CC BY
385
УДК 1 (075.8) ББК 87
К ВОПРОСУ О МЕСТЕ ПРАВОСОЗНАНИЯ СРЕДИ ДРУГИХ ФОРМ ОБЩЕСТВЕННОГО СОЗНАНИЯ
М.Ю. Зырянов
ТО THE QUESTION ABOUT THE PLACE OF LEGAL CONSCIOUSNESS AMONG THE OTHER FORMS OF PUBLIC CONSCIOUSNESS
M. Zyryanov
В статье предпринимается попытка переосмыслить взаимосвязь правосознания со смежными формами общественного сознания в современных российских условиях. Акцентируется внимание на проблемах реализации правовой теории в реальной общественной жизни. Это позволяет определить сущность правового сознания с точки зрения необходимости его развития, одним из важнейших способов которого выступает правовое воспитание.
Ключевые слова: правосознание, общественное сознание, правовое воспитание, политика, политическое сознание, экономика, мораль (нравственность), духовность, ценностный подход, формирование правосознания.
In the article an attempt to rethink the interrelation of legal consciousness with the adjacent forms of public consciousness in modern Russian conditions is undertaken. The focus is brought to the problems of realization of the legal theory in real public life. By means of this the essence of legal consciousness is defined from the viewpoint of necessity of its development. Legal education is one of the major ways thereof.
Keywords: legal consciousness, public consciousness, legal education, politics, political consciousness, economy, morals, spirituality, valuable approach, formation of legal consciousness,
тья есть лишь попытка разобраться в столь непреходяще важных для социальной жизни вопросах, которые в современных условиях приобретают новую значимость.
В этой работе понятия «мораль» и «нравственность» используются как синонимы, тем самым мы абстрагируемся от некоторых расхождений, которые вкладывались в них в ходе исторического развития научной мысли. Политическое сознание трактуется нами в большей степени как отражающее экономические и другие ключевые интересы человека.
Вопрос о соотношении права и правосознания играет важную роль, ввиду невозможности их раздельного рассмотрения. В учебной литературе указывается, что право «как общественное явление состоит из правового сознания (теоретического и обыденного), правовой деятельности, правовых отношений, правовых норм и правовых институтов. Все они находятся в тесной взаимной связи». Здесь право видится как правовая система. Следовательно, правосознание целиком входит в него.
Четкого подразделения общественного сознания на правовое, политическое, нравственное и т. д. не может быть на практике. Как хорошо известно, мы видим их настолько тесное взаимодействие и переплетение, что подчас затруднительно выделить отдельные составляющие. Это особенно очевидно просматривается на примере правосознания. Его невозможно объективно определить без прояснения отно-
Правосознание, без преувеличения, принадлежит к числу ключевых категорий социально-философской мысли. По его характеристике можно судить о жизни общества в целом. Причинами являются, как огромная роль права в регулировании общественных отношений, особенно возросшая в трансформационный период развития российского общества, так и теснейшая взаимосвязь правосознания с другими формами общественного сознания. В Российской Федерации сейчас особенно актуализируются процессы, связанные с переосмыслением «наследства» распавшегося Советского Союза, самоопределением и выбором путей дальнейшего развития. Идет активное обновление не только окружающей действительности, но и общественной теоретической мысли.
В задачи настоящей статьи входит проанализировать правосознание с позиции соотношения с сознанием политическим и нравственным, показать его место и относительную специфику с учетом современных условий, рассмотреть диалектику правосознания в реальной жизни и теории. Также мы намерены сформулировать определение правового сознания, учитывающее ценностный аспект, потому как в современных условиях только оно позволит создать наиболее пригодный теоретический инструментарий для его формирования.
Мы ни в коем случае не претендуем на завершающую полноту и окончательность. Настоящая ста-
М.Ю. Зырянов
шений экономики, политики, морали и права. Также это трудно сделать без обращения к реальной общественной жизни, потому что тогда и только тогда просматривается его действительная сущность. Итак, остановимся на этом более обстоятельно.
Выглядит весьма обоснованно замечание В.А. Затонского, считающего что «от того, как трактуется право, от правопонимания зависит в теоретическом плане соотношение права и политики, права и экономики и т. д. Правовая жизнь... теснейшим образом взаимосвязана прежде всего с политической и экономической, «выступает по отношению к последним в виде своеобразной формы», оказывая вместе с тем на экономику и политику и обратное воздействие стимулирующего либо сдерживающего плана»1. На наш взгляд, это утверждение выглядело бы почти безупречно, если бы не обделялась вниманием нравственная сторона жизни общества, без которой многое может превратиться «в произвол и беззаконие». Хотя и нельзя забывать, что ключевое назначение права — регулировать распределение и присвоение общественных благ. Следовательно, оно не может быть нейтральным по отношению к интересам людей.
Нужно учитывать, что социальные классы и отдельные индивиды имеют определенное правосознание, соответствующее их интересам. «Правосознание — одна из форм общественного сознания того или иного класса (в социалистич. обществе в период развернутого строительства коммунизма — всего народа), обусловленная в конечном счете материальными условиями жизни этого класса (всего народа)»2.
С другой стороны, социально-классовый подход, при котором право максимально сближается с политическим сознанием, а иногда и просто с ним отождествляется, не является допустимым. Хотя хочется не согласиться и с теми, кто говорит о марксистско-ленинском классовом понимании права без соответствующих на то поправок. С аксиологической точки зрения классовое видение права в этом учении не признается идеалом, скорее оно выступает объектом критики и последующего преодоления, также и правосознание должно стать общенародным. Так в Манифесте коммунистической партии в полемической форме отстаивается следующее: «Ваши идеи сами являются продуктом буржуазных производственных отношений и буржуазных отношений собственности, точно так же, как ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса»3.
Не трудно заметить направленность обвинения именно на изобличение в использовании изначально справедливого, высокого назначения права, для поддержания существующего, часто «преступного» общественного порядка. Понятно, что учение о классовости права породила сама среда, когда правовые идеалы только провозглашались, действительность же была противоположной. Конечно, следует признать, что марксизм чрезмерно гипертрофирует по-
литизированность правосознания в ущерб многим другим не менее важным его сторонам. Но факт остается фактом — без обращения к политике и экономике любые попытки определения этого явления останутся в лучшем случае бесплодными. Применительно же к современным условиям можно сказать, что «методологически правильный путь — не догматизировать марксизм, не превращать его в икону, а, критически осмысливая и сохраняя преемственность, разумно использовать те достижения, которые наряду с идеями других выдающихся мыслителей прошлого сохраняют свое значение и в современных условиях»4.
В учебной литературе до сих пор можно встретить замечания, что «наиболее характерная особенность права выражается в его определении как воли господствующих социально-классовых сил, возведенной в закон или узаконенной государственной воли. Правовые нормы, законы закрепляют прежде всего жизненно важные для господствующих социальных сил правила поведения. В каждом праве существуют еще и нормы, имеющие общечеловеческий, внеклассовый характер». Примечательно, что здесь автор идет даже дальше традиции советской науки. Если тогда подчеркивалось, что из классового, право превращается в общечеловеческое, то здесь этого практически нет. Данное утверждение имеет очень серьезные последствия, так как буквально переворачивает основы современной юриспруденции. Взглянув с этой стороны, становится ясно, что юридическая наука со всеми ее принципами и понятиями скорее говорит о должном. Но, в то же время, в данном определении правового сознания дается трезвый взгляд на существующую государственноправовую практику. Представляется, что положение может улучшиться с развитием духовного смысла правосознания.
Не представляет труда заметить, что классовое право и правосознание теряют всякую самостоятельную сущность помимо лишь средства для выражения чьих-либо интересов, естественно, отличных от воли народа. Право становится необходимым для закрепления «удобного» общественного порядка, придания ему своеобразной «легитимности». Оно перестает быть мерой справедливости, выразителем всеобщих интересов. По сути, классовость и право — вещи противоположные. Не представляет сомнения, что с этимологической точки зрения слова «право» и «закон» должны ассоциироваться в общественном сознании именно с правым, правильным, должным, призванным быть выражением справедливости и порядка. Если признать классовое видение права нормальным, то вряд ли может идти речь о правовом воспитании, имеющем целью формирование законопослушного поведения как внутренней потребности на основе осознания ценности права, уважения к праву. «Правовое воспитание — это целенаправленный, планомерный и организованный процесс формирования и развития системы социально-правовых ценностей, убеждений, внутренней готовности к активной правомерной деятельно-
Социология и политология
сти. Оно раскрывает не только «букву», но и «дух» права, правовых явлений, показывает их действительную миссию, предназначение»5.
Переходя к рассмотрению соотношения правосознания и морали, нужно сделать ряд существенных замечаний. Имеет право на существование точка зрения, согласно которой общечеловеческая (общенародная) сущность права во многом заимствована из нравственности, при этом значительная часть нравственных принципов (справедливость, равенство, гуманизм и т. д.) приобретают правовую принадлежность, адаптируясь в новой специфической среде. Затем они часто указываются как изначально правовые. В этом ключе выглядит весьма обоснованно точка зрения О.В. Мартышина, который считает, что «в нашей юридической литературе возникла странная тенденция объявлять универсальные (по широте охвата отношений между людьми) ценности не имеющими иного содержания, кроме правового, правовыми по своей природе». При этом он справедливо утверждает, что в этом случае «нравственность как высшая категория упраздняется. Иерархия ценностей нарушается. Право, конечно, ценность, но второстепенная, потому что оно служит средством для реализации высших ценностей — справедливости в первую очередь»6. Но, с другой стороны, в процессе исторического развития общества многие нравственные принципы глубоко проникли в правовую среду, получив при этом значительное развитие. Следует заметить, что разграничение права и нравственности в данном контексте имеет скорее теоретическое значение, чем прикладное, и случит более глубокому осмыслению правовых явлений. Моральные принципы, постепенно интегрируясь в правовую систему, способствуют ее совершенствованию, а если рассуждать применительно к человеку, то происходит развитие его правового сознания.
Весьма важно также уяснить пределы возможного переплетения права и нравственности. Г.В.Ф. Гегель, несколько в специфической манере подразумевая правосознание, при его определении исходит из различия позитивного закона и закона «должного»: «Человек не останавливается на налич-но сущем, а утверждает, что внутри себя обладает масштабом правого: он может подчиниться необходимости и власти внешнего авторитета, но никогда не подчиняется им так, как необходимости природы, ибо его внутренняя сущность всегда говорит ему, как должно быть, и он в себе самом находит подтверждение или неподтверждение того, что имеет силу закона»7. Ниже Гегель добавляет: «Мысль о праве не есть нечто такое, чем каждый обладает непосредственно; лишь правильное мышление есть знание и познание предмета, и поэтому наше познание должно быть научным»8. Тем самым он предотвращает видение возможного субъективизма в оценках права. Исходя из гегелевского понимания, можно сделать очень важный вывод о том, что правосознание — это не только знание законов, действующих в определенном месте и времени, а так-
же обеспечиваемых принудительной силой государства, правовое сознание — это значительно большее. В первую очередь человек обращается к самому себе, как бы заглядывая в свой внутренний мир за оценкой того, что является действительно должным. Последующее замечание о невозможности непосредственного понимания сущности права имеет без преувеличения колоссальное значение, так как предупреждаются попытки представить лишь субъективным естественно данное каждому чувство должного. Указывается, что оно должно быть непременно научным. Действительно, в реальной жизни, только научно выверенные естественные принципы права могут быть основой законодательства и правомерного поведения индивидов. В противном случае каждый мог бы абсолютизировать свою волю. А в обществе бы господствовали хаос и произвол.
Сходным образом видит правосознание И. А. Ильин. Он в своей знаменитой работе «О сущности правосознания» пишет, что «нормальное правосознание можно изобразить как особый способ жизни, которым живет душа, предметно и верно переживающая право в его основной идее и в его единичных видоизменениях (институтах)»9. А затем он добавляет: «этот строй душевной жизни есть, конечно, нечто идеальное, однако не в том смысле, чтобы этот «идеал» был неосуществим. Напротив, этот способ жизни уже дан в зачатке каждому из людей, и от каждого из нас зависит — осознать, развить и упрочить в себе этот зачаток»10.
Весьма примечательно утверждение Ильина о том, что «.. .уродливое, извращенное правосознание остается правосознанием, но извращает свое содержание; оно обращается к идее права, но берет от нее лишь схему, пользуется ею по-своему, злоупотребляет ею и наполняет ее недостойным, извращенным содержанием; возникает неправое право, которое, однако, именуется «правом» и выдается за право, компрометируя в сознании людей самую идею и подрывая веру в нее»11. Здесь также подразумевается вывод о том, что правосознание является не только знанием действующих законов (которое, по нашему мнению, могло бы частично совпадать с его подлинной сущностью только в случаях, когда закон действительно правовой), правосознание для Ильина — нечто значительно большее и является высоким личностным духовным развитием. Согласно Ильину, правосознание является нормальным только в случае отражения действительной сущности права.
Конечно, можно усомниться в том, что идеал столь высокого сознательного поведения осуществим. Немного тех, кто руководствуется в своем поведении высшими ценностями, значение которых для жизни не так легко понять. Экономический интерес, деградировавший в корысть повсеместен. Так
A.A. Ларин, говоря о кризисе правосознания, потребительских ценностях и деградации личности, отмечает, что «основным фактором, сдерживающим личность от совершения противоправных действий
М.Ю. Зырянов
в таких условиях, становится не правосознание и правовая культура, а перспектива лишиться возможности пользоваться привычными материальными благами»12.
Вопрос о сущности правосознания весьма не прост. Прежде всего, стоит разобраться в том, является ли правосознание только отношением (не важно хорошим или плохим) к праву и правовому регулированию. Или же следует говорить именно о достаточно высоком уровне уважения к праву, признания его самостоятельной ценности и т. д., как мы пытались обосновать это выше. Высказываются разные точки зрения.
Так, О.Г. Щедрин утверждает, что «правосознание—это форма сознания, выражающая отношение к праву (действующему и желаемому), к практике его реализации и к государству, его создающему, которая формируется на основе полученного знания о праве и государстве, а также под влиянием этнических и национальных особенностей, — далее автор продолжает. — Правосознание существует в каждом субъекте права и независимо от своего уровня, вида и стадии (курсив наш. —М. 3.), способно регулировать юридически значимое поведение своего носителя, как правомерное, так и неправомерное»13. Представляется, это понимание правосознания в плане правового воспитания малопродуктивно, так как объявляется, что правосознание существует независимо от уровня своего развития (что же тогда понимать, когда говорят про его деформацию).
На наш взгляд (и для нашей цели), Ю.В. Шумова занимает более обоснованную позицию полагая, что «правосознание—это, по существу, оценка права, существующая в обществе, выражающая критику действующего права и формулирующая определенные надежды и пожелания к правовой сфере, ее изменениям, определяющая, что считать правомерным, а что неправомерным»14. С аксиологической точки зрения, это определение выглядит основательнее, так как ведет к более определенному разграничению правомерного и неправомерного, общественно полезного и вредного. Но, по нашему мнению, допустимо пойти еще дальше. Ценностный аспект можно существенно развить. Ведь очевидно, что самими упоминаниями о деформациях правосознания, о необходимости его формирования, развития, укрепления и т. д. подразумевается, что им может быть далеко не любое отношение к правовому регулированию, а уж тем более не правовой нигилизм.
Нужно отметить, что выделение нами наряду с общим и ценностного подхода к определению правосознания не имеет целью умалить научность предыдущего. Подобные размышления инициированы необходимостью развития теории правового воспитания. И использование того или иного инструментария зависит от целей и задач исследования. Полагаем, что правосознание можно понимать в относительно нейтральном аспекте по отношению к общественной самоорганизации, а также ценностном (при максимальном учете общественного
блага), видя правосознание, либо как оно есть в реальной жизни без учета должного состояния, либо подразумевая ценностно-целевой его характер. Определение Щедрина, хотя и позволяет разграничивать должное и его противоположность, но характеризует общество с позиции, скорее, незаинтересованного и «невключенного» наблюдателя. С его точки зрения и высокий уровень осознания реальной ценности права и правовой нигилизм могут являться равноценными разновидностями правового сознания. Как уже упомянуто, когда говорят о деформации правосознания, деградации личности, о необходимости правового воспитания, об укреплении правового сознания, то уже этим подразумевается, что существует и его состояние, которое должно быть. Именно так его видят Гегель и Ильин.
Этот подход применим и ко многим иным правовым явлениям. При определении политико-правовых категорий следует учитывать, содержат ли они характеристику настоящего или же ориентирует относительно желательной цели в общественном развитии. В частности, это можно отнести к Конституции РФ, многие положения которой ориентированы на будущее.
Итак, с позиции ценностного подхода можно сформулировать другое определение. При таком видении, правосознание — это форма общественного сознания, такой уровень развития когнитивных, эмоциональных и поведенческих элементов на основе сформированных духовно-нравственных качеств человека, когда экономические и другие важнейшие интересы личности облагораживаются нравственными принципами, что обеспечивает гармоничное сосуществование ее с обществом. С этой точки зрения правосознание является высоким уровнем осознания значимости принципов права в общественной жизни и соответствующего законопослушного поведения, правовой активности, играющими важную роль в улучшении правового регулирования и росте стабильности, нормализации социальной обстановки.
Ценностное видение правового сознания концентрирует внимание на человеке. Можно с уверенностью утверждать, что среди таких «социальных формул» как правовое государство, демократические процедуры и т. д. незаменимым «...субъектом отношений гражданского общества, его основой и смысловым центром является индивид во всей полноте своих прав как носитель определенной социально-правовой инициативы. Атрибутами такого индивида... должны быть социальная и правовая активность, наличие осознанной позиции по отношению к обществу и праву, развитое правосознание и соответствующая ему личная правовая культура»15. Нужно отметить, что такое понимание правосознания служит надежной основой развития гражданского общества и демократии. Только когда мы сами изменимся, то одновременно и наше общество можно будет назвать полноценно демократическим. «Утверждение политической демократии, обретение ее институтами необходимой устойчивости возмож-
Социология и политология
но лишь при приобщении подавляющей части общества (включая не только политические, общественные организации, институционализированные группы интересов, но и массовые слои населения) к ценностям демократии, то есть когда массы осознают ее как наиболее совершенную форму политического устройства по сравнению со всеми другими его формами»16. Принятие ценностей происходит при осознании их роли для собственного благополучия.
В современной России в связи со многими обстоятельствами, главными из которых выступает переходный период и нестабильность, существенно деформировались многие общественные институты. Нравственные нормы, непосредственное значение которых не всегда уловимо, стремительно теряют свой престиж в общественном сознании. Право подвержено большинству тех же разрушительных процессов. Проблема формирования правосознания встает особенно остро и для этого требуется соответствующая теория. Ценностный аспект правосознания имеет важное методологическое значение в плане правового воспитания. Мы снова подходим к мысли, что учения классиков как упомянутых нами, так и многих других обретают в современных российских условиях новую актуальность и, следовательно, новую жизнь. Так, «учение Ильина о правосознании может иметь продуктивное преломление в свете сегодняшних российских социально-политических реалий: именно творческое развитие и углубление этой области общественного сознания должно вести к гармонизации социально-политических и правовых взаимоотношений. Теория правосознания Ильина актуальна и в практическом плане: она может быть востребована в области воспитания правосознания личности и общества в целом, в области законотворчества, правоприменения, в сфере формирования государственной правовой идеологии и разработки программ социального развития»17.
Примечания
1. Затонский, В.А. Правовая активность как качественное состояние правовой жизни / В.А. Затонский // Право-
вая политика и правовая жизнь. — 2003. — № 3. — С. 12.
2. Энциклопедический словарь правовых знаний (Советское право) /ред. кол. ... В.М. Чхиквадзе (глав. ред.). — М. : Сов. энциклопедия, 1965. — 512 с.
3. Маркс, К. Сочинения / К. Маркс, Ф. Энгельс. — Т. 4. — М. : Госполитиздат, 1955. — 618 с.
4. Байтин, М.И. О методологическом значении и предмете общей теории государства и права / М.И. Байтин // Государство и право. — 2007. — № 4. — С. 5.
5. Шафиров, В.М. Естественно-позитивное право (проблемы теории и практики): автореф. дис. ... д. юр. наук /
В.М. Шафиров. — Нижний Новгород, 2005. — 59 с.
6. Мартышин, О.В. Нравственные основы теории государства и права / О.В. Мартышин // Государство и право. — 2005. — № 7. — С. 6.
7. Гегель, Г.В.Ф. Философия права/ Гегель Г.В.Ф.; пер. с нем.: ред. и сост. Д.А. Керимов и B.C. Нерсесянц; авт. вступ. ст. и примеч. B.C. Нерсесянц. — М. : Мысль, 1990, — С. 57.
8. Там же. — С. 58.
9. Ильин, И.А. Общее учение о праве и государстве / И.А. Ильин. — М. ■ ACT, ACT Москва; Хранитель, 2006.— С. 186.
10. Там же, —С. 189—190.
11. Там же. — С. 186.
12. Ларин, A.A. Роль экономических факторов в развитии права: автореф. дис. ... канд. юр. наук / A.A. Ларин. — Нижний Новгород, 2007. — С. 21.
13. Щедрин, О.Г. Этнические особенности русского правосознания: автореф. дис. ... канд. юрид. наук / О.Г. Щедрин. — Ростов-на/Д, 2004. — С. 7.
14. Шумова, Ю.В. Философский анализ генезиса правосознания: автореф. дис. ... канд. филос. наук / Ю.В. Шумова. — Челябинск, 2007. — С. 7.
15. Смоленский, М.Б. Правовая культура как элемент социокультурного пространства: перспективы становления в современной России: автореф. дис.... д. соц. наук / М.Б. Смоленский. — Ростов-на/Д, 2003. — С. 38.
16. Вайнштейн, Г. Общественное сознание и трансформационный процесс в России (о проблеме взаимосвязей) / Г. Вайнштейн // Мировая экономика и международные отношения. — 1999. — № 12. — С. 15.
17. Окара, А.Н. Правосознание — центральная категория философии права И.А. Ильина / А.Н. Окара // Государство и право. — 1999. — № 6. — С. 93.
Поступила в редакцию 23 июля 2009 г.
Зырянов Михаил Юрьевич, в 2005 году окончил Кузбасский юридический институт по специальности юриспруденция, аспирант кафедры философии и социологии Красноярского государственного педагогического университета им. В.П. Астафьева, член Союза российских писателей, автор 10 изданных художественных книг. E-mail: [email protected]
Zyryanov Michael, the post-graduate student of philosophy and sociology faculty of Krasnoyarsk state pedagogical university that was named after V.P. Astafev,the member of the Union of Russian writers, the author of 10 published art books, E-mail: [email protected]
