CC BY
84
К ВОПРОСУ О КОММУНИКАТИВНОЙ СТРУКТУРЕ ЛИРИЧЕСКОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ (НА МАТЕРИАЛЕ АНГЛОЯЗЫЧНОЙ ПОЭЗИИ)
Ю.М. Сергеева
В настоящей статье рассматривается коммуникативная модель лирического текста, основными компонентами которой являются лирический субъект, сообщаемое и лирический адресат. Лирический субъект может проявляться в тексте безлично, в качестве Я повествующего либо в качестве Я повествуемого. В роли лирического адресата может выступать реальное лицо (т. н. «отсутствующий собеседник»), воображаемый собеседник, нададресат, а также второе «Я» лирического субъекта. Всевозможные сочетания разных способов выражения лирического субъекта и лирического адресата образуют сложную систему коммуникативных типов лирических текстов.
Ключевые слова: лирический текст, субъект, адресат, внутренняя речь.
Размышляя о сути лирики, Гегель писал: «Поэзия началась, когда человек стал выражать себя» [1], тем самым определяя главную, специфическую характеристику лирического рода как самовыражение человеческой личности. Поэтическое воспроизведение внутреннего мира человека, его напряженных духовных процессов является сущностью лирики как рода литературы. «У лирики есть свой предмет в реальной действительности», - говорит по этому поводу И.Ф. Волков, - «такой предмет, который в полной мере недоступен эпосу и драме. Таким предметом является внутренний мир человека в его движении - процесс мышления и внутренних переживаний» [2]. Но это отнюдь не значит, что лирика как поэтическое самовыражение есть самоизоляция от всего и вся. Напротив, лирическое «Я» поэта открыто и обращено к универсуму, находящемуся в самом человеке: «...чувство и рефлексия вовлекают внутрь себя наличный мир, переживают его в своей внутренней стихии и уже только после того, как этот мир стал чем-то внутренним, выражают его, находя для него слова» [1, с. 514]. Таким образом, философ указывает на внутреннюю, скрытую от посторонних глаз интеллектуальную и эмоциональную деятельность индивида - субъекта познания.
Познание действительности лирическим героем происходит путем созерцания, которое составляет основу лирики как медитативного рода литературы. Особая роль созерцания как основы эстетической деятельности состоит в том, что оно включает совместное проявление всех интеллектуальных, духовных способностей человека. Созерца-
ние формирует поэтическую, чувственную внутреннюю речь, включающую осмысление увиденного, переживание его как бы заново в мыслях. Обычные, порой низменные человеческие страсти, «пропущенные через кристалл созерцания», превращаются в лирические медитации, передаваемые посредством внутренней речи.
Будучи по своей природе сугубо антро-поцентричным родом литературы, противоречия, существующие в обществе, лирика передает субъективно, через идеи, размышления, суждения и взгляды индивида, через движение его чувств. В этом заключается еще одна особенность лирического произведения - сознательное неразличение субъекта и объекта познания. Поэт говорит о внешних явлениях как о своих собственных душевных переживаниях, перемешивая образы внешней действительности и свои собственные впечатления о них. Именно отсюда проистекает постоянное олицетворение неодушевленных объектов в лирике, подход к мертвому объекту как к живому существу, одаренному чувствами и разумом, а значит, способному вступать с индивидом в диалогические отношения.
Важнейшей категорией художественного произведения является образность - наглядное отражение и познание мира, которое может быть как метафорическим, так и икони-ческим, лишенным иносказательности. Лирика не лишена образности, но образность эта совсем иная, чем в произведениях эпического рода. В кратком стихотворении просто нет места для детального портрета героя, для воспроизведения его поступков, для описания его окружения и пр. В этом случае об-
раз лирического героя складывается из его стремлений и помыслов, симпатий и антипатий, переживаний и движений интеллектуальной сферы, т. е. из того, что составляет тезаурус личности.
Не подлежит сомнению, что языковая личность чаще всего и легче всего раскрывается именно во внутренней речи, поскольку человек наиболее откровенен именно наедине с собой. Но кому принадлежит внутренняя речь в тексте лирического произведения -автору, лирическому герою или некоему «третьему», синтезирующему их черты субъекту? К кому обращено лирическое произведение - к абстрактному читателю, к конкретному лицу, к неодушевленному объекту, к нададресату? Для ответа на поставленные вопросы следует обратиться, прежде всего, к теории коммуникации и, в частности, рассмотреть возможные пути переноса моделей и терминов теории коммуникативных систем в сферу художественной литературы. Следует отметить, что применительно к лирике наиболее активно разрабатывается теория автора в свете идей русской философской антропологии. Однако автор и всевозможные способы его воплощения в лирическом тексте - это только одна сторона коммуникативной ситуации, отраженной в лирическом тексте, не учитывающая адресата. Нас же интересует вся субъектно-объектная структура лирического текста, все многообразие вариантов сочетания в нем адресанта и адресата.
Стоит отметить, что в отношении авторско-читательской коммуникации лирический текст мало отличается от эпического или драматического текста. Согласно модели
В. Шмида, приведенной им в монографии «Нарратология» [3], в любом художественном тексте есть, прежде всего, автор и читатель, которые выступают в конкретном и абстрактном видах. Категории конкретного автора и конкретного читателя не являются художественными и поэтому не входят в сферу филологического анализа. Категории абстрактного автора и абстрактного читателя содержат в себе субъективный аспект: они зависят от субъективных актов прочтения, понимания и осмысления текста читателем. Абстрактный автор, абстрактный читатель и лирическое произведение как таковое составляют авторско-читательскую коммуникацию.
Что касается внутритекстовой коммуникативной модели лирического текста, то в ней можно выделить следующие компоненты: лирический субъект, сообщаемое, лирический адресат. В этой триаде нас больше всего интересует категория лирического субъекта. Лирический субъект проявляется в тексте следующим образом: 1) безлично; 2) в качестве Я повествующего; 3) в качестве Я повествуемого.
В случае с безличным субъектом мы имеем дело с неопределенным статусом говорящего, который максимально скрыт от читателя и никак не выражается через грамматические формы глаголов и местоимений. В подобных лирических текстах личность носителя сознания не является объектом описания, в них описывается какое-либо событие, явление, ситуация действительности. Внимание читателя сосредоточено на том, что изображено, а не на том, кто это изображает. Присутствие собственно автора выявляется в отборе и изложении жизненного материала, в точке зрения на действительность, в его общей жизненной и эстетической позиции.
Можно предположить, что внутренняя речь в безличных лирических текстах отсутствует полностью, т. к. не имеет носителя -лирического субъекта, однако на самом деле это не так. Учет третьей коммуникативной составляющей произведения - лирического адресата позволяет сделать вывод о том, что в подобных текстах внутренняя речь присутствует в виде обращения к некоммуниканту, т. е. любому предмету или явлению объективной или квазиреальной действительности, который априори не может быть источником ответной речевой реакции. Лирический адресат выражается при этом как эксплицитно, в форме прямого обращения, так и в форме косвенного обращения, с помощью местоимения 2-го лица you.
Отметим, что в лирике принципиально невозможно полностью изолированное «я», оно всегда сосуществует с другими субъектными формами. Ориентация на лирического адресата может быть самой разнообразной: на реальное лицо, на свое второе «я», на воображаемого собеседника, на нададресата. В таких произведения присутствует апострофа - авторская прямая речь, принимающая вид обращения. В общем и целом, объектное you может относиться к следующим типам лири-
ческого адресата: а) к предполагаемому читателю; б) к реально существующему лицу; в) к умершему; г) к мифологическому или литературному персонажу; д) к нададресату; е) к неодушевленному предмету или явлению; ж) одушевленному объекту. В любом из этих случаев адресат является эксплицитным, и помимо местоимения 2-го лица в таких произведениях может присутствовать лексически выраженное обращение к нему. Не все заявленные типы лирического адресата предполагают наличие в произведении внутренней речи. Внутренняя речь не свойственна стихотворениям, обращенным к абстрактному читателю, поскольку подобные произведения имеют обычно полемический тон и изначально направлены другому, а не себе. В случае с реально существующим лицом внутренняя речь появляется лишь тогда, когда адресат заведомо не может непосредственно воспринять обращенную к нему речь, т. е. имеет место дистантная коммуникация. Такой тип лирического адресата, так же как и человека, умершего к моменту коммуникации, мы называем отсутствующим собеседником. Помимо отсутствующего собеседника возможны и другие типы лирических адресатов - воображаемый собеседник, т. е. одушевленный или неодушевленный объект, который априори не может выступать в качестве активного участника акта коммуникации, а также нададресат, в качестве которого обычно выступает бог.
Следующим способом выражения лирического субъекта является формально представленное соответствующими грамматическими формами Я повествующего. Это «я» может позиционировать себя в пространстве и времени, определяя, таким образом, точку зрения, с которой ведется повествование. При этом главной темой произведения служит не личность говорящего, а внешний мир, включающий и других людей. Повествующее Я берет на себя функцию нарратора, открыто выражает свою точку зрения, дает эмоциональную оценку предмету своего описания. Такое Я может быть авторским, и тогда оно выражено местоимением 1-го лица единственного числа, и персонажным, выраженным местоимением 3-го лица. Внутренняя речь в таких лирических произведениях принадлежит, соответственно, автору - ли-
рическому субъекту и персонажу - лирическому субъекту.
Например, в стихотворении Уильяма Блейка (William Blake, 1757-1827) “On Another’s Sorrow” речь ведется от лица автора, эксплицитно выраженного местоимением I, который ставит перед собой общечеловеческие проблемы гуманности и веры, облекая свои размышления в форму риторических вопросов [4].
В форме диалога лирического субъекта с нададресатом построено стихотворение Джона Донна (John Donne, 1572-1631) «Гимн Отцу нашему Господу Богу» (“A Hymn to God, Our Father”), отражающее сложное переживание поэтом собственного конца, к которому он готовится на одре болезни. Интересно, что стихотворение строится на обыгрывании омофонии имени Донн и глагольной формы «done» в строках, которые повторяются рефреном на протяжении всего произведения и непосредственно выражают диалектику земного и трансцендентного:
When thou hast done, thou
hast not done,
For I have more [5].
Значительно реже в подобных текстах встречается форма первого лица множественного числа, т. е. we вместо I. Субъективная форма «мы» обладает в лирике весьма широкими семантическими возможностями и предстает в двух видах: как «мы» инклюзивное и «мы» эксклюзивное. «Мы» инклюзивное может быть представлено схематически как «вы или ты + я». В этом случае говорящий объединяется со своим адресатом, что, по мнению Ю.Д. Апресяна, маркирует более высокий статус говорящего в текущей ситуации [6]. Адресатом интраперсонального высказывания служит либо отсутствующий, либо воображаемый, либо потенциальный собеседник.
Например, в стихотворении Р. Фроста (Robert Frost, 1875-1963) “The Tuft of Flowers” местоимение we / us используется лирическим субъектом по отношению к бабочке, совместно с которой он обнаружил не скошенный пучок цветов на лугу, где ворошил сено. Автор понимает, что его любимые цветы были оставлены здесь намеренно тем человеком, который косил траву по утру, и благодарен ему за эту «утреннюю весточку».
Бабочка тоже довольна: она получила вожделенный нектар. И именно бабочке лирический субъект доверяет мысль о том, что “Men work together,” I told him from the
heart.
“Whether they work together or apart.” [7]. Обращение к потенциальному собеседнику, в целом не свойственное лирическому произведению, мы видим в следующем отрывке текста, где местоимение we используется лирическим субъектом по отношению к себе и своей будущей жене, к которой он позже мысленно обращается you. То, что речь персонажа не озвучена, объясняется внешней конситуацией: они находятся в этот момент в театре, смотрят балет, и именно движение на сцене навевает герою ниже приведенные мысли:
Now, he thought, we are floating - ageless,
oarless -
Now there’s no separation, from now on
You will be wearing white
Satin and a red sash
Under the waltzing trees [7, с. 141].
«Мы» эксклюзивное может быть представлено схематически как «они + я». Апресян трактует этот тип множественности следующим образом: «В своих единицах и правилах язык кодирует ту моральную истину, что все люди братья, и дает говорящим возможность реализовать ее в любой ситуации, позволяющей забыть о социальных и иных перегородках между людьми [6, с. 646]. В лирике эксклюзивное «мы» означает принадлежность говорящего к широкой общности, в которой мы - это люди вообще, мы - современники, мы - друзья, мы - соотечественники, мы - поэты и т. п. Подобные лирические тексты могут быть и безадресными, и адресованными (что бывает чаще) воображаемому собеседнику или нададресату.
Например, в стихотворении О. Нэша “Hippopotamus” адресат заявлен в самом заглавии, а в тексте произведения местоимение we / us обозначает человечество в его противопоставлении представителям животного мира:
Peace, peace, thou hippopotamus!
We really look all right to us,
As you no doubt delight the eye Of other hippopotami [8].
Во всех вышеприведенных фрагментах в качестве лирического субъекта выступал автор произведения и, соответственно, речевая партия - и само повествование, и внутренняя речь - принадлежала лишь одному лицу. Иной расклад речевых партий мы наблюдаем в т. н. ролевых стихотворениях, где помимо автора-повествователя присутствует один или несколько персонажей. Герой ролевой лирики открыто выступает в качестве «другого» по отношению к автору произведения, что сближает его с героем драматическим. Ролевые персонажи обычно обладают характерной речевой манерой, соотносящей лирического субъекта с определенной социальнобытовой и культурно-исторической группой.
Персонажи лирических произведений, которые по воле автора произносят интра-персональные высказывания, могут быть весьма разнообразными. Говорящим персонажем в поэтическом тексте может оказаться не только человек - языковая личность, но и любой предмет, явление, абстрактное понятие, идентифицируемое как «он»-субъект. Удельный вес лирических произведений, в которых в ранг субъекта (при предикате -глаголе говорения или мыслительной деятельности) возводится понятие о неживой сущности или о живом существе, по сути своей не владеющем речью, достаточно велик, особенно в детской литературе.
Персонаж - продуцент интраперсональ-ного высказывания может быть выражен в лирическом тексте эксплицитно и имплицитно. Если персонаж никак не обозначен в самом тексте, то он определен, как правило, еще в заглавии. Например, “An Irish Airman Forsees His Death” Уильяма Йетса (William Butler Yeats, 1865-1939), “Julia Miller” Эдгара Мастерса (Edgar Lee Masters, 1869-1950), “The Donkey” Г.К. Честертона и др. В данном случае либо все стихотворение представляет собой монолог лирического субъекта, либо имеет и внутреннюю речь, и элементы повествования.
Третий тип лирического субъекта - Я повествуемого, это формально выраженное через соответствующие грамматические формы Я говорящего, которое и является предметом описания в лирическом тексте. Это одновременно и носитель сознания, и предмет изображения. Внимание читателя сконцентрировано на самом лирическом
субъекте, на том, что с ним происходит, каково его состояние, отношение к миру (причем важно именно само отношение субъекта, а не предмет речи). Самоописание Я повествуемого не обязательно должно быть подробным, чаще всего оно бывает выборочным, фрагментарным, а то и вовсе редуцированным. Я повествуемого может быть представлено в тексте различными способами: 1) непосредственно, т. е. с помощью местоимений и глаголов первого лица; 2) метонимически, через духовные и телесные составляющие (душу, сердце, мысли, глаза и т. п.); 3) с помощью местоимения 2-го лица, как «ты»; 4) как «другой», со стороны, в 3-м лице; 5) в обобщенной форме инфинитивов или условного наклонения.
Первый из вышеупомянутых способов является наиболее распространенным и прослеживается от самых истоков английской поэзии вплоть до наших дней. Фрагменты авторефлексии мы находим уже в произведениях древнеанглийской лирической поэзии, таких как «Сетование жены» (“The Wife’s Lament”), «Поэма о Вульфе» или «Вульф и Эадвакер» (‘Wulf and Eadvaker”), «Странник» (“The Wanderer”). Стихотворение «Сетование жены» представляет собой лирический монолог женщины, которую оклеветали перед любимым мужем и разлучили с ним. В «Поэме о Вульфе» женщина в страстном монологе выражает тоску о своем возлюбленном Вульфе, с которым ее разлучили, и отвращение к нелюбимому мужу Эадвакеру. Поэма «Странник» описывает воина, вынужденного после смерти своего повелителя скитаться на чужбине в поисках нового господина. Воин вспоминает свое счастливое прошлое и сожалеет о мрачном настоящем. Отметим, что эти произведения уже имеет характерные черты лирической поэзии: они написаны от первого лица, основным предметом описания в них является состояние души персонажа, ход его мыслей, который и передается с помощью внутренней речи.
Авторефлексия лирического субъекта не обязательно предстает в виде внутреннего монолога, она может принимать и диалогическую форму. В этом случае в душе индивида идет борьба чувств и страстей; чувства могут быть противопоставлены доводам рассудка, и тогда соответствующий фрагмент текста оформляется как диалогическое единство, со-
стоящее как минимум из двух реплик - исходной и реагирующей. Интересным примером внутреннего диалога между «Я» и «вторым Я» служит английская фольклорная песенка, которая печаталась в различных антологиях под названием “A Colloque with Myself’ [9].
Типично для авторефлексии и обращение лирического субъекта к воображаемому собеседнику, в качестве которого выступает его собственное сердце или душа, как, например, в отрывке из поэмы П.Б. Шелли “Adonais”:
Why linger, why turn back, why shrink, my
Heart?
Thy hopes are gone before: from all things here
They have departed; thou shouldst not depart!..
The soft sky smiles, - the low wind whispers
near:
‘Tis Adonais calls! Oh, hasten thither,
No more let Life divide what Death can join
together [10].
Случаи, когда «я» повествуемого выражается безлично, при помощи глаголов в форме инфинитива, достаточно редки в английской поэзии. Примером этого способа изображения внутреннего мира лирического субъекта может служить стихотворение С.Т. Уорнер (Sylvia Townsend Warner, 18931967) “Go the long way, the long way home”, в котором автор демонстрирует свое видение счастливой жизни, свои мечты о патриархальном существовании в доброй старой Англии. Побудительные предложения, составляющие основную структурную характеристику этого поэтического текста, не направлены к абстрактному читателю или конкретному лирическому адресату; автор «уговаривает» самого себя оставить город, этот безжалостный механизм подавления личности, и вернуться к истокам, в деревню [7, р. 131].
Всевозможные сочетания разных способов выражения лирического субъекта и лирического адресата образуют систему коммуникативных типов лирических текстов [11]:
1) безлично-безадресный тип теста, в котором и автор, и лирический субъект максимально скрыты. При отсутствии четко выраженного субъекта речи отсутствует и адресат, будь то реальный индивид или воображаемый собеседник, или абстрактный чита-
тель. Внутренняя речь в подобных текстах не встречается;
2) эготивный тип, представляющий собой стихотворения с лирическим субъектом в центре и без формально выраженного адресата. Такого рода произведения могут иметь нарративный и медитативный характер. В первом случае внутренняя речь в них отсутствует вообще или представлена минимально; во втором случае, все стихотворение представляет собой авторефлексию лирического субъекта, оформленную в виде внутреннего монолога или диалога;
3) стихотворения апеллятивного типа организованы как единое обращение к эксплицитному адресату. Внутренняя речь присутствует в них при обращении к отсутствующему или воображаемому собеседнику, а также к нададресату.
Все остальные поэтические тексты представляют собой различные комбинации трех основных коммуникативных типов.
В заключение отметим, что в настоящей статье рассматривалось распределение внутренней речи по коммуникативным типам лирических текстов, в то время как выявление основных закономерностей употребления внутренней речи в произведениях того или иного лирического жанра требует отдельного скрупулезного исследования.
1. Гегель Г.В.Ф. Эстетика: в 4 т. М., 1971. Т. 3.
C. 257.
2. Волков И.Ф. Литература как вид художественного творчества. М., 1985. C. 113-114.
3. Шмид В. Нарратология. СПб., 2003.
4. A Choice of Poets. Edinburgh, 1987. C. 75.
5. Poets of the 17th Century: in 2 v. / cd. by J. Broadbent. N. Y., 1974. C. 132.
6. Апресян Ю.Д. Избр. тр.: в 2 т. М., 1995. Т. 2. C. 153.
7. An Anthology of Modern English and American Verse. Л., 1963. C. 232.
8. An Anthology of Children’s Literature. М.; Л., 1965. C. 153.
9. Mother Goose Rhymes / еd. by N.M. Demurova. M., 1988. C. 121.
10. Representative English Poems. L., 1942. C. 242.
11. Левин Ю.И. Избр. тр. Поэтика. Семиотика. М., 1998. C. 464-480.
Поступила в редакцию 27.03.2008 г.
Sergeeva Y.M. Communicative structure of a lyrical work (exemplified by English poetry). The article considers the communicative model of a lyrical text which basic components are the lyrical subject, the informed and the lyrical addressee. The lyrical subject can be shown in the text impersonally, as the ego of the narrator or as the ego of the narrated. The role of the lyrical addressee can be played by a real person (the so-called «absent interlocutor»), the imagined interlocutor, over-addressee, and also alter ego of the lyrical subject. Every possible combination of different ways of expression of the lyrical subject and the lyrical addressee form a complex system of communicative types of lyrical texts.
Key words: poem, communicative structure, speaker, addressee, inner speech.
