CC BY
268
5.7. К ВОПРОСУ О ПОНЯТИИ ДОПУСТИМОСТИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ В РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ
Белоковыльский М.С., адвокат Первомайской коллегии адвокатов г. Ижевска Перейти на Главное МЕНЮ Вернуться к СОДЕРЖАНИЮ
Статья посвящена одной из самых актуальных проблем российского уголовного процесса - понятию допустимости доказательств. Автор утверждает о том, что законодатель не смог сформулировать в Уголовнопроцессуальном кодексе РФ удовлетворительное определение допустимости доказательств. В статье проанализированы пять основных недостатков легального определения. Во-первых, оно ограничивает недопустимость лишь нарушениям законов при получении доказательств. Во-вторых, оно связывает недопустимость доказательств лишь с нарушением при их получении лишь УПК РФ, а не норм федерального закона, т.е. ограничивая требование конституционной нормы (ч.2 ст.50 Конституции РФ). В-третьих, оно не содержит в себе критериев производства следственного или иного процессуального действия, соблюдение которых обеспечивает допустимость доказательств. В-четвертых, оно не содержит указания на цели института допустимости доказательств. В-пятых, оно не отражает связь между содержанием доказательства и требованием допустимости. В конце статьи автор предлагает свое определение допустимости доказательств.
Предпринятую законодателем попытку дать нормативное определение допустимости уголовнопроцессуальных доказательств нельзя назвать удачным по следующим причинам.
1. Приведенная в части 1 ст. 75 Уголовно-
процессуального кодекса Российской Федерации (далее по тексту - УПК РФ) формулировка «Доказательства, полученные с нарушением требований настоящего кодекса, являются недопустимыми» связывает недопустимость доказательств лишь с нарушением закона, а именно, указанного кодекса. Однако, уже в части 2 данной статьи законодатель приводит два вида доказательств, недопустимость которых не связана с нарушением закона при их получении, а именно: показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства дела в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде (п.
1 ч. 2 ст. 75 УПК) и показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности ( п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК). Между тем, сам по себе допрос подозреваемого или обвиняемого без защитника, при условии добровольности отказа, не является нарушением уголовнопроцессуального закона. То же самое относится и к показаниям подозреваемого, обвиняемого, содержащих предположения или сведения неизвестного происхождения. Допустимость (недопустимость) доказательства в данном случае зависит лишь от волеизъявления допрошенного лица. Даже, если рассматривать
нормы ч. 1 ст. 75, п. 3 ч. 2 ст. 75 УПК как общее правило допустимости доказательств, а нормы п. 1, 2 ч. 2 ст. 75 - как специальные, то и в этом случае перечень доказательств, недопустимость которых не связана с нарушением закона при их получении оказывается неполным: он не включает в себя данные, способные вызвать предубеждение у присяжного в отношении подсудимого (ч. 7-8 ст. 335 УПК), исследование которых недопустимо в суде с участием присяжных.
2. УПК РФ 2001 г. (ч. 3 ст. 7, ч.1, п. 3 ч. 2 ст. 75, ч. 3 ст. 88), в отличие от ранее действовавшего УПК РСФСР 1960 г. (ч. 3 ст. 69), ограничивает круг нормативно-правовых актов, нарушение требований которых при получении доказательств влечет за собой недопустимость последних. Это обстоятельство дало повод отдельным авторам утверждать, что нарушение норм иных, нежели УПК, федеральных законов, при получении доказательств не приводит к недопустимости последних 1. Данная позиция неверна прежде всего в силу приоритета более широкой по сфере регулирования конституционной нормы: «При осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона» над более узкой отраслевой (ч. 2 ст. 50 Конституции РФ). Опровергается она и сложившейся судебной практикой.
Понятие «федерального закона», нарушение которого влечет за собой недопустимость полученных доказательств, не ограничивается лишь соответствующим процессуальным (в данном случае - уголовнопроцессуальным) законодательством, но подразумевает и иные источники права.
На наш взгляд, в зависимости от юридической силы, среди них следует выделить следующие: 1) источники права, стоящие в иерархии правовых актов выше, чем федеральные законы, а именно: Конституция РФ, общепризнанные нормы и принципы международного права и международные договоры РФ, имеющие в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ приоритет перед нормативно-правовыми актами внутреннего законодательства, в частности, Конвенция о защите прав человека и основных свобод, федеральные конституционные законы 2; 2) иные, нежели УПК РФ, федеральные законы;
3) подзаконные акты, изданные во исполнение федеральных конституционных и федеральных законов 3
1 См. Некрасов С.В. Юридическая сила доказательств в уголовном судопроизводстве. М.: Экзамен, 2004. - 128 с. С. 97
2 См. напр., Федеральный конституционный закон от 23 июня 1999 г. «О военных судах Российской Федерации» N 1-ФКЗ (с изм. от 4 декабря 2006 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. № 26. ст. 3170; 2006. № 50. ст. 5277.
3 См. напр., Инструкцию «О порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дозна-
ния, следователю, прокурору или в суд», утвержденной приказом ФСНП России, ФСБ России, МВД России, ФСО России, СВР России от 13 мая 1998 г. (Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти, № 23. 14 сентября 1998. С.86-92), на необходимость соблюдения требований которой указывает официально опубликованная судебная практика, в частности, Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 3 сентября
2004 г. (Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005 г. № 5. С. 2324). В настоящее время указанная Инструкция утратила силу в силу принятия аналогичной Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд», утвержденной приказом МВД РФ, ФСБ РФ, ФСО РФ, ФТС РФ, СВР РФ, ФСИН РФ, ФСКН РФ, МО РФ от 17 апреля
Взяв за принцип классификации сферу правового регулирования, среди данных источников права можно выделить следующие виды:
1) закрепляющие права и свободы граждан, организаций и режима законности в целом, конкретизирующие их, содержащие гарантии и механизм их реализации, а именно: Конституция РФ, ГК РФ, КоАП РФ, УК РФ (противоправно добытые предметы и документы не могут быть использованы в качестве доказательств при осуществлении правосудия);
2) содержащие отсылочные или бланкетные от УПК РФ нормы 4;
3) регламентирующие служебный статус должностных лиц органов дознания, а также статус лиц и органов, на которых возлагаются, в соответствии с ч. 3 ст. 40 УПК РФ, полномочия по возбуждению уголовного дела и выполнению неотложных следственных действий 5;
4) определяющие статус органов публичной власти, обладающих полномочиями на получение инфор-
2007 г. № 368/185/164/481/32/184/97/147, зарегистрирован в Минюсте РФ 7 мая 2007 г. Регистрационный № 9407 (Российская газета. № 101. 16 мая 2007 г.).
4 К примеру, Федеральный закон от 17 января 1992 года № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации» (с изм. от 17 ноября 1995 г., 10 февраля, 19 ноября 1999 г., 2 января 2000 г., 29 декабря 2001 г., 28 июня 2002 г., 25 июля 2002 г. , 5 мая 2002 г., 30 июня 2003 г., 22 августа 2004 г., 15 июля 2005 г., 4 ноября 2005 г., 2 марта 2007 г., 5 июня 2007 г., 24 июля 2007 г.). (Собрание законодательства РФ. 1995. № 47. ст. 4472; 1999, № 47, ст. 5620; 2000, № 2, ст. 140; 2001, № 53 (ч. 1), ст. 5018; 2002, № 26, ст. 2523; 2002, № 30, ст. 3029; 2002, № 40, ст. 3853; 2003, № 27 (ч. I), ст. 2700; 2005, № 29, ст. 2906;
2005, № 45, ст. 4586; 2007, № 10, ст. 1151; 2007, № 24, ст. 2830; 2007, № 31, ст. 4011; 2000, № 16, ст. 1774; 2001, № 1 (часть I), ст. 2; 2001, № 53 (ч. 1), ст. 5030; 2002, № 31, ст. 3160; 2003, № 30, ст. 3101) устанавливает требования к лицам, занимающим должности следователей, что позволяет правильно решить вопрос о том, надлежащим ли субъектом производилось то или иное следственное (иное процессуальное) действие. Так, Верховный Суд РФ признал правомерным возвращение дела для производства дополнительного расследования в связи с тем, что следствие по данному делу, проводил следователь, являвшийся, вопреки требованию ст. 40 Федерального закона от 18 октября 1995 г. гражданином не РФ, а Грузии. См. Определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ № 81-095-210 по делу Латыпова // Бюллетень Верховного Суда РФ, 1996. № 10. С. 8).
5 См., напр.: Закон Российской Федерации от 18 апреля 1991 г. № 1026-1 «О милиции» (с изм. от 23 мая 1992 г, 17, 18 февраля, 1 июля 1993 г., 15 июня 1996 г., 31 марта, 6 декабря 1999, 25 июля 2000 г., 7 ноября, 29 декабря 2000 г., 26 июля,
4 августа, 30 декабря 2001 г., 25 апреля, 30 июня, 25 июля
2002 г., 10 января, 30 июня, от 7 июля, 8 декабря, 23 декабря
2003 г., 20 июля, 22 августа 2004, 21 марта, 1 апреля, 9 мая 2005 г., 8 июня, 18 июля, 25 июля, 27 июля,18 декабря 2006 г., 2 марта, 2 октября 2007 г.). // Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 16. ст. 503; Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ; 1993. № 10. ст. 360; № 32. ст. 1231; Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 25. ст. 2964; 1999. № 14. ст. 1666; 2000. № 31. ст. 3204; № 46. ст. 4537; 2001. №
1 (часть II). ст. 15; № 31. ст. 3172; № 32. ст. 3316; 2002. № 18. ст. 1721; № 27. ст. 2620; 2002. № 30. ст. 3029; 2003. № 2. ст. 167; 2003. № 50., ст. 4847; 2004. № 30. ст. 3087; № 35. ст. 3607; 2005. № 13. ст. 1078; № 14. ст. 1212; № 19. ст. 1752;
2006. № 24. ст. 2555; № 31 (1 ч.). ст. 3420; № 31 (1 ч.). ст. 3425; № 31 (1 ч.). ст. 3452; № 52 (1 ч.). ст. 5498; 2007. № 10. ст. 1151; № 41. ст. 4845; 2001. № 53 (ч. 1). ст. 5030; 2002. № 30. ст. 3033; 2003. № 52 (часть I). ст. 5038.
мации, могущей, после передачи органу уголовного преследования, приобрести статус доказательств 6;
5) регламентирующие статус, основы и порядок деятельности лиц, хотя и не обладающих властными полномочиями, но имеющими право собирать сведения, могущие в установленном законом порядке быть легализованными в качестве доказательств 7 .
3. Обычно выделяют четыре общих правила, соблюдение которых позволяет считать доказательство допустимым, а именно:
а) получение его надлежащим субъектом (дознавателем, следователем, лицами, входящими в состав следственной группы, действующими от их имени в порядке следственного поручения, а также судом, и в установленные процессуальные сроки);
б) из надлежащего (т.е. перечисленного в ч. 1 ст. 74 УПК РФ источника);
в) в рамках надлежащего следственного (судебного) или иного процессуального действия;
г) с соблюдением установленных законом правил производства указанного следственного (судебного) или иного процессуального действия 8. К этому перечню, на наш взгляд, следует добавить правило возможности проверки доказательства, вытекающее из ст. 85, 87 УПК РФ 9 Исходя из этого правила, недопустимыми в качестве доказательств признаются анонимные письма и иные сообщения, автор которых неизвестен. На наш взгляд, нет необходимости дополнять данный список правилом о «плодах отравленного дерева» и
6 См., напр.: КоАП РФ; Федеральный закон от 31 мая 2001 г. № 71-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (с изм. от 30 декабря 2001 г.,
5 февраля, 24 июля 2007 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 23. ст. 2291; 2002. № 1 (ч. 1). ст. 2; 2007. № 7. ст. 831; № 31. ст. 4011; Федеральный закон от 8 августа 2001 г. № 134-ФЗ «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при проведении государственного контроля (надзора)» (с изм. от 30 октября 2002 г., 10 января, 1 октября 2003 г., 22 августа 2004 г., 9 мая,
2 июля, 31 декабря 2005 г., 30 декабря 2006 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 33 (часть I). ст. 3436; 2002. № 44. ст. 4297; 2003. № 2. ст. 169; № 40. ст. 3820; 2004. № 35. ст. 3607; 2005. № 27. ст. 2719; 2006. № 1. ст. 17; 2007. № 1 (1 ч.). ст. 29.
7 См., напр.: Федеральный закон от 31 мая 2002г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (с изм. от 28 октября 2003 г., 22 августа, от 20 декабря 2004 г., 24 июля, 3 декабря 2007 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 23. ст. 2102; 2003. № 44. ст. 4262; 2004. № 35. ст. 3607; 2004. № 52 (часть 1). ст. 5267; 2007. № 31. ст. 4011; № 50. ст. 6233; Закон Российской Федерации от 11 марта 1992 № 2487-1 «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации» (с изм. от 21 марта 2002 г., 10 января 2003 г., 6 июня
2005 г., 18 июля 2006 г., 24 июля 2007 г.) // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. № 17. ст. 888; Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 12; ст. 1093; 2003. № 2. ст. 167; 2005. № 24. ст. 2313; 2006. № 30. ст. 3294; 2007. № 31. ст. 4011.
8 См., напр., Кипнис Н.М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве. М.: Юристъ, 1995. - 128 с. С. 27.
9 Подобную точку зрения высказала А.В. Кудрявцева См. Кудрявцева А.В. Уровни решения задач, как основания разграничения компетенции эксперта и специалиста // Пятьдесят лет кафедре уголовного процесса УрГЮА (СЮИ): материалы международной научно-практической конференции. Екатеринбург, 2005. - ч. 1. - С. 102-103.
правилом о «несправедливом предубеждении», как полагает В. В. Золотых 1 .
Правило «плодов отравленного дерева» определяет пределы действия правил допустимости доказательств: доказательства, производные от недопустимых по причине нарушения закона, также являются недопустимыми 11. Правило же о несправедливом предубеждении, будучи специальным, применимым лишь в суде с участием присяжных, вполне укладывается в рамки критерия получения доказательства с соблюдением установленных законом правил производства указанного следственного (судебного) или иного процессуального действия. «Получение» следует
трактовать более широко, нежели первичное придание статуса доказательства сведениям, добытым в ходе указанных действий (к примеру, приобщение к материалам дела документов, изъятых в ходе обыска), а именно, как введение тех или иных сведений в орбиту процессуального доказывания на определенной стадии (этапе) судопроизводства, к примеру, посредством оглашения или осмотра на стадии судебного разбирательства указанных документов приобщенных к делу на предварительном следствии 2
4. Назначение требования допустимости доказательств (отсутствующее в УПК РФ) в отечественной уголовно-процессуальной теории традиционно понимается двояко: как обеспечение, во-первых, достоверности полученных доказательств, во-вторых, защиты прав и свобод граждан путем признания приоритета последних над установлением истины по конкретному делу (Н.Н. Розин 13, Н.М. Кипнис14 и др.). Представляется, однако, что требования допустимости служат гарантией (необходимой, но недостаточной) не только достоверности, но и относимости. Так, очевидно, что точное соблюдение всех требований закона при обыске служит определенной гарантией того, что изъятые наркотики находились именно в обыскиваемом помещении 15
Кроме того, положение об обеспечении относимости доказательств как одной из целей правил об их допустимости корреспондирует правилу о несправедливом предубеждении, направленному на то, чтобы непрофессионалы-присяжные не строили свои выводы на
10 См. Золотых В.В. Проверка допустимости доказательств в уголовном процессе. Ростов/н/Д. 1999. - 288 с. С. 58.
11 Бернам У. Правовая система Соединенных Штатов. 3-й выпуск. М.: Новая юстиция, 2006. - 1216 с. С. 502.
12 Именно такой трактовки понятия получения доказательств придерживается Конституционный Суд РФ. См., напр., п. 3 Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2000 г. № 290-О «О отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Идалова Тимура Саид-Магомедовича на нарушение его конституционных прав рядом статей Уголовно-процессуального кодекса РСФСР и частью второй статьи восемь Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». // Собрание законодательства Российской Федерации. 2007. № 22. ст. 2689.
13 См. Розин Н.Н. Уголовное судопроизводство. Пособие к лекциям Н.Н. Розина. СПб.: Издание юридического книжного склада «Право», 1914. - 547 с. С. 349-350
14 См. Кипнис Н.М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве. М.: Юристъ, 1995. - 128 с. С. 78-79
15 Идею о том, что допустимость доказательств является гарантией их относимости к искомому факту, впервые высказал
В.Д. Арсеньев. См. Арсеньев В.Д. Вопросы общей теории судебных доказательств в советском уголовном процессе. М.:
Издательство юридической литературы, 1964. - 180 с. С. 109 -110, 113.
основе не относящихся к делу фактов 16. К правам личности, защищаемым требованием допустимости, следует добавить также права юридических лиц и поддержание режима законности, требовать соблюдения которого вправе не только физические юридические лица, но и публичная власть. Очевидно, что оперирование в суде в качестве доказательств противоправно изъятыми у юридического лица или государственного (муниципального) органа предметами или документами (если только данное противоправное деяние не является предметом судебного разбирательства) недопустимо.
5. В отечественной уголовно-процессуальной науке требование допустимости доказательств традиционно относили к процессуальной форме доказательства, а требование относимости - к его содержанию 17. Выделение законодателем категории доказательств, недопустимость которых не связана с нарушениями процессуальной, требует пересмотреть эту внешне простую и симметричную схему и признать, что допустимость - требование, предъявляемое не только к процессуальной форме, но и к содержанию доказательств, пусть и сформулированное в негативном аспекте (как запрет на сведения неизвестного происхождения, а при рассмотрении дела с участием присяжных - на сведения, могущие вызвать у присяжных несправедливое предубеждение против подсудимого).
Вышеизложенное подтверждает потребность в выработке более точного и полного определения допустимости уголовно-процессуальных доказательств. Автор предлагает следующий вариант формулировки ч. 1 ст. 75 УПК: «Допустимость уголовно-процессуальных доказательств - процессуальное свойство, выражающееся в соответствии их требованиям закона с точки зрения формы и содержания, обеспечивающее их относимость и достоверность, а также соблюдение прав и свобод граждан, прав организаций и режима законности при их получении».
Рецензия
Статья посвящена одним из самых актуальных проблем российского уголовного процесса - проблемам допустимости доказательств, в частности, проблеме понятия допустимости доказательства.
Начиная с тезиса о неполноте легального определения доказательств, сформулированного законодателем в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (в дальнейшем - УПК), авто на протяжении статьи доказывает его. В конце статьи предлагается вариант определения допустимости доказательств по мнению автора, основными недостатками легального (приведенного в ч.1 ст.75 УПК) определения допустимости доказательств являются: а) его неполнота, в силу чего из него «выпадает» такой вид недопустимых доказательств как сведения, могущие вызвать несправедливое предубеждение против подсудимого при рассмотрении дела судом присяжных; б) ограничение круга нормативно-правовых актов, нарушение требований которых при получении доказательств влечет недопустимость полученных сведений в качестве доказательств лишь УПК; в) отсутствие упоминания об общих правилах производства следственных и (иных) процессуальных
16 См. Зайцева С., Пономаренков В., Громов Н. Не всякое лыко в строку. Относимость и допустимость доказательств в уголовном процессе // Юридический вестник. 2002. № 2 (232). - С. 8-9. С. 8-9.
17 См., напр.: Арсеньев В.Д. Вопросы общей теории судебных доказательств в советском уголовном процессе. М.: Издательство юридической литературы, 1964. - 180 с. С. 111.
действий, соблюдение которых гарантирует допустимость доказательств; г) невключение в понятие допустимости доказательств назначение данного процессуального свойства; д) отсутствием указания на связь между допустимостью доказательства и его содержанием.
Автор не только подвергает критике (впрочем, справедливой и обоснованной) легальное определение уголовно-процессуальных доказательств, но и дает свой вариант решения по каждой анализируемой позиции. Аргументация в целом убедительна, подкреплены ссылками на нормативно-правовые акты, научную литературу и материалы судебной практики.
Не во всем с автором можно согласиться. Это касается, в частности, предложенной им формулировки ч.1 ст.75 УПК, на наш взгляд, чрезмерно громоздкой, вполне уместной в научной литературе по уголовному процессу, но не в кодексе. Довольно спорной является и предпринятая автором попытка типологии нормативноправовых актов, нарушение требований которых ведет к недопустимости полученных сведений в качестве доказательств. Казалось бы, автором в рамках данной классификации учтены все возможные виды указанных нормативных актов. Вызывает сомнение, однако, сама возможность создания такой типологии: вариативность уголовно-процессуальной практики в этом аспекте обрекает на неполноту любые попытки систематизаций. На наш взгляд, было бы эвристически более продуктивно не создавать новые классификации, а разрешать данный вопрос каждый раз п сопсгв^, в зависимости от того, нанесло ли или могло нанести нарушение требований того или иного нормативно-правового акта при получении сведений доказательственного характера ущерб тем ценностям, обеспечению которых служит институт допустимости доказательств. Это, однако, не опровергает того факта, что предложенная М.С.Белоковыльским типология отличается оригинальностью, полнотой, находит поддержку в опубликованной судебной практике Верховного Суда РФ и, без сомнения, имеет право на существование.
В целом, несмотря на определенные недостатки, статья содержит в себе постановку и анализ актуальных проблем теории и практики уголовного процесса, оригинальные выводы, подкрепленные убедительной аргументацией. Автор успешно разрешил поставленные им задачи. Указанная статья представляет определенную научную ценность и соответствует всем требованиям, предъявляемым к публикациям в специализированных научных журналах.
К.ю.н., доцент кафедры уголовного процесса и правоохранительной деятельности, заведующий лабораторией «Юридическая клиника» Института права социального управления и безопасности Удмуртского государственного университета, заслуженный юрист Удмуртской республики, член РАЮН С.Д. Игнатов
