаях) эти деньги тратили «на наем рабочих для своих же посевов» [10]. Однако, по свидетельству губернаторских отчетов, «отлучки на дальние заработки» в целом приносили «мало прибыли» [4] (хотя А. В. Курцев считает, что «на всем протяжении второй половины XIX века» отходник «вполне обеспечивал себя и свою семью добытыми в отходе деньгами» [29]). Так, например, крестьяне Краснослободского уезда в 1897 году получили от отхожих земледельческих промыслов доход всего в 11-12 руб. в год [подсчитано нами по: 8].
В начале XX века оплата труда наемных сельскохозяйственных рабочих увеличилась: в 1912 году средняя по Пензенской губернии месячная оплата труда работника составляла 9 руб. 35 коп., работницы
- 5 руб. 48 коп., подростка - 4 руб. 54 коп. [42, с. 48]
Изменение поденных цен на рабочие руки в четырех рассматриваемых нами губерниях за время с 1901 по 1915 год представлены нами в таблице 2. Из
Таблица 2
Изменение поденных цен на рабочие руки в Пензенской, Симбирской, Самарской и Саратовской губерниях в начале XX века. (руб.) [41, с. 139]
Губерния Время работ Конному рабочему на своих харчах Пешему рабочему на своих харчах Работнице на своих харчах
1901- 1905 1906- 1910 1911- 1915 1901- 1905 1906- 1910 1911- 1915 1901- 1905 1906- 1910 1911- 1915
Пензенская Весенние посевы 92 110 152 40 48 102 25 31 36
Сенокос 98 127 172 53 65 136 33 38 43
Уборка хлебов 114 129 185 56 68 145 37 41 64
Симбирская Весенние посевы 104 124 166 46 56 74 26 30 40
Сенокос 115 139 186 64 80 109 33 40 53
Уборка хлебов 135 137 194 58 68 103 38 45 59
Самарская Весенние посевы 104 129 176 48 63 130 27 34 48
Сенокос 102 142 211 60 79 110 33 41 55
Уборка хлебов 127 167 255 72 97 128 49 60 92
Саратовская Весенние посевы 112 133 193 47 60 127 26 32 43
Сенокос 111 132 204 60 71 107 33 38 56
Уборка хлебов 134 160 262 65 87 136 47 58 86
таблицы следует, что в целом за период наиболее высокой была оплата всех категорий поденных рабочих в двух губерниях - Самарской и Саратовской. Далее по ниспадающей шли Симбирская и Пензенская губернии. С течением времени оплата труда работников всех категорий неизменно росла, причем указанный рост был более значительным в конце рассматриваемого нами хронологического промежутка, что говорит о возросшем спросе на рабочие руки и об усилении темпов экономического развития региона, усилении капитализации его сельского хозяйства.
В конце XIX века в Инсарском уезде Пензенской губернии пеший рабочий получал 25 - 60 коп., с лошадью - 0,5 - 1 руб., зимой 20 - 30 коп. получал пеший и 40 - 80 коп. конный рабочий, работница зарабатывала по 15 - 50 коп. [6] В целом же по губернии (в 1898 году) цены на рабочие руки представлены в таблице 3.
При сельскохозяйственном найме имелась заметная разница в заработной плате мужчин, женщин и подростков. При этом труд мужчин ценился не просто выше: он также все больше оплачивался с течением времени. Прирост в оплате работы женщин и подростков был значительно меньшим. Различия наблюдались и в плане обеспеченности работника его собственной тягловой силой: труд крестьянина со своей лошадью оплачивался в два (а порой и более) раза больше, нежели работа пешего крестьянина. Наиболее тяжелая и срочная работа - уборка хлебов - ценилась заметно выше, нежели сенокос или весенние полевые работы.
Естественно, что в урожайные годы в условиях увеличения объемов сельскохозяйственных работ цены при найме возрастали, а в неурожайные годы (1903, 1906, 1911, 1914), напротив, снижались. Оплата труда рабочих различных категорий (сроковых, поденных и др.) зависела и от других факторов: от
Таблица 3
Поденные цены в Пензенской губернии в 1898 году (руб.) [13].
Наименование работ Работнику конному Работнику пешему Работнице подесятинно
Во время посева яровых 0,75-1,00 0,25-0,50 0,15-0,20
Во время сенокоса 0,50-1,00 0,30-0,60 0,15-0,30
Во время уборки хлебов 0,60-1,20 0,40-0,70 0,30-0,50
сложившейся конъюнктуры рынка рабочей силы, времени проведения сельхозработ, условий питания нанимавшегося (на свих или помещичьих харчах) и др. Цены на рабочие руки значительно зависели и от времени найма крестьян. В связи с этим здесь можно повторить одно колоритное описание случаев сдельного найма, приводимого В. В. Хижняковым. Будучи весьма компетентным исследователем данного вопроса, В.
В. Хижняков, хорошо изучив положение сельскохозяйственных рабочих, с негодованием писал о «...возмутительном явлении нашей деревни, каким является досрочная наемка. Задешево, под задатки, выдаваемые зимою, в период острой крестьянской нужды эта форма грубого ростовщичества распространена у нас, как известно, повсеместно; по словам участника Мценско-го комитета г. Хвостова, ее придерживаются “все наниматели, выдавая деньги вперед чуть ли не за два года”» [53, с. 7-8]. Понятно, что таким положение было не всегда, однако общее направление уменьшения заработка крестьян по мере увеличения срока найма здесь подмечено вполне верно. При заблаговременном найме крестьян (зимой) цены на их труд были действительно на 10-15 % ниже, а поденные цены были значительно выше.
Основным же фактором, влиявшем на оплату крестьянского труда, являлся уровень развития капитализма в сельском хозяйстве конкретного региона. Более «высокой плата была в Корсунском, Сенгилеев-ском, Сызранском, и Ардатовском уездах Симбирской губернии . Чембарском, Пензенском, Мокшанском, Саранском - Пензенской; Бузулукском, Николаевском и Новоузенском - Самарской и Камышинском, Царицынском, Хвалынском и Саратовском - Саратовской губернии» [26, с. 138]. В целом же заработная плата была ниже в лесостепных аграрно-перенаселенных уездах Пензенской и Симбирской губерний, и выше в районах торгового зернового земледелия Самарской и Саратовской губерний.
Практически аналогичным образом складывался рынок рабочей силы во всех рассматриваемых нами уездах и губерниях региона с точки зрения потребления труда. В Пензенской, Симбирской, северных уездах Самарской и Саратовской губерний он был помещичье-крестьянским, а в районах торгового зернового земледелия - в основном крестьянским. По воспроизводству этот рынок являлся практически исключительно крестьянским.
Приведенные цифры наглядно свидетельствуют о значительном (более значительном, нежели в центральных районах страны) распространении наемного труда в сельском хозяйстве Пензенской, Симбирской, Саратовской и Самарской губерний в конце XIX -начале XX века, а, следовательно, и более высоком уровне развития капитализма в сельском хозяйстве региона. Местный рынок труда отличался своей текучестью, наймом как местных, так и пришлых сельскохозяйственных рабочих, а также его делением на два больших района. Первый район включал аграрноперенаселенные Пензенскую и Симбирскую губернии, к которым примыкали северные уезды Самарской и
Саратовской губерний. Второй район - зона торгового зернового земледелия - объединял южные уезды Самарской и Саратовской губерний. В первом районе заработная плата наемных рабочих в сфере сельского хозяйства была значительно меньшей, нежели во втором. Вместе с тем на всем протяжении рассматриваемого времени оплата труда рабочих всех категорий в обоих районах постоянно возрастала.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Анфимов А. М. Российская деревня в годы первой мировой войны. (1914-февраль 1917 г.). М.: Соцэкгиз, 1962. 357 с.
2. Будаев Д. И. Особенности вольнонаемного труда в помещичьем хозяйстве в конце XIX - начале XX вв. (по материалам Смоленской губернии) // Материалы XV сессии Симпозиума по проблемам аграрной истории СССР. Вологда: Б. и., 1976. Вып. 2. С. 109.
3. Государственный архив Пензенской области (далее ГАПО). Ф. 5. Оп. 1. Д. 4270. Л. 1 об.
4. ГАПО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 5024. Л. 10.
5. ГАПО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 5024. Л. 14.
6. ГАПО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 6776. Л. 11-11 об.
7. ГАПО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 6776. Л. 42 об.
8. ГАПО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 6848. Л. 131.
9. ГАПО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 6848. Л. 199 об.
10. ГАПО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 6848. Л. 208.
11. ГАПО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 6848. Л. 245 об.
12. ГАПО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 6956 а. Л. 207.
13. ГАПО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 6956 а. Л. 217.
14. ГАПО. Ф. 158. Оп. 1. Д. 1. Л. 12.
15. ГАПО. Ф. 158. Оп. 1. Д. 509. Л. 8-14.
16. ГАПО. Ф. 158. Оп. 1. Д. 1. Л. 14.
17. ГАПО. Ф. 158. Оп. 1. Д. 1. Л. 28.
18. ГАПО. Ф. 158. Оп. 1. Д. 1. Л. 33-34.
19. Государственный архив Самарской области (далее ГАСО). Ф. 3. Оп. 233. Д. 1281. Л. 17.
20. ГАСО. Ф. 3. Оп. 233. Д. 1281. Л. 29 об.
21. ГАСО. Ф. 175. Оп. 1. Д. 1396. Л. 165-166.
22. ГАСО. Ф. 175. Оп. 1. Д. 1396. Л. 114, 488.
23. ГАСО. Ф. 175. Оп. 1. Д. 1396. Л. 428.
24. Гран М. М. Пришлые сельскохозяйственные рабочие Самарской губернии в санитарном отношении // Саратовская земская неделя. 1901. №. 42-45. С. 33.
25. Дубровский С. М. Сельское хозяйство и крестьянство России в эпоху империализма. М.: Наука, 1975. 389 с.
26. Кабытов П. С. Аграрные отношения в Поволжье в период империализма (1900-1917). Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1982. 199 с.
27. Ковалев Д. В. Крестьянская промысловая миграция в России в первой трети XX века // Особенности российского земледелия и проблемы расселения. Материалы XXVI сессии симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. Тамбов, 2000.
28. Ковальченко И. Д., Милов Л. В. Всероссийский аграрный рынок XVIII - начала XX века. (Опыт количественного анализа). М.: Наука, 1974. 412 с.
29. Курцев Н. А. Отхожие крестьянские промыслы в Центральном Черноземье (1861-1917 гг.) // Сельская Россия: прошлое и настоящее. М., 1999. С. 89.
30. Материалы высочайше учрежденной 16 ноября
1901 года Комиссии по исследованию вопроса о дви-
жении с 1861 по 1900 год благосостояния сельского населения среднеземледельческих губерний сравнительно с другими местностями Европейской России: В 2 ч. Ч. 1. СПб.: Изд-во ЦСК МВД, 1903. 781 с.
31. Материалы для установления норм доходности земель и лесов Самарской губернии. Самара: Тип. губ. земства, 1912. 44 с.
32. Морозов С. Д. Центральная Россия в 1897-1917 гг.: Проблемы демографического развития. Пенза: ПГА-СА, 2001. 227 с.
33. Погубернские итоги Всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 года по 52 губерниям и областям. М.: 14-ая Государственная Типография, 1921. 79 с.
34. Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье. Т. XXIV. Отделение I. СПб.: Государственная типография, 1907. 1257 с.
35. Продовольственная статистика Самарской губернии
1917 г. Вып. 1. Самара: Б. и., 1918. 54 с.
36. Российский государственный исторический архив (далее РГИА). Ф. 395. Оп. 2. Д. 2873а. Л. 49.
37. РГИА. Ф. 395. Оп. 2. Д. 3451ж. Л. 1, 3.
38. РГИА. Ф. 457. Оп. 1. Д. 1039. Л. 6.
39. РГИА. Ф. 1322. Оп. 1. Д. 17. Л. 170.
40. РГИА. Ф. 1291. Оп. 43. Д. 452. Л. 1.
41. Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств. Год пятый. СПб.: Б. и., 1912. 521 с.
42. Сельскохозяйственный обзор Пензенской губернии за 1912-1913 год. Пенза: Б. и., 1914. 87 с.
43. Сельскохозяйственный обзор Самарской губернии за 1911-1913 гг. Самара: Б. и., 1914. 203 с.
44. Статистический ежегодник по Симбирской губернии за 1910 год. Симбирск: Симбирское губ. земство, 1911. 63 с.
45. Статистический ежегодник по Симбирской губернии за 1913 год. Симбирск: Симбирское губ. земство, 1915. 57 с.
46. Тезяков Н. И. Отхожие промыслы и рынки найма сельскохозяйственных рабочих в Саратовской губернии. Саратов: Б. и, 1903. 88 с.
47. Тюкавкин В. Г. Великорусское крестьянство и столыпинская аграрная реформа. М.: «Памятники исторической мысли», 2001. 304 с.
48. Ульянов А. Е. Обеспеченность сельскохозяйственными землями бывших помещичьих и государственных крестьян Пензенской губернии в конце XIX - начале XX веков // Известия ПГПУ имени В. Г. Белинского: Гуманитарные науки / Под ред. В. И. Коротова. 2011. № 23. С. 591-594.
49. Ульянов А. Е. Покупка помещичьей земли Крестьянским Поземельным банком в губерниях Среднего Поволжья в конце XIX - начале XX в. / / Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Серия социальноэкономические науки и искусствоведение. 2011. № 3(53). С. 75-78.
50. Ульянов А. Е. Советская историография 1960-1980-х гг. помещичьего хозяйства Пензенской, Саратовской, Самарской и Симбирской губерний в конце XIX - начале XX века // Известия ПГПУ имени В. Г. Белинского: Гуманитарные науки / Под ред. В. И. Коротова. 2011. № 23. С. 595 - 600.
51. Ульянов А. Е. Структура крестьянских посевов в Саратовской губернии в конце XIX - начале XX века / / Вектор науки Тольяттинского государственного университета. 2010. № 3 (13). С. 123 -126.
52. Ульянов А. Е. Структура посевов в крестьянских хозяйствах Тамбовской губернии в конце XIX - начале XX вв. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурологи и искусствоведение. Вопросы теории и практики: Научнотеоретический и прикладной журнал. 2011. № 3(4).
С. 194-198.
53. Хижняков В. В. Об условиях найма на сельские работы. Труды ВЭО. Т. 2. Кн. 4/5. СПб.: б. и., 1904. 247 с.
54. Хозяин. 1901. № 45. С. 1398.
55. Шаховский Н. В. Земледельческий отход крестьян. СПб.: Тип. В. Киршбаума, 1903. 240 с.
