CC BY
48
УДК 81-115
Н.Р. Кучминская
К вопросу о проникновении французского когнитивного сознания в русское
(на примере использования французских стереотипов)
Статья посвящена проблеме заимствования стереотипных сочетаний, содержащихся в русском и французском когнитивном сознании. Описание классификации французских стереотипов позволяет выявить особый тип французских устойчивых словосочетаний, стереотипных для русского сознания, но не для французского.
The article is devoted to the problem of the borrowed stereotyped combinations in Russian and French cognitive consciousness. Due to the describing of French stereotypes' classification a special type of French set expressions is discovered. This type is stereotyped only for the Russian consciousness, not for French.
Ключевые слова: Когнитивное сознание, языковое сознание, коммуникативное сознание, французский стереотип, устойчивые словосочетания, галлицизм.
Keywords: cognitive consciousness, language consciousness, communicative consciousness, French stereotype, set expressions, Gallicism.
Лингвистическая и психолингвистическая литература по вопросу анализа понятия сознания, видов сознания и его роли в восприятии индивидом «своего» и «чужого» многочисленна. Один из ведущих специалистов в этой области И.А. Стернин выделяет понятие сознания «вообще», объясняя, что оно формируется в результате познания субъектом окружающей действительности, а его содержание представляет собой знания о мире, полученные в результате познавательной деятельности сознания. Данное понятие И.А. Стернин предлагает называть когнитивным сознанием [15, с. 160].
Каждая нация обладает своим когнитивным сознанием, сформированным в результате собственного опыта, истории, познания. Интегральной частью когнитивного сознания являются языковое и коммуникативное сознание. З.Д. Попова и И.А. Стернин разграничивают данные понятия следующим образом: языковое сознание содержит информацию о формулах приветствия, таких как: здравствуйте, добрый день, доброе утро, привет и т. д., а также о дифференцированных значениях, то есть приветствие утром, вечером, днем, вежливое, разговорное и др. Коммуникативному сознанию принадлежит информация о том, как надо приветствовать - с каким
164
лицом, с какой интонацией, на какой дистанции, когда и кого, кого и в каких ситуациях обязательно приветствовать или можно не приветствовать и т. д. [14, с. 18].
Таким образом, коммуникативное сознание русского человека содержит совокупность знаний о том, как надо вести общение в России, а языковое сознание включает в себя те языковые единицы, которые необходимо использовать, чтобы общение было адекватным и уместным. Соответственно, когнитивное сознание француза содержит принятые нормы и правила во французском языке. Так, при приветствии впервые за день французы скажут: «Salut! Comment ga va?» («Привет! Как дела?»). Адекватным ответом станет следующий вариант: «Qa va. Et toi?» («Хорошо. А у тебя как?»). Если при этом француз, задавая вопрос, выйдет из помещения, не дослушав ответ, или отвернется от собеседника, не слушая его, то ни один француз не сочтет его поведение невежливым, грубым или подчеркнуто-пренебрежительным. Если представить, что в данной ситуации оказываются русские, то похожее поведение может обидеть собеседника или неприятно удивить его:
- Привет!
- Привет! Как дела?
И только собеседник собирается ответить на вопрос, как тот, кто спрашивает, отворачивается или возвращается к своим делам.
Для русского когнитивного сознания такое поведение при вопросительном предложении является показателем неуважения, невоспитанности и равнодушия. Тогда как сами французы задают вопрос «Comment ga va?» из вежливости, поэтому ответ не представляет для них интереса, так же как и для собеседника, стандартная реплика «Qa va» не несет какой-либо иной информации, кроме как вежливой ответной формулы.
В то же время разное когнитивное сознание не мешает процессу проникновения одного языка в другой через заимствование слов и выражений.
Процесс проникновения французского языка в систему русского языка, а вместе с тем и в когнитивное сознание русскоязычных людей, берет свое начало в XVIII веке. С течением веков данный процесс характеризуется разной степенью интенсивности. Так, согласно О. А. Колосовой, к началу XIX века «Процесс ориентации русского общества на французский язык превратился в галломанию» [8, с. 70]. На французском языке говорят не только представители высшего общества, но и офицеры, чиновники, помещики, женщины. Русские писатели активно используют в своем языке французские слова и фразеологические выражения. К концу XIX - началу xX века французский язык рассеян по огромному культурному пространству
России, занимая прочное положение в лингвистическом сознании россиян, свидетельством чему становятся многочисленные мемуары, произведения писателей этой эпохи, от Горького до Тэффи. Такое явление встречается и в произведениях Н. Лескова, описывающего простых русских людей, французские выражения встречаются чаще выражений из других языков:
(1)...но как левше после представления государю, по платовскому приказанию, от казны винная порция вволю полагалась, то он, не евши, этим одним себя и поддерживал и на всю Европу русские песни пел, только припев делал по-иностранному: «Ай люли - се тре жули » [12, с. 271].
Сочетание слов из русской песни с иноязычным оборотом «се тре жули» подчеркивает проникновение французского языка в разные сферы во всех уголках России: даже мастер из Тулы поет припев на французском языке. Оказавшись заграницей, мастер пытается адаптироваться к иной культуре, поет на иностранном языке, однако, единственное выражение, которое он знает - это французское выражение. Вполне вероятно, что он не знает перевода, не понимает выражение. Однако употребление им иноязычного оборота свидетельствует о том, что в русском сознании конца XIX века французский язык становится символом всего иностранного.
В советское время в художественных текстах французские высказывания встречаются реже, по сравнению с XIX веком, но потребность во французских стереотипах носителями русского языка остается. Так, в начале XX века использование иноязычных устойчивых выражений свидетельствует, например, о цели говорящего быть похожим на дворянина (Аметистов из пьесы М. Булгакова «Зойкина квартира»); либо о желании украсить свою речь, сделать ее более изысканной и тем самым привлечь внимание окружающих к собственной персоне, выделиться среди «толпы» (Остап Бендер в произведениях И. Ильфа и Е. Петрова); либо же просто обнаруживает необходимость использовать иноязычные вкрапления для отражения той конкретной ситуации, в которой оказались участники общения (урок французского языка в романе Л. Кассиля «Кондуит и Швамбрания») и т. д.
Во второй половине XX века, как свидетельствует Н.А. Колосова, обозначение предметов на французском языке порой является показателем изысканности, элегантности, «знаком качества» (в рассказе В. Катаева «Святой колодец»), ученый отмечает, что французский язык по-прежнему предстает как язык культуры и искусства и что для языкового сознания постсоветской эпохи важно органическое включение французского языка в процесс интерлингвокультур-ного общения [8, с. 80-81].
Распад Советского Союза активизировал деловые, научные, торговые, культурные связи, спровоцировав рост иноязычной лексики в русском языке. Однако в конце XX века для русской культуры характерен процесс проникновения инокультурных слов и выражений из английского языка. Л.П. Крысин в статье «Русский литературный язык на рубеже веков» отмечает, что вместе с профессиональной лексикой из английского языка заимствуются слова и выражения обыденной жизни: виндсерфинг, плей-офф, имидж, брокер, ваучер, спонсор, шоу, шоу-бизнес и т. д. [10, с. 37]. Несмотря на относительную немногочисленность галлицизмов по сравнению с англицизмами, французские слова и выражения сохраняют прагматику престижности. Такие слова и выражения как бутик, прет-а-порте, от-кутюр, сомелье, бомонд, моветон, дефиле, фуршет часто употребляются носителями русского языка и считаются «модными» словами, то есть «современными словами, которые являются знаком осведомленности в тех сферах, которые необходимы человеку высокого социального статуса» [5, с. 13]. Необходимо отметить тот факт, что именно из французского языка заимствованы слова, характеризующие высший свет: элита (élite), богема (bohème), бомонд (beau топде).
Французский язык представлен в русском языке не только заимствованными словами, но и фразеологическими оборотами, которые не меняя своей цельности, употребляются русскоязычными людьми в том виде, в котором они представлены во французском языке. Такие устойчивые, воспроизводимые, в основном раздельнооформ-ленные словосочетания именуются нами иноязычными стереотипами, а именно французскими. Под французским стереотипом понимается социокультурная единица ментально-лингвального комплекса представителя определенной этнокультуры (в данном случае русской), реализуемая в речевом общении в виде французского речевого оборота как ассоциации к любой ситуации общения. Несмотря на то, что иностранное выражение применяется русскоязычной личностью к стереотипной для нее, а не для носителей французского языка, ситуации, речевой стереотип называется именно французским в силу того, что он заимствован из французского языка.
Ассимиляция французского устойчивого выражения проходит несколькими этапами - от транслитерирования до регистрации в Толковом словаре русского языка. Анализ литературы XIX, XX и XXI вв. показал, что французские стереотипы представлены в русском языке четырьмя типами: подлинным, приближенным, незарегистрированным и ассимилированным.
Французские устойчивые выражения, обладающие словарными статьями, как в русских, так и во французских словарях относятся к первому, так называемому, подлинному типу французских стереоти-
пов. Такие словосочетания как «à propos », «А натюрель », «Ноблесс оближ », «bien entendu », «Шерше ля фам » и т. д. определяются словарными статьями минимум в четырех словарях. «Подлинный» тип характеризуется тем, что толкование французских стереотипов в русском языке совпадает с их значением во французском языке.
(2) - Ну что, вас очень измучили? - Спросил Воланд.
- О нет, мессир, - ответила Маргарита, но чуть слышно.
- Ноблесс оближ, - заметил кот и налил Маргарите какой-то прозрачной жидкости в лафитный стакан [4, с. 659].
В вышеприведенном примере персонаж романа М.А. Булгакова обращается к французской поговорке для констатации того факта, что какая бы тяжелая ноша ни была, но если положение обязывает, то необходимо смиренно выполнять свой долг. Использование французского устойчивого выражения в данном контексте совпадает с тем значением, которым обладает этот стереотип в Новом большом французско-русском фразеологическом словаре под редакцией В.Г. Гака и в Словаре иноязычных выражений и слов, употребляющихся в русском языке без перевода А.М. Бабкина и В.В. Шендецо-ва. В русском языке стереотип употребляется в следующих значениях: 1) Принадлежать к «благородному» сословию - дворянству - заставляет вести себя порядочно, прилично и т. п. 2) Благовоспитанность, честность, порядочность налагает обязательства, заставляет поступать определенным образом. 3) Чье-либо положение заставляет вести себя тем, а не иным образом. 4) Чье-либо положение в обществе накладывает известные обязательства по отношению к образу жизни, одежде и т. п. [2, с. 928-929]; В.Г. Гак предлагает более краткое толкование данной пословицы: (высокое) положение обязывает [13, с. 1065]. Согласно французским словарям Le Robert: Dictionnaire des expressions et locutions и Le nouveau Petit Robert: Dictionnaire alphabétique et analogique de la langue française стереотип «Ноблесс оближ» относится к классу пословиц и обладает следующими значениями: 1. дворянство предусматривает обязанность, создающую честь имени [18, с. 1694]; 2. любая привилегия компенсируется моральным долгом и на нем основана [19, с. 548]. Данный пример демонстрирует тот факт, что стереотип подлинного типа в коммуникативном сознании как русскоязычной, так и франкоязычной личности вызывает ассоциацию к одной и той же ситуации общения.
Исследование показало, что французские стереотипы подлинного типа используются не так часто, как устойчивые выражения следующего вида - приближенного. Этот тип характеризуется тем, что стереотипы описаны менее чем в 4-х словарях, либо значения стереотипов в русском языке не полностью совпадают с их толкова-
нием во французском. К стереотипам приближенного типа относятся такие выражения как: «А-ля карт », «Антр ну », «Антр ну суа ди », «Бьен сюр », «сан дот », «фам-фаталь », «enfant perdu », «mille pardons ».
(3) - Англичанку турнуть надо... При ней неловко раздеваться
(...)
- Мисс. э-э-э... - обратился он к англичанке. - Мисс Тфайс! Же ву при. Ну, как ей сказать? [17, с. 99].
В примере № 3 персонаж обращается к гувернантке своих детей - англичанке - на французском языке, с просьбой удалиться. Французское выражение первым приходит ему на ум, несмотря на то, что англичанка скорее всего не понимает французский язык. Данный оборот стереотипизирован в языковом сознании персонажа, а его коммуникативное сознание обращается именно к нему для передачи просьбы.
Однако данный стереотип относится к приближенному типу, так как «Же ву при» (франц. Je vous prie) во французских словарях стоит с пометой устаревшее, употребляемое в конце XVII века, а в настоящее время, относится к провинциализмам, в отличие от его синонима Je vous en prie. В «Новом большом французско-русском фразеологическом словаре» данные стереотипы помечены как равнозначные, употребляемые в разговорной речи, что наблюдается в произведении А.П. Чехова. Персонаж употребляет его в обычной беседе. Данный стереотип в обоих языках трактуется практически одинаково. Так, во французском языке данный стереотип является 1. Формулой вежливости, призывающей согласиться; 2. Употребляется в ответ на благодарность и означает не за что [19, с. 666]; 1. Используется после вопросительного слова; 2. В ответе; 3. Чтобы вежливо ответить на благодарность [18, с. 2021]. В русском языке данный стереотип переводится как 1. Пожалуйста; 2. Прошу вас [13, с. 1275]. Стереотип «Же ву при» не является «подлинным» типом, так как отсутствие пометки «устаревшее» в русских словарях свидетельствует о различии в его понимании в двух языках. Недостаточное количество словарных статей также не позволяет отнести его к «подлинному» типу.
При описании следующего типа необходимо отметить, что во время проведения исследования нами был выявлен факт использования носителями русского языка таких стереотипов, которые сте-реотипизированы в когнитивном сознании французов, что зафиксировано французскими словарями, однако в словарях русского языка не упоминаются. Такой тип называется незарегистрированным: А гош, А ля мезон, А пье , Бонн нюит , Гран мерси , Декольте сюр ле до, Куше авек муа и т. д.
(4) - Зойка. (внезапно) Поцелуй Лизаньки за одиннадцать рублей! Я стыжусь за вас, господа. Тогда я даю пятнадцать.
Аметистов. Гран мерси. Фирма бьет. Фирма не уступит. Пятнадцать - раз, пятнадцать - два [3, с. 132].
Выражение «Гран мерси» (франц. grand merci) не зарегистрировано ни в одном словаре русского языка, в то же время оно зафиксировано в словаре «Le nouveau Petit Robert de la langue française», и употребляется как выражение благодарности [18, с. 1576], что соответствует его использованию в данном примере.
Возрастающее количество незарегистрированных стереотипов подтверждает тот факт, что язык развивается быстрее, чем это находит отражение в словарях. Например, выражение «Се ля ви» является французским оборотом, не требующим перевода, так как хорошо знакомо русскому языковому сознанию, что подтверждается частотностью его употребления (15 случаев использования данного стереотипа), тем удивительнее тот факт, что ни «Новый большой французско-русский фразеологический словарь» под редакцией В.Г. Гака, где зафиксировано более 50000 выражений, ни «Словарь иноязычных выражений и слов» А.М. Бабкина и В.В. Шендецова не содержат статьи об этом стереотипе. Однако французский стереотип зафиксирован как крылатое выражение в «Кратком тематическом словаре французских заимствований» под редакцией Э.Х. Ха-бибуллиной и означает «Такова жизнь» [16, с. 71] и как галлицизм в «Кратком историческом словаре галлицизмов русского языка» под редакцией Н.И. Епишкина с переводом «Такова селяви, такова жизнь» [7, с. 629].
Четвертым типом являются ассимилированные стереотипы, то есть французские выражения, проникшие в языковое сознание русскоязычной личности, вошедшие в систему русского языка, изменяющиеся по правилам грамматики языка-реципиента и зарегистрированные в русских толковых словарях. В Толковом словаре иноязычных слов под редакцией Л.П. Крысина в качестве ассимилированных французских стереотипов представлены только субстантивированные транслитерированные словосочетания, так как одним из свойств ассимиляции является срастание выражения и изменение его графического отражения. К данному типу относятся выражения из примеров «аля фуршет», «бомонд», «ва-банк», «визави», «гран при», «карт-бланш», «комильфо», «моветон» и т. д.
(5) В нем ей нравилось все. Или почти все. А он, смеясь, иронизировал: «Мариночка, как же быть комильфо? У нас же тундра, бескрайние снега, эвенки, ненцы да олени» [1, с. 67].
В данном примере французский стереотип появляется в речи мужчины, приехавшего с дальнего севера. В произведении герой
представлен простым человеком, которого не интересует напускное, и в речи которого обычно не звучат «модные» словечки. Однако в данной ситуации, иронизируя над своей подругой, он употребляет иноязычный оборот «комильфо». Иностранное слово используется в том значении, которое отображено в словарной статье в Толковом словаре иноязычных слов: 1. Приличный, соответствующий правилам светского приличия; 2. Тот, кто характеризуется таким качеством (обычно о мужчине) [11, с. 374-375], что свидетельствует о его уместности и о проникновении в когнитивное сознание данного персонажа.
Языковое, коммуникативное и, соответственно, когнитивное сознание русскоязычных людей содержит французские стереотипы, которые используются в различных ситуациях общения. Французские стереотипы как фразеологизмы (утверждение Н.Н. Кирилловой) [9, с. 129] обладают национально-культурной ценностью, которая, согласно Е.М. Верещагину и В.Г. Костомарову, проявляется в трех составляющих: они отражают национальную культуру комплексно, всеми своими элементами, взятыми вместе, то есть своими идиоматическими значениями; фразеологизмы отражают национальную культуру расчленено, единицами своего состава; фразеологизмы отражают национальную культуру своими прототипами, поскольку генетически свободные словосочетания описывали определенные обычаи, традиции, подробности быта и культуры, исторические события и многое другое [6, с. 178-179].
Соответственно, каждая нация обладает своими языковыми и ментальными стереотипами, отражающие ее опыт, восприятие «своего» и «чужого». Закономерно было бы предположить, что используя иноязычное выражение, русскоязычная личность использует его как ассоциацию к такой же ситуации общения, как и в языке-доноре. Однако в ходе исследования был обнаружен следующий факт: многие иноязычные стереотипизированные выражения, употребляемые в языке-реципиенте, не являются стереотипами в языке-доноре:
(6) Аметистов. (во фраке внезапно). Канн он парль де солей, он вуа ле рейон. Что в переводе на русский язык означает: когда говорят о солнце, видят его лучи [3, с. 113].
В Словаре иноязычных выражений и слов А.М. Бабкина и В.В. Шендецова оборот «Канн он парль де солей, он вуа ле рейон» приводится как французская поговорка, дается его французский эквивалент - quand on parle du soleil on en voit les rayons - и перевод -Когда говорят о солнце, сразу видят его лучи, что означает «легок на помине» [2, с. 1081]. Соответственно, данное стереотипизированное выражение относится к французским стереотипам. В то же время
данный стереотип не описывается в таких французских словарях, как Le nouveau Petit Robert: Dictionnaire alphabétique et analogique de la langue française и Le Robert: Dictionnaire des expressions et locutions, то есть выражение «Канн он парль де солей, он вуа ле рейон» не является стереотипом французского языка. Данное высказывание в языковом сознании русских людей представляет собой устойчивый оборот, что отображено в словарной статье, в коммуникативном сознании французское выражение является ассоциацией к определенной ситуации общения, а когнитивное сознание содержит общую информацию об этом стереотипе, как части русского национального сознания. В языке-доноре подобные стереотипные образования не являются стереотипами, не обладают никакой исторической, национальной окраской.
К подобным, образованным русским языковым сознанием, французским стереотипам относятся выражения, незафиксированные словарями французского языка в качестве устойчивых оборотов: «Аля рюсс », «Ву компрене? », «Гран-рон », «Ле марьяж се фо дан ле сье »; выражения, образованные по аналогии с другим фразеологическим оборотом, зарегистрированном во французском языке: «Декольте сюр ле бра »; высказывания, представляющие собой усеченные языковые стереотипы французского языка: «Же ву салю », «Ле пувр » и т. д.
Итак, проделанный анализ позволяет сделать вывод о том, что влияние французского языка на русское языковое, коммуникативное и, вместе с тем, когнитивное сознание все еще велико, что подтверждается количеством и видами стереотипов, функционирующих в русском языке.
Список литературы
1. Авдюшкина Н.Н. Комильфо М., Издательство «Грифон», 1999.
2. Бабкин А.М., Шендецов В.В. Словарь иноязычных выражений и слов, употребляющихся в русском языке без перевода. - М., Л.,: «Наука», 1966.
3. Булгаков М.А. Зойкина квартира // Пьесы М., 1990.
4. Булгаков М.А. Мастер и Маргарита Л., 1989.
5. Бурова Э.А. Лексические галлицизмы в современном русском языке: прагмалингвистический аспект. Ростов-на-Дону, 2004.
6. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. М., 2005.
7. Епишкин Н.И. Краткий исторический словарь галлицизмов русского языка («Амур бонжур тужур» и другие французские слова и выражения в русском языке и речи). - Чита, 1999.
8. Колосова Н.А. Французская традиция в российском культурном пространстве // Спецкурсы по романской филологии. Сборник учебно-методических материалов кафедры романской филологии // под ред. В.Т. Клокова. Вып. 2. -Саратов, 2003. - С. 67-84.
9. Кириллова Н.Н. К вопросу о стереотипах во фразеологии // Известия РГПУ - № 2. - Гуманитарные и общественные науки: Научный журнал. - СПб., 2002. - С. 129-140.
10. Крысин Л.П. Русский литературный язык на рубеже веков // Культура речи - №1. - 2000. - С. 30-41.
11. Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. - М., 2007.
12. Лесков Н. Левша (рассказ о тульском косом левше и о стальной блохе) // Очарованный странник - Л.: Лениздат 1982. - С. 237-271.
13. Новый большой французско-русский фразеологический словарь / В.Г. Гак, Л.А. Мурадова; под. ред. В.Г. Гака. - М.: Рус.яз. - Медиа, 2005.
14. Попова З.Д., Стернин И.А. Язык и национальное сознание. Вопросы теории и методологии. - Воронеж: Воронежский государственный университет, 2002.
15. Стернин И.А. язык и национальное сознание // Логос. - 4 (49). - 2005.
16. Хабибуллина Э.Х. Краткий тематический словарь французских заимствований в русском языке. - Казань, 2001.
17. Чехов А.П. Отрава. Собрание сочинений. - Т. 5. - М., 1950. - С. 244248.
18. Le nouveau Petit Robert: Dictionnaire alphabétique et analogique de la langue française. Sous la direction de J. Rey-Debove et A. Rey. - Paris, 2009.
19. Le Robert : Dictionnaire des expressions et locutions par A. Rey et S. Chantreau. - Paris, 2007.
