CC BY
34
УДК 323 (470 + 571) : 316,75 ББК 66.3 (2 Рос), 15
Лотарев Константин Анатольевич Lotarev Konslanlin Anatolievich
старший научный сотрудник отдела управления науки, инноваций и подготовки научных кадров Волгоградского государственного университета кандидат политических наук, доцент.
Senior Researcher, Department of Science, Innovation and Research Staff Training, Volgograd State University, PhD in Politics, Associate Professor. Тел.: 8(919) 982-85-82.
К ВОПРОСУ ИНТЕРПРЕТАЦИИ И ПОИСКА ИДЕОЛОГИИ: ВОЗМОЖНОСТИ КОНСЕРВАТИЗМА В УСЛОВИЯХ ИДЕОЛОГИЧЕСКОЙ КОНВЕРГЕНЦИИ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
(ЧАСТЬ II)
To the question of interpretation and the search for ideology: conservatism in terms of ideological convergence in contempoary Russia
(part II)
В статье рассматриваются и анализируются различные подходы к исследованию таких феноменов, как «идеология» и «мировоззрение», а также изучается идеологическое пространство современной России. Автор отмечает, что происходит неизбежный процесс конвергенции идей и ценностей в борьбе за голоса избирателей, однако аксиологические основы идеологии сохраняют свою целостность.
Ключевые слова: идеология, демократия, консолидация, консерватизм, либерализм, социализм, политический плюрализм, государственная идеология, общество.
Длительный советский период прервал возможности для реализации и развития консерватизма. В Новейшей истории России (19912015 гг.) апробирование основных политических идей либерализма и консерватизма вновь стало возможным и дало определенные результаты в аспекте обоснований «демократического транзита». Практическая апробация в обществе идеологических конструктов не прошла бесследно. В условиях преодоления идеологической ограниченности, доставшейся гражданам России от советского времени, теоретические конструкты основных европейских идеологий стали реально действующими. Россия при всей ее территориальной масштабности - страна европейская. И если в 1990-е годы об идеологических конструктах, или идеологических параметрах, можно было говорить в основном в теоретическом и историческом ключе, то в 2000-е годы идеологии уже обре-
In the article discusses and analyzes the approaches ofresearchers to the phenomenon of «ideology» and «world view». In chronological order, study of the ideological space of modern Russia. Author notes that in democratic system there is an inevitable process of convergence of ideas and values in the fight for votes, in the main axiological basis of the ideology retain their integrity.
Keywords: ideology, democracy, consolidation, conservatism, liberalism, socialism, political pluralism, state ideology, society.
ли практический статус. Трудно не согласиться с утверждением А. В. Матюхина о том, что «современный политический дискурс в России основан на "реанимации" и адаптации идеологической классики» [4, с. 37]. Вместе с тем специалистам в области политической культуры и идеологий очевидно, что классические идеологии пребывают в настоящее время в состоянии процесса конвергенции, которая, однако, не лишает консерватизм целостности и своей онтологии.
Определение и утверждение государственной идеологии есть процесс двусторонний. С одной стороны, идеология может «родиться» только из реально существующих и воспроизводящихся в поколениях ценностей. С другой - решающая роль в утверждении идеологии, концептуализирующей внутреннюю и внешнюю политику страны, принадлежит государственной власти. Я. А. Пляйс
ФИЛОСОФСКО-ПРАВОВОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ
напоминает динамику и последовательность идеологического поиска - формирование национальной идеи при Б. Н. Ельцине, разработка программных положений партии «Единая Россия», определяемой как партия власти, с 2006 года - суверенная демократия [7, с. 6-7]. В настоящее время «Единая Россия» позиционирует себя в политическом пространстве как партия центристская, стоящая на позициях консерватизма.
Есть категории, которые не должны смешиваться в силу качественных онтологических различий. Только при поверхностном подходе, при игнорировании или незнании исторической эмпирики появились спорные категории «либеральный консерватизм» и «консервативный либерализм». Так, М. А. Фадеи-чева справедливо выражает сомнение в убедительности категории «консервативный либерализм», определяя его как оксюморон [11]. Во время избирательных кампаний и парламентской борьбы и либералы, и консерваторы, и социалисты неизбежно в соревновательном процессе могут заимствовать те или иные лозунги или ценности, но при этом каждая идеологическая целостность сохраняется.
Вышеприведенное рассуждение представляется важным в связи с тем обстоятельством, что необходимость определения консолидирующей общество и государство идеологии очевидна и для власти, и для образованных слоев общества. По поводу «деидеологиза-ции» так же справедливо отмечается, что «.. ."теория деидеологизации" тоже является своеобразной идеологией, но только негативной. К ней обращаются, как правило, в момент, когда хотят избавиться от исторически исчерпавших себя идей» [8, с. 21].
Консерватизм как мировоззрение опирается на исторические реальности, традиции, непременно на веру и опыт предков. В период существования СССР сильной коррозии было подвергнуто историческое сознание и самосознание. Русский народ во многом превратился в общежитие Иванов, не помнящих родства.
Как отмечалось выше, основным источником консервативной идеологии выступает соответствующее мировоззрение, а поскольку либерализм и социализм появились и развивались в первую очередь как доктрины, то консерватизм (и в Европе, и в России) в идеологическом содержании появился позже. У ли-
берализма и социализма, по убеждению консерваторов, совсем иной, выражаясь категориями социальной философии, аксиологический и экзистенциальный характер.
Консерватизм по природе своей не теоретичен, не является сегментным, он основывается на опыте предков, осуществляет связь времен, основывается на сложившемся мироустроении, которое возникает не однажды и не быстро, а по воле и замыслам отдельных людей. Другими словами, консервативное мировоззрение опирается на существующие реальности, кто бы и как бы их не интерпретировал. Негативные реальности, по убеждению консерваторов, сильное государство и общество способны смягчать, но преодолеть их полностью невозможно. Согласно консерватизму главная причина всех бед в человеческом сообществе состоит в том, что слишком велики гордыня и волюнтаризм, гипертрофированная уверенность во всесилии своего разума. А консерватизм основывается на эволюционности всех изменений, к которым нужно быть подготовленными.
Поиск и органическое восприятие властью и нацией идеологии, способной консолидировать слабоструктурированное общество, не могут существовать вне исторической, политической, культурной и религиозной жизни России. В этом контексте представляется интересным и в перспективе продуктивным подход, синтезирующий в себе связь этноцентризма и религиозного опыта. А. И. Бобков предлагает понимать этноцентризм «как самобытное, самодостаточное осмысление социальной реальности, где процесс социогенеза описан в привычных категориях этнического самосознания. Этноцентризм нельзя путать с национализмом и циви-лизационным монизмом. .Этноцентризм подлинный является ответом на вопросы: "Кто мы?", "Какие мы?", а не опасной игрой стереотипа "Мы - они" [2, с. 320].
В 1994 году академик Г. В. Осипов справедливо отметил необходимость проведения в стране консолидирующей политики, но «разрушительный потенциал политического радикализма сказался самым пагубным образом на экономических, социально-политических, духовных основах жизни общества» [6, с. 5]. Консолидирующая политика основывается на объединяющей идеологии, так как сначала
рождаются идеи, а политика затем претворяет их в жизнь.
Полагаем, прав П. Н. Беспаленко, говоря о причинах, которые мешают определить принципы и направления общенациональной идеологии: «Непонимание или имеющее какие-то причины нежелание руководства страны установить высший приоритет своей работы именно в идеологической сфере; большое количество "гуляющих" в СМИ теорий и схем переустройства общества, многие из которых являются сознательно вброшенными нашими геополитическими противниками в ходе информационной войны, которую они продолжают вести с нами; неоднородный характер приближенных к высшим лицам государства экспертных групп, формирующих "научно обоснованные" противоречивые мнения для элиты» [1, с. 216].
Потребность в консерватизме возникает, как правило, при внутренних и внешних угрозах. Европейская политическая жизнь в последнее время дает нам возможность осмыслить и понять опасность экспериментирования теориями и проектами, опирающимися не на национально-государственные реальности, а на вненациональные проекты «общечеловеческих ценностей». Консервативная охранительная функция способна быть ответом на глобализа-ционные процессы, противостояние которым весьма заметно и в самой Европе. Верным представляется суждение о том, что «консолидирующая идеология может быть только государственной идеологией, которая, опираясь на совокупность духовных ценностей, выражает интеллектуальную консолидацию общества и выполняет охранительную функцию по отношению к устоям государства» [1, с. 221].
Как отмечалось выше, консерватизм по природе своей не идеологичен. В силу этого его ценности трудно обращаются в лозунги и призывы (что так свойственно социализму и отчасти либерализму). Если брать консервативные ценности, абстрагируясь от реальной политики, то они никак не противоречат интерпретациям либералов и социалистов: государство в контексте порядка; общество в контексте процветания; ответственность в контексте гражданских свобод и так далее. Консерватизм в состоянии идеологии - это, как правило, коррекция последствий радикального творчества, нередко свойственного либералам
и социалистам. Методологически важно отметить, что консерватизм не является антиподом либерализма и социализма. Консерватизм -концептуальный оппонент волюнтаризма и радикализма как методов и способов ведения политики.
Вышесказанное подтверждается тем, что большинство консервативно ориентированных партий в Европе не использует в своем названии слово «консерватизм». Казалось, это может наносить некоторый ущерб самоидентификации консерваторов в конкурентной политической борьбе за избирателей в условиях развитого демократического политического режима. Но политическая практика показывает обратный эффект.
Д. Е. Вовчук, С. С. Серебренников отмечают: «Европейская народная партия (European People's Party, EPP) - самая большая европейская политическая партия, основанная в 1976 году. EPP включает в себя в качестве коллективных членов национальные христи-анско-демократические партии, народные и другие национальные консервативные партии с близкой идеологией со всей Европы. В Европейском парламенте EPP сотрудничает с более консервативной и евроскептической фракцией "Европейских демократов" (ED) в форме группы депутатов EPP-ED. Основу фракции "Европейских демократов" составляют английские консерваторы - тори и североирландские юнионисты. Эта объединенная фракция в настоящее время является самой крупной в Европейском парламенте» [3, с. 136]. Идеология Европейской народной партии основывается на консервативном мировоззрении и ценностях. Опора партии - приверженность к традиционным устоям, социальным или религиозным доктринам, отстаивание ценности государственного и общественного порядка, неприятие радикальных реформ и экстремизма. Во внешней политике консерватизм делает ставку на укрепление безопасности, поддержку традиционных союзников, разумный протекционизм [3, с. 136]. В Европейскую народную партию входят крупнейшие консервативные партии Европы - Народная партия Испании (PP), «Вперед, Италия!», Французский Союз за народное движение, Германские партии ХДС и ХСС. Как правило, эти партии являются правящими, формируют в центре Европы мощнейший германо-франко-итальян-
ФИЛОСОФСКО-ПРАВОВОЕ ИЗМЕРЕЯИЕ ГОСУДАРСТВЕВВОЙ ВЛАСТИ
ский консервативный центр, что, безусловно, создает основы новой политической традиции в Европе [3, с. 136].
Партия «Единая Россия» поддерживает регулярные отношения с Европейской народной партией. Следует отметить универсальные ценностные положения консерватизма, позволяющие взаимодействовать консервативным партиям разных стран. С точки зрения международной интеграции консервативных ценностей Д. Е. Вовчук и С. С. Серебренников отмечают необходимость сохранения и укрепления традиционных общественных институтов - государства, семьи и церкви [3, с. 137]. Это ценности непреходящего характера. К тому же они являются универсальными и находятся даже вне идеологии, поскольку не могут не разделяться большинством европейских либералов и социалистов. Не отрицая неизбежности усиления европейской интеграции, консервативные политики и общественные деятели выступают за сохранение национального единства, основанного прежде всего на идентичности родного языка, настаивают на сохранении и популяризации европейской культуры и цивилизации. В миграционной политике консерваторов Европы отличает жесткость, нередко сопряженная с идеей закрытия границ для мигрантов и политикой внутренней ассимиляции. В частности, верно отмечается, что «все чаще в предвыборных программах европейских консервативных политических партий звучат призывы к введению драконовских мер для мигрантов. Более того, неоевроскептицизм во многом стал ответом на присоединение к Европейскому союзу густонаселенных стран Восточной Европы - Польши, Румынии и др., что, естественно, вызвало небывалый поток миграции с Востока на Запад уже внутри Европейского союза. В связи с этим понятен и скептицизм европейцев относительно присоединения к ЕС Украины и Турции - стран еще более крупных и еще менее экономически развитых» [3, с. 138]. Общеевропейский дом представляется и воспринимается консерваторами Европы как часть глобального мира. Но в идеале Европа - это политический и культурный центр, независимый от гегемонии США. В экономической политике консерваторы отстаивают экономические свободы в системе Европейского союза, но не исключая принципов европейского протекционизма. Неоконсервативные
составляющие проявляются в утверждении принципов экономических свобод, неодобрении излишнего государственного вмешательства в рыночную экономику. Свойственное социалистам преувеличение роли государства в экономических отношениях приводит к снижению их авторитета в обществе и уходу из власти. Последний пример начала этой властно-административной последовательности мы видим во Франции. Современные консерваторы Европы не подвергают сомнению необходимость крепкого демократического политического режима, поскольку демократия была и остается базовой ценностью европейской культуры. Но сегодня, как справедливо отмечается, современные европейские консерваторы отошли от навязывания и насильственного продвижения ценностей европейской демократии, чем все еще занимаются американские неоконсерваторы [3, с. 139]. Справедливо ставится вопрос и дается на него ответ: «Чем ев-роконы (европейские консерваторы. - Л. К.) отличаются от американских неоконов? Думаем, что многим, например, неприятием американской гегемонии, отрицанием права силы, уважением к партнерам. Если идеологически эти различия не сильно заметны, то в реальной политической деятельности эти отличия видны невооруженным глазом, например, в том, насколько политика Джорджа Буша-младше-го отличается от политики Жака Ширака» [3, с. 140]. Консерватизм США плохо «накладывается» на европейский. Они очень разные. Представляется, что общественная культура США все же больше основывается на либерализме. Возможно, это заключение и небесспорно. Тем не менее полагаем справедливым замечание А. Н. Швечикова о том, что «духовная сторона жизни человека либерализмом фактически отвергается как мешающая развитию его естественных жизненных (материальных) потребностей и интересов. В центре либеральной идеологии стоит именно естественный, а не исторический человек, прошедший многовековую школу духовного возмужания» [12, с. 21].
Говоря о значительном влиянии идеологии на общественную и государственную жизнь, не следует его гипертрофировать. Социальный мир, неотделимый от хозяйственно-экономического, культурного и правового бытия, не зависит тотально от политико-идеологическо-
го поля. Г. И. Мусихин справедливо говорит о реально происходящих в экономических отношениях капитализма процессах и научных подходах в аспекте формирования и развития моделей капитализма как способов хозяйственно-экономического устройства общественных отношений. Прослеживая экономические процессы и их научное осмысление, справедливо ставится вопрос о том, чего больше в исследованиях - непредвзятого научного анализа или оценочной идеологической тенденциозности? Или оба эти элемента неизбежно будут присутствовать при выстраивании различных моделей современного капитализма [5, с. 84]. В частности, отмечается, что «при выделении трех типов европейского капитализма, следует уделять принципиальное внимание значению политических дискурсов, которые способствуют формированию определенных представлений того или иного общества по поводу приспособления к меняющемуся миру вообще и к экономической ситуации в частности. С этой точки зрения в Европе можно выделить коммуникативную и координирующую формы дискурса. Первая характерна для более централизованных систем управления (например, Великобритании и Франции), которые нацелены на информирование граждан о том, что нужно делать. Вторая типична для Германии, где основное внимание уделяется достижению консенсуса между мощными акторами, которых не удается удержать под центральным правительственным контролем» [5, с. 92]. Так же отмечается, что в подобной реальности действия политических акторов будут отличаться значительной вариативностью и недетерминированностью, что показывает уязвимость научной теории рационального выбора. Показывая разнообразие капиталистических форм и их взаимодействие, научные поиски экономистов, политологов и социологов, Г. И. Мусихин (принимая точку зрения западных специалистов) выражает определенную долю скептицизма в возможностях теоретического построения образов моделей капитализма: «различные страны могут как создавать уникальные механизмы регулирования экономики, так и заимствовать институциональные образцы других государств. Все это говорит о том, что современный капитализм подвержен мощному процессу гибридизации (но не унификации)... Подобное обстоя-
тельство делает попытки выделения очевидных моделей современного капитализма, привязанных к определенным странам и регионам, достаточно проблематичными» [5, с. 93].
В вышеприведенных замечаниях есть свой смысл. Тем не менее отметим положение о том, что свойство человеческого познания, а познания научного особенно, неизбежно приводит к необходимости структурировать накопленные знания и облекать их в некие системы, концепции и модели, которые с течением времени, по мере накопления новой эмпирики, подвергаются не только качественным изменениям, но и прекращают свое существование, уступая место новым. Не экономика и не право оказывают определяющее влияние на жизнь государства и общества, а идеи, воплощаемые во всех сферах нашей жизни, в том числе и политические, которые обусловлены духовным развитием человечества. Результаты материальных процессов, впрочем, нередко автономны от прямого идейного воздействия и управления, но имеют ресурсы для дальнейшего развития только при условии поддержки властью, которая видит или не видит пользы или целесообразности. «Аналитические ловушки» и «идеологические искушения» [5, с. 85] всегда подстерегают ученых и политиков (и в этом Г. И. Мусихин, безусловно, прав), но одно дело - присутствие элементов идеологии в научном гуманитарном познании (этого невозможно избежать) и совсем другое -тенденциозная их гипертрофия.
По мнению некоторых исследователей, социально-политические и социально-экономические процессы в современной России находятся в стадии переходного периода. Весьма трудно определить, к какой модели капитализма можно теоретически отнести молодую рыночную экономику России. То же можно сказать и о процессе формирования идеологического пространства. В данном аспекте представляется убедительным суждение Ю. В. Сорокиной в той его части, где речь идет об источниках идеологии, но что касается эклектичности, следует помнить, что она различна как в эмпирическом, так и в органическом плане: «Государственная власть обладает целым арсеналом имплицитного воздействия на людей, и к ним следует прежде всего отнести искусство, науку, традиции, различные доктрины, которые сплетаются в сложный клубок, рож-
ФИЛОСОФСКО-ПРАВОВОЕ ИЗМЕРЕВИЕ ГОСУДАРСТВЕВВОЙ ВЛАСТИ
дая особый эклектичный феномен - идеологию. Было бы неправильным считать, что идеология исходит от государственной власти. Идеологии создаются и используются субъектами политической деятельности - партиями, движениями, политическими лидерами... теми, кто втянут в орбиту деятельности, связанной так или иначе с государственной властью» [9, с. 83]. В данном случае не следует проводить концептуального обобщения, под которое попадают все идеологии. Повторим лишь, что консерватизм, в отличие от других идеологий (либерализма и социализма при всей их вариативности), менее всего идео-логичен. В силу этого у консерваторов так мало лозунгов и призывов. Они, как правило, только напоминают о ценностях, основанных на вечном и являющихся непреходящими (вера, государство, общество, семья, высокое искусство, профессионализм, ответственность и другие). И только в периоды обострений и кризисов онтологические основы консерватизма превращаются в направляющие векторы, о которых люди периодически забывают в силу самых разных причин и обстоятельств.
Справедливой в данном контексте представляется посылка Е. П. Спиридоновой, подтверждаемая еще и ссылкой на известную работу С. Жижека «Возвышенный объект идеологии» (1999): «Специфика современного идеологического дискурса власти. характеризуется отождествлением экспертной программы, политического имиджа и личности самого политика при почти полной непрояс-ненности идеологических коннотаций. их содержательное измерение характеризуется абсолютной пустотой и формальностью призывов» [10, с. 11].
В частности, верно рефлексируется сложившееся состояние, суть которого состоит в изменении концептуального статуса идеологий, что «в целом объясняется логикой глобальных социокультурных трансформаций и мейнстримом гуманитаристики: традиционное для России понимание идеологии как "ложного сознания", предложенное марксизмом и укоренившееся в массовом сознании и политической практике, в современной ситуации замещается интерпретацией идеологии как инструмента "символического насилия" (П. Бурдье) или "мягкой силы" (Д. Най)» [10,
с. 5]. С другой стороны, отнюдь не бесспорным представляется мнение о том, что в ситуации усиления «инструментального» контекста концептуализации можно предполагать, что «современные идеологии утрачива-
сс ^ ?? ___
ют "идейные" компоненты, становясь технологиями легитимации власти», «оставляя за собой роль нарративов (дискурсивных или визуальных), легитимирующих тот или иной дизайн власти» [10, с. 5].
Представляется, что «дизайн власти» в России с 2000 года мало изменился. «Бюрократический каркас» довольно устойчив, что определяется стилем управления президента в кадровой политике. Если анализировать внешнеполитические процессы, то можно видеть, что Россия при всех сложных геополитических обстоятельствах сохраняет статус великой державы. Но во внутриполитической жизни положение остается кризисным. Прежде всего это относится к экономическому и хозяйственно-промышленному развитию. Россия остается сырьевой державой. Социальная политика развивается, но еще во многом является формальной. Система образования в стране весьма далека от совершенства. Нарастает проблема занятости молодежи. Не сложилась и иерархия труда в том смысле, что обеспеченность трудящегося человека не столько зависит от его умений и профессиональных качеств, сколько от ниши, которую удается или не удается занять. В сфере не только среднего, но и высшего образования проводятся волюнтаристские эксперименты, приводящие к заметной деградации гуманитарной мысли и знания, усилившейся настолько, что власть была вынуждена отреагировать, в частности, введением и развитием системы антиплагиата. В настоящее время назрела необходимость вернуть прежние позиции гуманитарному знанию, особенно российской истории и культуре. Только они являются основным источником и базой гражданского мировоззрения, способного позитивно питать консолидирующую идеологию. Либеральные, социалистические и консервативные представления не являются антагонистическими антиподами. В качестве противопоставления всегда выступает радикализм. Левый большевистский радикализм, медленно трансформируясь в относительно более умеренные формы (от Сталина к Брежневу и Горбачеву), чрезвычайно дорого стоил стра-
не и народу. Исторические и политические парадигмы меняются, но либеральные ценности и ценности умеренного социализма никак не могут быть сброшенными со щитов, поскольку они тоже есть часть нашей истории и традиции. Процессы конвергенции неизбежны, поскольку существует демократическая конкуренция политических партий и общественных движений. Но при всей конкуренции идей, неизбежной и позитивной в условиях демократии, консервативная парадигма, прерванная в ходе политической истории XX века и постепенно восстанавливаемая инициативами власти, научного и культурного сообщества, вносит свой вклад в консолидацию российского общества.
Аксиология консерватизма созвучна социально-политической идее, согласно которой государственное управление и управление социальными отношениями, созидание благ и гармонии в общественных отношениях должны основываться на уважении памяти и опыта предков. Консервативное мировоззрение отличается опорой на ценности непреходящего
Литература
1. Беспаленко П. Н. Духовная безопасность современной России и поиски общенациональной идеологии // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. Экономика. Информатика. 2009. Т. 10. № 7.
2. Бобков А. И. Связь этноцентризма и религиозного опыта как концептуальная основа поиска консолидирующей идеологии современных обществ // Известия Иркутского государственного университета. Серия: Политология. Религиоведение. 2008. № 1.
3. Вовчук Д. Е., Серебренников С. С. Консерватизм как идеология ведущих политических партий Европы // Власть. 2009. № 3.
4. Матюхин А. В. Основные параметры идеологических проектов в России // Обозреватель - Observer. 2008. № 12.
5. Мусихин Г. И. Модели современного капитализма в новой политэкономии: между наукой и идеологией // Политические исследования. 2009. № 3.
6. Осипов Г. В. Просчеты радикализма // Независимая газета. 1994. 5 апреля.
7. Пляйс Я. А. Политическая элита в поис-
характера: державности, вере, единении народа, исторической памяти (ответственности за прошлое и будущее, связи времен), культурном наследии. Консервативная идеология естественна, поскольку отражает реальные, а не умозрительные интересы социума. В процессе неизбежной идеологической конвергентно-сти консерватизм не отличается спекулятивностью, следовательно, более отдает, чем принимает в себя формы и методы непродуманных преобразований и нововведений, последствия которых предсказать сложно.
Как функция времени, консерватизм неизбежно возвращается, когда возникает необходимость в коррекции политического курса, направленной на исправление прошлых ошибок. В непрекращающейся синусоиде человеческого безумия консерватизм как мировоззрение - источник обновления здравого смысла и мудрой дальновидной политики, основанной на ответственности за страну и общество, политики, направленной на утверждение устойчивости и стабильного развития.
Bibliography
1. Bespalenko P. N. Spiritual security of modern Russia and the search for a national ideology // Scientific statements Belgorod State University. Series: History. Political science. Economy. Computer science. 2009. Vol. 10. № 7.
2. Bobkov A. I. Contact ethnocentrism and religious experience as a conceptual basis for the search consolidating ideology of modern societies // Bulletin of Irkutsk State University. Series: Political science. Religious Studies. 2008. № 1.
3. Vovchuk D. E., Serebrennikov S. S. Conservatism as an ideology of Europe's leading political parties // Power. 2009. № 3.
4. Matyuhin A. V. Basic parameters ideological projects in Russia // Observer - Observer. 2008. № 12.
5. Musikhin G. I. Models of modern capitalism in the new political economy: between science and ideology // Political studies. 2009. № 3.
6. Osipov G.V. Miscalculation radicalism // Nezavisimaya gazeta. 1994. On April 5.
7. Pljajs Ya. A. Political elite in search of a new ideology // Observer - Observer. 2008. № 3.
ФИЛОСОФСКО-ПРАВОВОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ
ках новой идеологии // Обозреватель - Observer. 2008. № 3.
8. Славин Б. Ф. Россия в поисках идеологии // Свободная мысль. 2008. № 5.
9. Сорокина Ю. В. Идеология и политическая власть // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Право. 2010. № 1.
10. Спиридонова Е. П. Идеология и структурирование властных отношений в современной России // Вестник Поволжской академии государственной службы. 2010. № 1.
11. Фадеичева М. А. Идеология и дискурсивные практики «нашизма» в современной России // Политические исследования. 2006. № 4.
12. Швечиков А. Н. Либерализм как идеология секуляризации // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. 2009. № 89.
8. Slavin B. F. Russia in search of ideology // Free Thought. 2008. № 5.
9. Sorokina Yu. V. Ideology and political power // Bulletin of Voronezh State University. Series: Right. 2010. № 1.
10. Spiridonov E.P. Ideology and structuring of power relations in modern Russia // Bulletin of the Volga Region Academy of Public Administration. 2010. № 1.
11. Fadeicheva M.A. Ideology and discursive practices «nashism» in modern Russia // Political Studies. 2006. № 4.
12. Shvechikov A. N. Liberalism as an ideology of secularism // Proceedings of the Russian state pedagogical university named by A. I. Herzen. 2009. № 89.
