CC BY
124
ETHNOLOGY
Copyright © 2016 by the Kalmyk Institute for Humanities of the Russian Academy of Sciences
___ Published in the Russian Federation
Bulletin of the Kalmyk Institute for Humanities
/«f ® mm of the Russian Academy of Sciences
Has been issued since 2008
ISSN: 2075-7794; E-ISSN: 2410-7670
Vol. 23, Is. 1, pp. 99-106, 2016
DOI 10.22162/2075-7794-2016-23-1-99-106 Journal homepage: http://kigiran.com/pubs/vestnik
UDC 94(39)
To the Issue of the Early Ethnic History of Bargu-Buryat Community
Bair Z. Nanzatov1
1 Ph. D. of History, Senior Scientist of the History, Ethnology and Sociology Department at the Institute for Mongolian, Buddhist and Tibetan Studies of the Siberian Affiliate of the RAS (Ulan-Ude, Russian Federation). E-mail: nanzatov@yandex.ru
Abstract
The article presents versions and the hypothesis of early Barga—Buryat ethnogenesis and further branching of ethnic history. The study is based on ethnonym materials, as well as the latest research in the field of the history of these peoples.
By the time of the disintegration of the Mongolian Empire the territory of Bargujin-Tokum was a part of the Yuan state. However, after ascent of the new Ming dynasty the northern territories remained out of control of Ming China. The ethnic history of this region was practically never reflected in written sources prior to the coming of Russians from the northwest and Manchu from southeast in the early 17th century.
The ethnic history of Northern Mongolia, Baikal region and Cis-Hovsgol area in the Ming epoch has practically never been a subject of research. The majority of modern scholars consider this period a "dark age" of history.
Historical ethnonymics forms the basis of this research paper. The key terms for the study are "Bargu" and "Buryat".
By the 17th century Buryat ethnonym almost lost its meaning in the local environment due to long usage in the nomadic-community stage of development in the peaceful period when various ethnoterritorial entities became dominant, such as the Builagats on the Angara, Ekhirits on the Upper Lena, Ikinats on the Angara and Oka, Ashibagats on the Uda and Oka, Gotols on the Ida, Batulins on the Upper Kuda and so on. In this period the ethnonym Buryat lost its political significance among the carriers, but it was widely used by the neighboring peoples from whom the Russians first learnt about the "Brats". In the stem of the brat/bratskii term apparently lied a Turkic (Khakass or Altaic) exoethnonym pyrat-purat in which the radical pyra-pura was a phonetic variant of the word "wolf'. A return to the common ethnonym was characteristic of the consolidation processes. Another characteristic feature was a new phase on the development of the ethnogenetic legends and myths in which Buryadai became the father of Ekhirit and Bulgadai and a brother to Horidoi. All these myths are based on the real historical events when the local population went through a long period of ethnic contacts as a result of which a unity with the single Mongolian proto-Buryat language was formed. The Buryat ethnonym evolved from its medieval spreading only on the Mongolian-speaking population groups and became common for all population groups in Cisbaikalia who, in their turn, already switched to Mongolian (Buryat) language.
Keywords: ethnic history, ethnogenesis, ethnonym, Bargu, Buryats, Oyrats, migrations.
Введение
К моменту распада Монгольской империи территория Баргуджин-токума являлась частью государства Юань. Однако после прихода к власти новой династии Мин, северные территории остаются вне контроля Минского Китая. Этническая история этого региона практически не освещена письменными источниками до прихода в этот регион русских с северо-запада и маньчжуров с юго-востока в начале XVII в. Большинство современных исследователей считают это время «темным» периодом истории. Таким образом, актуальность статьи определяется тем, что этническая история Северной Монголии, Байкальского региона, Прихубсугу-лья в эпоху Мин не становилась предметом специального исследования.
В статье представлен ряд гипотез, способствующих лучшему пониманию этнической истории бурят и ойратов на территории Прибайкалья в эпоху Минской империи. Предпринятое нами исследования базируется на историческом этнонимиконе. Ключевыми терминами для исследования являются «баргу», «баргуджин» и «бурят».
Баргу. Монгольским этнонимом баргу // барга // баргуд принято именовать народ, ныне расселенный в пределах восточных районов Внутренней Монголии КНР, а также в восточных районах Монголии [Нимаев 2010: 124; Этнолингвистический... 1979]. Однако в прошлом общность, носившая этот этноним, включала в себя практически все протобурятское население.
Этноним баргу ряд исследователей склонны сопоставлять со средневековым байегу Ш®^, Ш^Й китайских
хроник, который, в свою очередь, обнаруживает связь с тюркским этнонимом бай-ырку. Племя Байырку входило в состав токуз-огузов [Малявкин 1989: 141]. В доказательство близости этнонимов обычно приводится мнение Ц. Б. Цыдендамбаева о том, что «тюрки имели обыкновение называть инородные им племена путем перевода их самоназваний на тюркский язык». Также он утверждал, что тюрки называли баргутов — байыркы, исходя из семантической близости тюркского (киргизкого) слова байыркы 'примитивный, стародавний' и монгольского баргу с подобным значением [Цыдендамбаев 1972: 279].
По нашему мнению, семантика этнонима Ьсущи, скорее всего, связана либо с древнетюркским словом Ьа]гад 'знамя,
флаг' [Древнетюркский... 1969: 79], либо с общетюрко-монгольским bajir 'богатый, богатеть' и -qu // -yu усилительная частица. Согласно второму варианту, буквальным значением этнонима байырку является 'истинно богатые'. В последующие эпохи этноним байырку исчезает, но можно предполагать его возможную связь с этнонимом монгольского времени баяут, имеющим также смысловое значение.
В монгольских языках слово бар-га // баргу переводится как 'грубый, неотесанный' [Монгольско-русский... 1957: 63; Буряад-ород... 1973: 87]. Между тем в древнетюркском языке также есть лексема baryu, значение которой 'добыча' [Древнетюркский. 1969: 83]. Полагаем, что именем нарицательным, ставшего этнонимом, было именно это тюркское слово. По нашему мнению, этноним баргу есть не что иное, как синоним политонима-топонима куры-кан // уч-курыкан. Тюркское значение этого слова baryu 'добыча' дает нам основание полагать, что название Баргу, т. е. '[земля]-добыча' или 'добытая [завоеванная земля]', было дано новым территориям расселения самими завоевателями-курыканами. Производный от баргу термин baryuci ~ baryuji 'добытчик, завоеватель' мог закрепиться и за частью населения данного региона [типологически близкое романскому термину 'conquistador']. В дальнейшем в монгольской языковой среде термин мог трансформироваться в baryujin.
Бурят. К проблеме происхождения этнонима бурят // буряад подходили ученые с разными вариантами его трактовки. Доржи Банзаров полагал, что бурят — это фонетический вариант этнонима бургут // бурут [Банзаров 1997: 102]. Т. А. Бертагаев связывает бурят с этнонимом курыкан [Бертагаев 1970]. Ц. Б. Цыдендамбаев возводит этот этноним к древнетюркскому бури, буря 'волк' [Цыдендамбаев 1972: 278]. Г. Д. Санжеев придерживался народной этимологии этнонима от буриха 'уклоняться' [Санжеев 1983: 47-49]. А. Г. Митрошкиной высказывалось мнение о возможности происхождения этнонима от персидского бурийа 'циновка, мат, тростник, камыш' [Митрошкина 1995: 30]. Б. Р. Зориктуев полагает, что этноним произошел от бураа+д 'лесные племена' [Зориктуев 1996: 26]. Кроме указанных, были и некоторые другие предположения.
Мы предлагаем свое понимание происхождения данного этнонима. Известным
мифическим персонажем бурятских генеалогических мифов является Бурядай — сын шаманки Асуйхан, брат Хоридоя, отец Ихи-рида и Булгада. Данная родственная связь репрезентирует персонифицированный мифологизированный образ древних этносов, имеющих этнонимы бурят и хори, эхирит и булагат. В § 1 «Сокровенного сказания монголов» упоминается персонаж Бур-тэ-чино [Сокровенное. 1990: 12], вторая часть имени которого с монгольского языка переводится как 'волк'.
По нашему мнению, Бурядай и Бур-тэ — это фонетические варианты одного и того же слова. Если разбить этноним на корневую основу и аффикс, получится бури ~ бур — этнос, -дай, -тай — этногендерный аффикс в различных вариантах. Таким образом, получается, что бурядай ~ буртай 'мужчина из этноса бури', а бур, бури — это 'волк'.
Вообще, этнонимы со значением 'волк' в тюрко-монгольской среде имеют широкое распространение. Одним из ранних упоминаний монгольского чино являются, скорее всего, сяньбийские Чину, составлявшие один из аймаков Сяньби [Сухбаатар 1971: 50-52]. В дальнейшем часть носителей тюркских и монгольских этнонимов бури — чину могли смешаться, перейти на монгольский язык и оказаться в Прибайкалье, именуясь в последующем в легендах буртэ-чино ~ буритай-чино.
Термины буритай // буряадай, с одной стороны, и буртэ — с другой, представляют собой конечную фазу процесса параллельного развития этнонима. В первом случае у монголоязычных групп бури в районе Прибайкалья, сохранился конечный ударный -г. Во втором случае, в районе Онона, осуществился процесс легендаризации этнонима путем персонификации: характерной чертой для языка монголов междуречья Онона и Керулена является выпадение -г в слове Ьип так же, как и в слове боржигин.
Процесс развития термина Ьип в Ьиг]а:й можно выразить следующим образом. В районе Прибайкалья отмечается особый пласт этнонимов, который отличается огласовкой конечного -й/т. Сравните, например: кекреит, тункаит, удуит, сакаит, к этой же группе, по-видимому, относится и этноним шараит. Перед нами представлены этнонимы, в которых присутствует окончание -гй в позиции после гласных, кроме -г. Таким образом, можно предположить, что окончани-
ем к buri, а именно после гласного -i, могла быть форма -ad, т. е. buri + ad ^ buriad ^ burja:d. В этом случае возможна параллель с этнонимом кунгият [Рашид-ад-дин 1952: 197], где kuyi — корень, -ad — окончание. Кстати, в современном халха-монгольском языке этноним употребляется в форме бури-ад. О том, что из себя представляет -id/-ad, можно сделать предварительные предположения. Праформой могли быть характерные для тюркских этнонимов аффиксы -ар/-эр/-ир, значение которых восходит к слову 'мужчина, муж' [Еремеев 1970: 133; Баскаков 1980: 204], либо -ак/-эк/-ык/-ик/-ук/-ук — аффиксы, во многих тюркских языках образующие имена существительные и прилагательные [Еремеев 1970: 135]. В любом случае конечная согласная могла быть заменена на -д, окончание множественного числа монгольских языков.
Таким образом, этноним бурят расчленяется на бури — корень, -а (р, к, ?) — аффикс и -д — монгольское окончание множественного числа. Тем самым нами расширяется точка зрения Ц. Б. Цыдендамбаева о происхождении этнонима от тюркского бури 'волк', но отмечается наличие аффикса, значение которого окончательно не выяснено.
В целом вопрос о роли волка в генеалогической мифологии тюрко-монгольских кочевников поднимался неоднократно. Традиционно образ волка у этих народов отождествлялся с воином. Таким образом, у нас складывается следующая версия о происхождении этнонима бурят. Именем нарицательным по отношению к потомкам воинов-курыкан стал термин буритай. Ввиду явного искусственного характера происхождения этнонима (от тюрк. buri и монг. -tai или -d) в монгольской среде он распространился на различные группы тюркского, монгольского и даже более древнего ассимилированного населения и носил лишь номинальный характер по отношению к тюр-ко-монголоязычному населению бассейнов Ангары и Лены в Прибайкальском регионе в период активной монголизации края.
Эти этнонимы в фольклорной традиции бурят персонифицировались, став образами первопредков. Существует несколько вариантов общебурятского генеалогического древа. Старшим персонажем этого древа является Баргу-батор / Барга-батур / Баргу-дай. Наиболее старыми являются предания, записанные О. М. Ковалевским [Румянцев
1962: 164] и М. Н. Хангаловым [Хангалов 1960: 107]. В первом варианте сыновьями Барга-батура являются Оледай, Бурядай и Хоридай, во-втором — Илюдэр-тургэн, Гур-Бурят, Хоридой-мэргэн.
Таким образом, старшим сыном Баргу-батора является Оледай / Илюдэр-тургэн, также известный по бурятским преданиям как Элюдэй. Явно прорисовывается персонифицированный этноним баргу, сделавший крупный вклад в формирование современного бурятского этноса. Следует также упомянуть, что персонификация этого этнонима встречается и в истории золотого рода в варианте Баргуджин-гоа, представляя женский персонаж. Возникает вопрос о соотношении этнонимов баргу — олёт, баргу — бурят, баргу — хори.
Баргу — олёт /Баргу — ввлд. В первом случае, при соотношении баргу и олётов, актуальность представляет проблема иерархии этнических групп, носителей этих этнонимов. В ойратских преданиях один из четырех тюменов составляют баргу и буряты, олёты же составляли отдельный тюмен. В этой конкретной ситуации все эти три этнонима находятся в одном иерархическом кластере. Однако в бурятских генеалогических преданиях Баргу является старшим и как бы включает в свой состав олётов. Ойратская и бурятская версии генеалогических преданий представляют, на наш взгляд, различные схемы этногенеза ойратов и бурят, длительное время контактировавших на периферии и разошедшихся в период становления Монгольской империи. В «Сокровенном сказании монголов» и у Рашид-ад-Дина говорится, что ойраты являются лесным племенем, живут в области Секиз-мурен, по соседству с областью Баргуджин-токум, которую населяют булагачины, керемучны, хо-ри-туматы и др. В последующие периоды ойраты покидают Енисейско-Байкальский регион и осваивают значительные территории на юго-западе, вплоть до Иссык-Куля и Балхаша, названные впоследствии Джунгарией.
Наличие этнонима олёт в бурятской генеалогической традиции является свидетельством не только наличия, но и особой значимости ойратского пласта в этногенезе бурят. Полагаем, что термин олюдэй как персонификация этнонима был необходим для введения в общебурятскую сферу таких племен, как сэгэнут, икинат, зунгар, букот, ноёт, хурумчи, дурлай, торгоут и др., как
непосредственных потомков Элюдэя / Илю-дэр-мэргэна. Однако значительная удаленность этих этнических групп от основного ойратского массива не позволила развиться широкому этногоническому мифу с участием ойратов, хотя легендаризованно все указанные выше племена обязательно связаны родственными связями с сэгэнутами, вторым этнонимом которых сохраняется термин олёт.
Баргу — бурят / Баргу — буриад (бу-ряад / баряад). Как упоминалось выше, в ойратской версии баргу и буряты составляют одну из пар прародителей ойратов, что очевидно указывает на участие в ойратском этногенезе бурят, представленных разными этническими группами. Для нас же наиболее интересным является соотношение Баргу-батора (Баргудая) с Бурядаем (Гур-Бурятом). Этноним бурят, произошедший от термина бурятай, указывающего на социальную общность, заменил впоследствии термин баргу, который, по нашему предположению, напомним, произошел от термина «добытчик, завоеватель». Однако за пределами Баргуджин-токума для более точной идентификации себя как потомка жителя области Баргуджин-токум баргуты продолжали самоидентифицироваться как баргу в течение длительного периода.
К сожалению, в отечественной историографии до последнего времени все еще широко распространен миф о связи средневековых байырку, живших по Селенге, и баргу. Нами уже указывалось несоответствие этих этнонимов и невозможность их непосредственной взаимозамены. Наиболее близкими потомками байырку как по территории проживания в долине Селенги, так и по времени являются баяуты.
Об истории баргутов в Монголии наиболее точной является точка зрения китайского исследователя Дж. Буяндэлгэра, основывающаяся на монгольских и китайских источниках, где подробно говорится о постепенной миграции баргутов из Западной Монголии на восток, вплоть до Ляодуна, об отделении небольшой группы ляодунских баргутов и переселении их в район Хулун-буира [Буяндэлгэр 2012: 183-205]. Впоследствии эта группа стала известна как хучин барга. Непосредственная близость к Бурятии, расселение преимущественно среди монголов позволили им сохранить язык и историческую память о миграции из Прибайкалья.
Однако практически малоисследованными остаются баргуты провинции Ляо-нин, являющиеся основным ядром баргу-тов, мигрировавших с запада Монголии в период XIV-XVI вв. и закрепившихся вблизи Ляодуна в составе основных знамен маньчжуров. Очерки после посещения бар-гутов Ляонина в сентябре 2005 г. опубликовал Янагисава Акира [Yanagisawa 2008]. Одной из последних работ, посвященных этой этнической группе, является статья Хэй Лун (МЖ) о баргутах Ляонина в «Журнале западномонгольских исследований» [Hei Long 2013].
Необходимо упомянуть, что часть бар-гутов вместе с ойратской волной оказалась на юго-западе, где в составе кыргызов сохранились такие этнонимы, как баргы, булгачи, керемучи, токум-тейит и др., непосредственно связанные с Енисейско-Бай-кальской областью [Петров 1961: 67].
Что касается территории Бурятии, то этноним баргу практически повсеместно замещен этнонимом бурят. Лишь подразделение одного из западнобурятских племен шаранутов сохранило архаичное название. Барга-шарануты, очевидно, являются реэмигрантами в Западной Бурятии. Покинув территорию Баргуджин-токума совместно с ойратами, часть шаранутов, очевидно, откололась и вновь вернулась в Прибайкалье примерно за 100-200 лет до появления в регионе русских, так как в их преданиях говорится о приходе из Монголии. Кроме того, шарануты, вернувшись на прежнюю территорию Баргуджин-токума, смогли расселиться на периферии, в долине реки Булэн (совр. р. Белая), по соседству с булагатами, расселенными к западу от Ангары. Впоследствии большая часть шаранутов вновь покинула Прибайкалье в середине XVII в., уйдя в Монголию, где они стали именоваться шаранут-хариадами [Нанзатов, Содном-пилова 2013: 53-55].
Несмотря на исчезновение этнонима баргу, на территории этнической Бурятии сохранились топонимы, в основе которых лежит этот этноним. В частности, это название реки Баргузин (бур. Баргажан, стпмя. bargujin), название населенного пункта Бар-гадай в среднем течении Оки и др. Совокупность выявленных нами топонимов позволила выделить обширную область, которая когда-то была Баргуджин-токумом [Нанзатов 2015: 12-13].
Необходимо также упомянуть о баргут-ском влиянии на этногенез якутов. По мнению В. В. Ушницкого, якуты-борогонцы являются прямыми потомками баргутов. Этноним борогон является якутским фонетическим вариантом этнонима баргу [Уш-ницкий 2011: 5-10].
Заключение
К XVII в. этноним бурят почти утратил свое значение в местной среде, на первый план вышли различные этнотерриториаль-ные объединения, такие как булагаты — по Ангаре, эхириты — на верхней Лене, ики-наты — на Ангаре и Оке, ашибагаты — на Уде и Оке, готолы — на Иде, батулинцы — на верхней Куде и др. В этот период этноним бурят теряет свое политическое значение у его носителей, но широко употребляется соседними народами, от которых русские впервые узнают о братах. В основе слова брат // братский, очевидно, лежал тюркский (хакасский, алтайский) экзоэтно-ним пырат ~ пурат, в котором корень пыра ~ пура — фонетический вариант слова волк.
С появлением русских в Западном Прибайкалье начинаются новые процессы, происходят активные перемещения населения в пространстве Баргуджин-токума и его постепенная консолидация. Для консолидаци-онных процессов характерен возврат к общему этнониму, а также новая фаза в развитии этногенетических преданий и мифов, в которых Бурядай становится родным отцом Эхирита и Булгадая, а также родным братом Хоридоя. Все эти мифы в действительности имеют реальную историческую основу и отражают длительный этап взаимодействия разных этнических групп, в результате которых к XVII в. сложилась общность с единым монгольским — протобурятским языком. Этноним бурят от средневекового распространения только на монголоязыч-ные группы населения обретает общий характер для всех групп населения Прибайкалья, которые, в свою очередь, уже перешли на монгольский (бурятский) язык.
Литература
Банзаров Д. Собрание сочинений. Улан-Удэ:
Изд-во БНЦ СО РАН, 1997. 250 с. Баскаков Н. А. Модели тюркских этнонимов и их типологическая классификация // Ономастика Востока. М.: Наука, 1980. С. 199-207. Бертагаев Т. А. Об этнонимах бурят и курикан // Этнонимы. М.: Наука, 1970. С. 130-132.
Буряад-ород словарь. Бурятско-русский словарь / сост. К. М. Черемисов. М.: Сов. энциклопедия, 1973. 804 с.
Буяндэлгэр Дж. Этническая история баргутов (Х^Х'УП вв.) // Культурное наследие народов Центральной Азии. Вып. 3. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2012. С. 183-205.
Древнетюркский словарь. Л.: Наука, 1969. 676 с.
Еремеев Д. Е. К семантике тюркской этнонимии // Этнонимы. М.: Наука, 1970. С. 133-141.
Зориктуев Б. Р. О происхождении и семантике этнонима бурят // Монголо-бурятские этнонимы. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1996. С. 8-31.
Малявкин А. Г. Танские хроники о государствах Центральной Азии. Новосибирск: Наука, 1989. 432 с.
МитрошкинаА. Г. К этимологии этнонима бурят // Проблемы бурятской филологии и культуры. Иркутск: Изд-во ИГУ, 1995. С. 29-30.
Монгольско-русский словарь / сост. А. Лувсан-дэндэв. М.: Гос. изд-во национальных и иностранных словарей, 1957. 716 с.
Нанзатов Б. З. Баргузинский округ в XIX в. (вопросы этнической истории региона и этнический состав населения) // Вестник Бурятского научного центра. 2015. № 2 (18). С. 11-30.
Нанзатов Б. З., Содномпилова М. М. Аларская степная дума (этнический состав и расселение аларских бурят в XIX в.) // Вестник Бурятского научного центра. 2013. № 2 (10). С. 47-57.
Нимаев Д. Д. Дауры и баргуты: проблемы этнической истории // Археология, этнография и антропология Евразии. 2010. № 2. С. 122127.
Петров К. И. К истории движения киргизов на Тянь-шань и их взаимоотношений с ойрата-ми в XП-XV вв. Фрунзе: Изд-во Академии наук Киргизской ССР, 1961. 212 с.
Рашид-ад-дин. Собрание сочинений. М.; Л.: Вост. лит., 1952. Т. 1. Кн. 1. 221 с.
Румянцев Г. Н. Происхождение хоринских бурят. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1962. 268 с.
Санжеев Г. Д. Некоторые вопросы этнонимики и древней истории монгольских народов // Этнические и историко-культурные связи монгольских народов. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1983. С. 47-49.
Сокровенное сказание монголов / пер. С. А. Козина. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1990. 147 с.
Сухбаатар Г. Сяньби. Улаанбаатар: ШУА хэв-лэл, 1971. 217 с. (на монг. яз.)
Ушницкий В. В. Племена Баргуджин-токума и проблема происхождения народа Саха // Северо-Восточный гуманитарный вестник. 2011. № 2 (3). С. 5-10.
Хангалов М. Н. Собрание сочинений. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1960. Т. 3. 421 с.
Цыдендамбаев Ц. Б. Бурятские исторические хроники и родословные. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1972. 662 с.
Этнолингвистический атлас МНР. Улаанбаатар: ШУА хэвлэл, 1979. 74 с. 145 л.
т А Ш№ 2т £ шшет %
i - ^^^^ [Hei Long, Baerguren Zufang Liaoning Zhizongji // Xibu Menggu Luntan (Journal of the Western Mongolian Studies) (Хэй Лун, Баргу, расселенные в провинции Ляонин)]. Urumchi: Weilate Menggu Wenhua Yanjiushi zhuban, 2013. № 3. P. 20-24 (на кит. яз.).
«я rn, тмълл^А // imrvrrn
У9 [Yanagisawa Akira, Kogan (Xiuyan) no Barugujin (Янагисава Акира, Сюянь-ские Баргу) // Hokuto Ajia chiki kenkyu — Shimane kenritsu daigaku, 2008. № 3], 2008, № 3. P. 47-66 (на япон. яз.).
References
Banzarov D. Sobraniesochinenij [Collected works]. Ulan-Ude, BNC SO RAN Publ., 1997, 250 p. (In Russ.).
Baskakov N. A. Modeli tjurkskih jetnonimov i ih tipologicheskaja klassifikacija [Models of the Turkic ethnonyms and their typological classification]. Onomastika Vostoka (Onomastics of the East). Moscow, Nauka Publ., 1980, pp. 199-207 (In Russ.).
Bertagaev T. A. Ob etnonimakh burjat i kurikan. [On Buriat and Kurikan ethnonyms]. Jetnonimy (Ethnonyms). Moscow, Nauka Publ., 1970, pp. 130-132 (In Russ.).
Buryaad-orod slovar'. Burjatsko-russkij slovar', sost. K. M. Cheremisov [Buryat-Russian dictionary]. Compiled by K. M. Cheremisov. Moscow, Sovet. entsiklopedia Publ., 1973, 804 p. (In Russ.).
Buyandelger Dzh. Jetnicheskaja istorija bargutov (XV-XVII vv.) [Ethnic history of barguts (1517 centuries)]. Kul'turnoe nasledie narodov Central'noj Azii [The Cultural heritage of peoples of Central Asia.]. Ulan-Ude, BNC SO RAN Publ., 2012, Issue 3, pp. 183-205 (In Russ.).
Drevnetjurkskijslovar' [Ancient Turkic dictionary]. Leningrad Nauka Publ., 1969, 676 p. (In Russ.).
Eremeev D. E. K semantike tjurkskoj jetnonimii [To the semantics of Turkic ethnonymics]. Jetnonimy (Ethnonyms). Moscow, Nauka Publ., 1970, pp. 133-141 (In Russ.).
Etnolingvisticheskij atlas MNR [Ethnolinguistic Atlas of the MPR]. Ulaanbaatar, Shua khevlel, 1979, 74 p., 145 sheets (In Russ.).
Khangalov M. N. Sobranie sochinenij [Collected works]. Ulan-Ude, Buryat Book Publ., 1960, vol. 3, 421 p. (In Russ.).
Malyavkin A. G. Tanskie khroniki o gosudarstvah Central'noj Azii [Tansky Chronicles of the Central Asian States]. Novosibirsk, Nauka Publ., 1989, 432 p. (In Russ.).
Mitroshkina A. G. K jetimologii jetnonima burjat [To the etymology of the "Buryat" ethnonym]. Problemy burjatskoj filologii i kul'tury (Problems of Buryat philology and culture). Irkutsk, Irkutsk State University Publ., 1995, pp. 29-30 (In Russ.).
Mongol'sko-russkij slovar', sost. A. Luvsandendev [Mongolian-Russian Dictionary. Compiled by A. Luvsandendev]. Moscow, State Publishing House of Foreign and National Dictionaries, 1957, 716 p. (In Russ.).
Nanzatov B. Z. Barguzinskij okrugvXIXv. (voprosy jetnicheskoj istorii regiona i jetnicheskij sostav naselenija) [Barguzinsky district in the nineteenth century (problems of ethnic history of the region and the ethnic composition of the population)]. Vestnik Burjatskogo nauchnogo centra (Bulletin of Buryat Scientific Centre), 2015, no. 2 (18), pp. 11-30 (In Russ.).
Nanzatov B. Z., Sodnompilova M. M. Alarskaja stepnaja duma (jetnicheskij sostav i rasselenie alarskih burjat v XIX v.) [The Alar's Steppe Duma (Ethnic Composition and Settlement ofthe Alar' Buryats in the 19th Century)]. Vestnik Burjatskogo nauchnogo centra (Bulletin of Buryat Scientific Centre), 2013, no. 2 (10), pp. 47-57 (In Russ.).
Nimaev D. D. Daury i barguty: problemy jetnicheskoj istorii [The Daur and the Barga people: problems of ethnic history]. Arheologija, jetnografija i antropologija Evrazii (Archeology, Ethnography and anthropology of Eurasia), 2010, no. 2, pp. 122-127 (In Russ.).
Petrov K. I. K istorii dvizhenija kirgizov na Tjan'-shan' i ih vzaimootnoshenij s ojratami v XII-XV vv. [To the history of the movement ofKyrgyz people on Tien Shan and their relationship with the Oirats in the 12-15 centuries]. Frunze,
Publishing house of Academy of Sciences of the Kirghiz SSR, 1961, 212 p. (In Russ.).
Rashid-ad-din. Sobranie sochinenij [Collected works]. Moscow; Leningrad, Vostochnaya liter-ra (Oriental literature), 1952, vol. 1, book 1, 221 p. (In Russ.).
Rumyantsev G. N. Proishozhdenie horinskih burjat [The Origin of the Khori Buryats]. Ulan-Ude, Buryat Book. Publ., 1962. 268 p. (In Russ.).
Sanzheev G. D. Nekotorye voprosy jetnonimiki i drevnej istorii mongol'skih narodov [Some questions of ethnonymics in the ancient history of Mongolian peoples]. Jetnicheskie i istoriko-kul'turnye svjazi mongol'skih narodov (Ethnic and historical-cultural ties of the Mongolian peoples). Ulan-Ude, Buryat Book. Publ., 1983, pp. 47-49 (In Russ.).
Sokrovennoe skazanie mongolov, per. S. A. Kozina [The Secret history of the Mongols]. Translated by S. A. Kozin. Ulan-Ude, Buryat Book. Publ., 1990, 147 p. (In Russ.).
Sukhbaatar G. Sjan'bi. Ulaanbaatar, Shukh khevlel, 1971, 217 p. (In Mongolian).
Ushnitsky V. V. Plemena Bargudzhin-tokuma i problema proishozhdenija naroda Sakha [Tribes of Bargudzhin-Tacoma and the problem of the origin of the Sakha people]. Severo-Vostochnyj gumanitarnyj vestnik (The NorthEast Humanitarian Bulletin), 2011, no. 2 (3), pp. 5-10 (In Russ.).
Tsydendambaev C. B. Burjatskie istoricheskie hroniki i rodoslovnye [Buryat historical chronicles and genealogies]. Ulan-Ude, Buryat Book. Publ., 1972, 662 p. (In Russ.).
Zoriktuev B. R. O proishozhdenii i semantike jetnonima burjat [On the origin and semantics of the ethnonym Buryat]. Mongolo-burjatskie jetnonimy (Mongolian-Buryat ethnonyms). Ulan-Ude, Buryat Book. Publ., 1996, pp. 8-31 (In Russ.).
^ a mm 2t ^ ms %
i - ^^^^ [Hei Long, Baerguren Zufang LiaoningZhizongji, Xibu Menggu Luntan (Journal of the Western Mongolian Studies) (Khej Lun, Bargu, settled in Liaoning province)]. Urumchi, 2013, no. 3, pp. 20-24 (In Chinese).
»k rn, mm^^A // mt^tw % -
% [Yanagisawa Akira,Kogan (Xiuyan) no Barugujin (Janagisava Akira, Sjujan' Bargu), Hokuto- Ajia chiki kenkyu - Shimanekenritsu daigaku, 2008, № 3], 2008, no. 3, pp. 47-66 (In Japanese).
УДК 94(39)
К ВОПРОСУ О РАННЕЙ ЭТНИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ БАРГУ-БУРЯТСКОЙ ОБЩНОСТИ
Баир Зориктоевич Нанзатов1
1 кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела истории, этнологии и социологии
Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН (Улан-Удэ, Российская Федерация).
E-mail: nanzatov@yandex.ru
Аннотация. Статья посвящена исследованию одного из малоизученных периодов в истории монгольских народов, который принято называть «темным». Этот период совпадает со временем правления Минской династии Китая. Регионом исследования стала северная периферия монгольского мира: Северная Монголия, Прибайкалье, Прихубсугулье.
В статье представлены версии и гипотезы о раннем этапе этногенеза баргу — бурят и дальнейшем разветвлении этнической истории. Автором предложены интерпретации семантики этнонимов баргу, бурят, отражающие концепции мифологического происхождения народов, их связь с другими этническими группами и характер этих отношений, историю миграций.
Особое внимание в статье уделено изменению статуса этнонима бурят в разные периоды истории развития бурятского этноса. Подтверждено, что для консолидационных процессов характерен возврат к общему этнониму, а также новая фаза в развитии этногенетических преданий и мифов, что хорошо прослеживается на бурятском фольклорном материале. В основу исследования легли материалы этнонимии, а также новейшие исследования в области истории этих народов.
Ключевые слова: этническая история, этногенез, этноним, баргу, буряты, ойраты, миграции.
